Текст книги "Неоконченный полет (сборник)"

Автор книги: Анатолий Хорунжий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

12

В эти трагические дни осени 1941 года Покрышкин с утра до вечера летал на авиаразведку. В его полку машин оставалось все меньше и меньше, а пополнения почти не приходило. Кто уцелел, тому становилось с каждым днем все тяжелее.

Слетав утром в район Орехова, Покрышкин со своим напарником привез неутешительные вести: по всем дорогам на Большой Токмак ползут немецкие танки. Из штаба дивизии приказали повторить этот маршрут. Опять полетел Покрышкин с лейтенантом Комлевым.

На нашу двойку напала четверка «мессеров». Они неожиданно выскочили из-за туч и сразу подбили самолет Комлева. Тот вынужден был пойти на посадку. Покрышкин остался один.

Ну что ж, один так один. Пока есть патроны и снаряды, пока цел мотор, пилот будет драться с врагами. Идя в лобовые атаки, он стрелял, выпускал реактивные снаряды. «Мессершмитты», кружась вокруг него клубком, иногда оставляли просвет. Покрышкин вырывался из клещей. Все-таки «мессерам» удалось ранить его «миг». Мотор начал давать перебои, самолет терял высоту. Покрышкин опустился ниже на сиденье, чтобы защититься бронеспинкой кабины.

Под крыльями уже была наша, неоккупированная местность, но выпрыгнуть с парашютом нельзя: мало высоты. Осталось одно – лететь, пока тянет мотор. Приземлился без колес, на «брюхо», возле будки железнодорожника. От удара потерял сознание. Сколько пролежал – не помнит. Его разбудили те же «мессершмитты». Они продолжали обстрел «мига» и на земле. Перевалившись через борт кабины, летчик упал на крыло. Потом с крыла на землю и пополз под железнодорожный мостик. Раненый глаз заливало кровью.

Через двадцать четыре года генерал-полковник, трижды Герой Советского Союза, будучи уже пожилым чело веком, А. И. Покрышкин разыщет мостик, который защитил его от немецких нуль и снарядов. В железнодорожной будке будут жить уже другие люди, их удивит то, что такой солидный генерал остановился у их калитки в нерешительности. Покрышкину стали навсегда дорогими эта земля, эти села и больше всего Малая Токмачка, исхоженные ее улицы. Особенно дороги ему люди, с которыми свела его судьба осенью 1941 года. Он никогда их не забудет.

Покрышкин догнал тогда свой полк под Ростовом. О прорвался к своим из вражеского окружения. На этот раз он был одним из тех вожаков, которые собирали вокруг себя наших бойцов, рассеянных во вражеском тылу, и вели их за собой днем и ночью. Вели на восток, как бы тяжело ни приходилось преодолевать заслоны автоматчиков, холодные реки, туманные ночи и голод.

13

Наступила глубокая осень. Над землей нависли тучи, туманы, развезло дороги, аэродромы. Печальной была первая фронтовая осень. Немцы захватили почти всю Украину, всю Белоруссию, стояли под стенами Ленинграда. Рвались к Москве и Ростову. Пасмурная погода здесь, на юге, заставила летчиков отсиживаться в землянках, хотя неподалеку гремела канонада, от которой дрожала земля. Но как только случалась возможность вылета...

Между прочим, Покрышкину эти дни памятны полетом, который он совершил в труднейших условиях.

На войне часто складывается такая обстановка, которая требует от человека напряжения всех его сил и способностей, а иногда – и свыше того. Трудное задание получил Покрышкин от командования армии. Необходимо было установить, где именно за линией фронта сосредоточена танковая группа генерала Клейста, куда намеревается ударить немецкий броневой кулак.

Перед тем как оставить аэродром, Покрышкин на картах «прошелся» по маршруту, чтобы запомнить основные ориентиры. И полетел.

Полетел один.

Над линией фронта его обстреляли. Он поднялся в облака, затем снизился. Необходимо все видеть, ничего не упустить. На малой высоте тяжело читать местность и согласовывать ее с картой, но что поделаешь. Лететь выше – упустить ориентиры, и это сведет на нет наблюдение, потому что не сможешь точно сказать, где и что увидел...

Покрышкин долго носился над селами и дорогами, но нигде ничего нужного не обнаружил. Вспомнились слова командира дивизии: «На поисках танков Клейста мы потеряли сегодня два самолета. Они разбились в тумане. Ты должен вернуться».

Где же танки?

У них двадцать путей, а у летчика один...

