Текст книги "Нерушимая клятва"
Автор книги: Андреа Кремер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Я пристально посмотрела на название, вытисненное на обложке книги крупными черными буквами. Там было написано «Bellum omnium contra omnes».
Я закрыла глаза, но буквы цвета черного дерева не исчезли. Казалось, теперь они были выцарапаны на внутренней стороне моих век. Запретные слова эхом звучали в ушах.
Война всех против всех.
Глава 14
Поляну понемногу заполняли тени, превращая яркий зеленый цвет папоротников в блеклые оттенки серого и голубого.
– Ты подумал, это Гоббс написал, не так ли?
Я вгляделась в тьму, сгустившуюся меж сосновых стволов. У меня возникло опасение, что, возможно, там кто-то прячется.
– Вот почему ты взял книгу.
Я слышала звук шагов Шея, его ботинки шаркали по земле.
– Да. Я подумал, что нашел неизданный вариант трактата. – Голос у Шея был невеселый. – Я очень сильно обрадовался, по правде говоря. Но, должен признать, я не успел ее прочитать. Меня увлекли карты. Кроме того, мое знание латыни оставляет желать лучшего. Чтобы перевести ее, потребуется немало времени. – Я слышала, как он барабанит пальцами по кожаному переплету. – Значит, это не Гоббс, так получается?
– Нет. – Сгущающаяся тьма скрыла мою улыбку. – Это точно не Гоббс. Убери ее.
– А откуда ты знаешь о существовании этой книги? – спросил Шей с оттенком нетерпения в голосе.
– Я знаю только, что мне нельзя ее читать. Под страхом смерти. Убери ее немедленно, – успела потребовать я, прежде чем у меня перехватило горло.
– Как может чтение книги соотноситься со смертным приговором? – снова спросил он, запихивая книгу в рюкзак.
Я взяла его за руку.
– Пойдем. Мы не можем разговаривать об этом здесь.
– А куда мы идем?
Пока мы выбирались из сада, Шей споткнулся, не заметив лежащий камень, и слегка налетел на меня.
– Мы идем к машине.
– Ты хочешь пойти к своей машине? – спросил он, крепче сжимая мои пальцы.
– Ну, не за тем, о чем ты думаешь, – заметила я, но не стала высвобождать руку. – Нам нужно место, где нас никто не услышит.
Когда мы добрались до джипа, я открыла дверь Шею, обошла машину кругом и забралась на водительское сиденье. Усевшись, я положила голову на руль.
– В чем же тут все-таки дело, Калла? – спросил Шей, и я услышала, как он расстегивает рюкзак. – Что это за книга?
– В ней содержится знание, слишком сильное для всех, кроме Хранителей. Это самый священный из их текстов.
– Значит, мы снова вернулись к Хранителям. Теперь ты расскажешь мне, кто они такие?
– Я расскажу тебе о войне.
Я подняла голову и вгляделась в темноту, которая постепенно окутывала школьную автостоянку.
– Похоже, ты угодил в самый эпицентр. Но я не знаю почему.
– Из-за этого все тут такое странное? – спросил он, наклоняясь ко мне. – Из-за того, что здесь идет война сверхъестественных сил, о которой я ничего не знаю?
– Да, – ответила я. – И ты попал на нее по причине того, с кем ты.
– Ты имеешь в виду себя? – В его голосе была некоторая доля насмешки, которую я уловила.
– Не только. Твоего дядю тоже.
– Боско? – выпалил он удивленно. – А какое отношение бизнес-консультант и миллионер имеет к этому миру?
– Относительно него я не вполне в курсе дела, – сказала я, проводя рукой по краю сиденья. – Нас представили друг другу в пятницу вечером в «Эдеме». Мне ясно дали понять, что он – важная фигура в нашем мире. Он – Хранитель. Причем влиятельный. Достаточно влиятельный, чтобы приказывать тем, кто отдает приказы мне.
– Да что ты такое говоришь?
Я обернулась, чтобы посмотреть на него, в его вопросе послышалась глубочайшая тревога. Даже в наступившей темноте было заметно, как побледнело лицо мальчика.
Я вздохнула.
