Текст книги "Византийская цивилизация"

Автор книги: Андре Гийу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

Книги для службы и священнодействий стояли отдельно от Библии, и их число постоянно увеличивалось. Традиционной базой для молитв был Псалтырь, вместе с гимнами из обоих Заветов он полностью читался в течение недели и составлял отдельную книгу. Другие книги Писания читались отрывками, собранными вместе. То же самое было и с Новым Заветом: отрывки для подвижных праздников составляли синаксис, для фиксированных – Четьи минеи, вместе они составляли молитвенник. Деяния и Послания апостолов были объединены в одну книгу под названием «Апостолы» («Praxapostolos»). Другие книги для хора: типикон, где были собраны отрывки для чтения и некоторые правила для каждой церемонии, литургии или тексты для трех литургий – Иоанна Златоуста, Василия и Преждеосвященных Даров с несколькими благочестивыми молитвами и другие (октоих, параклетик, триодь, пентикостарион, минеи, эклога). Литургия сопровождалась чтением агиографических текстов, или гомилий, из древних собраний, затем разделенных на две книги – панегирики, которые включали в себя отрывки для фиксированных праздников, и проповеди для подвижных праздников, взятые из ораторских произведений частных авторов, и сборники гомилий, полностью предназначенные для цикла подвижных праздников, самые известные из которых были скомпилированы константинопольским патриархом Германом II в XIII в., Иоанном XIII Гликой, Иоанном XIV Калекой и Филофеем в XIV в.

Вся эта религиозная литература, обилие которой объясняется тем, что, начиная с эпохи Константина Великого, христианство стало самым важным и основным фактором развития политической и интеллектуальной жизни империи, пронизывающим больше, чем на Западе или Ближнем Востоке, светскую литературу и придавшим ей свой способ мышления и выражения мысли, например, научным произведениям.

Литературные произведения по большей части были написаны научным языком. Они касаются истории, географии или военного искусства, это и риторические сочинения, романы, книги по философии, филологии и грамматике. Поэзия представлена псевдодрамой, экфрасисом (описание), эпиграммами, плачами и религиозными гимнами.

