Текст книги "Нерушимая клятва"

Автор книги: Андреа Кремер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Во мне пробудился защитный инстинкт.

– Если бы ты дал мне минутку, чтобы перевести дух, может, мне и не понадобилось бы бежать!

Руки Рена упали с моих плеч.

– За что ты ненавидишь меня, Калла?

Я покачала головой.

– О чем ты говоришь?

– Никогда раньше не встречал девушки, столь не расположенной к моему обществу.

Рен смотрел куда-то в сторону, на его скулах гуляли желваки.

– Может быть, в этом и заключается твоя проблема.

Рена передернуло, словно я влепила ему пощечину, и я пожалела о том, что позволила себе высказаться так резко.

– Я не испытываю к тебе ненависти. Я просто пытаюсь следовать правилам.

– Да, я понимаю. Ситуация далека от идеала, – ответил Рен. – Ну, я подумал, если бы между нами что-то было…

Слова его медленно растаяли в воздухе, как туман, подхваченный ветром. Он переступил с ноги на ногу и заговорил снова, уверенно и спокойно:

– Да, ты права. Я не должен наседать. Я уверен, наши стаи должны объединиться. И одна из причин этому – Логан, который будет нами управлять. Он непредсказуем. Мы должны быть сильными. И ребята, кажется, поддерживают меня.

Рен указал жестом на танцующих.

Я кивнула, не зная, что еще можно добавить. Рен посмотрел мне в глаза, я отшатнулась, испугавшись его жесткого взгляда.

– Я тебя больше не побеспокою. Когда наступит время заключать союз, мы во всем разберемся.

Я опустила глаза. Внутри все ходило ходуном, казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Я не хотела, чтобы Рен так легко сдавался.

– Рен.

Подняв глаза, чтобы взглянуть ему в лицо, я обнаружила, что он уже развернулся и уходит. Я вскинула руку, чтобы остановить его, но было поздно. Спустя мгновение Рен скрылся в толпе.

Глава 8

Я почти не спала. Всю ночь в голове хаотически роились сновидения. Иногда они были дразнящими. Я чувствовала, как пальцы Рена поглаживают мою кожу, видела его приближающиеся губы. Во сне я не отвернулась от него. Потом мне приснился Шей. Он взял меня за руку, привел на пустынную улицу, прижал к стене здания и целовал так жарко, что вскоре я вся горела огнем. Другие сны были болезненными, как удар плетки. Я лежала на земле и не могла пошевелиться. Эфрон нагнулся надо мной. Вдруг оказалось, что это не Эфрон, а призрак. Я услышала крик Ищейки, а потом поняла, что кричу я сама. Когда наступило утро, я лежала в постели и дрожала, так сильно я была истощена. Я спряталась, накрывшись всеми подушками и одеялами, которые только смогла найти. Так и лежала, скорчившись в хлопковой крепости, пока кто-то не постучал в дверь. Высунув голову из-под нескольких слоев одеял, я посмотрела на часы; было уже около часа дня.

– Да?

В комнату вошел отец, закрыл за собой дверь и встал возле постели, уперев руки с крепкими кулаками в бока.

– Не видел тебя утром, – тихо сказал он, глядя поверх башен из подушек и стен из ваты.

– Мне не очень хорошо, – ответила я, подтягивая одеяло к самому носу. Теперь папа видел только пристально смотревшие на него глаза. Услышав мой ответ, отец как-то странно дернулся. Схватившись за ручку двери, он стал крутить ее вправо-влево.

– Ансель сказал, вы вчера были в «Эдеме» с Бэйнами.

Голос у папы был такой встревоженный, что я приподнялась в постели и, опершись на локти, посмотрела на него. Я кивнула.

– Ты видела Эфрона?

От напряжения у отца натянулась кожа вокруг глаз.

– Да, пап, – сказала я и сама заметила, какое отвращение послышалось в голосе.

– У тебя все в порядке?

Папа внезапно отвернулся, не в силах на меня смотреть.

– Да.

Я села прямо и обняла подушку руками, потому что неожиданно поняла, почему папа мнется у двери.

– Люмина там тоже была.

Папа бросил на меня взгляд.

– Да?

Я кивнула и проскользнула под одеяла.

– А что, пап, всегда так было? – спросила я, глядя в потолок. – Что Хранители могут использовать Воинов, как им заблагорассудится? Не только как бойцов?

