Текст книги "Хроники Иберлена (Трилогия) (СИ)"
Автор книги: Анатолий Бочаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 81 страниц)
Окруженный ликованием, впервые в жизни принятый собственными подданными как законный король, Гайвен почувствовал на минуту, как оставляют его напряжение и усталость всех последних дней. Все случившееся прежде, показалось вдруг молодому государю, было сделано не зря и привело его к нынешнему триумфальному моменту. Поражения и предательства, смерти и кровь не пропали втуне. Несмотря на поражения и боль, он смог вновь овладеть Серебряным Престолом и теперь изменит королевство к лучшему. Даже потеря верного друга, каким был Ретвальду прежде герцог Айтверн, казалась незначительной в этом свете.
Не разделил всеобщей радости лишь Генри Хьюстон, вот уже тридцать лет занимавший должность столичного мэра. Сановник, оставшийся молчаливым и безучастным, подошел к своему государю, когда собрание завершилось. Для этого Хьюстону пришлось миновать строй расступившихся перед ним сидов, и тень на мгновение пробежала по его лицу. Подойдя к Гайвену, лорд-мэр Тимлейна коротко поклонился:
– Прекрасная речь, ваше величество. Вдохновенная и яркая.
– Благодарю, сэр Генри, – сказал Гайвен осторожно, ощутив вдруг неладное. – Я говорил от сердца.
– Ни на минуту не сомневался. На своем веку я слышал немного столь же проникновенных речей, но одну похожую помню – так явственно, будто случилось это вчера. Когда ваш покойный дедушка, король Торвальд, собрал народ и знать перед новой ратушей двадцать пять лет назад, еще до вашего рождения, он говорил примерно тоже самое и почти теми же словами. Про доблесть, славу и как мы все обретем положенное величие. А потом отправил армию штурмовать Аремис. До сих пор не можем его взять, уж не знаю, удастся ли вам.
Мэр столицы вздохнул, сделал паузу. Снял очки, которые носил на кончике носа, и начал протирать стекла замшевым платком. Гайвена ждало много дел – предстояло для начала возвратиться в замок, чтобы утвердить временный состав нового кабинета и назначить нового командующего армией. Тем не менее, он даже не шелохнулся и не выказал недовольства в течении трех минут, что прошли, пока сэр Генри собирался с мыслями.
– Вы думаете, что отведете нас за руку в сияющий новый мир, государь, – сказал наконец мэр. – Простите, не хочу разочаровывать, но вы ошибаетесь. Сегодня, в подарочном пакете с красивыми блестками, вы принесли нам войну и заставили плясать от радости в ожидании боевых горнов. Не просто так вы упомянули про пушки и мушкеты. Величие, которое вы решили нам подарить, таится на острие меча.
«Вы совершенно правы в своих догадках, милостивый государь», – подумал Гайвен Ретвальд, вспомнив обещания, которые дал накануне владыке Волшебной Страны. Но вслух он этого, разумеется, произносить не стал. Сказал лишь:
– Всякое возможно, сэр Генри. Время покажет.
Затем молодой Ретвальд отвесил лорду-мэру Тимлейна глубокий поклон и отправился к широко уже распахнутым дверям Гильдейского Зала. Настало время выйти к народу, который ждал своего короля.
Глава вторая
5 сентября 4948 года, Лагерь Данкана Тарвела
Степь пела песни о смерти – шепотом трав, шелестом ветра, тенью ястреба, кружившего под палящим солнцем. Казалось, незримые призраки встают с зеленых равнин, опираясь на проржавевшие мечи и молча глядя на скачущий Объездной дорогой отряд. Много сражений прокатилось по этой земле за минувшие тысячи лет, кости многих солдат непогребенными покоились в ней. Наследнику Драконьих Владык чудилось – вот они, бесплотные, невесомые, память от памяти былого, поднимаются со своих упокоищ и смотрят, как едут солдаты войны грядущей, готовые себя на ней сжечь.