Историю в Византии рассказывали двумя способами: через описание событий какого-либо правления или периода или посредством мировой хроники. Первый вариант, практически всегда писавшийся в честь императора или правящего рода в изысканном стиле, представлен многочисленными писателями, назовем лишь основных: сегодня известны лишь фрагменты сочинений Евнапия из Сард конца IV в. – защитника императора Юлиана, рассказывающего о периоде 270–404 гг., Олимпиодора (V в.), еще одного язычника, затрагивающего период 407–425 гг., Приска Панийского из Фракии – 433–472 гг., христианина Мальха, начавшего повествование с правления Константина и закончившего 480 г. Во второй половине V в. Зосим, неоплатоник, настроенный против христианства, написал историю императоров от Диоклетиана до 410 г. и показал, что политический и культурный упадок империи – это наказание за пренебрежение языческими богами. Иешу из Милета в VI в. написал мировую историю до 518 г., но прославил его «Onomatologos» – ценный словарь по истории литературы, имевший большое влияние на византийские словари. Иоанн из Лидии – профессор из Константинополя – составил историю императорской администрации и ее римских истоков, которая изобилует большим количеством ошибок, вызванных незнанием автором латыни. Прокопий Кесарийский из Палестины написал рассказ из восьми книг о войнах Юстиниана с персами, вандалами и готами до 554 г., а также составил книгу о многочисленных военных и городских постройках императора и, наконец, памфлет против него – все в очень образном стиле. Его труд был продолжен и доведен до 558 г. ритором Агафием, имитирующим для периода 558–582 гг. Менандра, потом императорским секретарем в правление Маврикия (582–602 гг.) Феофилактом Симокаттой. Новые историки появляются только в X в.: Константин VII Багрянородный (913–959 гг.) описал жизнь своего деда Василия I (867–886 гг.), где восславил основателя Македонской династии, потом он написал трактат об имперском управлении («Об управлении империей») в отношении других народов, учебник по дворцовому протоколу («О церемониях византийского двора») и еще один – по административному устройству («О фемах») – компилятивные произведения, написанные относительно простым языком. Неизвестным автором были описаны правления императоров Льва V, Михаила II, Феофила и Михаила III, а также обширная антология античных и византийских авторов, разделенная на 53 главы («Объявление императора», «Посольства», «Добродетель и порок», «Стратегемы», «Обычаи и нравы»). Почти все они утеряны. Константин VII заказал Иосифу Генесию книгу «Правления», касающуюся периода 813–866 гг. Это произведение было доведено до 961 г. Феодором Дафнопатом, сановником при дворе Романа II (959–963 гг.). Следующий историк – Лев Диакон, который сопровождал Василия II в его кампании против болгар, в греческом стиле описал историю событий с 959 по 975 гг. Михаил Пселл, философ и государственный деятель, в своей «Хронографии» затронул 976–1077 гг. Без сомнения, самым объективным является описание 1034–1079 гг., сделанное Михаилом Атталиатом, адвокатом и судьей на ипподроме, более похвальным – сочинение Никифора Вриенния, зятя Алексея I Комнина, посвященное 1070–1079 гг.; его жена Анна Комнина очень изящно и с любовью описала историю своего отца Алексея I (1081–1118 гг.). Иоанн Киннам, который сопровождал императора Мануила I (1143–1180 гг.) в его военных походах в качестве секретаря, написал историю (1118–1176 гг.), достойную внимания благодаря качеству его источников и стиля, подражающего классическим образцам. Его труд был продолжен Никитой Хониатом, крупным императорским логофетом, описавшим годы междуцарствия (1118–1206 гг.). Эпоха Никейской империи (1203–1261 гг.) была описана Георгием Акрополитом, советником Иоанна Ватаца, Феодора II Ласкариса и Михаила VIII Палеолога. Георгий Пахимер, крупный чиновник, затронул 1261–1308 гг., уделяя особое внимание, как и его продолжатели, церковным вопросам. Никифор Григора, без сомнения, самый крупный ученый конца Средневековья, в монастыре Хора в Константинополе, куда он был заключен из-за противостояния с исихастами, написал в платоновском стиле «Римскую историю», затрагивающую 1204–1359 гг. Иоанн Кантакузин, ставший императором Иоанном VI, потом монахом Иоасафом Афонского монастыря, написал четыре книги «Истории» (1320–1356 гг.), заканчивающиеся его правлением. С этого момента историческое повествование прервалось до XV в. Затем появляется Дука Фокейский, первый историк турецкого владычества (1341–1462 гг.), затем Георгий Сфрандзи из Корфу, чья переделанная история 1258–1477 гг. сохранилась до наших дней, наконец, два греческих историка Первой турецкой империи – Лаоник Халкокондил, подписывавшийся именем Фукидида (1298–1463 гг.), и Критовул Фукидский с Имвлоса, создававший панегирики Мехмеду II. Таковы мемуары византийской эпохи.

Цели хронистов были различны: они хотели убедить читателя в том, что православная вера – это божественный дар и что ее конкретное проявление – это только Византия. Неизвестно, откуда хронист черпает свои знания, но очевидно, что он выражается языком, близким к разговорному. Первый большой успех в этом жанре принадлежит Иоанну Малале, сирийскому ритору VI в., который не очень отточенно описывает события от сотворения мира до эпохи Юстина II (565–578 гг.) – историю мира, полную чудес и сенсационных событий. Он был переведен на старославянский язык и оказал большое влияние на религиозную и политическую мысль южных славян. «Пасхальная хроника» – это анонимное произведение, доводящее повествование до 629 г., ее рассказ ведется в хронологической последовательности, датировка – от сотворения мира. Вскоре все хроники следуют этой модели. Георгий Синкел в IX в. довел повествование только до 284 г., но до 813 г. его продолжил его друг монах Феофан Исповедник, а патриарх Никифор описал 602–769 гг. После произведения Феофана в Средние века больше всего использовали монастырскую хронику монаха Георгия, называемого также Амартол, «Грешник»: он рассказывает историю мира от Адама до 842 г. Она была переведена на старославянский язык и продолжена неизвестным автором до XI в. Другой продолжатель Феофана – Иоанн Скилица, крупный военный деятель, умерший в конце XI в. Его рассказ был доведен анонимным автором до 1078 г. В следующем веке Георгий Кедрин, переписав Феофана и Скилицу, создал новую историю мира до 1057 г. Наконец, Иоанн Зонара, начальник императорской гвардии, составил еще одну хронику, закончившуюся 1118 г., написанную в очень возвышенном тоне и ученым языком. Эта хроника стала последней написанной в прозе. Однако Константин Манасси в XII в. в шести тысячах стихов по 15 слогов каждый довел ее до 1081 г., в XIV в. Ефрем рассказал всю историю, начиная с Юлия Цезаря и до 1261 г., почти в 10 тысячах стихов по 12 слогов каждый.

