Текст книги "Дитя грозы. Кровные узы (СИ)"

Автор книги: Анастасия Романчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 44 страниц)

   – Информация не подтверждена и поэтому ваши союзники гномы и эльфы, в особенности люди и орки, вам не верят, – догадался хранитель.

   – Да, кроме как от северных крылатых мне поддержки неоткуда ждать. Я обеспокоена, ведь от меня зависит жизнь моего народа, от моего решения.

   – Вы хотите укрепить свой статус за счет замужества?

   – Да, вы правы, но я единственная наследница, других нет, и мой муж должен быть либо моей расы, либо древней крови, чтобы произошло столкновение интересов.

   – Вижу, вы осведомленны в этом вопросе.

   – Вынуждена быть осведомленной, ведь я королева, – она глубоко вздохнула. – Я знаю, что у веронов есть холостой принц, если бы он стал моим мужем... – она запнулась.

   – Я вас понял, вы хотите, чтобы я обязал принца стать вашим мужем?

   – Просто, войдите в мое положение, мне не остается другого выхода, как выйти замуж за сильнейшего. Я должна... думать о своем народе, ведь сейчас никто не может гарантировать нам безопасности.

   – Я рассмотрю вашу просьбу и подумаю над этим вопросом, ответ вы получите в ближайшие дни.

   Влирия кивнула и, встав, вышла из помещения. Хранитель продолжал сидеть за столом и смотреть в окно. Он уже все решил и просто ждал. В смутные времена многие принцессы, а также королевы мечтали стать женами веронов королевской семьи, но верон должен выбрать сам. По расчету из них никто не женился, кроме Ганрона и Конрака никто никогда не брал в жены нелюбимую женщину. Женитьба Ганрона на темной принцессе – была главной ошибкой совета, которую хранители миров не смогли предотвратить из-за безумного страха волшебников совета перед бесконтрольными веронами. И теперь подобная ошибка не должна повториться. Но случай Влирии был особый, она связана духовной нитью с одним из принцев, а значит, должна стать его женой.

   Вскоре к хранителю зашел один из магов-помощников, низко поклонившись.

   – Некрил, возьми вот этот ключ, – хранитель протянул маленький черный ключ волшебнику, – и передай веронскому принцу.

   – Какому?

   – Рыжему, скажи ему, что я его жду, а ключ для его брата.

   – Будет сделано, хранитель.

   – Ступай.

   – Да, хранитель.

   Волшебник удалился, прихватив с собой ключ, а хранитель даже не повернул головы и произнес вслух:

   – Что ж, будем надеяться, что у принца хватит сил, чтобы вытащить мир из моря крови...

Глава 2

   Говорят, что морской воздух полезен для здоровья, все моряки загорелые и их кожа напоминает молочный шоколад. Так оно или нет, можно судить, если океан отвечал стандартам: соленая вода, жаркое солнце. Но не все миры одинаковы. Что если вместо воды в море зеленая кислота или фиолетовая непонятная муть, а вместо солнца не небе ухмыляется темная печать? О загаре, как и о здоровье можно забыть, если не надевать защитный скафандр.

   Стоящего на носу корабля с пошлым названием "Гулящая русалка" девятнадцатилетнего парня вряд ли можно назвать типичным моряком. Кожа бледновата, глаза черные, такие же черные волосы с косичкой на затылке, ну и, разумеется, рога с палец длинной. В руке юноша держал древко черного посоха, некогда принадлежащего хранителю миров Далаку.

   За три года проведенные на корабле пиратов Олег мало изменился, разве что повзрослел. Марок, созданный темным эльфом Дарталиелем, верон не стал менять. Ему было удобно в таком облике, привлекающем к себе внимания только за счет рожек и черных глаз. Никто и не подозревал, что за оболочкой демона скрывается верон королевской крови.

   Если кто-то хотел сделать собеседника заикой ему было достаточно сказать название корабля "Гулящая русалка" и имя волшебника, путешествующего на нем. Даже высшие демоны старались избегать встреч с магом, ставшим героем легенд и страшных сказок. Встретить "Гулящую русалку" в море, значит быть потопленным, ведь волшебнику не надо было приближаться к жертве, чтобы ее обездвижить и уничтожить.

