Текст книги "Исповедь барыги. Не та дорога"

Автор книги: Андрэ Гаспар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Я отчаянно старался затереть это правило в своей голове. Я отчаянно пытался казаться себе и всему миру хорошим. Чтобы если однажды меня бы призвал Бог к себе, открыл мою картотеку поступков, почитал и произнес: «Да, брат. Хуевыми делами давеча занимался, но вижу, по совести ты поступал и так отчаянно старался быть в этом дерьмовом бизнесе человеком!.. Уважаю… Молодец! Тебе в рай!» Одним из главных заблуждений была программируемая самому себе мысль, что я делал это ради денег… Ради семьи… Ради светлого будущего моих родных и близких… Что все мои цели и задачи в этой сфере направлены лишь на мое благосостояние и благополучие тех, кто меня окружает… Это была наглая ложь! Ложь самому себе…

Та самая, которую при грамотной подаче ты проглотишь и сам примешь за истину… Я делал то, что делал, не ради всего того, что написал выше, а лишь потому, что мне это нравилось!.. Наркотики – мощный инструмент власти. И как бы смешно это ни звучало, и сама власть считается своего рода наркотиком. Власть – это то самое чувство, когда ты понимаешь, что от тебя зависит судьба окружающих тебя людей. Ты ловишь кайф, наблюдая за тем, как они умоляют им помочь… Ноют и рассказывают свои жалкие бай-ки, выклянчивая в долг очередную дозу. Понимая, что большинство тебе тупо врет, гоняя одни и те же шаблонные сказки по кругу… Словно у них где-то есть общий блокнот, где они ставят пометки, кто какую отмазку уже скормил на днях и какую использовать следующему… Зависимые шкуры готовы в момент скормить тебе любую ересь, лишь бы уйти от тебя с весом. И в тот самый момент, когда ты незаметно для себя, а может, и с самого начала этой игры, начинаешь оргазмировать в таких ситуациях, ты меняешь смысл своего предназначения на этом поле войны. И да, вначале ты действительно руководствовался целью за-работать на что-то, кажущееся важным, хотел спасти свое или семейное, не исключено, что действительно бедственное, положение… Или же и сам сидел на дозе, перепродавая часть купленного, стараясь не уйти перед таким же барыгой в минуса… и не получить по итогу пизды… Поддерживал свой зад на плаву и, будучи зависимым, втягивал по-тихой своих друзей, чтоб не умереть от наркотического голода. Но как только ты начинаешь чувствовать запах прибыли и настоящего бабла, ты становишься бесом, чертом… мразью. Хотите увидеть дьявола наяву? Не по ящику, сидя на диване в своей задрипанной, съеденной молью квартире… А действительно по-настоящему?! В следующий раз, когда снова прибежите к своему дилеру за весом, попросите у него в долг, совсем ненадолго… Запустите шарманку с очередной басней, почему сей-час вы без денег и почему он должен надеяться на то, что в скором времени вы обязательно закроете свой долг… И в конце диалога, прямо перед тем, как получить его согласие или же отказ, загляните в его глаза. Всмотритесь хорошенько! Видите – там, в глубине, мелькнул маленький огонек? Это и есть пламя ада, а вам пожал руку верный слуга Сатаны.

С этого момента связь с Болгарином я держал уда-ленно. Он передал мне часть своих контактов, которые когда-то тоже сливали его стаф. Каково же было мое удивление, когда одним из них оказался Димас. Мы встретились с ним на одной из объездных. Он уже не улыбался, как раньше, и не пожимал мне руку так, будто был сильно рад меня видеть. Между нами возникли явная обида и недопонимание. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, в чем суть такого его настроения. Он знал Болгарина еще со школы. Они росли в одном дворе и тему начали жрать, и пушить стаф практически в одно время. Димас был другом Болгарина… Знал весь этот движ лучше, чем я… Мутил на улицах дольше, чем я… Но по какой-то непонятной нам обоим причине наш общий друг и товарищ все же меня решил сделать старшим, поставив во главе этого круглого, местами потертого и шатающегося стола. Я мог лишь догадываться, почему. Димас же, наверняка, знал конкретно, но вряд ли мы когда-то будем с ним это обсуждать… Из ранее рас-сказанных Болгарином историй я мог заключить, что дело все было в отсутствии дисциплины у Димы – он не контролировал свой кураж, а также регулярно задерживал выплаты. Хотя в плане контроля над собой я тоже был не подарок… все мы поджирали, когда того просила душа… Но либо я умел это грамотно скрывать, стараясь вовремя возвращать бабки, либо попросту в открытую не палился… Или же у Болгарина на то были свои причины. Уже не важно… Как ни крути, теперь мне доверили подержаться за штурвал, а посему – слушай мою команду! Задраить люки и свистать всех наверх! Курс берем на Кайфийские острова.

