Текст книги "Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ)"

Автор книги: Анастасия Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Два офицера личной охраны Главы Совета открыли двери молча и без вопросов. Зная возможности жреца, Параман не удивился: тот наверняка уже успел предупредить своих людей о его приходе.

– Пол горит под твоими ногами, – осклабившись, прошуршал мантией Тарэм, делая шаг навстречу. – Неужто сын Лирдана постарался?

Остановившись, Параман дождался, пока закроются за спиной двери.

– Вы знали?

– Еще днем, – усмехнулся Тарэм, кивком предлагая ему сесть. – Не стоило так огорчаться. У Ордена много людей, мы обойдемся. Или тебя еще что-то беспокоит?

– Ничего, кроме наших границ, Тарэм, – глухо произнес он, досадуя на себя за несдержанность. – Я не доверяю Карлу. Уверен, что он воспользуется преимуществом и перетянет на свою сторону гарнизоны. Вы потеряете влияние.

Подняв брови, Тарэм с трудом удержал улыбку. Его худые морщинистые щеки мелко задрожали.

– Беспокойся только за свою шкуру, – ткнув в Парамана костлявым пальцем, посоветовал он. – Мы терпим Валлора только потому, что он нам полезен. Сделает свою работу и отправится вслед за отцом, как и его сестрица. А ты вернешься на то место, для которого и был предуготовлен – мы не станем рисковать. Пророчество требует прервать род Тара. И он будет прерван.

Параман мрачно отвел взгляд. Будущее вновь забалансировало на лезвии ножа, и это уже начинало раздражать. Отвечать за Ведущую он не собирался, но слова Тарэма отозвались в душе глухой ненавистью – едва уловимой, мимолетной, хорошо скрытой, но сильной настолько, что казалось, пол под ногами действительно готов был вспыхнуть.

«Это мы еще посмотрим, – укрыв свои мысли, подумал он, натягивая вежливую улыбку. – Обратно в вашу петлю я добровольно голову не суну».

** *

Али-Нари выпила горький отвар залпом, даже не поморщившись. Хэсс сказал принимать лекарство дважды – утром и вечером, пока ей не станет лучше. А лучше все не становилось, хотя прошла уже неделя. Бесконечная неделя с того дня, как Карл ворвался в кабинет ее брата и встал между ней и Тарэмом.

Закрыв глаза, принцесса вспомнила его лицо и улыбнулась. Конечно, он слышал, что жрец сказал ей, и это его разгневало. Гнев шел ему, он делал его таким… настоящим, стирал с лица неподвижную маску холодности и безразличия. Параман не зря не любил Карла: они были в чем-то похожи. Даже если бы брат запретил ей думать о человеке, который уже дважды встал между ней и судьбой, она бы не послушалась. Никого бы не послушалась: только в этом – в тайной, сокрытой от всех и совершенно безнадежной любви – и была ее настоящая свобода. А за свободу Али могла даже умереть: слишком дорого она ценила то, чего никогда еще не имела.

Сев на пол, Али-Нари прислонилась к теплому боку старой пантеры и свернулась калачиком. Вечерами ей нездоровилось: слабость и головная боль порой не давали думать. Она почти не гуляла, поэтому просила слуг не закрывать окна – теперь, когда в замковом саду благоухал яблоневый цвет, все вокруг было пропитано его живительным ароматом. А еще пели соловьи. В этом году их прилетело не меньше десятка, и переливчатые коленца разносились, казалось, повсюду.

Чуть больше чем через неделю в замке намечались торжества – без особого размаха, только для узкого круга тех, кто относился к Ведущей линии или имел особое значение для Рода и Совета. Лирамель исполнялось восемнадцать. Ровно два года прошло со дня ее коронации и того страшного для Али утра. Она помнила его во всех подробностях и до сих пор иногда видела по ночам кошмары, в которых Параман бесконечно шел по зеленой дорожке к высокому трону, но никогда не доходил, падал на полпути и больше не поднимался.

– Али… – Голос брата пробился сквозь наползающую полудрему и воспоминания. С трудом поднявшись, она поправила волосы. Параман не должен был догадываться о ее недомогании: ему не следовало понапрасну беспокоиться о таких пустяках.

