Текст книги "Византийская цивилизация"

Автор книги: Андре Гийу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Материальные предметы цивилизации

Анализируя способы передачи знаний, в последнюю очередь нужно исследовать технологии. Молчание авторов по этому поводу вызвано тем, что византийское общество рассматривало механическую работу как внутреннюю форму разума, вместе с тем письменные античные источники были сохранены, в некоторых случаях даже приумножены, например при производстве аппаратов и инструментов, в военном деле, фармацевтике и химии. Для решения элементарных житейских проблем: пропитание, одежда, строительство жилья – византийцы не имели достаточного количества письменных источников, поэтому основную роль играла устная традиция. Понятно, что эти сюжеты редко становились предметом изображения. В основном изображалось строительство домов и всего того, что с домом связано: бани, изготовление мебели и предметов быта (ларцы, библиотеки, кровати, столы, стулья, лампы, кухонная утварь и предметы туалета), системы отопления, плуги, оружие, одежда, снаряжение охотников и рыбаков, музыкальные инструменты и орудия кузнеца, конская сбруя, инструменты для обмера земли и сам процесс. Из манускрипта XIV в. известно, что крестьянин использовал серп, косу, двойной молот, ручную сажалку, вилы, мотыгу с двумя зубцами. Единственный плуг, кажется, имел соху, приспособленную для легкой в обработке земли, и простой деревянный стержень, соединенный с ярмом упряжки, к которой присоединялись сошник и рукоятка, за которую держался землепашец. Тележки, запряженные быками, были единственным транспортным средством в деревне. Упряжь из веревок использовалась при перевозке тяжелых грузов, были изобретены различные приспособления для защиты шеи животных от трения. Стремя и седло из Китая попало в Персию, а затем через арабов и в Византию, которая с IX в. также была знакома с оковкой гвоздями. Наконец, водяная мельница, хорошо известная в древности, была известна и жителям империи, они пользовались мельницами разной конструкции и назначения, знали режим средиземноморских рек. Место, которое в питании занимала рыба, свидетельствует о том, что рыбная ловля была широко распространена: лодки с факелами для ночной охоты, сети, снабженные пробками, гарпуны – таковы основные инструменты. Охота на хищных птиц (соколы, ястребы, орлы, коршуны) находилась в руках крупных собственников и принцев, которые при помощи гончих собак или ищеек, вооруженные луками, загоняли и куропаток, зайцев, лисиц, оленей, ланей, газелей, кабанов и медведей.

Использовали ли византийцы способы возделывания фруктовых деревьев, виноградников, оливы, хранения зерна и фруктов, получения оливкового масла, извести и смолы, производства мыла или моющих растворов, изготовления стекла и сосудов, записанные в древних трактатах? Возможно, когда-нибудь археология и сможет ответить на этот вопрос. В любом случае, византийцы научились у древних алхимиков плавке и соединению металлов, составлению цветов, производству цветного и крашеного стекла, использованию жемчуга и драгоценных камней, янтаря и алебастра, работе со слоновой костью, производству эмалей. Любящие яркие цвета, византийцы совершенствовали технику греков и римлян: любимыми цветами были золотистый, изумрудный, пурпурный и ярко-синий, который пытались получить на Западе. Искусность византийских ремесленников проявлялась также в совершенствовании различных механизмов, например автоматов, о которых мы уже говорили, часов, астролябий для измерения времени, углометров для исследования неба, оптического телеграфа, акустических ваз, расположенных на куполах некоторых церквей для улучшения звука, и необходимых машин, например осадных, метательного оружия, «греческого огня». Это был не научный прогресс, а скорее приспособления и усовершенствования. В некотором смысле причиной этого стало отсутствие какой-либо специализации. Папа Александр в III в. описал, что должен знать архитектор, достойный этого звания: математику, астрономию и музыку, обработку дерева и металла, живопись, чтобы умел нарисовать рычаг, катапульту, машину для подъема воды, автоматы, солнечный циферблат, клепсидру, небесный глобус, движущийся за счет воды, валики, зубчатые колеса, наклонные плоскости, блоки, винты, вороты, лебедку, землечерпалки, подъемники – то есть все инструменты архитектора и инженера, необходимые для постройки кораблей (дромоны, хеландин, галеи и др.), дорог, мостов, домов, дворцов и церквей.

