Текст книги "Всей нечисти Нечисть..."

Автор книги: Анастасия Вихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 14. Героями не рождаются...

– Манька, ну чего сидишь, загадывай желание – Вершина Мира! – напомнил Дьявол.

– Странно, – задумчиво проговорила она. – После всего что было, мне хочется загадать, чтобы мы скорее оказались дома, – она посмотрела вдаль, туда, где высились восемь пройденных ею дважды вершин. И прибавила: – Или чтобы хоть с пяток человек да спаслись!

– Так первое или второе? – нетерпеливо спросил Дьявол.

– Ну, если эти полусгнившие трупы нас с Борзеевичем не завалят, то я дома буду так и так... Второе... Так, стоп! Я скажу пять, ты пяток и спасешь. Давай так, спасаешь всех, кто желает спастись. И пусть у каждого будет шанс...

– Это некорректное желание. Ты просишь то же самое, как если бы загадала, чтобы тебя полюбил человек, который тебя не любит. Так только у нечисти бывает. Желание не может противоречить основному правилу: попытка насилия над сознанием. Иначе твое желание можно расценить, как попытку втянуть меня в разборки. Они что, слепые были, не видели, что ими объедаются каждый день? Их нет, их уже съели. А ты хочешь, чтобы я собрал дерьмо, которое осталось после вампиров и оборотней под каждым камнем, слепил людей, взял их под белы рученьки и повел спасаться?

Дьявол посмотрел на нее с таким негодованием, что ей стало стыдно. А ей все равно хотелось, чтобы кто-то да спасся. Получается, зря они оставили стрелы и Дьявольский кинжал, может быть, самое дорогое, что у нее было...

Манька тяжело вздохнула и посетовала.

– Героям хорошо, у героев были слушатели. А кому я расскажу про наши подвиги?.. Мы замочили трех драконов! Трех! – Манька выставила вперед три пальца. – Положили кучу оборотней, порубали тучу вампиров... Илья Муромец какому-то соловью зуб выбил, а его до сих пор помнят, а мы чем хуже? Чем ему соловей помешал? Сидел на дереве, свистел...

– Манька, он на его дереве сидел! – осадил ее Дьявол. – Ты своей свистульке зуб выбей, может, и про тебя не забудут! Ладно, потом загадаешь. Ну а ты, Борзеевич?

Борзеевич блаженно растянулся под стелой, любуясь огромной подписью Дьявола на ней.

– А я бы пироги заказал – с капустой, с картошечкой, с грибочками, с малиной и творогом! И чтобы лесной, и чтобы водяной... Если нас эти покойнички не завалят!

– Борзеевич, ты про русалку забыл! – подсказала Манька.

– Так, стоп! – Борзеевич сел, почесывая затылок, и уставился на Дьявола. – Ты меня на слове-то не лови! Я мое желание на потом оставлю! Я, может, избу хочу, как у Маньки. Чтобы и пироги пекла, и половицей скрипела. Надоела мне на лавке спать. Хочу как Манька – на перине! Моим костям от этого только польза, а у нее, – он недовольно кивнул на Маньку, – искривление позвоночника.

– Так две же избы, – изумился Дьявол. – Забирай одну да живи, кто мешает?

– А баня?! – хором спросили и Манька, и Борзеевич. Один голос был радостный, второй возмущенный.

– А обычную построить да протопить – рученьки отпадут? Это все-таки не баня – изба! Баней она за ненадобностью стала. А кому не обидно, когда ненужный? Ей расти бы надо, а некуда. И печка у нее тоже обучена пироги печь!

– Да, конечно, Борзеевич, забирай, – согласно кивнула Манька. – А баню построим. Физический труд облагораживает. У нас самоделкин инструмент есть, бревна те же избы обточат, а собрать лесные помогут.

– А желание я потом скажу! Подумаю еще, – сказал Борзеевич, собираясь уходить.

– Борзеевич, какое желание? Ты сначала вокруг гор пробегись, да на Вершину Мира поднимись! – возмутился Дьявол до глубины Бездны.

– Так ты теперь это так-то?! – изумился Борзеевич.