– Это зависит от того, кто твой Хранитель. У Эфрона экзотический вкус. Я думаю, ночью ты это поняла, – ответил папа сердито, но покорно.

– Да уж, – заметила я, закрывая глаза.

– Но служить им – наш долг. Ищейки не должны завладеть священными местами. На этом стоит мир, а Хранители придают нам сил для охраны территории.

Голос папы стал тише.

– Мы не имеем права призывать Хранителей к ответу, Калла. Даже если какие-то стороны их характера нам не по душе.

– Я знаю, – ответила я, поворачивая голову в его сторону. Мне очень хотелось озвучить вопросы, вертевшиеся у меня в голове. Если бы нашим господином был Эфрон, а не Люмина? Что было бы, если бы на месте девушек из стаи Бэйнов, которыми владел Эфрон, оказались мы с мамой? Что бы ты сделал, папа?

Страшные мысли, казалось, вот-вот овладеют мной, и я решила сменить тему разговора.

– Вчера на нас напали Ищейки.

– Нам сообщили об этом утром, – ответил отец. – Поздравляю тебя с первым поверженным врагом. Мы с мамой очень тобой гордимся.

На лице папы промелькнула улыбка, и я пожала плечами.

Папе понравилось, что я не стала задирать нос, услышав его похвалу.

– Возможно, мы перейдем на режим усиленного патрулирования. Я полагаю, ваша новая стая будет пущена в ход даже раньше, чем будет заключен официальный союз. Думаю, все заинтересованы в том, чтобы новая стая стала в строй как можно скорее.

– Нас будет контролировать Логан Бэйн. Он получит новую стаю как часть наследства.

Папа сложил руки на груди.

– Этого я не ожидал. Хотя сын Эфрона, я так понимаю, скоро будет совершеннолетним.

– Ты знаешь, кто такой Боско Map? – спросила я, нахмурившись.

Отец отрицательно покачал головой.

– Кто?

– Это один из Хранителей. Он был в «Эдеме» прошлой ночью.

Я размышляла над тем, что запомнилось мне после встречи со странным Хранителем.

– Я думаю, именно он отдал приказ передать стаю Логану. Наша госпожа считается с ним. Я вообще не помню, чтобы она раньше испытывала пиетет по отношению к кому-либо.

– Нам запрещено разбираться в иерархии мира Хранителей, – отрезал отец. – Это их дело. Я несу ответственность только перед Люминой.

Папа подошел к двери.

– Когда новая стая будет создана, ты будешь отвечать только перед Логаном. Не пытайся лезть в дела Хранителей. Твое дело – война, Калла. Помни об этом и больше ни о чем. Посторонние предметы не принесут ничего хорошего.

– Да, конечно.

Я спряталась еще глубже под фортификационные сооружения, воздвигнутые мной из одеял. Я глупо себя вела прошлой ночью, папа прав. Не важно, чего хочу я. Нужно быть сильной, и все. Я укусила подушку. Ненавижу мальчишек.

Папа неодобрительно посмотрел на мою крепость.

– Мама готовит завтрак. Присоединишься к нам?

– Ага.

Какую крепость из одеял ни строй, ничего не изменится. Кроме того, как сказал папа, мое дело – война, и пора вести себя подобающим образом.

Я еще не успела открыть глаза, когда услышала однообразный перезвон. Музыка, похожая на бой колоколов, лилась в открытое окно спальни. Я не закрыла его вечером, и в комнату устремился поток холодного воздуха, щипавшего кожу. Мороз. Первый по-настоящему морозный день в этом году. Я посмотрела на часы. Через полчаса придет Брин, и мы отправимся в еженедельный дозор. Как бы мне от нее избавиться? Я жевала пшеничные хлопья и думала о том, сможет ли Шей прийти в горы так рано.

– Привет, сестренка.

Внизу, у лестницы, появился Ансель.

– Ты зачем так рано встал?

Я посмотрела на часы, испугавшись, что проспала. Но стрелки на циферблате показывали половину седьмого. А в дозор по воскресеньям мы отправлялись в семь часов.

– Я хотел спросить, нельзя ли мне сегодня пойти с вами.

Ансель изо всех сил делал вид, что его не слишком интересует этот вопрос, но когда он наливал кофе, руки у него дрожали. На поверхности кухонного стола остались капли темной жидкости.