Разговор, что завязался между Артуром Айтверном и Эдвардом Фэринтайном на выезде из Тимлейна, где-то на середине дороги сам собой угас. Государь Эринланда, сосредоточенный и нахмуренный, глядел только вперед, не разговаривая больше ни о чем. Артур тоже молчал. Думал, и направление собственных мыслей не нравилось ему. Словно заплутавшие, в темноте и спьяну в глухом лесу, воспоминания молодого герцога Айтверна возвращались к сцене, разыгравшейся несколько часов назад в Тимлейнской крепости.
Собственный сюзерен, вернувшийся из северной тьмы и окончательно сделавшийся чужим и непонятным, запечатлелся перед мысленным взором. Гайвен переставал быть собой все последние месяцы. Он менялся постепенно, неспешно, шаг за шагом и вместе с тем неотвратимо, с того самого страшного дня, когда Джейкоб Эрдер был убит его пробудившейся силой.
Сперва изменился облик последнего из Ретвальдов, затем стала искажаться душа. Сегодня в столице Артуру встретился совершенно незнакомый человек – разумный, приводящий логичные и казалось бы правильные доводы, открытый, располагающий к себе и бесконечно опасный.
В сотню, в тысячу раз опаснее, чем был Гледерик.
«Человечеству нужен порядок, и я его создам. Мы вместе создадим его, Артур. Армии, которую я соберу, потребуется генерал».
Единственным ответом, который герцог Айтверн на это нашел, оказался удар кинжалом в грудь своему господину. Бывшему господину. Артур понимал, что совершает предательство – и не мог на него не пойти. Иберлен и без того изнемогал уже в крови, пролитой за последней год, и меньше всего потомку Драконьих Владык хотелось смотреть, как весь мир окажется опален тем же пламенем, что рвалось на его глазах в небеса на Горелых Холмах.
«Твари из холмов, что пировали на развалинах Земли в годы Великой Тьмы. Гайвен думает, что приручил их и сделал верными псами – а не разорвут ли эти псы его глотку, как только он сделается не нужен им?»
Артур и сам обладал памятью предков – она не раз посещала его за минувший год. Он помнил великие войны севера, отгремевшие за десять столетий до его рождения. Помнил битву на холме Дрейведен, когда черный дракон, Шэграл Крадхейк, едва не был повергнут Эйданом Айтверном и Дэгланом Карданом, избежав гибели лишь ценой принесения в жертву собственных вассалов и воинов. Повелитель Бурь производил впечатление маниакального безумца, ненавидевшего и вместе с тем боявшегося людей. Гайвен утверждал, что получив знания и память своего далекого предка, сможет распорядиться ими с пользой для всех – но не обманывал ли молодой король этим себя сам?
Молодой Айтверн не знал. Сомневался. Боялся. Не был больше уверен, правильно ли поступает он сам, верной ли дорогой пошел. Хотелось спросить совета, хоть чьего-нибудь. Да вот только отец лежал в могиле, Данкан Тарвел оказался недостоин доверия, а перед Эдвардом Фэринтайном Артур хотел произвести впечатление человека независимого и уверенного в себе. Отчаянно не хватало сестры. Несмотря на взбалмошный характер и бешеную гордость, иногда прежде Айна была той единственной, кто его понимала.
Вот только Айна сгинула в неведомой бездне вместе с королевой Кэран, и непонятно было, как их отыскать.
Блейр Джайлс, верхом на кауром жеребце, выехал вперед, поскакал бок о бок со своим господином и королем Эринланда. Молодой рыцарь, одетый в латы дома Айтвернов, с вычеканенным на них драконом, смерил Артура внимательным взглядом, а затем спросил:
– Уже придумали, что станете говорить войску?
– Там придумаю, сразу на месте. Приедем, и чего-нибудь им всем наплету.
– Герцог Айтверн, – тон Блейра сделался настойчивым. – Если вы что-то задумали, говорите сразу. Это будет не первая авантюра, в которую я полезу вместе с вами – но я хочу хотя бы наперед знать, на что вы нас всех обречете. Мы едем уже три часа, я не добился от вас никаких внятных ответов, в какое положение мы попали, и я начинаю злиться от этой неопределенности.