– Борзеевич, ты желание задумал, я его продумал. Причем, не сходя с места. А то, что оно оказалось исполнимо – ничего не меняет! За один Манькин плащ ты мне обязан пять раз обежать вокруг гор! Ведь неисполнимое было желание! Это мать твою за ногу, знаешь, что? Это само пространство и есть! Мне сколько раз пришлось раскатать и завернуть и добавить, чтобы замутить его?! Галактику новую было бы проще, она не пространство в пространстве!

Манька и Борзеевич переглянулись, но каяться посчитали уж слишком.

– О, опять лезет! – воскликнула Манька, указывая на вампира, который показался на ступенях. – И чего это они, как драконы? У того хоть головы отрастали, а у этих одна! Шли бы себе с Богом назад...

– Ну так! – усмехнулся Дьявол. – Крыша Мира всегда была привлекательной. Дуреют. Сносит свою от перспективы иметь эту, а она, видишь ли, не всех греет...

– Это еще твой, – радостно сообщила Манька Борзеевичу, посчитав на пальцах по десяткам.

Борзеевич встал, плюнул на ладони, растер, вытащил из скалы меч, подошел к подъему, и когда голова оборотня показалась с верхом, со словами "э-эх!" снес голову ко всем чертям. Безголовый трупик зашатался и сполз по ступеням, вырубленным и Манькой, и Борзеевичем, и кем-то еще, пеплом. Пепла было столько, что ступени пора было подметать.

– Много еще их осталось? – спросила Манька, занимая место Борзеевича.

Борзеевич высунулся над пропастью.

– Штук шесть. Слабые они. Немощь костей без мышц – явление доказанное.

– А где еще двое? – встревожился Дьявол, вскочив. Он приставил кругляки из пальцев к глазам. – Ух ты, мать честная! Несет! Ей богу несет! Посадил на плечи и несет, привязав веревками к шее! Да так ведь и без шейного позвонка остаться недолго!.. Мань, не хочешь полюбоваться на радость вашу?

– Ну-ка, ну-ка! Дай посмотрю! – Манька тоже поднялась и подошла к Дьяволу.

Дьявол приставил кругляшки к ее глазам. Через них горы просматривались, как на ладони. Даже участочек своей земли увидела она, и внутренность радостно взыграла. И только потом она увидела сгорбленную фигуру, которая несла на себе ношу. Тяжелы вампиры, но и человек был не слаб. Манькина земля кормила и поила его, в последний год частично ограничивая. Впереди у Их Величеств лежали еще четыре горы. Если так пойдет, через месяца три выйдут на большую землю.

– Вот, Дьявол, а ты говорил любви нет! Ты бы уж как-то разобрался, пора им из гнезда выпасть и на крыло встать!

– Это уж ты сама! – ответил Дьявол. – Вон она, твоя соловушка... Вот и почувствуй, какой молодец был Илья Муромец!

– Эка невидаль... Я этому соловью перья-то повыщипала... Может, и посвистит, но без драконов-то засвистись! Ладно, куда они от меня денутся?

И радостно екнуло сердце, когда заметила у третьей вершины людей, которые готовились спускаться вниз – их было много. Ярко пылал огонь, они о чем-то спорили с озабоченными лицами, частично разутые и раздетые, но не сломленные.

– О! – протяжно выдохнула Манька. – О! Бог мой!

– Ну, частично твой, – согласился Дьявол. – Невнимательно смотришь!

– Ветка горит! – порадовалась Манька, не смея поверить глазам.

– Вот именно! – Дьявол убрал руки.

– Так, твой вылазит! – позвал ее Борзеевич. – Видишь, как ручонками за землю цепляется! – закудахтал он, всплеснув руками.

– Сейчас мы эти ручонки-то поотрубаем! А ты пока иди, полюбуйся, там землю нашу видно... И не зря мы добро свое оставили, Борзеевич!

– Да ну! – обрадовался Борзеевич. И остановился, заметив, что Дьявол прячет руки за спину. – Ну, батюшка, ну, родненький, ну хоть одним глазиком! – помолился Борзеевич.

– Смотри, смотри! – Дьявол протянул ему руки. – Только так не увидишь, на камень встань.

Борзеевич вздохнул тяжело и радостно: далеко была земля, а через кругляки близко.

– Ну, где они там?! – Борзеевич приблизился к краю обрыва, встав на колено и заглядывая вниз.