– Прости, Шей. Твой дядя. Он не человек. И он не брат твоей матери. Я не знаю, зачем он возит тебя с собой. Никто из Воинов никогда не слышал, чтобы человек жил с Хранителями, пока не появился ты.
– Ты ошибаешься, – заявил он. – Я знаю Боско почти всю свою жизнь. Может быть, я и не слишком часто видел его, пока рос, но он определенно человек.
– Я не ошибаюсь. Хранители похожи на людей, но они не люди.
На шее юноши вздулись вены.
– Если они не люди, то кто же?
– Они – Древние, в которых земное объединилось с божественным. Они полны магии. Можно сказать, они что-то вроде ведьм.
– А ведьмы разве не люди? – уставился на меня Шей. – Я имею в виду, разве ведьмы и черные маги не одно и то же?
– Люди живут на земле относительно недавно. Среди них есть те, кто следует языческим обрядам. Они называются ведьмами или колдунами, но здесь совсем другое дело, – ответила я, не спуская с него глаз. – Древние обладают властью очень и очень давно. Люди смертны, они хрупкие создания. С Древними все иначе. Они жили на земле до того, как люди придумали время и рассказы о ведьмах и колдунах. Они перемещаются между двумя мирами – нашим и миром духов. Хранители защищают наш мир, у них есть сила и власть, позволяющая его защищать. Они правят миром, не дают ему распасться на куски. Они просто позволяют людям полагать, что все у них под контролем. Интересы Древних лежат в другой плоскости, если сравнить их с тем, что обычно ценится людьми.
Шей хлопнул руками по крышке бардачка.
– Хорошо. Ради спора я готов с этим согласиться. Ты называешь их Древними или колдунами. Но ты сказала, что мой дядя – Хранитель. В чем разница?
– Хранители – не просто колдуны. Война разразилась и до сих пор продолжается потому, что давным-давно Древние распались на два лагеря. Хранителей и Ищеек.
– Эти Ищейки – твои враги?
Шей открыл бардачок и принялся рыться в моих дисках, словно пытался найти там что-нибудь относительно нормальное, чтобы придать оттенок естественности нашему разговору о сверхъестественном.
– Да.
– Почему?
– Когда в мире появились люди, Древних попросили защищать их.
Шей уронил диск с саундтреком к «Морскому волку», который достал было из ящика.
– Кто попросил? Бог? Он существует?
– Честно говоря, я точно не знаю. Теология не входит в основной курс подготовки Воинов. Может быть, Бог. Может, боги или богини. Я знаю только, что так сила, в результате действий которой на земле появились люди, поставила Древних на их защиту. В их обязанности входит вести их по жизни, помогать им выживать на планете. Это как бы часть творения.
– Значит, Древние – это ангелы? – скептически спросил Шей.
– Нет, не совсем. Здесь дело не в небесах или ангельских голосах. Древние перемещаются из материального мира в духовный, но их появление на свете остается загадкой… По крайней мере, для большинства. Какие бы религиозные традиции люди ни изобретали на протяжении истории, ни одна из них не определила точного места Древних в мире.
– Я не могу поверить в это, Калла, – заявил он, выбирая диск. – Звучит как невнятная религиозная фантазия. С дымом и зеркалами.
Я подняла руку и нащупала пряжку ремня безопасности.
– Я просто рассказываю тебе то, что всегда говорили мне. Разве то, что связано с религией, не носит всегда оттенок туманности?
– Ну, допустим, – сказал он ворчливо. – Так в чем же проблема? Почему все стало так плохо?
– Кое-кому из Древних миссия не понравилась, – объяснила я. – У них были другие мысли по поводу того, как использовать данную им власть. Возиться с людьми им показалось не таким уж интересным делом.
Шей нахмурил брови.
– Видишь, все так, как я и сказал. То, что ты говоришь, похоже на библейскую историю. Падшие ангелы, большие амбиции, ревность и возмездие Господа, обо всем этом я уже слышал. Некоторые из интернатов, в которые меня определял Боско, были с католическим уклоном.
– Ты уже говорил о том, что тебе нравится Ева, а это значит, что ты не слишком хороший католик.
