Текст книги "Ректор поневоле (СИ)"
Автор книги: Анастасия Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Я схватилась за голову: чтобы всё успеть, мне надо раздвоиться и добавить в сутки десяток часов. С тоской подумав о таком привольном, спокойном Тракте, моё несчастное высочество с ненавистью посмотрело на кучу свитков. И это под моим началом только Академия. Как же Па со всем континентом управляется?!
«Но Па-то не пытается всё и сразу делать самостоятельно! – осенила меня гениальная идея, не дав окончательно скатиться в чёрную меланхолию. – У папочки есть Советники, помощники, секретари и прочие лизоблюды. И у меня тоже такой дармоед имеется, пусть и в единственном экземпляре!»
Я стряхнула с пальца искорку, отправив за упомянутым дармоедом духа, и задумалась, что бы такое переложить на его щуплые плечики.
Ассистент не заставил меня ждать. Через четверть часа он уже стоял напротив с заискивающей улыбочкой, всем своим видом выражая готовность услужить. Только вот незадача: за эти пятнадцать минут я не успела решить, что ему можно поручить.
– Отправитесь в город, – наконец, проговорила я, когда пауза затянулась сверх всякого приличия. – Купите полный комплект одежды на ребёнка. От белья до зимних мантий. Для девочки. И принесёте мне сюда.
Я подала ему толстый кошелёк, который моментально исчез в складках учительской мантии.
– Ах, это для Вашей ученицы! – улыбка стала ещё шире. – Я так восхищен Вашей смелостью, профессор Аленна!
– Да, да, – отмахнулось моё недовольное высочество, неприятно удивлённое не только скоростью распространения слухов, но и тем, что, похоже, все, кроме меня, знали, чем опасно чёртово ученичество. – Идите.
– А размеры?
– Вот такая, – я показала примерный рост девчонки, чиркнув ребром ладони под грудью. Вроде бы где-то там была её макушка, когда она вчера полезла обниматься. – И не слишком светлое.
– Да, конечно, профессор Аленна, – он склонился в глубоком поклоне. – И позвольте мне ещё раз высказать своё восхищение Вашей мастерской преподавательской работой. Боевики ещё никогда не вели себя так прилично на зельевареньи!
– Угу, – буркнула я, с трудом удерживаясь от того, чтобы вытолкать зануду за дверь.
– Я постараюсь выбрать для Вашей ученицы самое лучшее.
– Отлично! – моё вконец обозлённое высочество демонстративно покосилось на гору бумаг на столе. – Буду с нетерпением ждать результатов.
Избавившись от ассистента, я отправила духа за казначеем, и, пока он явился, успела не только разобрать половину бумажной кучи на своём столе, но и забыть о приглашении. Когда раздался стук, моё оголодавшее высочество как раз с вожделением поглядывало на портал, размышляя, заметит ли кто-то моё получасовое отсутствие, если смотаться на площадь и перекусить в какой-нибудь таверне. Разумеется, запоздавшего казначея встретила отнюдь не радостная улыбка.
– У меня тут несколько посланий из Совета, – начала я, кое-как заставив голос звучать ровно. – Чтобы отвечать на них, мне требуется финансовая отчётность за последний год. Извольте принести.
– Зачем нагружать такую хорошенькую головку скучными цифрами? – масляно улыбнулся он, похоже, не испытывая никакого трепета. – Разве это занятие для красивой девушки? Давайте эти бумажки мне, я на них сам отвечу. Не впервой.
На мгновенье я заколебалась. Ну, что моё отупевшее за годы странствий высочество смыслит в бухгалтерии? Вот боёвка, это, пожалуйста. Зелья, на худой конец… Но цифры?
– Не надо думать, – вкрадчиво проговорил казначей. – От этого бывают морщины.
Если он и хотел убедить меня забыть про отчёты, то этой фразой добился прямо противоположного результата. Я вспыхнула, как пучок сухой соломы: «Да что этот сморчок себе позволяет?! Как он вообще смеет разговаривать в подобном тоне с ректором этой проклятой Академии и дочерью Правителя!»
Когда я ответила, льда в моём голосе было больше, чем на вершинах всех гор Белого континента, вместе взятых:
– Я пошлю с Вами духа, чтобы Вам не пришло в голову уронить что-нибудь в камин по недосмотру.
