Текст книги "Всей нечисти Нечисть..."

Автор книги: Анастасия Вихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Глава 16. Мертвые и живые...

С той ночи поднимались четыре дня, оставаться одним им не разрешали. Но оборотни их сторонились, и все чаще разговаривали между собой молча. Везде, где было можно, писали: «вампиры и оборотни среди вас, они вас едят по ночам» – но только в том месте, где останавливалась троица. Если было можно, сливали чай. Две ночи им это удалось, и не было сил слушать крики людей, доносившиеся эхом.

Бабуин и Сапер оказались отличными ребятами и как-то сразу им поверили. Сапер, кроме того, оказался великим математиком, исписывая перед каждым взрывом целую тетрадь непонятными формулами, рассчитывая скорость ветра, силу ударной волны, направление и массу снега предполагаемой лавины, направление и скорость. Все пятеро тыкали в листы и бубнили что-то с озабоченным видом, недовольно посматривая в сторону практикантов.

– В М выбрана риманова метрика и рассматриваются начинающиеся в Н отрезки нормальных к Н геодезических! Если Н компактно, то никакие два А и Б, исходящие из двух разных точек Н не пересекутся! Для некомпактного Н можно строить ТО, покрыв Н счетным множеством компактов... Имеется деформационная ретракция. Ретракция задает векторное расслоение со слоем H в Д, изоморфное нормальному расслоению В вложения Н в М... Таким образом, факторпространство Ю на дЮ гемеоморфно...

– А здесь? – старшой Иван тыкал пальцем в выкопировку местности.

– Аттракторкомпактное инвариантное подмножество фазового пространства. Асимптотически устойчиво. Сложная структура, несколько неопределенная. Может применить универсальный нормальный алгорифм?

– Нет, лучше уникурсальную кривую с нечетным числом путей... – качал головой Бабуин, с вечера выучив пару новых математических терминов.

– Заметано!

Первое время студенты пытались слушать и вникать, но после нескольких горячих споров поняли – наука подрывника требует и уважения, и головы и терпеливо дожидались конца спора, чтобы идти копать ямы в указанных местах. Динамит подрывники устанавливали сами, чтобы не дай Бог... На последней остановке перед вершиной их догнала еще одна группа. Вампиры и сами торопились. Только так можно было объяснить появление ковра-самолета. Пришел приказ пересечь вершину и выбрать место для лагеря в трех часах пути от подножия.

– Дальше будем думать, что с вами делать, – ухмыльнулся принесший новости оборотень. – Ребята готовы?

– Куда мы так спешим? – оторопело поинтересовался старшой. – Хочешь, чтобы мальцов по кускам собирали? Я их не бутылки за столики разносить учу. Динамит!

– В любом случае вас сменят, – сказал оборотень уверено. – Вы останетесь в лагере. Там, за вершиной, возьмете выходной. Славно поработали.

Новость оказалась не из приятных. Валимир посчитал, полнолуние почти начиналось, значит, оборотни барракуды и престолонаследника уже штурмуют вторую гору, где еще летали драконы и ковры-самолеты. А если были такие, которые могли пройти трансформацию по желанию, то день, два – и они будут здесь. Или они уже были здесь, и, возможно, выжидали момент, чтобы напасть на лагерь или вступить в переговоры. Как назло, оборотни не сводили с них жадных голодных глаз, то и дело задирая, или открыто выражая неприязнь. Даже от чая не удавалось отвертеться. Все пятеро понимали, что у части оборотней, возможно, начнется трансформация именно этой ночью.

Их подняли ни свет, ни заря и через два часа группа была на вершине. Еще через два часа высадили у подножия пятой горы. Пятая гора была почти вдвое выше четвертой, и ее вершину укутывали густые облака. Но подножие ее не падало так глубоко, как у четвертой, поэтому по расстоянию, которое предстояло преодолеть, она была ненамного больше четвертой. Повсюду лежал твердый, как камень, снег и слепил глаза. Место для будущего лагеря Виткас присмотрел, когда они летели на ковре-самолете – широкой пологий спуск с оттаявшим снегом. Это могло означать только одно: троица здесь останавливалась, а, значит, было где укрыться от оборотней и вампиров.

Так оно и оказалось.

