Текст книги "Всей нечисти Нечисть..."

Автор книги: Анастасия Вихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Вид и у Маньки, и у Борзеевича сразу стал виноватым.

– Так нету... Нету! Я воду на Маню вылил, когда она горела! – признался Борзеевич, разведя руками.

– Чтобы ей сделалось, железная она! Видал, как снег закипел? Это она остужалась! – накричал на него Дьявол. – А против оборотней как? Если покусают? А как вы стрелы нарастить сумеете теперь за сутки?!

– Оборотни? – помрачнел Борзеевич, обернувшись к Маньке и обнаружив, что она не удивилась. – Так если оборотни за нами в погоню кинулись, то пять дней назад уже... Пять дней назад полнолуние началось!

– Я еще в пещере знала. Не до них было! – вспомнила она. – Тут нигде не укрыться, – сказала Манька, расстроившись. – Если только спуститься и найти укрытие с узким проходом. Но если их много...

– Взорвут. Это не драконы. Вряд ли они без динамита, а днем они могут обернуться в человека. И оружие у них будет. Много их, Дьявол?

– Их в половину меньше, чем в прошлый раз, но больше и не надо. Нападать будут и спереди и сзади. А вам их бить, я так понимаю, нечем... На расстоянии. Вблизи отбить полторы тысячи оборотней – нереально!

– Если бы мы добрались до Вершины Мира... На нее можно взобраться только одним путем, место там узкое, – предложил Борзеевич. – Но без живой воды, нам вряд ли удастся бежать с оборотнями наперегонки...

– В любом случае, нам надо бежать, – сказала Манька обеспокоено. – Если мы будем ждать здесь и проливать слезы, мы значительно облегчим задачу оборотням! А так мы поживем немного... Далеко они?

– Сутки пути, – сказал Дьявол.

– Значит, поживем, Борзеевич, еще сутки. Эх, жалко, не успею избам показать такую красоту, – Манька повертелась, заглядывая через плечо, чтобы рассмотреть на спине вышитое дерево. В плаще было тепло, и ветер не чувствовался. Он был почти до полу, и закрывал ноги. Она перекинула через голову лук, меч и посох, скрепленные вместе.

– Меньше, – посочувствовал Дьявол. – Вы не спали два дня, вам все равно надо будет отдохнуть. А оборотни в полнолуние могут бежать и день, и ночь. Двух часов на отдых им достаточно.

– Мы тоже не лыком шиты, – сказала Манька, вставая на лыжи. – Нам бы через ту гору перебраться, – она кивнула на восьмую гору, – да Вершину Мира покорить! Полнолуние закончится дня через три.

– Если оборотням надо, они могут оставаться в образе зверя до половины луны, – сообщил Дьявол. И напомнил: – Оборотень не дракон, от него в ущелье не скроешься, а лазит по скалам не хуже. Во время полнолуния им силушка дана нечеловеческая. А убить его можно только серебром, зеркалом, живой водой и поленьим деревом, если бить на поражение. А у вас ничего этого нет! – позлорадствовал Дьявол.

– Плевать! – сказала Манька и подошла к краю, заметив, что Борзеевич стоит рядом с Дьяволом. Оттолкнулась и понеслась вниз. И снова ветер свистел в ушах.

Спуск преодолели быстро. У подножия восьмой горы оба свалились без сил.

Без живой воды болели кости и сухожилия. Начинался подъем. Спали два часа через восемь, и ночью часа четыре, привязывая себя к ступеням. В итоге получалось восемь, но сон давал им возможность подняться и бежать снова. Как раз на половине восьмой горы обернулись, услыхав вой.

Оборотни тоже устали. Бежали они тяжело, припадая к земле и на ходу слизывая снег, чтобы остудить себя от бега. Наверное, отсутствие кислорода как-то сказывалось и на них. Торопливая их поступь была не такой быстрой, какую Манька привыкла видеть в благодатной земле. Глубокий рыхлый снег задержал их почти на двое суток. А кроме того, в последние два часа лил проливной дождь, которого здесь, наверное, не бывало с сотворения мира. Но впереди небо было ясное, и когда за дождем сразу ударил крепкий мороз, стало понятно, что они выиграли еще один день. Гора превратилась в ледяную непреступную крепость. Поливать гору огнем они умели.