Я перешел на так называемый level up в нашей корпорации монстров. Товар получал от подруги Болгарина, которая выполняла функцию склада и получателя из Питера по почте. Она не сильно выделялась из серых масс, была достаточно скромной и работала где-то на государственной должности. И помимо этого товара ей постоянно на почту приходила куча разного барахла. Идеальное прикрытие. Она встречалась со мной раз в месяц и пополняла мои запасы. Потом я развозил своим пешкам, примерно раз в неделю, а уже позднее собирал деньги. Простой и понятный мир предпринимателя в сфере торговли. Товар – бабки! Бабки – товар.

За хорошую пятницу чисто на своих клиентах, которые в розницу покупали у меня по паре-тройке грамм, к середине ночи я мог сделать две материнских зарплаты. Не говоря уже об остальных днях. Хорошая пешка в месяц приносила мне чистыми где-то еще около двух материнских зарплат, а средняя, вялая пешка – около одной. Таким образом, чистыми в месяц я делал около половины цитруса. И ввиду того, что незадолго до этих дней я сосал финансовый хуй, поступавшие теперь ко мне средства спускались нещадно. Это как если после изнурительной диеты по завершению соревнований (тут спортсмены меня поймут) пустить вас за шведский стол со всевозможными яствами. Вы будете жрать там как свинья, усевшись прямо посреди-не стола жопой, закидывая в себя хавчик горстями. И проблема заключалась не только в том, сколько я тратил и куда. Основная проблема была в том, что имеющихся у меня денег постоянно было мало. Ка-залось бы, должно быть наоборот, этих денег было слишком много, но я скажу вам, что в этой жизни все относительно. И когда за средний уикенд ты можешь спустить сто штук, тогда того, что имеешь, становится мало. У человека такая натура. Сколько бы тебе ни па-дало на карман, ты приспособишься и совсем скоро научишься просаживать эти деньги. К любым суммам можно привыкнуть. На секунду упавшая котлета показалась тебе большой? Подожди, не спеши с выводами… Позволь себе к ней привыкнуть, и уже совсем скоро эту котлету ты швырнешь кому-то в рожу с фразой: «На, подавись!»

Бабло, телки, сутками не спящая босота, наркота и алкашка – все как в клипах Wu-Tang Clan. Для пущей крутизны в этом списке не хватает лишь стволов. А ка-кой же хулиган или, как сейчас модно говорить, гэнгста не мечтает иметь в своем распоряжении пушку?.. Ми-нимум – травмат за пазухой. Или же, на худой конец, хотя бы нож на ремне или в кармане куртки… Что-то, в твоих мыслях способное решить любую проблему… Что-то, едва выхваченное из кармана и наставленное на противника, заставившее бы того сразу же обделать-ся… Что-то, придающее тебе уверенности и смелости на любой сходке… И то, что уравновешивало бы шансы, когда стоял бы в поле одиноким воином.

