Текст книги "Подъем, спящая красавица! (СИ)"

Автор книги: Анастасия Разумовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Не сейчас, милый…

Как там тебя… Во тьме его глаз сверкнула молния. Челюсти сжались, и выступили желваки.

– Не играйся со мной, – зло предупредил он. – Я не твой муженёк, которого можно было обвести за нос и кинуть в темницу.

Муженёк… Илиана… то есть передо мною… передо мною…

Я задохнулась от восторга и ужаса.

Тот самый любовник королевы. Тёмный маг. Румпельштильцхен! Потому что никто иной не мог бы прогнать Пса бездны. Я потянулась и поцеловала в гордый вырез губ.

Ни от чего так не кружится голова, как от власти и могущества мужчины.

Шиповничек! Остановись! С ума сошла? А если сюда явится королева? Ведь Румпель явно ждал именно свою любовницу… Но почему он принял меня за…

Его рука скользнула между моих ног, я выгнулась, а затем укусила его за подбородок, спрыгнула со стола и попятилась боком. Румпель пошёл на меня, вдавил в какой-то шкаф, жёстко захватил запястья, закинул их над головой, лишив способности к сопротивлению.

Так странно! Я уже знала, что моя плоть слаба, но…

Я целовалась с Дезирэ, и с Арманом, и явно не была правильной девочкой, но сейчас… вот с этим незнакомым мужчиной, про которого я не знала ничего, даже не знала: Румпельштильцхен это имя или фамилия рода, с ним я чувствовала себя так, словно он имел на меня все права. А я – на него. И всё моё тело жаждало принадлежать именно этому конкретному мужчине.

Застонав, я выгнулась в его руках.

Ну, давай…

Румпель… не торопился. Как не торопится зверь, ударом лапы пригвоздивший добычу к камню. Наслаждался своей властью, моей покорностью и истомой. Его губы заставляли меня желать большего, не давая мне почти ничего, кроме разрастающегося от живота жара.

– Я никогда тебя не отпущу, – прошептал он хрипло.

Юбки упали к моим ногам. Туда же свалился беспомощный корсет. В дверь постучали.

– Вон, – прорычал мужчина.

– Ваша милость, королева…

– Повешу.

И – тишина. Никто не посмел возразить. Только его тяжёлое прерывистое дыхание. Я обвила крепкую шею руками.

– Ты плачешь? – спросил мужчина, отстранившись.

Я потянулась губами к нему.

– Люби меня, – прошептала почти в беспамятстве. – Только меня. Никогда никого больше… никогда…

Ах, одежда… в сущности, какая это глупость – прикрывать тело тряпками… Его горячечные губы осушили слёзы на моих щеках.

Может ли лань выбирать, быть ли ей съеденной львом?

Может ли птица не летать?

Может ли…

Вот и я не могла. Он всё ещё шептал своё «Илиана», но мне уже было всё равно, как он меня зовёт. Потому что звал он меня…

…

– У тебя кровь, – заметил Румпель, когда мы оба лежали на ковре, расслабленные и нежащиеся.

– Ерунда, – отмахнулась я.

От потери девственности ещё никто не умирал. Ну, если его, конечно не убивали. Её. После первой брачной ночи. Моя голова покоилась на его плече, и Румпель перебирал мои волосы. А затем мягко спросил:

– Что с тобой сегодня? Ты… какая-то не такая.

Я перевернулась на живот, облокотилась о его грудь и заглянула в чёрные глаза.

– Какая? Лучше или хуже?

– Не такая. Нежная, открытая. Такая, какой была до рождения Бертрана. Задолго до рождения.

Он разговаривает с королевой Илианой. Он принимает меня за неё даже сейчас. Это могло означать лишь одно: внешне мы со «светлой» ведьмой на одно лицо. И всё равно странно, что любовник не отличил одну женщину от другой. Мне стало больно. Я едва не задохнулась от острой боли.

Поднялась.

– Помоги мне одеться, – приказала резко, почти грубо.

– Снова злишься, – заметил мужчина и тоже встал.

Конечно, злюсь. Ведь ты занимался любовью не со мной. А я-то – с тобой.

– Ты поможешь или нет?

Я обернулась и гневно посмотрела на любовника королевы. И моего. По совместительству.

– Изволь, – Румпель пожал плечами, щёлкнул пальцами, меня окутало облачко тёплого пара, затем по коже прошёлся ветерок, и одежда принялась послушно меня одевать.