В тот момент, когда Константин создал основу будущей Византийской империи, перенеся столицу на Босфор, самыми важными памятниками архитектуры, без сомнения, были императорские дворцы. Каждый император имел свой дворец – символ его власти и амбиций: к сожалению, в Константинополе, Никомидии, Антиохии и Милане они не сохранились, но можно представить размеры и качество исполнения светских зданий этого периода, взглянув на стены вокруг Константинополя следующего века, которые послужили моделью для всех защитных сооружений VI в. во всей империи. Единственное здание раннего периода, которое сохранилось, – это церковь Рождества в Вифлееме, основанная святой Еленой; по данным раскопок, церковь имела пять нефов и хор (апсида) прямоугольной формы, построенный над пещерой. Эта церковь соединяла два сооружения, которые или плотно прилегали друг к другу, или были разделены, – они были близки эпохе раннего христианства; церковь была предназначена для празднования Святого причастия и мученичества – место, особо почитаемое из-за находящихся там мощей мученика. В основном церкви имели форму римских базилик или императорских залов для приемов, здание имело прямоугольную форму и разделено на три или пять нефов, главный из которых освещался окнами, расположенными над боковыми нефами; в центре ограды хора, разделявшей сам хор, находился алтарь под балдахином. Крипты под воздействием римских погребальных зданий чаще всего были на первом плане и имели форму креста – круглого, многоугольного, скругленного или квадратного с равными сторонами. Они были покрыты деревянным или каменным куполом, самый известный пример – ротонда Гроба Господня в Иерусалиме. Третьим типом построек был баптистерий. Вопреки западным и сирийским обычаям, греческие и семитские регионы империи не выделяли его как отдельное строение и прекратили строить с VI в., с момента, когда исчезает и крипта – единственное здание, в котором были мощи, купель и пространство для литургии. В это время в Египте развивался свой вид базилики (монастыри Сохаг), знаменитый заимствованиями из архитектуры фараонов. В Сирии сохранилось большое количество базилик раннего периода с ортоскопическими проходами позади хоров, где апсида имела две маленькие симметричные комнатки для ризницы и мощей, а с VI в. протесий – зал для приношений и место отхода процессии Большого Выхода, начавшегося в этот период. Вход часто был приподнят за счет паперти и окружен двумя башенками (Кальб-Лузе). Внутреннее убранство было очень строгим и имело классические или семитские корни. Кровлю делали из дерева или камня. В Месопотамии была распространена сирийская модель (церковь Святого Сергия в Ресаве, Святого Иакова в Нисибине). В Палестине, на побережье Средиземного моря в Передней Азии, в Элладе, на Островах самым распространенным строением была базилика с колоннами, оканчивавшаяся простой апсидой, с крышей из несущих конструкций, с папертью или атриумом. Некоторые (в Сиде в Памфилии, в Филиппах, Святого Димитрия в Фессалонике в Македонии) имели невыступающий поперечный неф, который не делали на Востоке, но он часто встречается на Западе в последующее время. Здания в Малой Азии не имели архитектурного единства: в восточной части на равнинах и побережье строили церкви сирийского и месопотамского типов, в городах побережья – церкви греческого образца, восхитительные по своим техническим и эстетическим качествам: самые известные – это в Мериамлыке, Коя-Калесси (Алахан-монастырь) в Исаврии, баптистерий Богородицы в Сиде, Святого Иоанна, Семи Спящих в Эфесе. В глубине полуострова, где не хватало дерева, в IV и V вв. строили сводчатые церкви базиликадной формы или в форме греческого или латинского крестов (Бин Бир Килиссе, Тормарза), которые предшествовали римским западным церквям. В западных районах империи было такое же архитектурное разнообразие, как и в восточных. Наиболее известны круглая церковь Святого Георгия, маленький ораторий Хосиос Давида, базилика Святого Димитрия в Фессалонике, Софийский собор (Святая София) и в Перуштице. Известно, что между IV и VII вв. в Константинополе были построены сотни церквей, из них сохранились три или четыре, к счастью, среди них храм Святой Софии. Построенное по приказу императора Юстиниана в 532–537 гг., основное здание этого сооружения (77 х 71,7 м) имеет атриум и нартекс, большое пространство квадратной формы с полусферическим куполом, подпираемым с запада и востока полукуполами, которые в свою очередь поддерживаются раковинами полукруглых ниш и сопровождаются боковыми, «будто подвешенными к небу золотой цепью», по словам историка Прокопия. Купол имел 51 метр в диаметре и был построен из кирпича, как своды, и, что было нововведением, покоился на четырех опорах. Типичный пример юстинианской эпохи, соединивший в себе две архитектурные модели – базилику и центрическую планировку, – сохранившаяся в Константинополе церковь Святых Сергия и Вакха. С этого момента византийская архитектура приняла окончательные формы и больше не развивалась, а пользовалась установившимися канонами. Отныне стремления богатых ктиторов были направлены на небольшие памятники, тщательно и изысканно украшенные.

