Текст книги "Космические бродяги"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

 9. ЧУДОВИЩЕ

Когда Нейл успешно выбрался из западни келрока, в лесу бушевала буря, и с тех пор она так и не прекращалась. Сейчас юноша лечил свои раны тем же лекарством,

которое в свое время пригодилось для обожженного крыла Хурурра. Он лежал в Ифтсайге на циновках, а живое дерево стен комнаты трепетало и пело под яростными порывами ветра. Затем раздался грохот более сильный, чем громовой раскат, так что задрожала вся Ифтсайга. Ренфо испугался, не угрожает ли землетрясение корням цитадели, но потом понял, что это одно из деревьев-башен рухнуло на землю от удара молнии, вот откуда такой страшный шум.

Невозможно было определить течение времени, не было периодов дневной жары и благословенной прохлады ночи. Хурурр сновал из комнаты в комнату, шумно складывая крылья, чтобы подняться или спуститься по лестнице, навестить Нейла и снова уйти. Он был явно недоволен, что гроза держала его здесь в плену.

Однажды юноша, проснувшись в тишине, попробовал вытянуть ноги и вдруг почувствовал, что они болят значительно меньше. Значит, он уже может кое-как двигаться! Тем более что ветер уже стих, а дерево не трясло и не било грозой.

Сменив свою рваную и грязную одежду на чистую – для этого пришлось воспользоваться запасами из плетеной корзины,– он затем поднялся к выходу-дуплу. Лес при бледном свете закрытого облаками солнца представлял собой мрачное зрелище. Гроза действительно наделала бед. Деревья, что прежде стояли белыми скелетами в зелени молодой поросли, были превращены в груды щепок. От обугленных стволов поднимался дымок.

Вдыхая полной грудью холодный воздух, сквозь обтрепанную бурей листву Нейл видел другой берег реки. Сколько же времени прошло с тех пор, как он попал на Янус? Юноша попытался подсчитать число прожитых планетных дней, сначала в уме, а потом по-детски загибая пальцы, и обнаружил слишком много несоответствий и противоречий. Он начал работать на Козберга с середины лета. В конце сезона дни стали холоднее. И на участке говорили, что зима в этих краях бывает сухой и жестокой. Однако – опять подсказывала память Айяра – в давние времена были другие зимы, когда люди не прятались в убежища от ударов шторма, а листья не опадали с деревьев, только становились серебристыми, сменяясь затем весной свежими, зелеными. Но это было до смерти Ифткана.

Теперь поселенцы готовятся к холодному сезону, и этот недавний ураган был первым предвестником конца осени. Пронизывающий порыв ветра долетел до Нейла, и тот поспешно завернулся в плащ. Зима – это опавшие листья, голый лес, и если случится облава, у беглеца будет куда меньше шансов. Как знать, может, именно приближение зимы погнало незнакомцев из Ифткана в море? Участки выжигают именно зимой. За тем, как распространяется огонь в лесу, никто не следит. Чем дальше вгрызется пламя в лесную страну, тем лучше для поселенцев, так что мертвые деревья могут превратить умерший город в один гигантский факел.

Отправиться куда-нибудь на запад, поближе к морю... он может пройти мимо пограничного участка и посмотреть, что случилось с Эшлой. Сегодня... Нет, надо, пожалуй, еще подождать денек-другой. Раны как следует затянутся, и он пойдет легче и быстрее.

В эту ночь Ренфо охотился с Хурурром. Птица, бесшумно атаковав берфонда, била его крыльями и лапами, а меч, придя ей на помощь, оборвал жизнь животного. Он развел на камнях небольшой костер, поджарил на заостренных прутьях ароматное мясо и нашел его очень вкусным, особенно после долгого употребления хлеба из запасов незнакомцев, ягод и стручков фисана. Память Айяра подсказывала ему, что так было принято в старой свободной жизни ифтов.

На четвертую ночь после окончания бури Нейл начал собирать в дорогу найденный среди запасов заплечный мешок – на тот случай, если он не сможет быстро вернуться и путешествие окажется долгим. В него он положил смену одежды, включая сапоги из шкур, хлеб, мешочек с целебной мазью, нож. Ему пришлось осмотреть во время сборов все ящики и сундуки, но он даже не коснулся сокровищ нижней комнаты. Почему-то теперь юноше не хотелось даже смотреть на них. Наверное, поселенцы правы и над тайниками действительно висит проклятие. Проверять, так это или нет, у него не было желания.