Эдвард Фэринтайн, слушавший разговор двух иберленцев, приподнял бровь, но промолчал. Иногда этот коронованный фэйри-полукровка вел себя беспардонно и даже нахально, иногда напротив демонстрировал безукоризненные манеры, на зависть всем придворным джентльменам. Было сложно сказать, что Эдвард выкинет в следующий момент – окажется до странности внимателен и любезен или отпустит внезапную колкость. Настроение Фэринтайна менялось стремительно, и вместе с этим менялись его глаза, то и дело из темно-фиолетовых делаясь светлыми и прозрачными, будто лед.
Артур вздохнул, отвечая на вопрос бывшего оруженосца:
– Блейр, имей я представление, что тебе сказать, уже бы ответил. Все, что нужно знать войску, ты узнаешь вместе с войском. Потом мы с государем Эдвардом, государем Клиффом, леди Кэмерон и лордом Данканом станем держать совет о вещах, которые войску знать не положено. На эту встречу ты будешь допущен, как мой лейтенант, и тоже все выслушаешь. А сейчас дай мне доехать спокойно. Голова болит.
– У вас болит голова, потому что вы пили минувшим вечером, после сражения, слишком много вина, и мешали его с бренди, – сказал Блейр, встретил недовольный взгляд Айтверна и замолчал.
К лагерю Данкана Тарвела отряд подъехал вечером, когда заходящее солнце окрасило небо над уходящей к западу просторной равниной в золотистые и алые тона. Часовые, караулившие на обломках разваленных во время вчерашней атаки ворот, расступились при виде кавалькады и развели в стороны алебарды.
– Трубите общевойсковой сбор, – бросил Артур начальнику дозорных. – Собрать всю армию и прислугу напротив кашеварен. Мне есть, что сказать.
Всадники въехали под защиту оказавшихся накануне столь надежными бревенчатых стен. Внутри герцога Айтверна встретили напряженные, недоверчивые взгляды. Артур знал, что не пользуется авторитетом у многих простых солдат – и все равно надеялся, что минувшее сражение хотя бы немного сыграло в его пользу. Как никак, он одержал в недавнем бою победу, пусть даже и благодаря своевременному приходу подмоги. «Про меня говорят, что я напыщенный придворный щенок и цареубийца – но я командовал этими бойцами и вел их в атаку. Возможно, кто-то изменил свое мнение на мой счет».
Заиграли, созывая отряды на построение, трубы. Офицеры, выглядевшие встревоженными и хмурыми, собирали солдат на вытоптанной сотнями сапог площадке посредине форта. Здесь были гвардейцы из трех регулярных наемных отрядов, находившихся на службе у герцога Тарвела и возглавляемых тремя капитанами – Паттерсом, Греганом и Лирманом. Помимо них вышли из своих шатров благородные рыцари и их вассалы, связанные ленной присягой со Стеренхордом, в сопровождении оруженосцев и стюардов; а также покинула свою наскоро разбитую на окраине форта стоянку та малая часть королевской армии Иберлена, что была приведена вчера таном Эйтоном Брэдли и после случившегося сражения вновь приняла сторону дома Ретвальдов. Ведь от имени дома Ретвальдов Айтверн сражался с изменниками, посланными взбунтовавшимся Коронным Советом.
«Меж всеми собравшимися тут людьми нет единства», – подумал Артур отстраненно, глядя, как строятся четкими, словно на парадный смотр, рядами, бойцы, облаченные кто в кирасу, кто в панцирный доспех, кто в пластинчатую броню. Подлинная разница между отрядами заключалась, впрочем, не в их вооружении, а в их стягах и в их командирах.
Поднялся на флагшток в середине поля вышитый на желтом полотнище бурый медведь Тарвелов. Развернуты были рядом герольдами знамена вассалов, среди которых сегодня здесь присутствовали граф Крейн, граф Риверс, тан Честер, тан Гонт и тан Роджерс. Все упомянутые лорды стояли вблизи наследника Стеренхорда – сэра Алистера Тарвела, носившего также титул графа Годфрей, которого почитали за вожака. Его дядя и господин, Данкан Тарвел, молчаливый и бледный, в черном дублете, держался позади своей свиты, опираясь на трость, будто испытывал внезапную немощь, и не подошел с приветствием к герцогу Айтверну при его появлении. Между бывшим учителем и учеником пробежала трещина, и кто знает, не превратится ли эта трещина в скором времени в пропасть.