Ах, значит… так можно было?

Королева Илиана – ведьма. Значит, тоже может вот так… Неудивительно, что её любовник не понял просьбу. И снова мне стало бесконечно горько.

– Я бы предпочла, чтобы ты одел меня своими руками, – фыркнула я с досадой.

Корсет завис в воздухе, полный нерешительности.

Кожей спины я почувствовала, как мужчина подошёл сзади. Притянул меня к себе, вдохнул запах волос. Потёрся щетинистым подбородком о мой затылок. Я тотчас обернулась и коснулась губами его губ.

Ну и пусть, пусть чужой. Всё равно – мой.

Нет, не так, как это было… до него. До ничего не было. Мне не нужен никто, кроме этого мужчины. Он коснулся моего лба лбом. Замер на миг, закрыв глаза. А затем резко отстранился, снова щёлкнул пальцами. Корсет скользнул к моей рубашке, обвил торс, шнурки затянулись.

Румпель отошёл к книжной полке и взял какую-то книгу. Он был уже полностью одет, даже шпага висела на боку. Я проследила за мужчиной взглядом.

– Что-то не так?

– И что Ваше величество желает от меня на этот раз? – холодно уточнил он и бросил на меня ироничный взгляд.

– В к-каком смысле?

– Брось, Илиана. Мы оба с тобой знаем, что ты бываешь нежна лишь тогда, когда чего-то хочешь. Давай обойдёмся без игры? Мне время дорого. Просто назови цену. Удиви меня.

Вот как? Любопытно. Я подошла, положила руку на его плечо. Заглянула в лицо, а сердце замерло в надежде.

– Но ты всё равно меня любишь?

Скажи нет. Пожалуйста. Зачем тебе стерва Илиана? Румпель поднял тёмные прямые брови, искривил губы в усмешке.

– Ваше величество, все подданные безмерно любят вас. Всей душой. А я сверх того ещё и телом.

Вот же колючка! Чертополох! А если…

– Да, Р-румпель… мне кое-что нужно.

Я замерла. А вдруг я не права в догадках, и это не Румпель? А если…

– И? – он выразительно поднял бровь.

– Книга. Мне нужна «История Эрталии с древнейших и до наших дней».

– Действительно удивила.

Румпель обернулся к полкам, щёлкнул пальцами. Один из фолиантов плавно снялся с полки, слевитировал мне в руки и раскрылся.

– Ну… я пойду, – неловко произнесла я, захлопнула книгу, мельком заглянув в неё и убедившись, что это то, что мне нужно. И пошла к дверям, изо всех сил надеясь, что мужчина окликнет. И он окликнул:

– Илиана.

Пожалуй, ещё никого я не ненавидела так сильно, как неведомую мне обладательницу этого мерзкого имени! Постаравшись придать лицу безмятежное выражение, я обернулась. Румпель смотрел с подозрением.

– Да?

– Что с тобой? Только не говори мне, что ты забыла о магии библиотеки и действительно сейчас вынесла бы запретную книгу из башни.

Чёрт! Прости, Пречистая.

– Ну… я хотела убедиться, что магия всё ещё действует.

– И как бы я потом воскрешал тебя из угольков?

Он подошёл и забрал книгу из вмиг заледеневших рук. Я едва… я только что едва… О-о… Пречистая! Румпель положил книгу на стол, взял меня за плечи и очень-очень внимательно посмотрел в глаза.

– Илиана, что с тобой сегодня? Что случилось?

– Я… мне приснился сон.

– Ты стала верить в сны?

– Нет, но… это был очень странный сон, – я ткнулась лицом в его камзол и закрыла глаза, вдыхая до странности родной запах: чуть горьковатый аромат лугов, нагретых солнцем. – Мне приснился Пёс бездны. И сказал, что…

Мужчина вздрогнул. Прижал меня к себе.

– Маленькая, – шепнул, зарывшись в мои волосы и поглаживая затылок, – я никому тебя не отдам. Ни волку из преисподней, никому.

Ах, если бы…

– Да, но… Я хочу узнать, кто такие псы бездны, и есть ли против них оружие, как с ними справиться и…

– Илиана, – мягко шепнул он, – девочка моя, тебе просто приснился кошмар. Такой же, как все остальные. Псы бездны – это чудовища из детских сказок. Не более того.

Румпель… лгал? Да, конечно! Ведь я же видела их встречу с Дезирэ! Румпель лгал своей любимой женщине, своей королеве, фее и ведьме, знающей, что такое магия. Но – почему?

