Текст книги "Исповедь барыги. Не та дорога"

Автор книги: Андрэ Гаспар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Подобные мероприятия проводились в нашем го-роде не часто… Изредка на общегородских праздниках выступали приезжающие диджеи и звезды поп-эстрады. И для того, чтобы вместить свыше тысячи человек, я нацелился на крытый футбольный стадион. Выйдя на директора, мы согласовали дату, составили договор и подписали его. Директор улыбался мне, я улыбался ему. По слухам, этот гондонистый мужик получил свою должность, идя по головам. Именно сделка с ним, а точнее, с администрацией этого здания, научила меня читать договора и не доверять подобным ячейкам общества. «Срочные ремонтные работы крыши» – имен-но так звучала форс-мажорная ситуация, о которой меня поставили перед фактом за неделю до концерта, увеличив сумму гонорара вдвое, вычислив, что мои билеты неплохо продаются.

– Вы в своем уме?! Что значит «концерт не получится провести на стадионе»?! Куда я впихну такое количество людей? Место уже указано! – я задавал очевидные и тупые вопросы на повышенных тонах, понимая, какие получу ответы…

– А это не наша забота! У нас есть регламент о про-ведении ремонтных работ. В связи с таянием снега на крыше ситуация резко ухудшилась… даты проведения работ совпадают с датой проведения вашего концерта, – спокойно ответил мне директор.

– Охуенно… Мне-то что делать? – уже наглея, спросил я.

– Слышь, ты спокойней общайся! – сразу сменил тон директор.

– Да как спокойней? У нас был договор. Ни с какой другой площадкой я уже не договорюсь и не вмещу никуда столько людей. Че мне делать?

– Не знаю, – пожал плечами директор. – Мы договор подписали, и я внес вам предоплату! – стоял на своем я.

– Мы вернем предоплату, а договор в решении споров с муниципалитетом тебе вряд ли поможет…

– Нет! Меня это не устраивает! Решайте что-то с переносом ремонтных работ, общайтесь с ремонтной службой и управлением! – я вновь повысил тон.

– Да не ори ты мне здесь! У вас свои дела, у нас свои! – огрызнулся директор.

– Ну нормально вы свои дела решаете… – произнес я с укором.

– Рабочая ситуация… бывает… – с каменным лицом ответил директор.

– Позвоните и поговорите, с кем нужно… – я дал понять, что соглашаюсь на их схему.

Как только он начал мычать про ремонтные работы, стало понятно, к чему все это ведет. Мы оба понимали, что у меня не остается выбора. Тем более, что дата проведения концерта была уже на носу. Меня поймали в капкан, и выбраться из него я мог, только оставив этим волкам хороший кусок мяса.

– …Я готов пересмотреть условия, – добавил я. – Хорошо, я поговорю с администрацией и позвоню

тебе, – уже совсем спокойно и расслабленно ответил он. Я вышел из кабинета с недовольным видом. Я был

зол. Гнев распирал меня. «Пидоры конченые! Суки! Твари! Мрази ебаные! Чтоб вы, сука, все сдохли, мудачье зажравшееся!» – в негодовании бубнил я. Спустившись с крыльца стадиона, сел в машину и сильно хлопнул дверью. Я позвонил помощнице и изложил информацию, на восемьдесят процентов состоящую из мата и на двадцать – из сути новости.

Имя директора стадиона высветилось в моем теле-фоне на следующий день. Он хотел со мной встретиться и попросил снова приехать к нему в офис. Я сказал, что буду через полчаса, и выехал. Всю дорогу думал о том, какую информацию получу через несколько минут, на сколько меня натянут и как преподнесут возможность переноса ремонтных работ, которых, я уверен, и не было запланировано… Тупой и дешевый развод. В других обстоятельствах они не посмели бы. А тут… Пацан делает все сам. Ни юристов, ни фирмы. Договор с физлицом, да и деваться мне действительно некуда. В городе была лишь одна подобная крытая арена, способная вместить больше тысячи человек.

Я зашел в кабинет уже с мордой кирпичом, будто решил посмотреть на того, кто же спит с моей женой:

– Здравствуйте. Какие новости?