– Я здесь! – бодро воскликнула она и, быстро потерев ладонями щеки, чтобы придать лицу цвет, улыбнулась.

Приоткрыв дверь, брат быстро вошел в комнату.

– Так и знал, что не спишь. – Подойдя, он осторожно поцеловал ее в щеку, а затем, взяв за руку, усадил на кровать. – Хэсс сказал, что тебе лучше. Это так?

Али-Нари поспешно кивнула:

– Да, конечно. Его травы… Они помогли мне.

– Вот как? – Параман слегка прищурился. – И отчего же ты все время сидишь взаперти?

– Мне просто хотелось побыть одной, – как можно спокойнее ответила она, с трудом выдержав его взгляд.

– Хорошо, если так. – Он кивнул, а затем неожиданно привлек к себе и, коснувшись губами ее уха, угрожающе прошептал: – Никогда не лги мне, слышишь? Никогда.

Замотав головой, Али-Нари оттолкнула его и отвернулась. В такие моменты брат становился слишком похожим на своего отца.

– Что ты хочешь услышать? – с обидой спросила она, едва сдерживая слезы и не обращая внимания на сбивчивые извинения. – Хэсс дал мне отвары от головной боли, я пью их, как он сказал, но ничего не помогает. Быть может, нужно больше времени…

– Отвары? – тут же всполошился Параман. – Какие еще отвары?

Она безразлично махнула рукой в сторону стола.

Подойдя, брат взял прозрачный графин и поднес к глазам, затем чуть встряхнул и налил темно-бурую массу в небольшую чашечку. С мгновенье он опасливо смотрел на содержимое, а затем принюхался и, помедлив, сделал небольшой глоток. На лице его не дрогнул ни один мускул, только в глазах скользнуло недоумение. Али с трудом сдержала улыбку: на вкус варево было отвратительным.

– Посмотрим, как это поможет мне, – взглянув на нее, он скептически хмыкнул. – И в следующий раз подумай, прежде чем что-либо от меня скрывать.

– Я ничего не скрываю, – с грустью ответила она, – просто не хотела лишний раз беспокоить.

– Ясно. – Отступив к окну, Параман взглянул на качающуюся между белыми кронами яблонь луну. – Воздух слишком густой – возможно, тебе потому и плохо. Нужно больше спать, Али, – не терпящим возражения тоном заявил он и, закрыв ставни, обернулся. – Я велю служанкам присмотреть, чтобы ты ложилась с закатом, и предупрежу Лирамель, чтобы пока обходилась услугами тетушки Фалинор и своей горничной.

– Но…

– Считай, что это приказ, – остановил ее брат. – А с Хэссом я переговорю сам. И не только с ним. – Он взглянул на нее и с угрозой добавил: – Я в курсе того, что сказал тебе Тарэм.

Али вздрогнула. Она ожидала, что когда-нибудь им придется поговорить, но каждый раз надеялась, что Параман забудет.

– Можешь больше не думать об этом, – уверенно продолжил он. – Карл и я решили вопрос наилучшим для всех образом. Тебя больше никто не потревожит, если сама того не захочешь. Поняла?

Подняв на него глаза, она кивнула и робко улыбнулась. На этот раз улыбка вышла искренней. Али действительно поняла – и намного больше, чем он ей сказал.

Когда брат ушел, она еще долго сидела, смотря невидящим взглядом на неподвижные тени на белой стене. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Сердце стучало так быстро и сильно, будто она бежала и бежала, не в силах остановиться.

Наконец, когда луна поднялась достаточно высоко, чтобы заглянуть в комнату, Али-Нари встала и, подойдя к столу, налила себе еще немного отвара.

– Спасибо, – пригубив бурую жижу, прошептала она, мысленно потянувшись к дорогому образу. – Спасибо тебе, даже если ничего не получится.

[1] Ко мне, Вэк, ко мне! Повинуйся хозяину, повинуйся королевской крови! (Древний язык Королевства)

[2] Вэк, поворачивай назад, поворачивай! Возвращайся назад. Повинуйся королевской крови! (Древний язык Королевства)

Глава 3

21 апреля 3133 года по исчислению Малого Мира. Белый Замок; Варут и предместья

Тонкая ниточка зари вплеталась в облака, широкими стежками соединяя их с горизонтом. Небо постепенно светлело. Бело-розовые кудрявые кроны яблонь, на которых все еще лежала густая тень, едва трепетали под прохладным утренним ветром, а первые золотисто-оранжевые лучи уже подбирались к границам замкового сада.