Эти элегантные конструкции строились из кирпича, из чередующихся ярусов кирпича и камня, покрытые куполами, подпираемыми сводами с круглыми раками. Часто возвращались к прежним моделям, базиликам с остовом, на котором покоилась крыша (в Месемврии, Серрах), с различными типами крестообразных форм (Панагиотисса в Константинополе, в Перистерах около Фессалоники, в Водоче в Македонии). Но большинство церквей имели квадратную планировку с тремя апсидами и нартексом, с выгнутым и приподнятым куполом над пустым цилиндрическим пространством, сопровождаемым иногда четырьмя куполами меньшего размера. Символичность этой архитектуры, о которой мы скажем позднее, объясняет ее почти уникальное использование. Развитие архитектурных форм происходило усилиями архитекторов, направленными на облегчение конструкций и все большее приподнимание купола, который становился все более воздушным и покоился на все более хрупких подпорках. Достаточно сравнить Святую Софию в Фессалонике доиконоборческой эпохи с церковью Богородицы (Фетхие джами), основанной Константином Липсом (907 г.), и Мирелайон (Бодрум джами), построенную императором Романом Лакапином (920–944 гг.) в Константинополе, чтобы убедиться в этом. Маленькие кубы приподнимают купол в заморских провинциях, например в Италии, и за пределами империи, в Болгарии, Сербии, Грузии, на Руси. В последние века существования империи в церквях все больше высоких куполов, они украшены внутри кирпичом и кусочками глазурованной керамики и демонстрируют некоторое стремление к индивидуальной интерпретации принятых форм. Самые известные памятники этого периода экономического упадка государства построены в Фессалонике (церковь Святых Апостолов), в Кастории и Охриде в Македонии, в Мистре, где представлены все типы планировки, в Арте (Панагия Паригоритисса), Фетхие джами и единственное светское здание – дворец Текфур Серай, единственный пример дворцовой архитектуры. К этому можно добавить церкви сербского, болгарского и румынского государств, значимые некоторыми локальными чертами, привнесенными местными мастерами.

Образование, или, если хотите, пропаганда, которая осуществлялась благодаря всем этим памятникам, которые нельзя рассматривать в качестве простого декора, проявлялась в символике и затрагивала самые глубокие чувства византийской души, истоки ее культуры.

История чувствСимволы

Церковь, гласит сирийский гимн VII в., это отражение божественных таинств. Параллелепипед с куполом на вершине – это Космос, три одинаковых фасада символизируют Троицу, как и свет трех окон, а многочисленные проемы, пронизывающие три стены – это апостолы, пророки и мученики. «Крыша – это небеса, а золотые мозаики символизируют небесный свод, усыпанный звездами… Купол сравним с небом, арки, поддерживающие его, это четыре стороны света» (А. Грабар). Символизм византийских святилищ появляется в VI в., когда архиепископ фессалонийский Симеон в начале XV в. объяснял критянам: «Земной мир, небесный мир и пространство между ними представлены в формах божественной церкви: нартекс (притвор) представляет собой земное пространство, naos(церковь) – небо, хоры – то, что над ним… Церковь построена из материи, но она имеет и сверхъестественную суть: посвященная тайными молитвами прелата и помазанная освященным елеем, она вся становится жилищем Бога, но не все ее части доступны всем, некоторые предназначены для священников, другие для мирян. Naos представляет собой земной мир и видимую часть неба. Ограда хоров (затем иконостас) разделяет чувственные вещи от сверхчувственных, и Иисус находится между Богородицей и Иоанном Предтечей, ангелы, апостолы и святые представляют Христа на Небе». Выбор и расположение убранства имеет те же корни: живопись и мозаика обозначают Царство Божие, которое заполняет собой мир. Это было привнесено в церковь апостолами, как утверждает неизданный апокриф, написанный, возможно, на Сицилии в VII в., известна его грузинская версия. Апостол Петр, гласит этот текст, написавший историю Воплощения Христа после Благовещения до Преображения, приказал своим последователям украсить все церкви, которые они будут строить, этой историей и попросил художника Иосифа нарисовать ее на листах пергамена, которые были отправлены всем епископам. С этого момента, когда, по совету Павла, он решил отправить Панкрата и Marcienна Запад, он им направил «два молитвенника, два Деяния апостолов, две чаши с серебряными дискосами, два кедровых креста, две книги с божественными историями, составлявшими украшение церквей, другими словами, рассказы из Ветхого и Нового Заветов в картинках, как было предписано святыми апостолами». Он им сказал, что хочет, чтобы они построили церкви, украсив их, и показал им рисунки Иосифа: Благовещение, Рождество, Крещение Предтечей, призвание первых учеников, чудесное исцеление, предательство Иуды, Распятие на кресте, Погребение, Воскрешение и Преображение. «Поместите все эти изображения в церкви, чтобы люди, пришедшие в них, постигли смысл и вспомнили о Воплощении Христа, а их вера оживилась и окрепла». Аутентичность послания и подписи уже доказаны, она передается через тетради образцов, существование которых здесь подтверждается, даже если никто и никогда их и не найдет.

