Текст книги "Проповедь гуманитария (СИ)"

Автор книги: Анатолий Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

Двенадцатый соединился с остальными в самом протяжённом войде нашей Вселенной. Данная область пространства была начисто лишена материи, и вакуум в ней ещё никогда не изгибался под воздействием полей и частиц. По сравнению с этой, сверхпустота Эридана казалась всё равно что изгибом квантовой струны.

К сожалению, конца Вселенной им достичь так и не удалось: максимальное расстояние между двумя точками определили, как десять в триллионной степени метров. Это значило, что пространство закольцовано в тор: сколько ни двигайся вперёд, рано или поздно попадёшь в ту же точку. В разных частях действовали порой противоречащие друг другу законы физики, однако математика повсюду оставалась верной. Отсутствие преград и вместе с тем ограниченность пугала повелителей, они боялись смерти вместе с миром. Кажется, до неё оставалось ещё много времени, но эта величина умеет утекать незаметно. Кроме варианта неконтролируемого увеличения энтропии они рассматривали ещё Большой разрыв, Большое сжатие, Большое замерзание, туннелирование из состояния ложного вакуума и прочее, но все сходились во мнении, что конец будет.

Постепенно погаснут все обычные светила, оставив властелинов в компании белых и коричневых карликов, нейтронных звёзд и чёрных дыр. Затем все галактики, что не успели уйти за сферу Хаббла, сольются в одну, но вскоре и она развалится на элементарные частицы. Потом материя превратится в чёрные дыры, а те будут образовывать скопления и сверхскопления, пока наконец не породят новый Большой взрыв.

Эфирное поле, на колебаниях которого было записано их сознание, должно уничтожиться во время перерождения космоса, что означает безвременную кончину. Можно пытаться поддерживать горение водорода или уберегать протоны от распада, но вечно так делать не получится. Поэтому, после построения дома для обычных людей, вопрос границ занял главенствующее положение.

Решение нашли: оказалось, в первые десять в минус сорок третьей степени секунд с помощью топологической хирургии кто-то изъял у космоса тонкую кромку окраинных областей. Их поместили в единственный фридмон – частицу, которая внутри больше, чем снаружи. Они затратили немало ресурсов, чтобы прошерстить огромный космос в поисках отмычки, но результат превзошёл все ожидания относительно размера. Как показали вычисления, расстояния там превышают любые известные пределы. Объяснение нашлось и тут: из этой частицы открывался выход в другие вселенные. Осталось только расширить его и покинуть медленно гибнущий мир. При помощи фридмона можно получить способность путешествовать между различными вариантами реальности и встать во главе пространства вариантов, подчинив себе всё древо миров.

Концепция Мультивселенной долгое время не могла быть проверена, пока они не получили веские доказательства её существования. Известно, что наш континуум имеет две оси времени (действительную и мнимую) и двадцать пять направлений пространства, причём среди них нет ни одного бесконечного! Всё остальное – их фантазия и управление абстракциями. Универсум же содержит множество всех существующих реальностей в любые моменты времени. Только овладев им, двенадцать смогут обрести истинное бессмертие, вывести свою цивилизацию на шестой тип по шкале Кардашёва и подняться выше Бога.

Во главе совета находился Первый – властелин философии и логики. Он занимал это место по праву самого хитрого, ведь когда-то именно он устроил бунт против руководства лаборатории, и выжившие сотрудники смогли уйти в четвёртое измерение, свергнуть власть нового мирового порядка и встать во главе человечества. От учителя языкознания этого просто не ожидали.

Двенадцатый недолюбливал старика, так как не хотел отдавать высшую власть гуманитарию. А ведь именно вычислитель мог стать главой совета, но, когда он притащил на очередное заседание все существующие законы физики, теоремы и решения задач, объединённые в Теорию Всего, Первый доказал, что сложность и неизменность математики – это шифр, послание от основателей Вселенной.

Для достижения своих целей создали двенадцать точек, которые должны были растянуть фридмон. На самом деле хватило бы и восьми, но почему бы не подстраховаться? По артефакту получил каждый из повелителей. Позднее им придали форму цилиндра. Каждый из стержней обладал своей особой структурой, на боковой поверхности записали все знания из той области, учёному которой он был отдан, внутрь вмонтировали генераторы массы и энергии бесконечной мощности, противоположным концам придали разные направления движения во времени, пространственную размерность подняли до недостижимого кардинала. Кроме того, каждый из них вложил в жезл искусственный интеллект – копию своего. Двенадцатый не знал, зачем ему данный прибор, но использовал эту совершеннейшую технологическую машину как будильник.