– Ты же вчера ходил в дозор с Мэйсоном.

Я следила за тем, как он вытирает капли бумажным полотенцем.

– Я знаю, – сказал Ансель быстро. – Я просто хотел попрактиковаться, мне это только на пользу. Я имею в виду, если кто-нибудь нападет, я буду готов.

– А, понятно, – ответила я и закусила губу. – Я, вообще говоря, хотела, чтобы Брин сегодня отдохнула, и собиралась отправиться в дозор одна.

– Почему? – спросил Ансель, присаживаясь. Пальцы его нервно барабанили по краю чашки с кофе.

– Мне нужно подумать, – объяснила я, наконец найдя для себя предлог отправиться на гору без сопровождающих. – А думаю я лучше всего в одиночестве.

– У тебя все в порядке, Кэл? – спросил Ансель, рассеянно накладывая сахар, ложку за ложкой, в кружку с кофе.

– Как ты будешь это пить? – спросила я, поежившись.

– Ты мне не ответила, – сказал Ансель, поднося чашку к губам.

– Да, все нормально.

– Мама сказала, ты полдня пролежала в постели, пока я был в дозоре.

Ансель снова взял со стола сахарницу и положил в кофе еще одну полную столовую ложку.

– В пятницу мы вернулись в четыре часа утра.

– Расскажи, что случилось. Мне пришлось вставать двумя часами позже. А с Мэйсоном в дозоре не очень приятно было находиться, потому что он не выспался. Злой как черт. Его кролик напугал по дороге, так он его пополам перекусил.

Ансель попробовал кофе. На этот раз он остался доволен, улыбнулся и стал пить большими глотками.

– Нет, серьезно, Калла, – продолжил он. – Ты разнервничалась из-за того, что убила Ищейку?

– Нет.

По лицу брата было ясно, что он не поверил. Я вздохнула.

– Я его убила, потому что меня этому учили. А он пытался напасть на Шея.

– Ты говоришь о новом парне, которого все обсуждают?

– Да, – ответила я и поднялась, чтобы налить в чашку новую порцию кофе. – Хранители по какой-то причине заинтересованы в том, чтобы с ним ничего не случилось. Он живет с ними.

Ансель протянул мне свою пустую чашку.

– Странно. Значит, Ищейки за ним охотились?

– Да. И одного из них я убила. А второй…

Я замешкалась и отвлеклась, чтобы налить брату кофе.

– Тебе полчашки, наверное, а то сахар не влезет?

Ансель не клюнул на приманку.

– Так что случилось со вторым?

– Хранители напустили на него призрака.

Брат побледнел.

– И что он с ним сделал?

– Я точно не знаю. Эфрон удалил нас из кабинета. Но я успела заметить, что допрос при помощи призрака чрезвычайно эффективен.

– Хорошо, что я этого не видел, – произнес Ансель, снова принимаясь за ритуал замещения жидкости сахаром.

– А я жалею о том, что видела и что сделала, – сказала я, следя за тем, как зрачки брата сужаются. – И… да, я провалялась вчера полдня в постели именно по этой причине.

– Что-то еще случилось? – снова принялся за расспросы брат.

Я сидела и смотрела на темную, неподвижную поверхность кофе в своей чашке.

– Я беспокоюсь по поводу Логана.

– А что с ним не так?

Брат поднялся, потому что на этот раз у него кончился сахар.

– Он станет хозяином новой стаи.

За спиной, возле буфета, раздался звук бьющейся посуды. Обернувшись, я обнаружила, что пол покрыт сверкающими крупицами сахара.

– Ансель! – воскликнула я, поднимаясь, чтобы взять швабру.

– Прости, – пробормотал он, собирая руками в горку рассыпанный сахар. – Это правда? Логан? Не Эфрон или Люмина, я имею в виду, – по очереди?

– Скажи спасибо, что не Эфрон, – сказала я, подавая ему совок.

Анселю не понравилось мрачное выражение, с которым я это сказала.

– Почему?

Я молча медленно подметала с пола сахар, крепко сжав черенок швабры.

– Из-за Сабины? – спросил брат тихо.

Я замерла на месте.

– Ты знаешь?

