Текст книги "Исповедь барыги. Не та дорога"

Автор книги: Андрэ Гаспар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

График моих фестивалей стал более лояльным по отношению к подруге. Но продлилось это недолго, как, в принципе, и все в моей жизни. Иногда мне казалось, что и сама моя жизнь будет длиться тоже недолго. В те минуты, когда я борщил или выходы были изнурительными, я думал о финале. Эти идиотские мысли заполоняли мой разум, проектируя целые сюжеты и рисуя сценарии того, как и почему в скором времени все может для меня закончиться. Но кайф отлично подпитывал безразличие и бесстрашие ко всему. «Больше дури, больше связей, больше бабок и все будет тип-топ, пацанчик. Не очкуй. Прорвемся!»

Глава V

НЕЖДАНЧИК

Где-то через пару месяцев я познакомился с ДенисомЗлым. Такое погоняло себе выбрал один из наших местных рэперов, видимо, из-за своего агрессивного стиля читки. В чем-то мы были с ним схожи, а в чем-то – совершенно разные. Знакомство было банальным для моего образа жизни того времени. Наша общая знакомая попросила привезти пороха своему другу. Я заехал в гости, поздоровались, поболтали, сошлись на общих интересах. Так и стали общаться. Денис был худощав, ростом выше среднего, лет так двадцати. Пышной шевелюрой, эспаньолкой и обаятельной улыбкой он слегка походил на Джонни Деппа. Пара татух на плече, оторванный прикид, далеко за рамками понимания нашего города, кричали: «Я хулиган!» Он им и был… Хулиганом-распиздяем. Плюс еще и рэпером. Хотя хулиган и распиздяй идут в нагрузку к рэперу априори.

Не знаю, зачем я затянул его в торговлю этим говном. Хотя… он и сам рассказывал мне массу интерес-ных историй, как раньше торговал травой и спидами. Не только его я старался втянуть в сбыт товара. Порой я, словно сумасшедший сотрудник сетевой компании, тянул в торгаши всех, кто, как мне казалось, идеально подойдет на эту роль. Еще тогда, в самом начале пути, я проанализировал ту ситуацию тестирования товара на мне Болгарином. Он просто тогда совместил мое тяжелое финансовое положение, возможный интерес к товару, плюс немного мозгов, и вот – клиент готов. Но ты не можешь быть уверенным в успехе каждого, а ждать месяц, пока себя проявит один… потом проверять другого… а если этот другой за месяц най-дет работу или решит свои проблемы как-то иначе?! Оценив потери и все посчитав, я вывел формулу, при которой, если понемногу выдавать веса всем, кто, как мне казалось, подходит на роль мелкого барыги, и даже если только треть из них дадут в итоге положительный результат, это принесет прибыль, которая покроет убытки. Быстрый набор солдат в армию путем малых проверочных работ. Был ли такой подход наглым и дурным? Сейчас мне кажется, что да. Тогда это мне казалось просто охуительной идеей.

Злой круто делал рэп. Цепляли не столько слова и их смысл. Он, как и ему подобные, читал о том, что его окружало. А окружали его тогда молодые соски, дурь, бары и ночное зависалово по квартирам друзей. Валил он стильно, с огнем, с напором. Но, как и большинство музыкантов, точно не определивших свои цели и планы, слишком много торкал и гулял и так мало работал над тем, что по-настоящему хотел. А хотел он того же, чего хотят все музыканты, – качать залы.

Мы частенько убивались с ним и пиздели о разном. Гоняли по городу, взвешивали, кому и сколько из его корефанов можно было зарядить дури, надеясь на то, что обратно с них мы получим деньги. Разговаривали о музыке и тестировали друг на друге какие-то свои новые наброски стихов. Он загонялся по-своему, а я по-своему. Прирожденных барыг среди его грядки мы так и не нашли. Зато ебнутых на всю голову товарищей было хоть отбавляй.