Географические произведения озадачивают. Византийцы, избороздившие все дороги и моря мира, известные в то время, оставили только одно оригинальное произведение под названием «Христианская топография», составленное торговцем из Александрии VI в. Косьмой Индикопловом, который описал различные страны, которые он сам посетил или которые были ему известны, но, чтобы дать представление о физической географии, он ссылается на Библию. Известны путеводители по Константинополю XII в., рассказ о путешествии в Египет и Палестину Андрея Ливадина, хартофилакса митрополии Трапезуид, и рассказ Канана Ласкариса о Германии, Норвегии, Швеции и Исландии XV вв. – это полное описание всей византийской географической литературы, так как первые компасные карты появились только в XVI в. Кроме того, существовали трактаты о военном искусстве, о которых мы уже говорили и которым византийцы придавали большое значение.

Риторика была больше чем школьная дисциплина, это особый жанр, чтимый жителями империи. Для них она была сродни поэзии и стояла выше прозы. Пристрастие к высокопарности проявляется в многочисленных панегириках императору, где большие запутанные пассажи наполнены мифологическими и библейскими аллюзиями. Были популярны послания отцов церкви, а также труды историков, философов, риторов или поэтов, скомпилированные разными авторами.

Известные имена в ораторском искусстве появляются с IV в. Ливаний Антиохийский – преподаватель красноречия, помимо большого числа бесед на различные темы, написал 143 беседы и 1604 письма, он был мэтром аттического стиля. Фемистий Пафлагонский, преподаватель философии и друг императоров, стал знаменитым благодаря придворным беседам. Император Юлиан, Григорий Назианзин, Григорий Нисский, Василий Кесарийский и Иоанн Златоуст прославили в это же время искусство убеждения, которое пустило глубокие корни в языческую софистику. Оно было возвеличено в школах Газы VI в., где ее глава Прокопий своими беседами обучал самому чистому греческому языку. Относительно позднейших времен можно сказать, что всякий сколько-нибудь значимый автор упражнялся в этом жанре в поисках успеха, писал в форме писем наброски на вымышленные или преувеличенные сюжеты ( progimnasmata), панегирики императору, заупокойные молитвы, утешительные речи на смерть неизвестного друга, а также собственно письма. Вот один из примеров: «Тебе известна репутация Дельфов и то, что поражает нас при любовании ими, – золотые слитки Креза и знаменитые таланты, звуки тагана, Музы и переборы лир. Впрочем, когда сын Леты отсутствует, все замолкает, печаль обрушивается на алтарь, тишина делает треножник заложником, нет больше повода для пения, так как Аполлон отдыхает в чужих краях или на Делосе, но когда Предводитель муз возвращается в храм, то радость наполняет всех, лира и лебеди соперничают в пении, гармонично звучат струны, предсказательница передает слова оракула… Вот что привиделось мне, мой друг…» – пишет магистр Никий, изгнанный на побережье Черного моря, своему другу Иоанну, чиновнику при дворе.

К этой академической литературе приближаются сатирические произведения, вдохновленные Лукием, такие как «Патриот», «Тимарион» в XII в., или рассказ «Мазарис» начала XV в., несколько «Зеркал императоров», скопированных с проповеди Исократа об обязанностях монарха, или экзотические восточные романы: «Калила и Димна», на греческом «Смбат» (по-гречески «Syntipas»), переведенный на Западе как «Роман о семи мудрецах», «Жизнь Эзопа», переведенный на славянский, «Варлаам и Иоасаф», распространенный на Западе с XI в., а также нравоучительные басни в народном вкусе, которые, кажется, не завоевали внимания публики в Византии.