Лирамель проснулась задолго до рассвета. Она еще успела увидеть уплывающую луну и россыпь бледнеющих созвездий и даже поймала взглядом сверкнувшую через полнеба звезду.

Встав перед открытым окном на колени, Лирамель положила руки на подоконник и молитвенно склонила голову. Древний яблоневый сад благоухал, окутывая замок терпким медовым ароматом, а под окнами, лишая сна, шумели громкие кошачьи свадьбы. В эти дни в Королевстве непогода была редкой гостьей, и ничто не омрачало зарождение новой жизни. Лишь раз в несколько лет над Белым Замком и окрестностями проносились выпавшие из щита Тропы Поющих ветров. Впрочем, и по ту, и по эту сторону мира мало кто знал, что именно представляли собой внезапные сильные бури.

Постоянные мысли о Якире мешали сосредоточиться на молитве. Привычные слова слетали с губ, но не касались ни разума, ни сердца. Недовольно нахмурившись, Лирамель подняла взгляд. Между перистыми облаками уже проглядывали кусочки синего неба.

– Благослови, душа моя, Господа… – закрыв глаза, прошептала она начальные слова псалма и, чувствуя окутывающий душу пушисто-теплый покой, вздохнула и замолчала. У нее не было под рукой молитвенника, и дальше она не помнила.

Тихий настойчивый стук так испугал ее, что, вскочив, Лирамель больно ударилась плечом о подоконник. Память услужливо пролистала время назад, вернув в тот роковой день, когда она открыла дверь и едва не погибла.

Метнувшись к постели, Лирамель схватила лежавшие поперек подушки ножны и вытащила меч, а затем, нерешительно оглянувшись в сторону гостиной, медленно выдохнула и расправила плечи. Стражу можно было позвать в любой момент.

– Кто? – резко и громко прозвучал в наступившей тишине ее спокойный голос, хотя на самом деле Лирамель боялась намного сильнее, чем могла себе позволить.

– Я, Ваше Величество, – раздался приглушенный ответ. – Извиняюсь за столь ранний визит и нижайше прошу меня принять.

Опустив меч, она улыбнулась. Якир, как всегда, безукоризненно соблюдал этикет и бессовестно нарушал правила. Он несомненно знал, что Лирамель не устоит перед любопытством, и не мог не понимать, под какой удар это ее подставит: по замку и так уже ходили довольно щекотливые слухи, хотя она никогда не давала лорду Варута ни обещаний, ни надежд, ни даже повода.

– Каков наглец… – с притворным негодованием произнесла она, откидывая край гобелена. – Проходи, раз уж пришел, но только тихо: если слуги услышат, то донесут Карлу, и тогда славным библиотекам Варута придется подбирать нового хозяина.

– Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество. – Шагнув через порог, Якир неловко поклонился, пряча за спину правую руку, и спешно отошел в сторону.

Сделав вид, что ничего не заметила, Лирамель закрыла дверь и опустила засов. Ей было любопытно и в то же время неловко: она прекрасно чувствовала, что сейчас Якир пришел к ней не как учитель и даже не как друг.

– Еще раз прости, что побеспокоил, – встав напротив, проговорил он. – Слуги доложили, что видели свет в твоем окне задолго до рассвета – не спалось?

Лирамель удивленно приподняла брови:

– Следишь за мной? С каких это пор?

– Только сегодня, – быстро ответил Якир. – Не хотел разбудить ненароком.

Взглянув в его смеющиеся зеленые глаза, Лирамель робко улыбнулась и, покачав головой, с укором попросила:

– Перестань, Якири. Если хотел поздравить, просто поздравь, а пламенные речи оставь тем, кто не посмеет в шесть утра постучать в двери моих покоев.

Якир беззвучно рассмеялся и, отступив назад, протянул ей одноручный меч в поблескивающих черным лаком новых кожаных ножнах.