Под рукой Данкана Тарвела находились в этом лагере три с половиной тысячи военнослужащих, обученных держать оружие и готовых при любом удобном случае пустить его в ход, будь то конники, пехотинцы и стрелки, а также две тысячи обслуги и челяди, включая кузнецов, поваров, фуражиров, сапожников и маркитантов. «Большая часть наших сил. Если я рассорюсь с Тарвелами, то разом останусь почти ни с чем». Артур лихорадочно подумал, что, кажется, настала пора, когда ему придется найти у себя хотя бы немного дипломатического такта.
Перед началом битвы с силами мятежников Паттерс и его товарищи обещали Артуру перейти на службу его дому, оставив Данкана Тарвела. Однако положение в тот момент было критическим и лорд Данкан утратил в их глазах авторитет. Теперь, когда подоспели остальные стеренхордские части во главе с молодым Алистером, Айтверн не мог поручиться, что капитаны остались верны своему решению. В любом случае, вспоминать публично о своем сговоре с ними он счел неправильным. Это вызвало бы разлад с Тарвелами и неизбежный раскол в лагере.
Напротив стеренхордского войска выдвинулись в десять шеренг чуть больше полутора тысяч солдат, состоявших на службе в армии Ретвальдов. Королевские наемники явились сюда накануне по приказу ныне покойного лорда-констебля Роальда Рейсворта, чтобы принудить герцогов Айтверна и Тарвела к покорности самопровозглашенной государыне Айне Первой, а вернее – усадившим ее на Серебряный Трон предателям. Сначала они взяли лагерь Тарвела в осаду, но когда стало ясно, что битву выигрывает Артур Айтверн, эти люди переметнулись к нему.
Командовал ими ныне капитан по имени Уолтер Байерс, десять лет до того служивший Раймонду Айтверну, как лорду-констеблю, и Брайану Ретвальду, как королю, и три года из этих десяти лет сражавшийся на границе Лумея, хорошо зарекомендовав там себя. Достойный, казалось бы, по всем признакам человек и храбрый. Участие в двух выигранных и трех проигранных битвах, успешное командование арьергардом и отчаянный побег из плена. Лишь один факт в его послужном списке смущал Артура. Минувшей весной, на протяжении примерно полутора месяцев, капитан Байерс находился, как и прочие его товарищи, в подчинении у Гледерика Брейсвера, также называвшего себя королем. Когда потомок Карданов узурпировал трон, почти весь столичный гарнизон переметнулся к нему – а когда Гледерик оказался убит, Байерс не менее легко признал своим повелителем Гайвена Ретвальда.
Артур Айтверн немного доверия испытывал к вассалам, так легко и часто меняющим господ, но понимал все же, что он не в том положении, чтобы воротить нос и разбрасываться союзниками. «Я не отец, у кого все государство было в распоряжении и ходило по струнке. Мне и такой подмоге, какая есть, полагается радоваться».
Рядом с королевскими солдатами расположились около тысячи человек под флагом Драконьих Владык – с золотым на зеленом поле драконом Айтвернов. Они принадлежали к ополчению Запада, приведенному Роальдом Рейсвортом в начале мая на войну с узурпатором Брейсвером и поддерживавшими его герцогами Эрдером и Коллинсом. Распоряжавшиеся малерионцами прежде вельможи, а именно тан Брэдли, графы Ардерон и Манетерли, тоже были сейчас мертвы, причем двое из перечисленных господ погибли от руки собственного сюзерена.
Большая часть армии Айтвернов пребывала ныне в лагерях к западу и северо-западу от столицы. Собравшимися же здесь воинами руководил угрюмый роскреец по имени Мартин Гридерс, состоявший в чине лейтенанта в малерионской гвардии. Более высокопоставленных офицеров, что служили бы дому Драконьих Владык, поблизости не нашлось. Капитан Клаус Фаллен остался в столице, и Артур сомневался, что мог бы на него положиться, даже находись он здесь. Говоря откровенно, из всех людей, носивших на плаще золотого дракона, молодой герцог Айтверн доверял ныне только Блейру.