Спустившись вниз, Нейл остановился у подножия Ифтсайги. Его охватило внезапное ощущение опасности, такое сильное, что лишь усилием воли он заставил себя двинуться вперед. Откуда-то появился Хурурр и пролетел над ним, издавая беспокойные крики. Так кваррин пытался предупредить его. О чем? Встревоженный, юноша остановился и посмотрел на птицу, усевшуюся на ветке прямо над его головой.

– Где? – мысленно, а затем вслух спросил он.

Из отрывочных сумбурных ответов птицы стало ясно только одно: опасность не новая, а очень древняя, возможно древнее самого Ифткана.

– Огонь? Поселенцы? – допытывался Ренфо.

Нет, это было что-то другое. Наконец пришел ответ, более четкий и ясный: с запада шла угроза. Берегись, держись подальше от древнего зла, которое может снова захватить власть, если его разбудить.

Разбудить что? Каким образом? Но Хурурр опять отвечал невразумительно.

– Ладно,– согласился Нейл,– я пойду в другом направлении,– и он мысленно изобразил юго-западную дорогу вниз к реке, к участку, где жила Эшла.

Круглые глаза кваррина оценивающе глядели на человека. От птицы не исходило никаких сигналов. Может быть, он изучал ответ Нейла, сравнивая с собственным мнением?

– Ты тоже пойдешь? – уточнил юноша.

Иметь в качестве спутника остроглазого крылатого охотника означало двойную безопасность. Вне всякого сомнения, у кваррина чувства гораздо острее, чем у человека.

Хохлатая голова Хурурра повернулась: он смотрел на запад, откуда, по его мнению, могла прийти опасность, затем расправил крылья, как бы собираясь напасть на добычу или на врага, и негромко зашипел. В этом шипении слышались ярость и холодная змеиная злоба.

Да, это был настоящий вызов! Кваррин выступал против того, что должно было вселить в него страх. Нейл отчаянно пытался добраться до сознания кваррина, получить хоть какие-нибудь сведения, скрывавшиеся в этой хохлатой голове. Снова прижав крылья к телу, скребя когтями по ветке, Хурурр боком подошел поближе к голове юноши и еще раз постарался привлечь к себе внимание, но теперь птица уже не шипела, а щелкала клювом. Очевидно, это означало знак согласия.

Вода в реке поднялась, камни, выступавшие над ее поверхностью, покрылись ожерельем пены. Ветви, обломанные бурей, во множестве плыли по течению.

Переправиться через реку для Хурурра не составляло проблемы: несколько взмахов крыльями – и он оказался на дереве на том берегу. Нейл же пошел вдоль берега, изучая положение камней и прикидывая возможность воспользоваться ими как ступеньками.

Когда-то здесь был мост. Его высокие арки уже давно обрушились, а многочисленные наводнения выступили союзником времени. И снова память Айяра помогла глазам найти остатки опор и, мысленно выстроив их в линию, сделать путь по мокрым камням, скрытым под бурлящей водой, менее рискованным.

На той стороне реки ураган поработал в полную силу. Не будь здесь Хурурра, Нейл наверняка заблудился бы: кратчайшая дорога к участку была так завалена упавшими деревьями, что прошел добрый час, а юноша не преодолел и половины пути.

...Когда он услышал этот тонкий, жалобный плач? Солнце уже вышло из-за туч, и теперь его лучи, проникая сквозь бреши в листве, оставленные яростными порывами ветра, держали Ренфо пленником в яме под вывернутыми корнями. Его окружали звуки, издаваемые дневными обитателями леса. Что это? Юноша поднял голову (он лежал, использовав в качестве подушки заплечный мешок) и прислушивался. Нет, так не кричит зверь или птица! Низкий, продолжительный, вызывающий жалость звук шел издалека.

...Сколько времени прошло, прежде чем этот звук связался в его сознании с болью? Какое-то существо попало в ловушку, томится между поваленными стволами и землей? Что, если оно искалечено? Юноша сел и повернул голову в южном направлении. Иногда звук пропадал, а потом снова становился отчетливым, поднимаясь до плача. Наконец ему удалось услышать почти различимые слова. Заблудившийся поселенец?