– Ну, прости, прости, – посерьезнев, произнес он. – Надеюсь, ты не разочаруешься: мне пришлось пол-Королевства за ним проскакать.

Почти благоговейно приняв из его рук оружие, Лирамель выдвинула клинок и подошла к окну, чтобы лучше рассмотреть украшенную витиеватой резьбой гарду. В солнечном свете тусклый узорчатый металл выглядел немного темнее, чем обычный, но был безупречен. На округлом навершии поблескивал мутно-красный неограненный рубин.

– Вещь очень древняя, – заглянув через ее плечо, заметил Якир, – но в идеальном состоянии, чем меня и заинтересовала. Какой-то необычный сплав, я такого еще не встречал.

– В Большом Мире существует похожий, но этот все-таки темнее. – Наклонившись, Лирамель с удивлением всмотрелась в тонкую руническую вязь, бегущую вдоль дола[1]. – Что обозначают эти слова? Я не могу перевести…

Осторожно взяв у нее меч, лорд тихо прочел:

– «Матэль эль шан истаррэкот та навир бонара кайос мавэтор». Это Древний язык аллотаров, – уверенно сказал он, возвращая ей подарок. – Я выкупил клинок у одного торговца в Пате: старик часто находит для меня интересные вещи. Не буду утверждать, но, скорее всего, он не чурается заглядывать в земли Княжества. Возможно, там и откопал. Ты же знаешь, холмы за северной границей – это сплошное кладбище. Если судить по гравировке и качеству стали, меч принадлежал кому-то из высшего командования, хотя согласно сохранившимся летописям аллотары сражались только изогнутыми клинками.

Лирамель задумчиво посмотрела на надпись и, крепче сжав рукоять, несколько раз наискосок рассекла воздух. Держать клинок было приятно и удобно, словно его ковали специально для нее.

– Я поискал в архивах Бартайоты… – продолжал Якир, не замечая, что она уже не слушает. – Слово «истаррэкот» означает «молния». Оно встречалось в справочных описаниях Боанолака[2], которые он составлял для своих трудов. В Бартайоте есть ранние копии, и я…

– Спасибо, – словно очнувшись, сказала Лирамель, подняв на него взгляд. – Это чудесный подарок, Якир. Спасибо, что проделал такой путь и… За все спасибо.

Он смотрел так долго и пристально, что она смутилась и почувствовала, как зарделись щеки.

– Тебе лучше уйти, – прошептала Лирамель и, отвернувшись, положила меч на подоконник рядом с ножнами. Ее голос слегка дрожал, хотя она старалась говорить спокойно и уверенно.

Шагнув, Якир осторожно приобнял ее за плечи и, наклонив голову, поцеловал в висок.

– Лорд Варута! – гневно воскликнула Лирамель и, вывернувшись из его объятий, поспешно отошла к дверям. – Если вы еще раз позволите себе нечто подобное, я удалю вас от двора!

Нахмурившись, он на мгновенье застыл, а затем коротко поклонился и несколько удивленно произнес:

– Прошу прощения, Ваше Величество, но разве не этого от нас ждут?

Вздрогнув, она отвела взгляд.

– Я… не знаю, – запнулась Лирамель, старательно пытаясь подобрать нужные слова. – Дай мне время… Или кто-то заставляет спешить?

Якир неопределенно пожал плечами и некоторое время молчал.

– Возможно, – наконец ответил он и неспешно подошел к ведущей в гостиную двери.

– И кто же? – недоверчиво спросила Лирамель. – Карл?

– Мне кажется, – глухо произнес лорд, знаком попросив ее замолчать, – я слышу голоса.

– Что? – Замерев, она прислушалась. Со стороны входа доносились приглушенный смех и какие-то реплики.

– Думаю, мне действительно лучше уйти, – тихо произнес Якир, решительно направляясь к гобелену.

– Быстрее! – Будто очнувшись, она метнулась следом и, подождав, когда он поднимет засов и откроет дверь, слегка подтолкнула в спину. – Поднимись в башню: внизу уже наверняка работают слуги.

Обернувшись, Якир иронично улыбнулся, от чего на его щеках заиграли ямочки.

– Карл все равно узнает, – задержав на ней взгляд, прошептал он и, не дав ответить, быстро добавил: – Не забудь повторить названия многолетников: мы должны двигаться дальше – весна в самом разгаре.