Этим «что-то» для меня оказался самозарядный гладкоствольный карабин «Сайга-410», разработанный на базе автомата Калашникова. Эта черного, как сажа, цвета малышка со складным прикладом и укороченным стволом досталась мне от Болгарина. Тот, уже свалив из города, попросил вывезти из его гаража всю чернуху, чтоб, когда его мать начнет заниматься продажей гаража и его содержимого, не охуела от оставленных там игрушек сына. Вместе с карабином, завернутым в простыню, я прихватил еще мешок анаболиков, на которых, по всей видимости, и рос, словно Халк, мой наставник, картонную коробку явно уже умерших патронов, а также небольшой пакет, на вид граммов десять, старых, пожелтевших и спрессовавшихся в штукатурку спидов… Охуеть! Целый мешок подарков! Хотя на дворе был еще сентябрь… Если бы плохого Санту в тот самый вечер тормознули менты на рейде и нашли этот «набор юного натура-листа», то он не смог бы дарить людям праздник лет так пятнадцать, при том, конечно же, что ствол был чист… Но тогда я об этом не думал. Я летел словно пуля, выпущенная из подобранной мною волыны, в свой гараж открывать кулек с гостинцами.

Из всего того, что я забрал, меня интересовала лишь «Сайга». Анаболики я никогда не юзал, да и не был фанатом раздутого тела. Спидовой приход меня тоже не прикалывал. Кто-то был готов отсосать за этот торч, а я не понимал всей этой уличной шумихи вокруг товара, который лишь слегка разгонял, сводил челюсть, вызывал паранойю и не давал уснуть… Не мое! Мое, завернутое в пеленки, я взял на руки аккуратно, словно новорожденного. Распеленал и осмотрел сверху вниз это чудо, пахнущее металлом, солидолом и маслом, будто новая автомобильная деталь. Взяв оружие, я ощутил, что не только на запах, но и на ощупь оно было масляным. Вес этой крошки был около трех килограмм. Увесистая штука… Ранее мне доводилось держать в руках травматический пистолет, но это было иное ощущение. Ты, словно когда-то покатавшись на мопеде, сел за руль харлея. Корпус карабина был сделан из металла и пластика. Рожок боеприпасов вмещал в себя четыре патрона. А говорят, что Деда Мороза не существует. Хотел, просил и получил!

В этот же день я позвонил своему приятелю, у которого отец был охотником, а также подрабатывал в оружейном магазине. Встретившись с ним, я объяснил, что мне нужны патроны для вот такой вот штуки, и показал ему фото на экране своего мобильного.

– А лицензии нет, по ходу?! – с ухмылкой произнес приятель.

– Нет, конечно… так, подгон босяцкий, – с искренней улыбкой ответил я.

– Какие патроны нужны? Дробь? Пуля? – Пока не знаю… по банкам пострелять… силу ствола проверить. Наверное, пуля.

– Ну… силу ствола я тебе и так скажу. Метров с тридцати… пулей… прошьет дверь автомобиля как карандашом лист бумаги.

– Серьезно? – я поднял брови.

– Легко! – продолжил умничать приятель. – С того же расстояния в листе железа… толщиной три миллиметра… оставит красивую рваную дырку.

– Звучит охуенно!

– Звучит-то да, только будь осторожен. Если тебя с этим карабином задержат без лицензии… будет хуево. Это уголовка. Минимум условка… если он вообще чистый… – он пристальней посмотрел на меня: – Как он хоть использовался? Ты в курсе?

– Да нормально он использовался. Валялся в га-раже у человека… отдал за ненадобностью, – отбрехался я на одном дыхании, а сам крутил в голове мысль: «Мог ли Болгарин стрелять из него по людям?!..» – Не ссы, короче…

– Да мне-то че? Мне-то похуй… Ладно… Узнаю за патроны, наберу… встретимся.

– На связи…

…Пять пачек патронов мне привезли уже через пару дней. Три – с пулей и две дали с дробью… чисто сравнить. Зайдя на ютуб и поковырявшись на форумах, я нашел информацию, как разобрать и почистить карабин. Разложился на кухонном столе у себя в квартире, словно в боевиках при подготовке к битве. Думаю, со стороны я в этом ракурсе выглядел пиздато. Разбросанные детали огнестрельного оружия, напоминавшего автомат, на измазанной маслом простыне, разные патроны… все это напоминало сюжет криминального фильма. Пока чистил карабин, посмотрел ролики и почитал отзывы об отдаче, поизучал советы по применению и оценке дальности стрельбы…