– Привет, – спокойно ответил директор. – Новости такие, что мы можем перенести ремонтные работы, но по этой причине мы столкнемся с некоторыми не-приятными для нас издержками. Если ваша сторона готова их компенсировать, то можем продолжить работу по концерту…

– И о какой сумме идет речь?

– Сумма нашего договора вырастет вот на столь-ко, – и показал мне стикер, на котором была написана сумма нашей изначальной договоренности.

– Вы серьезно? Цена аренды вырастает вдвое? Лишь из-за того, что вы на пару дней сдвинете ремонт крыши? – ухмыляясь, спросил я.

– Дорогой мой, это стадион, а не детская площадка или школьный спортзал. Есть регламент, есть сроки, в которые по отчетам мы кровь из носу должны будем уложиться, для чего ремонтной бригаде придется работать в ночные смены… а это дополнительные расходы, сверхурочные… – директор говорил со мной как с дебиловатым восьмиклассником.

– Да ладно!.. Пара ночных смен нескольких чело-век будет стоить эту сумму?! В нашей стране? В госремонтах? С нашими зарплатами? – нахально, как гвозди вбивая эти вопросы, продолжил я.

– Я не буду сейчас с тобой ни о чем спорить. Вот условия, о которых ты спрашивал. Тебя никто не заставляет на них соглашаться, – тихо и спокойно ответил этот гад.

Я взял бумажку, посмотрел еще раз на цифру. У меня все равно не было другого выбора. Я уже получил спонсорские деньги, внес половину гонорара группы и потратил приличную сумму на рекламу. Это был тупик лишь с одним узким проходом, идущим между камней по самому краю ущелья… Согласившись, я имел хоть какой-то шанс отбить бабки, а отказавшись, автоматически попадал на кругленькую сумму. Не говоря уже о всем дерьме с возвратом билетов и дополнительным информированием об отмене концерта, которое пришлось бы разгребать.

– Окей. Я согласен на ваши условия, но прямо сей-час я оплатить не смогу. Не все билеты еще проданы, и есть еще обязательные платежи, связанные с организацией, – с легкой печалью в голосе вымолвил я.

– Да без проблем! Но крайний срок оплаты – за день до начала концерта, – весело произнес директор.

– А если после? – надеясь на положительный ответ, спросил я.

– Нет, после не получится… Нужно поставить массу людей в известность. Да и потом – у вас после концерта будут свои головняки. Крайний срок – за день до концерта…

– Понял, – еще более печально произнес я. – То г -да я пошел. Как буду готов оплатить, я вас наберу, – я встал со стула.

– Хорошо! – пожав мне руку, ответил директор. – Счастливо!

– И вам!

Я вышел из кабинета подавленный, но уже не такой злой, как день назад. Концерт, на который я угробил столько сил и времени, все-таки состоится. Оставалось надеяться только на то, что придет больше ожидаемого количества человек. Я позвонил и рассказал все помощнице, взял по дороге пару бутылок пива, дабы по привычке снять стресс, и направился домой. При-ехав, осушил двойную порцию эликсира умиротворения, погонял еще дурные мысли в голове… Посчитал несколько раз на калькуляторе цифры, прикидывая свои шансы, и лег спать.

За несколько дней до готовящегося мною события я заглянул на концерт, который устраивали мои конку-ренты, и он, мягко говоря, показался мне провальным. Мало того, что выбор организаторов зачем-то пал на малоизвестную украинскую группу, исполняющую в основном песни на своем языке и выстреливших все-го парой хитов, так они еще выбрали второй по счету день на майских праздниках. Да, дата выходит красивая, но кто в этот день доползет, учитывая то, как гуляет наш пролетариат в такие дни? На стадионе было человек пятьсот, и это при том, что в день концерта бесплатные билеты раздавали прямо на входе, да еще и сообщали об этом по радио, чтобы дать артистам хоть какую-то публику… ну и чтоб те не совсем обосрались. И со всем, конечно, уважением к молодым артистам, но… их выступление было откровенно дерьмовым. Раза четыре они исполнили два своих хита вперемешку с песнями на хохлятском. Мне всегда это казалось идиотизмом. Два раза – это уже потолок для одной и той же песни. Четыре?! Хотя им, наверно, виднее… Что еще петь публике, которая в остальных песнях не понимает ни слова?