– Как Вам будет угодно, – прошипел казначей и снова склонился в поклоне. – Пусть Вам потом будет стыдно за Ваше недоверие.
Но злость в моей душе говорила ещё слишком громко, чтобы я услышала шепоток раскаянья.
– Я жду не больше четверти часа, после чего пришлю духов уже за Вами, лер казначей.
– Как Вам будет угодно, – повторил он, бросив в мою сторону короткий, горящий ненавистью взгляд.
Ровно через пятнадцать минут на столе появилась стопка растрёпанных бухгалтерских книг. Покосившись на новоявленную колонну, едва не подпершую потолок, я глухо застонала. Это и за год не разобрать. А учитывая, что мое замороченное высочество и без того обвешано обязанностями, как караванный буйвол тюками, да ещё и ни ифита не смыслит в бухгалтерии, мне суждено мирно помереть от старости рядом с этой кипой.
Но долго предаваться унынию мне не дали. Появился мой ассистент и с натугой втащил в кабинет объёмистый тюк.
– Это что? – опешила я. – Неужели Вы не слышали о багажном плетении, лер Лоен?
– Прос… Простите, Профессор Аленна, – прохрипел он, утирая выступившую на лбу испарину. – Я купил только самое необходимое, и по городу носил под багажным плетением. Но, к сожалению, совершенно забыл про особенности ворот Академии… А свиток был только один…
– Всё хорошо, – чтоб не заорать матом, пришлось призвать на помощь остатки аристократического воспитания, ещё не забитые бурным ключом академической жизни под плинтус реальности. Как он мог забыть, что ворота сшибают любые плетения, проходя сквозь них ежедневно? – Не стоит извинений.
– Вы так великодушны, лерра Аленна, – улыбнулся он.
Я списала несколько фамильярное обращение на усталость и улыбнулась в ответ:
– Вы очень мне помогли, лер Лоен. Благодарю Вас.
Как это хлыщ оказался рядом, присосавшись к запястью слюнявым поцелуем, я даже не поняла. Но упомянутое воспитание не позволило мне не только вырвать руку из потных ладошек, но даже вытереть её о штаны впоследствии. Я мило улыбнулась и погрозила пальцем.
– Разве так положено обращаться с ректором?
Это-то и оказалось моей роковой ошибкой. Уж не знаю, что такого Лоен усмотрел в обычном светском ответе, но он с громким стуком приземлился на колено передо мной, вновь завладев ещё не просохшей рукой. А дальше я просто молча обалдевала, с каждой фразой всё глубже впадая в натуральный ступор.
– О, Аленна! Вы так прекрасны и великодушны!
«Эмм… О чём это он?!»
– Я столько времени мечтал сказать Вам об этом!
«Интересно, сколько, если я впервые его увидела вчера болтающимся кверху задом под потолком?»
– Я влюблён так искренне, как только может любить истосковавшееся по теплу одинокое сердце!
«Мне даже неинтересно, в кого! Пусть мне кто-нибудь объяснит, при чём тут я-то?!»
– Вы так прекрасны, что просто не можете не быть доброй и нежной!
«Да неужели? Кто так жестоко обманул этого идиота?»
– Поэтому я прошу у Вас милосердия!
«А давай, я тебе лучше золотой дам? Или даже два?»
– Позвольте мне жить, богиня! Позвольте мне любить!
«А чем моё обслюнявленное тобой высочество мешает?!»
– Станьте моей женой!
– Ты что, охренел?! – ляпнула я вслух.
– Простите, что? – подавился очередным высказыванием Лоен.
– Я хотела сказать, – спохватилось моё офигевшее высочество, – что для чувств такой глубины прошло слишком мало времени, чтобы верить в их искренность.
Он тряхнул головой, видимо, решив, что моё первое высказывание ему почудилось:
– Я понимаю Вас, лерра Аленна. Но я сумею доказать Вам искренность своих чувств! Вы увидите, как я умею любить!
С этими словами он снова облизал мою руку и, наконец, убрался из кабинета. Создатели, что это было? При первой встрече Лоен не показался мне храбрецом, способным не только влюбиться в дочь правителя, но ещё и признаться ей в этом.