– Невилл рассказал Мэйсону, а тот рассказал мне, – ответил брат, пристально глядя на кучку сахара перед собой.

– А я узнала от Рена, – тихонько добавила я, снова принимаясь за уборку.

Ансель старался подставить совок таким образом, чтобы было удобно загонять в него рассыпанный сахар.

– Мэйсон сказал, что Рену очень плохо из-за этого. Это, конечно, не из первых рук информация, но я ей доверяю. Он не может защитить Сабину от Эфрона. Даже не могу себе представить, каково это – быть вожаком и не иметь возможности защитить кого-то из своих. И не важно, замешан тут хозяин или кто-то другой, он должен понимать, что затрагивает природный инстинкт Рена, который говорит ему, что стаю надо защищать.

Я ничего не ответила и продолжала подталкивать кучку сахара к совку, который держал брат.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Ансель.

– Я первый раз в жизни обрадовалась, что наша госпожа – Люмина, – ответила я. – И от души надеюсь, что Логан не таков. Рен сказал, что он не похож на отца, но зато непредсказуем.

Ансель пожал плечами.

– Ну, Логан по-другому себя будет вести, как бы то ни было. Я имею в виду, он вряд ли захочет…

В этот момент входная дверь распахнулась, и в кухню впрыгнула Брин. Ансель резко распрямился, снова рассыпав по полу сахар, который мы уже было собрали в совок. Я зарычала.

– Ой, прости, – сказал брат, бросив на меня извиняющийся взгляд, и взял щетку у меня из рук.

– Ну что, готова хорошенько пробежаться, Кэл?

Брин улыбнулась нам, потом посмотрела на пол.

– Что случилось?

– Ансель считает, что кофе нужно пить, смешав с сахаром в пропорции один к одному, – ответила я, улыбнувшись брату, красному как рак. – Ну, и он слегка перестарался.

Брин расхохоталась, а потом повернулась к двери, чтобы выскочить на улицу.

– Эй, подожди-ка секунду, – попросила я, хватая ее за руку.

Брин удивленно приподняла бровь.

– Я бы хотела сегодня пробежаться в одиночестве. Ты не против? – спросила я, прилагая усилия к тому, чтобы голос звучал спокойно.

– Что?

– Я бы предпочла отправиться в дозор без сопровождающих, – сказала я, безуспешно стараясь найти подходящее оправдание. Неубедительно, Калла, неубедительно. Она никогда не купится на такой смешной предлог.

– Понятно.

Она подошла к столу и села.

– Значит, с Реном встречаешься?

– Что? – выпалила я.

– Что?! – повторил Ансель, резко выпрямился и вновь рассыпал сахар. Брат выругался, но наклоняться снова, чтобы продолжить уборку, не стал.

Я быстро посмотрела на Анселя, потом на Брин.

– Я не собираюсь встречаться с Реном.

Разговор принял неожиданный оборот, но мне пришло в голову, что версия Брин поможет мне отправиться в дозор в одиночку. Даже если мне придется неделю-другую выдерживать их шуточки.

– О, серьезно? – спросила Брин, играя с пустой сахарницей, стоявшей на столе. – Я подумала, что вы неплохо поладили там, в «Эдеме». Он отличный танцор. Правда, Ансель?

Брин подмигнула брату, тот усмехнулся.

Я сердито посмотрела на обоих по очереди.

– Говорю же вам, я не собираюсь встречаться с Реном.

Мне было ясно, что, не начни я протестовать, Брин может и разувериться в своей «теории заговора».

– Да-да, – улыбнулась она, глазами показывая, что ни на грош мне не верит. Это было очень мне на руку. – Это хорошо, что не будешь встречаться, потому что с технической точки зрения правила запрещают двум вожакам отправляться в дозор вместе. Ну, понимаешь, мало ли что может случиться, вдруг вас обоих убьют.

– С технической точки зрения мы пока не вожаки новой стаи. Он – все еще Бэйн, а я – Найтшейд, – резко парировала я.

– Так значит, все-таки встречаешься с ним?

На лице Брин заиграла такая широкая ухмылка, что я побоялась, как бы ее кожа не лопнула.

– Да нет же! – воскликнула я, вконец рассердившись, выхватывая из рук брата ложку, которой он накладывал сахар, и запуская ее в Брин. Однако подруга без труда увернулась.