Глава 12. Каждому свое...

– Манька, если не передохну полчасика, можешь бросить меня на съедение... Ты беги, беги, меня Дьявол донесет... Только полчасика и пару суток...

– Не понесет, Борзеевич, если не побежишь, я его знаю! Я как-то раз надеялась, что он меня покормит. Куда там! Голодал вместе со мною!

Они только что преодолели вершину восьмой горы. Вой слышался неподалеку, подняться на вершину оборотням требовалось не больше часа.

Несколько самых быстрых оборотней, которые вырвались вперед, уже нагоняли их, поднимаясь по ступеням, и Манька отсекала первым из них головы мечом, сталкивая вниз. А те тянули за собой остальных. Остальные оборотни пробивали себе дорогу наверх через ледник.

До Вершины Мира оставалось не так уж далеко, спуститься вниз и подняться...

Если оборотни позволят!

Борзеевич состарился на глазах и задыхался, в легких у него скрипело, как будто раскачивалось сухое подрезанное дерево. Она чувствовала себя не лучше – из легких шла пена и кровь, они горели, сердце не выдерживало, болтаясь в грудной клетке, как горошина в свистульке. Манька кивнула и без слов упала рядом.

– Борзеевич, вставай! – приказала она через десять минут, вставая на колени. – С горы будет легче!

– Маня, еще пять минуточек! – застонал Борзеевич, перевернувшись на бок и закашлявшись.

Манька оглянулась на Дьявола, который стоял на обрыве и смотрел вниз, подсчитывая количество оборотней, подняла голову и осмотрелась, чтобы найти рюкзак Борзеевича, в котором должна была быть веревка. Оставалось привязать его к лыжам и тащить на себе.

И вдруг застыла...

Они были как раз там, где в прошлый раз восседали на подушках. Все тут было так же...

Все, да не все...

– Борзеевич, откуда тут меч? – она смотрела на меч так, будто не пробежала сотню километров. – Как у меня?!

Борзеевич не ответил, он согнулся, схватившись за живот и подогнув колени. От быстрого бега, отваливалась печень. И не сразу открыл глаза – Манька трясла его за плечо.

– Откуда здесь меч, как у меня? – потребовала она ответа второй раз, ткнув куда-то за спину, куда смотрели ее глаза.

– Не знаю-у! – простонал он, поднимая голову и подслеповато щурясь. – Какой меч?

– Этот! – она указала на меч. – Это меч-кладенец...

Борзеевич перевел мутный взгляд на меч, и через пару секунд взгляд его слегка прояснился. Он на коленях подполз к мечу, глаза его округлились.

– Железный человек тут прошел... – сказал он бодро, констатируя факт.

– Когда успел? – строго спросила Манька, будто у Борзеевича был ответ. Она уже стояла рядом. – А меч-то с чего потерял? Он давно тут. Видишь, поржавел без дела, – Манька провела пальцем по ржавым подтекам.

– Наверное, умер железный человек, а меч попросил сюда спрятать. Есть у меня история одна про Царя... Он меч воткнул в камень и сказал, кто меч вынет, тот и будет царем после меня. Хороший меч, себе возьму. Думаю, железный человек не обидится...

– Бери, – согласилась Манька. – Я бы обиделась, если бы мой меч без дела ржавел, а нечисть землю поганила. Бери! Только... Борзеевич, меч у человека на Небо поднимается, если он уходит... Это не железного человека меч, это врага меч... Царя, который железного человека победил, а его снова победили...

– Откуда знаешь? – глаза у Борзеевича стали испуганными. – Не тех троих?

– Я всех троих видела... С мечами... Там, в Саду-Утопии...

Испуг у Борзеевича прошел не сразу. Он схватил за рукоять и вытащил меч вместе с камнем, который остался висеть на нем, как пельмень на вилке.

– Дай-ка я! – сказала она, забирая меч из рук обессиленного Борзеевича. – Ого! Но коротковат, и тяжеловат для меня!

Она размахнулась и ударила мечом о другой камень, стараясь смахнуть первый. Оба камня раскололись, и меч неглубоко ушел под землю. Манька вытащила меч и заметила, как блеснул осколок серебра.