Подниматься пришлось недолго. Вход в грот был узким, но сам он вместительный. Неподалеку нашли еще несколько углублений. Оборотни остались внизу, а часть поднялась выше. Вечером их как обычно накормили и напоили. С утра все оборотни остались на месте, но часть выглядела настолько сонными, что можно было подумать: приняли с утра на грудь сонного зелья. Иван выпросил ведро – и впервые за неделю помылись. Ожидание было тревожным. Они не видели своих почти неделю. Оборотни не рассказывали, что происходит в лагере, но две ночи слышали крики о помощи, и никто не сомневался, что сотня другая таинственно исчезла, бесследно растерзанная невиданным зверем.

К вечеру на место прибыли первые отряды людей.

Известие о гибели еще ста пятидесяти человек и пропаже тридцати пяти повергло в шок. Гибли иногда целым отрядом, по неизвестной причине, уходили на разведку и не возвращались, или их внезапно отправляли по другому маршруту. И возмущались, что спасательную операцию устроили только единожды. Виткас и Валимир при известии о спасательной операции переглянулись.

– Сейчас! Не возвращались! От зверей никто не ушел бы! – лицо Ивана исказила боль.

Скорбное лицо было не только у него. Все пятеро понимали, что их оставили не просто так: или решили сожрать, или догадались, что водят за нос со студентами, или, наконец, пришло время посчитаться за побег двоих.

– Бля, это могила, если мои математические способности никому не передать! – сокрушался Сапер, нервно меряя шагами грот. – Эти подонки нас сразу раскусят.

– Если свидимся со своими, не раскусят, – нервно молвил Иван, то пристраиваясь к Саперу и тоже меряя грот шагами, то становясь у входа и вглядываясь вдаль.

– Летят! Наши летят! – вдруг радостно заорал Бабуин. К нему бросились все, выхватывая из рук бинокль. Биноклей на группу из пяти человек выдали только два.

Нагрели воды, заложили вход камнями, а в проеме вывесили спальник. Вскоре пришли люди, в пещере стало шумно. Пока все были живы. В гроте расположили три отряда – человек шестьдесят. В тесноте, но не в обиде, зато теплее, надышали. Половина сразу же отправилась на ужин. Остались подрывники, несколько альпинистов и три геолога, которые пока ничем не занимались, а просто шли вперед и несли вещи.

– Наша передовая позиция, – похвастал внушительных размеров Бабилон, которому Иван оставил записку в рукавице.

– О, как! – изумился Иван, примериваясь к Бабилону и кивнув Валимиру. – Это братан мой!

– Ты всех родственников сюда собрал? – посмеялся Валимир.

– Названный, – сказал Иван, чтобы сразу не искал сходства. – Воевали мы с ним. Потом я сестру его, того... Чуть не убили друг друга, а потом ничего, помирились...

Все столпились около Бабилона.

– В общем, так, – доложил он. – Сведения проверили. Все подтвердилось. Из зоны боевых действий вывели двадцать пять человек. Замуровали. Пещеру я сам нашел. Спиной закрывали, пока ребята по одному туда проносили еду и одежду. Там выход есть, далеко, не найдут. Взорвали одновременно, я сам часовой механизм настраивал. Похоже, меня за это и отправляют на ваше место. Мало, но многим лучше не говорить, о том, что тут происходит. Случай один был, действовали по схеме, парнишка пожалел одного, так эти твари приказали перерезать ему горло, тому самому, которого он спасти собирался. И ведь перерезал, сученыш! И вот еще, мы таблетки украли, которыми нас на ночь поят, как скотину. Кому чай не достался, мы им по одной таблетке выдаем, – Бабилон грустно улыбнулся. – Так-то, Ваня...

– Так эти твари нас на ночь угоняют, а ночью пригоняют и режут, как свиней, – пожаловался кто-то из толпы. – У нас теперь у каждого такая таблетка в кармане есть. Один отряд из тридцати человек сумел уйти в горы. Мы маршрут сразу наметили. Там пропасть, а внизу лава. Веревку перебросили, а когда эти полезли, перерезали с двух сторон. Двое наших оставили знак, что все нормально. Ушли вместе с ними, там ботаники, одни пропадут. Но утром пятнадцати человек не досчитались.

