Текст книги "Исповедь барыги. Не та дорога"

Автор книги: Андрэ Гаспар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Такой дозировкой оказался целый парлос. Сто миллиграмм этого порошка интраназально вышвырнули мое сознание куда-то далеко от того места, где я расположил свое тело. Я перестал быть в комнате. Смотря на себя откуда-то сверху, перелистывал свои мысли, словно глянцевый журнал, сидя в очереди у какого-то кабинета, пытаясь найти заинтересовавшую меня картинку или статью. И как только все же останавливался на чем-то, казавшемся мне тогда важным, я разбирал и собирал эту мысль или образ словно кубик Рубика, в разных вариациях и разными способами. Еще позднее, провалявшись так несколько дней, я узнал, что, включив любой фильм или игру, можно ощутить эффект настоящей виртуальной реальности, погрузившись туда целиком и оказавшись персонажем происходящего на экране. Боевик, гонки, спорт, порно… неважно. Менялось только время года за окном, времена суток и объемы содержимого в пакете, валяющегося открытым на столе. Но все остальное было статичным. Не хотелось есть и не хотелось пить… Ни ссать… Ни спать… Было по-настоящему на все похуй. Я разобрал свои проблемы на наркорынке вдоль и поперек. Пересмотрел все непонятные мне ситуации под самыми острыми углами, вывернув вариации следующих событий наизнанку. В голове словно рас-положилась шахматная доска моей будущей жизни, на которой я неделями играл, как завороженный.

Таяли недели, плавно переходящие в месяцы. Иногда я все же что-то ел и отвлекался на покатушки и потрахушки. Порой мог провести без сна по двое-трое суток. Иногда и больше. Этот ритм не является привычным для нашего организма. Я пытался найти золотую середину между легким тридцатиминутным дремом и провальным полусуточным сном. Читал в интернете о способах жить без сна или оставлять на это лишь пару часов, чтоб не отрываться от само-го интересного. Рано или поздно этот ритм должен был дать о себе знать и вызвать сбой моего организма. Видимо, когда мы не можем остановиться сами, а советы и просьбы близких пролетают мимо, наш мозг начинает делать предупредительные выстрелы в виде сбоя центральной нервной системы. И эта яркая и звонкая пиздюлина посетила меня в одну из субботних ночей, когда бывшая оставила мне дочь до воскресенья с ночевкой. Некая форма панических атак решила все же напомнить еще раз, что у всего есть последствия. И уже позднее я узнал, что это нормально, и от подобного тоже есть таблетка. Но в самом начале я думал, что начинаю сходить с ума, и, если таким мое состояние останется навсегда, тогда лучше с девятого сразу в окно.

Если своими словами попытаться объяснить, на что были похожи те самые приступы, то представьте нарастающий звук крутящихся вертолетных лопастей где-то внутри вашей головы. Смешайте его со звуком дрели и детского писка на высоких частотах. И вы получите приблизительно ту самую мелодию, которой мозг будил меня каждый раз, когда я закрывал глаза и пытался уснуть. Наверное, когда ты неделями практически не спишь, твой мозг подстраивается к это-му ритму, понимая, что по какой-то причине теперь нужно жить именно так, и продолжает оставлять тебя в бодрствующем состоянии во что бы то ни стало. Не самая приятная методика, скажу я вам… Лучше выбрать очередной хук справа в переносицу, чем эту лоботомию.

Часов пять пытался уснуть, вскакивая и дергаясь каждый раз при приступе и проверяя, не разбудил ли тем самым свою дочь. Иногда этот звук в башке был настолько сильным, что мне казалось, что его могут слышать и другие. В панике я лупил себя по голове, надеясь каждый раз, что вдруг подход, который применяли к советским телевизорам и здесь сработает и это поможет. Возможно, где-то внутри слетели батарей-ки, или, как это было со старым телевизором, нужно сильнее постучать, чтоб он снова начал нормально работать. Снова достал из домашних запасов бутылку советского успокоительного и выпил несколько рюмок. Потом еще. Затем еще. Пока постепенно не осу-шил две трети нольпятки, но и это не дало положи-тельного эффекта. Только еще вдобавок разболелась голова. Я был дико измучен и страшно хотел спать, словно бродящий по пустыне путник, желающий испить воды.