   Пираты не задерживались дольше недели в одном мире и переправляясь в другой, не страшась даже самых темных миров. С Колдуном на палубе пираты, казалось, забыли, что такое страх и были уверены в своих силах. Пираты Олега уважали, но старались лишний раз с ним не разговаривать, дабы не навлечь на себе его гнев. Даже капитан Зорак редко общался с вероном, и никогда не повышал на него голос, хотя и отличался тем, что постоянно кричал на подчиненных и "обливал" их отборной бранью.

   Каралью Олег встретил всего однажды, но она не прожила дольше минуты после встречи с пиратами. Верон не хотел ее убивать, да и не он ее убил, так получилось, что на женщину напал местный хищник именно в тот момент, когда Олег использовал дар "возврат зла". Верон умертвил зверя слишком поздно – женщина была уже мертва. Пираты еще сильнее убедились, что Олег не простой волшебник.

   О семье Олег знал только из "телевизора" – зеркала, висящего на стене в его каюте. Последние новости немного обрадовали: почти год назад принцесса Лимра вышла из длительной коммы и уже ожидала ребенка. В семье старшего принца Инарана подрастал сын Трин, еще двое были на подходе. Младшего брата с фиолетовыми волосами и довольно задорным характером Олег видел только мельком, когда на маленького мальчика наводили "камеру" и он смешно показывал язык журналистам. На это радостные новости заканчивались.

   Олег еще немного посмотрел на чернеющий горизонт и, развернувшись, сошел с носа корабля. Пираты, едва увидев юношу, поспешно расступались, некоторые даже боязливо кланялись. Верон с легкостью кошки запрыгнул на мачту и присоединился к единственному другу среди пиратов – темному эльфу Костылю. Только благодаря эльфу Олег не чувствовал дикого одиночества. Темным эльфам Дармагада по большему счету все равно, какой силой обладал их товарищ. Чем сильнее, тем лучше. Эльфы уважали силу и не боялись ее.

   – Вот бы попасть в какой-нибудь красивый цветущий мир. Найти там эльфийчку симпатичную и зажить с ней в браке, нарожать кучу детишек, – мечтательно заводил старую песню Костыль, развалившись на мачте, как сытый котяра. На голове эльфа красовался новая бандана с огненными всполохами на черном фоне. Парень менял их как перчатки.

   Олег улыбался такому, отнюдь не первому, мечтательному заявлению друга.

   – Я думаю, – насмешливо проговорил веронский юноша, – что прежде чем завести с тобой семью, она запустит в твой стройный зад стрелу, а потом уже подумает, а стоило ли ей столь жестоко отвергать твое предложение.

   – Циник ты, Колдун, – фыркнул весело друг, – циник, и жалко, что это не лечиться, такую мечту только ты мог разрушить!

   – Я просто реально смотрю на вещи, – заметил Олег, хихикая в кулак, – хотя твою мечту я разрушаю уже в сотый раз! На многовато ли, не считаешь? Если твоя эльфийка не будет темной, то стрела по-любому будет торчать у тебя из зада. Или хочешь сказать, что я не прав?

   Костыль быстро сел и коварно усмехнулся.

   – Ладно, давай поспорим, – проговорил он, сузив зеленые глаза. – Темные и светлые эльфы обычно друг друга, мягко говоря, не любят. И только из милосердия стрела окажется не в заднице и даже не в ноге, а в голове, которой, в общем, будет уже все равно, откуда у нее торчит стрела, и сколько их вообще туда натыкано.

   – Я просто привел пример, – расхохотался Олег, у него сегодня было особенно бодрое расположение духа.

   – Так вот, – продолжал темный эльф, – если я встречу эльфийку и она выстрелит в меня, и именно в то место, которое ты назвал!

   – Не тяни резину, говори уже, а то у меня скоро выпадет грыжа от смеха, – смеялся юноша.

   – Если бы она у меня была, я бы ее с удовольствие потянул, – хмыкнул эльф. – Так вот, я женюсь на этой эльфийке, даже если она будет страшная как кикимора, и даже если мне придется ее выкрасть. Меня не остановят ни грозные сородичи и ни менее грозный ее папочка, который с радостью свернет мне голову. Надеюсь, они не побреют меня на лысо, а то они это любят, – с беспокойством произнес Костыль, не теряя веселого настроения.