– Ты поэтому такая нежная сегодня?

Мужчина вдруг отстранился, заглянул в мои глаза и улыбнулся. Тепло и ласково. Я даже не предполагала, что он так может.

– Дай мне слово, – внезапно потребовала я.

– Защитить тебя?

– Нет. То есть, да, но я не об этом. Дай мне слово, что я смогу в любой момент приходить сюда, в библиотеку, и читать столько, сколько захочу.

– Зачем королеве слово лейтенанта? Ты и так вольна…

Я прикрыла его губы пальцем. Покачала головой.

– Просто: дай мне слово. Входить и выходить беспрепятственно и…

– Мам?

Мы оглянулись. В дверях стоял рыжеволосый мальчуган лет пяти. Он смотрел на нас, прищурившись. Отблески свечей играли в зелёных глазах. Сердце почему-то пропустило удар. Ох уж это сочетание рыжего и зелёного! И почему я так остро на него реагирую?

А в следующий миг я похолодела: раз «мама», а я это как бы Илиана, значит, передо мной – наследник Эрталии, принц Бертран?

Эртик

Ну и что теперь мне делать? Я улыбнулась, присела и распахнула руки:

– Эртик, котик, иди к маме!

Вот сейчас мальчишка скажет что-то сакральное. Вроде «ты – не моя мама!», и очнувшийся лейтенант сообразит, о чём были все эти странности, поймёт, что я не та, за кого себя выдаю и… «И больше никогда меня не поцелует!» – загрустило сердце тоскливо.

Ах, Пречистая, о чём я думаю!

Мальчик подошёл и обнял меня. Ткнулся кудрявой башкой мне в щёку.

– Мам, – прошептал тихонько на ушко, – ты не подумай, мне ничего не надо на день рождения. Я не обижусь, честно. Но если вдруг ты захочешь что-то подарить, подари мне лошадку. Настоящую. Не пони. Чёрную, как у Румпеля.

Ах ты ж плут… маленький! Откуда у них вот это? С рождения что ли?

Неверно истолковав моё потрясённое молчание, маленький шельмец зашептал ещё горячее и тише:

– Ну, если нельзя лошадку, подари щенка. Вислоухого. Знаешь, такого… с коротким хвостиком. Я его сам дрессировать буду. Честно.

Ну и что мне ответить? «Да, милый»? А если Илиана потом не подарит? «Нет, милый, тебе рано»? А если он вдруг разревётся? Я беспомощно оглянулась на бесстрастного Румпеля. Бертран совершенно пал духом.

– А котёнка? – пискнул так жалобно, что моё сердце чуть не порвалось на части. – Тоже нельзя?

– Можно, – выдохнула я, не думая о том, что делаю. – Котёнка можно.

«Ты идиотка, Шиповничек!» – почти взвыл мой рассудок. Но мальчишка так просиял, что у меня не хватило духа прислушаться к голосу разума. Я отвела медную кудряшку от чумазого лица. И где только принц мог так перепачкаться?

– Я обязательно подарю тебе котёнка, Эртик. А сейчас оставь нас с дядей Румпелем наедине. Пожалуйста. Я очень занята, милый.

Бертран поспешно чмокнул меня в щёку и удрал. Видимо, боялся, что передумаю.

– И зачем? – холодно уточнил Румпель.

Я смахнула странную слезинку, прохлопала ресницами глаза, чтобы очистить их от глупой влаги, взяла себя в руки и холодно уточнила:

– Что – зачем?

– Обещать, чтобы не исполнить.

– С чего ты решил, что я не сдержу обещания?

– Из опыта. Сейчас ты под влиянием кошмара решила стать доброй и хорошей. Одарила своей нежностью меня, сына, одним словом, достойная королева, женщина и мать. Но завтра утром ты проснёшься такой же чёрствой и холодной, как обычно. И что тогда будет с Бертраном?

А ведь он прав. Но откуда мне было знать, как себя ведёт Илиана? Я вскинула голову, оглянулась и прямо посмотрела в его мерцающие глаза.

– И зачем тогда ты меня любишь, Румпельштильцхен? Если я такая… эгоистка?

– Мы не выбираем, кого любить.

Прозвучало так себе, если честно.

– Женись, – посоветовала я. – На хорошей, милой женщине. Доброй и…

– Зачем? Чтобы сделать хорошую и добрую злой и несчастной? Кстати, мне доложили, что в город прибыла карета маркиза де Карабаса.