Один, поназанимав у всех дури и денег, заперся с корефанами на хате и писал оттуда смс людям, которым был должен, всякую чушь. Не выдержав, я приехал с одной «торпедой» к нему на адрес, где тот его за небольшой финансовый подгон разъебал на лестничной площадке. И сразу, как по волшебству, в ближайшие же дни из человека посыпались деньги. Все, что товарищ снюхал, в кратчайшие сроки вряд ли бы вернул – так только в сказках бывает и американских боевиках, но мои долги начали закрываться в первую очередь. Еще один его дружище любил реденько так, но метко, шлепнуть какой-нибудь лютой ледяной двухсуточной спидовухи и гонять ментов хороводом по всему городу. Он также умудрился снять проститутку, потом, послушав ее слезливые истории, как сутерыхачи над ними, бедными девушками, измываются, приехал на адрес к шмаровозам и расхуячил там битой всех, кто сидел на хате. А потом, поняв, что сотворил, выкинул теле-фон, с которого делал заказ на шлюху, и убежал так далеко и так надолго затянул свой мини-марафон, что, когда прибежал куда-то, куда – сам не помнит, у него отнялись ноги. Слава богу, не надолго и не навсегда. И это была лишь верхушка айсберга его заебов. Если погружаться конкретно в тему того, что творила молодежь наших с ним окружений, то, пожалуй, придется уделить этому отдельную книгу под названием: «За-писки тинейджера».

Да я и сам не был святым по части своего поведения в социуме. Обдолбанным и бухим ездил на машине регулярно. Наверное, все-таки хорошо, что в нашей стране на этот счет навели полный порядок и ста-ли отбирать права и сажать в изолятор практически всех, кто нарушал эти правила. Меня лишали прав неоднократно. Сажали в изолятор с прочими синяка-ми, считающими, что гонять бухими за рулем, – это прикольно. В какой-то мере тогда мне казалось, что это и правда прикольно. Романтика. Особенно под галлюциногенами. Ты плывешь, руль плывет, дорога плывет, и город плывет. Все плывет, а ты хуяришь, как на байдарке. Правда, порой и в дикий шторм. Когда, бывает, даже припарковываешься от греха подальше, чтоб не въехать куда-нибудь туда, чего для тебя на тот момент, по сути, не существовало… А иногда и ничего не существовало…

Я любил просто кататься. Наворачивать круги по го-роду, врубив громко музыку, пропуская красные светофоры один за одним, как вешки на слалом-трассе. За что не раз попадал на ИВС. Ретивый скакун под седлом… Бутылка бурбона в руке… Ни прав… ни сове-сти… ни трезвости в голосе… Дикий Запад… Бандит, хули… Ар-р-ри-и-ива!

Мне начинало все больше и больше нравиться одиночество – по мере лучшего понимания мною сущности людей, готовых на все ради ебучего грамма. Порой меня наебывали, но это меня не печалило. Товара было много, хотя мне со временем стало даже похуй на вес. Говна говну было не жалко. Говна было как говна, и говно в говне не тонуло. Плавало по-тихой по городу и снова приплывало за добавкой. Людей, работающих более-менее нормально, было тоже предостаточно, и с каждым днем их появлялось все больше и больше.

Также, помимо новых клиентов и пешек, появлялось все больше шлюх и все больше ситуаций для измен. По принципу очередного самообмана я снова вбил себе в голову мысль, что физические измены не считаются таковыми, если ты не даришь другой женщине внимание, подарки, даже не стараешься запомнить ее имя. Вот изменять духовно – это уже нехорошо.

В этом суждении, как впоследствии стало понятно, я сильно заблуждался… Наши чувства к человеку на-поминают наполненный сосуд. Те, кто когда-то играл в игры жанра RPG, поймут это сравнение, вспомнив чашу с маной в углу экрана, которая расходовалась каждый раз, когда мы совершали заклинание. Так и наши чувства к человеку расходуются каждый раз, когда мы их расплескиваем на кого-то другого – не-важно, было ли это совершенно случайно и мимолетно или же просто на час. Это не важно. Заряд ваших чувств все равно растрачивается, просто понемногу. Одни выплескивают свою чашу за год. Другие – за пять… А кто-то будет по чуть-чуть вычерпывать целых двадцать лет, но итог будет один. Ваша вторая половина, замечая, что чувства слабеют, будет отливать из своего стакана в ваш, если реально вас любит, тем самым пытаясь сохранить этот баланс, но, как вы уже поняли, будет растрачивать и свою энергию тоже. Другая же, наоборот, желая тратить, как и прежде, свои чувства, однажды осознает, что в те моменты, когда ей этого хочется, ее половины рядом нет, и… начнет тратить их на других. Таким образом при любых рас-кладах когда-то настанет тот день, когда между вами останется лишь разбитая посуда.