– Не забуду, – нетерпеливо пообещала Лирамель. – Ступай же!

Выйдя на лестницу, он вновь оглянулся и почти незаметно кивнул:

– На обеде меня не будет: нужно наведаться в вотчину. Вернусь через пару дней. Дел накопилось много.

– Что ж, попутных ветров, Якири, – как можно ровнее ответила она, пряча глаза, чтобы не выдать огорчения.

Заперев дверь, Лирамель подбежала к подоконнику и, взяв меч, спрятала его за портьеру. Сердце ее стучало так сильно, что казалось, его можно было услышать с другого конца комнаты.

«Не могу, не могу…» – проведя ладонями по волосам, она машинально потерла висок, словно стирая непрошеный поцелуй, и едва не заплакала от обиды: ей так и не удавалось переступить через себя – что-то отталкивало, удерживало…

– Будь ты неладен, проклятый Земар-ар! – в сердцах воскликнула Лирамель и, закусив губу, испуганно оглянулась. Карл много раз предупреждал ее быть осмотрительнее во всем, что касалось Ордена. «Не думай, что это сказки, – говорил он. – Эти люди поклоняются вовсе не идолу». Не верить брату она не могла, а верить не хотела. Лирамель знала об Ордене много и одновременно ничего: те книги, которые ее заставляли читать, не отвечали на вопрос, чем или кем был Земар-ар и существовал ли он на самом деле – в них больше рассказывалось об истории, обрядах и немного о манипуляциях с сознанием. Лирамель была обязана все это знать, и она прилежно учила, но считала, что установленный в Королевстве культ – не более чем отзвуки каких-то древних языческих верований, привнесенных из Большого Мира. Почему брат был уверен в обратном, он не объяснял, а спрашивать Лирамель не хотела: ей было страшно, что он окажется прав.

Когда Карл, закончив разговор с охраной, вошел и осторожно запер наружные двери, Лирамель уже безмятежно сидела перед камином и сосредоточенно вглядывалась в оглавление первого тома изысканий Боанолака. Услышав, как скрипнула задвижка, она нарочно громко захлопнула книгу и, встав, удивленно воскликнула:

– Карли?

– А я уж думал, что разбужу. – Он быстро подошел и, мельком взглянув на тесненную кожаную обложку, одобрительно улыбнулся: – Скоро ты будешь знать больше, чем я. Это хорошо.

Бросив том на кресло, Лирамель обвила руками шею брата и прижалась лбом к его широкому плечу. Она страдала без Карла больше, чем признавалась самой себе.

Вздрогнув, будто от боли, он медленно выдохнул и замер. На мгновенье ей вдруг показалось, что он отстранится, но брат только слегка похлопал ее по спине:

– Ты слишком быстро выросла, Ветерок. Время промелькнуло так незаметно…

Лирамель зажмурилась. Если бы это было возможно, она бы остановила это время и заперла его на тысячу замков.

– Я соскучилась, – едва слышно сказала она, подняв голову. Карл глядел на нее задумчиво и напряженно: светло-серые глаза от расширившихся зрачков казались почти черными, словно ему действительно было больно.

– Знаю, – в голосе брата послышалось сожаление. Отведя взгляд, он осторожно отодвинулся и, переложив увесистый том на столик, тяжело сел в кресло. – Давай-ка поговорим.

Лирамель села на пол у его ног и, обхватив колени, кивнула. От камина тянуло жаром.

– Знаешь, Ветерок, – положив ладонь на ее голову, Карл вздохнул, – я подумал, что нам неплохо было бы немного отдохнуть: тебе, мне и Кристиану. Мы могли бы наведаться в Лаусенс – как ты на это смотришь? Параман говорил, что ты хотела полюбоваться на озера…

– Лучшего подарка я и не пожелала бы. – Отклонившись, она поймала его руку и с чувством поцеловала пахнущие лекарством пальцы. – Спасибо!

Карл тепло рассмеялся:

– Не за что! Я уже давно ничем тебя не радовал. Год был сложным. А грядущий будет еще сложнее. Нужно набраться терпения и сил.