Ну и самый главный минус, который я отметил на этом концерте, – неудачно подобранная пленка, которой заклеили окна. Дело в том, что стадион был высотой метров десять, примерно с хрущевскую четырехэтажку. И окна были где-то на уровне третьего этажа. Проводить концерт позже восьми вечера смысла не было, а в мае в это время еще светло… А что за концерт при дневном свете? Херня полная! Еще договариваясь с директором, мы обозначили эту проблему. Я съездил в местный «Садовод», купил три вида темной садовой пленки разной плотности, по размеру окна в своей комнате, и, дождавшись полвосьмого вечера, стал ее примерять. Пленка плотностью в двести микрон оставила комнату светлой. Не подходит! Была еще пленка в двести пятьдесят и триста микрон, но я не стал проверять двухсотпятидесятку. По двухсотке было ясно, что и такой плотности мало. Когда я прилепил к раме по краю кусок плотностью в триста микрон, комната значительно потемнела, но не так, как бы мне этого хотелось. Должен быть мрак! Я дождался восьми часов, затем восьми тридцати. И лишь к девяти часам я получил тот эффект, который, по моему мнению, по-дошел бы. Но затягивать концерт на час – не вариант. Два по триста! Чтоб наверняка. Да не будет свет!..

За день до концерта, часов в восемь вечера, ушли последние футболисты, и мы – человек десять, участвовавших в организации –полезли проверять свои навыки альпинизма. Сказать, что мы в ту ночь заебались, – ничего не сказать. Мы очень сильно заебались… Другого слова мне здесь, увы, не подобрать. Для проведения подобных работ спортзал не был подготовлен. На уровне окон были лишь поперечные балки, и стремянки доставали лишь до самой нижней. Как в тот вечер никто не сломал себе шею, одному богу известно. Он, видимо, нас и придерживал там, под крышей… В поту и ссадинах, облепленные кусками скотча, с растянутыми связками на руках и ногах, часа в три ночи мы наконец-то закончили эту «Сикстинскую капеллу», после чего разъехались по домам…

Наступил очередной день икс. Моя помощница уехала встречать группу. Ах, да! Совсем забыл про понты… как же без них… Мы решили встретить звезд на красивом «караване». У нашего приятеля был марковник иксовый в серебристом цвете. Дав объявление в ВКонтакте, мы нашли еще один такой же, точь-в-точь. Списались с хозяйкой и уговорили ее покатать-ся с нами, организовав небольшую колонну из двух одинаковых марковников. Воткнули посередине еще сотый крузак другого нашего знакомого. Смотрелось охуенно!

Я поехать не смог, хотя очень хотел. Честно говоря, это были мои кумиры. С годами мой восторг от их творчества, конечно же, поугас, но в школьные годы я затер их диски до дыр. Тройка борзых рифмоплетов, ваяющих тексты с оригинальной смысловой нагрузкой, пленили мое воображение. Я знал почти все их треки наизусть. А спустя несколько лет в их в группу вошел еще и четвертый участник, не ослабив, а только усилив их команду.

Еще при появлении идеи привезти эту группу, я, на-верное, больше представлял, как с ними познакомлюсь. Как мы мирно и душевно посидим и попиздим о жизни, о музыке… В моих фантазиях не хватало лишь камина, сигар в зубах и наполовину наполненных коньячных бокалов. На деле все оказалось куда банальней и проще. Они прилетели уставшие, проведя восемь часов в самолете с узкими рядами и при полной посадке. В машине, как рассказали позже мои ребята, они практически не разговаривали. Отвечали на вопросы сухо, важно и зачастую с некой ухмылкой. Как впоследствии рассказал их менеджер, во-первых, такое поведение – это своего рода театр у звезд, который им приходится играть, чтобы держать дистанцию между поклон-никами и даже организаторами концертов. Во-вторых, для них это была обычная работа. Одни и те же вопросы в городах, одни и те же эмоции у людей…

День сурка… И наш город не был исключением. Не говоря уже о том, что на радио, куда ребята приехали дать интервью, наши тупоголовые и отсталые радио-ведущие задавали идиотские, банальные и абсолютно не интересные вопросы. Из разряда: «А как вам наш город?», «Были ли вы у нас раньше?», «Что вам у нас понравилось?» «А не хочется ли вам теперь побывать у нас еще?» Если б я знал, что такую хуйню будут спрашивать, я бы еще и тут потратил свое время и со-ставил более-менее интересный список вопросов. Позднее один из группы даже спросил, не засыпаем ли мы за рулем под это наше радио. Шутку мы оценили.