– Извините за опоздание, задавал последние настройки карманным вселенным – оправдывался Повелитель Математики. Представляете, одни игроки через сто веков запросили такую правку: провесить через весь Млечный Путь разлом! Я сделал, перед их главным отчитываюсь, а он глаза выпучил и сидит, как будто меня не знает. Пока я говорил, как этим разрывом пространства управлять, так и не шелохнулся!

Его слова не возымели на Центральный Комитет ровно никакого действия, и он попробовал сбить их внимание другой историей:

– А вот недавно произошёл такой случай. В одном фандоме требовалось возвести строение по типу хрущёвки, но так, чтобы она бесконечно простиралась по всем координатным осям. Раньше развитию их лора мешала коммунистическая партия, но теперь запрет сняли… Никому не интересно?

Прочие не проронили ни слова, но по их эмоциональному фону ясно читалось, что все недовольны, но не сильно: каждый по-своему прощался с родным миром, поэтому некоторые радовались вынужденной задержке.

Эксперимент начался. Фридмон многократно расширился, прогнулся, принял форму эритроцита, в последний раз пошёл волнами и лопнул. В открывшемся портале были видны иные реальности.

Двенадцатый вдруг отчего-то вспомнил их последнее сражение за право обладания миром. Тогда они уже поняли, что предназначение материи – выращивание сверхсуществ, но раса ай-воэнов опережала в этом деле Галактический Союз. Именно такое название получило последнее медленно отмирающее государство человечества и иных видов, насильно превращённых в людей. Противник был силён, так как толкал вперёд в развитии лишь одну сущность, намереваясь превратить её в Омегу, описанную иезуитом Пьером Тейяром де Шарденом. Метод борьбы подсказали ассимилировавшиеся койраны; если упростить план, то его загнали в ловушку (небольшую область пространства) и сжали её в точку. Сейчас технология создания мест, вынесенных за пределы нашего мира, но неразрывно с ним связанных, отработана до совершенства, а тогда считалась прорывной. И ключ к ней дал советский учёный Александр Александрович Фридман, который или жил миллионы лет назад, или ему ещё предстояло родиться. Повелитель Математики не помнил, из какого времени они отправлялись.

Философ сделал первый шаг к отверстию. В это время фридмон окончательно развернулся, и его границы заняли своё положение. Первый уже покинул наш космос, и тут в нём начались необратимые процессы.

С утратой части информации покачнулось равновесие – заряд перестал быть нулевым. Ослабли фундаментальные взаимодействия, временные оси повернулись, начался распад частиц. Схлопывались измерения пространства, над двадцать пятым случился неустранимый разлом. Перемещение во времени стало требовать невообразимо много энергии. Стоит ли говорить, что от таких перемен галактики разлетались, и лишь основная восьмёрка кое-как удерживалась темпоральными полями.

А властелины продолжали уходить, стремясь скорее убраться из расползающейся реальности. Можно было почувствовать, как с каждым из них уменьшалось значение волновой функции нашей Вселенной. В конце концов только Повелитель Математики остался на своём месте. Ему требовалось всего лишь перешагнуть порог портала, но он не мог просто так всё бросить, поэтому принял волевое решение остаться.

Собрать, сшить, восстановить, обратить… Фридмон сжимался всё быстрее, но Двенадцатого частица уже не интересовала. Применить интеграл. Вернуть из бесконечно малой пыли цельные картины. Снять стержни и скорее на Землю, в главный храм, тогда ещё можно будет отмотать время!

Хоть объекты и удалось удержать на своих местах, однако пространство этого мира перестало быть гильбертовым. Да, вещество не рассыпалось, но что-то более важное сломалось в самом механизме макрокосма. Неисчислимое количество жителей планет в высших измерениях оказалось раздавлено, такой цивилизации, как человечество, больше не существовало.