– Зато по мне в самый раз! Ты не смотри, что я ростом не вышел, силушки у меня на десятерых! – Борзеевич забрал у нее меч, помахивая перед собой. – Да я бы и сам справился!

– Постой, это же наконечник стрелы! – сказала Манька, подбирая осколок и протягивая его Борзеевичу.

Не говоря ни слова, оба бросились копать в том месте, откуда вышел осколок.

Через пару минут наткнулись на крышку огромного глиняного кувшина, в котором могли бы уместиться пара человек, приподняли крышку и замерли в растерянности. Кувшин был доверху наполнен стрелами, да такими, что любо дорого. Не только наконечник, но и древки, и оперения у стрел были покрыты серебром, а в самом центре лежал лук странной конструкции, похожий на ее лук, но все в нем было механическим, и покрыт странным напылением. Лук блестел, будто был серебряным, и легкий.

– Наверное, он из неугасимого полена, – предположил Борзеевич. – А сверху покрыли металлом, чтобы пока в земле лежит, не пророс.

– Тут сидел человек из второго города! – сказала Манька, вытаскивая стрелы на глазах изумленного, якобы изумленного Дьявола, который подошел, чтобы поторопить их и сообщить последние новости.

Дьявол взял в руки стрелу и присвистнул, разглядывая ее.

– Подарочек оставили вам?! – обыденно пожал он плечами, проявляя к стреле чисто житейское любопытство.

– А ты не знал? Даже не догадывался? – прищурилась Манька.

– Ну, может, и знал... – Дьявол пожал плечами. – Да кто ж помнить-то будет через столько времени? Не вчера же положили!

– Мань, – сказал Борзеевич миролюбиво. – Мы с тобой разомкнули временную петлю! Заметила, что ступеньки стали и шире, и чаще?! Не наши это ступени... Это они на плечах сюда поднимали. Или на тех же оборотнях... Может быть, город искали, в котором пролежали не одну тысячу лет, пришли месту поклониться, где их спас еще кто-то...

– А может, свой, который спасли... Проверить, чтобы уж ничего от проклятия не осталось...

Манька взбодрилась, прошла назад, встав на краю уступа, откуда начиналась лестница, приценилась к месту, где им предстояло встретиться с врагом. Борзеевич подтаскивал к ней охапку за охапкой. Стрел было больше, чем оборотней.

– Наверное, они знали, что мы снова в горы пойдем, – предположила она, разглядывая принесенные Борзеевичем стрелы, удивляясь, как много таят горы. Дьявол помогал ему их вытаскивать, чтобы Борзеевич, оказавшись в кувшине под землей, не заснул. Время было не то.

– Не трудно догадаться, что пойдете. Как без ключей-то? – снова обыденно пожал плечами Дьявол. – И понятно, что не одни! Кто ж позволил бы вам их взять?

– И за тысячи лет никто здесь больше не был, кроме нас? Ведь не взяли!

– Ходили мимо и не видели. Точно так же, как не видели города, который разрушался у них на глазах.

– Эй, а я еще нашел! – радостно крикнул Борзеевич.

Борзеевич вытаскивал еще один кувшин, наглухо запечатанный. Третий кувшин он даже не пытался вытаскивать. Манька посмотрела вниз – оборотни готовились к последнему переходу, сбиваясь в стаи. Они тоже ее заметили. Но для простых стрел далековато. Минут тридцать у них было. Она спрыгнула с камня и вприпрыжку побежала к Борзеевичу, который кувшины уже открывал.

В кувшине поменьше была вода. Борзеевич плеснул ее себе на руки и понюхал.

– Похоже, живая! – радостно сообщил он.

– Что ей сделается! – хмыкнул Дьявол. – Живее всех живых! Выдержанная!

Он отпил воды сам, наполнил бутыль и завернул крышку. Зачерпнул кружкой, дал выпить Маньке и Борзеевичу.

Силы вернулись, здоровье пошло на поправку.