Уже светало. Я прозвонил несколько номеров, где, как казалось мне, кто-то должен был откликнуться и прийти на помощь, но никто не ответил. Да и на что я надеялся, трезвоня рано утром в выходной день… Спустя несколько номеров очередь дошла до Димаса. Мы с ним редко касались личных вопросов, в основ-ном, между нами оставалась связь чисто делового характера. Но в тот день он достаточно быстро ответил на звонок… С пониманием выслушал суть моей проблемы и настолько же быстро оказался на пороге моей квартиры.

Я разбудил дочку, быстро собрал ее и отвез к матери, извинился перед обеими и уехал. По дороге в машине на пальцах пытался объяснить своему приятелю, что конкретно происходит и на что похожи те звуки, которые мешают заснуть. Но он лишь смотрел на меня, как на идиота, предполагая, возможно, что я тупо пережрал каких-то галлюциногенов. Уже по выражению его лица я понял, что свой рассказ нужно как-то сгладить, поменяв контекст проблемы. Иначе врачи в больнице меня точно упекут в психушку или отправят в наркодиспансер, куда уже позднее точно прикатят менты.

В выходной день в здании городской больницы было почти пусто. Несколько дежурных врачей, пара медсестер и практически пустые коридоры. На рецепции я объяснил, что у меня бессонница и сильные головные боли, и попросил записать меня к невропатологу. Пройдя в кабинет, увидел молодого, лет тридцати, врача в очках. Тот уточнил причину моего визита и на что конкретно жалуюсь. Пытаясь правильно выбирать слова, откинув прочь эмоции и снизив тон, я относительно спокойно объяснил ему, на что примерно это похоже и как это мешает мне уснуть. Он мне сразу же задал вопрос о том, как давно я спал. В ответ я наплел ему про затяжную смену на работе и прочую ерунду, которая тогда пришла мне в голову, на что он слегка улыбнулся, но с таким подтекстом в улыбке, словно это было: «Да ладно, не пизди мне тут. Я что ль в твои годы не гулял и не пробовал раз-личные препараты… Я ж, блядь, невропатолог, сосу-нок!» Затем он достал из шкафчика и безэмоционально протянул мне две пластины таблеток «Феназепам».

– Выпей сейчас сразу две. И принимай в течение одной-двух недель по одной перед сном. Насчет дли-тельности приема уже решишь сам. Смотри по само-чувствию. Нормализуй сон, режим дня, и все должно наладиться.

Нужную дозу я принял прямо в машине по дороге обратно домой. Приятель проводил меня до самого дивана. Переживая, что при моем случае двух таблеток будет мало, ведь они такие маленькие, а моя проблема была ебать какая большая, я принял еще две таблетки, чтоб наверняка. Меня чуть расслабило спустя минут десять после приема второй дозы. Наше общение стало уже более спокойным, и я сообщил ему, что меня покинуло чувство тревоги и паники, которое присутствовало последние двенадцать часов. Эта новость обрадовала приятеля. Мне дико лень было вставать с дивана, и появился аппетит. За ним пришло и чув-ство усталости, которое плавно накрывало мои веки. Я попросил приятеля поставить чайник и приготовить пару бутеров… Когда я открыл глаза, в квартире никого не было… Обстановка вокруг теперь была абсолютно иная. Стены не озарялись ярким июльским солнечным светом. Лишь темнота и серость. Цифры на телефоне указывали, что прошли уже почти сутки и через пару часов снова наступит утро. Я позвонил приятелю узнать, когда я вырубился, он объяснил, что, видимо, от действия таблеток мое тело сильно размякло, а точнее, я превратился в еле говорящий кусок мяса. Слова мои стали тянуться как кисель, рожа расплылась в улыбке радости и беззаботности. Я как будто говорил с ним, но в то же время и не с ним. Куда-то мимо… с трудом выплевывая слова… А затем и вовсе отрубился, откинув голову на спинку дивана. Он уложил меня, накрыл пледом и, захлопнув дверь, ушел.