Символизм распространялся на все, от синаксиса, или собрания верующих, до литургии в трех ее формах: литургия Василия, которая исполняется десять раз в год, литургия Преждеосвященных Даров во время Великого поста, за исключением субботы, воскресенья и 25 марта (Благовещение), литургия святого Иоанна Златоуста, исполняемая в другие дни. «Нужно вознестись с мудростью путем погружения в молитву над Писанием к Божественному Духу, в котором собраны все добродетели, сокрытые сокровища знания и мудрости. Если кто-то станет достойным этого, то он сам милостью Божественного Духа откроет Бога в своем сердце и сможет созерцать славу Божию как в зеркале, откинув пелену Писания», – обращался Максим Исповедник к избранным, которым он объяснял смысл различных частей службы. Первое вступление священника в церковь для отправления службы подобно первому приходу Христа в мир, освобождению человека от зла, и, входя в храм, а потом вступая на ступени престола, он символизирует собой Христа, поднимающегося на небо, чтобы занять там свое место. Вхождение божьего народа в церковь со священником представляет собой переход неверующих от незнания к познанию Бога, от зла к добродетели, так как церковь обозначает добродетель. Уроки священных книг – это предписания самого Бога, которые каждый получает своим путем, чтобы вести битву и выйти из нее победителем. Литургические песнопения своей нежностью выражают удовлетворение в обладании небесными благами при вознесении души к любви к Богу и ненависти к ошибкам. Воззвания к миру, которые по просьбе служителя делались после каждого стиха, – это восхваления ангелов, которые, освобожденные от битвы, посвящали все уголки своей души божественному, что является исполнением добродетелей. Чтение Евангелия и церемонии таинств представляли страдания Сына Божьего, который спускался с неба и подводил телесную мысль к созерцанию сверхчувственного. В своем общем смысле Евангелие – это осуществление мира, в котором мы живем. После прочтения диаконом святого Евангелия служитель спускался со своего престола, отпускали новообращенных и всех тех, кто не достоин пока участвовать в божественных мистериях. Объявляли о Втором пришествии Христа на землю после Страшного суда, согласно словам апостола Павла фессалоникийцам: «Так как Бог, сопровождаемый голосом архангела и божественными трубами, спустится с неба». Врата храма закроются (и натянется покров) – символ преходящей сути земных вещей и будущего вхождения достойных после страшного разделения и ужасного приговора – в сверхчувственный мир, который есть храм Божий. Вхождение (называемое великим и вторым) святых – это начало будущего объяснения, которое будет дано нам на небе. Христосование миром, о котором служитель заставляет молиться всех присутствующих на службе, предшествует согласию, из которого вытекает для достойных общение с Сыном Божьим и Богом, так как рот символизирует Слово и через него все участвуют в первом и единственном Слове. Символ веры, восхваляемый служителем и собравшимися, – это действие мистической милости, которое все адресуют Богу, благодаря его за средства провидения для спасения их душ. Трисвятое, провозглашаемое всеми верующими, – это знак их будущего единения в собрании нетленных и сверхчувственных властей, с которыми они празднуют тройное восхваление божественного триединства. «Отче наш» – это молитва, которая всех делает сынами божьими. Последнее воззвание во время службы «Один святой, один Бог!» обозначает будущее необъяснимое и несравнимое единство посвященных с единственной сокрытой простотой Бога в мире нетленного сверхчувственного, где властями наверху они будут созерцать свет его славы: общность таинства как окончание всего дает им необходимую чистоту для участия в этой милости.