«Который все время, что состоял у меня в оруженосцах, собирался меня убить, а когда передумал и не убил, оказался посвящен мной в рыцари. Со смеху помереть можно».
Клиффа Рэдгара окружало около двух десятков рыцарей и оруженосцев. Немного, но держался король Гарланда с таким невозмутимым видом, что было понятно, подобного сопровождения ему более чем хватает. Леди Кэмерон, вдовствующая королева Эринланда, и вовсе вышла одна. Троих своих личных служанок, прибывших из Тимлейна в сопровождении рыцарей Фэринтайна, она отправила отдыхать с дороги, как и фрейлин из свиты без вести пропавшей королевы Кэран. При виде Артура Кэмерон чуть нахмурилась, но ничего не сказала. Вот уж кто точно обладал определенным тактом, хотя с первого взгляда и не скажешь. Вдова короля Хендрика прекрасно понимала – все, что сочтет нужным, Айтверн скоро сообщит и сам.
Герольд в цветах Тарвелов, с длинным пером на желтой шапочке и в темно-коричневом колете, протянул Артуру медный громкоговоритель. Это было нечто вроде трубы, узкой на конце и расширяющейся с другой стороны. Айтверн, чуть озадаченный, поглядел на это приспособление – прежде он ничем подобным не пользовался.
– Людей очень много собралось, тысяч восемь, милорд, – сказал слуга тихо. – Если будете кричать, задние ряды не услышат, а я уверен, вам есть что нам поведать сегодня.
– Благодарю. Хорошая идея. Говорить сюда?
– Да, милорд. Это называется горлом. Поднесите к губам и можете сильно не повышать голоса. Он усилится сам – а не то вам с непривычки заложит уши.
Артур кивнул, взялся за рупор. Чуть помедлил, оглядывая переговаривающуюся, галдящую толпу. Люди, не только солдаты, но и прислуга, выглядели настороженными – не знающими, каких новостей ждать. Как ни крути, с утра герцог Айтверн отправился в столицу, на встречу с законным государем, и вернулся с этой встречи внезапно и поспешно, потребовав срочно собрать армию перед собой. На негнущихся ногах, чувствуя, как потеют в кожаных перчатках пальцы, Артур вышел на середину площадки, на перекрестье устремленных к нему взглядов. Гомон немного утих, разговоры смолкли.
– Лорд Артур из дома Драконьих Владык, герцог Айтверн и герцог Малерион, повелитель Западных Берегов, первый министр Иберленской Короны, желает обратиться к армии, – возвестил герольд.
– Уже не первый министр, – сказал Артур внезапно, позабыв, что нужно говорить в рупор. Офицеры и дворяне, что стояли в первых рядах и услышали его слова, переглянулись. До слуха Айтверна донесся неразборчивый шепот. По всей видимости, уже эта новость взволновала присутствующих. Что же будет, когда ему придется озвучить все остальное?
Артур подавил вздох. Он совершенно не знал, что сказать. За последний год он и так произнес слишком много речей – возможно, избыточно много. Он обращался к Данкану Тарвелу и Гледерику, к пэрам Коронного Совета, к собственным вассалам, к сестре. Приводил доводы, рассуждал о чести и верности, и других вещах, что представлялись ему тогда важными и исполненными значения.
По большей степени все, что Артур делал с момента, как умер отец – пытался объединить страну вокруг наследника Ретвальдов и возвести его на трон. Ради этого Артур убил собственного троюродного брата, Александра Гальса, а также короля, чьей династии его предки клялись в верности на протяжении почти тысячи лет.
«Я убеждал Иберлен, что мы должны признать Гайвена Ретвальда своим господином, а теперь возьму и сообщу, что Гайвен Ретвальд отныне нам враг. Если эти люди плюнут мне в лицо, они окажутся вполне в своем праве».
Айтверн не видел другого выхода, кроме как сказать всю правду как она есть, без утайки. «Наверно, прямо сейчас в Тимлейне Гайвен тоже выступает на публику. Ведь он собрался привлечь на свою сторону магистрат и гильдии. Интересно, к каким аргументам прибегнет мой бывший сюзерен? Явно они будут лучше моих. Мне и сказать толком нечего».