Он облетел весь прифронтовой район, натыкаясь на заслоны зенитного огня, всматривался, всматривался в землю: танки уже стояли у него в глазах.

Запас горючего на исходе, пора возвращаться домой. Но такое возвращение не радовало. Он не привык докладывать о своей неспособности выполнить боевое задание. Он осмотрит еще одну, вон ту лесополосу, что протянулась в степи, только тогда сможет сказать командиру, что сделал все возможное.

Танки стояли впритык один к одному, как раз у той лесополосы. Их было несколько сот. Они лоснились от дождя. Между ними местами пылали костры, около которых грелись экипажи.

Летчик рванул свою машину вверх и скрылся в тучах.

В толстых ярусах облаков от трассирующих пуль и разрывов снарядов было светло, как на солнце.

Через некоторое время одинокий «миг» приземлился на аэродроме, где его ожидали с нетерпением и тревогой.

14

Наступила зима великих надежд. Их принесли народу разгром немцев под Москвой и освобождение Ростова нашими частями. Это были предвестники будущей окончательной победы над жестоким и сильным врагом.

Полк, в котором служил Покрышкин, стоял в эту зиму в Донбассе и, несмотря на морозы и метели, почти ежедневно летал на разведку или штурмовать железнодорожные станции.

В эту зиму Покрышкину вручили первую награду за боевые подвиги – орден Ленина.

В эту зиму на аэродроме вблизи Краснодона его приняли в члены партии и возле самолета перед вылетом в капонире вручили партийный билет.

В эту зиму Покрышкин на протяжении целого месяца учил молодое пополнение по разработанной им программе, которая строилась на выводах боевого опыта.

Однажды ранней весной Покрышкина вызвали в штаб армии.

– Хочешь полетать на «мессершмитте»? – спросил его заместитель командующего.

Это было так неожиданно. Он молчал.

– Новенькие захватили на аэродроме. Сможешь освоить?

Когда заходит речь о том – сумеет ли? – Покрышкин не отступится назад. Он, конечно, оседлает и «мессершмитта». Он загорелся желанием овладеть вражеским истребителем, с которым не однажды сталкивался в воздухе и которого до сих пор встречал на земле только в виде кучи обломков.

– Думаю, что сумею, – кратко ответил он.

На аэродроме в Новочеркасске, куда привезли Покрышкина, стояло несколько новеньких Ме-109. Он стрелял по таким машинам в воздухе, встречался с ними в лобовых атаках, не однажды слышал, как рядом рвались снаряды, выпущенные из их пушек. По спине пробежал морозец. Захваченные вражеские самолеты стояли понуро, будто бы замершие навсегда.

Покрышкин поднялся на крыло, осмотрел приборы в кабине, сел на место пилота. Запустил мотор, испробовал его, затем поднялся в воздух. На высоте выполнил наисложнейшие фигуры пилотажа. «Мессершмитт» полностью подчинялся советскому асу. На второй день снова летал, досконально изучая чужое оружие. Может быть, Покрышкин и не оставил бы этой учебы, если бы с ней не было связано несколько неприятных случаев. Однажды «мессершмитт», кружа над аэродромом, приблизился к нашему бомбардировщику. Тот бросился наутек и быстро сел, чуть не сломав шасси. В другой раз случилось такое. У-2, заметив перед собой истребителя с крестами, плюхнулся просто среди поля. Летчик этого самолета связи добрался до аэродрома и начал разносить всех за беспечность. («Мессеры» над ними летают, а они и ухом не ведут!»)

Покрышкин вернулся в полк, чувствуя себя значительно сильнее, чем был до этого. Теперь он хорошо знал возможности «мессера» и его слабости. Рассказал о своих наблюдениях всем летчикам.

15

В беспрерывных полетах, в перебазированиях, в дыму и пыли проходило тяжелое лето сорок второго. Еще тяжелее была осень. Отступали с Дона, Кубани на Северный Кавказ, к побережью Каспийского моря.

Шестнадцатый гвардейский авиаполк в Махачкале, сдав свои последние изношенные, латаные и перелатанные самолеты, добрался на грузовиках до селения вблизи Баку. Тут началось изучение новой техники.

В свободное время Покрышкин выходил отдохнуть на берег моря. Бурные валы набегали издалека и утихали на мели. Летчик шел и шел вдоль берега.

Думал о своем. В звуках шторма ему слышался шум могучей сибирской тайги. Вспоминались родные края, мать, братья. Один из них, Петр, уже никогда не вернется домой, погиб на фронте. Вспоминались друзья: Миронов, Дьяченко, Атрашкевич, Соколов...