Качнувшись вперед, Лирамель встала и, подойдя к окну, распахнула тугие створки. Поднявшийся сквозняк тут же дунул на ее босые ноги и растрепал распущенные по плечам волосы.

– Ничего, – не оборачиваясь, сказала она. – Ты справишься. Да и я скоро помогу: мое обучение подходит к концу.

Некоторое время они молчали. В комнату постепенно вливался рассвет, заливая белые стены розово-золотым сиянием. Пение птиц чередовалось с конским ржанием и недовольным рычанием молодых пантер: внизу, в замковом саду, кипела жизнь.

– Необязательно нести будущее бремя одной, – заметил Карл и, поднявшись, не спеша подошел к ней. – Впрочем, выход ты знаешь не хуже меня.

Солнце припудривало темный ковер леса сочной желтизной, но внизу, в тени цветущих древних яблонь, трава все еще казалась черной.

– Нет, Карли, – задумчиво сказала Лирамель, оперевшись ладонями о подоконник. – Мы дети одного отца, вы – моя опора. Его наследие – наше общее достояние. И ничье больше.

Не дождавшись ответа, она посмотрела на брата. Тот глядел куда-то вдаль и будто бы не слышал ее. Лицо его было спокойным, и только напряженно сжатые губы выдавали тщательно скрываемое разочарование. Услышанный ответ ему не понравился. Карл перестал ее понимать: интересы Ведущей стали для него важнее. Между ними будто бы выросла тонкая невидимая стена, и то, что раньше удавалось почувствовать с одного взгляда, теперь не могли объяснить даже слова.

** *

Над болотами уже клубился вечерний туман, когда, выехав на тропинку, Якир пришпорил коня и послал его в галоп. Уйти от охраны оказалось просто: еще мальчиком он облазил местные леса и болота вдоль и поперек и знал в своих угодьях каждое дерево. Его школой стала сама природа, и практически все, что Якир знал и умел, было пережито на личном опыте.

Нагнувшись, чтобы не задеть головой ветви березы, он похлопал коня по холке и оглянулся. Огоньки факелов, уже различимые в опустившихся сумерках, мелькали южнее тропы.

Резко вскрикнув, над головой вспорхнула птица, затем еще одна. Громко фыркнул и натянул поводья жеребец. Спешившись, Якир взял его под уздцы и потянул за собой, уводя в чащу.

Утренний разговор с Лирамель никак не шел из головы. Якир видел, что небезразличен ей – дочь Лирдана была еще слишком молода и неопытна, чтобы скрывать свои чувства, но почему-то раз за разом его отталкивала. Вначале он думал, что она испытывает ту же боль, какую ощущал он, когда случайно дотрагивался до ее руки, но позже уверился в обратном. Почему так происходило, понять не мог даже Параман; он же и запретил Якиру что-либо говорить Тарэму. Тревога герцога была понятна: жрец и без того считал Лирамель прямой угрозой, и тот факт, что Посвященные не могли не только прочесть ее мысли, но даже прикоснуться физически, сыграл бы ему на руку, позволив убедить тех членов Совета, которые под влиянием Карла стали сомневаться в пророчестве. Якир разделял их сомнения. Он считал, что Лирамель мало подходила на роль, которую Тарэм пытался ей приписать. Дочь Лирдана была слишком эмоциональна и подвижна, чересчур наивна и, кроме того, полностью находилась под влиянием своих братьев. Ожидать от нее решительных действий против Ордена или считать тем самым истинным потомком Тара, которому, согласно проклятию Морло, надлежало уничтожить Род и Королевство, Якир не мог. Что же касается Карла, тот, в отличие от сестры, был слишком умен и осторожен. За два года он добился признания почти всех, кто ранее поддерживал Парамана, даже в той части фанатично настроенных лордов, чьими умами безраздельно владел Тарэм. Если бы регент не был бастардом, опасения Ордена перед проклятием выглядели бы более убедительно.

Повернув на северо-запад, Якир вывел жеребца на едва различимую в опустившихся сумерках тропинку и вновь вскочил в седло. До Варута оставалось около получаса.

– Эй! Стой!

Знакомый голос, раздавшийся из чернеющих под раскидистой липой кустов, прозвучал приглушенно и взволнованно.