У меня возникло ощущение, что стенки моего желудка покрыты болезненными язвами. Я была совершенно уверена в том, что прошедшей ночью в «Эдеме» мне удалось создать между собой и вожаком молодых Бэйнов достаточную дистанцию.

Брин расхохоталась и пошла к буфету.

– Как скажешь, – произнесла она, взяв в руки кофейную чашку. – Хочешь, иди одна, я не против. Какая мне разница, чем ты там, наверху, собираешься заниматься.

Продолжая бросать на нее злобные взгляды, я вернулась к столу, чтобы допить кофе.

Анселю наконец удалось загнать рассыпанный сахар в помойное ведро.

– Слушай, Брин… – сказал он, схватив пустую сахарницу и направляясь с ней к буфету.

Я поразилась тому, что в доме все еще оставался сахар, учитывая, сколько мы просыпали.

– Ты же сегодня не идешь в дозор? Может, окажешь мне услугу?

Брин отпила кофе из кружки и скорчила гримасу.

– Слушай, принеси мне сахар. Хочу подсластить эту горькую бурду. – Она посмотрела на меня. – Не понимаю, как ты пьешь такой крепкий. Ты чертовски крута.

– Ну, поэтому я – вожак.

Ансель подскочил к столу, с торжественным видом держа в руках полную сахарницу.

– Слушай, прекрати прыгать туда-сюда, снова сахар рассыпешь, – пробормотала я.

– Вот молодец, – сказала Брин, принимая из рук Анселя сахарницу.

Он открыл ящик буфета и подал ей ложку.

– Спасибо, – отозвалась Брин и принялась размешивать сахар в чашке. – А что за услуга?

Я покачала головой.

– Ребят, будь вы людьми, давно бы уже диабет заработали.

Ансель засмеялся, не сводя при этом глаз с Брин.

– Слушай, у вас же в старших классах английский ведет миссис Торнтон?

В его голосе было слышно волнение.

– Ну да, у всех классов, – ответила Брин, помешивая ложечкой в чашке. – В старших классах другой учительницы нет.

– Ну да, верно, – промямлил брат. – Мы, знаешь, сейчас английскую поэзию проходим, и я там кое-чего не понимаю.

– Угу, – отозвалась Брин.

Она сделала глоток, сморщила нос и снова потянулась к сахарнице. Быстро взглянув на часы, я встала и понесла чашку к раковине.

– Да, ну, я слышал, что ты пишешь стихи, – продолжал Ансель, который, казалось, вознамерился увидеть дно своей чашки сквозь толщу черного кофе. – И я подумал, может, ты согласишься мне помочь.

Брин пожала плечами.

– Конечно. Раз уж Калла бросила меня ради нового бойфренда, я свободна.

Я стукнула чашкой о металлическую раковину.

– Он не мой бойфренд!

Брин проигнорировала мое заявление.

– Знаешь, Эн, если хочешь, чтобы кто-то действительно помог тебе с поэзией, стоит поговорить с Невиллом. Насколько я слышала, его стихи куда лучше моих. Его даже где-то публиковали.

– Да-да, – мгновенно отозвался Ансель. – Я так и сделаю. Но задание на завтра, а ты сейчас здесь.

– Хорошо, – сказала Брин. – Это верно.

– Я рада, что ты посвятишь день добрым делам, – заметила я, выскакивая из кухни.

Я услышала, как они засмеялись мне вслед, а потом оборотилась волчицей и ринулась в лес, росший позади нашего дома.

Я бежала вверх по восточному склону горы. Холод, шедший от мерзлой земли, кусал мои лапы. Я знала, куда бежать, и не останавливалась, пока не прибыла в то место, где Шей назначил мне встречу. Достигнув гребня, я остановилась и присела на задние лапы. Шей был уже на месте, стоял и молча ждал меня. Я не слишком удивилась, по крайней мере, не так сильно, как думала. Я некоторое время посидела и понаблюдала за ним, благо точка, где я находилась, была расположена выше, чем то место, где стоял он. Я думала о том, как вести себя с ним. Наконец поднялась и спрыгнула с гребня, приземлившись в нескольких футах от него. Он вскрикнул от неожиданности и вскочил на ноги.