Нейл пополз к противоположному краю своего убежища, раскидал завал из веток, а затем, щурясь, попытался разглядеть что-нибудь в рассеянном солнечном свете.

Близко или далеко? Если он выйдет, то окажется в положении почти слепого. Но зов – если этот звук являлся таковым – подгонял его, не позволял ему сидеть спокойно.

Вытянув губы, Ренфо сымитировал крик Хурурра – обычно он так призывал птицу. Ответный клекот пришел сверху – кваррин устроился на вывернутых корнях дерева над головой Нейла.

– Посмотри, кто зовет,– послал он птице мысль-приказ.

Кваррин протестующе защелкал, но перескочил на другой ствол и пошел вдоль него. Его серо-белое оперение ослепительно засияло на солнце, когда он поднялся, взмахнув крыльями. Его пернатый друг предпочитал ночь, но и днем он видел много лучше человека.

Нейл надел заплечный мешок и выбрался из укрытия. Почти сразу он споткнулся о корень и ободрал полузажившую рану, так что дальше двигался хромая.

В этом плаче были слова. И шел этот звук откуда-то неподалеку, в той стороне находились поля поселенцев. Что случилось? Может, опустошающий ветер снес все постройки и люди загнаны в лес, которого смертельно боятся?

– Существо... один... неправильно...– пришло сообщение Хурурра.

Плачет кто-то один, это понятно. Но что значит «неправильно»? Ловушка? Заинтересовавшись, юноша старался идти быстрее; когда он оказался у края прогалины, ему стало ясно, что имела в виду птица.

Козберг показывал своим новым рабочим как предупреждение ветхую заброшенную хижину, которую все старались обойти как можно дальше. Здесь Ренфо увидел точно такую же, готовую упасть от любого толчка. Кваррин сидел на самой высокой точке ее кровли.

Юноша сделал второй рывок через открытое пространство и остановился у входа в хижину. Голос упал до бормотания. Нога Нейла запнулась за глиняный кувшин – пустой.

На девушке не было ни маски, ни плаща, платье разорвано так, что сквозь прорехи виднелось бледное тело, испещренное зелеными пятнами. Глаза были открыты, но ничего не видели.

Нейл приподнял безвольно качнувшуюся голову, прислонил к своему плечу и стал смачивать потрескавшиеся губы водой из фляги, а затем, облизнувшись, девушка сделала несколько глотков. Кожа ее была горяча, как огонь,– значит, это зеленая лихорадка.

Больная лежала на куче старых грязных мешков, в которых, вероятно, раньше хранилось зерно. У двери Ренфо заметил блюдо с какими-то корками и несколькими подгнившими фруктами, по которым уже ползали насекомые. Ничего себе – пища, вода и постель! Но на что могла надеяться грешница? А Эшла – он узнал ее, несмотря на болезненную перемену,– конечно, была признана грешницей по законам своего народа. Юноша, злобно оскалившись, взглянул в направлении участка, откуда ее выгнали, как только поняли, что она больна. Но сам-то он выжил и предполагал, что не одинок, так что не было причин считать, что Эшла не справится с болезнью – если это болезнь...

– Воды!

Ренфо помог ей напиться еще раз, а затем обтер воспаленное лицо и руки влажной тряпкой. Девушка, закрыв глаза, вздохнула.

– Зеленый... зеленый огонь...

Сначала ему пришло на ум, что Эшла говорит о болезни, потому что до сих пор не забыл свой собственный бред, но она подняла руки, и Нейл вспомнил, как девушка стояла, держа прекрасное ожерелье.

– Ифткан... лес...

Он жадно вслушивался в слова. Ифткан! Значит, Эшла тоже обладает знанием того, что никогда не было частью поселенческой истории.

Нейл импульсивно взял ее руки в свои и крепко сжал, несмотря на слабые попытки освободиться.

– Ифткан,– тихо повторил он.– В лесу... в прохладном лесу.

– Ифткан стоит... в лесу.

Голова Эшлы замедлила свое беспрерывное движение, из ее закрытых глаз вдруг покатились слезы, проделав светлые дорожки на впалых щеках.

– Ифткан умер,– твердо сказала она, и авторитетность ее тона поразила его.