После того, как они отдохнули в отеле, мы поехали на саундчек настроить и проверить аппаратуру. По стадиону шастали помощники и менты… Ах, да! Совсем забыл рассказать, что не обошлось и без участия продажных мусоров. За пару дней до концерта мне по-звонили из управления культуры, пригласили к себе и рассказали, что подобного рода мероприятия не могут охранять чоповцы, силами которых я собирался воспользоваться. И без присутствия стражей правопорядка мэрия мне не разрешит проводить концерт. А нужное мне разрешение я мог получить типа только у очередного начальника в здании УВД. Беготня из кабинета в кабинет по зданию в совковом стиле привела меня, в конце концов, к нужному мне начальнику. Тот не стал долго ходить вокруг да около, и… в связи с тем, что я не подал заявку заранее… и что это так не делается… и бла-бла-бла… Короче, мне выставили ценник в двести билетов, чтобы на нужном мне разрешении запестрела печать и подпись. Мне уже было похуй. Я увидел изнутри, как работает наша система. Я отломил ему пачку билетов. Кинул с ухмылкой что-то вроде: «Все? Столько хватит? Все поместитесь?» Забрал бумажку и свалил.

Менты расставили своих людей на центральном входе, где через турникет и рамку металлоискателя где-то за два часа до начала концерта начали заходить люди. У запасного выхода стоял ОМОН, который позднее начал втихаря запускать людей за сто рублей. Сначала мы пробовали с этим бороться, вызывали ответственного за организацию охраны, но потом про-сто забили. Мне их было жаль. Настоящие офицеры, о которых мне так часто рассказывал мой дед, так бы не поступили. Но среди этих гнилых, вечно клянчущих на лапу нищебродов офицеров я давно уже не видел. Стыд и позор. Сто рублей – цена их чести.

Концерт прошел очень круто. С учетом тех билетов, что мы продали, плюс около трех сотен розданных и не менее ста запущенных зайцев, собрали около полутора тысяч человек. Для нашего города и для такого понятия, как рэп это было очень даже неплохо. Артисты выступили мощно. И хоть представители культуры просили нас минимизировать в песнях мат (с чем они отлично справились, убирая микрофон ото рта в момент острых слов), но по моей просьбе в одной из песен фраза: «Также мусорами – пидорасами драны-ми», – прозвучала громко, во все четыре микрофона, поддерживаемая тысячью голосов подпевающей пу-блики. Так я немного потешил свое самолюбие и, мягко говоря, отомстил за все те палки в колеса, которые мне понатыкала вся эта высокопоставленная, самокоронованная дутая шушера. Сосите, твари!

Хотя сразу же после концерта заглатывать финансовый хуй вместе с яйцами пришлось именно мне…

Жопа с деньгами случилась по разным причинам. Одна из них – удержание половины суммы спонсором, обиженным на то, что выданной в качестве рекламного атрибута колбасой я кидался прямо со сцены во время своего выступления в самом начале вечера, открывая концерт и представляя спонсоров. Я представлял спонсоров и херачил палками сервелата в зал, от чего зрители пришли в полнейший животный восторг. Просто этот старый жадный дебил так и не понял моей задумки или, возможно, и понял, но лишь зацепился за это как за повод зажать бабло… Но именно этот эпизод с разбрасыванием мясных деликатесов в толпу перед началом концерта запомнился зрителям в первую очередь. Так как голодным и уставшим посетителям, около двух часов ожидавших начала концерта, брошенная в руки колбаса показалась волшебным живительным лакомством. Позднее слухи переросли в то, что сами артисты бросались колбасой. Затем молва понесла весть о том, что колбасой стреляли чуть ли ни как фейерверком над толпой. А спустя пару недель слухи трансформировались в то, что в тот день на крытом стадионе проходил праздник той самой колбасной компании, которая даже известную рэп-группу привезла…