– Знаю.

Он приподнял чёрные брови.

– Откуда?

– У меня есть свои осведомители. Не только ты, – язвительно улыбнулась я.

Румпель прищурился, и я догадалась, что брякнула, что-то не то…

– Даже так? – прошипел он, нехорошо усмехнувшись. – А тогда что сказали твои осведомители о количестве гостей, приехавших в карете маркиза?

– Две женщины. Его сестра и его невеста.

Это не были самые умные слова в моей жизни, если честно. Просто хотелось уязвить его высокомерную холодность.

– Прекрасно, – процедил мужчина. – Горд и рад, что моя королева столь осведомлена. Честь имею.

И направился к выходу.

– Румпель! Подожди. Что мне делать с маркизом? Я… колеблюсь.

– Между ядом и магией? Выбирай яд. Он надёжнее и необратимее.

– А… с его сестрой?

Посоветуй яд. Ещё раз, пожалуйста. Румпель обернулся. Смерил меня взглядом.

– Его сестра – безобидная дурочка. К тому же, сейчас именно она – наследница маркизата. Просто выдай её замуж за кого-нибудь. Верного и надёжного.

– Уж не за тебя ли?

– Например, – согласился лейтенант.

Слишком легко. Чересчур.

– Нет, – задумчиво протянула я. – Ты всё же прав: яд надёжнее… Лучше я потом королевским указом просто подарю освободившиеся земли тебе. Не хочешь стать маркизом, м?

Румпель рассмеялся:

– А вот теперь я вижу, что это ты. А то, знаешь, даже не по себе стало.

И вышел.

Без высочайшего разрешения. Да что он себе вообще позволяет⁈

Я присела на край стола и задумалась. Итак, что мы имеем? Во-первых, я настолько внешне похожа на королеву Илиану, что даже её любовник – а, сколь помню, вместе они уже лет пять – обманулся. Это несколько неприятно. Ведь мне – восемнадцать, королеве-ведьме, вроде как – двадцать пять. Ну и вообще неприятно, когда ты в глазах кого-то, а тем более – Румпеля, похожа на кого-то другого.

Ладно, все эти эмоции – потом. В честь лишения целомудрия, я себе даже разрешу вечерком поплакать от души.

Сейчас – главное: что делать? Наше поразительное сходство, о котором пока никто, кроме меня не знает, непременно должно сыграть мне на руку. Если влюблённый в Илиану мужчина принял меня за неё, то остальные – точно ошибутся. А теперь вопрос: как я могу это использовать? Конечно, кроме того, чтобы просто воровать у Румпеля ласку, предназначенную не мне.

Например… например, могу позже прийти в библиотеку ещё раз или…

… посетить короля Анри!

Ведь тюремщики непременно пропустят свою королеву! Я ведь могу… я могу даже приказать выпустить узника! И что это мне даст?

Я опустилась за лакированный стол и забарабанила пальцами по его столешнице.

Если так разобраться, король Анри такой же узурпатор власти, как его жена. Единственная законная наследница всех трёх королевств – я. Имеет ли тогда смысл мне его отпускать? Не обрету ли я с ним ещё большую проблему, чем с его женой? С одной стороны, Илиана – ведьма и наделена магией, а, значит, враг более опасный, и простой человек Анри мог бы стать моим союзником. Но нужен ли мне такой союзник? С другой-то стороны, Илиана свергла мужа, то есть, в глазах своих подданных, она преступница и королева вне закона. А, значит, в моей борьбе против королевы, все лучшие люди Эрталии встанут на мою сторону. А тогда, под знаменем спасти заточённого в башне короля, можно обойтись и без самого короля в итоге. Но… Анри мужчина. Это – плюс. За него всегда можно выйти замуж. Ну, после гибели его жены, конечно.

К тому же, если объединиться с Анри, то мужчина может сам прибить свою обидчицу, и тогда это не надо будет делать мне. Моя совесть останется чистой и незапятнанной, а я продолжу оставаться доброй феей. Румпель наверняка расстроится после смерти возлюбленной, и, конечно, станет безутешен, но… Уж я-то его точно утешу. Но это будет невозможно, если убийцей его возлюбленной буду я.

Решено. Чтобы маг не прибил меня, как убийцу своей королевы, я должна оставаться невинной и чистой сердцем, и тогда, потом, когда Илиана умрёт, он…

Ах!