– Ну, пятнадцать не тридцать... В первую очередь молодых спасаем и самых ненужных... Еще двадцать в пропасть сорвались. Там небольшой разлом был, мы их спустили по веревке, а потом снег обвалили. Как они выберутся, не знаю, но первые веревку дергали так... – один из альпинистов изобразил троекратное подергивание, – значит, укрытие нашли... Продукты есть, лопаты есть – выберутся. Наших трое. Мы им все собрали, что у нас было.

– Нас пока не трогают, – усмехнулся Бабилон. – Я им за место Бога. Они ж как люди не ходят! Кстати, познакомитесь с новыми ребятами. Андрея знаете, а Леля и Радик петардами баловались. Тут в других отрядах нормальные ребята есть, но двоим уже хана пришла, а третьего сегодня с собой оставили. Он альпинист, а альпинистов и среди зверья много. Их тоже не жалеют.

Иван слушал последние сводки, облегченно вздыхая. Может, поживут еще.

– Сам-то ты как? – тепло спросил Иван, обнимая Бабилона.

– Нормально, держимся. Ты ребят береги, не давай в обиду.

Поговорить было о чем. Услышав про студентов, Бабилон сразу же отправился к старшему по подъему, и минут через тридцать вернулся радостный, приказав Саперу и Бабуину собираться с его группой. С ними пошли Леля и Радик. В группе Ивана остался Андрей, и Макс, которого Валимир уже видел. Валимир подробно рассказал про неугасимое полено и дерево, показал стрелу и выдал по одной на руки. Дерево горело почти у всех, кроме одного.

Парень, который оказался тем самым Андреем, расстроился и сразу поник.

– Я, наверное, оборотень, – признался он. – Меня в детстве собака покусала.

– Да нет, – внимательно рассматривая его лицо, сказал Валимир. – Оборотней не собаки кусают. Душу у него задрал другой оборотень. Ты, скорее вампир. Маска у тебя – ты сам... Ну-ка вспоминай, кому ты... может, помощь полумертвой девушке оказал...

Парень надолго задумался.

– Был такой случай. Дом один... взорвали. Нас вызвали причину установить. Помните, дядя Ваня, ты меня не отпускал, а я чувствую, кто-то есть... А потом заметили, на втором этаже балка обвалилась и ноги торчат. Я сел на нее, держу балку плечом и ее вытаскиваю. Она стонет, а я ей: нормально, нормально все будет, разговариваю с ней, будет у тебя все что захочешь, и свадьба, и муж богатый...

– А потом что с ней стало?

– Увезли ее на скорой.

– Ты ей хоть в лицо-то заглянул?

– Когда смотреть-то было?

– Ну ты! – расстроился Валимир. – Мимо души прошел! А если она калека? Ждет она тебя, нельзя тебе погибнуть. Многие могут, а ты нет.

– А я думаю, чего у меня и поясница во сне болит и ноги... Будто я сам там лежу. Снится постоянно! – парень растерялся. – Что, правда?

– Клянусь! Ты подумал о ней, а теперь попробуй, – Валимир протянул ему свою дубину.

Парень взял дубину, и она загорелась. Да так жарко, что многие отошли. Парень счастливо улыбнулся.

– Прорвемся, – повеселел он.

– А на стенах кто писал, вы? – поинтересовался Бабилон.

– И мы, – признался Иван. – Но ты не пиши. Лучше не пиши. Мы и так знаем.

– А Манька, Борзеевич и Дьявол – это кто?

– Это проклятая, – пояснил Валимир. – Она как я, только хуже. Вот ты неприязнь почувствовал, когда меня увидел, – это у нас маска вампира на лице. А у них маски улыбаются и к себе манят. Мы души вампиров. Только ее уже достали, а меня пока нет. Борзеевич тоже, наверное, проклятый. А Дьявол – Дьявол и есть. Древний Бог. Первый и последний. Он и любит и не любит. И все на свете знает.

– Но он же злой! – удивился кто-то. – Чего он им помогает?

– Не больше, чем я и ты. Все в этом мире относительно. Нам кажется так, а ему так. Манька с Борзеевичем его любят, и он их любит. А не любил бы, не стал бы помогать. Но он не такой, как мы. Он учит не деньги любить, а плечо друга, руку помощи, жизнь, себя и душу. И убивать, если души уже нет, если вместо нее такая мразь, – Валимир неопределенно кивнул.