Сбросив на дверь искорку блокирующего плетения, я тщательно вымыла руки, не пожалев парочки чистящих зелий для ран из неприкосновенного запаса. Ифит его знает, что за психоз обострился у моего ассистента. Вдруг это заразно?
Взглянув на часы, я махнула до скрипа отмытой рукой на гору бумаг, подпирающую потолок. Домой. Вручу Оли обновки, надеюсь, этот болван действительно купил всё необходимое, поужинаю по-человечески и пороюсь в своей библиотеке. Что-то мне подсказывало, что простой оговоркой про ученицу я подложила своему невезучему высочеству большую свинью.
Глава 6. И ректор ума наберётся, коль около студиозов потрётся
А дома вовсю воняло. И чем бы вы думали? Правильно! Именно тухлыми яйцами! Это уже становится традицией. Отвратительной традицией!
Мое обозлённое высочество, пнув тюк с одеждой для мелкой, рвануло в коридор и чуть не сшибло приблуду с ног.
– Это не я! – тут же завопила Оли, не дав мне вставить ни слова.
– А кто тогда?
– Оно само, – она развела руками с самым невинным видом.
Мне даже на мгновенье стало стыдно: почему я во всём виню мелкую? Мало ли, что могло произойти. А то, что до её появления в этом доме тридцать лет вообще ничего не случалось, это, разумеется, чистая случайность. Ага… А я – наивная незабудка.
– Показывай, где и что оно само? – вздохнула я.
Пятнадцать минут и десяток «оно само» спустя мне удалось выяснить, что, собственно, произошло. Найдёныш опять хотела, как лучше, а получилось… Получилось то, что у неё обычно получается. Оли решила сделать госпоже магичке приятное и навести порядок в лаборатории. Желание вполне объяснимое, так как по моему приказу духи туда не суются, а после наших ночных изысканий помещение напоминало сто лет не чищеный хлев. Всё бы хорошо, но результаты наших неудачных экспериментов она, не задумываясь, слила в одно ведро! Что там с чем среагировало, не возьмусь теперь разобраться даже я. Но, когда перепуганная приблуда сбежала с места преступления, радужной пены с резким запахом тухлых яиц натекло уже по щиколотку.
Отослав найдёныша отмываться, я с некоторой опаской пошла в лабораторию. За дверью что-то подозрительно побулькивало. Встав сбоку, моё наученное горьким опытом высочество осторожно приоткрыло створку. Предосторожность оказалась нелишней. Тухлятиной шибануло так, что у меня потемнело в глазах, а радужная пена полноводной рекой потекла в коридор, закручиваясь у моих ног мелкими водоворотами.
– Убрать! – рявкнула я, призывая домашних духов. – Хоть в Бездну отправьте эту субстанцию, но чтоб я её больше не видела!
Секунду спустя я пожалела о своих опрометчивых словах. Духи – хорошие слуги, но у них есть один недостаток – любой приказ они воспринимают буквально. Не успело моё одуревшее от вони высочество договорить, как посреди коридора образовалась иссиня-чёрная воронка. Минуты три я с отвисшей челюстью наблюдала, как потоки радужной пены со свистом исчезают в её недрах. Наконец дыра с грохотом, от которого заложило уши, схлопнулась, и наступила тишина.
На подгибающихся ногах я подошла к двери и заглянула в лабораторию. Нигде не осталось даже микроскопической капли радужной пены. Только густой запах тухлых яиц напоминал, что здесь творилось ещё пять минут назад.
Нервно захихикав, я представила себе Безымянную на туманном троне, с ног до головы облитую совместным творением дочери правителя, студиозов и мелкой приблуды. Поверьте, святым кругом я осенила себя вполне искренне. Кто знает, как Безымянная воспримет появление в своих владениях помоев из мира живых, если духи действительно их туда отправили. Словно в подтверждение моим мыслям окна на мгновенье осветились, и ударил гром. Я подскочила: неужели моё тупоголовое высочество умудрилось угадать?!
Думаю, никогда ещё в этом доме хозяева не поднимались с такой скоростью на астрономическую башенку. Тяжело дыша и держась за сердце, я уставилась сквозь хрусталь окна на потоки воды, хлещущие с чёрного неба.
– С новым годом! – раздался голос мелкой у меня за спиной.
– Спасибо! – машинально отозвалась я, и только тут до меня дошло, что происходит.