В это время над краем пропасти поднялась еще одна голова. Фью-у – пропел меч. Голова отлетела в сторону. Манька начертила на скале аккуратный крестик.

До дому оставалось четыре вампира.

Глава 15. Там, где косенькая с косонькой...

Группа подрывников из пяти человек поднималась первой.

Валимира не знали, но его привел Виткас – и никто не сомневался, что свой. Старший по группе Иван похлопал парня по плечу и, не раздумывая ни секунды, обнял его, как старого знакомого, который пропал и вдруг объявился, и лишь хмуро взглянув в сторону начальника экспедиции, который внезапно проявил интерес, допытывая, кто такой и почему вдруг решил стать подрывником.

– Наш это парень, наш! – подтвердил Бабилон, который оставался за старшего вместо Ивана, если вдруг приходилось разрывать отряд подрывников на две, а то и три группы. Оба они были примерно одного возраста, но Иван щуплый и невысокого роста, а Бабилон косая сажень в плечах и видом грозный. – Знаем его, как облупленного! Работал с нами...

– Сколько?

– Года два... За большим рублем погнался...

Бабилон остался с четырьмя подрывниками, с которыми Валимир познакомиться не успел, они отправились на гору собирать раненных, и увидел, только когда тянули жребий Бабилон и Иван. Антон и Дан вызвались сопровождать Ивана сами. Но и с ними познакомиться как следует не удалось. Поднимались без слов и быстро. Валимир не переживал, все впереди, успеет. Главное, что Виткас рядом и рюкзак с заветной ношей за плечами – и в лагере их нет! Изредка он ловил подбадривающий, хитрый-хитрый взгляд друга, понимая, что он думает о том же.

Их сопровождали еще десять человек. Эти были не столько неразговорчивы – недовольные, что несли и взрывчатку, и продукты, сколько не разговаривали с ними. Между собой они знали друг друга хорошо, и относились с пониманием. Всем выдали продовольствие на неделю, полный комплект снаряжения, теплые вещи, палатки и спальники.

Вышли сразу после гибели Дракона, спустя полтора часа. Рассчитывать приходилось только на свои силы. Пятнадцать человек поднимались быстро, но вся экспедиция вряд ли успеет преодолеть столько же, тем более, что части людей требовался подъем с помощью снаряжения. Самое смешное, что в этих горах, кажется, не было места, чтобы разместить столько людей. Горы уходили вверх почти отвесно. А если и были площадки, то небольшие, со многими скалами. Зато в изобилии открывались гроты и пещеры, которые зияли своими дырами в стенах пропастей, до которых было не добраться.

– Может быть тут? – наконец предложил кто-то из тех, кто поднимался в последней группе.

– Не-а, тут нет земли, тут только снег, – повернулся Виткас, останавливаясь и засматриваясь на место, на которое показал смотрящий.

– Много понимаешь! – разозлился смотрящий. – Проверьте.

Один из пяти снял рюкзак, заложил динамит и вернулся на ступени.

Снег сошел сразу, обнаружив под собой пропасть.

– Я же сказал! – ухмыльнулся Виткас, подбрасывая рюкзак и поднимаясь вверх.

Вечерние сумерки наползли на скалы, внизу, в подножии, где остался лагерь плескалась тьма, которая поднималась все выше и выше. Здесь было еще светло от сияния белесого неба, которое освещалось солнцем из-за гор. Наконец, Виткас остановился и сам указал на ни чем не примечательное место.

– Здесь!

– Но здесь ничего нет! – прикрикнули на него сзади.

– Есть, – ответил Виткас, зарисовывая схему расположения взрывных устройств.

Спорить не стали. Подрывники работали быстро.

– Воткни кол в той пещере! Ночью вытащить людей оттуда будет не так легко... – горячо прошептал Виткас Валимиру, когда тот вернулся, оставив динамит подрывникам. Он указал на узкий проход по выступу скалы и зияющую дыру чуть поодаль.

Дыра была вытянутой и скорее походила на расщелину в скалах, чем на проход в пещеру. К ней вел небольшой выступ, по которому мог пройти свободно лишь один человек. Валимир понял друга с полуслова. Он протиснулся по выступу и вошел в пещеру, вынув один из кольев. И кол сразу же загорелся в руке, как факел.