– Нет, не весь,– тихо уверил Нейл девушку.– Ифтсайга стоит, она еще жива. Прохлада, зелень, живой лес. Думай о лесе, Эшла!

На высоком лбу собрались морщинки. Кустистые брови, придававшие грубость ее лицу, исчезли, как и большая часть волос. И глаза... Да, они стали шире обычных человеческих. Ее руки больше не пытались вырваться.

– Лес... Но я не Эшла,– снова твердые решительные нотки,– Я – Иллиль!

– Иллиль,– повторил Ренфо.– А я – Айяр.

Даже если она и слышала его голос, слова остались непонятыми. Слезы все еще катились по ее лицу. Губы издавали слабый стон, а уже не тот крик, что привел сюда Нейла.

Девушку мучила жажда, но возвращаться к реке не хотелось – слишком долгий путь под лучами солнца. Нейл послал мысль Хурурру в надежде, что птица сможет привести его к какому-нибудь лесному ручью.

– Сверху, на листьях,– пришел ответ.

Юноша понял его только тогда, когда вышел на прогалину перед хижиной. Кваррин слетел с крыши на высокую ветку дерева и пошел по ней, указывая своему приятелю-человеку на обвивавшую ствол лиану. В ее центральной части располагался большой круглый нарост вроде чаши. Нейл залез на дерево и действительно обнаружил в этом плотном волокнистом резервуаре по меньшей мере две полные чашки воды. Юноша перелил ее в свою флягу, вернулся в хижину и стал умывать лицо Эшлы. Вдруг приглушенный вздох заставил его обернуться. В дверях стояла фигура в маске и в плаще, но маленькая – наверняка это была та девочка, что вместе с Эшлой собирала ягоды несколько дней назад. Посетительница держала перед собой корзинку.

– Ой, не надо! – раздался громкий плач, быстро поднявшийся до визга.– Уходи! Убирайся!

Девочка замахнулась на Нейла корзиной. Оттуда вылетела фляжка и стукнула его по руке.

– Оставь Эшлу, оставь!

За его спиной зашевелилась сама Эшла, ухватила его за плечо, встала.

– Самира...

Голос ее был хриплым карканьем, но в нем чувствовалось пробуждение сознания.

Ребенок замер. Испуг светился в глазах, блестевших в прорезях маски. Девочка снова завопила, на этот раз без слов – до такой степени она испугалась. А затем упала, перевернулась и поползла к выходу, продолжая визжать, и в ее визге было столько ужаса, что Нейл боялся сделать лишнее движение.

– Самира! Самира!

Эшла качнулась вперед, желая подойти к ребенку. Нейл взял ее за плечи и прижал к себе, преодолевая слабое сопротивление. Теперь он в какой-то степени понял ужас Самиры: превращение свершилось, и теперь рядом с ним была такая же измененная девушка, как и он сам. Эшла действительно стала Иллиль, чудовищем в глазах людей.

 10. ИЛЛИЛЬ

Глаза Эшлы закрылись, голова свесилась на грудь, и Нейл снова уложил ее на грязные мешки. Крики Самиры еще доносились до них, но уже слабее – видимо, девочка отбежала достаточно далеко. Не привлек бы этот шум людей с участка!

Он склонился над ней и принялся внимательно разглядывать. Девушка изменилась достаточно, для того чтобы вызвать страх и отвращение, это было видно по поведению Самиры. Верующие не убивают – таковы их убеждения. Однако Козберг натравил на него собак, которые убеждений хозяев не разделяли. И теперь такую же охоту могли устроить на Эшлу.

Сам он легко оставит свору позади, что касается девушки, то... Ренфо ничего не должен поселенцам, но теперь Эшла уже не женщина с участка, она принадлежит к роду ифтов. Сможет ли он взять ее на руки и унести отсюда?

– Иллиль! – тихо обратился он к ней.– Иллиль! Ларши идут! Нам пора домой, в Ифткан.

Нейл медленно и настойчиво повторял эти слова ей на ухо. Девушка приоткрыла глаза, взглянула на него из-под полуопущенных век и, кажется, догадалась, кто перед ней. Ее лицо не выражало ни страха, ни отвращения, а что-то вроде узнавания, словно она надеялась увидеть его именно таким.