Море навевало воспоминания о Степане Супруне. Он тоже убит в боях под Смоленском. Страна посмертно присвоила ему звание дважды Героя Советского Союза. Те, кого уже не было в живых, жили в его мыслях, в его умении, в его отваге, потому что каждый из них что-то оставил ему от своей любви к авиации. На место павших в бою вставали другие, достойные своих предшественников:

Море бушевало. Покрышкин останавливался перед его простором, смотрел вдаль, и ему казалось, что это не волны клокотали в море, а война за его плечами. Гудело, грохотало.

Фронт и в самом деле докатился почти до Каспия.

Куда же еще отступать? Что принесет новая фронтовая зима? Что принесет третье фронтовое лето?

16

Весной, в апреле 1943 года, Шестнадцатый полк в составе истребительной дивизии отправился на фронт. От Баку маршрут лежал на Кубань.

Покрышкин, ведя за собой эскадрилью на Краснодар, не узнавал знакомых мест – так преобразили их широко разнившиеся реки.

Лет семь назад не раз пролетал над станицей Крымской, над Краснодаром сначала на планере, потом на учебном самолете. Ныне город его военной молодости лежал в руинах.

Приземлившись на аэродроме, Покрышкин поехал посмотреть на дом, где жил когда-то, на аэроклуб, где учился. Они были сожжены. В тяжелом настроении вернулся на аэродром, в общежитие.

Развеселили его разговоры с летчиками. Их тут было много – в Краснодаре базировалось несколько дивизий. Истребители и бомбардировщики рассказывали о своих успешных поединках с врагом, о наших победах в воздухе и на земле, о новых машинах, которые стояли длинными рядами на аэродрому. От этих разговоров потянуло в бой.

Покрышкин старательно готовил свою эскадрилью к будущим сражениям. В дни, когда осваивались новые скоростные истребители (полк перешел на американские самолеты «Аэрокобра»), разработал и хорошо освоил в групповых полетах современную тактику, усовершенствованные приемы. Решающим моментом в воздушном бою для истребителя, утверждал Покрышкин, является высота. Ее всегда можно превратить в скорость, которая в свою очередь обеспечивает и молниеносный удар, и маневр, и опять же высоту. Так сложилась знаменитая покрышкинская формула: высота – скорость – маневр – огонь. Эта формула, как плод раздумий и обобщений опыта, стала действующей силой, настоящей «формулой грозы».

Первый боевой вылет после длительного перерыва эскадрилья Покрышкина совершила 14 апреля 1943 года. Она появилась над станицей Крымской на большой высоте двумя группами. Быстрым уничтожающим ударом в момент рассеяла целую армаду «юнкерсов», сбив при этом несколько из них, разогнала «мессершмиттов» и так же молниеносно скрылась в необъятном просторе. Командиры, следившие за боем с земли, сразу угадали Покрышкина по его «почерку», дали блестящий отзыв о его новом стиле. А немецкие летчики, которые ежедневно теряли свои самолеты при встрече с новым советским асом, который появился в небе над Кубанью, вскоре взяли на вооружение известное предостережение: «Внимание, внимание, в воздухе Покрышкин!»

Летом, когда началась битва на Курской дуге, гвардейцы-истребители дивизии, в которой служил Покрышкин, после блестящих побед в поединках над Кубанью, где враг уже был прижат на «пятачке» к Черному морю, перелетали в район Донбасса.

Ведя свою эскадрилью, Покрышкин с поднебесья узнавал знакомые, близкие, родные ему края. Дорога на запад проходила по следам тяжелого отступления. Это радовало и волновало: впереди была Украина, земля, которую он облетал и исходил, в боях за которую пролил кровь.

Оглядываясь в голубую даль, Покрышкин прощался с Кубанью. Три месяца фронтовой жизни в ее станицах дали ему много нового, вдохнули свежие силы, уверенность в себе. Там, на берегах Каспия, в тылу, иногда закрадывалось в душу грустное настроение, бывали разлады в отношениях с некоторыми начальниками, которые пытались мстить ему за прямоту и резкость суждений, за его нежелание подлаживаться. Однажды его даже отчислили из родного полка и передали в резервную часть. Покрышкин не подчинился самоуправству командира и при поддержке комиссара, друзей добился полной реабилитации. Все это было там, далеко в тылу, за синими горами.

На Кубани он стал Героем Советского Союза.

На Кубани он получил первое письмо от медсестры Марии, с которой познакомился в Махачкале и с которой разлучили его фронтовые дороги.