Вот уже и святилище, места для стержней, но активатора нет. С потерей прочих высших Двенадцатый утратил часть своей личности, и чтобы закрыть пробоину двадцать шестого измерения, нужно исправить его мозг. Сейчас подняться дальше можно лишь в нескольких местах, а для корректной работы необходимо, чтобы так было везде. Только тогда станет возможным обратить время и исправить ошибку. Искусственный интеллект тут не поможет, нарастить недостающие нейроны на старых не получится. Значит, требуется придумать комбинацию, результатом которой станет получение человека с подходящим складом ума.

Обычно спутниками катастроф выступают войны, эпидемии, стихийные бедствия, пожары, падения метеоритов… Сейчас ничего этого не было. Самоуничтожение произошло мгновенно, не оставив после себя следов. Единственная оставшаяся неповреждённой ось, временная, ещё была способна к движению, но у него не осталось сил для нажатия на кнопку.

Двенадцатый окинул стержни последним взглядом и рассеял их по Октету, разместив на планетах с установленными капсулами времени. Как только появится жизнь, кто-нибудь обязательно наткнётся на жезлы, и рано или поздно соберёт их все. Получив силу и вложенные черты личности от каждого, этот человек окажется равным Двенадцатому, а после сможет найти Первопланету, и они вместе исправят ошибку. Каждый цилиндр облачён в саркофаг из радиоактивных элементов и снабжён посланием с координатами, так что теперь его точно обнаружат. Все они лежат в карманных областях пространства и сами поймут, кому открыться.

По мере прописывания сценария воля покидала властелина, последней каплей стало придумывание стиха-загадки. Ради неё даже пришлось закрепить русский язык в качестве господствующего. Надеюсь, тот не очень изменится, когда её смогут прочитать.

На секунду он подумал, а не населить ли высшие размерности демонами и варп-штормами, чтобы люди не разбежались по космосу, но потом отмёл данное предложение. Пусть летят, не страшно. Проход сквозь пространство должен оставаться свободным, иначе грядущие события окажутся заключены в слишком маленькой области. А мы ведь этого не хотим, нам нужны масштаб и зрелищность. Пусть существо, что принесёт ему в будущем свой мозг, с рождения осознаёт размеры ойкумены.

Действуя из последних сил, Повелитель Математики разослал посылки и провалился в глубокую спячку. И пусть та продлится миллиарды лет, но, как уже упоминалась ранее, он умел ждать.

***

Алексей очнулся в реанимокапсуле. В глаза бил яркий свет, дышать было тяжело, тело слушалось плохо. К этим нерадостным обстоятельствам добавлялся и муторный сон, как будто его при анестезии накачали тяжёлыми наркотиками. Выходя наружу, он заметил, что в комнате никого нет, поэтому нажал кнопку вызова. Через минуту в дверь постучали. Математик сказал:

– Войдите.

И через секунду вокруг него уже кружился сонм докторов. Самый толстый из них произнёс:

– Сэр, вам нужно лежать, вы ещё полностью не восстановились, – после чего управленца перенесли в апартаменты (оказалось, дело было в здании «Копнерфальд Индастриз»). Он не особо и сопротивлялся, ему надо было узнать, что случилось за последнее время, а судя по тому, что он находится здесь, в самом центре галактики, прошло уже не меньше месяца. Математик лёг на кровать и погрузился в чтение.

После завершения битвы в Генеральном штабе флот андромедян, утратив командование, быстро проиграл сражение как внутри, так и снаружи чёрной дыры. Руководителем людей стал начальник службы безопасности. Варфальд Ёзель не был трусом и повёл эскадры ещё дальше вглубь Андромеды. Используя технологию ультрапространственного перемещения, он с лёгкостью обходил заслоны и преграды, пробивал оборону, уничтожал транспортные узлы и даже смог поднять мятеж в окраинном рукаве. Его действия оказались настолько убийственными, что арахнидам пришлось снимать войска с фронта, чем не преминули воспользоваться люди, и враг был изгнан из Большого и Малого Лавнийских Облаков, а военные действия перенесли на территорию противника. Рыцарям скопления отдали часть Андромеды, и они решили продолжить войну. Другие человеческие государства должны были скоро присоединиться. Победоносному адмиралу рукоплескала вся Вселенная. Новые рейнджерские отряды стихийно возникали повсюду, а люди хотели покупать лишь товары, произведённые «Копнерфальд Инкорпарейтед», поэтому компания, изрядно истощившаяся на собирание флота, увеличила капиталы в два раза от прошлого уровня. За время отсутствия вычислителя даже Клеон и Никития смогли помириться. Новый император севера понимал, что ему не справиться, действуя на внешнем и внутреннем направлениях, поэтому, недолго думая, отдал Никитии спорные территории. Так что Алексея любили везде, кроме Клеона, да и то лишь западной ортодоксальной его части, восток страны, где сейчас разгорались восстания, его просто обожал. Впрочем, уже несколько тысяч юношей поклялись во что бы то ни стало найти и отомстить ему за Рэраку. Только этого ещё не хватало.