– Я тут такого насмотрелся, пожалуй, я тебе верю, – сказал один из сидевших в углу. Лицо у него густо заросло бородой. – Я тут сидел и думал, да как же они сволочи, Бога-то могут позорить. Ведь и эти... Тоже с ними бывают. И грехи отпускают перед тем, как зарезать. Руку целовать суют... Да как же можно-то...

– А это фишка такая, – рассмеялся Валимир. – Умирающий человек всегда или болен, или напуган. Пришел такой Святой Отец, руку положил, надавил, молитву прочитал, кто молитву его услышит? Не Дьявол, и не Бог, а душа, которая должна в огонь за своей душой идти, чтобы поднять ее из Ада, а там Отец Святой, который ум ей закрывает, живой еще. И получил он еще одну овцу, которая челом ему бьет, потому что там, за ним, смерть души. Попал человек в Ад, и некому ему помочь. Кто на Святого Отца руку поднимет? Что такое тайна исповеди? Пришел человек и сказал: я убил, а Церковь – Бог простит! И получилось – не плюй в вампира. Совесть человека мучает, а он совесть ему отрезает. Он не человека, он убийцу поднимает. Если человек не убивал, ему незачем искать батюшку. Или приходит нищенка, а тот отвечает: на все воля Божья – и умер человек, потому что боль осталась. Надо бы наоборот говорить: убийце – на все воля Божья, так не любит тебя, что попустил руке твоей, а нищенке – Бог простит нищету твою, что бы вампир знал, что не убита, и не упала душа его.

– Интересно, – согласился кто-то. – Если бы прижилось, пожалуй, любой убийца призадумается.

– Не приживется, они вон, поубивали столько наших, а уже прощенные, – заспорили с ним.

– Я вам попробую еще пещеру найти, – сказал Бабилон решительно. И если увидите стенку сложенную вот так, – он начертил на земле прутиком узор, – и три камня в таком порядке, знайте, там есть ход, и у хода есть выход. Людей осталось треть. Мы каждый день теряем по двадцать, а то и тридцать человек. Если так пойдет, через пару недель спасать будет некого. Где вот твой Дьявол?! – в сердцах с горечью проговорил он, хмуро взглянув на Валимира. – Он нам здесь нужен!

– А при чем тут Дьявол? – вскинулся Валимир. – Кажется, я начинаю его понимать! Вы не ему молились, вы на этих... молитесь! Людям все равно кому молиться, лишь бы хорошо человеку было. А он не банкир, не Святой Отец, утешением и прощением не торгует, не продается и не покупается – с чего он должен нам помогать? Насобирали дерьмо на свою голову, и хотим, чтобы он спустился на крыльях и вжик-вжик – шеи всем обидчикам поотрубал... Сам говоришь, парень помочь хотел, а тот взял и прирезал! Так это же всегда так! Если человек опасается, попробуй-ка, прирежь его! Если уж на то пошло – дерево оставил, знаки оставил, дракона завалил, втроем против армии выступил. Мало? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Он надо мной столько лет издевался, а я вот только сейчас понял, что именно он и открыл мне глаза – кто я, что я, какая сука мной закусила. И все время: смирись, смирись, да так ядовито – самому противно, что ничего не делаю...

– Ну уж! – протянул кто-то. – Хочешь, чтобы мы сразу вот так и поумнели разом?!

– А сколько раз тебе нужно посмотреть, как вампиры убивают, чтобы поумнеть? – заступился за Валимира Виткас. – Они нас не только здесь убивают. Они нас везде убивают. Ты сам-то посчитай в уме, сколько их здесь и сколько нас! И видим, а там их меньше, а нас много – и не видим. Слепые мы? Сколько нас надо убить, чтобы мы увидели? Тысячу лет убивали! Одного над десятью тысячами поставили, а десять тысяч землю жрать заставили, и кланяйтесь, кланяйтесь, кланяйтесь! И платите – десятину Святой Церкви, а остальное барину! Ни школ, ни больниц, ни дорог, сироты и вдовы кругом, в каждом доме, нищета, а вы кланяйтесь, кланяйтесь, кланяйтесь! Вот, теперь твоя и моя очередь стать кому-то уроком. Думаешь, заметят?

