Текст книги "Нерушимая клятва"

Автор книги: Андреа Кремер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Когда Шей рывком сорвал с себя куртку «Норт Фейс» и стянул через голову футболку, я отступила.

– Посмотри, – сказал он, проведя рукой по груди.

– Да, красиво, ты, наверное, в спортзал ходишь, – пробормотала я, чувствуя, как закипает кровь.

Он сжал зубы.

– Да я не об этом. Ты знаешь, о чем я. Медведь порвал меня. Где же шрамы?

Он пристально смотрел на меня, я встретилась с ним взглядом.

– Одевайся, здесь слишком холодно, чтобы загорать.

Я всегда думала, что тело – мое лучшее оружие, твердое и неподатливое, словно сталь. Но в тот момент я чувствовала, что таю. Я не могла отвести глаз от его точеных плеч и того места, где бедра, на которых так ненадежно, как казалось мне, держались джинсы, переходили в треугольник торса. Форма мышц, спускавшихся от груди к животу, казалась мне совершенной.

– Ты ответишь на мой вопрос?

– Да. – Я указала на куртку, боясь подойти ближе. – Пожалуйста, оденься.

– Можешь начинать, – сказал он, отвернувшись от меня и продевая руки в рукава футболки. Когда он поднял руки, я обратила внимание на рисунок, нанесенный на его шею сзади. С того дня, когда я спасла ему жизнь, я не вспоминала о татуировке. Но она осталась на прежнем месте, странный рисунок, напоминавший грубо выгравированный крест.

Я нахмурилась. Невозможно было понять рисунок, не рассмотрев его внимательно.

– Я жду.

Он поднял лежавшую на земле куртку и надел ее. Его слова заставили меня прервать поток мыслей и вернуться туда, где мы с ним находились.

– Я вылечила тебя, – ответила я, крепко сплетая пальцы обеих рук в надежде, что это движение поможет перебороть желание дотронуться до него.

– Я знаю. – Он сделал шаг в мою сторону. – Я чувствовал, как это происходит, когда… – Шей прервал речь на полуслове и принялся с огромным интересом рассматривать мое лицо. – Когда я пил твою кровь.

Биение сердца участилось, я кивнула. Он протянул руку и взял меня за плечо. Когда он сдвинул вверх рукав куртки, а потом и рубашки и прикоснулся ко мне, под кожей началось покалывание, словно от прикосновения к оголенному проводу. Его пальцы поглаживали мое предплечье, и от этого по всему телу разбегались ручейки горячей крови.

Ощущение было знакомым и странным одновременно. Я чувствовала нервную дрожь, словно в предвкушении предстоящей охоты. С Реном желание приходило внезапно, как гнев или напряжение сил перед трудной работой. От прикосновения Шея в теле пробуждалась и разгоралась настойчивая, постоянная страсть, каждая клеточка словно раскалялась добела. Здесь не была замешана стая, господин или госпожа. Только я и этот мальчик, от рук которого начинали ныть те места на теле, которые были предназначены для другого мужчины.

– Вот здесь, – сказал он тихо, проведя рукой по тому месту, где должны были остаться следы от укуса. – У тебя тоже нет шрамов.

Он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Пальцы его легонько поглаживали мою кожу. В течение нескольких секунд я смотрела ему прямо в глаза, потом отняла руку и опустила рукав свитера, скрыв обнаженную кожу, которая продолжала гореть.

«Тебе нельзя этого делать, Калла, – твердила я про себя, стараясь впиться в землю прямо сквозь подошвы ногтями пальцев на ногах. – Не важно, что ты чувствуешь, стоя здесь, но ты не свободна».

– На мне все очень быстро заживает, – сказала я тихо. – В моей крови содержится что-то, что способствует очень быстрому излечению. У всех Воинов так.

– Она не похожа по вкусу на кровь, – отозвался Шей, проведя языком по губам, словно надеялся снова почувствовать на них вкус моей крови.