Другая причина вкушения финансового болта – это, понятно, подъебос с арендой стадиона. Этот пункт сильно выбил меня из колеи, отправил в тяжелый нокдаун. Но зато теперь я не по слухам, а воочию уви-дел, как решаются дела людьми, у которых в кабинете висит фотография Путина…

Ну и третья, моя самая любимая, причина, которая и стала вишенкой на этом бумажно-волосатом торте – это, конечно же, понты. Понты, которые включали в себя такие вещи, как граффити с торца одного здания в два этажа с изображением той самой рэп-группы почти за полторы штуки баксов. Казалось бы – да, прикольно же… привлекательно… Ребята порадуются, когда приедут. И стенку серую украсим интересной картинкой, оставив на память городу. Да и я всегда любил граффити… Какой же хип-хоп, сука, без граффити?! Но на деле половине участников группы рисунок вообще не понравился, а один из них и вовсе обиделся, что такое без их согласия размещают…

А позднее местный ЖЭК, даже не спрашивая, закрасил нашего аэрозольного Рембрандта снова в убогий серый тон, еще и не того цвета, какой раньше была стена. И объяснили это тем, что подобные артисты учат только, как пить, курить и материться, и наш город потакать такому не намерен!.. Хотя и разрешение от мэрии было получено после предоставленного на согласование макета рисунка. Стал бы я платить за такую работу, зная, что ее закрасят уже через две недели! Но опять расписывать здесь, как я отношусь ко всем этим козлам, мне не очень хочется. Зря чернила переводить…

Второй строчкой в топе ненужных трат шли фейерверки на штуку баксов, которыми мы пару раз пукнули со сцены… Когда на два ляма рублей пукает администрация на третьесортный праздник, дабы распилить на откатах две трети от заявленной суммы, это похвально. Гордимся! Боимся… Уважаем! Но в моем случае это были лишь красивые полутораминутные понты… Ничего более.

Ну и на третьем месте нашего хит-парада понтовского транжирства были мелкие расточительные выебоны, которые я, естественно, после того, как начали капать деньги, уже не считал. Но в совокупности они тоже составили немаленькую для меня на тот момент сумму.

Несколько дней после концерта я ходил понурый, будто сдох мой любимый пес. С предками общался коротко и сухо, всем своим видом показывая, что у меня нет сейчас желания ни с кем ничего обсуждать. Теперь в моем кармане было пусто… Поэтому все те, кто ранее ошивался рядом, пока я организовывал концерт, сразу же откололись. Я остался наедине со своими мыслями. Попивал пивко. Перемывал кости сам себе и размышлял на тему: «Что, если бы да кабы…» Но где-то еще через пару дней меня окатило той самой волной, ради которой, может быть, и стоило просрать эти деньги и ни о чем не жалеть.

Началось с того, что на мой номер позвонил не-знакомец и представился оперативником отдела по борьбе с экономическими преступлениями, который предложил мне встретиться. На встрече долго, по кругу, задавал мне два наводящих вопроса: откуда я нахуй такой умный взялся, что решил сразу полезть на такую гору, и могу ли я, грубо говоря, слить информацию о чиновниках и их помощниках, которые вымогали у меня взятки, так как всему городу, и им, силовикам, в том числе, давно известно, что без пресса администрации еще никому ничего в этом городе не удавалось организовать. Я ответил, что подумаю над его вопросами и предложениями и перезвоню сразу же, как что-то надумаю. До сих пор думаю…

Затем ко мне стали набиваться на встречи знакомые знакомых и предлагать поддержку от блатных людей, которых зацепил мой движ, и что я такой красавчик… и бла-бла-бла. В соцсетях начали добавляться телки и писать свои комментарии о том, как им все понравилось, ожидая, что я сразу же потеку и повезу их поочередно жрать роллы и шоколадный торт. При-чем этот корм реально является своего рода ключом от потайной дверцы. Ни за айфошу и даже ни за но-кию-экспресс-мьюзик, которая тогда была в почете у молодежи, а тупо за пожрать. «Уважаемые родители, кормите своих детей лучше! Чтоб им не приходилось сосать за торт!» – хотелось мне как-то разместить у себя на странице в статусе.