   – Надеюсь, тебе не придется встречаться со светлыми эльфами в бою, потому что мне не хочется иметь вместо друга дырявый дуршлаг, – назидательно заметил Олег. – Но я согласен заключить с тобой пари, – и протянул руку для пожатия.

   Костыль нахмурился и пожал руку.

   – Считай, что ты проспорил и должен мне... – эльф задумался, – короче, я придумаю, что ты мне должен.

   – Хочу напомнить, ты еще не встретил эльфийку, – обиженно нахмурился юноша на несправедливость со стороны хитрого эльфа.

   – И не встречу, а если встречу, то навряд ли она выстрелит мне в...

   – ЭЙ, ТУНЕЯДЕЦ ОСТРОУХИЙ! МАТЬ ТВОЮ! СЛЕЗАЙ НЕМДЛЕННО! – донеся дикий ор снизу.

   – Капитан! Капитан! Улыбнитесь! – насмешливо хором пропели оба и легко, словно совсем не имели веса, спрыгнули прямо перед капитаном Зораком.

   Здоровый пират явно был чем-то недоволен, о чем свидетельствовала кислая прекислая физиономия капитана. Зорак без удовольствия посмотрел вначале на эльфа, а потом на Олега. Видимо, волшебника он не заметил, поэтому тон его голоса сразу же изменился:

   – Ну что ребята, плохая новость у меня для вас! – заговорил он похоронным басом, словно сообщая о смерти любимого дедушки.

   – Именно для нас или для всех пиратов? – ехидно поинтересовался Костыль.

   – Для всех пиратов! – рявкнул капитан на эльфа. С темным эльфом он обращался панибратски, хотя Костыль был намного его старше: не так давно ему исполнилось 124 года. – Не придирайся к словам, Костыль, иначе заставлю языком палубу вылизать!

   Эльф призадумался и даже представил, каким образом капитан заставит его вылизать палубу. Вышла довольно забавная картина, заставившая темного эльфа весело хихикнуть: удирающий Костыль и гоняющий его рыжий Зорак с топором, орущий во всю глотку что-то об остроухих "недоносках".

   Зная повадки друга, Олег пихнул эльфа локтем. Костыль скорбно вздохнул и отложил приятные эксперименты до лучших времен.

   – Наш любимый корабль требует ремонта и нам придется его отремонтировать, – продолжил капитан.

   Костыль хотел что-то вякнуть неприличное на счет старой клячи, которую по ошибке назвали кораблем. Но Олег снова пихнул его в бок, предупреждая, что лучше не надо открывать рот. Сам верон был не в восторге от мысли, что им придется какое-то время побыть на суше, а значит остановиться и подставиться под удар, а ведь ни на минуту нельзя забывать о том, что за Олегом охотились каральи, да и не только они.

   – Я могу починить его, – проговорил юноша.

   – Я не доверяю магии, поэтому будем чинить по старинке – ручками, – буркнул Зорак, – да и девочек хотелось бы снять, – его и так красное лицо засияло от переполнявших чувств.

   Олег и Костыль скривились, словно учуяли нечто тухлое.

   Верон не подвержен похоти. Олег не чувствовал страсти, глядя на красивую девушку, и не испытывал никаких эмоций. Даже если на нем повисло бы с десяток обнаженных суккубов, верон никак не отреагировал бы. За бесстрастность люди веронов иногда называли хладнокровными хищниками без огня и страсти в крови. Говорили без уверенности, лишь до тех, пока не видели влюбленного верона...

   С темным эльфом дело обстояло немного по-другому. Костыль, как и практически все эльфы – брезглив. Он мог провести ночь с девушкой, но при условии, что она девственница и до него у нее не было мужчин. Эльф даже мысли не допускал, чтобы переспать с грязной женщиной, прошедшей через руки таких же грязных мужиков. Его, откровенно говоря, тянуло к тазику, едва дама вольного поведения его поцелует. У эльфа возникало стойкое желание провести дезинфекцию, желательно с хлоркой и бензином.

   – Ну что ж, – вдохновенно заговорил вновь пират, – держим путь на сушу, мы приглядели хорошее местечко, где можно устроить пиратское гнездо.