Середина осени. Неделя гроз. В селениях считается, что это Создатели омывают мир от старого, чтобы дать место новому году. Глупость, конечно. По календарю новый год наступает в середине зимы. Но осенние грозы приходят каждый год с завидной регулярностью. Поэтому-то я чаще всего вспоминаю о своём высоком происхождении именно осенью: в сезон гроз Тракт не самое гостеприимное место. И то, что происходит за окном, не кара Безымянной для одной тупой магички, а всего лишь ежегодное явление!
С облегчением выдохнув, я притянула к себе мелкую и погладила её по лохматой голове.
– Пошли. Переоденешься, и будем ужинать.
– А во что? – тут же потребовала конкретики приблуда, подтягивая сползший рукав халата. – Я своё постирала, но оно ещё мокрое. В доме повесить негде, а на двор я дверь открыть не смогла.
– Есть, во что, – усмехнулась я. – Не переживай. А старьё твоё духи выбросят.
Оставив Оли копаться в мешке с тряпками, который так и валялся в прихожей рядом с порталом, я отправилась в библиотеку. Надо всё-таки разобраться с дурацким ученичеством. Если там что-то не так, то глупые слухи стоило пресечь раньше, чем они дойдут до ушей моего драгоценного Па.
Но добраться до книжных полок мне в очередной раз не дали: по холлу прокатился удар колокола. Я удивлённо глянула на часы. Гости? В такое время? А самое главное… Здесь?! Мой дом – моя крепость. Для моего потрёпанного Трактом высочества это не пустые слова. Тех, кто знает, чей это дом, очень мало. А уж тех, кого я рада увидеть на пороге, и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки. Ещё и лишние останутся. Штук пять…
Тихо ругаясь сквозь зубы, я выглянула в потайное окошко. Но у ворот никого не оказалось. Мало того, даже сканирующее плетение не нашло позднего гостя. Не считать же гостем здоровенную вазу, из которой торчал какой-то цветочный веник. Не раздумывая, я прямо из окошка пульнула по ней слабым огненным шариком.
– На нас напали, да? – восторженно прошептала неслышно подошедшая Оли.
– Угу, – проворчала я, не оборачиваясь. – Очень агрессивный букет. Прям и не знаю, как удалось с ним справится.
– Букет? – явно опешила приблуда.
– Шучу, – отмахнулось моё недоверчивое высочество. – Это известная уловка городских воров. Оставят под дверью какую-нибудь заговорённую дрянь, и, если глупые хозяева заберут подарочек в дом, то ночью их ждет крепкий и здоровый сон. Только проснутся они гораздо беднее, чем засыпали.
– Понятно.
– Ладно. Вряд ли они сегодня ещё сунутся, – пробормотала я, в последний раз окинув взглядом пустынную улицу, и обернулась. И чуть не села прямо на пол. – Ты переоделась…
– Ага, – поморщилась Оли, зябко поводя плечами, и тут же, спохватившись, добавила. – Мне нравится. Красиво, но…
Она примолкла, видимо, решая, стоит ли высказывать свои претензии непредсказуемой хозяйке. Сама же хозяйка давилась еле сдерживаемым смехом.
– Но… – подбодрила я, загоняя неприличный хохот обратно в горло.
– Но юбка кривая: тут длиннее, там короче. Я на этот хвост наступаю постоянно. И накидка сверху неудобная. Хоть бы дырки какие для рук… А без неё – спина мерзнет.
Я ещё раз окинула девчонку быстрым взглядом. Да, уж. Платье со шлейфом надеть задом наперёд, это ещё полбеды, но использовать вместо пелеринки полупрозрачную нижнюю юбку…
– Так… – моё побагровевшее высочество прикусило губу.
– Я что-то не так сделала? – насторожилась приблуда.
Я мысленно отвесила себе оплеуху: ну, откуда сельской сироте знать, как надевать подобные вещи?
– Всё нормально. А тебе самой нравится?
– Да, – она опустила голову и уставилась в пол. Ну, что ж. Врать мой найденыш пока не научился и, будем надеяться, не научится.
– А если честно?
– Платье красивое, честно! Только, можно, я потом свои портки надену? – выпалила она и с опаской глянула в мою сторону.
– А среди обновок… порток не было?