Я изо всех сил стиснула руками талию. Да, я хотела, чтобы он ощутил мой вкус, но не вкус моей крови.

– Верно, потому что наша кровь другая по составу. Это одно из наших главных достоинств. Воины могут восстанавливать силы друг друга прямо на поле битвы. Благодаря этому нас практически невозможно перебить.

– Да уж, уверен, что это так.

– Кровь обладает такими свойствами, чтобы у нас было преимущество над противником, но, как видишь, мы можем вылечить кого угодно.

Нога наткнулась на камень, я пнула его, и он полетел через поляну.

– Но нам это запрещено.

Шей проводил камень взглядом, а когда тот упал на землю, снова повернулся ко мне.

– Тогда почему…

– Шей, пожалуйста, послушай меня, – сказала я резко, перебив его. – Способности Воинов для нас предмет священный. Мы обязаны лечить только друг друга. То, что я сделала… Когда я спасла тебе жизнь, я нарушила наши законы. Я могу поплатиться за это жизнью, если другие существа, населяющие мой мир, узнают об этом. Понимаешь?

– Ты рисковала своей жизнью, спасая меня?

Он сделал шаг по направлению ко мне. Я следила за тем, как он приближается, под нарастающий шум струящейся горячей крови, гулом отдававшийся в ушах. Он взял меня за подбородок обеими руками. Его губы были совсем рядом, от их близости по телу опять пробежал электрический разряд. Я смотрела ему в глаза, чувствовала жар его дыхания на коже и знала, что хочу быть с ним рядом снова, и не важно, какой ценой.

– Я бы не хотел подвергать тебя опасности, Калла. Никогда, – произнес он чуть слышно.

Я подняла руки и прижала ладони к его пальцам. Он взял меня за руки.

– Но там была вторая волчица? Брин. Она знает.

– Она из моей стаи, моя правая рука, – сказала я. – Ее лояльность не имеет границ. Брин никогда бы меня не предала, она скорее умрет.

– Я тоже не предам тебя, – ответил он с легкой улыбкой, все еще потрясенный тем, о чем я рассказала.

– Нельзя никому говорить. Пожалуйста, – попросила я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не срывался. – Я могу лишиться всего.

– Я понимаю, – ответил Шей.

Мы умолкли и стояли неподвижно. Вокруг, на поляне, царила тишина, которая как нельзя лучше соответствовала важности момента. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Я жалела о том, что он не может почувствовать волну желания, исходившую от моего тела, так же, как я чувствовала горячий запах страсти, бурлившей в его жилах. Нельзя, Калла. Этот парень не один из нас. Я закрыла глаза, так мне было чуть легче отстраниться от него.

– Раз я пил твою кровь, я теперь превращусь в обор… ой, в Воина? – спросил он неуверенно. – В этом состоит твоя вина перед законом?

Я отрицательно покачала головой. Интересно, мне показалось или я действительно видела искру разочарования, промелькнувшую в его глазах?

– Ты читаешь слишком много комиксов, Шей.

На его губах появилась тень улыбки.

– Тогда расскажи, как появляются Воины. Я имею в виду не легенды, а реальную жизнь.

– Ну, прежде всего естественным путем. У меня есть родители и младший брат.

Он так удивился, что я засмеялась.

– Но семьи у нас заводятся не так, как у людей. У нас не существует обычного распорядка: влюбленности, женитьбы, детей. Новые стаи создаются по плану, который разрабатывается заранее. Но если есть неотложная необходимость в появлении новых Воинов, их можно сделать. Вожаки могут превращать людей.

– Вожаки?

Он отошел к рюкзаку и достал оттуда шоколадный батончик с начинкой из злаков. Я стояла неподвижно, наблюдая за ним.

– Да, лидеры стай.

– Ты – лидер? Ты ведешь себя, как начальница. И ты сказала, что Брин – твоя правая рука.

– Да, так и есть.

Про себя я порадовалась его наблюдательности.

– Как же вы превращаете людей?