– Эй, ты куда?! – закричал ему вслед оборотень.

И сразу же услышал голос Виткаса, который ответил слегка виновато.

– Это я его послал. Все на площадке не поместятся. А вдруг там есть еще место...

Никаких знаков присутствия в этой пещере людей не было. Пещера была огромная, с высокими сводами, с нависающими сталактитами и сталагмитами. Уходила вбок, заканчиваясь несколькими разветвленными узкими ходами. Пожалуй, один кол погоды не сделает. Он вытащил еще пять дубин, и воткнул их на равном расстоянии друг от друга, присыпав землей и осыпавшимся щебнем. После этого сел и попросил дерево свершить чудо, затянув корнями пол пещеры. Вряд ли оборотни догадаются, что это он посадил неугасимое поленье дерево, если дерево успеет разрастись. Спишут загрязнение на прошлое посещение троицы. Само дерево оборотни и вправду не чувствовали. Они поднимались со стрелами и никто ни разу не заподозрил. Даже на посохи посматривали равнодушно. Посохи старались надолго на земле не оставлять. А может быть ступени перебивали запах стрел, они были теплыми и очистившимися от снега, и ни он, ни Виткас не сомневались, что кто-то оставил дерево здесь, узнавая колышки, вбитые в камень. Или дерево прикрывало себя, как тогда на поляне. Зато оборотни хорошо чувствовали огонь, который исходил от него, когда он горел или начинал обогревать пространство.

Он торопливо вышел, показав Виткасу два пальца. Два часа для неугасимого поленьего дерева, наверное, дереву хватит. Тот сразу догадался.

– Поднимаемся вверх! – приказал он всей группе.

– Так, может, нам в пещере укрыться? – предложил один из оборотней, наблюдавший за Валимиром.

– А если ее обвалит от взрыва? Мы же не знаем, какая здесь порода! – посмеялся он, начиная подъем первым. – Так надо...

Иван слегка удивился, но последовал за Валимиром, шикнув на Дана и Антона, которые лишь кивнули согласно.

Оборотни неохотно последовали за ним. В виде людей они уставали, почти как люди. Виткас не торопился и поднимался не меньше часа, внимательно присматриваясь к вырастающим с обеих сторон лестницы снежным заносам. Наконец, остановился и махнул рукой.

Раздался взрыв, и снежная масса покатилась вниз.

– Наших не раздавит? – испугался один из оборотней.

– Куда там! Лавина уйдет в сторону. Не заметили разве, ступени расположены по спирали? – по доброму проговорил Иван. – Прямо на эти горы не подняться. Да и снега сошло не так много, как я ожидал.

Снег и вправду оборвался и застрял много ниже того места, на котором они остановились. Еще час спускались вниз. Оборотни сразу направились к пещере. И через несколько мгновений вывалились из нее чертыхаясь.

– Мне, кажется, эти горы пропахли огнем насквозь, – сказал один из них недовольно.

Спать на огненной земле им не разрешалось. Впрочем, они и сами не горели желанием.

– Но троицы в ней не было, только этот... – он кивнул на Валимира.

– Так сами же меня послали ее обследовать, – виновато произнес Валимир, недовольный упреком. – Вы хотите сказать, что это я ее заразил?! Я ничего не почувствовал. Мне хорошо там будет. Он пропустил оборотней и проскользнул на площадку перед входом. Лучше я сгорю, но высплюсь. Завтра еще один подъем. Вы идете?

Виткас направился следом. За ним еще трое подрывников. Спать на огненной земле им было не впервой.

– Ладно, – согласился старый оборотень. – Через час будем ужинать. Мы поставим палатку и разведем огонь.

– Ребята, я не знаю, что вам не спится с нами, но нам проще ужин приготовить, нам палатки ставить не надо! – сказал Виткас недовольно. – Сколько ночуем, ни один из наших не заболел... И огонь проще сохранить на ночь.

– Отдайте им продукты. Пусть готовят на всех, – согласился старший по охране. – А лучше иди с ними и помоги, – приказал он одному из своих. – Ты у нас за кашевара, вот и займись делом. Наши пока еще тоже все целые.