– Были. Токмо они срамные: короткие, белые и всё в бантиках-кружавчиках. А ну, как зацеплюсь за что?
Вздохнув, я искоркой подняла приблуду в воздух: непонятно, как девчонка не пересчитала носом все ступеньки, поднимаясь сюда, и мне совсем не хотелось, чтоб она сделала это, спускаясь. Неожиданно взлетев, Оли охнула, но на лице отразился скорее восторг, чем страх.
В холле у портала моё окончательно развеселившееся высочество переворошило полтора десятка различных тряпок, в большинстве своём ещё менее практичных, чем та, что нацепила приблуда. Судя по этой подборке, о детях мой услужливый ассистент имел ещё более смутное представление, чем я сама. Впрочем, портниха, пожалуй, дала бы фору нам обоим. Какому идиоту могло прийти в голову шить на десятилетнюю девчонку платья со шлейфом и застёжкой-шнуровкой на спине?! Это же неудобно! А тут таких было целых три, не считая того, что на Оли. Мало того. Все они были с обширным декольте! Что такое может уложить в это декольте моя приблуда? Два апельсина?
Тихо сатанея, я отбрасывала в сторону одну бесполезную тряпку за другой. Наконец, попалось что-то приемлемое: темно-зелёная амазонка для верховой езды. Кожаные брючки и замшевый жакет до середины бедра. Выбрав из кучи салатовую блузу, я секущим плетением укоротила рукава до приемлемой длины: никогда не понимала моду на манжеты из вороха пышных кружев, свисающих чуть ли не до колен. Так. Теперь бельё. Ещё несколько искорок, и панталоны лишились большинства украшений, зато их стало возможно надеть под что-то менее обширное, чем тент для грузовой повозки. Единственной покупкой, обошедшейся без моих усовершенствований, оказались мягкие замшевые полусапожки, пришедшиеся девчонке точно по ноге.
Объяснив приблуде, что за чем надевать, я вышла в столовую. На столе тут же начали появляться блюда с заказанным ужином. С громким вздохом облегчения моё затурканное высочество уселось в кресло и вытянуло гудящие ноги.
Появившаяся пять минут спустя Оли также выглядела куда веселее. Отмытая, в красивой одежде, девчонка ничем не отличалась от дочерей аристократов, которых я изредка видела на официальных приёмах. Только торчавшие в разные стороны вихры немного портили впечатление, но это дело поправимое: отрастут. «Может, найти ей приёмную семью? – задумалась я. – Зачем ей в этот Приют?»
– Госпожа магичка, а вы меня ещё учить будете? – с набитым ртом проговорила она.
– А надо? – усмехнулась я, обсасывая куриную косточку.
Оли неожиданно смутилась:
– Если можно… Вы хорошая, и линейкой не дерётесь, как учитель Ронд, даже когда в кабаке переберёте!
Я чуть не подавилась… Какой наблюдательный ребёнок! Ну, и как её, такую наблюдательную, куда-то отправить?!
– А я тоже хорошая буду! Честно-честно! – продолжала убеждать Оли, не подозревая, какие мысли бродят в моей бедовой голове. – Слушаться буду! И ем я мало! А ещё убирать могу…
– Вот убирать, наверное, всё-таки не стоит, – усмехнулась я, припомнив разгромленную лабораторию.
– Я вам во всём-во всём помогать буду!
– Ну, хорошо, хорошо, – я невольно рассмеялась над такой горячностью. Ишь, как понравилось приблуде: глазищи сверкают, моська умильная. Разве что не мурлыкает, а так – чистый котёнок. Можно и поучить немного. Всё равно в Приют ей пока нельзя.
– Честно? Берёте меня в ученицы?
– Честно. Беру тебя в ученицы, – усмехнулось моё расслабившееся от сытного ужина высочество. – Ешь, давай.
Ответом мне послужил радостный визг. Пожалуй, только стол помешал найдёнышу немедленно повиснуть у меня на шее. «От этих прыжков её, кстати, надо будет отучить в первую очередь», – подумала я, лениво почёсывая предплечье
– Я буду всё-всё делать! – вещала она, пока я потягивала вино. – Все книжки выучу!
– Посмотрим.
– Честно-честно! – Оли энергично закивала.