Поманив меня, он сел и похлопал по земле рядом с собой.

– Укусом и магическим заклинанием. – Я медленно приблизилась. Он посмотрел на меня снизу вверх глазами, полными страха и любопытства. – Но я не имею ни малейшего представления, как это сделать. Знаю только, как кусать, чтобы убить. – Он отшатнулся, я улыбнулась и покачала головой. – Людей превращают в Воинов только в случае крайней необходимости, когда нет времени ждать, пока вырастут дети у существующих Воинов. Тот, кто был обращен в Воина, а не рожден им, не может сразу привыкнуть к обеим формам. Только через некоторое время для него это становится органичным. Но если есть нужда в новых Воинах, их можно сделать.

– А что ты имеешь в виду под «нуждой»?

Я села на землю рядом с ним.

– Мы – Воины. Наше дело – война, а на войне бывают жертвы. Но такой отчаянной ситуации не было уже несколько столетий.

– Кто может отдать приказ обращать людей в Воинов? – спросил Шей.

Я закусила губу.

– Моя госпожа.

– Госпожа? – переспросил он с удивлением и даже перестал разворачивать шоколадку.

– Люмина Найтшейд. Ты знаешь ее. Она была в кабинете Эфрона в пятницу вечером.

Шей кивнул, но в его глазах отчетливо читалось замешательство.

– Она владеет моей стаей, – продолжила я. – Наш клан именуется Найтшейдами.

– Твоя стая? – пробормотал Шей. – А есть и другие?

– Да, их две, – ответила я. – Вторая стая принадлежит Эфрону. Носит его имя – Бэйн.

– И сколько же всего Воинов здесь? – спросил Шей.

– Приблизительно по пятьдесят волков в каждой стае, – ответила я.

Присвистнув, Шей отклонился назад и оперся на локти.

– Сначала образуется стая с малым количеством членов, а если вожаки оказываются действительно смелыми Воинами и настоящими лидерами, клану позволяют постепенно расшириться.

– Я знаю кого-нибудь из Воинов?

Шей передумал есть шоколадный батончик и уложил его обратно в рюкзак.

– Ты наверняка сталкивался с кем-нибудь из взрослых, но узнать их ты не можешь, разве что кто-то из них сменит форму прямо перед тобой, а это запрещено, – пояснила я. – Все молодые волки ходят в нашу школу. Мои друзья – из клана Найтшейд, а с недавних пор мы ходим вместе с молодыми Бэйнами.

Теперь у Шея были все части сложной мозаики, из которой был составлен мой мир, и выражение на его лице прояснилось.

– А… Рен Ларош и его банда.

– Банда?

От негодования я вырвала целый пучок травы, осыпав Шея землей вперемешку с гниющими корешками.

– Ну, на самом деле со стороны вы так и выглядите, – ответил он, убирая мусор со свитера и проводя рукой по голове, чтобы вытряхнуть песок из волос.

– Мы волки, а не бандиты, – заявила я. – Кроме того, друзья Рена, да и мои друзья – просто дети. Настоящие члены стаи – наши родители и другие взрослые из обоих кланов. Они несут караульную службу на этой горе по ночам. Мы выходим по выходным, да и то только в дневное время.

Он побледнел.

– Так вот почему, если я появлюсь здесь в другой день недели…

– Ты умрешь, – закончила за него я.

– Точно.

Шей запрокинул голову и стал следить за плывущими по небу облаками.

– А почему две стаи?

– Бэйны патрулируют западный склон, а мы – восточный, – пояснила я. – Но скоро положение дел изменится.

– Это почему? – спросил он, не глядя на меня.

– Хранители собираются образовать третью стаю.

Шей сел прямо.

– Третью стаю? Откуда она появится?

Я отвернулась, внезапно почувствовав себя неловко.

– Она не появится извне. Между молодыми волками из обеих стай будет заключен союз. Молодое поколение Бэйнов и Найтшейдов. Мы и будем новой стаей. Сейчас нас всего десять. Как я уже говорила, стаи всегда образуются с малым количеством членов. Прежде чем в наши ряды вольются новые волки, мы должны будем доказать свою состоятельность.