Такое действие антидепрессанта было обычным при передозировке. Чтобы понять, как они действуют на человека в таком состоянии, погуглите интервью Паши Техника или рэпера Лил Пипа, упокой Господь его душу. Действия «Ксанакса», «Феназепама» или «Диазепама» очень схожи. Такие препараты помогают вам справиться с депрессией, паническими атаками или просто заснуть и успокоиться в тяжелых стрессовых ситуациях. И, видимо, за последние два года я так протрахал свою нервную систему, что эти препараты стали моими верными друзьями на последующие не-сколько лет. Таблетки неплохо справлялись со своей задачей, кроме одного маленького но. Как и любая наркота, они вызывали зависимость. Без них становилось тяжелее уснуть, по любому поводу я сильно раздражался и бесился, да и панические атаки пери-одически навещали меня, словно выпрашивая дозу антидепрессанта.

Не желая испытывать снова тот гул вертолета в своей башке, теперь, как только я решал провести вечер навеселе, закатить вечеринку, просто поторкать в гор-дом одиночестве, в кармане меня всегда ждала пара таблеток антидепрессанта. Я водил машину в разных состояниях. Пьяным и накуренным. Под различными стимуляторами, эйфоретиками и даже галлюциногенами. Но все же у меня хватило ума не садиться за руль под действиями этих препаратов. С первыми провалами в памяти я понял, что контролем под ними и не пахнет. Порой под их действием оказывался в каком-то месте и не помнил, как там оказался. Не помнил маршруты, людей, с которыми виделся, как и почему оказывался в магазинах и когда успел позвонить по этим последним номерам. Ясно, хоть и не трезво, но все-таки, понимал, что однажды такой сбой произойдет где-то на перекрестке или по шоссе на ста километрах в час, и я попаду на канал новостей. Но… если подумать… когда гонишься за тем, чтобы тебя показали по ящику, а других вариантов нет, то хотя бы так.

…Дэн Злой разбудил меня в один из дней, когда я путешествовал по другим измерениям. Номер, с ко-торого он мне названивал, не был у меня записан, и я не брал трубку какое-то время, пока не пришло смс: «Это Злой. Надо срочно поговорить».

Не в том я был тогда состоянии, чтобы говорить на подобные темы. Я вообще не любил эти темы. При-ставка «срочно» никогда не несла добрых вестей. Как правило, в придачу к ней шли слова: «нужны деньги», «у меня проблемы», «я беременна», «хотят уволить с работы», «приходили приставы», «заходили менты», «принесли повестку в армию», ну или, не редкость в моей профессии, «того-то хлопнули».

Когда Злой приехал ко мне, его «срочно» отличалось от всех вышеперечисленных. Он был сильно избит, во взгляде читался страх. Он оглядывался, прислушивался и часто курил.

– Есть сига? – спросил Дэн.

– Да, щас вынесу, – я вернулся обратно в квартиру. Выйдя на площадку через минуту, я выдал гостю сигарету и сам закурил. – Хера себе… А ты умеешь отдыхать! Очень интересно услышать эту историю. Рассказывай.

До этого момента мне уже приходилось видеть Злого битым, поэтому я не придал в этот раз како-го-то особого значения тому, что имел честь лицезреть. Правда, раньше его испуг не был таким явным.

– Друзей твоих повстречал, – с ухмылкой ответил Злой.

– Каких?

– Охуенных. Так подружились!.. Общались поза-вчера всю ночь, – иронично ответил Дэн.

– Теперь стало еще интересней… Продолжай. – В общем, ситуация такая. У моего корефана спросили вес. Он договорился о встрече на «Серпе и молоте». Мы поехали скинуть товар и забрать капусту. Его чел предложил нам зайти в бар и выпить по кружке пива. Мы зашли, сначала вроде все был норм. Ну народ сидел… человек восемь. Мой корефан пошел к тому своему знакомому до бара, а я стоял у прохода. Затем смотрю – корефана ударом в бубен роняют на пол. Я дернулся вперед, но сразу получил по роже от резко вставшего из-за стола справа типа. Пять секунд – и толпа уже молотит нас нога-ми… Все бока и руки синие… – Дэн поднял кофту и показал ссадины и синяки на теле. – Но это еще цветочки. Дальше над нами глумились всю ночь в этом баре. Нюхали наш стаф, пиздили нас, угрожали стволами.