– Иллот! – удивленно воскликнул Якир, разворачивая лошадь навстречу темной фигуре. – А я тебя даже не заметил! Растешь, младший.

– Твоими трудами. – Подойдя ближе, брат положил руку на гриву коня. – Добро пожаловать.

– Что-то случилось? – Расслышав в его голосе тревожные нотки, Якир перехватил поводья и помог Иллоту вскочить в седло позади себя. – Как узнал, где искать? Доложил кто или сам догадался?

– Догадался, – с готовностью откликнулся тот. – Хотел предупредить без свидетелей.

– О чем?

– О моем отце.

Почувствовав, как непроизвольно напряглись на спине мышцы, Якир заставил себя выдохнуть и нарочито равнодушно сказал:

– Рассказывай.

Поднявшийся ветер наполнил лес шорохом и стуком: древние дубы Варута только-только начали распускаться, и еще голые, с набухшими почками ветви цеплялись друг за друга, гармонично вплетаясь в монотонный шепот березово-липовой листвы. Вскоре впереди замелькали крапинки горящих окон, и уставший конь пошел резвее.

– Я следил за ними до самой границы и слышал если не все, то многое, – быстро заговорил Иллот, будто боясь передумать. – Ты ведь знаешь уже о Рэмака? Наверняка знаешь, – не дождавшись ответа, добавил он. – Так вот, он заключил с ними сделку. Сказал, ты все подпишешь, никуда не денешься…

– Что он имел в виду?

– Вероятно, Новэру: отец знает, что сестра отсылала тебе отчеты в обход тем, что составлял наш дядя. Ему все известно, Якир!

Якир нахмурился и, выждав несколько секунд, тихо спросил:

– Он угрожал ей?

– Да, – выдохнул Иллот. – И… нет. Она хочет уйти от нас, сбежать к одному из торговцев. Ты понимаешь ведь – это будет скандал. Отец грозился, что вычеркнет ее из рода: Миссара никогда не примут такое падение. И он понимает, что в свете твоего нынешнего положения все члены семьи должны быть безупречны.

Скрипнув зубами, Якир нетерпеливо взглянул на приближающиеся огни Варута.

– Можешь не продолжать, – ответил он брату. – Я все понял. Разберусь.

– Тебе давно следовало, – вздрогнув, Иллот прижался лбом к его спине. – Не знаю, как Новэра, но я не поставлю тебе в вину. Ты терпел долго и чересчур много – мы все видели и слышали, всему были свидетелями. Но он – наш отец, ты ведь знаешь закон. Что я мог?

Лес кончился внезапно, и темнота раскололась надвое, открыв широкое, усыпанное загорающимися звездами темно-синее небо, и ровное поле за которым такой же россыпью светились квадратные окна домов и два больших факела у главных ворот.

– Успокойся. – Недовольно скривившись, Якир пришпорил коня. Ветер тут же взъерошил волосы, стерев со лба выступившие капельки пота. – Я постараюсь обойтись без крови. Постараюсь, – чуть погодя добавил он, – но не обещаю. Если долг потребует, мне придется взыскать по закону.

– Понимаю, – вцепился в его камзол Иллот. – Даю слово не вмешиваться. Ты знаешь, я предан тебе.

Заметив их, несколько стражников обнажили мечи и вышли навстречу.

– Стой! – крикнул один из них, подняв факел повыше. – Попридержи коня! Имя и звание!

– В сторону! – тут же махнул им Якир. – Эн сатим лет корвэт![3]

К счастью, ворота еще не были закрыты, поэтому стражники поспешно отошли и поклонились.

– Через час или чуть больше прибудет мой эскорт, – натянув поводья, Якир кивнул полноватому седому офицеру. – Проводите их и устройте.

– Да, мой лорд, – широко улыбаясь, произнес тот. – Рады вас видеть, мой лорд!

Якир по-доброму усмехнулся.

– Взаимно, – снисходительно ответил он и, похлопав брата по колену, кивком велел спешиться. – Возвращайся один, Иллот. Встретимся утром. И помни – ты обещал.

Замок Варута был небольшим и приземистым, всего в три уровня. На первом, полуподвальном, располагались библиотека и хранилище, а остальные считались жилыми. Комнаты Якира находились над самым входом – три темных окна в ряд, сразу же за витражами приемного зала.