Я повеселела. Всё так удачно складывалось. Как нельзя лучше! Однако, надо хотя бы взглянуть на этого самого Анри. Интересно, что мой будущий жених из себя представляет. И лучше сейчас, пока о нашем сходстве с королевой никому не известно, кроме меня. Вдруг Румпель брякнет Илиане что-то вроде: «а полчаса назад ты меня целовала куда нежнее»?

Вскочив, я решительно направилась прочь. Книга подождёт. Прочитать её я смогу и после смерти двойника. Ну и потом… главное средство борьбы с Дезирэ почти в моих руках: это Румпель. Стоит магу стать моим, и всё, вопрос с Псом бездны решён.

Я почувствовала себя почти счастливой. А счастливые люди очень добры. Потом, когда всё это закончится, я даже не стану убивать Анри, просто предложу ему… предложу ему… гм… Ну пусть живёт себе мирно в должности принца-консорта и герцога Эрталии. По сути, для него особенно ничего не изменится. В худшую сторону уж точно.

С такими радостными добрыми мыслями я спустилась вниз, открыла тяжёлую дверь, чихнула от затхлого запаха сырости. Дверь за мной захлопнулась, основательно огрев меня по заднице, и я полетела по невидимой в темноте лестнице вниз, протянув руки. Больно стукнулась локтями и животом, ободрала кожу о камень ступенек. Снова чихнула и услышала:

– Будьте здоровы, Ваше величество!

Грохот цепей, приглушённые стоны. И до боли знакомый холодный голос:

– Вам показалось, капрал. Я не чихала.

До боли, потому что это – бездна меня сожри! – был мой голос.

Глава 15

Персики тюрьмы

Я вжалась в стену. Каменную, влажную.

– Идиот, – прошипел мой голос где-то в той стороне, где золотисто вспыхивали отблески факела. – Почему он до сих пор не сдох? Почему не нашлось ни одного героя, кто бы пробрался в тюрьму, убил бы олуха-короля и избавил меня наконец от брачных клятв?

Ну, то есть, ты не только мою внешность, но и мой голос украла, ведьма проклятая⁈

– Конечно, цареубийцу мне бы пришлось казнить, но ведь я бы его и щедро наградила бы! Его семья ни в чём бы не нуждалась.

– Да, Ваше величество, – пролепетал капрал.

– Что «да», что «да», идиот⁈ Ты вообще слышал, что я говорила⁈

– Так точно, Ваше величество.

– Дева Пречистая! Я окружена предателями и идиотами! За что мне это⁈

Они стремительно направлялись ко мне, и тьма слабела под напором золотистого света. Я огляделась. Мрачный коридор, камеры по обе стороны отделены от него лишь ржавыми решётками. Три или четыре, кажется, свободны. В остальных лежат и сидят безучастные узники. В четвёртой от меня бредит какая-то женщина, вцепившись в прутья. Её голос монотонен и похож скорее на капающую воду, чем на слова человека. Я дёрнула дверцу одной из пустых камер. Не заперта! Да и зачем бы запирать, если в ней нет узника? Юркнула внутрь.

– Вы должны беречь жизнь Его величества короля Анри, – продолжала Илиана, и я услышала шорох её юбок, видимо, двигалась королева очень быстро, – вы отвечаете за его жизнь своей, капрал. Вам ясно?

– Так точно, Ваше величество.

– Но если вдруг что-то случится… вы понимаете? ну мало ли, в тюрьмах по недогляду всякое бывает… то я не стану очень уж сильно гневаться…

– Никак нет, ваше величество! В моей тюрьме никогда не случается чего-то неподобающего…

Я чуть не расхохоталась, юркнула за какой-то полуистлевший скелет и притворилась мёртвой. Интересно, капрал реально идиот, или – наоборот – очень умён? Ведь притворяться дураком в некоторый случаях это мудро.

Илиана зарычала, словно раненный зверь.

– Мне всё чаще кажется, что этот мир стоит спалить к бездне, – прошипела она. – Зачем он мне вообще? Люди – уроды, грязь, мир уродский…

– Милости, милости… воды… дайте глоток воды…

– Будь ты проклята, ведьма!

– … воды… глоточек…

– Три черепашки… почему три? Почему, скажем, не две?

Заключённые ожили. Одни плакали, другие ругались. Изо всех решёток навстречу ведьме потянулись руки. Я лежала тихо-тихо, как мышка. Только чуть сдвинула череп, чтобы лучше было видно. Кто-то схватил чёрную юбку платья Илианы. Королева хлестнула по измождённой руке стеком.