Артур поднес горло громкоговорителя к лицу и заговорил – ясно и во всю мощь легких, так, чтобы его голос, и без того усиленный рупором, услышали все, кто стоял сегодня здесь и глядел на него:
– Солдаты Иберлена. Я называю вас так, потому что мне неважно, цвета каких домов вы носите. С сегодняшнего дня подобные вещи утрачивают всякий смысл, и не лордам и престолам мы должны кланяться, а земле, что нас родила. Вчера я призвал вас драться за государя Гайвена Первого из дома Ретвальдов, за то, чтоб он снова занял Серебряный Трон. Вы дрались по моему слову, и некоторые из ваших товарищей умерли за это. Я хочу попросить у вас прощения. Я ошибался. Вам не стоило этого делать.
Он сделал паузу, ожидания смятения, криков, вопросов. Ничего такого не последовало. Армия замерла, будто скованная внезапной немотой – а может острым предчувствием близкой беды. Ведь еще немного – и собранная с такими усилиями воедино страна расколется пополам. Взгляды, устремленные на герцога Запада, стали еще пронзительнее. И еще Айтверну казалось, на него смотрит само небо.
– Я был сегодня в Тимлейне и видел Гайвена, – продолжил, преодолевая застывший в горле ком, Артур. – Он в самом деле овладел столицей. Он сделал это непростительной ценой. С помощью магии Ретвальд перенесся на север – за Каскадные горы. Он был при дворе повелителя фэйри и заключил с ним союз. Темные фэйри, свита Повелителя Бурь, теперь признают Гайвена своим господином. Я видел их лично. Сиды теперь – личная гвардия короля. Гайвен сказал, с севера придет армия фэйри – и вступит в нашу страну. Они с владыкой волшебной страны хотят подчинить себе Срединные Земли и править ими. Ретвальд создаст империю, так думает он сам – но распоряжаться ею станут повелители эльфов. Король Эринланда может подтвердить истинность моих слов.
Эдвард Фэринтайн выступил вперед. Белые доспехи, белый плащ, ладонь лежит на рукояти длинного меча. Невозмутимость и спокойствие. Не его супруга, казалось, накануне сгинула без вести в воронке невесть куда ведущего магического портала.
– Подтверждаю. Я был в Тимлейне и могу поручиться, что существа, которые состоят на службе Короля-Чародея – сиды с Неблагого двора. Их две сотни, они вооружены оружием Древних, и они ожидают подмоги – в десятикратном размере, возможно. Гайвен Ретвальд лично сообщил мне, что собирается захватить континент.
– Серьезные утверждения, – сказал Алистер Тарвел. – Зачем Ретвальду такие авантюры? Разве не разумнее укрепить сейчас власть в государстве, покончив с мятежниками? Мы и с одним Лумеем справиться не в силах, а тут – весь континент.
– Лорд Гайвен полагает, что Срединным Землям заживется лучше под его руководством, – пожал плечами Фэринтайн. – Одно королевство, управляемое из единого центра – это ведь лучше, чем десять, вечно грызущихся и спорящих. Ваш король уверен, что сможет такое единое королевство создать.
– Я понимаю, – сказал Артур, прежде, чем кто-то еще вставил бы слово, – вам кажется, я толкаю вас на измену. Однако я говорю вам – мы должны восстать и сделать все, чтобы не позволить Ретвальду осуществить его замысел. Силы, к помощи которых Гайвен прибег, имеют собственные цели. Кукловоды, что стоят за этой игрой – те самые, что две тысячи лет распоряжались родом человеческим. С самой Великой Тьмы фэйри управляли людьми, отбирая у народов знания, заставляя нас позабыть, кем мы были. Эйдан Айтверн, мой предок, восстал против подобного порядка вещей. Сейчас я намерен последовать его примеру. Я не прошу вас драться за королей, за великие дома. Мне все равно, кто займет Серебряный Трон. Я прошу вас сражаться за Иберлен. Вышвырнем врага за Каскадные горы, как уже сделали это однажды – а потом займемся всем остальным. Если вы не согласны с этим – можете идти на все четыре стороны, куда будет вам угодно. Но если вы со мной – вы со мной. Решайте сами.