Сравнить патроны и оценить мощь доставшейся мне игрушки я собрался на следующий же день. Важных дел запланировано не было, а несрочные я перенес. Из дома взял с собой целый пакет банок и бутылок. Благо, бухнуть я любил, и этого дерьма в моем доме было предостаточно. Во всем есть свои плюсы… Из га-ража забрал небольшой древний телевизор, выкинуть который все никак руки не доходили… И в придачу прихватил старый советский масляный радиатор, который очень походил на мишень и к тому же позволил бы проверить пробивную способность карабина. Также нашел и сунул с собой рулон монтажного бумажного скотча и черный маркер.

Выехав за город, я выбрал проселочную дорогу, ведущую в лес и, забравшись поглубже, остановился на приглянувшейся мне опушке с несколькими пнями, отлично подходящими для того, чтобы расставить мишени. Смастерил некое подобие мишени из радиатора, обклеив его скотчем по периметру, затем по диагонали и наклеив еще квадратик ближе к центру. То же проделал и с телевизором, только заклеив полностью экран скотчем, чтобы от выстрелов стекло сразу не разнесло вдребезги. Потом обозначил маркером на скотче цели. Отнес все это на нужное мне расстояние. Радиатор поставил рядом с еще парой бутылок, отсчитав тридцать шагов. Чуть дальше, где-то на расстоянии сорока метров, поставил на пень телевизор. А неподалеку от себя, в десяти шагах – три банки, дабы пристреляться и размяться.

Открыв багажник своего автомобиля, я расстегнул спортивную сумку и достал сверток из-под накиданных сверху спортивной формы и кроссовок, развернул и стал собирать карабин. Забил рожок до предела, прихватил с собой оставшиеся патроны и переместился на позицию. С меткостью у меня никогда не было проблем. Одним из самых интересных мест в парках для меня всегда был тир. Да и с дедом мы периодически стреляли из воздушки… Больше меня интересовала пробивная способность и точность «Сайги» на дальних расстояниях. Роликов в сети я нашел немного, но даже по тем, которые я открыл, было понятно, что аппарат должен лупить здоровско.

Первыми я пустил в ход патроны с пулей. Разминочные банки и бутылки стали разлетаться, как конфетти. Пивные разрывало и отбрасывало вперед на несколько метров, стеклянные брызгали в разные стороны. Отдача была терпимая, звук от выстрелов – не особо громкий… Пополнив магазин патронами с дробью, я взялся за другую часть еще не стреляных банок и бутылок. Мои мишени вели себя по-разному, но результат был одинаков – труха. Зарядив во второй раз магазин карабина пулями, я переключился на радиатор. На-правив мушку прицела точно в обозначенную десятку, я произвел первый выстрел. Прозвучало смешанное с шумом выстрела: «Цынь», – дырка на радиаторе образовалась в паре сантиметров от намеченного мною места. Я подошел, чтобы посмотреть на результат и убедиться, что пуля прошла навылет. Так и было…

Я повеселел… Мне нравилось то, чем я занимался в данную минуту.

Нравилось ощущать всю мощь этого карабина в своих руках. Нравился его звук, тяжесть и запах. Нравилось то, во что он превращал мишени… На секунду я представил урон, который способно на-нести это оружие человеку, и задумался. Оглянувшись еще раз на радиатор, я мысленно сравнил себя с тем куском листа, который пару секунд назад прошила пуля. Я представил раздробленные кости… рваные куски кожи и мяса… брызги густой, вытекающей из ран крови, вообразил, как, корчась от боли, крича и мучаясь, катались по земле подстреленные мною твари… Я даже успел рассмотреть их рожи, поставив на место воображаемых жертв – тех, к кому я испытывал особенные чувства… из смеси неприязни, ненависти и неуважения. «Нахуй. Жесть», – одернул я себя и максимально быстро прогнал прочь эти мысли.