– Это геноцид народа...

– Здесь уже заметят, там вряд ли...

Протрубил горн, призывая вторую партию людей на ужин. Сразу в палатке походной кухни все не помещались. Ужин был поздний, обычно ужинали часа на полтора раньше. Но и переход был длинным. Было холодно. Даже оборотни, охранявшие людей, искали пещеру или грот, чтобы укрыться от ветра и мороза. Начиналась настоящая зима. В последней группе народу было немного. Горячий чай достался всем, почти все оборотни и вампиры остались внизу у подножия вершины. И все, кто был приговорен на эту ночь, остались внизу. Кто-то попросил добавки, чтобы не слышать душераздирающие крики. Ребята ходили хмурые. Валимир заметил, что многие, прохаживаясь по склону, смотрят вниз с тревогой, с болью, с непониманием в глазах...

Разбудили их чуть раньше остальных. Группа Бабилона уже ушла. Покормили, и три оборотня повели смотреть подъемы, по которым поднимались вампиры. Теперь в их группе было сорок человек: пять подрывников, тридцать пять альпинистов, которым приходилось поднимать и подрывников, и снаряды и динамит, и снаряжение, и охрана, которая следила за каждым в четыре глаза.

– За нами следуют еще сотни две, – просветил Андрей новеньких. – Они поднимают их, – он махнул рукой вниз, – вбитые крюки, страховочные веревки и указатели. К каждому высокопоставленному чиновнику приставлены трое, которые буквально несут наших Благодетелей на руках, собирая после подъема снаряжение.

– Сейчас будете немного по другому готовить пути, – сразу предупредил оборотень. – Мне нужен путь, по которому сможет подняться горный козел с грузом на спине. Нынче ночью экспедиция разделилась, и основная ее часть ушла другими путями. А Их Величества и все остальные высокопоставленные члены экспедиции будут подниматься на зверях, специально этому обученных.

– Что это за звери такие, я никак определить не могу? – прищурился Иван, замечая стаю из десятка оборотней неподалеку. – Страх как перепугался, когда увидел их первый раз. Уж больно страшные.

– Этого никому знать не положено, – ответил оборотень недружелюбно, закрывая тему. – Вам нужно обозначить маршрут и определить опасные места.

– Эх, мне бы такого зверя, – помечтал Валимир, барахтаясь в сугробе.

– Два зверя у вас будут, чтобы проверить маршрут, – сказал оборотень и присвистнул.

Из стаи сразу отделились два зверя и направились к ним.

– Тогда им лучше вот так, – Виткас обозначил ломаную линию. – Тогда ничего взрывать не нужно. – Здесь остановиться... дальше идти сюда... тут снег убрать, думаю там есть выступ, потом сюда...

– Все поняли? – оборотень посмотреть на зверей. – Идите!

Всем показалось, что они кивнули. Глаза у зверей были такими человеческими, что всем стало не по себе. Не прошло и двух часов, как звери пробежали весь обозначенный маршрут, даже в том месте, где Виткасу показалось, что снег лучше убрать, и остановились, где должна была расположиться экспедиция на ночь.

– Ни хрена себе! – открыли рты все кто стоял рядом, наблюдая за зверями в бинокли.

– Гомункул хапиенс, я слышал, редчайший и выдающийся зверь! – поразил всех своими знаниями один из альпинистов.

Оборотней в образе зверей многие увидели первый раз и пытались оценить его, как врага, с которым придется рано или поздно биться. Радовались, что зверей осталось много меньше, остальных след простыл. Многие остались людьми, но вооруженными до зубов. Они сопровождали людей и помогали тащить вверх грузы и вещи, или грузили зверей.

– Ладно, можете подниматься со всеми, – разрешил оборотень, как-то уж слишком тепло похлопав Виткаса по плечу.

Он свистнул, и стая, сопровождающая их, ушла вниз. Но их сменила другая, которая наблюдала за ними издалека.

– Похоже, в лагере осталось не так уж много оборотней, – сказал Валимир тихо, чтобы его услышал лишь Иван.