– В Ифткан? – почти беззвучно прошептали ее губы.

– В Ифткан! – подтвердил Ренфо,– Идем!

Когда юноша стал поднимать ее, то удивился, что это не составило особого труда. Хотя у Иллиль было получужое тело Эшлы, энергии ей было не занимать. И все-таки Нейл на всякий случай обнял ее за плечи и помог выйти из хижины, подобрав по дороге свой заплечный мешок.

Остановившись на пороге, девушка вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Ай, как больно! – В ее голосе появились совсем другие интонации.

– Не смотри,– посоветовал он,– но иди.

Ренфо полувел-полунес ее через прогалину в лес, не забывая мысленно обращаться к Хурурру:

– Следи, не будет ли за нами охоты.

Стойкость или решимость поддерживали Эшлу-Иллиль, этого он не знал, но шаги ее стали тверже. Хотя больше его интересовало другое: далеко ли они ушли? Не привлекли ли поселенцев вопли Самиры? Нейл помнил рассказы людей Козберга о «чудовищах», но никто не упоминал об их пленении. Если он переведет девушку через реку, то, конечно, никто не пойдет за ними в Ифткан. Юноша прислушался – нет, порыв ветра не принес с собой собачьего лая. И крики Самиры давно затихли. Наверное, девочка отправилась в хижину тайно, желая навестить свою старшую подругу вопреки приказу хозяина участка. Если это так, то она не станет рассказывать о том, что увидела,– иначе ее наверняка накажут.

Лес остался позади, и они опять вышли на открытое место.

– Закрой глаза, Иллиль,– сказал Нейл,– Здесь яркий свет.

Заплечный мешок – на левом плече, правая рука поддерживает пылающее от лихорадки хрупкое, почти невесомое тело. Так они добрались до следующих густых зарослей. Несколько раз кроны обрушенных бурей деревьев давали им временное укрытие, где они могли хоть немного отдохнуть на густой и мягкой траве.

Девушка шла, словно в трансе, погруженная в другой мир. Бормотание, тихие выкрики: «Ифткан! Ифткан!» – значит, ее посещали точно такие же видения, как и его.

Широкое платье, давно превратившееся в лохмотья, цеплялось за сломанные ветки. Наконец Эшла-Иллиль отстранилась от Нейла, расстегнула пояс и воротник. Спустя мгновение платье оказалось на земле. Спокойно переступив через него, девушка осталась лишь в короткой тонкой сорочке.

Когда они продирались через густой кустарник, Эшла потеряла те немногие волосы, что оставались у нее на голове. Прежде девушку нельзя было назвать красавицей, в ней ничего не могло привлечь, разве что молодость и свежесть. Теперь же, с зеленым цветом кожи, лысым черепом и длинными остроконечными ушами... она была чудо как хороша!

Испугается ли девушка, когда узнает, что с ней произошло, как испугался он?

Подала голос собака, и ей ответила целая свора. Ренфо схватил свою спутницу за локоть.

– Пошли!

Ее взгляд, лишенный мысли, скользнул по нему. Девушка покачала головой и попыталась высвободить руку.

– Ларши!

Обращение к древней памяти помогло: Эшла бросилась к ближайшей тропинке, а он, прихрамывая, поспешил за ней.

Вероятно, Айяр все больше овладевал Нейлом, потому что юноша вдруг почувствовал, как сзади бегут и принюхиваются... не собаки с участка, а те, кто еще не были людьми, но ходили с прямыми спинами. Ренфо, нет, Айяр, чувствовал, что должен добраться до Ифткана, пока ларши не собрались вместе, в последний раз испытать силу против силы, жизнь против жизни...

– Трубин! Трубин!

Крик подействовал на Нейла, как удар по лицу. Эшла прижалась спиной к стволу, ноздри ее раздувались, глаза горели, по щекам текли слезы.

– Иллиль! – Он шагнул к девушке.

– Ты не Трубин! – резко выкрикнула она и скрылась между деревьями.

Ловушки келроков, обрывы, осыпающиеся под ногами, голод – вот что ждет ее впереди. Может, та же память, которая привела его в Ифткан, направляет теперь и Эшлу? Но неужели она рискнет перебираться через реку одна?

– Хурурр! – позвал он птицу и увидел только отблеск белых крыльев, машущих вслед удалявшейся девушке.