– Я сказал, что учился в католическом интернате, – поправил меня Шей и вернулся к моей музыкальной коллекции. – Я еще не определился… Пока, по крайней мере. Значит, падшие ангелы, война на небесах… Так дальше было, верно я говорю?
– Я же не сказала, что у людей нет в ходу похожих легенд, – ответила я. – Но это всего лишь спекуляции. Я пытаюсь рассказать тебе то, что происходит на самом деле. И война идет здесь, а не на небесах.
– Значит, те Древние, которым не пришлась по вкусу миссия по защите человечества, зовутся Ищейками? И война идет из-за их несогласия с остальными?
Я посмотрела в зеркало заднего вида. Мною все еще владела навязчивая мысль о том, что за нами, возможно, кто-то наблюдает.
– Хранители защищают священные места Древних. Из этих мест исходит энергия, которая подпитывает Хранителей, позволяя им сохранять власть, которую они используют для защиты человечества. Ищейки хотят захватить эти места, отнять у Хранителей источники энергии, чтобы использовать ее для своих целей. Если им удастся одержать победу, люди станут игрушкой в жестоких руках Ищеек. Они станут их рабами, а Ищейки – властителями мира, и естественный порядок вещей будет нарушен. Весь позитивный смысл творения, та надежда, что не угасает в душе каждого человека, – все это будет уничтожено, и мир разрушится. Священные места нужно защищать.
– И Воины, подобные тебе, обороняют их от посягательств Ищеек, – заключил Шей, захлопывая бардачок. Черты его лица исказились от усталости и скуки.
Во тьме салона я дотронулась до его лица.
– Шей, с тобой все в порядке? Ты хочешь, чтобы я перестала об этом рассказывать?
Он покачал головой. Щетина, успевшая отрасти за день на его щеках, приятно щекотала мою ладонь.
– Нет, мне хочется все это знать, но, если честно, звучит это неправдоподобно. Иногда мне кажется, что лучше бы ты была сумасшедшей или выдумщицей. А потом я вспоминаю о том, что вижу перед собой девушку, способную в любой момент превратиться в волчицу.
Я молча улыбнулась ему.
– Итак, Ищейки пытаются захватить священные места, – сказал он, отнимая мою руку от лица и сплетая пальцы своей руки с моими.
Мне было легче говорить, когда я чувствовала его прикосновение; на душе становилось спокойнее.
– Исторически так оно и было. Но успех им не сопутствовал. Примерно три столетия назад в войне наступил серьезный перелом. Мы называем это событие Великой Пашней. Это был последний случай, когда армия Воинов была призвана на защиту Хранителей. Мы одержали безоговорочную победу. Тогда множество Ищеек попало в плен. Они были практически уничтожены.
– А почему же вы до сих пор существуете?
– Нас теперь меньше. Хранителям не нужна целая армия Воинов. Но остатки Ищеек представляют собой угрозу, хотя их мало и они ослаблены. Они ведут партизанскую войну. Устраивают засады, наносят точечные удары.
– Тебе часто приходится с ними сталкиваться?
– Они не предпринимали атак на гору в течение последних двадцати лет. – Я закусила губу и заставила себя продолжать: – Пока не появились снова два дня назад.
– Два дня назад?
Я крепче сжала его пальцы, он глубоко вздохнул.
– Ты имеешь в виду прошлую пятницу?
Я кивнула.
– Те двое, что напали на нас возле клуба. Это были Ищейки.
Он выпустил мою руку и прислонился к стеклу.
– Что им было нужно?
Я замешкалась. Мне показалось, что рассказать Шею о том, что Ищейки охотились за ним, было бы неправильно. По крайней мере, пока я не установила, почему они за ним охотились.
– Я не уверена.
Он постучал пальцами по стеклу.
– Дядя сказал мне, что их посадили под арест. Я думал, он имел в виду полицию.
– Нет, – сказала я, с силой сжав в руках рулевое колесо. – Одного из них убила я. Второй попал на допрос к Хранителям.
– Ты убила одного из этих людей? – спросил он, съежившись на краю сиденья у самой двери. Я внимательно посмотрела на него, наблюдая за тем, как он старается нащупать дверную ручку.
– Я – Воин, Шей. Я этим занимаюсь.