– Есть! – отсалютовал оборотень, отправляясь вслед за оборотнями, которые несли продукты, и за подрывниками, которые протискивались в пещеру за ними.

Огонь развели на одном из мест, где Валимир посадил поленье дерево. Огонь вспыхнул ярко, но оборотень не удивился: для быстроты положили две пачки сухого горючего. Оборотень быстро сварил в сложно устроенном ведре, которое складывалось до сковородки, кашу с тушенкой и нагрел два котелка воды, один побольше, второй поменьше, заварив крепкий душистый чай. Пятеро подрывников уже разложили спальные мешки и грелись у огня, дожидаясь ужина.

Валимир и Виткас переглянулись. Наконец, оборотень, сославшись, что ему надо позвать остальных, вышел.

– Быстро, быстро, быстро! – вскричал Виткас, обнаружив такую прыть, будто не лез целый день в гору.

Но Валимира не стоило поторапливать, он уже держал маленький котелок прихватом. Чай из него разлили по кружкам, сполоснув, наполнили из большого, предназначенного оборотням. Освободили посуду, выливая из нее чай в большой котелок, протерев кружки полотенцем. Чая для подрывников оказалось не так много. Уложились в три-четыре минуты. Трое других подрывников следили за ними в ужасе, но или ужас приклеил им языки, или подозрение, что все это не спроста, когда через пять минут ввалились десять оборотней со своими спальниками, чтобы не сидеть на голой земле, все осталось точно так же, как когда повар ушел за остальными.

– Тепло тут у вас, уютно, – сказал один из оборотней, стряхивая снег.

– Так и я ж не понимаю, какого лешего вы там, а мы тут! – проговорил один из подрывников обижено.

Дружно поели. Чай разливал повар, пятерым подрывникам из маленького котла, сопровождающим и поднимающим динамит из другого. Оборотни поснимали с себя теплую одежду, кто-то сходил за своим рюкзаком и переоделся в чистое, потеревшись снегом.

– Чего делать-то будем, если один из них вырубится раньше, а остальные не заснут? И мы не уснем... Похоже, они ждут, когда мы вырубимся, – тревожно прошептал Валимир, наблюдая за тем, как все десять оборотней с усмешкой посматривают на них. – Как-то бы их отвлечь друг от друга...

– Через сколько оно действует? – так же шепотом поинтересовался Виткас.

– Примерно через полтора – два часа, если судить по тому, через сколько отключился ты... Но я думаю нам фигачат в двое больше, у нас ужин на полтора часа позже, а уснуть должны вовремя...

Виткас кивнул, и сразу широко улыбнулся.

– Ребята, давайте хоть познакомимся, а то столько вместе, а по именам друг друга не знаем...

– Не положено, – ответил старший оборотень. – Собирайтесь, – приказал он своим.

– И под коньяк? – опешил Виткас, вытаскивая бутылку коньяка, пуская ее по рукам. – Царев коньяк, мы его к столу Их Величеств поставляем! Кто увидит?!

Оборотни зашумели, принимая бутылку из его рук. Бутылка пошла по рукам.

Трое подрывников смотрели на Виткаса с немым изумлением, разинув рот. Иван попробовал его остановить. Бутылку коньяка хранили на особый случай. Свои Виткаса старались поддержать, понимая, как ему тяжело, хоть он и не показывал виду. Смерть брата и его веселость никак не вязалась с последними событиями. Заметив хмурый взгляд Ивана и опустившиеся плечи, Виткас добродушно улыбнулся.

– Тяжело таскать, Иван, – он виновато посмотрел на него. – И печень пошаливать начала... Да и помянуть бы... Но горе-то не у них, у меня, чего ж настроение людям портить?

– Своим бы... – расстроился Иван, кивнув, и расстроился еще больше, когда Валимир к нему обернулся и прижал палец к губам, осуждающе покачав головой.

Расстроенный Иван оборотней лишь подзадорил. Антон и Данька держались в стороне, собираясь юркнуть в пещеру, но их тут же остановили, и оба, недовольные, залезли в спальники. А когда Виткас вытащил бутылку коньяка, зашевелились, придвигаясь к огню поближе.

– Ну, наливай, коли не жалко, – согласился оборотень.

Виткас разлил коньяк, наливая всем смотрящим по девяносто грамм, и чуть-чуть плеснул подрывникам.