Сестрой риторики была философия. Она была признана отцами церкви в IV в. как божественное откровение, как источник всех знаний; принципы веры и нравственности были выставлены в доктринальном корпусе наряду с истинами, различимыми разумом, использовалась терминология античных философов – Платона, Аристотеля и стоиков. Для борьбы с язычеством и гностицизмом христианство в итоге было вынуждено преподавать философию. Воспитанные на неоплатонизме, отцы церкви создали концепцию, основанную, с одной стороны, на христианской истине, данной в откровении, с другой стороны – на языческой (античной) философии. После Прокла Афинского в V в. компилятор Иоанн Филопон в VI в., христианин, известный комментариями к Аристотелю и Льву Византийцу, создал структуру православной теологии с применением методов философии и заслужил имя первого христианского схоластика. Ему равен Максим Исповедник, прекрасный знаток учения Аристотеля, много сделал для того, чтобы усилить неоплатонической элемент в византийской мистике. В «Источнике знания» Иоанн Дамаскин (VIII в.), как и в других своих работах, не привнес ничего нового и не стремился к этому: это был просто первый учебник православной веры. Михаил Пселл преподавал философию в XI в. и настаивал на изучении Плотина, Прокла и Платона, но лишь для того, чтобы подготовиться к метафизике – последнему уровню философского учения перед изучением теологии. Его наследник по философской кафедре в Константинополе Иоанн Итал, прибывший с Запада, знал схоластику, его критика некоторых статей веры привела, например, к поддержке доктрины переселения душ и стала причиной отлучения его от церкви. В тот момент, когда спекулятивная философия, благодаря схоластике, развивалась на Западе, в Византии она застыла. И только в XV в. появляется философ, достойный этого названия: Георгий Гемист Плифон из Мистры, перенявший теорию, неясно высказанную веком ранее Никифором Григорой о мировой душе, царствующей на небе и дерзкой на земле; первым с времен императора Юлиана он стал критиковать православную доктрину: убедил Козимо Медичи основать во Флоренции академию платоников, сыгравшую не только на Западе, но и на Востоке большую роль в развитии философских идей.

Очевидно, что образованные люди в Византии проявляли большой интерес к классической греческой литературе. Именно они вернули значимость процессу передачи ее следующим поколениям. Многочисленные критики и комментаторы античных текстов имели хорошую репутацию. Самые знаменитые среди них: Фотий (IX в.), патриарх Константинополя, который собрал в своей книге под названием «Библиотека» фрагменты светских и церковных авторов, Иоанн Цец (XII в.), написавший комментарий к Гомеру, Гесиоду и другим классическим авторам, Евстафий Солунский (конец XII в.), в XIV в. Максим Плануд, Мануил Мосхопул, Фома Магистр и Димитрий Триклиний, толковавшие Гомера, Пиндара, Феокрита и трагиков. В области грамматики преобладало влияние Дионисия Фракийского (II в.), хотя уже были известны труды Феодосия Александрийского (V в.) и Георгия Хировоска (VI в.). Только в XIV в. Мануил Хрисолара, Феодор из Газы и Димитрий Халкокондил стали применять новую методику преподавания в форме вопросов и ответов, которую стали использовать и на Западе для изучения греческого языка.

Византийская поэзия никогда не имела ни собственных жанров, ни тем: Михаил Пселл в XI в. изложил в стихах комментарий к латинским юридическим понятиям, адресованный Михаилу VII. Редкие сохранившиеся пьесы – это диалоги, предназначенные для чтения, а не для представления на сцене: «Беседа между Адамом и Евой и Змием», написанная диаконом Игнатием в IX в., «Страдающий Иисус» – плач, составленный из небрежно собранных отрывков классических трагедий (XI–XII вв.?), небольшие куски из Феодора Продрома (XII в.) и Мануила Фила. Спектаклем для византийцев был цирк, торжественные церемонии в церкви и при дворе.

В стихах была описана святая София Павлом Силенциарием, а о зиме в Газе гекзаметром писал Иоанн из Газы. В эпоху Юстиниана стихи посвящались церкви Святых Апостолов в Константинополе (Константин Родосский, X в.), как и предметы искусства, иконы и многие другие вещи. Жанр исторической похвалы представлен Георгием Писидой (VII в.), который 12-сложным стихом описал походы императора Ираклия против персов. Феодосий Диакон в том же стихе воспел изгнание арабов с Крита Никифором Фокой в X в., а Константин Манасси – свое посольство в Сирию в 1160 г. В конце XII в. расцвел жанр любовного романа в стихах с бесконечными сценами любви и приключениями, – школьные упражнения, вдохновленные авторами I–III вв., поверхностные и скучные. Византийская дидактическая поэзия имела тот же источник и была, к несчастью, очень распространена среди неразборчивой публики. Зато византийцы были мастерами эпиграмм и иногда даже злоупотребляли этим: маленькими стихотворениями сопровождались подарки, их запечатлевали на памятниках и предметах искусства, в эпиграммах адресату льстили, высказывали пожелания, соболезнования или оскорбляли. Константин Кефала в IX в. был первым составителем сборника эпиграмм, второй принадлежит Максиму Плануду в начале XIV в.