Символы византийской литургии, конкретные детали которой скромные и размеренные, смогли очаровать колеблющийся народ, находящийся в поисках веры, что, например, зафиксировано в «Повестях временных лет», одном из первых памятников русского Средневековья. Владимир (князь Киевский, 980–1015 гг.) собрал своих бояр и старейшин города и сказал им: «Видите, булгары нашли меня, чтобы я принял их веру. После них германцы стали расхваливать свою веру, затем евреи (хазары). Наконец, пришли греки (византийцы), они осудили все другие веры и посоветовали принять свою, также они долго рассказывали об истории мира, начиная с сотворения. Их слова были искусны, слушать их было удивительно, приятно было их слышать. Они говорили о существовании другого мира. „Тот, кто принимает нашу веру, после своей смерти воскрешается и живет вечно. Но тот, кто принимает другую веру, истребляется огнем в будущем мире“. Каково ваше мнение на этот счет и каков будет ваш ответ?» Бояре и старейшины отвечали: «Князь, ты знаешь, что никто не ругает свое, но восхваляет его. Если ты хочешь убедиться в чем-то, то в твоем распоряжении есть слуги. Отправь их изучить обряды и почитание бога каждого». Их совет понравился князю и всему народу: они выбрали десятерых достойных и мудрых и отправили их вначале к булгарам, чтобы изучить их веру. Посланцы пустились в путь и, чтобы выполнить свое предназначение, участвовали в исполнении культа булгар в мечетях, потом вернулись домой. Владимир затем приказал им отправиться к германцам и изучить их веру, а напоследок посетить греков. Так, они прибыли в Германию и, посмотрев германскую церемонию (католическая вера), направились в Царьград (Константинополь) и были представлены императору. Он поинтересовался целью их миссии, и они рассказали ему обо всем, что произошло. Услышав их слова, император обрадовался и принял их с большими почестями. На следующий день император сказал патриарху, что русская делегация прибыла, чтобы изучить греческую веру, и приказал ему подготовить церковь и духовенство в Святой Софии и сам надел одежды для церемонии, чтобы показать русским, как греки славят своего Бога. Когда патриарх получил это повеление, он приказал духовенству собраться, и все свершили обыкновенную службу. Они курили фимиам, а хор пел гимны. Император сопроводил русских в церковь и привел их в большое помещение, привлек их внимание красотой здания, песнями, действиями понтифика и диаконов, все объясняя им в культе своего Бога. Русские были удивлены и восхищены греческой церемонией. Императоры, Василий и Константин, пригласили затем посланников и сказали им: «Возвращайтесь в вашу родную страну», – и отпустили их с большими почестями и дорогими подарками. Когда посланцы вернулись, князь собрал своих бояр и старейшин. Владимир сказал им о возвращении послов, которых он отправлял в дальние страны, и просил выслушать их ответы. Последним же он приказал рассказать обо всем, что они видели. Эмиссары начали рассказывать: «Во время нашего путешествия к булгарам мы видели их службу в храмах, называемых мечетями, стоя и без оружия. Они склонялись, садились, поворачивали головы направо и налево как одержимые, но не было в этом радости, а только грусть и зловоние. Их религия нехороша. Затем поехали мы к германцам и видели многочисленные церемонии в их храмах, но не было там никакого величия. Потом мы отправились к грекам, и греки привели нас в здания, где они восхваляют своего Бога, и мы не знали, на земле или на небе мы находимся. Так как на земле никакое великолепие, никакая красота не сравнится с тем, что мы даже не в силах описать. Мы только поняли, что Бог живет там, среди этих людей, и что их церемонии самые красивые из тех, что мы видели. Мы не можем забыть эту красоту. Всякий человек, испробовавший что-либо столь сладкое, не может принять горькое, и мы не можем больше жить здесь». Бояре затем переговорили и сказали: «Если вера греков плоха, то ее не приняла бы бабка нашего князя Ольга [крещена примерно в 956 г.], которая была мудрее всех». Владимир спросил затем, где они бы хотели креститься, и они ответили, что это его решение (S. Н. Cross и О. Р. Sherbowitz-Wetzor).