Где она теперь?

И где теперь приземлится его полк?

На Кубани Покрышкин сам ввел в бой целый отряд летчиков, которые пришли в полк как пополнение. Среди них были и обстрелянные – Александр Клубов, Николай Трофимов – и совсем новички – Константин Сухов, Слава Березкин, Георгий Голубьев. С ними он ходил на боевые задания, внимательно следил за их поведением и действиями в небе. Теперь они летели рядом, он видел их машины, гордился их возмужанием.

Прощай, Кубань!

Здравствуй, Украина!

17

Шестнадцатый полк прикрывал кавалеристов, которые кидались в прорыв и действовали в тылах. Иногда сопровождали баржи, которые перевозили из кубанских портов войска и вооружение к азовским, украинским берегам.

Полеты над морем были чем-то совсем новым. Покрышкин со своим ведомым Георгием Голубьевым охотно ходил в море. Там в продолжительном свободном полете можно было отработать приемы атак, привыкнуть к ориентировке над водой. Позже, когда наши войска вместе с авиацией отрежут Крым и окружат там немецкие дивизии, дальние полеты Покрышкина на перехват в море транспортных «юнкерсов» принесут ему несколько блестящих побед. Это будет потом, осенью, а пока шли жаркие бои над задымленной украинской степью.

Буденовка, Бердянск, Мариуполь... Отсюда Покрышкин по нескольку раз в день вылетал со своими воспитанниками и друзьями – Клубовым, Речкаловым, Федоровым, Суховым, Олефиренко, Трофимовым. Атаки гвардейцев теперь стали молниеносны, уничтожающи, бои – только успешны. Сюда, на юг, гитлеровцы подтягивали свои наилучшие авиационные соединения, и все же хозяевами неба стали наши летчики. На большие группы «юнкерсов» по вызову наземных частей незамедлительно вылетают советские истребители. Скоростные самолеты, оснащенные современной радиоаппаратурой, мощными пушками, пулеметами, бронированной защитой кабин, баков, моторов – все это теперь было обычным, всем этим обеспечил летчиков наш тыл. А умения воевать и мужества им хватало.

Покрышкин в это время замещал командира полка и ежедневно вылетал на боевые задания.

...«Юнкерсы» ходили по маршруту, словно по расписанию.

Они и на этот раз не «подвели» наших истребителей – появились большой группой. Побаиваясь, забрались очень высоко. Покрышкин, не выпуская их из поля зрения, со своей четверкой тоже пошел в высоту: она была необходимой для того, чтобы на большой скорости ринуться на врага.

– Сомкнуться! Бью ведущего, – послал в эфир Покрышкин.

Истребители шли навстречу плотной армаде «юнкерсов». В последнюю минуту Покрышкину показалось, что это не «юнкерсы», а наши бомбардировщики Пе-2. Его словно обожгло огнем.

– Не стрелять! Наши!

«Юнкерсы» промелькнули внизу. Промах вызвал еще большее озлобление на врага. Истребители резко развернулись и быстро оказались над «юнкерсами». Наш ведущий атаковал вражеского ведущего. Удар был такой меткий, что от короткой очереди «юнкере» взорвался. Взорвался весь! Клубок огня возник перед самым носом истребителя.

Покрышкин еще не успел отвернуть в сторону, как угодил в пламя и дым. Самолет встряхнуло, В тот же миг вырвался из огня. Совсем рядом, чуть внизу, падал обломок самолета с мотором. Его винт еще вращался.

Слева и справа были немецкие самолеты. Горел еще один из них. Покрышкин прицелился в ближнего. Очередь. Черный дым вырвался с правого крыла. Самолет спикировав, убегает. Истребитель настигает его и расстреливает. Необходимо набрать высоту. Поднимаясь выше, Покрышкин озирался, искал своих товарищей. Они атаковали «юнкерсы». Несколько вражеских самолетов падало. В воздухе повисли парашюты. Выбрав цель, он снова кинулся в атаку.

Четверка вышла из боя, когда в баках уже оставалось горючего столько, чтобы лишь дотянуть домой. Садились на аэродроме уже затемно.

Осматривая «кобру», инженер заметил на ее капоте, на крыльях брызги масла, копоть, вмятины.

– Откуда это? – удивился он.

– От «юнкерса», – ответил Покрышкин.

Инженеру трудно было понять все то, что произошло в воздухе.

18

Время неслось быстро. Воинам – тем, что на земле брали рубеж за рубежом, и властелинам неба – навстречу всем шла большая и ясная, словно солнце, победа.