За час я разрядил еще с пару десятков обойм, меняя типы патронов и мишени. Также превратил в кашу старый телевизор, раскидав его куски по всей опушке. Пострелял и стоя, и с колена, и даже… Вернувшись в машину, я сел на заднее сиденье и выпустил из окна обойму попеременно по разным мишеням, пытаясь понять для себя неудобство задачи совершить вооруженный налет, как в кино… Получив огромное удовольствие, я собрал остатки «живых» патронов, завернул обратно карабин в простыню, убрал в сум-ку, завел тачку и уехал, оставив после себя поляну битого стекла, рваного металла и стойкий аромат пороха и эйфории…

С каждым днем я считал себя все круче и круче… все сильнее и сильнее. Это чувство горело где-то внутри меня и с каждым днем разгоралось все ярче… хоть я и старался особо не выделяться в обществе и не нарезать понты. Как показывала практика, да и по слухам, за эти понты барыги платили сроками или откупались большими суммами. Если нагло соришь деньгами, значит, у тебя их слишком много, и кто-то обязательно попросит отломить ему кусочек. А если увидит, что ты лох или в твоей броне есть дыры, то отнимут целиком весь твой каравай и сожрут прямо при тебе. Порой среди этой стаи волков я ощущал себя зайцем, которому надоело гаситься на своей заячьей поляне со скучными, вечно что-то грызущими собратьями. Эта воровская блатная атмосфера действовала словно магнит. Хотя еще Болгарин мне как-то рассказывал, что в этих грядках только с виду все были крутыми, свято верящими в свои незыблемые воровские принципы и понятия. На деле же каждый второй был сукой и стукачом. Все это пафосное братишечно-браточное братство разваливалось сразу же, как только втухал кто-то из них. «Не верь никому! Не слушай никого!

Нахуй их всех! Делай свои дела. Думай наперед, – промямлил он мне как-то в полу-убитом состоянии. – Мозги сильнее кулаков», – кричал в своей угарной манере мне парень, напоминающий Арни в юные годы.

Я принял решение жить без понтов и не палиться. Двигался на неприметной тачке. Не носил роскошные шубы и даже устроился на работу торговым агентом, чисто для прикрытия. Точно не ради зарплаты… Их выплаты, в лучшем случае около шестидесяти ку-сков в месяц, по сравнению с тем, что я зарабатывал на наркоте, казались копейками. Но все равно, не бес-платно же мотаться по городу и выслушивать нытье начальства о потерянных где-то паре ящиков товара на сумму в пару косых. Порой хотелось положить в кассу из собственного кармана, лишь бы он заткнулся. Впоследствии, как оказалось, не я один присмотрел эту профессию в целях прикрытия основного черного бизнеса. Добрая половина ребят, работавших торговыми и супервайзерами в городе, подбарыживали… Может, и не так, как я, но дополнительную копейку, сбывая спиды или шмаль узкому кругу своих друзей, все же имели. Совмещать наркобизнес с работой торгового было удобно. Мотаешься по городу, всегда возишь с собой наличку, а в машине куча всякой промо макулатуры и семплов продукции. Даже пожелай копы тебя обыскать, никто не стал бы рыться в тачке у работяги, да еще и во всем этом хламе. Чтобы скрыть свои истинные цели, лучше профессии не придумаешь. Утром я забирал у бывшей жены ребенка и отвозил в садик, вечером забирал из садика и отвозил обратно. Занимался своими личными делами и позднее заря-жал клиентов товаром. Иногда я даже старался играть роль правильного и адекватного, но, как в театре или кино, у любой постановки есть финал. Поэтому мои роли домашнего идеального семьянина заканчивались на пятнице, когда со всех сторон меня звали куда-то люди, которые мне, по сути, никем и не были, но после бокала коньяка любая компания становилась тебе как родная. «Это ж братья, еба! Они так сильно пожимают мне руку и хлопают по плечу, когда встречают! Никак иначе! Точно братья! Ой… а какие сегодня приятные в этой компании и сестры… Пойду-ка я трахну одну!» Как и мои одноразовые шлюхи, друзья в большинстве случаев у меня тоже были одноразовые. Нет, я не про тех друзей детства, с которыми периодически виделся. Эти, скажем так, были на тот момент не в моей пищевой цепочке. Я говорю про очередную волну собутыльников, братьев по стакану и зип-пакетному счастью. Видимо, в созданной тогда мною атмосфере нельзя было иметь чего-то большее. В гнилой системе – питаемся падалью. Сказать, что зависающие рядом со мной в минуты куража были плохими или хуже меня, я не мог. Нет… Просто в той обстановке и в том окружении всем на всех было насрать. Мы жили одним днем, верили лишь в то, что есть сейчас, и в целом нам было хорошо. Секс, наркотики и хренов рок-н-ролл, но лишь без песен из моих уст.