   – Для всех вонючих гарпий побережья, – тихо пробормотал эльф. Олег услышал и, не сдержавшись, хихикнул. Под "гарпиями" Костыль, разумеется, подразумевал местных продажных девиц, которым все равно кого обслуживать.

   – Курс на сушу!!! – заорал капитан, отвлекаясь от волшебника и его товарища.

   Темный эльф брезгливо поморщился, когда услышал радостный ор пиратов: "Девочки!".

   – Не понимаю, как можно тискать женщину за титьки, если она воняет как дохлая гарпия? – произнес с омерзением Костыль, даже вздрогнул от внутреннего содрогания.

   – Нам не понять, – улыбнулся Олег, магией увеличивая скорость корабля, насколько позволяли старые доски.

   Суша показалась через двадцать минут. Зорак заранее осведомился, где пираты могли бы найти приют, а его мальчики – отдохнуть от морской жизни в обществе шаловливых девочек.

   Олег еще до того, как показался островок, замаскировал русалку под гарпию и название корабля под "Кровавую леди", чтобы никто не догадался, какой корабль причалил к пристани, иначе городок греха опустеет быстрее, чем пираты спустятся на сушу.

   Едва они причалили, юноша натянул капюшон на голову и последовал за здоровым рыжим капитаном вниз. Костыль шел слева с луком, стрелами и наэной за спиной, на его поясе висел изогнутый эльфийский меч. Пираты шагали чуть позади, держась на расстоянии от волшебника.

   – Вдохните воздух, парни, поглубже, – глубоко вдохнул Зорак, едва оказался на земле. – Это запах суши!

   Настроенные менее романтично Олег и Костыль скептически переглянулись. Дал бы кто противогаз они бы с удовольствием его надели и тогда бы дышали полной грудью. Запах стоял в порту отвратительный: тухлая рыба, нестиранные носки, запах пота всех разновидностей, а также никто не исключал помои. Видимо, где-то рядом находилась выгребная яма, что не придавала воздуху "аппетитности".

   Здания порта представляли собой подкопченные как временем, так и огнем трехэтажные кривые домики, иногда попадались четырехэтажные. Улицы освещали тусклые фонарики, горящие на вонючем жире местного "троглодита". Глядя на стекло фонарей, возникала мысль протереть их хотя бы тряпочкой не первой свежести, что вряд ли сделает их чище. Народ ходил разношерстный, вплоть до демонов полукровок, но такие страшные кадры встречались редко.

   Как понял Олег, остров принадлежал пиратскому племени, иначе он никак не мог объяснить находящиеся в порту корабли. Некоторые из них он узнал – однажды встречались в море.

   – Мы тоже идем в бордель? – поинтересовался Костыль шепотом у верона.

   – Да, там же разного рода услуги предлагают, не только же женские тела в списке. Лучше идти всей толпой, чем по одиночке. Перекусить бы не помешало, а то рыба мне уже порядком надоела, – ответил Олег. – Я мяса хочу, – едва ли не жалобно проговорил юноша.

   – Хищник, – хихикнул Костыль.

   – Я всеядный.

   – Все равно хищник, с такими зубами и когтями тебе никакие ножи не нужны.

   Вскоре Зорак вывел свою команду к трехэтажному зданию с вывеской в виде вульгарной ярко накрашенной девицы с большими круглыми "достоинствами". Рыжий капитан с широкой улыбкой повернулся к мужчинам и торжественно произнес:

   – Добро пожаловать в рай.

   – А также гнездо разврата и похоти гарпий, – недовольно буркнул Костыль. – Я что-то забыл?

   – Дешевую выпивку, – подсказал Олег, хихикнув.

   – Не напоминай, – снова скривился эльф.

   Они вошли и сразу же погрузились в мир наигранного пьяного женского смеха, стонов и криков наслаждения. Яркие красные тона, тусклый свет и картинки пошлого содержания на стенах. Пиратов тут же окружили полуголые девицы. На Олеге и эльфе тоже повисли парочка "девочек".

   – Какой красавчик, хочешь поразвлечься? – спросила молодая блондинка немного прокуренным голосом.

   – Если ты придешь ко мне на ужин, – Олег эффектно улыбнулся, демонстрируя острые зубки.