– Калла.

Он произнес мое имя таким суровым голосом, что я повернулась, чтобы посмотреть на него. Он выронил из рук батончик, который еще не успел убрать, и впился пальцами в землю так, что костяшки на них побелели.

– А почему ты все время говоришь «мы»?

– Рен и я – вожаки нашего поколения. Мы возглавим новую стаю.

Шей сдвинул брови.

– Не понимаю.

Я почувствовала, как загорелись щеки. Дотянувшись до закрученных в хвост волос, я накрутила на палец кончик пряди.

– Что ты знаешь о волках?

– Что они похожи на собак, но крупнее и сильнее их.

Под моим зловещим взглядом он побледнел.

– Прости. Ничего не знаю.

– Хорошо, – произнесла я, стараясь подыскать какое-нибудь простое объяснение. – В общем, наши социальные узы очень крепки. В их основе лежит преданность вожакам. Вожаки образуют пару и управляют стаей. У каждого вожака есть подручный, который помогает осуществлять управление. У меня – Брин, у Рена – Дакс. Все остальные члены стаи становятся звеньями иерархической цепи и подчиняются нашим приказам. Чувство привязанности к другим членам стаи делает нас сильными, поэтому мы являемся сплоченным боевым отрядом, что от нас и требуется. Вот так мы живем в этом мире и выполняем свой долг перед Хранителями. И вот почему ты подумал, что мы, наверное, какая-то банда, – добавила я, кривовато усмехнувшись.

Шей не засмеялся в ответ.

– И как ты пришла к решению о создании новой стаи?

– Я ничего не решала. Отдать приказ о формировании новой стаи могут только Хранители.

– Но ты сказала, что стая формируется после того, как два вожака образуют пару? – сказал он, и голос его задрожал.

Я кивнула, чувствуя, как огонь смущения, которым горели мои щеки, распространяется вниз по шее и дальше, на руки. Я должна рассказать ему, а он должен это знать. Но мне не хотелось этого делать. Я была уверена, что он перестанет касаться меня, как только узнает всю правду, и я буду чувствовать себя опустошенной.

– Ты же не собираешься сказать, что ты образуешь пару с Реном Ларошем… – выдавил Шей, закашлявшись на словах «образуешь пару», – только потому, что тебе это приказано сделать.

– В действительности все гораздо сложнее. – Я крепко обняла руками колени, стараясь как можно крепче прижаться к земле. – Единственной причиной, по которой на свет появились Рен, я и другие молодые волки, была необходимость формирования новой стаи. Вот зачем Хранители привели нас в этот мир. Они образовали пары из наших родителей, и таким же образом они поступили с нами. Наш союз – часть договоренностей между Хранителями и Воинами.

Шей вскочил на ноги.

– Да ты хотя бы встречаешься с Реном?

– У нас все не так, – ответила я, поднимаясь. – Ты не понимаешь. Нам нельзя… встречаться до того, как союз будет официально заключен.

– Союз?

Шей отвернулся, качая головой и что-то бормоча себе под нос. Потом снова повернулся ко мне, и я увидела, как плотно сжаты его губы.

– Ты хочешь сказать, что выходишь замуж? За этого придурка? Когда?

– В конце октября, – ответила я, упираясь руками в бедра. – И он не придурок.

– Да ладно, рассказывай. Сколько тебе лет? – спросил он, пристально глядя на меня. – Восемнадцать?

– Семнадцать.

Он рванулся вперед и схватил меня за плечи.

– Это безумие, Калла. Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы не смирилась со всем этим. Тебе же не все равно?

Я знала, что мне следует оттолкнуть его, но глаза Шея так ярко горели и он придавал такое большое значение тому, что я скажу, что я и пальцем не пошевелила.

– Мне не все равно. И это не мое решение, – произнесла я, не в силах оторвать от него взгляд. – Я служу Хранителям, как это делали все Воины во все времена. Так было, есть и будет.