– А что это вы себе так мало? – подозрительно покосился один из оборотней.

– Так мы ж давно друг друга знаем! Закон гор, для гостя не жалей, на себе экономь...

– Первый раз про такой слышу... – с одобрением произнес оборотень и тут же отвлекся, чокаясь кружками с остальными.

Коньяк выпили, недовольно покосившись на пустую бутылку. Как-то по особенному посмотрели на старшего по охране. Для разогрева спирт людям выдавали, но небольшими порциями, по пятьдесят и по сто грамм, и только тем, кто долго работал на снегу.

– Ладно, – старший оборотень махнул рукой.

Он вышел и через пять минут вернулся со спиртом. Его слегка развели и подогрели. На этот раз разлили всем поровну по пол кружке, но Виткас недовольно покосился на товарищей.

– Нам взрывать, а это, знаете ли, с похмелья не делается, – виновато произнес он.

– Ну так, и давай обратно, – обрадовался один из оборотней, подставляя кружку. За ним потянулись другие.

– По глотку-то можно, – разрешил Иван, осудив Виткаса, заметив обиженные лица Дана и Антона.

Оборотни расслабились. Между ними завязался разговор. Но глаза пьянели не у всех. Валимир и Виткас в ужасе переводили взгляд то на одного, то на другого, замечая, что глаза некоторых начинают тускнеть, а зрачки становится расширенными. Многие из них засобирались, поняв, что спирт тоже закончился.

– Я это, я в танцевальной группе... По стриптизу мы... – улыбнулся Валимир, нехотя поднимаясь. – С Зулейкой и Ибн-Ибрагимом... По другому их звали, но я их такими запомнил. Погибли они под лавиной вчера... Эх, что-то меня пробрало... – он сделал скорбное лицо, почтил их молчанием и вернулся в обычное равнодушное состояние. Потом слегка опьянел, поднялся и прошелся по кругу, старательно работая животом и попой, как его учил Зуля. – Мани, мани...

Он пощелкал пальцами, слегка заискивающе посмотрел на Ивана и томно облизнул губы, поработав во рту языком, слегка закатил глаза, заметив, как округлились глаза у Ивана, а у Дана и Антона вытянулись помрачневшие от стыда лица. Но оборотни расслабились, рассаживаясь удобнее в ряд и освобождая для него место. Для них это было не в новинку, не имея души, оборотни не брезговали своими, зачастую предпочитая близость с мужчиной близости с женщиной.

Лишь бы не смотрели друг на друга...

Танцевать долго не пришлось. Валимир едва успел снять с себя рубашку и расстегнуть брюки.

– Чего это с ними? – озабочено поинтересовался Иван, кивнув не свалившихся мертвым сном. Потом повернулся к Виткасу и с осуждение произнес: – Не ожидал от тебя.... Ты это... Ты скажи ему, пусть уходит... Нам срама не надо...

– Часа не прошло, полчаса всего лишь, – заметил Виткас, пропустив слова Ивана мимо ушей. – Дядя Ваня, мы срамоту сейчас видим, – он кивнул на оборотней. – Это мы должны были быть на их месте, а он, – он кивнул на Валимира, – нас здорово выручил.

– Это алкоголь, бабка у меня такое зелье варила, – ответил Валимир. – Я думаю, скоро представление будет почище того, которое я вам показал. Сколько времени?

– Десять... Припозднились мы сегодня. Обычно в девять уже спим...

– Зато встаем рано. До двенадцати надо ждать, кто-то должен несть охрану, – огорчился Валимир, что не может прямо сейчас показать то, о чем он не говорил даже Виткасу, уверенный, что он ему не поверит.

– А нам торопиться некуда, – пожал плечами Виткас. – И ребят надо помянуть. По-человечески.

Время пролетело незаметно. Рассказывали о себе. В основном Валимир, остальные друг друга знали. Но он был задумчив и свою жизнь открывать не торопился, как когда открыл ее перед Виткасом. Знал, не поверят. Порылись в рюкзаках, нашли еще заварки и сахара, достали банку тушенки. Ребята не сразу отошли от того, как он повел себя перед оборотнями, Иван успокоился только тогда, когда он рассказал, как познакомился с Зулей и Игорем.