– А че хотели-то? – спросил я.

– Тебя! – посмотрев мне в глаза, с улыбкой произнес Злой, сделал паузу и добавил: – Точнее, выясняли, у кого я заряжаюсь. Просили, чтобы я на-значил тебе встречу и закупился. Говорили, что они от Гуся.

– С каждой произнесенной фразой все интерес-ней и интересней, – я курил и старался не выдавать волнения, но сам слегка напрягся.

– Там был брат его младший. Самый отморозок. Леша… – произнес Дэн.

– Старков… – продолжил я, сделал последнюю затяжку и, наклонившись, затушил бычок о банку и выбросил.

– Да, Старков, – подтвердил Злой. – Двоюродный брат Гуся. Знаю. Безмозглая «торпеда», по слухам. Начал кичиться и бить все, что движется, еще со школы, как только Гусь заручился поддержкой бандитов. Говорят, раз на раз с равносильным ссыт. Но с толпой – царь зверей…

– Дай еще сигу, – произнес Злой и, прикурив, продолжил: – Он вообще больной. Стрелял по стаканам, затем засовывал ствол мне в рот и заставлял умолять его о пощаде.

– Ну, а ты че сказал?

– Да ничего не говорил… Сказал, что товар в интернете заказал… чисто для себя и своих корешей. Естественно, мне не верили и продолжали пиздить, а друга отпустили, поняв, что он не при делах, – с паникой в голосе продолжал Злой.

– Телефон, я так понял, ты сразу же сменил?! – спросил я.

– Конечно. Они его записали там, позвонив себе на номер. Сказа ли, чтобы я оставался на связи. Я сим-ку вытащил сразу же, как вышел от них, и пошел к телке ночевать…

– Я узнаю, что к чему, а ты пока не высовывайся и не торгуй с теми, кого не знаешь, и где не уверен, что товар не пойдет в левые руки. Лады? – произнес я.

– Понял, – кивнул Злой и добавил: – Но ты же разберешься с этим?

– Разберусь, – ответил я уверенно. Мы пожали друг другу руки, и Дэн ушел. Я же вернулся в квартиру с четким пониманием того, что Гусь все-таки не успокоился и устроил на меня охоту.

Теперь практически каждый раз, выходя из подъезда или заходя в него, я осматривался, ожидая како-го-то сюрприза. Особенно – отправляясь на сделку или возвращаясь с нее. Мысль о том, что обиженный на меня и на весь мир Гусь однажды подкараулит меня за дверью парадной, выскочит, как черт из табакерки, схватит за грудки и с криками: «Ага, блядь, попался! Все-таки делаешь бабки без моего ведома, сука!» – начнет разносить мою рожу в кашу. И чем больше я об этом думал, тем сильнее мне хотелось упороться чем-то ядреным. А чем больше я упарывался чем-то, что выбивало мозги из равновесия, тем сильнее окутывала меня паника и паранойя.

В один из вечеров я припарковался у своего подъезда. Стал доставать из бардачка деньги с недавно проведен-ной сделки и убирать в карман. И в зеркале заднего вида я увидел машину Гуся. Ту самую, рабочую, на которой он выезжал делать свои грязные дела неприметно для копов. Машина катилась медленно, и в момент, когда поравнялась с задним бампером моей тачки, я сполз вниз с сиденья и стал наблюдать через боковое зеркало. Объект моего наблюдения чуть приостановился, а затем, набрав скорость, покинул место парковки. Я успел разглядеть водителя. Эту рожу я бы не спутал ни с чьей. Мысли застучали в моей голове со скоростью клавиш печатной машинки секретаря с тридцати-летним стажем. Внутренний диалог был таким:

– Это он, тварь! Все-таки они меня пасут! Хотят въебать, черти! Он, сука, и вся его шайка ебанутых малолетних гиен!

– Да может он заезжал сюда по своим делам? По-чему ты сразу думаешь, что это по твою душу?

– А по чью еще, а? По чью, блядь? В моем дворе! Остановился точно срисовать номера! Запомнить, сука, подъезд! И именно когда я только что впарил веса на пятьдесят кусков!

– Возможно, это просто совпадение?! Банальное совпадение?! Город – деревня сраная. У него здесь свои клиенты! Не гони!