Но вместе с волной так называемого хайпа на мест-ном уровне меня накрыло цунами требований возврата долгов, так как, безоговорочно веря, что мой проект стопудово выгорит, я еще за месяц до проведения концерта занял стартовый капитал у пары людей. Отдавать – не занимать… В итоге этот и еще пара случаев из дальнейшей жизни научили меня одному правилу – нет проектов, которые выгорают на сто процентов.

Глава III

ПОВОРОТ НЕ ТУДА

После всей этой суматохи я решил немного отдохнуть. Пока раздавал долги, еще раз все переосмыслил и понял, что дешевле и проще будет иметь свою рейв-арену, где раз в месяц можно проводить концерты и устраивать мероприятия подобного рода. Таким образом ты не будешь привязан к вороватым гнилым пидорасам-чиновникам, не попадаешь ни под какие нормы и правила по организации охраны и про чей бюрократической херни, с помощью которой из тебя любыми способами высосут бабки. Пусть сосут хер. Хотя, слышал, в их кругах есть и такие любите-ли… А в своей арене – ты сам себе хозяин и делаешь, по сути, что хочешь, конечно, в рамках закона… или вне… Как говорится, пока не поймают.

Мой взгляд пал на один ночной клуб, который был закрыт уже несколько месяцев. На организованном ранее концерте я собрал около полутора тысяч человек и успех хотел, минимум, повторить. Поэтому и место искал такое, чтоб могло вмещать хотя бы тысячу чело-век, а лучше две. Мои идеи тогда подогревались максимализмом и оптимизмом, соответственно и цифры по максимуму задирались ими же… Как раз такое количество и вмещал в себя этот клуб в лучшие свои годы. Я предложил одному из спонсоров, участвовавшему в поддержке последнего концерта, быть полноправным партнером во всех проектах и продвигать свои услуги и товары на всех мероприятиях. Он взял мои расчеты и сметы, пару дней подумал, а затем вполне уверенно согласился. Лишь одно дополнительное условие про-звучало от него. Он предложил еще одну кандидатуру в участники проекта: своего давнего друга, когда-то управлявшего другим ночным клубом, который, как оказалось, и умер под его крылом. Хотя до момента, как тот стал директором, вполне неплохо качал. Позднее, не знаю зачем и для чего, но он, дурак, еще включил его и в состав учредителей своей изначальной компании, которая вела дела, никак не относящиеся к концертной и клубной деятельности.

Согласно моему плану мы начали возить звезд, и старт был удачным. Не все цифры сходились, но и в запуск вложились не так широко, как изначально планировалось. Экономили на всем, и это, в свою очередь, било по прибыли. Алкоголь закупался в упор из каких-то тупых расчетов, типа: «Ну вот, будет примерно столько человек… ну, кто будет пить водку и коньяк? Пусть – треть от количества гостей. А остальные, скорей всего, пиво…»

«О боги! – всегда срывался с цепи мой не совсем стрессоустойчивый нрав, когда я слышал подобную чушь. – Да кто так считает в вопросе, сколько выжрет русский под хорошую пляску?» В итоге уже на втором концерте, куда пришла тысяча с лишним человек, основные запасы крепкого алкоголя закончились еще до начала основного шоу. Люди достояли «сухие» вместе со звездой, а потом ушли единой колонной еще до часу ночи. И так было во всем. Скупые, мы платили дважды…

С первого же дня я не смог найти общего языка с Мутным (так я назвал этого давнего друга партнера). Я видел, что он хитрый и ушлый, а он видел, что я это вижу. Хотя тут и видеть было нечего… «Я татарин! А татары – хитрые. Поэтому будь аккуратней», – уже в один из первых дней пояснил он мне, когда мы остались вдвоем. И спустя несколько проведенных мероприятий он добавил, что в самое ближайшее время постарается выжить меня из этого проекта и что я сую свой нос, куда не следует, и мешаю ему вести дела. Именно те самые дела, где он своему же партнеру выставлял накрученные счета и левые чеки. Дела, в которых он с каким-то своим корешем на наши же мероприятия делал поддельные билеты, а потом, раз-ведя руками, кричал: «Какая наглость! Кто же этим промышляет? Нужно что-то срочно с этим делать, иначе мы потеряем прибыль!»