– Мы подсчитали, пять сотен, которые поднимают вампиров. Сотни четыре наших охраняют. Он сплюнул и выругался. – А люди какие поганые среди нас есть! Обложиться бы гранатами, подойти поближе, да взорвать себя!

– Ради поганых людей? – язвительно уколол его Иван. – Спасаться надо. Люди ушли вперед, и могут знак убрать, который Бабилон оставит, если найдет место, куда людей можно спрятать.

– Не уберут, – успокоил его альпинист. – Мои ребята проследят и позовут вас. Если у пещеры кто-то сделает вот так, – он изобразил знак, будто в ухо что-то попало, тряс головой и ковырял в ухе, – идите туда. Плохо, что оборотни у таких пещер. Если там троица не останавливалась, кто-то да с нами на ночь остается. А еще Его Величество привязался, как банный лист... Ест, спит с нами, а потом смотрит, как нас жрут...

– Он нам боевой дух поднимает... – усмехнулся кто-то. – Все ради нас!

– От Его Величества держитесь подальше, он мысли читать умеет, как все вампиры, интуитивно, – предупредил Валимир. – Перед ним можно только блаженным или озабоченным.

– Мы их таблетками накачали, спят, не хуже нас... – подсказал Виткас. – Надо спирт... Выпить многие из них любят, особенно здесь, в горах.

– А это идея, и спроса никакого. Сами не доглядели! А спирт достанем. На себе сэкономим.

– Спрос будет, – сказал Валимир угрюмо. – На другое не рассчитывайте. Если бежать, то всем сразу. Они настороже. Я вообще сомневаюсь, что Бабилону удастся что-то найти. Нас охраняли двадцать оборотней и десять студентов в придачу. И прежде чем впустить куда-то, осматривали и обнюхивали каждую щель. Нам надо с боем прорываться...

Валимир как в воду глядел: оборотни, охраняющие подрывников из первой группы, успели облазить все гроты и пещеры, какие попадались им на пути. Бабилон оставил записку, чтобы бежали при любом удобном случае. Подслушанный разговор оборотней обращал в прах надежду выбраться из этих гор. За пятой горой были еще три горы, о которых оборотни узнали от тех, которые ушли вперед и с вершины следующей горы подавали сигналы.

Людей оставалось не так много, но все же следующей ночью еще одной группе из сорока человек удалось замуровать себя в пещере. Экспедиция осталась без геологов и археологов. С подрывников подозрение было снято сразу же. Во-первых, ни одного подрывника в то время не было рядом. Во-вторых, все они находились рядом с вампирами, в-третьих, зарядные устройства и взрывчатка выдавалась подрывникам лишь в том количестве, в каком ее должны были использовать, в-четвертых, в той пещере осталось пятеро оборотней, и трое из числа студентов, отобранных лично Ее и Его Величествами. Той же ночью "другим путем" ушли еще двадцать пять человек, теперь уже альпинисты.

– Там же ни еды, ни огня... – расстроился Валимир. – Как оборотни смогли уговорить людей на такую глупость?!

Иван улыбнулся.

– Это я им динамит достал, когда мы сход снега готовили. Заказал на три заряда больше, оставил в скалах, а ребята подобрали. Зарядное устройство Макс собрал, примитивное, но безотказное. Установил и научил, как с ним обращаться. А оборотней они усыпили и стрелами твоими завали. Их так под завалом и оставили. Продукты они взяли, коррупция и черная бухгалтерия она везде, где эти есть. От оборотней много добра осталось. Воздуха им хватит, с одной стороны там ледник. Я им, Виткас, кроме стрел, еще палку твою отдал, она горела, я проверил. Мы ей в лед ткнули, а она дыру в нем выжгла. Выберутся. С ними пятеро альпинистов, они их до дому выведут.

Виткас раскрыл рот, не найдя что сказать. По его виду Иван понял, что сделал, что-то не то.

– Дубина ты, у тебя ж колы в рюкзаке! Ты лук мой отдал!

Валимир тоже расстроился. Стрелял он не очень, у Виткаса хотя бы опыт был. Оружия осталось одно на двоих. В тот же вечер попытались лук собрать из того, что оказалось под рукой, используя лыжи, которыми почти никто не пользовался, и часто жгли, как топливо. Но такой лук приходилось прятать, слишком заметный. Пришлось оставить, чтобы не вызвать подозрений.