Я стояла и смотрела на него, молча, неподвижно. Он смотрел на меня, периодически моргая. Потом медленно протянул руку, подошел на несколько шагов ближе и нагнулся. Когда я сообразила, что он хочет сделать, то зарычала и щелкнула клыками рядом с его пальцами. Он отскочил и выругался. Я приняла человеческое обличье.

– Ты похож на ходячего покойника, точно тебе говорю, – сообщила я, указывая на него пальцем в знак обвинения. – Никогда, слышишь, никогда не пытайся погладить волка. Это смертельно опасно.

– Прости, – ответил он.

На мгновение на его лице появилось обиженное выражение, а потом он рассмеялся.

– Доброе утро, Калла.

– Доброе утро, Шей.

Глава 9

– Я удивлена тем, что ты пришел вовремя. Наверное, рано встал, – сказала я, в нерешительности расхаживая туда-сюда, не забывая, впрочем, внимательно осматривать край окружавшего нас леса. – Почему ты хотел увидеться со мной здесь?

Честно говоря, мне было гораздо интереснее, почему я хотела увидеться с ним здесь, на поляне.

– Не то чтобы я рано встал, скорее, мало спал. Я все пытаюсь понять, что это за безумное место, в которое я угодил, – ответил он. – Кроме того, я хотел сдержать обещание, коль скоро я пригласил тебя на свидание за чашкой кофе.

Он нагнулся, расстегнул молнию на рюкзаке и вынул высокий термос из нержавеющей стали и небольшую оловянную кружку.

– Свидание?

Я поежилась, но не от того, что утренний воздух был слишком свеж.

Его игривая улыбка не померкла. Шей налил из термоса черной, как смола, жидкости в оловянную кружку и протянул мне.

– Эспрессо.

– Спасибо. Неплохо для походных условий.

– Нет, только для особых походных условий, – ответил он.

Я посмотрела на его руки, они были пусты.

– Нет второй кружки?

– Я подумал, может, мы из одной попьем. Я ничем не болен, честное слово.

Я молча улыбнулась, глядя на то, как лучи утреннего солнца струятся, словно ручейки расплавленного золота, по мягким прядям его каштановых волос. Зрелище захватило меня.

– Калла? – спросил Шей, наклонившись ко мне, и я пожалела о том, что он не заключил меня в объятия, как это было во сне, который я видела накануне. – Ты в порядке?

Я отвела от него глаза и пригубила кофе. Он был очень крепким и невероятно вкусным.

– Знаешь, мало кто из людей возвращается на то место, где их чуть было не настигла смерть.

Я протянула ему оловянную кружку. Он взял ее, проведя пальцами по моей руке. Кожа загорелась от его прикосновения, и по руке разлилось ощущение живого тепла. Когда он коснулся губами металлического края кружки, я поежилась, словно он поцеловал меня. Таким должен быть поцелуй? Он, наверное, должен напоминать удар тока, такой, какой я испытала, когда он коснулся моих пальцев.

– Ну, я не похож на большинство людей, – ответил Шей, усаживаясь на землю в позе лотоса.

– Да, это верно, – отозвалась я, занимая место напротив.

– Я мудрый, да, – ухмыльнулся он. – Я подумал, что медведь некоторое время поостережется сюда приходить. Когда ты оборачиваешься волчицей, вид у тебя грозный.

– А тебя это не пугает? – спросила я.

Откинувшись назад, Шей оперся на локти и вытянул ноги.

– Если бы ты хотела съесть меня, ты бы уже это сделала.

Я содрогнулась.

– Я не ем людей.

– Ну, видишь, это только подтверждает то, что я сказал.

Шей приподнял голову, чтобы на лицо попал солнечный свет. Я полюбовалась чертами его лица, жалея о том, что не могу позволить себе провести пальцами по его губам.

– И все же, – произнесла я тихо, – тебе стоит опасаться меня.

Он поднял с земли увядший цветок.

– Почему?

– Потому что я могла тебя убить.

– Да меня бы и медведь убил, – ответил он, накручивая стебель цветка на палец. – А ты его остановила.

«Не нужно было этого делать», – хотела сказать я, но слова застряли в горле. Я посмотрела на его мягкие вьющиеся волосы, на милую улыбку, игравшую на губах. Как я могла дать ему умереть? Он никому не сделал ничего плохого.

Он решил, что я молчу, ожидая от него дальнейших объяснений.