Понимая, что мой голос уже мало что решает, а проект у меня отбирают (и даже факты прямого обмана старший партнер наотрез отказывался слушать), я забил хер и начал проводить время в клубе в свое удовольствие. Бухал, развлекался, пропадал в ВИП-зоне и не обращал внимание на то, что все это подрывает мой авторитет. Да и лодка уже шла ко дну. И тонуть она начала где-то на втором месяце запуска, когда мы отклонили предложение бандитов крышевать нас за сумму месячной аренды самого клуба и позволить расставить своих людей в охрану, которые бы толкали наркоту. Наказание за наш отказ последовало незамедлительно… Спустя несколько дней одному из посетителей проломили бутылкой шампанского голову. Затем, еще через пару дней, сильно избили на лестничной площадке клуба четырех девушек. А где-то спустя неделю старший охранник, тесно общавшийся с теми бандитами, сделав им некое одолжение, уработал до тяжелого состояния одного из посетителей прямо на входе. Естественно, после та-кого «гостеприимства» пошел резкий отток клиентов. Никто не хотел быть избитым или остаться калекой.

Однажды посреди недели мне позвонил хороший приятель и предложил встретиться. Познакомились мы с ним еще на закрытой вечеринке, организованной по случаю его выхода из тюрьмы. Кому-то он позволял называть себя Длинным из-за своего высокого роста, кто-то знал его по кличке Болгарин, ну а для кого-то он был просто Жека. Общим между нами было то, что мы любили музыку и умели делать тусу. И по срав-нению с остальными в этом городе наводили яркий и интригующий движ. На этом и сошлись…

Он и его девушка забрали меня на машине, и мы поехали прокатиться и заодно поболтать. Спросил, как у меня дела, что нового и почему я такой загруженный. Послушав недолго мое нытье про неурядицы в клубе, заявил, что все наладится и будет хорошо, но, если вдруг я хочу реально расслабиться, то есть интересная тема… Ребята объяснили, что препарат этот абсолют-но легальный, выходит из организма естественным путем за двадцать четыре часа, не распознается ни од-ними тестами в диспансерах, так что даже за рулем под ним можно ездить спокойно. Дали взглянуть на пачку.

Пачка была заводская, яркая, сразу бросающаяся в глаза. Притягивала внимание… Да и пахло из пачки приятно… Позднее мы сравнивали, на что похож этот запах. Кому-то напоминал аромат свежего нарезанного укропа, бабы слышали ароматы смеси разных духов и прочей косметики… Не помню, как долго я думал в тот вечер над их предложением. Задал, по-моему, пару наводящих вопросов, спросив, каким будет эффект и как быстро меня отпустит. Еще с первого курса института я уяснил, что продолжительность эффекта имеет значение. А уяснил это после пробы прущего сканка, который не отпускал часов шесть и кидал волнами то в смех, то в жар, то в дикую паранойю. И каждый раз думаешь: «Ну вот, вроде бы отпустило!» Но хуй там, снова разогнало.

Мои попутчики также рассказали о сопутствующем эффекте – возникновении желания потрахаться… И что мне захочется болтать, слушать музыку, которая будет звучать в момент кайфа иначе, чем обычно, а также что я сотру из своей башки все переживания на какое-то время. И мне пообещали, что утром я встану как ни в чем не бывало.

И, видимо, для того, чтобы я действительно про-тащился, мне сделали две жирные «дороги» из этого блестящего белого порошка на коробке из-под ком-пакт-диска. Дали в руки уже приготовленную скрученную пятитысячную купюру и пояснили, что я дол-жен засунуть в одну ноздрю купюру, вторую прижать и втянуть в себя по очереди обе «дороги». Позднее я вкурил, зачем первую дозу всегда дают максимально допустимую организмом человека. Чтобы вы улете-ли как можно выше. Чем выше будет ваш взлет, тем сильнее вас затянет.