В один очень солнечный и ясный весенний вечер одиннадцатого года мне позвонил Болгарин и сообщил, что в ближайшие дни прилетает Гусь, который гостил у него. Также он сообщил, что Гусь теперь в курсе наше-го тандема, который был создан еще до передачи меня под его крыло, и что все ко всему отнеслись с пониманием и даже обсудили какой-то план, который мне поведает при встрече сам Гусь. Также вкратце намекнул, что тот приедет не пустой, а с чем-то свежим и пиздатым для рынка, и что еще чуть позже это же говно появится у нас отдельно. Отчасти я был рад этому звонку. На-конец-то мне не придется больше вести двойную игру, да и рынок давно просил какого-то свежака. Я мечтал о дополнительном повышении и каких-то новых те-мах. Рисовал в своей голове ситуацию, в которой Гусь при встрече чуть ли не отвесит мне поклон, показав, какой я пиздатый… Похвалит за то, что так умело все проворачивал… А может, даже свою тачку в виде охуенного бонуса подарит?!.. В честь нового, скажем так, союза?! Раскроем уже все карты, раз сражаемся в этой пустыне Дикого Запада плечом к плечу!.. Обнимемся… Поцелуемся… Возможно, даже скрепим союз кровью, сделав второпях надрезы на ладонях… Крепкое рукопожатие… Братья навеки?! Брат – навеки! Спустя пару дней, в воскресенье, мне позвонил Гусь и пригласил пообщаться, обсудить некоторые детали новых дел и посвятить в какой-то интересный план. Местом встречи был морской порт. Тихое и глухое место нашего города, тем более по выходным, куда изредка приезжали лишь фуры на разгрузку, ну и молодежь – в основном по вечерам, проверить своего железного зверя на прямой дороге. Я ехал на встречу, прокручивая в голове варианты его предложения. Обдумывал, насколько охуенным может быть новый товар, так как моя наркоманская рожа давно уже ждала какого-то свежака. Я ожидал реально новых и крутых перемен, так как место для встречи было выбрано прям по-голливудски криминальное.

На портовом тупике была припаркована машина Гуся, возле которой стоял он с напарником. Этого чувака я раньше видел пару раз в машине Гуся, когда тот приезжал зарядить меня товаром или собрать деньги. Я вышел из машины, широко улыбаясь, направился в их сторону и, подходя ближе, протянул руку. Я ждал тех же искренних улыбок и от них, ведь мы же теперь, как представлялось, стали друг другу еще ближе. Командос. Амигос. Но улыбки на их лицах так и не засияли. Лица были твердые, как камень. Ну-левые эмоции, будто собирался пожать руку статуям. «Здарова! Ну как отдохнул?» – произнес я, подойдя на расстояние рукопожатия и выкинул краба, как меня срезало косой справа, я даже не успел ничего понять. В голове звенело, а попытки встать, облокотившись на руку, давались с трудом. Меня штормило, словно я выжрал пару литров водки залпом. Руки заливало кровью, которая текла, как мне казалось, со всех щелей моей головы. Резкий и знакомый металлический вкус заполонил всю полость рта. Я поднял голову: надо мной, чуть склонившись, стоял Гусь, а его приятель продолжал стоять на том же месте. Гусь схватил меня за воротник мастерки, потянул слегка на себя и со зло-бой в голосе, почти сквозь зубы, рявкнул: «Понял, тварь, за что?» Еле слышно я ответил, что понял. «Не слышу, блядь! Ты точно понял, за что?» – стянув во-рот еще сильнее в кулаке, повторно переспросил Гусь. Во второй раз я уже ответил громче и четче: «Да, понял я!» Он отпустил воротник моей куртки и отступил назад, направившись к своей машине. Открывая дверь, он кинул мне напоследок: «Оклемаешься, наберешь!»