Манька провела ладонью по голове, погладив пятерней ежик волос, пощупав брови и ресницы. Ей стало весело. Вряд ли оборотни ожидали такого поворота. Вода была сладковатая и терпкая, и прокатилась по пищеводу, и сразу растворилась в теле. Зачерпнули еще по кружке. Манька посмотрелась в зеркальце и опешила. Брови и ресницы нарастали рыжие, как огонь, а до этого были черными.

– Зелень тоже поначалу салатовая, а потом ничего, разумно зеленая становится, – успокоил ее Дьявол.

– А в этом что? – Манька приподняла крышку и заглянула краем глаза в кувшин, который Борзеевич не торопился обнародовать. Тут же захлопнула, не решаясь поверить в увиденное.

– Опиум и навоз! – подразнил ее Дьявол.

Борзеевич снял крышку, порылся в кувшине и сразу отошел.

– Это, наверное, тебе! – сказал он, ткнув в кувшин пальцем.

– И это все лежало тут?! – радостно воскликнула Манька, разглядывая неожиданно свалившееся на нее богатство.

В третьем кувшине было столько одежды и украшений, что разбегались глаза. Манька охала и ахала, перебирая платья.

– Я бы радовался двум первым подаркам, – Дьявол осуждающе покачал головой. – Возможно, они жизнь тебе спасут.

– Ну, знаешь, голая тут я тоже недолго протяну! – ответила Манька, покраснев. Такие подарки ей делали не часто, только раз, и не человек, а Дьявол.

– Не хочу вас расстраивать, но через десять минут оборотни будут глодать ваши кости! – предупредил Дьявол.

Борзеевич схватил свой меч и новый лук, Манька и меч, и посох, и лук. С мечом Борзеевич управлялся сравнительно легко. Заняли позицию. Манька прицелилась и выстрелила. Стрела попала оборотню в глаз, он покатился вниз, сминая строй. Рядом просвистела стрела Борзеевича.

Уже давно прошел и вечер, и ночь, освещенная луной и ветвями неугасимых поленьев, наступил день и вечер, и снова был день, который подходил к концу.

Сотни оборотней издыхали, пожирая друг друга. Еще сотни лезли вверх, клацая зубами и скалясь, щерились, сверкая красными углями глаз. Сотни трупов украшали склоны. Вздремнули по очереди, не подпуская оборотней к вершине. Ночью многие стрелы пролетели мимо цели, ударяясь о камни, за которыми оборотни прятались. Их начали экономить, подпуская зверей ближе. Оборотни редели. Тела их были разбросаны повсюду. Манька и Борзеевич стреляли, не останавливаясь. Но стрел оказалось недостаточно – из-за гор подтянулись отставшие стаи.

– Оставь стрелы, их все равно не хватит, будем добивать ими последних. Не бегать же за ними... – предложила Манька, тяжело всматриваясь в озверевших людей. – У нас должен быть козырь...

– Да мы стратегами становимся?! – засмеялся Борзеевич.

– Ну... – Манька задумалась. – Я готова схватиться за голову – живу какой-то не своей жизнью... – пожаловалась она. – Прикинь, Борзеевич, была обыкновенной, ничем не примечательной деревенской клушей, которая всю свою жизнь проплакала над собой, вопрошая: за что, Господи? И вот я здесь, и заставляю плакать других...

– Довели! – подытожил Борзеевич.

– Это все мы натворили? У меня такие богатства! – Манька покосилась в сторону места, куда спрятали кувшин с нарядами и украшениями. – Не верю, понимаешь?

– Жить надо так, чтобы потом не было мучительно обидно, что жизнь прошла мимо.

– Ты думаешь, они как-то по-другому жили? – она с мрачным видом наступила ногой на камень, опершись на посох, сумрачно взглянув на стаю внизу, которая готовилась к броску. – Скакали себе в ночи... И знать не знали, что от болезни есть лекарство...

– Скачи, скачи – да не наскочи! – Борзеевич отложил в сторону стрелы, чтобы они не мешались под ногами и не бросались в глаза, но так, чтобы их сразу можно было достать. По три десятку стрел оставили в колчанах, перекинув луки через шею и руку, на случай, если придется снова бежать.

Оборотни, заметив, что стрелы не летят, оживились...