Во II в. до н. э. в греческом языке произошли фонетические изменения – исчезла количественная характеристика слога, и это повлияло на стихосложение: появились ритм, рифма, строфа. Лучшими поэтическими произведениями в Византии были сочинения, вдохновленные христианством. Основными жанрами стали контакий и канон, оба имели форму литургии. В контакии слова и музыку писал один и тот же автор, первые сохранившиеся датируются VI в.: они насчитывали от 18 до 22 строф с рефреном. Лучшим представителем в этом жанре стал сириец Роман Сладкопевец: ему принадлежит тысяча поэм. Свежесть вдохновения и выдержанность метра делают его произведения уникальными для Византии. Начиная с VIII в., кажется, развивается новая форма литургической поэзии, она вышла из контакия, хотя канон еще присущ православной церкви. Канон состоял из 9 од, составленных из одинакового количества строф, с одинаковым размером. Андрей Критский в VII–VIII вв. считается основателем этой новой формы, которая принесла известность Иоанну Дамаскину и Косьме Иерусалимскому, епископу Майюма в VIII в., Феодору Студиту и сицилийцу Иосифу Гимнографу в IX в., потом Митрофану из Смирны, Иоанну Мавроподу, Иоанну Зонаре и многим другим.

В стороне от этих эрудированных прелатов и ораторов константинопольского двора в Передней Азии и на островах Эгейского моря развивался другой поэтический жанр на просторечном языке, без сомнения, находившийся под западным влиянием – франкским и особенно итальянским. Не признававшиеся писателями при дворе, эти произведения не были безупречными, можно сказать даже, что они переняли худшее от своих ученых «сестер»: риторический педантизм длинных описаний, характеристик главных героев, пространные ламентации. Большинство произведений анонимны и в течение веков подвергались постоянным переработкам. Многие из них не позднее XIV в. и созданы в «политических» стихах, то есть состоят из 15 слогов. Приписываемая Алексею Комнину(1119–1142 гг.) поэма, написанная на народном языке, «Спанеас», подражание «Зеркалу для принцев» – произведение, имевшее в дальнейшем большой успех; Михаил Глика, заключенный в тюрьму (1158–1159 гг.) Мануилом I, написал ему жалобную оду, составленную 15-сложным стихом.

Сатирические стихи – язвительные и живописные – в адрес императора и знатных людей Константинополя о нищенской жизни ученого писал Феодор Продром, смешивая лесть и бесстыдные признания в нищете. Однако лучшими произведениями в народной литературе стали истории про животных. Восхитительные своими описаниями, своими метафорами, они были направлены против культурного высокомерия правящего класса и лицемерия духовенства. «Рассказ о четвероногих», датированный 1365 г., повествует о том, как лев, король, желая поддержать общественное спокойствие, пригласил всех животных, чтобы те смогли высказать ему свои претензии. И каждый стал показывать достоинства и недостатки соседа, а сильные стали хватать слабых. В последовавшем жертвоприношении лев, леопард и другие хищные животные были убиты более слабыми, к большому удовольствию поэта. В «Птицелове» орел в королевстве птиц занимает место льва. В «Осле, волке и лисе» осел, который хитростью избавляется от волка и лиса, что привели его на взморье, чтобы убить, символизирует грубого крестьянина, который побеждает эрудицию и культурную претенциозность сильных мира сего, названных «философами». Редкий пример грубого богохульства представлен в «Литургии человека без бороды», удивительном произведении XIII–XIV вв., непристойной сатире против духовенства, написанной размером византийской литургии, в котором священник, высмеивая церковь, отдает евнуху руку своей дочери.