Он замер и уставился на книгу, лежавшую у него на коленях. Страх и осуждение, мелькнувшие в его глазах, обидели меня. Я сложила руки на груди и молча наблюдала за ним. С каждой секундой мое настроение становилось все мрачнее.
– Послушай. Я не знаю, зачем ты здесь, но мне совершенно ясно, что Хранители хотят, чтобы ты был в безопасности. Возможно, Ищейки за тобой охотятся, но ты находишься под защитой Воинов и Хранителей. Ты в безопасности, но расхаживать с этой книгой – верх безрассудства.
Он прижал к груди объемистый том.
– Эта книга – единственный источник, из которого я могу что-то узнать о Боско, который, как ты только что мне сообщила, вовсе мне не дядя. И, возможно, в ней находится все, что я могу узнать о тебе и твоем мире. А я хочу об этом знать. Теперь я – его часть.
– Нет, – возразила я. – Ты не можешь быть его частью. Ты просто человек. И я не хочу, чтобы ты пострадал.
Он ничего не ответил, и я пристально посмотрела на него. Он тоже наблюдал за мной, но страх, еще недавно отражавшийся в его глазах, исчез.
– И дело тут не только во мне, – продолжил он. – Похоже, ты тоже недостаточно знаешь о властителях твоего мира. О ведьмах и колдунах, или как их там. О тех, кто устанавливает его законы.
Теперь мне захотелось отвернуться и посмотреть в окно.
– Вот почему я хотел показать тебе эту книгу, – сказал Шей. – Интересно, зачем они использовали слова Гоббса в качестве ее названия.
Я посмотрела на него, из горла вырвался сухой смешок.
– Это не они использовали слова Гоббса, а он незаконно позаимствовал это изречение у колдунов.
– Что? – воскликнул Шей. По интонации было ясно, что он мне не поверил. Я пожала плечами: – Если судить по тому, что мне рассказывали, история такова: в давние времена Хранители водили компанию с философами, вероятно, с целью развлечения. Таким же образом философы попадали в придворные к самым просвещенным монархам мира людей. Гоббс, как я слышала, был одним из фаворитов.
Шей наклонился ко мне, мои слова его явно заинтересовали.
– И что?
– Хранителям так нравился Гоббс, что они рассказали ему о своем мире. И предложили ему подняться.
– Что значит подняться?
– Сделать его одним из них. То же самое, что сделать Воина из человека.
Шей вновь постучал по книге большим пальцем.
– Это невероятно.
– Но откровения Хранителей ужаснули его. Он был слишком большой приверженец мысли о том, что люди – самостоятельные существа. Он отверг их предложение и стал выступать в своих работах против Хранителей.
– Ты хочешь сказать, что Гоббс написал «Левиафана», потому что впал в психическое расстройство от того, что узнал о существовании реальных ведьм и колдунов?
Нет, Шей, кажется, понял все не так, как я надеялась.
– Ну, нет, я бы не назвала это психическим расстройством. Скорее здесь подходит слово «озлобленность» или, по крайней мере, «глубокое отрицание». Он стал выступать против колдовства в своих работах потому, что не мог примириться с реальностью колдовской войны. И с тем, какой большой властью обличены Древние на нашей земле.
Шей поморщился.
– И что с ним сделали Хранители?
– Ничего. Для них Гоббс был похож на любимую собаку, которая вела себя плохо. Так они относятся ко всем людям, – ответила я. – Хотя, может быть, что-то и сделали. Ему удалось здорово всех достать. Они сделали его имя плохим словом для существ нашего мира. Его книги исключены из программы, как ты уже убедился. У Хранителей на него зуб, это точно.
– Значит «война всех против всех» – не социальная теория?
Я попыталась сочувственно улыбнуться. Его мир разлетелся на куски. Я знала, как ему тяжело. Мой мир, впрочем, тоже не имел для меня особого смысла.
– Гоббс позаимствовал эту фразу и поместил ее в свою обличительную книгу о естественном порядке в человеческом обществе, чтобы спровоцировать Хранителей. Насколько мне известно, книга, которая находится у тебя в руках, хранит историю мира. Нашего мира, но не того, в котором живут люди. «Война всех против всех» содержит легенду о Древних и историю колдовской войны.