– Нет, это все. Пизда мне, по ходу. Долго пасли… высматривали. Кому… когда… с кем. Сильно пиздить не будут! Или будут?! Поставят на счетчик?! Тварь въебет мне долга такого, чтоб я охуел! Не-е-е… Гусь, птица гордая, сука. Он меня не отпустит так просто!

– Да успокойся ты! Нужно успокоиться и все нормально обдумать. Какие есть варианты?!

– Нет вариантов! Нужен тот, кто круче Гуся. Нужна альтернатива! Тот, кого он боится! Тот, кто его въебет! Позвоню Болгарину и узнаю, какие у него есть мысли на этот счет.

Отдышавшись и успокоившись, я собрался с сила-ми и вышел из тачки. Озираясь по сторонам, быстро пошел к подъезду, поставив по дороге машину на сигнализацию. Влетел на третий этаж и, едва забежав в квартиру, с ходу набрал в скайпе Болгарина:

– Але! Здарова! Как дела? Ты живой там вообще? – с иронией произнес первым Болгарин.

– Да, привет. Живой. Все в норме, – быстро ответил я.

– Там мне наш общий знакомый рассказал, как возил тебя в больничку. Ты в порядке уже? Все хорошо? – добавив заботы в голос, спросил Болгарин.

– Да в норме я… Нервишки чутка сдали, а так все ровно…

– Ты б заканчивал, а?! Хорош уже так жрать стаф. Хочешь, приезжай, отдохнем здесь. Разве-ешься…

– Я в норме. Приведу дела в порядок и тогда, может, приеду. Сейчас не до этого. У меня здесь другие проблемы. В том числе и по твоей вине!..

– Да заебал ты про ту тему. Ты все еще не успокоился? Нос зажил, Саня тоже уже все забыл, – Болгарин был недоволен ходом разговора.

– Забыл??? Да меня выпасли уже. Вычислили, где я живу! Срисовали подъезд! Гусь был на рабочей тачке. За мной катаются, по ходу, выпаливая мои сделки. Меня въебут, сто процентов! И все потому, что ты много болтаешь! – уже орал я.

– Да не гони ты. Тормози. Он не будет этого делать! – Болгарин тоже повысил тон.

– Он тебе сказал об этом? Ты откуда это знаешь? Он тебе это сказал?! Ты у него это просил? – продол-жал я давить.

– Просил! – рявкнул Болгарин.

– Да в первый раз ты тоже дохуя просил, когда вы у тебя пиздели! И? Чем все закончилось? Заебись он просьбу твою выполнил! Так выполнил, что катается за мной по городу. Просто так, блядь?! От нехуй делать, да?! Охранником моим, сука, теперь стал по твоей просьбе, – я откровенно язвил.

– Да успокойся ты! Хули ты теперь от меня хочешь?! – Болгарин тоже сменил тон на дерзкий и наглый. – Слышь, блядь, крутой дохуя?! Ты же хотел стать дохуя деловым. Ну так и решай, хули! Вот тебе задача! Решай! Не ори, не ной, блядь, а решай! – выпалил он и слегка сбавил обороты: – Да, я с дуру ляпнул, думал, он меня поймет по-дружески. Здесь все хотят бабок и все их делают, как могут. Он знал всегда, что я ушлый. Я из города съебал именно по той же самой причине. Но он решил поступить по-своему в этом вопросе. Город маленький… сейчас или потом кто-то да узнал бы. Было бы хуже. Боишься его следующего шага? – снова повысил тон, – ну так въеби его первым! Посади его на жопу. На измену, нахуй! «Сайга» тебе оставлена нахуя? – наглым вопросительным тоном добавил Болгарин.

– Ты че, мне ебнуть его предлагаешь наглухо? – удивленно спросил я.