   Девушка взвизгнула как сигнализация и резво отбежала от верона. Костыль громко заржал и хлопнул Олега по плечу, отлепив от себя ручки "ночной бабочки". Эльф нашел местечко поуютнее и разлегся на подушках, сделав заказ одной из местных официанток. Олег аккуратно пристроился рядом с ним, пока пираты бегали за хохочущими девушками и хватали их за мягкие места.

   – Может, вы хотите особую девушку? Такого вы нигде не найдете, – подошла к ним немолодая хозяйка заведения с перьями в пышной прическе, приведя с собой молоденькую девушку с каштановыми волосами и наивными голубыми глазками. – Девственница.

   Костыль громко поперхнулся и сказал в слух:

   – Она такая же девственница, как я зеленый гоблин.

   – Что вы, она настоящая девственница, можете проверить!

   Темный продемонстрировал надоедливой женщине свои уши. Эльфов не обманешь "техническими" девственницами. Хозяйка тут же заткнулась и увела девушку.

   Парни дождались ужина. Олег коршуну подобно набросился на мясо, разрывая его крепкими зубами.

   – Ну, ты и проголодался, – присвистнул Костыль, наблюдая, как верон с легкостью разгрызает мясо вместе с костью.

   – Я тебе уже говорил, – смутился Олег, сглатывая.

   – Угу, я не представлял, насколько ты соскучился по мясу...

   Олег застыл и прервал трапезу.

   – В чем дело?

   – Такое чувство, как на моей родине, слабое, но постепенно нарастающее.

   – Не понимаю.

   В бордель ввалилась еще компания, состоящая из рослых мужчин человеческого рода явно наемников, судя, по обилию оружия. Среди них был крупный, но заметно отличающийся от остальных мужчина со слабо переливающимися салатовыми глазами и густыми каштановыми волосами. Незнакомец не улыбался. Он держался за шею рукой, будто ему не хватало воздуха. Едва мужчина зашел, как сразу повернул голову в сторону Олега. Он заметно напрягся и даже побелел.

   – Полукровка, – проговорил Олег, еще сильнее натягивая капюшон.

   – Он что, тебя почувствовал? – поинтересовался Костыль изумленно.

   – Да, уходим, быстро! – проговорил Олег, резко встав.

   – Как скажешь, – поспешно встал вслед за веронов темный эльф.

   Олег вышел на улицу и быстро стал удаляться подальше от борделя. Он почувствовал, как мужчина вышел вслед за ними и упорно преследовал их. Верон попытался оторваться от полукровки, запутать его следы, но мужчина безошибочно следовал по их следам, словно собака за хозяином.

   Темный эльф постоянно оглядывался.

   – Что за нюх у этого парня?! Даже магия не помогает!

   – Он связан со мной и чувствует, где я нахожусь в этом мире, – раздраженно проговорил Олег, – пока мы не уйдем из этого мира, он не потеряет мой след.

   – Не можем же мы ребят бросить, может, выслушаем его, чего он хочет от тебя. Если что, можем его того, – провел по шее рукой.

   – Даже не думай! – зарычал Олег агрессивно.

   Вскоре полукровка показался из-за поворота. Он на какое-то мгновение застыл на месте, не решаясь подойти.

   – Зачем ты идешь за мной? Что тебе нужно? – поторопил его Олег гневным рыком.

   Мужчина приблизился. Он испуганно сглотнул, пошарил по коричневой рубашке и извлек аккуратный треугольник свернутой белой бумаги. Олег взял из его рук бумажку и быстро раскрыл ее. На листке золотыми буквами было написано всего одно слово, а точнее имя: "Кантор". У Олега защемило сердце от тяжелых воспоминаний. Нет, он не забыл об обещании, данному перед смертью учителю.

   – Кто тебе его дал? – спросил юноша внезапно охрипшим голосом.

   – Мальчишка, он сказал передать королю, что его давно ждут в мире "Дракона", – дрожащим голосом ответил мужчина, – я могу идти, ваше...

   – Иди, – перебил полукровку Олег.

   Мужчина удалился, постоянно оглядываясь.

   – Он же наполовину верон, чего он тебя боится-то? – непонимающе спросил Костыль.

   – Он также наполовину человек, ему непонятны узы, которые нас связывают. И да, ему страшно ощущать всю мою силу, – хмуро ответил Олег, разглядывая надпись так, словно она сейчас оживет и заговорит с ним.