– Если это просто история, почему тебе не позволено ее читать? – он говорил, и дыхание его превращалось в пар: вечерний воздух похолодел. Я завела двигатель и принялась возиться с кнопками управления климатом.
– Я никогда не спрашивала.
– Тебе неинтересно?
Я не отрывала взгляд от приборной доски, рассеянно глядя на приглушенный свет приборов. Когда я, наконец, посмотрела на Шея, он играл с книгой, делая вид, что она исполняет комический танец у него на коленях.
– Слушай, а давай вместе ее почитаем.
– Это запрещено.
Но Шей не собирался отступать.
– Так она от этого только интереснее становится, – заметил он, чтобы раззадорить меня. – Кроме того, я попал в самое средоточие твоего мира, сам не зная, зачем. И ты не знаешь. Может быть, объяснение содержится в этой книге.
Я приложила руку к его груди, прижав его к пассажирской двери.
– Послушай меня, Шей. Законы в моем мире безапелляционны, а наказания суровы. Мне казалось, что я достаточно доходчиво рассказала тебе об этом. Если что-то запрещено, значит, делать этого нельзя. Если кому-то из Хранителей станет известно о том, что я читала эту книгу, они меня убьют.
– И если узнают, что ты спасла меня из лап медведя, тоже убьют?
– Совершенно верно. Все именно так серьезно.
– Эти Хранители просто образцовые граждане какие-то, – заявил Шей и сунул мне книгу под самый нос. Я отпрянула.
– Не делай этого! – потребовала я, сжав кулаки и уперевшись ими в колени изо всех сил. Мне было неприятно осознавать, что я вовсе не уверена в том, что мне не нужно читать книгу. Я хотела знать больше о своих властителях, но цена этого знания пугала меня.
Шей накрыл мой сжатый кулак рукой и с силой разжал мои пальцы. Я поежилась, когда он ненароком провел запястьем по моей обнаженной ноге.
– Калла, в книге есть карта пещеры. В ней содержится информация, которая может нам помочь.
Я следила за тем, как его пальцы гладят мою ладонь.
– Никто не должен знать о том, что мы ее читаем.
Рука его замерла на месте.
– Кто-нибудь из школы ходит в публичную библиотеку?
– Нет, – ответила я. – Все пользуются школьной библиотекой.
– Мне понравилась городская библиотека. Она куда лучше школьной. В ней, по крайней мере, не встретишь такое количество глупых девок, надувающих пузыри из жевательной резинки. Они явно приходят туда трепаться, а не читать.
– Не будь так строг к болтовне, – сказала я, ущипнув Шея за руку. – Она помогает вращаться нашей старушке-планете.
– Это верно, – усмехнулся Шей. – Но мы должны разобрать, что написано в этой книге. Может, быстро это и не получится, но вместе нам наверняка удастся сделать перевод.
– Я не могу читать ее, – сказала я, сплетая его пальцы со своими и крепко сжимая его руку. – Мне слишком страшно. И в латыни я ноль.
– Значит, хочешь, чтобы я сделал всю работу, а потом просто рассказал тебе, о чем там написано? – спросил Шей. – Неплохо придумано, чужими руками жар загребать.
– И все же помочь тебе я не смогу, – повторила я. – Но пока ты будешь возиться с переводом, я займусь исследованиями. Поищу дополнительные материалы, которые помогут тебе понять историю. Я также смогу найти ответы на вопросы о моем мире, которые неизбежно у тебя возникнут. Наверняка ты встретишь такие вещи, которые не будут иметь смысла, если не знать контекста.
Он кивнул, укладывая книгу в рюкзак.
– Да, это будет полезно. Но как ты собираешься держать все это в тайне? Я думал, тебе нельзя общаться с людьми.
Я откинулась на спинку и положила голову на подголовник.
– Смысл одного из новых приказов, который я только что получила, – проводить больше времени с тобой. Если точнее, я должна быть твоим «фактическим телохранителем».
Глаза мальчика загорелись.
– О, отлично звучит.
Я поймала его за руку, так как она поползла вверх по моему бедру.
– Я по-прежнему должна следовать правилам.