И да, кстати, о песнях. Я же совсем забыл упомянуть, с какой целью пришел в этот бизнес и какие условия себе поставил после первой десятки, которую взял под реализацию. Отлично помню, как сказал себе, что все это лишь для того, чтобы поднять бабок на запись альбома и открытие своего, пусть и небольшого, заведения с собственным шоу и собственными правилами. После череды неудачных попыток открыть клуб я лишь хотел свой модуль с блек-джеком и шлюхами. Периодически все же отвлекался на написание песен или набросков (пусть даже лишь пару четверостиший в месяц), которые, по моему мнению, когда-нибудь бу-дут звучать очень даже неплохо. В те годы собственное мнение дохуя весило в моей голове, рубило шашкой головы любому другому. Так и жил… Своей целью я определил сколотить лям бабла и выйти из дела. Цитруса мне бы хватило на запись хорошего альбома, а заработав потом себе имя, я бы открыл свой ночной клуб. У меня был примерный набросок треков, видение своего амплуа, протраханное западной культурой. Про-сто у меня было бы лучше, чем у других… Стопудово!

Без вариантов… Клуб я хотел модный, крутой. В черно-золотых тонах… Я даже название ему придумал. Часть зоны – для ВИПов, и вход лишь по клубным картам, а часть – для тех, кого пустил новоиспеченный Паша Фейсконтроль. Ноль быдла, топ-сервис, лучшие диджеи и нормальное, качественное музло. Естественно, именно то, которое тогда нравилось мне. В начале пути я четко осознавал, что толкать дурь – это не мое. И что когда-то, очень скоро, я обязательно найду тех, кто возьмет мой миллион и сделает из меня нового Басту. Но я слишком увлекся этой игрой и за неполных десять лет после того, как дал себе обещание, я не написал ни одной песни…

Характер окружения распространялся не только на тех, с кем я зависал. Пробуя еще на начальном этапе своей пушерской карьеры делать музло и что-то за-писывать, я попал в абсолютно такую же обстановку, которую сам и порождал. На студии, куда я иногда приходил, прежде чем наиграть мне что-то для сведения уже в инструментал или что-то записать, народ изначально ставился по вене конкретно тем, что я же им и приносил, потому как иначе никакого творческого порыва и не возникло бы… Затем мы все дружно ждали кайфа. Потом, если кайф лупил слишком сильно, кто-то отлеживался, а кто-то чуть сбивал приход алкоголем, разводя дебаты о высоком на кухне. Затем происходило окно нормализации состояния до такого, когда можно было взяться за инструменты и аппаратуру. И этим окном были жалкие минут двадцать-тридцать. Затем народ снова отпускало, и все дружно организовывали новый заход. Так могло продолжаться всю ночь. И в принципе, так оно всегда и было…

Я не помню, когда конкретно это случилось, но в один из таких вечеров я решил дружно, за компанию, шлепнуться по вене. В тот вечер там был звукорежиссер, пара музыкантов, которые играли раньше вместе и периодически выигрывали на рок-фестивалях призовые места. Там также был участник той рэп-группы, концерт которой я помог провести после их отсидки. Он же проставил когда-то первый раз Болгарина. Он же и провел впервые этот ритуал со мной. Дозу растворили в рюмке с кипяченой теплой водой. Из упаковки достали свежий шприц. Отфильтровали получившийся раствор через ватку. Набрали в шприц все содержимое рюмки. Выгнали пузырьки воздуха из так называемой в среде героинщиков машинки. Плотно перевязали мне жгутом левую руку в районе бицепса. Я несколько раз по-сжимал пальцы в кулак и обратно, чтобы проявилась вена. Легким движением руки маэстро-шаман ввел иглу и опустошил содержимое шприца. Буквально через несколько секунд его приятель снял жгут с моей руки, и я откинулся на спинку кресла.