Еще четыре ночи прошли в тревожном ожидании. Каждая ночь стоила кому-то жизни. Их охраняли, как не охраняют военный объект. Вампиры приходили на место нового лагеря быстрее, чем люди. Вместе с людьми исчезали и оборотни, но их как будто это не интересовало. На пятый день на вершине пятой горы произошло нечто, что сбило с толку даже видавших виды оборотней. Его Величество самолично расправился с сотней вампиров, отрубив им головы одному за другим. В эту ночь в лагере наступило перемирие между оборотнями и людьми, и даже пообедали вместе. Но на утро людей опять не досчитались. Хуже, что начались разговоры о том, что Его Величество не в курсе того, что происходит. Никто не видел, чтобы он сам пил кровь, зато видели, что ночью его убивали вместе с людьми. В побасенку верили.

На следующий день с утра в палатку на двенадцать человек вошел Виткас. Взъерошенный, испуганный и взволнованный одновременно. Ждали завтрака, собираясь неторопливо. Предстояло лететь на коврах-самолетах, и, упаковывая вещи, их связывали крепко, чтобы не растерять по дороге. Альпинисты тоже были здесь, обсуждая своих погибших ночью. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал. И все слышали, и многие видели, как кричали проклятие Дьяволу, Маньке и Борзеевичу, усыпив Его Величество, которого вытащили спящего из палатки с людьми. Его жалели – он часто спал среди людей, поднимался с людьми и не боялся никакого огня. Уже многие понимали, что его окружает секта людей-людоедов. Даже оборотни удивленно смотрели ему вслед – как человек мог править вампирами? И часто игнорировали его, подчеркивая свою независимость. Но только до казни вампиров – этой ночью все изменилось.

Самое смешное началось, когда Валимир попробовал объяснить, что именно так накладывается Проклятие на третье лицо. Ему поверили лишь свои и группа альпинистов, которыми руководили Олежек и Марат, остальные в тайне обсуждали происходящее, склоняясь то на сторону неизвестного, который руководил спасательной операцией, то Его Величества, которому требовалась помощь.

Марат как раз рассказывал Валимиру, что вечером к нему подкатил оборотень и честно признался, что они находятся среди вампиров и оборотней, что сам он поневоле тоже один из них, даже попытался что-то объяснить из того, о чем говорил Валимир. Попросил посадить его на ошейник, одеть ему намордник и вернуться с ним назад, пообещав, что по дороге сумеет обеспечить их едой и всем необходимым, из припрятанного лично Его Величеством. А чтобы ему было не страшно, призвал забрать как можно больше людей, судьбой которых был обеспокоен не меньше Марата. В числе достойных спасения он назвал и Валимира, особо упирая на то, что только подрывники с опытом знают, как провести их всех через опасные горы. На удивление Марата, что же его так напугало, ответил, что не пил слюну дракона Их Величеств и просто хочет жить.

Марат сделал вид, что ему не поверил, а с утра, когда представился удобный случай, с изумленным видом пересказал Валимиру слово в слово все, о чем они разговаривали с оборотнем накануне.

– Он от тебя избавиться, когда жрать захочет, – подытожил Валимир. – Чтобы сопротивляться зверю, надо иметь такую силу, которой у человека не было и не будет, если сам Дьявол зверя в человеке не убивает. Души нет, откуда совесть? Его начнет ломать, когда луна выйдет.

– Но ведь не все по своей воле! – не согласился Иван, который слушал разговор.

– Это как Проклятие, – объяснил Валимир. – Только там на спину садят жертву и плюют в нее, а здесь его душу зверь убивал и никто не плюет. Он сам плюет. А хоть бы тот же Святой Отец, который все грехи ему простил – и человек становится зверем. Если простил, то все можно. Оборотень не жертва, он тварь, которая убивает точно так же, как тот, кто убил его душу, а если противиться начнет, боль, которая уже однажды убила его, войдет в его тело. Ты не знаешь, какую боль я в себе таскаю, чтобы не быть жертвой. Он, своего рода, тоже Бог, только в одну сторону. Нет, здесь что-то другое. Конечно, хоть один оборотень нам бы не помешал. Присмотрись к нему. Стрелы у тебя есть. Если человек в нем сильнее зверя, выживет. Но не рискуй людьми.