– Зачем?! Дождись, пока выйдет из дома. Где живет он, ты знаешь. Сядет в тачку, выйди напротив, въеби ему пулю в соседнее пассажирское кресло… сквозь лобовое! И крикни: «Если я тебя, гондона, блядь, еще раз увижу у своего дома или просто почувствую угрозу, следующая пуля влетит тебе прямо в башку. Ты меня понял?» Да он охуеет! Весь двор охуеет! Это будет последний раз, когда вы увидитесь. Я тебе отвечаю! – Болгарин словно басню читал со сцены…

– Я тебя услышал, – чуть успокоившись, ответил я. – И давай мы закрыли с тобой этот вопрос впредь, ок? Ты давно уже сам по себе. Меня там нет, и моего авторитета тем более. Думай и крутись сам… – напоследок добавил Болгарин.

– Я понял.

– На связи.

– Давай.

– Умник, сука! – произнес я вслух, едва повесив трубку. «Команда… корпорация… пидоры ебаные! Один – так один! Решу так, что охуеете!» – шептал я про себя озлобленно, блуждая по квартире.

Подобными прогулками я занимался частенько. Ходил по квартире, словно лунатик, погрузившись в свои думки. Подругу это бесило страшно. Иной раз она не выдерживала и раздраженно, что совсем не характерно для нее, просила меня успокоиться. Но мне так легче думалось. По тому же принципу, загрузившись мыслями, я мог кататься на машине бесцельно по городу кругами, размышляя на темы: «Как нужно было сделать, но я не сде-лал», «Как нужно будет сделать, если вдруг припрет» и «Как хотелось бы сделать то, что вряд ли когда-то подвернется».

Иногда эти планировочные шахматы давали свои плоды. Ввиду недалекости большинства пешек и клиентов я легко просчитывал их ходы наперед. Заранее угадывал ответы, предложения или кривые замуты. Но в большинстве случаев я занимал свою голову почем зря. Тратил время, парясь из-за вещей, которые вряд ли когда-то случились бы, а если бы и случились, то не факт, что именно на сто процентов так, как я предполагал. Решать проблемы нужно по мере их поступления… В этом и есть истинное великолепие полководца.

Принимать правильные решения в кратчайшие сроки, не отрицая того, что сбор текущей, свежей информации никто не отменял. «Владеешь информацией – владеешь миром», – как сказал Натан Ротшильд. «Будь в курсе событий, собирай данные и планируй только там, где имеет смысл. Старайся отдыхать от дурных мыслей и думать позитивно, даже там, где все выглядит достаточно дерьмово», – теперь уже учу себя я. Тогда же… все было иначе.

Выспавшись, вечером следующего дня я направился прямиком в свой гараж. Это был частный кооператив неподалеку от родительского дома. Бетонная коробка, восемнадцать квадратных метров, с железными воротами. Посередине гаража – яма, заложенная съемными досками, переходящая в подвал. Внутренняя сторона и ворот, и стен обшита деревом. В правом углу стоял старый деревянный стол, доставшийся этому гаражу в дар еще с советских времен. Слева в углу была размещена мойка с подведенной к ней холодной водой, которая каждую зиму перемерзала и обязательно рвала трубы в системе всего кооператива. С потолка свисали четыре лампы с конусными плафонами, напоминающие те, что устанавливают над бильярдными столами. Под столом, свернутый в рулон и затем еще сложенный втрое, лежал баннер для наружной рекламы, оставшийся со времен про-ведения концерта на стадионе. В нем я и хранил свою «Сайгу», завернутую все в ту же простыню в пятнах масла и солидола.

«Давно не виделись», – подумал я, разворачивая карабин и осматривая его словно реликт, отрытый где-то на песчаных просторах. Хорошо это было или плохо, но с того раза, как я гонял на пустырь, чтобы по-стрелять по бутылкам, мне ствол так и не пригодился. Не было ни склок, ни стрелок, ни каких-либо других неприятных ситуаций, которые бы заставили меня поднять его раньше. Но я все же скучал. Не так чтобы сильно… Скорее – как по какой-то забытой игрушке из детства… С которой тебя многое связывало…

Которую, перерывая подвал, ты находил, разглядывал, и памятные мгновения окатывали тебя приятным теплым душем.

Я разложил еще раз все на столе. Затем достал из баннера остатки патронов, зарядив рожок теми, что с пулей. Вставил магазин в карабин, убрал оставшиеся патроны и положил ствол в спортивную сумку, отнес ее в машину и закинул за пассажирское сиденье. Вернувшись в гараж, я достал из-за пазухи небольшую плоскую бутылку коньяка. Сделал небольшой глоток, затем еще один и слегка вздрогнул. После достал из кармана пакет с молотыми кристаллами для собственного употребления и, зачерпнув пол-«Парламента», занюхнул правой ноздрей. Сделал еще глоток и закурил ту же сигарету, с которой нюхал.