Кроме военной стороны, их рейд имел научное значение и позволил собрать о нечеловеческой цивилизации огромный объём информации, переданной в свободный доступ вместе с технологией ультрапространственного перемещения.

Если сейчас к делу всерьёз подключится Никития, то от арахнидов останется только память. Титул «палач андромедян» занял своё место в полном имени руководителя экспедиции.

Однако смерть Вероники стала для воина невосполнимой утратой. Неизвестно, можно ли назвать их знакомство любовью. Привязанность, деловое сотрудничество – вот хорошие слова, которые могут описать такие взаимоотношения. Он обвинял себя в медлительности, и более того, в глупости. Тот выстрел уничтожил всякую надежду на воскрешение. Однако требовалось жить дальше, хотя и не хотелось. Член Ордена решил, что доведёт до конца историю со стержнями, а уже потом подумает о самоубийстве. А может, он и временем научится управлять, кто знает?

Наверное, так и прекращают свою жизнь математики, ведь мало что может уничтожить их в известном космосе.

Вычислитель вспомнил про жезлы, вывел карту Октета на монитор и бросил артефакты, которые сразу поползли вверх и остановились в скоплении Стрельца. Пометив крестиком на карте точку их остановки, Алексей отключил себе сознание и лёг спать.

***

Монастырь святого Региомонтана представлял собой мужскую духовную обитель, основанную в незапамятные времена и практически не поддерживающую контактов с внешним миром. Видимо, поэтому она и сохранила «чистоту истинной веры». Послушники жили замкнуто, любое нововведение считали за ересь, и это отвращение ко всему новому передавалось от более старших его членов к более младшим на протяжении веков. Настоятель монастыря, Николай Полесский, был человеком строгим, и епитимье мог предать любого, несмотря на его сан или положение в обществе. Стоял храм на самой окраине обитаемых секторов и считался местом силы, что привлекало сюда хромых, больных, нищих и убогих со всего космоса. Монахи никого не выгоняли и кормили голодных, лечили больных, утешали страдающих и делали требуемое от них церковным уставом по отношению к мирянам, многие из которых оставались здесь насовсем.

Именно сюда артефакты привели вычислителя. Но вот странная вещь – он чувствовал, но не видел. Глава теперь уже крупнейшей корпорации мира ходил по коридорам, но нигде не было и намёка на стержень. Ошибки быть не могло, и он уже хотел дать приказ разобрать звёздную систему на атомы.

Математик вошёл в большой зал, где уже кончалось богослужение. Вокруг огромного алтаря толпились многочисленные нищие и прихожане. Многие очерчивали защитные круги, прочие нечистого плюсовали (так стало называться движение, пришедшее на смену крестному знамени). Скоро начнётся раздача милостыни. Вероятно, это было одно из единственных мест, где сохранились металлические деньги, иначе этот процесс попросту выглядел бы смешным. Представьте священника, спрашивающего номера банковского чипа прихожан и перечислявшего на них деньги. Весело. В современных церквях нуждающиеся записывали карты на входе.

Участник братства вычислителей встал в углу комнаты и начал внимательно следить за ходом службы. Это был старый храм сингулярности, отделившийся от основного русла несколько десятков тысячелетий назад при церковной реформе императора Аззая IV, и, наверное, вследствие своей удалённости, оставшийся единственным из сохранивших прежний вид. От скучности и однообразности движений математик начал рассматривать настенную живопись – изображения звёзд и планет, являющихся для никитинианства священными. Занятый этим делом, он не заметил, как закончилась служба, люди вышли на улицу, и воин остался в просторном помещении один. Через несколько секунд к нему подошёл маленький старичок с седой бородой раза в два длиннее тела и заговорил:

– Здравствуйте, молодой человек.