– Да нет же, только ты можешь решать свою судьбу.

На его лице отразилась жалость, и меня внезапно обуяла ярость. Я оттолкнула его. Он потерял равновесие и упал на землю.

– Ты ничего не знаешь о моем мире, – отчеканила я.

Он вскочил на ноги так быстро, что я удивилась.

– Да, может, и не знаю, зато мне известно наверняка, что приказывать людям любить одних и не любить других – абсурд.

Не обращая внимания на мою враждебность, он подошел ближе и взял меня за руку.

– Это не только абсурдно, но и жестоко. Ты заслуживаешь большего.

Мои пальцы, крепко зажатые в его руке, задрожали, а в уголках глаз собрались капельки непрошеных горьких слез. Спустя мгновение они заполнили глаза, ослепив меня, и заструились по щекам. Почему он опять дотрагивается до меня? Неужели он не понимает? Я вырвала руку и отступила.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Я вытерла глаза, но поток горячих слез от этого лишь хлынул с новой силой.

– Не плачь, Калла.

Шей снова был рядом. Легкими движениями он поглаживал мое лицо, смахивая слезинки со щек.

– Ты не должна делать то, что тебя заставляют. Мне плевать, кто такие Хранители. Никто не имеет права присваивать себе такую власть над тобой. Это безумие.

Я посмотрела на него, внимательно и зло, и ощерилась, обнажая острые клыки.

– Слушай меня, Шей, – произнесла я, отчетливо выговаривая каждое слово. – Ты – глупец. Ты ничего не знаешь. И ничего не понимаешь. Держись от меня подальше.

– Калла! – вскрикнул он, стараясь дотянуться до меня, но вынужден был отскочить, так как в то же мгновение я обернулась волчицей и громко щелкнула зубами в миллиметре от его протянутых пальцев. Через секунду я уже скрылась в темной чаще, слыша за спиной его голос, выкрикивающий мое имя.

Глава 10

Небо и землю уже окутала вечерняя тьма, когда я усталым движением открыла дверь нашего дома. По комнатам разливались идиллические прозрачные звуки фортепьянных ноктюрнов. Музыка была своего рода ритуалом, по которому можно было безошибочно определить, что сегодня кто-то из родителей не идет в ночной дозор на гору. Воздух наполнен ритмами Шопена, в руке у мамы бокал вина, а если дома папа, значит, где-то неподалеку стоит высокий стакан с виски. Отец проведет вечер, уютно устроившись в кожаном кресле, пока мама будет неустанно блуждать по дремучим лесам возле священной пещеры Халдис.

Я брела по лестнице, опустив плечи и чувствуя, как мне трудно передвигать ноги. Тело стало тяжелым, словно старая боксерская груша. Мне не хотелось ничего, кроме как принять горячую ванну, лечь в постель и никогда больше не просыпаться. Когда я добралась до последней ступеньки, из-за закрытой двери спальни Анселя послышались звуки возни и странные глухие удары. Я остановилась у входа в комнату и подняла руку, чтобы постучать, но дверь неожиданно распахнулась.

– А, Калла!

Из спальни Анселя вынырнула Брин. Щеки у нее горели. Наши глаза встретились на мгновение, потом она отвела взгляд. Когда она отвернулась, я обратила внимание, что желваки на ее скулах ходят ходуном.

– Ты все еще здесь?

Я быстро сделала простые арифметические выкладки. Последний раз я видела Брин утром, у кухонного стола. С тех пор прошло двенадцать часов.

Брин посмотрела прямо перед собой, в глубь коридора, и опустила глаза.

– Гм. Ну, да. Я тут… Знаешь ли… Помогала Анселю подготовить работу по английской поэзии.

Сказав это, она побарабанила пальцами по бедрам, продолжая упорно смотреть в пол.

– А, ну да, – произнесла я, внимательно разглядывая ее. – Вероятно, мальчик здорово отстал и надо было наверстать?