После чего они с напарником запрыгнули в тачку и, ударив по газам, свалили.

Спустя некоторое время я все же поднялся и, покачиваясь от непривычной для меня дозы снотворного, направился к своей машине. По дороге оглядывался, не видел ли эти минуты моего позора кто-то еще. Я был один. Порванная на правом локте куртка, джинсы и ботинки, ладони и, судя по всему, лицо – все было в багровых пятнах. Я был заляпан кровью как в детстве, когда помогал деду забивать свинью… Я аккуратно взялся за ручку автомобильной двери, стараясь не испачкать еще и дверь. Сел в машину и посмотрел в зеркало заднего вида. Красавчик. Будто только что вышел из бойцовского клуба. Нос был слегка скошен, а лопнувшая сверху переносицы кожа явно указывала на последствия открытого перелома. Лицо горело, а распирающее чувство боли окутало всю область носа и лоб. Давно я не испытывал чего-то подобного. Даже слишком давно, чтоб понять, что такие ситуации помогают нам иногда спускаться на землю и помнить цену наших ошибок. Я был растерян и зол. В салоне, как назло, не было ни воды, ни салфеток, ни уж тем более полотенца, при наличии которого, в моем случае, его точно бы следовало выбросить прямо на ринг. Это был нокаут. Хороший и четкий, усадивший мою жопу сразу на место.

Заведя машину, направился в сторону дома. Добравшись до квартиры, я позвонил в дверь, чего никогда не делал, открывая ее сам. Но сегодня мне этого точно не хотелось. Открыв дверь, подруга опешила. «Не спрашивай! Я умоюсь сначала!» – сразу остановил ее расспросы я. Она стояла у двери ванной комнаты и, пока я умывался и периодически разглядывал свой новый облик через зеркало, причитала на тему, чтоб все мои обидчики сдохли, чтоб у них отсохли руки, а также называла многие другие варианты их умерщвления. Умывшись, я завалился на кровать, достал из кармана телефон и набрал Болгарина:

– Але! – подняв трубку, произнес голос на том конце провода.

– Привет… – я был серьезен.

– Здарова. Как дела? – весело спросил Болгарин. – Да как тебе сказать… с Гусем сейчас встречался. Обсуждали наш совместный бизнес… Точнее, как обсуждали… мне сломали нос в порту, пояснив, за что…

Охуенно ты с ним все обсудил!

– Бля, да ну нахуй?! – его настроение резко изменилось. – Всм? А кто еще был? Тебя толпой что ли пиздили? – спросил Болгарин.

– Да нет… Гусь был со своим другом, про которого ты тогда рассказывал… Но въебал мне Гусь… тот просто смотрел, – я недовольно гундосил через отекший нос.

– Слушай, реально, извини. Я не думал, что он так сделает. Он вполне спокойно и нормально все воспринял… – оправдывался Болгарин.

– Ну, судя по ситуации, обиделся он нехуево. – Сильно досталось?

– Как минимум, неприятно…

– Бля, серьезно – извини. Не знал, что так выйдет. Я поговорю с ним.

– Да хуй с ним, с носом… ты же понимаешь, что сейчас по работе он мне может кислород перекрыть?! Следить за мной… «торпед» своих послать… шакалов малолетних. Или, еще хуже, сдать ментам! – повысил голос я.

– Да не будет он сдавать тебя никаким ментам… Гусь – не стукач. Он так не работает. Но работу пока поставь на паузу. Отдохни, окей? – пытаясь перекричать меня, ответил Болгарин. – Лады. Я разберусь. Сиди дома. До связи.