– Кто вы? – спросил глава «Копнерфальд Инкорпарейтед» с видом, будто делает одолжение.

– Я настоятель монастыря святого Региомонтана в Стрельце, – просто ответил тот.

– Что вам нужно от меня? Пожертвование перечислил, можете проваливать.

– Мне было видение, и кто-то сказал мне подойти к вам.

«Вот как, – подумал математик. – Так тут у них шумы и голоса в голове. Не удивлюсь, если здесь ещё водятся духи, бесы и призраки умерших людей».

– Напрасно, Алексей, – словно прочитав его мысли, ответил старик. – Ты слишком горд и не найдёшь то, чего жаждешь. Многие приходили, и ни один не ушёл с великим стержнем. Нужно обрести смирение, только тогда получишь искомое.

После чего он удалился, оставив оторопевшего математика одного.

И тут его прорвало: «Откуда он знает, что я ищу?» За первой волной изумления последовала вторая: глава корпорации видел настоятеля монастыря, полного человека с небольшой чёрной бородкой. В испуге, вбив в сеть лицо старика, воин отшатнулся, прочитав:

«Нашаар Толконов – крупный церковный деятель конца восемьдесят первого тысячелетия по нынешнему летоисчислению. После церковной реформы удалился от придворной жизни в дальний монастырь. Основатель староникитинианской церкви».

Так вот как всё серьёзно. Значит, говоришь, – смирение? Ты получишь самого терпеливого из всех послушников, ха! Готов выполнить норму по покорности за месяц! Подать сюда вериги!

А ещё здесь можно неплохо отсидеться, пока нужные люди не вычислят, кто из дворян поклялся его убить за тот незначительный взрыв в туманности, и не уничтожат их. В последнее время на него свалилось крайне много неприятностей.

Советом акционеров новым управляющим корпорации был назначен начальник службы безопасности, а Алекс Копнерфальд таинственным образом погиб во время инспектирования работ на очередной орбитальной станции. Ходили слухи, что Варфальд сам убрал конкурента с дороги, на центральных каналах даже прошла буча по данному поводу, правда, быстро замятая, но ни подтвердить, ни опровергнуть сплетни из-за отсутствия тела оказалось невозможно.

Независимо от событий межгалактической важности, в монастыре святого Региомонтана появился новый послушник по имени Александр, но этого никто не заметил.

Часть III.

Глава 1

Каково осознать, что всю свою жизнь ты занимался не тем? Что все твои идеалы были навязаны, цели – ложны, мечты – придуманы другими? Что мир вокруг существовал лишь для извлечения из тебя максимальной пользы, а данные тебе знания и умения не имели ничего общего с тем, чем бы ты на самом деле хотел заниматься?

Детство Леонарда Демократова прошло в сиротском приюте. ФИО таким, как он, создавали по следующему принципу: имя бралось из списка математиков в алфавитном порядке, фамилия присваивалась патриотическая, а отчество образовывали в честь действующего президента, дабы подчеркнуть его роль отца нации. Панийские дома общественного призрения отличались от никитийских или клеонских своим отношениям к детям: если до семи лет их не забирали новые родители, то они переходили в собственность государства.

Из материала, остававшегося после постоянных войн и бунтов, ковалась мощь этой тоталитарной страны. И мальчиков, и девочек превращали в элитные армейские части. До двенадцати лет они осваивали лишь необходимые науки, а после к занятиям подключали ещё и регулярную физподготовку. К двадцати годам бойцы становились основой войск, занимали командные должности, укомплектовывали спецназ и космический флот. В подчинении у них находились контрактники и срочники.

Профессиональные военные отличались от остальных именно своими знаниями, а также устройством психики. Они учились сражаться много лет, досконально знали, что и как делать. Призывникам многие вещи просто показывали, а когда дело доходило до принудительного набора, гребли всех, вшивали в подсознание уставы и правила обращения с оружием и пускали в бой. Министерство обороны утверждало, будто может подготовить бойца за три дня.