«Команда… корпорация… пидоры. Один – так один… Решу так, что охуеете! Короче, еду к нему во двор… заранее объезжаю дом по кругу… – прокручивал я в голове, слегка шевеля губами. – Чекаю, есть ли у подъезда его тачка… паркуюсь у гаражей. Его подъезд вижу четко… а он меня увидит вряд ли. Жду! По вечерам он срывается часто… должен выйти. Завожу тачку… еду медленно, пока он идет к машине. Как только садится, ускоряюсь… встаю напротив. Вы-хожу из машины с карабином… дальше… дальше… все, как посоветовал Болгарин… а там уже… да похуй!..»

Порох начал по-тихой забирать. Не так, чтоб я раз-мазался в привычной мне дозе кайфа, но так, чтоб чувство страха на время ушло, а на его месте поя-вилось легкое ощущение себя всемогущим богом. Коньяк добавил похуизма и чувства вседозволенности. Казалось, что еще пару глотков, и нахуй во-обще этот карабин. «Вытаскиваю его из тачки… бью рожу. Объясняю этому пидору, лежащему на земле, что он ма лость прихуел. Он кивает… расходимся». Но здравый смысл все же опускал с небес на землю. Машина… карабин… выстрел… пламенна я речь!

Добравшись до двора Гуся, как и планировал, объехал его по кругу, заглянув в окна с обеих сторон дома. Убедился, что в его квартире горит свет и что машина стоит на привычном месте. Припарковался там, где и хотел. С этого места был хороший обзор, и я не привлекал к себе особого внимания. Погасив фары, достал сумку и положил ее на пассажирское сиденье рядом. Расстегнул замок, достал из-под ве-щей карабин и положил сверху. Несколько раз про-верил, что достану ствол быстро и без помех. Сделал еще пару глотков и понял, что содержимое этой бутылки уже конкретно испортилось. Бросил бутылку в бардачок и вынул из кармана пакет со стафом. Шлепнул такую же дозу по левой ноздре, вытащил из кармана мобильник и залез в интернет убить время, периодически поглядывая в сторону нужного мне подъезда.

Время тянулось медленней, чем обычно в таком состоянии. Обычно, когда ты бухой или обдолбанный, то не успеваешь оглянуться, как незаметно пролетела ночь, а на улице уже светает. В этот вечер все было иначе. Я, словно сам работая в паре со временем, растягивал минуты ожидания, чтобы они постепенно переросли в желание отказаться от сегодняшней затеи, чтобы успеть понять, что задуманное нужно переносить на другой раз. Но параллельно с этими мыслями в моей голове крутилось понимание, что сама собой эта ситуация не разрешится. Я могу откладывать ее и переносить сколько угодно. Хоть даже поставить палатку у подъезда Гуся и жить в ней, но мне все же придется что-то с ним решать, или однажды он просто порешит меня.

Пока я крутил в голове эти мысли, проматывая снова и снова будущую ситуацию наперед, из подъ-езда, за которым я наблюдал, показалась нужная мне фигура. Он не спеша шел к машине. Я резко выдохнул, завелся и рванул в сторону падика. Левая рука залезла в сумку и достала карабин. Правая жестко держала руль. Я сжал скулы что есть мочи, ускорив частоту дыхания, словно решил нырнуть в ледяную прорубь, и попытался вызвать в себе чувство гнева.

Когда ты по какой-то причине ненавидишь человека, да так, что желаешь ему смерти, добиться этого чувства совсем не сложно. Оно стоит первым по списку в очереди в твой кабинет и, как только ты произнесешь нужное имя, тотчас же окажется в открытом дверном проеме.

Я приблизился на удобное расстояние, когда виновник торжества уже открывал машину, стоя ко мне спиной, не замечая приближающейся угрозы. Подъехав к идеальной, по моему мнению, точке, я резко остановился, перевел коробку передач в режим пар-ковки и хотел было уже выскочить из тачки, крепко схватившись левой рукой за карабин, как из подъезда с ребенком на руках вышла знакомая мне особа.