Неудивительно, что легенды античной Греции оставили свой след в византийской народной поэзии. Примерно в 1330 г. деспот Эпира Иоанн II Орсини приказал Константину Гермониаку составить компиляцию историй Гомера; 8800 стихов по восемь слогов на гомеровские темы были составлены автором, который, плохо понимая оригинальный текст, сделал лишь скверную имитацию античных поэм. «Троянская война», перевод французского романа Бенуа де Сент-Мора, была еще более слабым произведением. «Ахиллеида», в которой в XIV в. малоодаренный автор соединил античные элементы с темами западного рыцарского романа, напротив, имеет свое очарование. Сказка «Велисарий» показывает губительные последствия человеческой зависти, непостоянство фортуны и интриги придворных. Более популярной, чем Велисарий, в этом жанре был образ византийского героя ( akrites), которого символизировал Дигенис Акрит. В длинной поэме, у которой много различных версий, воспеты честность защитника византийской границы от варваров и предателей: Дигенис Акрит – герой, сын арабского эмира и богатой византийки, был воспитан матерью. До того, как он узнал о своем происхождении, он покорил невесту своими военными подвигами; женившись, жил в роскошном замке на берегу Евфрата, пока Харон не увел его под землю. Появившаяся в X в., отразившая конкретное событие, эта эпопея передавалась из уст в уста, постепенно обрастая новыми деталями, сделавшими Дигениса героем-исполином.

Пятнадцатисложным стихом были написаны также повествование о франкском господстве в Морее (1204–1292 гг.), перевод французской поэмы, и описание битвы при Варне (1444 г.).

На народном языке писали и романы. Они повторяют темы романов поздней Античности: злоключения возлюбленных, пираты, мечтания. В них часто встречаются описания, как и в любовных письмах в риторическом стиле, но этот наивный рассказ помещен в западный мир, где герой – выходец из рыцарских слоев, что создает у читателя иллюзию современности. Самый старый из этих романов – это «Каллимах и Хрисорроя», где герой добивается возлюбленной, несмотря на дракона, волшебное яблоко и злого принца. Затем появились «Ливистр и Фодамна», «Имберий и Маргарона» («Красавица Магелона»); «Флорий и Плаца-Флора» («Белоснежка и Краснозорька») – перевод итальянского романа Кантаре ди Фиорио э Бланкафоре, «Аполлон из Тира» – еще один перевод итальянской версии латинского текста V–VI вв., в основе которого утерянный греческий оригинал, и, наконец, «Птохолеон», развивающий классическую тему проницательности мудрого старца, проданного в рабство, выкупленного императором, щедро одаренного и отправленного домой. Эти романы не отличаются оригинальным содержанием, но некоторые пассажи в них очень лиричны. Самой выдающейся с этой точки зрения остается поэма в несколько сот стихов, составленная, возможно, в XIV в. и известная под названием «Родосские песни любви». В ней один всадник с Родоса ухаживает за греческой красавицей, которая согласна выйти за него замуж, если он ответит на сто вопросов о любви; его ответы, написанные акростихом и расположенные в алфавитном порядке, представляют собой страстную любовную историю. Таковы основные проявления этой народной литературы, которые, возможно, в конце Средневековья способствовали возникновению у греков чувства единства, позволившего им сохранить за пределами Византии многие черты их характера.

Научные книги, написанные византийцами, не представляют собой значительного прогресса по сравнению с уровнем, достигнутым греками в период эллинизма, но они сохранили обширные знания Античности до момента, когда на Западе стало возможно обобщить эти знания.