– Ты должна, но я-то не должен, – сказал Шей, чтобы подразнить меня. Я прижала его пальцы к креслу. – Библиотека открыта до восьми часов вечера. С понедельника по пятницу. Так как я планирую прогуливать часть уроков, я, вероятно, буду там работать каждый вечер с четырех до восьми. Сможешь там со мной встречаться?
– Да. Я занята только по воскресеньям, когда отправляюсь в дозор.
Я закусила губу, стараясь смириться с тем, что собираюсь злостно нарушать законы.
– Отлично. Тогда будем следовать этому плану.
На лице его появилась хитрая улыбка.
– Чувствую, будет весело.
– Думаешь, рисковать жизнью – это весело?
– Ну, а что? – спросил он, открывая дверь, чтобы выйти из машины. – Я займусь переводом сегодня же, и, вполне может быть, к завтрашнему дню у меня уже возникнут вопросы, разрешить которые я попрошу тебя.
– Спасибо, Шей.
– Не за что, дорогая волчица.
Он успел выскочить из джипа прежде, чем я дала ему подзатыльник.
Глава 15
В проезде, ведущем к нашему дому, стоял блестящий черный «Гранд Чероки». Я нахмурилась, гадая, что внедорожник Рена до сих пор делает у моего дома. Я подошла к крыльцу и услышала минорную фортепьянную мелодию, льющуюся из гостиной. Рен сидел у кухонного стола. Когда я подошла ближе, он встал.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я несколько более резко, чем хотела. Как-никак вожак молодых Бэйнов впервые посетил мой дом.
– В течение некоторого времени я беседовал с твоим младшим братом, – ответил он, бросая взгляд в сторону лестницы. – А потом ждал, пока ты придешь домой. Родители разрешили мне подождать тебя.
– Зачем? – спросила я, облокачиваясь на спинку стула. – Я имею в виду, зачем ты меня ждал?
– Я хотел с тобой поговорить.
– О чем?
Он снова посмотрел на лестницу.
– Не могли бы мы пройти в твою комнату?
Я закусила губу и внезапно почувствовала легкий приступ головокружения.
– Почему бы и нет. Там, правда, легкий беспорядок.
Я вспомнила о горе одежды, наваленной в спальне.
– Подожди немного, пойду с папой и мамой поздороваюсь, ладно?
– Конечно.
По дороге в гостиную я подвигала плечами, испытывая напряжение в спине и надеясь слегка расслабиться. В холле я остановилась, услышав встревоженные голоса родителей. Мне хотелось послушать, о чем они говорят, и я встала так, чтобы меня не было видно из гостиной. По всей видимости, разговор был серьезный.
– Парень почти мужчина и внешне выглядит практически идеальным Воином, – говорил отец. – Не вижу поводов для беспокойства. А Калла всегда была прекрасным бойцом; она в состоянии постоять за себя.
– Может быть, – согласилась мама. – Но к чему все эти перемены? Никто из них не ожидал ничего подобного. Это тяжкое испытание. Они так молоды.
– Лишь на несколько лет моложе, чем были мы, Наоми. Смысл испытания заключается в том, чтобы проверить, готовы ли они быть товарищами по оружию, настоящими боевыми партнерами, – продолжил отец. Послышался легкий звон стекла – папа налил себе выпить. – Это просто убийство, обычное убийство.
– Нет, не обычное.
Голос мамы задрожал.
– Она ни разу не убивала…
Когда мама произнесла слово «убивала», я уронила сумку. Сумка с глухим стуком упала на деревянный пол, и родители замолчали. Я вошла гостиную и обнаружила легкое смятение на лицах отца и матери.
– Добрый вечер, Калла, – поздоровалась мама, стараясь придать лицу непринужденное выражение. – Мы не слышали, как ты вошла.
Папа откинулся на спинку кожаного кресла. Глаза его были закрыты, но я знала, что он не спит.
Звуки музыки Шопена текли мимо меня, как воды тихого ручья в безлунную ночь.
– Привет, – ответила я, сжимая руки за спиной. – Мы с Реном поднимемся наверх, чтобы немного поболтать.
– Отлично, дорогая, – согласилась мама. – Как считаешь, Стефан, это будет хорошо для Каллы?