– Здесь,– пришел с запада ответ кваррина.

Нейл кое-как перепрыгнул через упавшее дерево и бросился налево. Где-то здесь неподалеку ловушка келрока... Даже если ее ужасного хозяина нет в живых, сам колодец по-прежнему опасен для неосторожного путешественника.

Ренфо нашел девушку в лесистой ложбинке у ручья; она лежала на земле скорчившись, прижав голову к коленям, тело сотрясала сильная дрожь.

– Иллиль! – тихо окликнул ее Нейл, боясь подойти ближе, чтобы опять не спугнуть.

При звуке его голоса она перестала дрожать, но не подняла головы.

– Иллиль!

Он сделал шаг, еще один... Эшла медленно подняла голову с плотно зажмуренными глазами.

Так вот что испугало ее! Девушка увидела в ручье Иллиль вместо собственного отражения – как и он тогда...

Опустившись на колени, Нейл плеснул воды на свое разгоряченное тело, а затем и на искаженное лицо Эшлы-Иллиль. Она открыла глаза, а затем... Ужасно было видеть, как в ней нарастает страх! Девушка поползла в сторону, рот ее был искажен в беззвучном крике. Видимо, в эту минуту она ничего не соображала: сознание было отгорожено потрясением, и здравый смысл не мог в него проникнуть.

Ренфо подался вперед и схватил ее за руки, но она вырывалась. Самым лучшим и быстрейшим способом избавления от паники было бы оглушить ее, однако юноша сомневался, сможет ли потом донести ее до реки. Он попытался представить себе ориентиры и снова уловил собачий лай – слабый, с заметной ликующей ноткой. Наверняка собаки обнаружили след беглецов и теперь шли по нему. Оставалось только надеяться, что их еще не спустили с поводков.

Сумеют ли они перебраться через реку, даже если Эшла-Иллиль очнется от шока и пойдет с ним? Но отдать ее в руки людей с участка – гораздо хуже, чем неудавшаяся попытка. Девушка сжалась в комок и дикими глазами следила за каждым движением Нейла. Если бы ему удалось вызвать память Иллиль на поверхность ее сознания...

– Ты Иллиль из Ифткана,– медленно заговорил он.– Ты Иллиль, а я – Айяр. За нами охотятся, мы должны бежать в Ифткан.

Она издала слабый приглушенный стон и наклонилась над ручьем, притянув к его поверхности и юношу. Судя по всему, очевидное сходство Нейла с его отражением успокоило ее.

– Я... не...– она снова задохнулась.

– Ты Иллиль,– ответил он,– Ты была больна, тебе приснился плохой сон.

– Значит, это сон? – она коснулась его. Ренфо покачал головой.

– Это реальность. Там,– он указал на юг,– сон. А теперь слушай!

До них снова донесся лай.

– Собаки! – она узнала их и непроизвольно оглянулась через плечо,– Зачем?

– Потому что мы из леса! Бежим!

На самом деле Нейл все еще не слишком хорошо понимал, почему ему следует взять девушку с собой, увести от родственников. Подожди-ка... Теперь они не имели к ней никакого отношения, это был отряд охотников, преследующих с собаками «чудовищ». Он и она, похожие друг на друга, оба одинокие. Ренфо было знакомо это чувство по Дипплу, когда Милани заболела и часто погружалась в свои грезы, покидая безрадостную действительность. Но то одиночество, которое он познал, став Айяром, было куда хуже.

– Пошли! – приказал он и помог ей встать.

Девушка забилась в его руках, отворачивая лицо, будто боялась взглянуть на него. Неужели она до такой степени не хочет принимать произошедшее изменение?

Нейл отпустил ее и двинулся вперед. Эшла пошла за ним, стараясь не отстать.

– Ты ранен... Кровь...

И действительно, на его больной ноге оставались еще пятна крови, но уже высохшие.

– Я попал в ловушку келрока,– ответил Ренфо и решил попробовать рассказом поддержать память Иллиль.– Это злое создание, которое роет ходы под землей,– Он помолчал и добавил: – Рана зажила, но я упал и снова разбередил ее.

– Ты убил этого келрока? – совсем по-детски спросила она,– Большим ножом? – Девушка указала пальцем на меч в ножнах, висевший на его поясе.