– Нечего решать, – произнес Алистер, став неожиданно серьезным. – Мы с дядей еще расспросим вас позже, сэр Артур, обо всех подробностях и приватно. Но пока мне видно, что вы не врете, а раз вы не врете, нужно действовать, и немедленно. Наши распри – это наши распри, но еще ни один король или герцог для решения междоусобиц не привлекал на иберленскую землю чужеземную армию. Люди там или бесы, но так поступать нельзя. Стеренхорд с вами.
«Как хорошо, что сэру Алистеру неизвестно, что я попросил Клиффа Рэдгара прислать на подмогу гарландские войска», – подумал Артур, а вслух сказал:
– Я безмерно благодарен вам, сэр Алистер. Вы говорите от лица всех своих людей?
– Говорит, – подал голос Данкан. – И от моего имени и лица тоже. Если все так, как ты рассказал нам, рассуждать в самом деле не о чем. Слишком много красивых слов, – герцог Стеренхорда неодобрительно нахмурился, – но суть я уловил. Мальчик заигрался. Мы его остановим. Верно я говорю?
Ближайшие к герцогу солдаты ответили согласным гулом. Некоторые вытащили мечи, поднимая в салюте – но лишь некоторые. Остальные напряженно молчали, и это напряжение становилось все более плотным по мере того, как приближалось к задним рядам. Артур надеялся, что это не страх овладел солдатами. Да вот только им было чего бояться, понимал он сам. Особенного воодушевления он в любом случае не наблюдал – но не наблюдал и споров.
«Кажется, мой монолог не возымел воодушевляющего эффекта. Они не знают, как это все воспринимать. Приезжаю тут, рассказываю чуть ли не про конец света. Впрочем, поздно уже что-то переигрывать». На секунду Айтверн ощутил досаду.
– Хорошо, – кивнул старший Тарвел удовлетворенно. – Что с Коронным Советом?
– Низложен почти весь. Эдвард Эрдер и мой дядя убиты, Айна и Лейвис бежали неведомо куда, остальные арестованы. Вы и я, лорд Данкан – сейчас все, что осталось.
– Не удивлен. Эти господа получили, чего хотели, а нарывались они давно. Эй, господа малерионцы, вы со своим лордом или сбежите, поджав хвосты?
– Безусловно, мы со своим лордом, – капитан Байерс кивнул. – Я до смерти устал воевать, а по милости седого колдуна, похоже, мы станем воевать бесконечно. Я хочу тратить жалованье на семью, а не резать глотки тем, этим, пятым, десятым. Мы с вами, лорд Айтверн. Приказывайте – и пойдем, куда пошлете. Лишь бы скорее все закончить. Мне надоела вся эта возня вокруг серебряного кресла. Пусть его займет достойный, да побыстрее, и не собачится больше ни с кем.
– Благодарю вас, – сказал Айтверн. – Возможно, кто-то захочет мне возразить?
К удивлению Артура, таковых не нашлось. Айтверн понимал, в иных обстоятельствах новости, которые он принес, могли бы показаться безумными и не заслуживающими доверия – да они, по большому счету, такими и были. Но король Эринланда подтвердил рассказанное Артуром, и оба Тарвела, старший и младший, оказались на его стороне.
За последние месяцы иберленцы видели слишком многое. Они собственными глазами наблюдали, как вернулась древняя магия, как рвался колдовской огонь в небо, как погиб в этом огне прежний герцог Севера. Теперь они могли поверить и в возвращение темных сидов из сказок. Они не питали доверия к Гайвену Ретвальду изначально – и узнав, что он действительно спутался с демонами ночи, как о том уже ранее неоднократно утверждали слухи, не высказали сильного недоверия.
Люди ожидали приказов. Оставалось лишь их отдать.