Забегу вперед… Спустя какое-то время, отталкиваясь от этой ситуации и взвесив большинство других, не только своих, но и знакомых, и друзей, я уяснил для себя такую вещь. Если вы были девственны в наркотическом смысле и ваш, как вам кажется, друг, употребляющий сам, а, возможно, и приторговывающий, предлагает вам вмазаться, знайте – в этот самый момент он разрывает ваш контракт на дружбу и протягивает вам на подпись новый, заключаемый уже между клиентом и барыгой. Настоящий друг и товарищ вряд ли станет тянуть в это болото еще кого-то. Друг-барыга просто привлекает нового клиента, на котором впоследствии сможет заработать. Друг-торчок тянет того, с кем сможет скидываться на закупе, а то и вовсе жрать на халяву.

Итак, купюра на старт. Десять… Девять… На секунды завис над коробкой CD… Набрал воздуха в легкие… Шесть… Пять… Чуть повернув голову правее, выдохнул… Три… Два… Один… Пуск! «Дороги» зашли одна за другой. Поначалу в ноздрях я ощутил сильное жжение. Неприятное и пронизывающее, словно в несколько раз увеличенное ощущение попавшей в нос морской воды. Глаза заслезились… Понимая, что для меня это все впервые, «друзья» тут же бросились успокаивать, сказав, что это продлится пару минут и нужно лишь немного потерпеть. И действительно, буквально через две-три минуты эффект жжения резко пропал, и пошла волна кайфа. Чего говорить… Вмазало меня сильно… Ранее я не употреблял этого слова, видимо, не приходилось. Но именно так, и ни-как иначе, я бы назвал это состояние. Размазанное… Кстати, позднее подобного рода препараты начали называть мазаниной…

Голова, как мне казалось, словно накаченный газом воздушный шар, потянулась куда-то вверх. Дыхание стало тяжелым, но плавным, хотя периодически я и глотал воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Температура тела явно поднялась. В салоне стало жар-ко. Волна этого эйфостимулирующего цунами меня уебала, затем подхватила и понесла куда-то туда, где я еще ни разу не был.

Я тонул на заднем сиденье авто… Сделанная громче музыка дополнила эффект, подпитав обстановку… Теперь все стало еще более насыщенным… Ярким… Объемным. Спустя еще пару минут я перестал чувствовать сиденье под жопой. Начало казаться, что я тупо лечу по воздуху, находясь в сидячей позе в салоне автомобиля. Огни ночного города, вывески магазинов, блики фонарей и фар машин создавали рисованные линии с эффектом шлейфа. Пытался поговорить с моими теперь уже нарко-друзьями, но после первой же фразы стал произносить слова лишь для того, чтобы еще раз понять, насколько интересным и новым стал теперь мой синтетический голос. Он вибрировал и звучал, словно с эффектом питча. Будто включился режим речи робота-андроида. Я перебирал пальцами рук, понимая, что тактильные ощущения теперь совсем иные. Ладони стали слегка потными. Моих приятелей забавляла моя неумолкаемая болтовня. Хотя уже не помню, о чем мы говорили. Помню лишь, как, схватившись за подголовник переднего кресла, ощутил, что он и вправду был приятным на ощупь, и сообщил об этом всем сидящим в машине. На что они ответили, что пора бы меня отвезти к женщине, иначе я трахну автомобиль или еще кого-то в этом авто. Мои пальцы в режиме неконтролируемого легкого подрагивания отправили смс даме, с которой я в то время иногда зависал, и она тут же ответила. Дали мне с собой еще этой дури, в очередной раз напомнив, что эффект одной дозы длится около часа и скоро закончится, но мне будет хотеться еще. Спросили, хорошо ли себя чувствую, и подвезли по указанному мной адресу. Выйдя из авто, словно кандидат на вручение «Грэмми» выходит на ковровую дорожку, я ощутил пробежавшую по моему телу волну ранее не известного мне кайфа. Я парил. Расправил руки, как крылья, и поднял лицо к кружащимся в небе белым хлопьям пуха. Спустя пару секунд на прощание помахал рукой вслед уезжающему авто. Мне ответили серией включенных авариек, и я ускользнул под бури аплодисментов и вспышек папарацци.