Манька зачерпнула кружку живой воды и выпила залпом. Выпила еще одну, передала кружку Борзеевичу. Тот тоже выпил залпом две кружки. Кувшин оттащили в сторону. Гордо встав на скале, удерживая в одной руке меч, в другой посох, она грозно взглянула на врага внизу, и тут же присела за валун. Двое или трое оборотней палили из огнестрельного оружия очередями, прячась за камнями.

– Если я сейчас погибну, я не прощу себе никогда, что ни примерила... – она кивнула в сторону кувшина, который остался в земле.

– Что-то я косенькую с косонькой не вижу, может, пронесет? – спросил Борзеевич надтреснутым голосом. Оборотней оставалось еще сотни три. – А вдруг и мне чего-то оставили, просто мы не разглядели? – предположил он, проследив за Манькиным взглядом.

– Тебе, Борзеевич, меч оставили! – напомнила она, пристыдив его.

– Что это ты задумала?

– Подпускаем, рубим, подпускаем, рубим... Я отсеку двоих огнем, один тебе, второй мне...

Оборотни поднимались по ступеням. Пройти в другом месте оборотни не могли. Слева и справа от ступеней стены на вершину были гладкие и высокие, чуть выдвинутые вперед. Они надежно защищали вершину на многие мили. Все горы, по которым они прошли, с одной стороны имели такую защиту, кроме девятой, она была защищена со всех сторон. На первой и второй вершине защита была завуалирована, подняться там можно было во многих местах, но чем дальше, тем защита становилась надежнее. Манька посмотрела вдаль. Седьмая горная гряда была чуть ниже, но закрывала все остальные горы, которые остались за нею. А за спиной открылась девятая гора –самая высокая. Даже отсюда, с вершины восьмой горы, девятая терялась где-то в вышине. Слева и справа ее огибали огненные реки, а сама девятая горная гряда дымилась и извергала огонь и серу.

Интересно, что Дьявол прятал на Вершине Мира? Не одну же стелу, в самом деле, со своей подписью!

Манька направила посох на ощерившихся зверей и пальнула огнем.

Оборотни живого огня не ждали – началось замешательство. Прямое попадание огня выжигало в их теле дыры – злой оборотень начинал обратную трансформацию. Полузверь-получеловек покатился по земле, вырывая свою плоть.

– А говорил, только зеркало! – весело воскликнула Манька, поливая оборотней огнем. Сразу стало легче. Огонь ничем не уступал огнестрельному оружию и стрелял значительно точнее, в отличие от пуль, направленных на нее и Борзеевича, которые почему-то летели мимо, меняя траекторию на ходу. Казалось, выступ в начале лестницы защищает какая-то неведомая сила. Борзеевич с удивлением подметил эту особенность, минуть пять изучая феномен, забыв о битве.

Сразу три оборотня вырвались из начавшейся свалки, бросившись вперед – и первыми стали жертвами мечей. Манька и Борзеевич осмелели. Борзеевич кинул в оборотней горстью гороха. Манька оглушила еще одного оборотня посохом, проткнув острыми рожками, снова добавила огня, на ходу срубив голову второму. Двое крутились и рвали себя у ног Борзеевича.

Пропустили еще четырех оборотней, отсекая огнем остальных.

Один успел скребнуть лапой, вцепившись зубами в ногу Борзеевича, и сразу челюсти остались без тела. Хватка у оборотней была мертвая, Борзеевич разжал зубы ножом, стряхнув голову, которая уже трансформировалась в человеческую.

Решили больше не рисковать, подпуская по одному, по два...

Поняв, что стрелы больше не летят в их сторону, и воинов всего двое, замешательство оборотней сменилось ликованием. Грянул добрый хор воющих зверей, похожий на дружное "ура!" Задние напирали на передних, те проталкивались вперед и попадали под огонь и мечи. Борзеевич теперь чаше бросал горох далеко в толпу, чем рубил головы. Многие оборотни сразу после этого пытались вести себя благоразумно, выбирались из общей свалки, пропуская вперед всех желающих. Но сзади оборотней подгоняли вожаки.

Кровь лилась по ступеням рекой, мертвые тела заслонили проход. И порой из-за груды тел оборотни выскакивали неожиданно, а иногда пробираясь по телам своих, скатываясь с ними вниз.