– Ты спасла мне жизнь. А по моим представлениям, так поступить может лишь тот, кому я могу всецело доверять.

– Да, ты прав, – ответила я, кивнув. – И все же тебе нельзя сюда приходить.

– Это свободная страна.

– Это капиталистическая страна, а мы с тобой находимся на территории частного владения.

В течение секунды он смотрел на цветок, лежавший на ладони, а потом сжал кулак.

– Это твои владения?

– Не совсем, – сказала я. – Но я отвечаю за эту территорию.

– Только ты?

– Не совсем, – повторила я. – И в этом причина того, что тебе в дальнейшем не следует приходить сюда. Обычно я хожу не одна.

– А кто может быть с тобой? – спросил Шей.

– Брин, – ответила я, растягиваясь на земле. Утреннее солнце уже светило ярче, лучи его понемногу начинали достигать поверхности мерзлой земли. – Невысокая девушка с бронзовыми браслетами и острым язычком. Ты видел ее в школе.

– Да, – сказал он, кивнув. – Сидит с тобой на первых уроках.

– Правильно.

Я поманила его пальцем, он отдал мне кружку с кофе. Попутно мне пришлось бороться с разочарованием – в этот раз наши пальцы не встретились.

– Она тоже оборотень?

Мои губы замерли на краю кружки.

– Прости, прости… – поправился он, опустив голову в знак вины. – Я хотел сказать… как это… Воин?

– Да, – ответила я, глядя в сторону и делая глоток из кружки с эспрессо.

– Скажи, а ты можешь оборотиться волком? Ну, я имею в виду, в любой момент, когда захочешь? Ну, там, луна или еще что на это не влияет?

Спросил, а сам поднял руку, словно чтобы защититься от возможного нападения с моей стороны.

– Я не хочу тебя обидеть. Здесь я могу руководствоваться только тем, что знаю из массовой культуры.

– Да нет, все в порядке, ты меня не обидел, – сказала я. – Ответ утвердительный. Да, мы можем менять форму, когда захотим. Луна тут абсолютно ни при чем.

Видно было, что мои слова произвели на Шея глубокое впечатление.

– А ты знаешь, что, когда превращаешься, твой человеческий облик исчезает не сразу? Сначала образ начинает мерцать, как на экране телевизора, очень интересно. Я хочу сказать, что одежда твоя не разлетается обрывками по ветру.

Шей сказал это и покраснел даже раньше, чем слова успели сорваться с губ.

Я чуть было не разлила остатки кофе.

– Прости, что разочаровала тебя, – только и смогла я пробормотать, чувствуя, как краснеют и мои щеки.

– Я хотел сказать…

Он покрутился, стараясь сформулировать вопрос.

– Это сложное волшебство, – быстро сказала я, стараясь поскорее проскочить неловкий момент. – С технической точки зрения я одновременно и человек, и волк. Я могу выбирать, в какой форме будет обитать душа, и могу легко переходить из одного состояния в другое. Та форма, в которой я не нахожусь, остается здесь, просто становится невидимой, отправляется в то, что можно назвать другим измерением, пока снова мне не понадобится. Одежда, то, что я несу с собой, словом, все, что было при мне в тот момент, когда я оставила человеческую форму, не меняется. И я могу выбирать отдельные компоненты той формы, в которой я в данный момент не нахожусь. Ну, например, я могу сделать так, чтобы мои клыки стали острыми даже тогда, когда внешне я остаюсь человеком. – Я сделала паузу и немного подумала. – Наверное, я могла бы сделать так, чтобы одежда была на мне даже тогда, когда я оборачиваюсь волчицей, если бы мне это действительно было нужно. Но в этом нет никакого практического смысла. Это было бы глупо.

– Хм, – сказал он, протягивая руку. – Мне нужно выпить еще кофе, прежде чем я смогу осмыслить то, что ты рассказала.

Я передала ему чашку, проведя по его руке пальцами прежде, чем отпустить ее.

– А ты знаешь, откуда произошли Воины?

Шей продолжал смотреть на мою руку, хотя я убрала ее и положила на колено. Сердце на мгновение затихло, потом забилось с новой силой. Я села и обхватила руками колени. Вспомнились слова отца.

Что я делаю здесь, на горе? Я слишком рискую.

Шей следил за мной с любопытством, не произнося ни слова. Я встретилась с ним взглядом и поняла, что не хочу уходить.