   – А кто тебя ждет в мире "Дракона"?

   – Не знаю, но я обещал учителю, что отправлюсь в мир "Дракона" и отыщу Кантора.

   – Подожди, – поперхнулся эльф, – Того самого Кантора? Хранителя миров? – получив утвердительный кивок от товарища, Костыль ошеломленно прокашлялся и продолжил: – Твой учитель вообще был в своем уме, когда просил тебя об этом? Как ты отыщешь того, кто сто лет назад сдох? Кантора обезглавили, как и двадцать первородных хранителей миров!

   – Я обещал.

   – То есть ты связан долгом и тебе просто напомнили о твоем обещании. Супер, как трудно быть вероном, – всплеснул руками эльф. – А где сейчас твой учитель?

   – Он мертв.

   Костыль тут же заткнулся и больше не произносил ни слова, даже когда Олег отправился обратно на корабль, сжимая в руке бумажку с именем "Кантор". Что ж придется выполнить долг перед Акроном.

Глава 3.

   Огонь, кругом огонь и пепел. Боль, страдания и крики. Одна картинка сменяет другую. Им нет числа и конца. И каждый раз одни и те же события проносятся перед глазами, как напоминание о далеком прошлом.

   – Лимра! – позвал кто-то сквозь сон.

   Снова пламя, боль.

   – Лимра!

   Веронка резко открывает глаза и не сразу понимает, что ей приснился кошмар. Перед взором находится лицо обеспокоенного мужа, пламя больше не бушует. Над кроватью склонялись только ветви деревьев, вместо кнутов невиданных палачей.

   Лимру давно мучили кошмары, их смысла она не понимала, но повторение одних и тех же снов наводили на определенные мысли: после травмы Лимра утратила дар предвидения и возможно его возращению предшествовали кошмары. Так оно или нет, принцесса не знала. Ее дар редкость среди веронов, и какие бывают непредвиденные последствия после его применения, никто не знал. Пожалуй, достоверно о предвидении знала только хранительница миров королева драконов – единственная кто владел им в совершенстве, не сошел с ума и не путался со временем. Будущее знать опасно, оно могло быть полезным так и стать погибелью для того, кто заглянул сквозь время.

   – Мне не нравится, что тебе снятся кошмары, – проговорил Каэриан, погладив супругу по большому животу. – С тех пор, как ты забеременела, здоровый сон покинул тебя.

   – Ничего страшного, – слабо улыбнулась Лимра, накрыв своей рукой руку принца ликарнасов. – Ты снова спал с кинжалом, – захихикала веронка, пытаясь сменить неприятную тему.

   – И что? – возмутился Каэриан и взлохматил черные волосы. – Я должен быть всегда готов к опасности, особенно сейчас! – мягко коснулся губами живота жены.

   – Когда-нибудь ты меня перепутаешь с врагом.

   – Тебя я никогда не перепутаю! – возразил уверенно.

   – Будем надеяться, что ты прав, – улыбнулась жена, устремив взгляд на письмена, изредка вспыхивающие на стене – колдовство Никаэры.

   Примерно восемь месяц назад в столице ликарнасов прямо внутри замка королевы появилось купольное помещение. Ликарнасы прилежно обустроили его как зимний сад со всевозможными растениями из светлых миров. Никаэра лично нанесла защитные заклинания прямо на стены, на потолок и на пол. Именно в сад поселили принца и его беременную супругу, дабы защитить принцессу от врагов. А желающих отправить Лимру на тот свет вместе с не рожденным наследником было предостаточно, и их количество только росло, а не уменьшалось.

   Ликарнасы ограничили доступ к веронке до минимума. На этот раз Никаэра подошла к делу со всей серьезностью, повторения событий почти четырехлетней давности королева допустить не могла. Едва она узнала о второй беременности невестки, как обеспечила веронке надежную охрану из магических артефактов и заклинаний, а также самых верных ликарнасов в качестве стражи возле входа. К принцессе пропускали только ее супруга и брата принца, больше никто не имел права доступа в зимний сад, где находилась веронка.