«Блядь! – вырвалось у меня. – Сука!» Резко бросил карабин обратно на сумку, переключил передачу на D4 и двинулся вперед, проезжая в паре метров от его машины. Гусь увидел меня. Посмотрел пристально, а затем поднял в свойственной ему манере руку в знак приветствия. Я ответил ему тем же. Мы проводи-ли друг друга взглядами, словно два соседа, уже год решавших, кто должен латать дорожную яму перед калитками…

Не знаю, в какой именно момент гора сва лилась с плеч, но именно с таким чувством я вернулся об-ратно в гараж. Выброс адреналина заставил немного протрезветь и увидеть задуманное совершенно с другой стороны. Мысли каскадом начали заполнять го-лову вариантами с «если». Если бы во дворе оказалась другая машина?!.. Если бы там оказались люди из любых правоохранительных органов… пусть и не при исполнении?! Если б у него в машине тоже оказался ствол и, испугавшись за свою жизнь, он бы ответил мне встречными выстрелами?! Валить его в ответ?! Потом бежать?! Куда? К кому? Когда и как? Город – тупик! Пока доберусь до аэропорта, там уже будут встречать. А даже если успею вылететь, будут встречать по прибытии… Дебил… баран! Кто так делает?!

Залпом я маханул остатки из бутылки, быстро и небрежно обернул «Сайгу» и засунул ее туда, где и взял.

«Так не пойдет… нужно иное решение», – думал я про себя, пока ехал в сторону дома… или не дома. Нужно было снять стресс… отвлечься. Допить… донюхать… потрахаться. Отписал на пару номеров и, спустя не-сколько минут, двинул в сторону того адреса, где меня с нетерпением ждали… Точнее, не совсем меня, а по большому счету то, что будет мною привезено. Но мне на это как-то было насрать. У всех своя цена.

По истечении таких вечеров на меня порой накаты-вала некая грусть… тоска… уныние. Радовавшая еще несколько часов назад система начинала меня бесить. Разжав кулак, я смотрел на некий дозированный рай в потертом зип-пакете и с ужасом осознавал, насколько продажен наш мир… мой мир. И ведь я с самого детства хотел, чтобы в этом мире все было иначе… Но эволюция социального развития посчитала, что так всем будет проще.

По ходу очищения организма от токсинов и непривычного для него состояния отпускала и депрессия. А с ней постепенно покидали тревожившие мысли. Как часто бывало, я снова схватился за тетрадь и изложил то, что смог выдернуть из сухого остатка.

«И так устроен этот мир… Он меркантилен. Тот мир, где ты фигура в бесконечном тире… Или же медведь за десять раз из десяти по десять. Либо курок иль палец…

Или же свинца кусок, летящий как пинка отвесят. Как же меня все это бесит! Хотя, порой, и веселит… Прилипли грязью на обвесе…

Пока наш барин вдаль летит.

Я сыт… И ссат вокруг все друг на друга. Жизнь душит… Но мы не затянем пояс туго. Пройдемся по хребтам им ржавым плугом, Упершись в чей-то аппетитный и холеный сад. Я слаб… Я слаб, чтоб стать всем сукам другом. Заложник ситуации своей…

Безбожный раб. Я братом, бля, тебе не буду. Целуй тот, в чей уткнулся ты сегодня, зад!»

Глава VII

ВЫСТРЕЛ

К концу лета одиннадцатого года, вернувшись из отпуска, подруга встретила меня, мягко сказать, в плохом состоянии. Словно она сдала в детский сад одного ребенка, а в конце смены ей суют в руки совершенно другого. Я плохо спал и будил ее по ночам резкими подскакиваниями с кровати. По-прежнему принимал антидепрессанты, но каждый раз, ложась в кровать, надеялся, что сегодня обойдусь без них. Чаще стал раздражаться на нее, да и вообще на все в целом. И тем же самым летом как раз и разорвал вторую нить, которая нас связывала. А надо признаться, ее нити были крепче любых прежних – из закаленной ста ли и титана. Но, несмотря на всю их прочность, я нещадно рубил их тяжелым топором.