Заметив, что оборотней осталось сотни две, Манька и Борзеевич снова достали стрелы. Серебро не оставляло раненных. И когда последний оборотень скатился вниз, Манька и Борзеевич переглянулись. Они были в крови, выглядели взлохмаченными и изможденными, но не сломленными. И будто по команде начали хихикать, негромко, но постепенно смех становился звонче, оба упали, схватившись за животы.

На небе зажглись первые звезды.

– Бурные аплодисменты! – сказал Дьявол спокойно, будто ничего не происходило за эти три последних дня, словно не они усеяли склон горы трупами. И не удержался, улыбнувшись во весь рот, обнажив ровные и острые, как у вампира зубы, протягивая им руку и помогая подняться. – Ладно, учту на будущее, что полторы тысячи оборотней вас тоже не напугали. Можете законно любоваться своими горами! Хоть в шелковых шароварах, хоть в атласных, хоть голые, увешенные всеми украшениями, какие найдутся в кувшине...

– Жалко дракона нет! – разочарованно сказала Манька, разглядывая, во что превратился ее плащ, забрызганный нечистотами и грязью. – А то бы помылись.

– А, это... – Дьявол устало махнул рукой. – Он стирке не подлежит. К утру сам себя постирает. Он просто пока не умеет на ходу ...

– Надо это...место найти, чтобы выспаться. Хорошо защищенное. А то вдруг еще какая-нибудь тварь внизу бродит.

– Да вроде все, я их поголовно посчитал, – Дьявол окинул взглядом поле боя. – Один разве что, но он умнее других, он в эту свару с самого начала не лез.

– Эх, жалко, нету твоей стрелы... А то бы мы его достали. Чтобы не бегал по горам и не пугал туристов.

– Какие проблемы? – Дьявол достал у нее из колчана стрелу, послюнявил наконечник.

Маньку недовольно перекосило – столько стрел были потрачено зря! Но промолчала – зато стрелы не таяли, и все еще торчали из тел. Она прислушиваясь. Оборотень стоял далеко внизу и смотрел в их сторону. Подавленно, с немой злобой.

Манька выстрелила, через минуту она поняла: оборотень мертв.

– Ну ладно, есть тут одно местечко, но нам придется свернуть в сторону. Сена не обещаю, но от снега, холода и ветра укрытие самое то!

Дьявол подобрал часть вещей, сложенные неподалеку. Она и Борзеевич подобрали остальные, прошлись по лестнице, собрав стрелы в колчаны, чтобы были полными. Пересекли вершину, и через часа полтора спустились на сотню метров вниз, чуть в стороне от основного перехода, оказавшись на небольшой покатой площадке, укрытой от ветра и снега. Дьявол отодвинул камень в одной из стен, нажал рукой на торчавший осколок серебра, вдавливая его в землю. Раздался грохот, скала отъехала в сторону, открывая небольшую щель для прохода одного человека. Потом положил камень на место, закрывая серебряный рычажок.

– Прошу! – сказал он и первым вплыл в проход.

Манька и Борзеевич протиснулись следом – в пещере было свежо. Но когда зажглась ветвь неугасимого полена, Манька обомлела, а Борзеевич потерял дар речи: посередине пещеры стоял каменный стол, а на нем лежало крупное полено и яйцо. Манька сразу догадалась, что это за яйцо. Ему еще предстояло вылупиться, может быть, через сотню тысяч лет. Свое полено она уже нашла, и яйца прикатились – даже два!

– Тут ведь что-то написано? – спросил Борзеевич, не отрываясь от надписи на стене. Он с любопытством разглядывал перевернутую "А" в круге.

– Тут написано: здесь были Ясень, Древень, Белогор и Дьявол. Прекрасная незнакомка и могучий Борзей – мы вас помним! Ну и... описание славных подвигов пятерых, и падение врагов... И Царя...

– Это все здесь написано? – удивилась Манька. – Тут всего пять слов!

– Могли! – кивнул Борзеевич. – У них одно слово могло быть самой настоящей повестью. Но только кто бы еще это мог прочитать!

– Тогда смотрите на другую стену! – усмехнулся Дьявол.