– Согласно легенде, первый Воин был создан поверженным в битве Хранителем. Раненый Хранитель прятался в лесу. Он был невероятно слаб, близок к смерти. Но появился волк, принес Хранителю еду и отгонял других лесных хищников. Пока волк искал пищу, Хранитель смог перевязать раны. Когда он поправился, то предложил волку стать Воином – наполовину животным, наполовину человеком, существом, полным старинной магии. В обмен на лояльность Воина и его пожизненную службу Хранитель обязался заботиться о нем и его потомстве. Так появился первый Воин. С тех пор мы служим Хранителям верой и правдой.

Побледневший Шей не сводил с меня глаз.

– Кто такие Хранители?

Я зарычала, сообразив, какие опасности могла навлечь наша беседа. Мне было слишком хорошо рядом с Шеем. Вот я и выдавала разные сокровенные знания слишком легко, даже не задумываясь.

Он наклонился ко мне.

– Что-то не так? Я задаю вопросы, на которые ты не имеешь права отвечать?

– Я не знаю.

Мне нравилось ощущать его близость. Я чувствовала запах возбуждения, исходивший от его кожи. Он был похож на запах приближающихся грозовых туч.

По телу разлился приятный жар. Я впилась ногтями в джинсы. Это кофе. Это просто действие кофе. Мне казалось, что тело сворачивается, как осенний листок. Он наблюдал, как я стараюсь отстраниться от него.

– Мы никуда не торопимся. Я хочу, чтобы ты мне доверяла.

Если бы вопрос был в тебе, Шей. Мне кажется, я и себе-то не доверяю.

Я не хотела уходить, но меня одолевал страх. Если бы я могла контролировать разговор, мы оба были бы в безопасности.

– Сейчас я могу сказать тебе только то, что Хранители – это те, перед кем я несу ответственность. А теперь я бы хотела задать несколько вопросов тебе.

– Конечно, задавай.

Шей, кажется, был доволен тем, что мне интересно узнать что-то о нем.

– Налей мне, пожалуйста, еще кофе, прежде чем я продолжу. Мы уже покончили с тем, что было, – усмехнулась я.

– Конечно, – ответил он, наполняя протянутую мной кружку.

– Откуда ты? – начала я с того, что казалось мне простым вопросом.

– Из разных мест, – ответил он с внезапным раздражением.

– Из разных? – переспросила я, вглядываясь в густую черную жидкость в кружке. – Я, кажется, о таких не слышала.

– Прости. Я родился в Ирландии. На маленьком острове у побережья. – Голос Шея смягчился. – Родители умерли, когда я был еще грудным ребенком, меня забрал Боско и вырастил, как родного сына.

– Он твой дядя? – спросила я, внимательно наблюдая за мальчиком.

Шей кивнул.

– Брат мамы.

Это неправда, хотя неизвестно, знает ли он об этом. Я улыбнулась и жестом попросила продолжать.

– Боско занимается инвестициями. Правительственный консультант, что-то такое, я точно не знаю. У него много денег, но приходится все время переезжать с места на место. Я ни в одной школе дольше двух лет не учился. Мы жили в Европе, Азии, Мексике и в разных регионах Соединенных Штатов. Последние два года я провел в Портленде, а потом Боско увез меня в Колорадо.

– Такая жизнь попахивает одиночеством.

Шей пожал плечами.

– У меня и не было никогда друзей, по крайней мере настоящих. Я думаю, поэтому я и пристрастился к чтению. Книги стали моими компаньонами.

Он лег на бок, вытянувшись на земле.

– И поэтому я стал таким любителем походов. Я предпочитаю находиться подальше от больших скоплений людей. Мне нравится дикая природа. – Сказав это, Шей вздрогнул. – Конечно, не в те моменты, когда натыкаешься на гризли, зная, что здесь их быть не может.

Он посмотрел на меня острым взглядом, выражавшим большой интерес.

– Могу я теперь задать вопрос? Из другой области?

Я допила оставшийся в кружке кофе одним большим глотком.

– Конечно. Но имей в виду, я еще не закончила.

Шей сгруппировался, перекатился, встал на пятки и, побалансировав, выпрямился. Резкое движение заставило меня вздрогнуть. Я тоже вскочила на ноги, выронив кружку.