Незаметно время приблизилось к полуночи.

– А сейчас представление будет почище того, которое я вам показал, – усмехнулся Валимир. – И тебе, Виткас, посмотреть полезно. Айда на улицу! – позвал он, подавая пример.

Трое подрывников последовали его примеру. Последним поднялся Иван.

Лагерь с высоты чуть в стороне просматривался, как на ладони, в лагере ярко полыхали костры. Дров не жалели, наготовили с избытком, леса в низине было достаточно. Ночь стояла тихая и безоблачная, на небе зажглись огромные яркие горошины. Из-за дальних выплывала неполная нарастающая луна.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Валимир Виткаса, прислушиваясь к тишине. Гора уснула.

– Вижу, но не так хорошо, как видел бы днем, – ответил Виткас.

– Есть что-то? – спросил Валимир, позавидовав глазам друга. – Эх, нам бы бинокли!

– Так это, у меня есть и у этих... – покачал головой Иван, не понимая, что затеяли два парня. Одного он знал, а во втором было что-то отталкивающее, но не так чтобы очень. Ловко он провернул с чаем – подумать страшно, что их поили отравой. Но как он вел себя... Не к добру это.

– Надо взять, но так, чтобы потом не учуяли. Нюх у них хороший, – предупредил Валимир.

– Мы там наследили везде, а взять можно в ихних рукавицах. Скажем потом, что взяли, чтобы сушиться положить... ближе к огню!

Сходили в пещеру, порылись в рюкзаках, осмотрели оборотней, у многих бинокли болтались на шее. Охрана была не только лучше обеспечена техникой, но и оружие при себе имела в достатке, и приборы ночного видения. С биноклями лагерь просматривался гораздо лучше, до него было километра четыре...

– Чего мы тут высматриваем-то? – спросил один из подрывников тревожно.

– Ночного зверя, – ответил Виткас, заметив, что людей в лагере стало больше. Они заполонили весь участок, который занимали высокопоставленные лица. Костры возле их палаток загорелись ярче.

И вдруг ночную тишину прорезал крик. Едва слышный отсюда.

Все пятеро вздрогнули и облились ужасом. Представление началось...

– Что это? – в ужасе прошептал один из подрывников, сглотнув слюну.

– Вампиры, – ответил Виткас, не глядя в лицо Валимира.

Лица всех пятерых были белыми, как снег. Никто не произнес ни слова, пока вампиры просто резали людей. Двоих вырвало со скалы, и блевотина полетела вниз, забрызгав вход в пещеру, когда начались издевательства.

– Они нас убивают? – спросил кто-то шепотом, срывающимся голосом.

– Нет, поздравили с днем рождения, – удивительно спокойно произнес Валимир, затаптывая рвотные массы и сбивая носком ноги вниз, старясь не смотреть туда, откуда доносились крики. Два дракона, которые были далеко, почувствовали его кровь и приближались, и как всегда левая половина стала липкой и тяжелой. Теперь, когда картины ужаса, которые творились в лагере, были перед глазами, сознание как будто отключилось, отказываясь верить. Его самого поташнивало, хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать крик, который эхом проносился над горами, усиливаясь и повторяясь многократно.

– Но зачем?! За что?! – отчаяние вырвалось сразу из трех глоток.

– Жрать хотца! – ответил Валимир зло, привалившись к стене, чтобы не упасть вниз. – Воскресшие мертвецы... А Спаситель наш, разве не воскресший мертвец? Вот, Иван, умер ты... Пролежал три дня. Вонять начал. Люди и через день пахнут гнилым. Захотел бы, чтобы воскресили тебя?

Иван растерялся.

– Люди умирают, не для того, чтобы воскреснуть, а освободиться от бренной оболочки, и предстать перед Богом. А эти... эти Бога бояться. И поднимают мертвеца, как мечту. И людям его показывают, вот, мол, видели, праведность Бога Нашего, который жив... А где он? Если он смог вложить персты в свои ребра, и видели его и не видели, кто он? Привидение... Хочешь ли ты, Ваня, быть привидением?

– Но ведь добру учит! – недобро посмотрел на Валимира Иван.