   Ликарнасы ожидали наследника с нетерпением, некоторые даже желали принцессе скорее освободиться от бремени. Никогда еще ликарнасы не находились в подобном состоянии: ощущения силы и могущества. Они чувствовали наследника, пока слабо, но чем больше времени проходило, тем сильнее становились непонятные расе узы с малышом. Одно известно точно – наследник принесет с собой перемены.

   Когда принцесса только пробудилась после длительной коммы и осознания страшной правды – потери первенца, у нее началась дикая истерика, которую едва сумели унять с помощью лекарств. У веронов редко бывали выкидыши, и они никогда не делали абортов. Вероны очень болезненно переживали потерю ребенка, как мать, так и отец.

   Даже муж Лимры Каэриан был удивлен поведением веронки. Но больше всего его удивило то, что она потянулась к нему, постоянно обнимала его и плакала на плече, даже просила остаться с ней. В течение долгого времени принц ликарнасов не отходил от супруги ни на шаг, пока она не начала успокаиваться и приходить в норму. Он не разговаривал с ней, да и не знал, что ей говорить, как утешить. Несмотря на душевное состояние, физически веронка быстро оклемалась и вернула былую форму. Вскоре Лимра вновь забеременела и окончательно успокоилась, хотя горький осадок все равно остался.

   Лимра приподнялась на локтях, чтобы поправить подушку, и посмотрела на мужа. Ликарнас улыбался, кинжал он так и не выпустил из руки. Принц заметно смягчился по отношению к Лимре после того, что случилось с ней четыре года назад. Он по-прежнему был агрессивен и нетерпим, но перед женой становился "белым и пушистым".

   – Я не могу дождаться, когда родится наш малыш и меня выпустят из этого плена, – проговорила веронка, откидываясь на подушку.

   – Плена? – приподнял брови Каэриан. – Здесь ты в безопасности.

   – Сюда нельзя войти, но и нельзя выйти, – проговорила принцесса, – даже в Размарале я могла ходить туда, куда моей душе угодно, иногда удавалось удрать в закрытый мир, а здесь триста метров свободы и на этом прогулка заканчивается.

   – Мы должны думать о малыше, ты же помнишь, что случилось с нашим первенцем.

   – Я помню, но меня не защитят триста метров, если кто-то действительно решит меня убить, а заодно и не рожденного наследника. Ты не можешь дежурить возле меня круглосуточно. Я чувствую волнения в вашем мире, многие влиятельные ликарнасы будут рады, если ребенок не родится. Они его боятся. Боятся того, что чувствуют.

   – Ты себя накручиваешь, – нахмурился принц.

   – Возможно, – пожала плечами Лимра. – Но тогда почему твоя мать сегодня усилила охрану? Не потому ли, что она не уверена в ситуации? Я отсюда слышу, как волнуется народ, как кричит толпа и как переругивается со знатью королева, пытаясь убедить их в том, что я не ношу в себе угрозу для них.

   – Я не разбираюсь во всех этих политических распрях, – взял ее за руку муж.

   – Посуди сам, твое положение как наследника весьма шаткое, ведь ты лишь наполовину ликарнас и все об этом знают, еще более шаткое у твоего брата-вевара – о нем, вообще, мало кто знает. Других детей у королевы нет, и вряд ли будет. Я же могу вызвать конфликт интересов, и у меня может родиться чистокровный ликарнас помимо верона, а значит, его никто не сможет скинуть с трона, обвинив в нечистоте крови.

   – Они не верят в это, они с трудом принимают, что у веронов королевской крови рождаются только вероны. Эти закостенелые маразматики не видят ничего дальше собственного носа, тебе не следует о них беспокоиться, мать поставит их на место.

   – Но они этого не исключают как вариант и поэтому боятся еще сильнее. Такое ощущение, что даже воздух в стране накалился до предела, и скоро что-нибудь взорвется.

   – Никаэра сумеет успокоить народ и знать. Никто не посмеет тебя тронуть, – он успокаивал ее, как ребенка. И принцессе не нравилось, что он не воспринимает ее слова всерьез.

   – Хотела бы я твою уверенность, – Лимра отвернулась и вздохнула, решив сменить тему: – Ты уверен, что хочешь участвовать в предстоящих соревнованиях по убийству хищников?

   – Я каждый год участвую, это уже стало частью моей жизни.