– Прочь!

Я чуть потянулась и жадно вгляделась в ту, с которой Румпель меня перепутал. Илиана остановилась шагах в пяти от моей клетки. Красивая. Кожа белая, точно сливки. Чёрное платье подчёркивает безупречную фигуру. Тёмные волосы сверкают бриллиантовой сеткой. И талия такая тонкая! Кажется, даже тоньше, чем у меня. А выглядит королева действительно совсем юной. Выглядела бы, если бы ярость сейчас не искажала черты.

– Скоро мне понадобится место, – холодно продолжала ведьма, обращаясь к капралу, грузному мужчине, которого я видела лишь со спины. – Всю эту сволочь умертвить и бросить… в реку, например. Устройте рыбам праздник.

– Камеры чистить? Нужно тогда ещё хотя бы пару стражников… или слуг…

– Обойдёшься.

Не факелы. Магический свет – поняла я. А в следующий миг осознала: то есть… то есть эта узурпаторша сейчас мой народ отправляет на смерть? Мой? А не охренела ли она часом? В смысле «умертвить и бросить…»⁈ Ты вообще, кто такая, Ваше величество? Потомок Дютора, ловчего моего отца? Вот сразу видно, что в тебе – ни капли королевской крови!

От возмущения у меня даже дыхание пресеклось.

– Здесь девяносто шесть человек, Ваше величество…

– И?

– Из них – одиннадцать детей…

– И что, капрал? Что ты хочешь сказать? Дети – это же удобно, их больше влезает в повозку.

– Вывоз такого количества трупов невозможно будет скрыть от народа, Ваше величество.

Илиана зло выдохнула:

– Да плевать мне. Пусть меня боятся. Чем сильнее боятся, тем меньше бунтуют.

– Так ведь ваши гости непременно прознают об этом!

«Дура, – с наслаждением подумала я, с трудом удерживаясь от желания выскочить и надавать оборзевшей девке пощёчин. – Об этом ты не подумала, верно?». Королева молчала, видимо, размышляя.

– Ты прав, – наконец нехотя признала она.

– Может, господин Румпельштильцхен превратит их, скажем, в свиней? Всё польза в хозяйстве…

Королева расхохоталась:

– Было бы неплохо. А у тебя есть чувство юмора, Эрик. Но – увы – мой тёмный маг сентиментален, точно барышня. Ладно, бросьте тогда этих подлецов в один из подвалов моего замка. И замуруйте. Пусть сами сдохнут. И не говорите потом, что я не забочусь о моих людях.

– Вы очень милосердны, Ваше величество.

Что? Что⁈ Что ты творишь, тварь⁈

Я чуть не заорала и не вскочила, но моё платье зацепилось за кости скелета, и пока я аккуратно освобождалась из объятий смерти (бархат! не повредить бы такой дорогой бархат!), королева уже прошла мимо. Пылая негодованием, я вскочила наконец, подхватила юбки и выбежала из клетки. Где-то наверху грохнула дверь.

– Воды… будь проклята… хлебушка кусочек… черепашки…

Голосов было много, они сливались, давили. Я задумалась.

Это – мой народ. Они об этом не знают, но я – их королева. Их настоящая королева. И какая-то чумичка – прости, Пречистая! – вообразила, что может вот так разом лишить жизни моих подданных⁈ Румпель, что вообще ты в ней нашёл? Ну, кроме, конечно, идеальных полусфер груди, тоненькой талии и крутых бёдер… Как вообще можно любить это почти полное ничтожество⁈

Я выдохнула, расправила плечи.

Ладно, с Румпелем – позже. Он неизбежно поймёт, что я по всем параметрам лучше. К тому же Илиане лет… двадцать пять? А мне-то – восемнадцать! Год-два, и узурпаторша превратится в старуху. А я всё ещё буду молода! Так что, Румпель – это лишь вопрос времени. А вот мой народ… Его нужно спасать прямо сейчас. Но сначала поговорим с королём. Нужно посмотреть, насколько ведьма права, а ещё: насколько Анри – идиот. Меня, в отличии от Илианы, идиоты не злили. В конце концов, что плохого в том, чтобы быть умнее своих подданных? Хуже, когда наоборот…

Я подхватила юбки и решительно двинулась прочь от выхода туда, где, по идее, должна находиться камера короля-узурпатора.