Брин лукаво усмехнулась уголками рта.

– Ну, я бы так не сказала.

– Спасибо за помощь, Брин! – послышался из-за двери голос Анселя.

– Ну, ладно, Кэл, до завтра, – кинула на прощание Брин, уносясь вниз по лестнице.

Широко открыв глаза от удивления, я проследила за ее поспешным исчезновением и направилась в комнату брата. Ансель лежал на кровати. Он с безразличным видом неспешно перелистывал страницы книги, это была антология английской литературы.

– Удачный дозор? – спросил он, продолжая делать вид, что читает.

– Да, вполне, – ответила я, присаживаясь на край кровати. – А как у тебя день прошел?

– Фантастически, – промурлыкал брат в ответ.

– Это что же такого фантастического произошло, братишка? – поинтересовалась я, подпирая рукой подбородок.

Он сел прямо, расправил плечи и оттолкнул книгу так сильно, что она, проехавшись по постели, слетела на пол.

– Тебе разве не по ней надо готовиться? – спросила я, указывая на поверженную антологию.

Брат не обратил на мой указующий перст ни малейшего внимания.

– Надо поговорить, – заявил он, приосанившись для пущей официальности. – Речь идет обо мне и Брин.

– Вот как? – произнесла я и подергала за покрывало.

Лицо брата приняло озабоченное выражение.

– Да, обо мне и Брин.

О боже. Я ждала чего-то подобного. Бедный Ансель.

– Ну, нет необходимости повторять, я и в первый раз все отлично слышала. Так что ты хотел рассказать о вас двоих?

– Да ну тебя, Кэл, – сказал брат. – Ну, мне что, разжевывать все для тебя нужно?

– Вероятно, на этот раз да, – согласилась я, понимая, что он хочет сказать, но в душе надеясь, что речь все-таки пойдет не о том, о чем я подумала. Если бы Ансель хотел поговорить о чем-то другом, пожалуй, для всех нас было бы лучше. Шея брата медленно начала краснеть. Он покашлял.

– Ну, ты не заметила, как я…

Он покачал головой и с силой ткнул кулаком в подушку, заставив меня засомневаться в ее долговечности. В воздухе между нами закружились гусиные перышки.

Я выпрямилась.

– Так, давай рассказывай, в чем дело.

Ансель медленно опустил голову, потом поднял ее, словно повторяя про себя заготовленную речь.

– Я хочу быть с ней.

Он набрал в легкие побольше воздуха и, решившись, выложил все, что хотел сказать.

– Когда будет создана новая стая, я бы хотел, чтобы Брин стала моей второй половинкой.

– Ансель! – воскликнула я, поняв, что все еще хуже, чем я ожидала.

– Понимаешь, Кэл, я люблю Брин. Очень сильно. До смерти. Со мной случилось все то, о чем пишут в книжках и показывают в кино. Кроме нее, мне в жизни ничего не нужно, – объяснил брат. – Я должен был с тобой поговорить. Я обещал ей.

Я знала, что должна ответить. Слова отчетливо звучали в моей голове, но вскоре их заглушила другая мысль. Мне захотелось задать брату вопрос.

– А что она тебе сказала?

Лицо Анселя вспыхнуло.

– Она позволила мне поцеловать себя. И мне показалось, что ей понравилось.

Я зарычала, потому что обстоятельства этого требовали, но в душе почувствовала облегчение. Может быть, все не так уж серьезно.

– Боже, Эн, это ведь Брин. Она все в жизни хочет попробовать хотя бы однажды. – Я указала рукой в конец коридора, где недавно скрылась Брин. – Я пришла домой, и она поняла, что не успеет скрыться до моего появления. Прости, малыш, но, думаю, она сейчас в ужасе бежит домой.

– Ну, нет, – ответил брат. – Она просто испугалась, что ты разозлишься. Она всерьез уверена, что ты можешь откусить ей ухо в припадке гнева.