Манька прошлась с факелом вдоль противоположной стены и ахнула: там рушились три города, и в четвертом сидела она, Борзеевич, и три человека, а в небе летел не то Дьявол, не то Дракон.

"Жалко, что зеркало не догадались оставить!" – подумала Манька, принимаясь за третий кувшин, в котором лежало богатство, о котором она, может быть, всю жизнь мечтала...

Старый, серый, с проседью оборотень наблюдал, как гибнет его стая. Кто бы мог подумать, что проклятая умеет так владеть мечом, луком и огненным посохом! А этот старик, которого знал каждый и не знал никто?!

Даже сейчас он мог исчезнуть и появиться вновь, спустя минуту. Черт, похоже, он никуда не исчезал, но почему-то уплывал из памяти. А маг?! Он шкурой чувствовал, что маг где-то здесь, тот самый маг, который не имел крови, не оставлял запаха и следов. Кто он? Вампир – возомнивший себя Богом? Он переступил через все законы, устанавливающие равновесие между человеком, оборотнем и вампиром. Кто дал тебе право? Ждали тебя? Просили тебя?

Ничего, яма твоя была тебе могилой многие тысячи лет, и весь мир проклянет тебя, и вернет в эту яму, чтобы ты гнил в ней до скончания веков! – оборотень повернулся и неспеша потрусил вверх по склону в противоположную сторону. Надо было вернуться и предупредить хозяйку, что никто не остался в живых.

Чем оправдать свою немощь?

Он вспомнил о сыне, который остался там. Странно, что сын не с ним... Полнолуние заканчивалось, и надо было торопиться... А и в самом деле, почему не пришел его сын?

Оборотень вдруг резко остановился. Он снова видел перед собой высокую стену, и лестницу наверх, залитую кровью и трупами. Сердце его сжалось. Сила проклятых гор не отпустила его. Он попробовал вернуться еще раз, и снова увидел лестницу с трупами... И отшатнулся: маг стоял перед ним, тот самый – в черном плаще, без лица...

– Ты разве не помнишь, что ел мясо своего сына? – спросил маг с жестокой жалостью, заглянув в глаза.

Оборотень попытался вернуться в прошлое, и понять, что же случилось с его сыном. Но не мог. Словно чья-то рука легла на его голову и закрыла память.

– Ты убил его! – ответил оборотень, оскалив пасть. – Ты!

– Ты убил его! – сказал маг мягко, положив руку на его голову поверх руки, которая держала память, и легко разжал ее.

Оборотень вцепился в мага, но его не было. Зубы склацали и в пасти не осталось ничего, а маг по прежнему стоял перед ним и улыбался с жалостью.

И вдруг оборотень заскулил, попятившись от него назад: вот он и его сын летят по полю над белым снегом – красивый, сильный, как его отец... Выше почти на голову, широк в плечах, грубоват – так бить свою жену... Он покачал головой, как же он допустил? И страшно, страшно помнить – оборотень завыл. Он узнал это лицо и повалился – вот он, гложет кость... человек... Он разорван, голодная стая растащила куски его плоти, голова лежит неподалеку и объедена, тусклый глаз тоскливо смотрит в серое небо... А он грызет и грызет эту кость – почему он ее грызет? Почему она следует за ним, и снова оказывается в его пасти? Он сыт! Он бы никогда не стал есть сына... Может быть, сын зовет его? Где он?

– О, Бог, зачем ты так жесток?! – оборотень тихо заскулил, скатилась слеза, он уронил голову на лапы. – Верни мне сына! Меня забери! – в отчаянии заскулил он.

– Ты убил его! Верни, если сможешь, – голос мага стал жестким.

– Но как?! Как это могло случиться?! – взвыл оборотень. В груди его полыхал огонь. – Больно...

– Видишь, Бездна?! – открылась черная пустота. Кажется, ее не было, но он ее видел и чувствовал. – Иди за ним. Если сможешь вернуть и вернуться, я впущу вас! – пообещал маг.

Стрела достала сердце. И загорелась. Оборотень был мертв, когда она вошла в его тело. По дурости или по глупости он хватанул снега в том месте, где старик облил живой водой пылающего человека, обожженного драконом...