Я положил трубку и откинулся на подушку. Проводя языком по разбитой изнутри губе и периодически ощупывая нос, обдумывая произошедшее, именно теперь я осознал всю ситуацию. Именно теперь, возможно, в первый раз в своей жизни, я понял смысл фразы «за все нужно платить». И сколько бы ни злился позднее на Болгарина за его длинный язык или же на самого Гуся, что тот позволил себе уладить этот вопрос именно таким способом, но, по правде говоря, я лишь врал самому себе, пытаясь найти оправдания своей невиновности в сложившейся ситуации. Истина же заключалась в том, что еще тогда, в машине, когда мне предложили эту схему, я знал, что рано или поздно буду разбираться с этой херней. Но я, недолго думая, на это согласился. Глупо было обрывать начатую игру в конце первого уровня, выбросив из рук джойстик и не желая узнать, что же будет во втором. Смогу ли победить промежуточного босса. Игра мне понравилась. GTA отсасывала по всем параметрам, поэтому я в нее давно уже не рубился, а «сонька» пылилась на полу у телевизора. Моя GTA было куда круче и интересней. Вид от первого лица. Full HD. Виртуальная реальность с абсолютным погружением. Но есть минус. Нет кнопки save. И, подводя итоги третьего уровня, промежуточного босса я все же не смог пройти. Пытаясь быть умнее всех, забыл одну простую истину – что в этом мире умников никто не любит. Слишком умный может захотеть попытаться занять ваш трон. А ведь он вам уже как родной, вон, стоит, сияет и блестит… Да и вы, сидя в нем, себе очень даже нравитесь. Кому захочется отдавать такую прелесть. Точим зубы, грызем горла…

Глава VI

СХЕМЫ

Теперь я остался без крыши. Но желание двигаться в городе у меня не пропало. Наоборот. Пока валялся дома с синей рожей, стал размышлять, как обзавестись поддержкой в городе, чтобы продолжать торговать дурью дальше и ни о чем не беспокоиться. А второй мыслью, поселившейся в моей голове, было найти способы возить в город стаф самому. Я начал осознавать, что Болгарин или Гусь были ничем не ум-нее меня. Болгарин, например, сам обосрался, изменив своему принципу, который он мне так часто пытался разжевать – «играй свою игру до конца». Обнюхавшись и поддавшись чувствам, нахлынувшим под объе-босом, он слил меня. Подставил. Обезоружил и сделал козлом отпущения. А Гусь… Гусь просто еще раз пока-зал мне, что он всего лишь простая «торпеда», которая за годы работы в городе успела заработать себе имя. Все, на что у него хватило в этой ситуации мозгов, – это дать мне пизды. Причем, как оказалось впоследствии, он и с Болгарином поссорился, и потерял возможность работы со мной. Спустя пару недель после инцидента в порту мы встретились с Гусем на одной из парковок супермаркета, где он, сидя в своей машине, поставил мне ультиматум:

– Здарова. Короче, слушай меня сюда. Ситуация у тебя сейчас такая: или ты дальше продолжаешь работать через меня, и только через меня, или ты вообще ни с кем и никак в этом городе работать не будешь. Понял? Иначе тебе будет нехорошо, и, что было тогда в порту, покажется цветочками.

– Ага, я тебя понял.

– Хули ага?

– Да в том плане, что работать я с тобой точно не буду. Раньше нужно было думать, когда собирался нос мне ломать.

– Слышь, это было вполне нормальное и даже слабое наказание за то, что ты мутил. Другие бы въебали тебя жестче.

– Ты решил кого-то наказать? Так что ж ты Жеке не дал пизды? Логично было бы ему. Я изначально на-чал двигаться с ним с нуля. Потом просто продолжил, но заручился твоей крышей. Тебе я не принес денег? Да, не столько, сколько бы мог, но у меня и не рынок из тысячи стабильных рыл, из-за которого бы можно было грызть глотки. Так че ж ты не переебал виновнику торжества?!

– Он мой друг. Я его знаю с самого детства, а ты мне никто. И то, что ты сделал, было ненормально…

– Может, все-таки это другу вести себя так не-логично? А тому, кто «никто», как раз более прости-тельно… Нет?

– Ладно. Я тебя услышал и твой ответ понял. Пере-станешь дуться, позвонишь. А насчет всего остального, надеюсь, ты меня услышал.

– Да, окей.