– Значит, так, – продолжила я, от души надеясь, что Ансель не воспримет мои слова слишком близко к сердцу. – Я знаю, что ты без ума от Брин с тех пор, как ты был еще маленьким волчонком, но я тебя прошу, не нужно слишком уж обольщаться.

– Калла, не спеши, – сказал Ансель. – Я уже не тот маленький брат, которого ты привыкла видеть. Можешь мне поверить на слово.

– Ты чертовски уверен в себе, – осторожно ответила я, наблюдая, как он обнажает в ослепительной улыбке все тридцать два зуба.

Брат потупился, прикрыв серые глаза вуалью ресниц.

– Ты думаешь? А что, если я скажу тебе, что Брин позволила мне целовать себя четыре часа подряд?

– Что? – спросила я, чуть не свалившись с кровати.

– И дело не ограничилось поцелуями, – заверил брат, и лицо его приобрело дьявольское выражение.

– Ансель! – воскликнула я изумленно, понимая, что все было не так, как я себе это представляла.

Брат подскочил на матрасе. Глаза его горели веселым огнем.

Я перекатилась на живот, схватила подушку и впилась в нее зубами.

– Слушай, Кэл, я думаю, тебе стоит порадоваться за нас. Мы любим друг друга, – сказал Ансель и несколько раз легонько ткнул меня кулаком под ребра.

Я выпустила из зубов край подушки и повернулась к нему лицом, крепко прижав к бокам кулаки.

– Для нас эти вещи не важны. И мне все равно, о чем написано в книжках и что показывают в кино. Мы живем не по тем законам, по которым живут люди! – отчеканила я. – Ты знаешь об этом, Ансель.

– Знаю, знаю, – ответил он, избегая смотреть мне в глаза. – Но отец говорил, что Хранители прислушиваются к рекомендациям вожаков. И раз уж ты знаешь о наших с Брин чувствах, ты могла бы поспособствовать этому.

– Да, я могу, – согласилась я. – Но гарантировать что-либо не в моих силах. Пары составляют Хранители. За ними всегда последнее слово.

– Если верить отцу, Люмина всегда в точности следовала его советам.

Глаза брата горели такой надеждой, что у меня сердце кровью обливалось.

– Да, это правда. Но Люмина не будет нашей госпожой. Помнишь? Я тебе рассказывала утром. Нами будет руководить Логан.

Я говорила, чувствуя себя так, словно кто-то тыкал меня в живот острым ножом.

– Если он прикажет Брин и Мэйсону составить пару, я ничего не смогу поделать.

Я ожидала, что Ансель разразится бурей протеста, но он рассмеялся. Я нахмурилась, наблюдая, как он падает на кровать, заходясь в истерическом хохоте.

– Да уж, это будет нечто.

– Э-э… а в чем соль шутки? – спросила я. – Мне кажется, это серьезный разговор.

– Да, да, все правильно, Калла. – Он изумленно посмотрел на меня. Я сидела и не знала, что сказать. – Ты что, действительно не знаешь?

– О чем я не знаю? – спросила я, чувствуя себя человеком, не оценившим шутки, которая смешит всех вокруг.

Ансель взял единственную неизорванную подушку, оставшуюся на постели, и крепко сжал ее кулаками.

– Мэйсон – гей.

– Ты шутишь. Мэйсон? – переспросила я. – Мэйсон – гей?

Ансель вздохнул.

– В этом-то и проблема с вами, вожаками. Вы так заняты всеми этими делами с образованием новой стаи, что не замечаете того, что происходит под самым носом.

– Мэйсон? – повторила я, смущенная тем, какое сильное удивление прозвучало в моем голосе.

– Он встречается с Невом уже целый год, – сообщил Ансель, переворачиваясь на живот.

– С кем? С Невом? А кто такой Нев? – хмуро спросила я.

Ансель смотрел на меня, выжидая. Мне потребовалась доля секунды, чтобы понять, о ком он говорит.

– Ты говоришь о Невилле? Невилл, друг Рена?