– Воды… воды… хоть глоточек…

Мне вдруг вспомнилось, как мы с Осенью поили бредящих от чумы больных в госпитале. Сердце сжалось. Будь проклята Илиана! Неужели, обладая неисчерпаемой магией, так сложно хотя бы напоить обречённых на смерть людей? Зачем такая бессмысленная жестокость?

– Умоляю, воды… делайте потом со мной, что захотите… Ваше величество…

– Воды… капельку…

И лихорадочно блестящие глаза в полумраке. И бледные тонкие пальцы, впившиеся в решётки.

А… кстати, почему я их продолжаю видеть? Ведь королева с её магическим светом давно ушла. Я опустила глаза и увидела золотистые искорки, вьющиеся между пальцев. Магия! Ох, я ж совсем забыла про уроки Дезирэ! Хотя их и было всего лишь два. И я ничего не умею. Не знаю ни одного заклинания, ни…

– Шиповничек, – прошептала себе тихонько, – в прошлые разы не было никаких заклинаний.

Что там я делала? «Я – река»? То есть… то есть, нужно просто сосредоточиться и… В первый раз черешня вспыхнула пламенем. Но пламя мне сейчас не нужно. А потом косточка проросла… И вот это уже ближе.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула. Попыталась почувствовать себя рекой, или тучей…

Бесполезно.

Что делал Дезирэ, чтобы у меня получилось представить? О-о-о… Вот. Я попыталась представить его руки на моих бёдрах, и меня чуть не замутило. Нет. Не хочу. Даже вспоминать тошно и мерзко. Но обязательно ли это должны быть руки именно Дезирэ?

Чёрные глаза-угольки, подстриженная щетина на лице, горбинка тонкого породистого носа, и… губы. Жёсткие, требовательные. О-о-ох… Я снова плавилась, и снова плакала, а он снова и снова целовал слёзы на моих глазах и щеках… Румпель обнимал меня, и кроме его объятий мне ничего было не нужно. Румпель прижимал меня к себе, а вокруг вился хохочущий свежий ветерок, и бесплодная земля покрывалась травой, расцветающей нежными цветами: голубыми, сиреневыми, жёлтыми, лиловыми, розовыми… Птицы распевали песни, журчал по камушкам ручеёк, и вырастали яблони, черешни и персики. Я так люблю персики!

И губы его были сладкими… М-м-м…

Я выдохнула и открыла глаза. Нет, ну ничего ж себе!

Мягкий жемчужно-серебристый свет. Мягкая зелёная трава под ногами. Мох оплетает каменные стены, виноградные лозы обвивают металл решёток. Аромат цветов и… Люди. Истощённые, с безумно блестящими глазами, они срывали гроздья винограда, спелые персики с выросших прямо в камерах деревьев и яблоки.

Я сглотнула. Как это у меня получилось? Я в жизни бы даже не предположить не могла, что такое возможно.

Тюрьма словно расширилась. Да, осталась темницей, конечно: весь этот камень потолков, пола и стен, камеры, решётки – всё это никуда не делось, но… она словно раздвинулась.

Я бросилась вперёд, едва не приплясывая от радости. Я стала феей! Я смогла. Я – великая добрая волшебница! И без всякого там Дезирэ. Так, теперь быстренько освободить короля, свергнуть злую ведьму и милостиво принять корону и скипетр от всех трёх королевств.

Коридор заканчивался дверью. Не нужно было быть мудрецом, чтобы догадаться: это та камера, в которой и заключён бывший король. Ну, если бы я злой и мерзкой Илианой, я бы поступила так же: изолировать монарха, закрыть в самой дальней камере с дверью, чтобы исключить возможность общения с кем-либо, или заговора.

Всё бы неплохо, вот только на двери висел замок.

Но я – добрая фея или кто?

Закрыв глаза, я снова попыталась представить себя и Румпеля. А потом направила искрящийся светлый поток на препятствие и… Меня отшвырнуло в стену, точно котёнка. Острая боль судорогой прошлась по телу, и я невольно закричала, скрючившись от боли. Из глаз брызнули слёзы.

Ах ты ж сволочь!

Я всхлипнула, поднялась, вытерла слёзы со щёк. Ненавижу! Как можно так с хорошей мной? Всхлипнула ещё раз. Но плакать то потом. Плакать лучше тогда, когда рядом есть тот, кто пожалеет. Итак, что мы имеем? А имеем мы могущественную ведьму Илиану, чья сила – увы, но нужно быть честной – превосходит мою. Может быть, если Румпель встанет на мою сторону против неё, то наши силы как раз и уравновесятся, но пока что…

Задумчиво посмотрела на небольшой серебряный замочек.