– Это, Ваня, он нас с тобой учит, чтобы мы баранами остались, а их, пастухов, он учит другому. Вот этому он их учит. Смотри, Виткас, они шутя... одному Зов накладывают, другому Проклятие... Не настоящий, самого человека там нет, работать будет, как у меня. Не вампир, не оборотень... Проклятый.

– Раньше люди их боялись... – мрачно произнес Виткас, присаживаясь на корточки рядом с Валимиром. – А теперь их как бы нет. А если нет, то и бояться некого. До меня только сейчас доходит, что все, что творится там, за горами, мало чем отличается от того, что происходит здесь.

– Дак, мужики, спасать людей-то надо... Вы бы мне сказали, я бы остался... – Иван присел по другую сторону от Валимира. Руки у него тряслись, и сам он осунулся. – Всякое видел... Но это... Где же Бог-то тогда?! Что ж он смотрит?!

– Пройти мимо двух ангелов и вращающегося меча, взять от дерева жизни и поесть... – Валимир постучал себя по лбу. – Вот здесь это дерево. Человек и душа его, как два ангела... И круг и меч тоже тут. Нет души, и не чувствует человек боли, глаза видят, а ум не принимает. Вы думаете, они сейчас что делают? Они дерево убивают... И он это дерево – Дьявол, который Жив. – Валимир показал рукой на лестницу. – И знаете, что?...

– Что? – спросил Виткас отрешенно. Слушать вопли, которые разносились эхом и достигали ушей, не было сил.

– Мне не страшно, не больно, не стыдно говорить об этом, как когда я звал людей верить в то, во что верил, но не мог показать. Их бояться надо... – Валимир зло сплюнул. – Мы не в Раю, мы на земле, где сам Бог растит тернии и волчиц, чтобы те убивали человека. Полюбуйтесь на них. А полевая трава – муть, которую мы едим, которой они нас кормят. А кого у нас живым почитают больше Спасителя? Правильно, Дьявола. Того самого Дьявола, который может в ум человека залезть и по головке погладить. Мы против Бога прем.

– Так мы что же, за Богом гонимся?! – улыбнулся Антон хитро.

– Не гонимся, гоним. И готовим себе могилу. Начальство наше закончит с нами, примется за оборотней. Потом начнут друг друга пожирать, если в том есть хоть какая-то польза.

Крики стихли. В лагере начали расходиться по палаткам. Виткас собрал все, что они взяли у оборотней, разложил по местам. Один из подрывников глянул на спящих.

– А почему мы их усыпили? Им бы тоже знать. Тогда мы могли бы бежать.

– А эти знают. Это оборотни, которые нас, людей, охраняют. В полнолуние и они нас кушают, – предупредил Валимир, отбрасывая осторожность и протягивая каждому по стреле. – Вот, убить их можно только этим...

– Надо бежать, – проговорил Иван охрипшим голосом, молчавший долгое время.

– Не получится, враз догонят. Это оборотни. Стая волков, наделенных человеческим умом, – сказал Виткас, поверив в каждое слово Валимира, втыкая стрелу в землю. Стрела загорелась. – Противно... Противно как... Так дерево горит, если только понимаешь, что среди нечисти живешь. И Бог – Дьявол. Он где-то тут, с нами. И показывает.

– Это не стая волков, – поправил его Валимир, – волк – санитар леса. Он хищник, но не лучше и не хуже другого зверя. Если верить легендам, эти бегают в десять раз быстрее, в десять раз выносливее, и не умирают от обычных ран, – он с неприязнью посмотрел на оборотня, развалившегося перед ним. Тот не раз подгонял его, тыча в спину дулом автомата. Вроде как не нарочно, но Валимир видел, что страх в его глазах доставляет ему удовольствие. – Так хочется ткнуть в одного и проверить, как наше оружие работает, – сказал он со злостью. – Вот что, не могли бы вы прикрыть нас, если до нас и наших рюкзаков докопаются?

– Ну, конечно, а что делать? – оживились ребята.

– Импровизировать... А еще постараться выжить до полнолуния. В полнолуние оборотни уйдут в погоню за Дьяволом, Маней, и Борзеевичем. Тут их останется немного. Полнолуние через пять – шесть дней. Думаю, оно для них начинается чуть раньше, и заканчивается чуть позже. Тогда мы должны бежать, а раньше даже пытаться не стоит.