– Я бы сказал, друг Мэйсона, – ухмыльнулся брат. – Мэйсон встречается с Невом.

– Уже целый год?

– Да, они познакомились в клубе поддержки Воинов, с которыми «что-то не так», – объяснил брат, пальцами обеих рук изображая в воздухе кавычки. – Ну, ты понимаешь, никто из нас не имеет права вступать в отношения, запрещенные нашими законами. Не важно, идет ли речь о геях или обычных ребятах.

Я не смогла сдержать короткий приступ нервного смеха.

– Значит, ты говоришь, что Мэйсон и Невилл, они… м-м… оба состоят в клубе анонимных Воинов-геев?

Брат пожал плечами. Я упала на постель.

– Ух ты!

Удивление вызывал не сам факт того, что Мэйсон – гей, самым поразительным было то, что он умудрился держать это в тайне так долго. Да, это был вопрос жизни и смерти, но от того, что Мэйсон не испытывал ко мне достаточно доверия, чтобы во всем признаться, в груди моей разгорался огонь.

Ансель растянулся рядом, положив голову на скрещенные руки.

– Все это, конечно, секрет. Ты же понимаешь, Хранители. Они, мягко говоря, не одобряют альтернативную личную жизнь, – добавил он, издав звук, свидетельствующий о том, что ему горько это сознавать.

Я просунула пальцы сквозь волосы и сжала виски.

– Да уж, не одобряют, это точно.

Мэйсон и Невилл? Трудно было даже представить себе такое. Мэйсон такой общительный и шумный, но Нев… Он такой тихий и спокойный.

Ансель потянулся и взял с тумбочки последний выпуск журнала «Роллинг Стоун».

– Кстати, связь Мэйсона и Невилла представляется особенно пикантной на фоне привычек Логана.

– Логана?! – воскликнула я, ударив по журнальной странице, чтобы заставить брата посмотреть на меня.

– Да, Логана. По крайней мере, так говорит об этом Мэйсон. Но для него, как, впрочем, и для любого Хранителя, это не такая серьезная проблема, как для нас. Я имею в виду, что Логану просто подыщут подходящую жену из числа ведьм, которая официально будет сопровождать наследника, а он на стороне сможет иметь столько мальчиков-инкубов, сколько ему заблагорассудится.

Глаза Анселя порочно блеснули.

– Ансель! – взвизгнула я.

Ну, по крайней мере, не придется беспокоиться о том, что Логан станет вести себя подобно отцу.

– Ой, да ладно тебе, Кэл. Я знаю, ты все еще считаешь меня маленьким, но не думай, что я не догадываюсь о существовании подобных вещей.

Ансель бросил в меня подушку.

– На самом деле наш разговор доказывает, что я знаю куда больше, чем ты.

В голосе брата зазвучали идеалистические нотки.

– Я надеюсь, что во всем этом есть что-то хорошее для нас. Относительно Логана, я имею в виду. Он остается Хранителем, но, может быть, он окажется не таким, как все остальные.

– Да уж.

Я посмотрела на Анселя. Он сидел, закусив губу и размышляя. Вид у него был оптимистичный.

– Мне приходится идти на риск, Калла. Я люблю ее и всегда любил.

По моей спине пробежали мурашки.

– Хорошо, Ансель, я поняла. Но до получения официальных распоряжений от Хранителей потрудитесь держать ваши отношения в тайне так же, как Мэйсон с Невиллом. Нужно соблюдать осторожность.

– Спасибо, сестренка.

Он положил голову мне на плечо, прямо во впадину между шеей и ключицей. Я чувствовала на коже пульсацию крови в вене на его виске. Сердце его билось учащенно. Я закрыла глаза, зная, что постараюсь помочь брату и Брин. Но параллельно этой мысли в мою голову закралась еще одна, не такая приятная. Будучи вожаком, я могла помочь членам стаи добиться того, чего они желали, но на свете не было никого, к кому я могла бы прийти со своими проблемами.