Мне нужен ключ. Куда бы я спрятала ключ, если бы была злой ведьмой? И уже через минуту поняла. М-да. Что ж за невезуха-то? Если бы я была злой ведьмой Илианой, то ключ от темницы мужа я бы спрятала в декольте. И у меня нет ни малейших оснований сомневаться, что ведьма поступила иначе. Но… в таком случае ведь короля должен кто-то кормить, разве нет? И вряд ли это делает сама королева. А, если бы меня по два-три раза на дню дёргали к ненавистному мне супругу, чтобы я открыла и закрыла дверь…

Я встала, снова разожгла золотистые искры в пальцах, приблизила свет к двери. Ну точно! Небольшое окошечко. И оно – не заперто. Открыла. Зарешёчено, конечно.

– Ваше величество, – зашептала я, – вы там?

Что-то грохнуло. Раздались шаги, и я отпрянула, когда бледное лицо прильнуло к решётке с той стороны.

– Ты? – прошептал узник с ненавистью. – Опять? Стерва.

– Полностью с вами согласна, Ваше величество. Но я – не она.

Бледные губы искривились. Мужчина грязно выругался. Как-то… ну… недостойно королевской особы. Я насупилась:

– Вы вообще хотите отсюда выбраться или нет?

– Да подавись ты, собака.

Ну, он употребил, конечно, иное слово. Я выдохнула. М-да. Тяжёлый случай. Радовало только одно: мой будущий муж совершенно точно – идиот.

– То есть, ради удовольствия меня обругать, а вернее даже не меня, вы выбираете гнить в застенках? Я – не Илиана. Хотя мы и похожи внешне. И я могу вам помочь. Мы можем стать союзниками, я верну вам трон. Конечно, не просто так, но цену можно обговорить.

– Ты хочешь вытащить меня? – недоверчиво хмыкнул тупица.

Его щёки, подбородок и кожа над губой некрасиво заросли тёмной щетиной. Вокруг ярко-голубых глаз пролегли тени. Король был совсем молод, чуть-чуть старше меня. Симпатичный. Судя по тому, что к окошку он нагнулся – высокий.

– Не знаю, – честно призналась я. – Вы так отвратительно себя ведёте, что с каждой минутой это желание во мне угасает. Но, признаюсь, первоначальное желание было именно таким.

– И что потом?

– Вы станете королём Эрталии.

Говорить о том, что править Анри будет под моим чутким присмотром и властью было пока явно рановато.

– Кто вы?

– Ну… в каком-то смысле, я почти сестра-близнец вашей супруги, только не сестра…

– Эллен? – удивился Анри.

Тупой! Боже, какой он тупой! Что, впрочем, хорошо.

– Да нет же! Говорю: не сестра. Просто мы с вашей почти вдовой на одно лицо.

Как ловко я намекнула на вероятность его смерти! Могу собой гордиться. Ай да я!

– Вдовой? Ну и как тебя зовут, ведьма?

– Я не ведьма, я – фея.

– Один фиг.

Ну… так-то он прав. Если говорить по существу, то фея и ведьма это одно и тоже, просто одна – добрая, а вторая – злая. Причём и то, и другое порой зависит лишь от настроения. Но я точно добрая. А Илиана вряд ли бывает когда-либо в фейском настроении.

– И как же ты меня освободишь?

– Пока не знаю. Но прежде, чем двигаться в этом направлении, мне нужно заключить с вами нерушимый союз. Вы мне дадите клятву верности и…

Я запнулась. Анри молчал и лишь смотрел на меня сверкающими глазами. Шикарное сочетание: голубые, словно аквамарин, глаза и тёмные волосы. А борода… Ну, бороду мы побреем. Ладно, сойдёт. Красавчик, идиот, да ещё и такой страстный!

– … и да, сделаете предложение руки и сердца.

– Я как бы женат.

– Как бы. Это ненадолго. Илиану придётся убить.

– Она – фея.

А всякий, кто убьёт фею, будет проклят. Я пожала плечами и с загадочным видом произнесла:

– Этот вопрос мы решим.

Так, как если бы знала, как его решить. И Анри, кажется, поверил. Нехорошо усмехнулся.