– Мечом,– рассеянно поправил Нейл,– Да, я убил его, мне повезло.

– Ты всегда жил здесь, в лесу?

– Нет.– Нельзя упускать шанс направить ее мысли на их общую судьбу! – Я был рабочим на участке и нашел клад.

– Клад,– подхватила Эшла с теми же детскими интонациями в голосе,– Зеленый, красивый, ах, какой красивый! У меня тоже было... зеленое, как листья.

– Да,– подтвердил юноша,– такой же клад, как нашла ты. Потом я заболел зеленой лихорадкой и стал Айяром, хотя раньше был Нейлом Ренфо.

– Я Эшла Хаймер. Но ты называл меня по-другому.

– Ты – Иллиль, или Иллиль – часть тебя.

– Иллиль,– тихо повторила она,– Красивое имя. Но я согрешила! Я грешница, иначе не стала бы чудовищем.

Нейл остановился и повернулся к ней.

– Посмотри на меня, Иллиль, хорошенько посмотри на меня и подумай. Разве ты видишь чудовище? Ты действительно видишь перед собой чудовище?

Сначала девушка, казалось, готова была ответить утвердительно. Но пристальный взгляд Ренфо остановил ее, прочитав в нем мольбу, Эшла-Иллиль заколебалась. Она внимательно оглядела его.

– Нет,– и подкрепила свой ответ, отрицательно покачав головой,– ты другой. Вовсе не чудовище, просто другой.

– И ты другая, Иллиль, ты тоже не чудовище. Ты не урод, ты просто другая, и как ифтийка очень красивая.

– Не чудовище... не урод... как ифтийка красивая...– задумчиво повторила она,– Я не убегу от тебя. Ты Айяр, а также и грешник Нейл Ренфо.

Что ж, девушка приняла изменение быстрее и полнее, чем он мог надеяться.

– Скажи мне, мы идем в город, в город деревьев? Мне кажется, я помню деревья-башни. Но как я могу помнить? – рассеянно спросила Эшла-Иллиль.

– Да, есть такой город, Ифткан, но большая часть его умерла. Память о нем у тебя сохранилась с давних времен.

– Но как? И почему?

Те же вопросы, что он задавал себе сам!

– Как – я частично догадываюсь. Почему,– юноша пожал плечами,– не знаю. Но вот что мне стало известно...

Они шли, и Нейл рассказывал о том, что нашел в Ифтсайге, о зарытом на участке Эшлы сокровище, обо всем, что узнал и о чем догадывался.

– Значит, те, кто совершил грех, взяв запретные вещи,– подытожила девушка,– были наказаны и стали такими, как мы. И значит, нас искушал лесной дьявол – именно так говорит Говорящий с Небом.

– Неужели это и в самом деле наказание, Иллиль? Разве ты ненавидишь лес? Тебе так плохо здесь, как это должно быть при наказании?

Может, Нейл и не очень умело пытался подорвать в ее глазах авторитет Говорящего с Небом, но он не сомневался в том, что должен изменить в ней отношение верующих к лесу.

– Говорящий с Небом...– начала девушка, но замолчала, обдумывая какую-то мысль, возможно не раз приходившую ей в голову. Вдруг она остановилась у дерева и ласково коснулась его – будто ее рука дотронулась до чего-то любимого, родного,– Это... это не зло! – Ее громкий крик нарушил лесную тишину.– И город деревьев, который я видела во сне, тоже не зло! Это доброе, очень доброе! Для Эшлы это зло, а для Иллиль – добро. Для Иллиль не существует Говорящего с Небом, никто не скажет ей, что плохо то, что хорошо,– вечно все грех, их так много, этих грехов, в списке правил! – Она посмотрела на Нейла с улыбкой, глаза ее сияли, все лицо светилось от ощущения радости свободы,– Теперь я Иллиль, и мой мир прекрасен, а не полон греха!

Нейл невольно улыбнулся, и она тут же ответила ему улыбкой. Возникшее ощущение радости на мгновение преодолело усталость и боль. Но лай собак становился все громче, а в его сознание глубоко вошло предупреждение Хурурра:

– Они идут быстрее. Уходи, лесной брат! Айяр схватил Иллиль за руку, и они ускорили шаг – насколько могли.