Не пожимая руки, я вышел из его машины и на ка-кой-то момент забил на него и на его ультиматумы хуй. Теперь я видел всю картину целиком. Всем на всех насрать. Есть своя кормушка, свой рот и свои потребности. Остальные все идут лесом. Друзья детства, приятели, крыши и работодатели… пошли все нахуй. Буду сам себе хозяин. Я умнее их всех вместе взятых…

Около недели потратил на изучение схем и вариантов поставок. Почитал про новые, тогда уже появившиеся, препараты. Нашел и списался с несколькими китайскими поставщиками, узнал цены, заказал проб-ники и начал строить в своей голове ребусы. Как же я хотел тогда всех их нагнуть! И нет – я не ставил себе задачи сделать все по уму, правильно и четко, построить безупречную работу и безопасную схему, увеличив доходы и уменьшив риски и потери… Первоочередной своей задачей я видел лишь одно – доказать им всем, что мой член длиннее и толще. Не я один ставил подобные задачи на рынке этого труда. Так топили почти все. И в этом заключалась еще одна глупейшая ошибка дилеров, да и вообще бизнесменов. В погоне за мнимым статусом и рисованной слухами короной мы перестаем думать согласно основным правилам это-го бизнеса: безопасность на всех фронтах – от этапов поставок товара до его распространения, стабильный и постоянно растущий доход и, самое важное, на что порой забивают барыги, – это незаметность. Из-за унижения, которое довелось испытать тогда в порту, а также из-за потери своего положения и значимости в глазах тех, кто был для меня авторитетом, я твердо решил заработать собственное имя на рынке. Ведь их мнение и позиция угасли теперь. Разобравшись, как устроен внутренний рынок и изучив процесс поставок, я стал понимать, что могу заработать в несколько раз больше, снизив себестоимость товара.

Я изменил схему встречи со своими пешками, дабы не спалиться нигде в городе, в случае если Гусь или кто-то из его людей все же начнут меня пасти. Поставил на паузу некоторых мелких клиентов, которые могли как-то косвенно тереться в ненужной для меня компании, а кого-то из покупашек вообще отколол. Сменил все номера телефонов и трубки. Поменял съемную квартиру. Достал из коробки изрядно запылившуюся «соньку». Стал дожидаться прихода из Китая первых пробников.

Для усиления комфортабельности залипания я от-правил свою бабу с ее родителями в отпуск. Не совсем уверен, что помню, какие именно моменты повлияли на изменения ее статуса в моей жизни. Когда постепенно из Ангела она превратилась для меня в подругу, а позднее и просто в «мою бабу». Симпатичный, добрый и милый атрибут, необходимый в повседневной жизни каждого мужчины. Скорей всего, если на первое место в жизни ставишь наркоту, бабки и долю рынка, направляя все свои мысли только на это, и перед сном строишь небоскребы планов с целью увеличения своего капитала, да еще и добиваешься намеченных целей, то, наверно, на любовь и прочие сопливые вещи в твоем сердце просто не остается места. Да и что такое любовь вообще?! Слово «любовь» до сих пор остается для меня самым сложнопроизносимым. Иногда ты знаешь, что его нужно адресовать людям, которым дорог ты или которые дороги тебе, чтобы не разрывать с ними связь и как-то подогревать энергию ваших отношений. У понятия «любовь» нет до сих пор четко-го определения и, скорей всего, никогда и не будет. Это понятие многогранно относительно ситуаций, людей, времени, убеждений и ценностей. Для меня любовь выглядит как диаграмма, разделенная на сектора разных чувств, типов отношений и восприятий, таких, как: уважение, нежность, ласка, забота, преданность, доброта, понимание, страсть, трепетность, симпатия, доверие, искренность и некоторые другие. В зависимости от типа отношений и конкретного человека, мы испытываем разную совокупность чувств. К нашему другу мы вряд ли будем испытывать ласку и нежность, трепетность и симпатию. И, например, одного друга мы можем понимать и быть с ним искренними, а с другим в этих понятиях даем послабление. Или к своему так называемому любимому человеку мы можем испытывать все вышеперечисленное из списка, кроме уважения и понимания. И если в его жизни эти чувства стоят не на самом первом месте, а всего остального от вас он получает в достатке, то ваши чувства к нему кажутся ему достаточно полными. И наоборот, человек, у которого уважение является самым важным в списке отношений, требуемым к себе, может послать вас, невзирая на все остальное, в чем вы его купаете с головой. И каким бы чувством ни было то, что я когда-то испытывал к своей женщине, оно меркло с каждым днем все сильнее и сильнее. Любое чувство можно реанимировать, но лишь при одном важном условии – вы сами должны этого хотеть… Ни ваши родители, ни ваши друзья, ни ваша втора я половина или отважные защитники ее прав… Если вам это не нужно, если вы не испытываете диском-форт от недостатка этого чувства, то никто не в силах будет заставить вас над этим работать.