«Не обещаю», – повторил про себя Якир, до боли стискивая кулаки. Он не видел отчима почти семь лет, не считая короткого визита четыре с половиной года назад, когда в сопровождении Парамана наведался в вотчину, чтобы официально принять титул. Тогда же герцог снял с Тэлибора Миссара опекунство. И хотя они пробыли всего два дня, все это время отчим предпочитал держаться подальше. Теперь все было иначе, и судя по тому, что его, Якира, не ждали, Параман не стал сообщать Управляющему о высоком визите, тем самым устраняясь от любых решений. Якир усвоил язык поступков высшего света, и ему не требовались подтверждения, чтобы понять: отныне у него имелись и власть, и возможность защищать себя согласно статусу.

Стража у дверей узнала его сразу. Их почтительное обхождение тоже сказало о многом: слухи уже разнеслись далеко за пределы Белого Замка. Значит, Тэлибор знал, к чему Якира готовили, и все же, несмотря на это, не побоялся пойти на шаг, который мог стоить ему жизни.

В вестибюле было тихо и безлюдно. Два канделябра у дверей и по одному у боковых лестниц давали немного света, да и тот будто бы тонул в выложенном темной плиткой полу.

«Нужно разобраться, что происходит», – чувствуя, как уходит из сердца злость, подумал Якир и повернул к правой лестнице. Самым верным решением было сначала переговорить с сестрой. Он вполне допускал, что Новэра в конце концов могла взбунтоваться против своего отца, но все же надеялся, что брат ошибся: скандал Якиру был сейчас совершенно ни к чему, а род Миссара замалчивать низкородный брак в своей основной линии не стал бы никогда. Да и в Ведущей такое решение могло вызвать волну возмущения.

В коридоре, идущем в обход просторной заловой галереи – единственной во всем замке, – тоже никого не оказалось. Это было по меньшей мере странно, и Якир невольно потянулся к мечу, но одного взгляда на приглушенные светильники хватило, чтобы картина вдруг стала ясна и понятна. Если слуги экономили на масле и свечах, дела шли хуже некуда. Вина за упадок в Варуте лежала всецело на нем: не следовало полагаться на отчеты и отписки сестры.

Якир вспомнил брошенное вскользь предложение Кристиана и, осознав наконец, что хотел сказать ему сын Лирдана, досадливо скривил губы. «Библиотеки в хорошем состоянии, – поделился тот, в очередной раз вернувшись в замок. – Варут мог бы неплохо зарабатывать, сделай ты их публичными: размещение самое удобное из всех, что я видел, а спрос, уверен, будет – все новое вызывает интерес».

– Вот, значит, в чем дело… – Заметив под дверью полоску света, Якир остановился и некоторое время стоял, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Он никак не ожидал, что Миссара осмелятся запустить руки в его вотчину – думал, побоятся Ведущую. Не побоялись – решили просить помощи у Рэмака, извечных соперников Каэлов. Оставалось надеяться, что Тарэм был еще не в курсе: вряд ли Глава Совета принял бы лепет Якира, что все это происходило за его спиной.

Выдохнув, он коротко постучал и отступил назад.

– Открыто, Дин, – раздался приглушенный голос сестры. – Я почти готова…

Толкнув дверь, Якир быстро вошел и тут же опустил за собой тонкий засов.

– Надеюсь, не помешал, – глухо сказал он, взглянув на застывшую у зеркала Новэру. – Не беспокойся, долго не задержу, всего на пару слов.

– Ты?! Откуда? Как… – Она испуганно отпрянула, среагировав именно так, как он ожидал. – Я… Мы не ждали, прости.

– Последнее – весьма своевременно, – холодно заметил Якир, подходя ближе. – Только вот от объяснений тебя это все равно не избавит.

Новэра упрямо сжала губы и с вызовом подняла голову:

– У меня не было выбора! Я знала, что даже мои письма проверяются, за мной следили!

– Тебя бы Тэлибор не посмел тронуть. – Встав напротив, Якир всмотрелся в глаза сестры, ища в них хотя бы тень раскаяния, и увидел дрожащие на ресницах слезы.