Перелистаем одну за другой страницы фронтовой жизни Покрышкина. Она дарила ему успех за успехом.. В тяжелые годы он растил эти успехи, добыл их железной волей, стойкостью, мужеством. Казалось, сейчас он собирал плоды за все прежние усилия. Но нет, он и теперь почти каждый день летал на боевые задания, множил личный счет сбитых самолетов.

Осенью 1943 года он стал дважды Героем Советского Союза. В Мелитополе, только что освобожденном от оккупантов, майору Покрышкину вручили вторую Золотую Звезду, и он тут же вылетел в разведку.

Когда немецкие войска отошли за Днепр и фронт на некоторое время стабилизировался, Покрышкин в пасмурные дни ходил далеко в море на охоту за транспортными самолетами гитлеровцев.

Зимой, в канун Нового года, пришла весточка от Марии. Она служила в своей части вблизи Днепропетровска.

Покрышкин полетел к ней, назад возвратились вдвоем. В селе Черниговцы в местном сельсовете они зарегистрировались. А через несколько дней дважды Героя Советского Союза подполковника Покрышкина на время вызвали в Москву, в штаб ПВО. Поездка в столицу в дни войны была для молодоженов самым ценным свадебным подарком.

В штабе ПВО Покрышкину предложили высокую должность – инспектора по боевой подготовке. Принять это предложение или нет? Остаться в Москве, получить квартиру, ходить на службу, посещать театры... Или отказаться от всего этого и вернуться на фронт? Покрышкин решил для себя этот вопрос сразу.

«Если бы я остался, что подумали бы обо мне Клубов, Федоров, Трофимов? Добивался, мол, званий, чтобы быстрее уйти с фронта».

Утром явился в штаб. Начальники были весьма удивлены его отказом.

– Вы будете инспектировать части действующей армии.

– Я буду воевать летчиком или командиром, пока не разгромим врага. Прошу разрешения вернуться в родной полк.

– Что ж, вы свободны.

Вскоре после того, как он прибыл в Черниговку, где его однополчане, получив передышку между боями, тренировались над аэродромом, пришел приказ: полковника Покрышкина назначить командиром Девятой гвардейской дивизии истребителей.

Приказы в армии издаются для того, чтобы их выполняли. Дивизия должна была немедленно вылетать на фронт, ей уже были предписаны аэродромы базирования, район боевой работы.

19

Маршруты весны сорок четвертого года привели Покрышкина и его друзей на те самые рубежи, на которых застала их война в памятное воскресенье 22 июня 1941 года.

Старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи, через три года вернулся в Приднестровье дважды Героем, гвардии полковником, командиром гвардейской дивизии.

Летом 1944 года летчики соединения Покрышкина принимали участие в освобождении Львова, вслед за этим прикрывали наши войска, которые форсировали Сан, очищали польскую землю от гитлеровских оккупантов. В августе полки уже базировались на аэродромах вблизи Вислы. Отсюда было не так далеко и до Берлина. Летчики начали готовиться к решающему штурму главного оплота фашизма.

Покрышкин с утра до вечера проводил время на аэродромах своих частей. Руководил тренировкой молодых летчиков. Поход на Берлин требовал осмысливания всего боевого опыта, мобилизации всех сил.

Гвардейцам-покрышкинцам среди частей Второй воздушной армии отводилось ответственное место в будущих боях, они славно показали себя, прикрывая с воздуха танковые группы прорыва. Наземные войска 1-го Украинского фронта хорошо знали мастеров воздушного боя – братьев Глинка, Дмитрия и Бориса, Клубова, Бабака, Боброва, Речкалова, Вильямсона.

Штаб дивизии стоял в польском селе Мокшишув.

Однажды поздним вечером, когда комдив уже потушил в своей комнате свет, постучали в окно:

– Телеграмма, товарищ гвардии полковник.

Покрышкин по привычке быстро оделся.

Офицер связи замешкался. Его глаза сияли, но с уст никак не могло слететь нужное слово.

– Разрешите, товарищ командир, поздравить вас, Вам... Вы – трижды Герой Советского Союза!

Так пришла к нему высшая почесть народа, высшая слава.

Добрая весть вмиг облетела всех.

Летчики родного Шестнадцатого полка, офицеры, политработники заполнили дом.

До утра не гас свет в комнате комдива. Большая радость пришла из Москвы к прославленным соколам в польское село, много воспоминаний и мыслей разбудила.

С утра хлынул поток приветствий.

Через несколько дней Покрышкина вызвали в Москву получать награду.