В то время во мне начало угасать многое из того, что должны чувствовать люди к своим близким, родным и любимым. Пожалуй, по отношению к ним я оставил тогда лишь мысли о том, чтоб они были одеты, обуты и накормлены. Чтобы малая получала должное образование в детском саду. Мама чтоб была спокойна и вела привычный и любимый, стабильный, советский образ жизни. Внимание, которое я недодал своей пассии, затыкал подарками, ресторанами или еще чем-то материальным. Я весь был в работе, если то, чем занимался, можно так назвать. Голова была занята мыслями, как поднять свою наркоцелину, как создать стабильно растущее предприятие по выжиманию де-нег с торчков, а все остальное меня волновало мало.

Параллельно с дурью от Болгарина пришли проб-ники из Европы и Китая. Нет, я не перестал работать с моим партнером. Я просто перестал верить в нашу корпорацию монстров и начал осознавать значимость, место и роль каждого участника дела. Умное теля двух маток сосет… Меня все еще продолжали кормить болгаринские пешки. Да и, пораскинув мозгами сильнее, я понял, что дальше содеянного в порту Гусь не зайдет. Пусть пока все остается как есть, а я пока протестирую новый товар.

Мне нравились тесты. Ты, как шеф-повар, макая палец в сотейник, пробовал, насколько хорошим вышел соус. И по вкусу мог четко распознать, насколько по-тянет с этим соусом блюдо. Я знал свой рынок не хуже. Знал, что им нужно. Знал, чего они хотят и от чего у них слетает крыша. Я на своей шкуре изучил, от чего конкретно прет людей. На что я, мы, они… готовы спускать десятки… сотни тысяч в неделю. Какие ощущения помогут залатать в нашем сердце дыру, мешающую нам желать жить и мыслить трезво. Лично я в наркоте искал что-то такое, что позволило бы мне видеть этот мир иным. Видеть его насквозь. Видеть насквозь людей. Видеть насквозь даже сквозь… Я мечтал плавать в эйфории, но в то же время трезво и ясно мыслить далеко наперед. Одновременно уметь рассмотреть в людях всю их гнилую сущность, но параллельно с этим любить их и принимать такими, какие они есть. И чтобы цветовая гамма окружающего мира сменилась с серо-ледяного, грязного, болотно-глиняного заброшенного пастбища на радужную, сказочную страну Тима Бертона.

К сожалению, или же к счастью – для барыги, употребляя наркоту, люди совершают одну огромную ошибку. Ту самую, на которой по большей части и базируется весь принцип наркобизнеса. Поверхностно мне поведал этот секрет еще Болгарин в тот самый день, когда я впервые зарядился товаром. Позднее, уже на собственном опыте, подключив логику, оценив и взвесив все увиденное, я развил эту гипотезу.

Так вот, секрет заключался в том, что почти все наркоманы спускают тонны бабла, гробят здоровье, психику и ловят передозы в погоне за первым разом. Тем самым разом, когда им довелось попробовать тот или иной тип наркоты впервые. Но как бы глупо для людей, привыкших мыслить логически, это ни звуча-ло, вы никогда более не сможете ощутить действия того самого первого раза. И причина тому – наш мозг.