– Валимир! – к ним протиснулся Виткас. – Возьми бинокль!

– Что случилось? – испугался Марат.

Но Валимир уже бежал за Виткасом. Следом из палатки выскочили и сразу стали степенными Марат и Иван. За ними Олежек и Ерепа, еще один руководитель группы, которая следовала за вампирами, собирая снаряжение. Виткас увел их за скалу.

– Смотри, – он наставил бинокль на точку.

Иван и Марат тоже посмотрели в ту сторону. Валимир побледнел.

На гору, хоронясь за скалами, короткими перебежками поднимались оборотни – насчитали пятьдесят. Звери были не белесо-серые и не снежно-белые, а черные и темные.

– Это за мной! – с отчаянием в голосе прошептал Валимир и рассмеялся.

– А чего это они черные какие-то? – заметил Олежек, подсчитывая их количество. – На наших не похожи...

– Будут по трону бегать, побелеют, – Валимир снова впал в отчаяние. – Часа через три будут здесь!

– С такой скоростью, пожалуй, быстрее, – подсчитал Виткас. – Я видел, как лихо поднимались в гору. Видишь, как приседают, чтобы их не заметили. Без всадников. Но вряд ли нападут прямо сейчас. Часть людей уже отправили, вампиры тоже улетели, ковры вернутся, наша очередь. Тут только оборотни останутся. Чего им силы тратить в пустую?

Виткас смерил взглядом расстояние до шестой горы. Склон пологим спуском простирался до самого подножия.

– Думаю, их надо будет ждать ближе к ночи... Или ночью, когда все уснут. Они скейтборды на себе тащат и мешки... У них, наверное, и оружие против оборотней имеется... Если скейтборды, то профессионалы по спуску... Я сам скейтбордом увлекаюсь. Профессионалу спуститься, – Виткас смерил на глаз расстояние до подножия шестой горы, – километров семьдесят, плюс минус впадины и разломы, часа три. Их только пропасти задержат разве что...

– У них, наверное, и ковер-самолет есть...

– Ковер-самолет в рюкзак не спрячешь...

– Может, у них маленькие коврики. Я видел, свернул, как половик, – и в сумку засунул. А что, на снегу не спишь, яйца не отморозишь. Оборотни, знаете, какие тяжести поднимают! Как муравей, в пятнадцать раз больше себя. Им этот коврик – тьфу!

– Пожалуй ты прав, – присвистнул Виткас, одобрительно взглянув на Ерепу. – Смотрите, позади еще десять оборотней... И самый настоящий ковер-самолет... Спускаться они будут, когда стемнеет... Днем заметят.

– Значит, среди них есть те, которые трансформируются по желанию. Или все они. Не удивлюсь, если выясниться, что среди наших оборотней затесались лазутчики.

Все разом обернулись к Марату.

– Вот и причина, по которой к тебе обратились! Так-так-так!

– Значит, они меня вычислили, но не уверены, – обрадовался Валимир. – Иначе, меня с вами уже бы не было. Или попутали с кем-то из ваших...

– А с чего это ты решил, что за тобой? – Марат смерил его с головы до пят. – Кто ты такой, чтобы оборотень с тобой за ручку здоровался?

– Я, между прочим, самый важный человек тут после Его Величеств, – усмехнулся Валимир. – Не сегодня, завтра сяду на трон, если Маньке и Борзеевичу подфартило убить двух других драконов. И, между делом, я любого могу убить взглядом. Человека, естественно. Посмотрю с любовью, и перестанешь существовать сегодня же ночью. Я проклятый, как Манька и Борзеевич. Мы можем весь мир под себя подмять и потерять два аршина, на которые имеет право каждый человек. Нас проклятых даже на кладбище не принимают, потому что мы падаль, которую должно клевать всем и каждому, зато душе строят мавзолеи... Нас любят точно так же, как ненавидят. О, ты не знаешь, как низко могут пасть и подняться проклятый и вампир! Правда я еще не совсем проклятый и вампир, но когда поймают – буду.