– Мы пойдем в Райгерн, – объявил Артур. – Займем его и примемся собирать войска. Раньше, чем их соберет Ретвальд и раньше, чем его союзники пересекут наши северные границы. Когда у нас под рукой окажется настоящая большая армия, на выбранных позициях мы дадим врагу бой, разгромим, освободим столицу – и тогда вся эта возня в самом деле завершится. Герцог Тарвел, капитан Байерс, подготовьте ваши отряды к завтрашнему маршу. Затем жду всех офицеров на совещание, через два часа ровно. Утром мы выступаем. В лагере ничего не оставлять. Ставка переезжает в Райгерн.
Он опустил рупор, передал его герольду. Толпа зашевелилась, понукаемая распоряжениями командиров. Солдаты и в самом деле были несколько растеряны – но по крайней мере делали, что им говорят, не пытаясь высказать недовольства. Айтверн наблюдал за этим чуть отстраненно, чувствуя вдруг немалую усталость. Вечерело, заканчивался очень длинный день – но впереди еще предстоял совет, который надо будет держать с военачальниками, а сил у Артура уже оставалось немного. Хотелось просто лечь на траву где-нибудь промеж палаток, постелить под голову плащ и заснуть.
Артур Айтверн улыбнулся и покачал головой. Некогда расслабляться и некогда отдыхать. Сперва предстоит выиграть войну. Он должен образумить Гайвена, если это еще возможно, а если невозможно – любыми путями остановить. Нужно спасти от обезумевшего короля страну. Спасти, возможно, не только Иберлен – всю землю. Неплохая задача для человека, еще полгода назад боявшегося отцовской выволочки за поздний приход домой.
Герцог Запада подошел к группе стеренхордских рыцарей, возглавляемой Тарвелами, к которым уже присоединились, ведя беседу, два короля, Фэринтайн и Рэдгар, и одна королева, леди Кэмерон. Ей Айтверн глубоко поклонился, прочим вельможам уважительно кивнул.
– Ну, господа, – сказал Артур. – Как уже сказал, жду вас вскорости в ставке. Есть еще куча вещей, которые нам предстоит обсудить.
– Слава небу, что обсуждать мы их будем не здесь, – признался Тарвел. – Хорошо, что это нелепое народное собрание подошло к концу так быстро. Мы едва не принялись разговаривать прилюдно о вещах, говорить о которых полагается кулуарно. Иногда я думаю, герцог Айтверн, ваш покойный отец слишком мало занимался вашим образованием.
– Он пытался им заниматься, вот только я не хотел и упирался так сильно, как только мог. Теперь приходится учиться самостоятельно. Герцог Тарвел, увольте от вашего сарказма, пожалуйста. Люди ждали вестей. Если бы я первым делом, приехав, заперся с вами наедине, поползли бы слухи. Нарастало бы беспокойство. Солдаты бы решили, от них что-то скрывают, а они без того уже беспокоились. Мне показалось, будет честно и правильно донести до военнослужащих подлинное положение дел.
– И ты выбрал лучший для этого способ, – прищурился Тарвел. – Решил всех ошарашить с порога. Наш король – нечисть, заявляешь ты, а еще к нему скоро присоединится целая армия нечисти. Давайте свергнем тирана с трона! Давайте выступим против древней тьмы, некромантов, чародеев, троллей и всего прочего, чем кормилицы пугали нас перед сном! Да здравствует война за правое дело и против северных демонов! Любезный сэр, я сам едва не свалился с сердечным приступом от принесенных вами известий, прямо на этом месте, хоть и был уже к ним отчасти готов. Как могли отреагировать войска на твое выступление? Мы не получили сейчас бунта лишь потому, что люди слишком ошеломлены. Но возможно, будем иметь вскоре массовое дезертирство. Когда солдаты придут в себя и немного подумают.
– Значит, нас оставят все, кто не достоин доверия. А достойные доверия – не уйдут. Хватит, Данкан, говорю в который раз – я бесконечно устал от вашего недовольства. Если вы признаете мое командование, значит признаете и выбираемые мной методы. Распорядитесь вашим слугам, пожалуйста, чтоб сготовили мне ванную. Хоть в медной бадье воду пусть нагреют. И горячего ужина тоже хочу, а затем станем разговаривать, как вы выразились, кулуарно.