Когда мы впервые сжираем какую-то новую для нашего организма хрень, это повергает мозг в шок. Кажется, что прет нереально дико. Мы ловим так называемый кайф, порой даже слишком сильный, что приводит некоторых в ужас. Но на деле наркотики ускоряют или замедляют сердцебиение, повышают или понижают давление, меняют фокус нашего зрачка, влияют на центральную нервную систему, выбивая ее из нормы, искажают цветовосприятие, усиливают или ослабляют наши чувства. И пока мы, радостные, плаваем, опьяненные действиями дури, мозг пытается привести организм в привычную норму и стабилизировать его функции. Новое дерьмо, которое вы сожрали, – как вирус в организме, к которому мозг пытается подобрать противоядие… нужный набор ключей, чтобы научиться закрывать эту заднюю дверь. И в первый раз это удается ему труднее. Именно поэтому нас прет дольше, сильнее и круче. Но рано или поздно мозг в любом случае одержит победу. Про-чистит голову, выведет препарат и часть токсинов из организма, совладает с функционалкой. И далее этот до жути умный компьютер со встроенным новейшим спектрографом и наноанализатором, компьютер, который мы зачастую сильно недооцениваем, запишет этот зловредный препарат в свою базу данных. И уже во второй раз, когда вы снова решите принять уже известную вашему мозгу дурь, он ее тотчас же рас-познает и врубит те самые защитные механизмы, действие которых помогло стабилизировать ваш организм ранее.

Тем самым мозг уменьшит силу, продолжительность и качество действия вещества. Поверьте, как бы сильно вы ни чистились витаминами и какой бы долгий срок паузы вы бы ни делали между приемами… насколько бы вы ни превышали дозу препарата… никогда… – запомните раз и навсегда! – никогда вы не испытаете больше того самого первого раза! Вы можете не уважать ваш мозг и не дружить с ним. Можете пытаться играть с ним в салки и прятки, но вам вряд ли удастся его наебать. Единственный способ, которым вы сможете перехитрить его, – так это просто выдернуть шнур из розетки или же полностью обнулить винчестер. Выбор за вами. Что до меня, то мое жгучее желание обыграть собственный мозг заставило продолжать давить на педаль, невзирая ни на какие правила…

В одной из пачек пришедших пробников я открыл для себя новое счастье. Это был метоксетамин. Сильно-действующий диссоциатив, превышающий в несколько раз действие кетамина. Изначально я приобретал его как эйфоретик. И да, этот препарат был способен вызывать действия эйфории на низких дозах. Но мой крокодилий аппетит, уже тогда требующий дозы мефедрона от четверти до полуграмма за раз, заставил начать тестирование этого наркотика с дозы в пол-«Парламента», примерно пятьдесят миллиграммов.

Чувство эйфории проскочило за считанные минуты, словно проходящий мимо поезд, не делающий остановок на вашей станции, издавший лишь прощальное: «Ту-ту!» Сразу после мимолетной, не успевшей дать себя распробовать, эйфории мое восприятие окружающей обстановки сильно изменилось. Вокруг все стало казаться непривычным… странным. Картинка словно распадалась и потом заново сходилась. Но это было не обычное раздвоение в глазах от перевыжратой алкашки. Ощущение было такое, что ты вроде бы здесь, но вроде бы и нет. Будто бы есть еще одно измерение. Словно думают двое вас, но параллельно и о разном.

Я растекся в кресле, упершись в стену, пытаясь по-нять, к чему конкретно побуждал этот препарат. Какие чувства он усиливал, какие занижал? Чего хотелось сильнее всего под дозой этого стафа?! С мефедроном я четко понимал, когда практически весь мозг охватывало желание потрахаться, – это был сексуальный эйфоретик. С метоксетамином не было такого. Скорей всего, о сексе вообще думалось мало. Но как только ты сосредотачивался на какой-то конкретной мысли или картинке, то погружался в нее полностью и, рас-творившись там, не замечал, как незаметно пролетали несколько часов. Как и любому наркоману, мне ин-тересно было понять порог высокой дозы, от которой перло бы еще сильнее. И ты бы смог максимально раскрыть потенциал препарата, но не хапнул бы борща.