Надо ли говорить, что всё время обучения на детей обрушивали потоки пропаганды, и единственным шансом отойти от судьбы военного было предъявить хоть крупицу таланта. Леонарду повезло, у него оказалась предрасположенность к рисованию, поэтому вместо какого-нибудь лейтенанта он стал государственным архитектором.

Пания располагалась на самой оконечности Малого Лавнийского облака и выходила прямо к бывшей границе Физматской державы. Когда-то великие правители прошлого распылили во многомерном пространстве триллионы стандартных масс и преобразовали её в барьер, через который не смог бы перебраться никто. Он не оказывал ни гравитационного, ни оптического воздействия, однако поддержание его в рабочем состоянии требовало ресурсов всех Семи Галактик, но никак не нескольких тысяч планет.

В мирное время стена исправно выполняла свою функцию: не пропускала никого с той стороны. Вероятно, это происходило из-за того, что её никто не пытался пересечь. Однако после начала очередного похода дыры в преграде образовывались уже через неделю выстрелов в одну точку, так что рассчитывать на неё особо не приходилось. Но плохая защита у Пании имелась лишь с одной стороны, с другой она вообще отсутствовала. К западу от неё лежали не менее агрессивные страны, желающие упереться в бывшую границу Империи Людей, так что лишение граждан их прав и свобод являлось вопросом выживания.

Не могла позволить себе эта диктатура и некомпетентную власть: в Пании культивировалась меритократия. На посты должны были попадать лишь достойные, доказавшие свои способности. Более того, сыну запрещали брать профессию отца. Скольких талантливых людей страна лишилась таким образом? Неизвестно. А сколько наоборот приобрела?

Со своей будущей женой Леонард познакомился на одной из выставок. Имя она получила в честь Гипатии Александрийской – античного математика, астронома и механика. В то время правительство объявило конкурс на проект нового здания парламента. Ему исполнилось всего семнадцать, он ещё учился в художественной школе, но тем не менее стал победителем.

Радости молодого человека не существовало бы предела, если бы не подслушанный в кулуарах разговор:

– Кто он?

– Очередная бездарность из детдома, так что кандидат идеален.

– А проект?

– Заранее утверждён. Исправят на нужный по ходу строительства.

Поздравлять в концертном зале его должен был сам Джордж Ллойд – знаменитый дизайнер, да только он куда-то пропал. За оставшуюся жизнь Леонард об этом деятеле искусства больше не слышал, а ведь за неё случилось немало. Он строил один университет, пока ещё сам учился в другом, потом восстанавливал разрушенные войнами планеты, возводил новые экуменаполисы поверх старых и шаг за шагом поднимался к вершинам. И вот он уже главный по архитектурной части, академик всех высших учебных заведений, основатель нового направления. На данный момент последним проектом, над которым он трудился, был ремонт здания правительства. Того самого, которое он создал первым. Небоскрёб поднимался на сто двадцать пять километров, завтра в нём должен выступать президент.

Леонард усилил безопасность сооружения, теперь оно могло выдержать удар не только с орбиты, но и снизу, если среди нищих, обитающих в глубине Альстры, найдётся кто-то, имеющий антиматериальный заряд. Оборона высотки выстраивалась идеально и должна была стать лучшим его творением, а теперь ему предлагали её взломать. И, скорее всего, он пойдёт на это.

Каково услышать правду после многих лет лжи? Сейчас перед ним сидел странный человек, наверняка с изменённой внешностью, на которого раньше он бы за такие речи тут же донёс в полицию. Но Леонард верил приведённым доказательствам.

Его родные, как и у жены, погибли не под бомбардировками андромедян, а закончили жизнь в концлагере для инакомыслящих. Детей же власти присвоили себе: в Пании не верили, что склонность к протестам может передаваться по наследству. Зря.

– Я согласен принять участие в мятеже, – подытожил Леонард свои размышления.

– Какую должность хотите получить в конце, – спросил мужчина с ничего не выражающим лицом.

– Никакую, я иду на это дело ради справедливости, – ответил архитектор в благородном порыве, но тут же остепенился. – Министр строительства и жилищно-коммунального хозяйства, мне достаточно.

– Спасибо, – сказал визитёр, и уже порывался уходить, но Леонард решил уточнить некоторые детали. Диалог завершился словами:

– А если бы я отказался?

– Я стёр бы вам память, мы не убиваем без причины, даже президента ждёт суд, а не смерть.