– Да, нормально. – Отец улыбнулся краем губ, что было нехарактерно для его сурового лица. – Рен оказался таким милым молодым человеком… Не то что Эмиль. Меня это приятно поразило.
Я посмотрела на отца с сомнением. Он продолжал улыбаться.
– Поверь мне, Кэл, если бы тебе пришлось вступить в брак с отцом Рена, тебе бы это понравилось куда меньше.
– Угу. Поверю тебе на слово.
Я развернулась, чтобы отправиться назад в кухню, гадая, о чем был разговор, часть которого я невольно подслушала. За спиной раздался голос мамы, которая не смогла удержаться от назиданий.
– Конечно, то, что Ренье приходит тебя навестить, совершенно естественно, но тебе следует помнить, что ты – леди. Не навлекай на себя позор неблаговидными поступками.
– Хорошо, мама, конечно, – ответила я, устремив взгляд в пол и вспоминая о поцелуе Шея, а также о том, что я с удовольствием позволила бы ему и другие вещи.
Когда я вернулась в кухню, на лице Рена играла хитрая улыбка. Если он слышал слова матери, я убью ее.
– Ну что, пойдем?
Я жестом предложила ему следовать за мной.
– Значит, ты беседовал с Анселем?
– Мэйсон позвонил мне, когда я вез Анселя домой. Он хотел убедиться в том, что у твоего брата не возникла мысль прибегнуть к самосуду.
Я остановилась у двери спальни.
– А почему он позвонил тебе?
Новость шокировала меня: Мэйсон действительно мне не доверял.
– Думаешь, так важно делить зоны ответственности, Лилия? – спросил Рен, усмехнувшись. – Он решил, раз уж Ансель – твой брат, да вдобавок еще и младший, он может не отнестись к твоим предостережениям достаточно серьезно. Кроме того, я теперь вожак мужского коллектива общей стаи. Даже согласно протоколу они должны первым делом обращаться ко мне. А уж потом к тебе.
– Ну, наверное, – согласилась я, справившись с приступом возмущения. Рен стал моим партнером, и теперь я не могла уже претендовать на то, чтобы быть конечной инстанцией для членов стаи. У вожаков-мужчин был приоритет перед женщинами. Рен управлял стаей. Моей обязанностью было помогать ему и следить за тем, чтобы другие не нарушали субординацию.
– Ничего личного, Кэл, – сказал Рен. – Таковы правила.
Я кивнула и открыла дверь в спальню.
– О, нет!
Все оказалось еще хуже, чем я думала. Рен присвистнул.
– Если ты ненавидишь одежду, зачем тебе так много вещей? Тут даже пола не видно.
– Подожди секунду.
Я принялась охапками закидывать вещи в шкаф.
– Если ты для меня стараешься, то зря.
Когда я расчистила постель, Рен растянулся на ней и подложил пару подушек, чтобы опереться на них. Устроившись, он поманил меня пальцем.
– Иди сюда.
Сердце подскочило к самому горлу, да там и осталось.
– Я не кусаюсь, Лилия, – заверил Рен, сверкнув зубами.
Я отметила про себя, что среди них не видно острых клыков. Медленно подойдя к кровати, я остановилась возле Рена.
– Ты знал о том, что Мэйсон и Нев встречаются?
Он кивнул.
– Как долго?
– Около полугода, насколько я понимаю, – ответил он, пожав плечами.
– Остальные члены твоей стаи относятся к этому с пониманием?
– По большей части, – ответил он неуверенно.
– Что ты имеешь в виду?
Рен вздохнул.
– Сабина относится к этому спокойно. Она всегда любила Нева. А Козетта охотно предоставляет Сабине право думать за нее, так что она разделяет мнение сестры.
– Значит, Дакс, – заключила я.
Рен не ответил. Перекатившись на бок, он протянул руки и схватил меня за запястья.
– Дакс не одобряет этого, – повторила я, стараясь не обращать внимания на то, что Рен притянул меня к себе и силой заставил сесть на кровать. Сердце учащенно забилось.
– Дакс считает, что слишком рискованно позволять Неву и Мэйсону встречаться, – сказал Рен, стараясь придвинуть меня как можно ближе. – Он считает, что это слабость, которая может стать угрозой для всей стаи.