   – Проливать кровь и наслаждаться убийством, – Лимра с отвращением посмотрела на кнут, висящий на крючке рядом с их кроватью. – Мы убивали только ради пищи, но не ради удовольствия – этого мне не понять. Ведь убиваемые вами хищники мало несъедобны, их мясо жесткое и дурно пахнет, убитых животных просто сжигают на большом костре, как отходный материал. В чем смысл?

   – Это лучше, чем убивать слуг, – улыбнулся уголком рта Каэриан. – Для меня это способ почувствовать себя одновременно и жертвой и палачом, когда грань между жизнью и смертью тонка.

   – Ты не чувствуешь боли и тебя нельзя убить обычным оружием.

   – Зато меня можно съесть, – хихикает нервно. – Но все равно мне бывает страшно, когда огромные когти терзают мою плоть, и тогда нечто просыпается во мне. Именно ради этого момента я выхожу на арену, чтобы почувствовать... – он запнулся, не зная, что сказать.

   – Почувствовать что? – поторопила Лимра.

   – Я не знаю, трудно объяснить в двух словах и не запутаться в объяснениях. Я не оратор. Я никому этого не говорил, кроме брата. Это нечто придает смысл в моей довольно никчемной жизни. Наверное, я просто пытаюсь заполнить пустоту в моей душе за счет мимолетных удовольствий. Меня окружают слуги, поданные, а на самом деле, куда не глянь, я одинок. Все немного изменилось, когда родился Киэл. Мать сразу невзлюбила его, поэтому его растил я. У нас большая разница в возрасте, он мне, считай, как сын.

   Лимра удивленно посмотрела на мужа. Таким откровенным Каэриан еще не был никогда. Его чувства и переживания оставались тайной для всех, скрытые за маской агрессии и скверного характера.

   – Каэриан, не ходи сегодня на арену, – погладила его по плечу веронка.

   – Я должен, – снова поцеловал жену в живот.

   – Кому?

   Он только улыбнулся и поднялся на ноги.

   – Я вернусь, сегодня вечером, – проговорил мужчина, скрываясь в листве, а затем Лимра услышала характерный щелчок, обозначающий, что ее супруг удалился из сада. В отличие от нее, принца ликарнасов пропускали без колебаний и без допросов.

   Веронка свистнула, подзывая белую птицу. Хлопая крыльями, птичка устроилась на плече хозяйки и приняла из ее рук семечки. Задумчиво принцесса гладила чирикающую птицу по белому хохолку.

   Дар провиденья еще не вернулся, но остались смутные предчувствия, которые не давали полной картинки. И сейчас Лимра чувствовала приближение неприятностей, но сути тревоги не могла разобрать. Поэтому ей не хотелось, что муж шел на арену, но уговорить его ни разу не получалось, сколько бы доводов Лимра не приводила, Каэриан не слушал. И вряд ли бы он прислушался бы сегодня к тревогам супруги. Все-таки давала знать примесь чужой очень сильной крови. Принцесса до сих пор не ведала, кто на самом деле отец Каэриана. Никаэра не любила говорить о нем и никогда не рассказывала, каким образом на свет появился ее старший сын.

   Говоря о плене, Лимра не преувеличивала. Ей не позволялось, не только выходить за пределы сада, но и смотреть новости, читать газеты. В общем, все то, что могло расстроить веронку. На все вопросы про Размараль муж, как и его брат, отмалчивались, переводя разговор в другое русло. Лишь однажды Киэл принес Лимре письмо от ее родной матери Яны. В конверте была только одна фотография, где был изображен маленький мальчик с фиолетовыми волосами и серыми глазами. Принцесса сразу поняла, что на фото младший сын Яны и Инарана, а значит брат Лимры. Веронка очень хотела узнать о судьбе семьи. Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться с места и не броситься со всех ног в Размараль. Отец, мама, братья. Нашелся ли Олег или он так и продолжает скрываться в других мирах? Амрон, Сергей и Макс, даже судьба Акраса волновала принцессу. Все они были ее семьей, частью ее самой. Как бы к ней не относились ликарнасы, своей она им никогда не станет, Лимра всецело принадлежала своему народу – веронам. Только среди веронов принцесса чувствовала себя хорошо, Размараль был ее домом.