Имя первого математика, которое мы назовем, это Иоанн Филопон (VI в.), один из самых крупных ученых периода взаимодействия эллинистической науки с византийской. Сохранились его работы по математике и астрономии, комментарий к Никомаху (II в.) и трактат об астролябии; в комментарии к Аристотелю он говорит о квадратуре круга. Выпускник той же александрийской школы и ученик того же Аммония Евтохий (VI в.) посвятил свою жизнь изучению классической математики. Он написал комментарий к произведениям Архимеда о геометрическом решении кубического уравнения, считавшийся утерянным текст которых на дорическом диалекте ему посчастливилось найти. Можно сказать, что он представил Константинополю классических греческих математиков. Анфимий из Тралл, один из архитекторов храма Святой Софии в Константинополе, также был математиком, изучавшим параболы. После его смерти постройкой храма занимался Исидор из Милета, он руководил публикациями трактатов Архимеда о площади круга, объеме сфер и цилиндров с комментариями Евтохия, а также самостоятельно продолжил идеи книги Герона Александрийского (начало I в.) о конструкции сводов, решая стереометрические задачи и изучая механику, предложил метод описания парабол. В следующем веке Стефан Александрийский написал трактат по астрономии, озаглавленный «Объяснение таблиц Феона частными примерами». На этом научные произведения раннего периода закончились, но благодаря дошедшим до нас учебнику по арифметике и табличкам учеников известно, что в Египте как минимум преподавали дроби, правила вычислений и устный счет, учили использовать таблицы. Второй период начинается с правления императора Феофила, который удержал в Константинополе крупного ученого – Льва Математика, когда тот собрался уезжать в Багдад. Благодаря ему были переписаны основные произведения античных математиков: Евклида, Диофанта, Аполлония, Птолемея, Архимеда, трактат об объемах Лже-Герона и многих других. Эпохой Константина VII (середина X в.), столь богатой на компиляции, датируют копию «Элементов» Евклида, «Метода» Архимеда и «Геодезии» геометра, известного под именем Герон Византийский. Этих и многих других авторов неоднократно переписывали в XI и XII вв. В правление Мануила I (1143–1180 гг.), который сам увлекался астрономией и астрологией, Аристипп увез копию «Трактата об астрономии» Птолемея на Сицилию, где она была, очевидно, переведена Аделяром. Другие научные труды в то же время появились при дворе норманнов в Палермо и были переведены Гийомом де Мербеке. Византийцы мало чему научились у Запада в вопросах математики, но, вероятно, в Италии в XII в. вновь стали использовать арабские цифры и новые методики счета. Арабские цифры распространялись не сразу. Они известны благодаря Георгию Пахимеру, написавшему «Учебник по четырем наукам» (арифметика, геометрия, астрономия и музыка), в котором он продемонстрировал хорошее знание Диофанта, выдающегося ума своего времени, а также Максима Плануда, автора «Арифметики». Крупный чиновник Феодор Метохит во второй половине XIII в. писал, что математика в Константинополе находится в сложном положении из-за нехватки преподавателей и учеников. Он говорит, что изучают только те отрывки из Евклида и Никомаха, которые имеют хоть какое-нибудь отношение к философии. Что же касается его самого, то ему посчастливилось встретить Мануила Вриенния, преподавателя астрономии и автора книги о гармонии. Метохит написал вступление к астрономии Птолемея – «Элементам астрономии», трактату о математической форме философии и многочисленные комментарии к Аристотелю. Благодаря ему Константинополь вновь стал центром изучения математики, самое очевидное доказательство этого – значительное количество переписанных манускриптов. Именно Метохит сориентировал на изучение точных наук Никифора Григору, автора посредственного сочинения о происхождении квадратных чисел, а также двух эссе об астролябии и многочисленных сочинений по астрономии. Последний, возможно, стал причиной интереса к математике и физике Аристотеля в афонских монастырях во второй половине XIV в. Интерес к астрономии пришел из Трапезунда. Григорий Хиониадис, путешествовавший в Персии и выучивший язык этой страны, в конце XIII в. привез книги, переведенные клириком Мануилом. Такими путями античные науки достигали Византии. Под их влиянием Исаак Аргир написал трактат об астролябии, две книги по астрономии, эссе о квадратных корнях, схолии к Евклиду, выпустил новое издание комментария к Никомаху и написал сочинение по геодезии в компилятивной манере Лже-Герона. Феодор Милитениот, преподаватель из Константинополя, в 1361 г. написал один из лучших в Византии научных учебников по астрономии. В последние годы существования империи больше не говорили об Архимеде, Аполлоне или Диофанте, их произведения перевозились из библиотек Константинополя на Запад, там их переводили с арабского на латынь или древнееврейский, впоследствии они стали толчком для развития математики как науки.

Византийцы сохранили древние тексты по физике, переписывая их; тексты были заимствованы у сирийцев и арабов, а в XII в. – привезены из норманнской Сицилии. В этой области византийцы не достигли практически никаких результатов, но физикой интересовались применительно к техническим задачам. Филопон в VI в., возможно, пошел дальше Аристотеля, утверждая, что тяжелые тела падают не быстрее легких, допуская существование пустот и вводя понятие инерции, но самостоятельность его гипотезы остается еще под вопросом. Физику Аристотеля изучали в Константинополе, особенно в XI в., когда блистали Михаил Пселл со своими работами по материи, цвету, движению, эху, дождю, землетрясениям, молниям и его современник Симеон Сиф, исследования которого касались причин многочисленных отражений на земле и на небе, предмета и формы, места и времени, души и разума, пяти чувств. О продолжении изучения физики в XIII и XIV вв. свидетельствуют многочисленные произведения Никифора Влеммида, Никифора Хумна и особенно Феодора Метохита.