Человек растворился в воздухе. Леонард запоздало ударил себя по лбу и воскликнул: «Голограмма, я ведь хотел напоить его чаем!»

Но пришедший не был привидением, проникать в чужие дома и уговаривать людей ему помогал ещё один участник антиправительственной борьбы. Демократов имел обострённые чувства любви к семье, наверное, так как вырос без неё. С ним пришлось поговорить всего дважды, один раз вызвав амнезию. Им осталось лишь привести в действие оставшихся участников заговора.

Не стоит думать, будто меритократия, то есть власть одарённых, намного лучше иных форм правления. Достаточно вспомнить, что два сильнейших галактических государства, Никития и Клеон, являлись монархиями, а третье, Демократический Альянс Независимых Государств Сереха – либеральной республикой. Единственный разумный вид, встреченный людьми, арахниды, придерживались автократии и обладали чертами коллективного разума. В политической модели Пании добиться полного равенства так и не удалось: дети богатых родителей могли позволить лучшее образование и показать себя достойнее. Кроме того, должностей всегда было меньше, чем претендентов, поэтому государственная машина оставляла за собой толпы обиженных и угнетённых.

Тяжело знать, что ты остался в стороне не вследствие жестокости мира, не по причине происков недоброжелателей и злых сил, не из-за коррупции, а по своей вине. Просто оказался хуже других, не смог, не дотянул, не подготовился к тестированию. Большинство из них можно убедить в несовершенстве системы и повести к её улучшению.

Лотар Коллатц за свою жизнь дорос до заместителя министра финансов. Он действительно хорошо умел считать, но только на вершину денежной системы подняться не мог: главный казначей был не экономистом, как можно ожидать, а политиком. Проблема состояла в том, что его родители сами являлись государственными деятелями, так что путь дальше ему оказывался закрыт.

Итак, он пребывал на вершине тех возможностей, которые дала ему партия, но амбиции этим далеко не исчерпывались. Они так бы и остались всего лишь нереализованными планами, если бы не подвернувшийся случай.

Лавнийские Облака постоянно подвергалась набегам с востока. Хроники Министерства указывают, что много тысяч лет назад за барьером тоже жили люди, иначе не объяснить, почему территория Андромеды внесена в планы развития инфраструктуры и транспорта, а также имеет почтовые индексы. Может, они есть там и сейчас.

Войны на востоке Септета считались лёгкими. Несмотря на невероятные способности пауков к восстановлению своей популяции, у них отсутствовала главная составляющая победы: Орден Математиков. Все попытки создания аналогичных существ у арахнидов закончились на уровне средних физиков.

Вычислители являлись высшей ступенью организации, знали всё и умели делать любую вещь, вытекающую из теорем. Их насчитывалось всего около восьми тысяч, да ещё существовала и внутренняя иерархия. Ниже математиков по званию стояли физики, умевшие взаимодействовать с материей и пространством только в рамках собственных законов, однако их имелось в десять раз больше. Список замыкали инженеры, эти члены были максимально урезаны в способностях, но составляли основную часть братства: более восьмисот тысяч. Всего так или иначе постоянно насчитывался миллион участников. На Семь Галактик. На тридцать миллиардов планет. На сотни секстиллионов человек населения.

Пании повезло, статистика сыграла в её пользу: на государственной службе состояло сразу два математика, но даже эти потенциально бессмертные существа могли погибнуть. Не от старости, так в сражениях. Поэтому не следовало расслабляться, и партия приняла решение: восстановить работу пограничного барьера единого человечества в полном объёме. На протяжении поколений для данного дела собиралась масса. Пустотные заводы работали на полную мощность, превращая тёмную энергию в вещество, а потом сжимая его. Где-то там, за пределом плотности атомных ядер, имелись стабильные значения, на которых частицы могли находиться сколь угодно долго. Их упаковывали в капсулы, добавляли такое же количество вещества с отрицательной массой, и в результате установка ничего не весила.

Все средства, собранные народом Пании, недавно были доставлены на Ленерию, где их упаковали в два банковских чемодана. Каждый содержал миллиард стандартных звёздных масс по модулю. При переводе в энергию этого бы хватило на века поддержания работы галактической стены… Или на много лет безбедной жизни.