– Это плохо, – заявила я, удивляясь тому, как хладнокровно Рен об этом говорит. Как он может быть таким спокойным? В желудке стало нехорошо. Хотя, впрочем, Рен всегда такой.
– Это не имеет значения.
Я почувствовала, как напряглись мышцы на его груди.
– Дакс знает, что я его вожак, а я ничего не имею против встреч Мэйсона и Нева. Они должны быть вместе, раз уж им так хочется.
– Ну, в таком случае, мы с тобой солидарны, – сказала я, стараясь заглушить сомнения.
У меня не было уверенности в том, что Дакс слепо подчиняется приказам Рена.
– Да, так и есть, – сказал он, и лицо его приняло суровое выражение. – С ними не будет проблем.
– Отлично.
Он так крепко прижал меня к себе, что я даже перестала надеяться на то, что мне когда-нибудь удастся расслабиться.
– Так о чем ты хотел поговорить?
– Мне необходимо удостовериться, что с тобой все в порядке.
Глаза Рена подобрели, а голос стал очень тихим и нежным.
– Так много всего произошло за последнее время, нам всем пришлось нелегко.
Он помолчал, а потом продолжал, еще тише, едва слышно.
– Но для вожаков все иначе.
– Да уж, – согласилась я и задержала дыхание, чувствуя, как рука Рена гладит мою ключицу. Затем он убрал руку с плеча и провел пальцами по моим длинным волосам.
– Я могу остаться с тобой, если ты позволишь, – сказал он.
Его лицо оказалось совсем рядом с моим.
– Что ты делаешь?
Я попыталась отстраниться, но он схватил меня сзади за шею.
Он зашептал, и его горячее дыхание обожгло мои губы.
– Просто позволь мне поцеловать тебя, Калла. Ты не представляешь, как долго я об этом мечтал. Никому такого не пожелаю.
Губы мои приоткрылись, и спустя мгновение Рен прижался к ним своими мягкими, как бархат, губами. Я закрыла глаза, ощущая в душе шелест тысячи крыльев, трепетание которых распространялось по всему телу. Его запах окутал меня. От него пахло кожей, сандалом и костром, горящим в осеннем лесу. Он отстранился, но лишь для того, чтобы провести губами по моей шее.
В крови горело пламя, я вся трепетала. Неужели все это происходит со мной? Я не могла прогнать воспоминания о том, как мы с Шеем целовались на поляне в школьном саду. Как я сама попросила его поцеловать меня. О том, как меня словно поразил электрический разряд, когда его губы коснулись моих. Но на самом деле мое место здесь. Я старалась прогнать воспоминания, а Рен сидел и гладил меня по колену. Его пальцы скользили все выше и выше по бедру, забираясь под подол платья. Я схватила его за запястье.
– Постой.
Он не сделал попытки освободить руку, но продолжал целовать меня во впадину между плечом и шеей.
– Давай пропустим это томительное ожидание, – сказал он тихо, не отрывая губ от моего плеча.
– Прошу тебя, Рен. – Сердце мое бешено стучало. – Ты слишком торопишь события. Нам нужно дождаться официального заключения союза.
Он тихо зарычал и перекатился на другой бок.
– Я думаю, скоро ты признаешь, что оттягивать удовольствие – это чересчур сурово по отношению к себе.
– Прости, – сказала я, сжимая его руку. – Не то чтобы я не хотела…
Я не знала, что сказать, так как внезапно осознала, что и сама не понимаю, чего хочу.
– Я могу помочь тебе.
Он вновь потянулся ко мне, и я спрыгнула с кровати.
– Я серьезно говорю, Рен.
– Хорошо, – сказал он, медленно поднимаясь на ноги. – Для тебя это новая территория. Хранители превратили тебя в какую-то монашку. Зря они это сделали.
Я схватила книгу, лежавшую на тумбочке возле кровати, и швырнула в него.
– Вон из моей спальни!
Он поймал книгу в воздухе и аккуратно положил на кровать.
– Полегче, Лилия. Это была не слишком удачная шутка. Я не хотел обидеть тебя.
Меня трясло от перенесенного унижения.