Плавно, но достаточно сильно, начал рушиться дом. Стены вибрировали, словно от землетрясения, а по телу прошла мощная волна эйфории, замкнувшись на моей челюсти и сжав ее до отказа. Слова стали еще более вязкие, чем когда я ранее вмазывался по носу. Легкий озноб и жар вперемешку с дрожью окутали мое тело. Не хотелось двигаться, не особо хотелось и говорить. Хотелось просто кайфовать в потоке этого эйфорическо-го чувства. Спустя минут пятнадцать вибрации земли немного стихли. Кайф стал лупить мягче, побуждая вернуться обратно в компанию, которая тоже обмякала по разным углам квартиры. Это был уже совершенно другой кайф. Не тот, что раньше. «Страшно хорошо» – так бы я описал это чувство. Спустя час я повторил начатое… И продолжал повторять до самого утра. Окружающим в этой компании было на руку иметь в своем отряде такого, как я, сделав меня подобным себе. Халявный стаф я менял на отдаленное чувство приближенности к своей мечте – записи альбома… Плюс ко всему, меня прикалывало слушать их заумные речи о смысле жизни, саентологии и куче другой херни, которую нам не трактовали из черного ящика.

«Ну вот я и укололся», – подумал я, приехав обрат-но домой с той ночи. Недолго же я танцевал вокруг этого горшка, содержимым которого уже давно веяло вокруг меня. Это был словно level up в наркомании. Ставился? Крутой! Не ставился? Лошара! Хули переводишь продукт, шмыгая, как школьник, носом?! Так все-таки крутой или долбоеб? Я долго пытался ответить на этот вопрос. Но вопрос в другом… Хотел ли я на него отвечать? Может, долбоеб и крутой могут сосуществовать в одном теле?! Как одно целое… Сопряженные цели, схожие задачи… Вот только дороги разные. Посмотрим, какая куда приведет…

В тот вечер дома меня никто не ждал. Когда я при-шел домой, из ноутбука, повторяясь, играла песня, символизирующая грустный подтекст расставания. На столе, рядом с ноутом, лежала записка с коротким текстом.

До этого момента я и не слышал от нее таких слов… Видимо, когда давишь на человека со всей силы, будь готов увидеть его в новом обличье. По комнатам, раз-вешанные на занавесках, мерцали гирлянды. У окна, возле тумбы с телевизором, стояла небольшая, украшенная различными игрушками и мишурой, елка. На полках на стене, сбоку от окна, были выставлены бутылки с алкоголем.

В комнатах было чисто и свежо от открытой настежь форточки.

Это был третий день после наступления две тысячи одиннадцатого года. Я сидел совсем один в пустой квартире. Крутой до одури долбоеб… Стеклянным взглядом смотрел на записку и почесывал следы от сделанного себе подарка на локтевом сгибе… Как говорится – кто и что заказывал…

Всем остальным я постарался тоже подарить то, чего они хотели. Любимой – телефон и кольцо с камнем, на которое она смотрела в ювелирном с медленно сползающей с губ слюной. Дочери – большой кукольный домик, хотя я особо не интересовался, чего она тогда хотела или о чем мечтала, получая, как и любой ребенок, порцию новых искусственных желаний через зомбоящик. Я просто приехал в магазин, увидел самую большую и дорогую детскую игрушку и купил. Человечество, к сожалению, еще не придумало другого способа, как покупать упущенное в отношениях с кем-то время. Мы просто затыкаем рты своим детям, любимым и родным дорогими безделушками, на время окуная их в туман якобы заботы и внимания. Иногда это срабатывает, а иногда и нет… Не знаю, что именно мы покупаем в такие моменты и зачем. Это, скорей всего, похоже на попытки продления аренды испытываемых к вам кем-то чувств.

С детьми в таких случаях проще. Они связаны с вами кровными узами, видели вас с самого рождения, и с самого первого дня им со всех сторон твердят, что никого роднее у них нет и не будет. Да и деваться до юношеского возраста им особо-то и некуда. Дети отчаянно будут любить вас, каким бы конченым гон-доном вы ни были, до тех пор, пока вы полностью не уничтожите в себе ту личность, которую хоть кто-то и как-то, в том числе вы сами, будете уважать.

Труднее покупать таким образом время у тех, у кого все же есть выбор – любить или не любить. Быть или не быть?.. Терпеть или собрать нахуй вещи и уехать к родителям?.. Ждать или «че уж врать-то самой себе… сегодня он уже точно не приедет…»? Откроет или так и не откроет дверь, которую закрыл снаружи, сказав, что уедет на полчаса в магазин, а прошло уже три дня… и холодильник пуст?..

Да, время можно купить… Его также можно про-длить и перенести. К сожалению, или все-таки к счастью, чтобы мы с годами мудрели в отношении к нему, время в нашей вселенной устроено так, что его нельзя отмотать назад или остановить. Какие бы суммы мы ни сняли со своих счетов, какие бы вагоны подарков ни принесли Его Величеству к подножью алтаря, оно не перенесет вас обратно в те моменты, которые были поистине важны. Вам не научить заново кататься на велосипеде вашего ребенка и не показать ему снова, как завязываются уже завязанные им шнурки. Вам не посмеяться вместе со всей семьей над смешно качающимся молочным зубом… и над вторым, оставшимся в зеленом яблоке. Вам не перенестись обратно в те месяцы или годы, когда вы начали совершать по-ступки, которые заставили жену перестать смеяться над вашими шутками, а также смотреть на вас как на единственного и хотеть вас всегда, без вина и обязательства долга. И вам точно уже ни за какие деньги не вернуть возможности поговорить еще хотя бы раз с вашими родителями. Ведь тот последний раз, когда вы еще могли, вы были слишком заняты тем, о чем спустя пару месяцев даже не вспомните…

Записка поменяла в корне мое настроение. Этот расписанный в несколько строк красивым почерком сигнал SOS, проносящийся над знаком «СТОП», за-ставил меня задуматься. Желание раздавить еще пакет я заглушил опрокинутым стаканом виски. Вопреки просьбе из письма, я несколько раз попытался дозвониться на ее номер. В первый никто не взял трубку, а во второй – аппарат абонента уже был выключен или находился вне зоны действия сети. Возможно, это было к лучшему… Мне нечего тогда ей было сказать… Тупые оправдания?.. Пустые обещания?.. Нам обо-им нужно было подумать, а мне – в первую очередь, определиться, что для меня ценнее. Но, как и любому эгоисту, думать мне долго не пришлось. Ведь я знал, что у меня сто процентов будет второй шанс. Снова поймут… снова простят. А думать сейчас о том, как я распоряжусь этим шансом, просто бессмысленно. Так как проблемы нужно решать по мере их поступления…

Спустя пару дней она все же вернулась. Они все возвращаются… Минимум – раз, максимум – всю жизнь. В нашей голове, видимо, есть тот участок мозга, который отвечает за надежду и второй шанс. Толкает нас на мысли типа: «Может, все еще изменится?» или «Ну, дважды такая херня вряд ли может случиться».

Скорей всего, именно основываясь на знаниях о такой заложенной в нашем мозгу функции, лохотронщики и аферисты строят свои проекты, кидая толпы людей. Причем по два-три круга. Одних и тех же… Знай бы я тогда, что моя жизнь сложится таким образом и ча-стично будет сломана, то, наверное, не пришел бы к ней уговаривать вернуться. Лучше б она тогда переболела, побухала месяцок и начала новую жизнь с чистого листа, отфильтровав уже свой режим поиска мужиков от личностей, подобных мне. Но увы… Сука-любовь… Джага-джага-джага-джа. Ах, как же точно он описал все это в своей песне… Царство Небесное гению…