«И за столом себя вести тоже придётся учить, – мысленно добавила я, глядя как девчонка огромными кусками заталкивает в рот хлеб, умудряясь одновременно ещё что-то говорить и чесаться. – Кстати, что это мы чесаться начали в унисон? Приблуда притащила в мой дом паразитов?!»
Моё обеспокоенное высочество незаметно стряхнуло с пальцев несколько плетений, но никаких кровососов в радиусе десяти метров не оказалось. Я облегчённо выдохнула: только блохастого ректора в Академии Стихий и не хватало.
Поймав себя на том, что начинаю клевать носом прямо за столом под щебетание мелкой, я отослала её спать и, велев духам прибраться, поплелась в спальню. В ифитовы кущи все дурацкие ректорские дела. Кому я что докажу, если завтра отрублюсь в кабинете?
День не задался с самого утра. Для начала я умудрилась проспать. Потом моё сонное высочество, начисто позабыв о раскиданном в холле тряпье, запуталось в каких-то лентах и в портальную арку влетело головой вперед. Хорошо, хоть волочащиеся за мной кружевные панталончики я заметила до того, как открыть дверь явившейся Карне. Она, всем своим видом демонстрируя оскорблённую невинность, положила на мой стол очередную охапку свитков и гордо удалилась. Не успела я обрадоваться, что сегодня обошлось без нудной лекции о «бедных» чернаках, как пришёл мой горе-ассистент. Этот крутился вокруг меня минут сорок, мыча что-то невразумительное и заглядывая в глаза, пока я не указала на дверь в довольно грубой форме.
Избавившись от зануды, моё скворчащее от злости, как сало на сковородке, высочество снова уселось за стол и развернуло первый свиток.
– Нумерология. Гадость какая, – бормотала я себе под нос, просматривая планы лекций, принесённые Карной на утверждение. – Психоматрица… Кармические числа… Нумерологический анализ слов… Кармическая ось… Кармический домкрат… Стоп! Какой ещё домкрат?! А… Это квадрат…
Я никак не могла сосредоточиться. Мало того, что моё склерозное высочество давно позабыло те ничтожные крупицы нумерологии, которые, впрочем, никогда толком и не знало, так ещё и где-то в затылке угнездилась тянущая, неприятная боль. И ни обезболивающее зелье, ни аналогичное плетение на неё не действовали.
Продираясь сквозь полупонятные термины нумерологии, я невольно потирала больное место, но боль и не думала уходить, скорее, усиливалась. Поэтому, когда на высокой ноте вдруг запищал кристалл связи, моё одуревшее высочество чуть не взвыло. Естественно, мой ответ был далёк от норм светских приличий:
– Что?!
– Твои манеры, дорогая сестра, ухудшаются с каждым днём, – насмешливо проговорил Макса.
– А не надо было сажать дорогую сестру на ректорскую цепь, – огрызнулась я. – С кем поведёшься, как говорится. А манеры – последнее, чего можно набраться у студиозов.
– И ты, похоже, набралась на всю оставшуюся жизнь, ещё, когда сама носила мантию студиоза, – рассмеялся брат.
Типично братец. С ним невозможно поссориться. На моей памяти, это удавалось только зануде Алеку.
– Ну, уж какая есть, – невольно усмехнулась я. – Зачем тебе вдруг неотёсанная сестрица понадобилась, государь-наследник?
– Ладно-ладно, неотёсанная. Советую по-быстрому отесаться, потому что государь-Правитель ждет твоё обнаглевшее высочество к обеду.
– А если у меня аппетита нет?
– Тогда можешь не есть, но явиться обязана, – хохотнул Макса и посерьёзнел, – Па желает видеть твою ученицу.
– Мою… Да откуда… Зачем?! – подскочила я, едва не перевернув кресло.
– Это ты у него спроси, – братец понизил голос и добавил, – Па, конечно, впрямую не говорит, но, по-моему, он доволен, что ты за ум взялась. Хотя, сперва и обалдел, что сразу так масштабно. Даже проверять бегал. Так что не дрейфь, сестрёнка, сегодня тебя не только замуж не погонят, но даже под стражу не заключат.
«Какая же сволочь уже доложить успела? – лихорадочно думала я, не вникая в дальнейшие слова брата. – И как теперь выкручиваться?! Да и вообще, что такого масштабного в этом ученичестве?!»
– Ал! – ввинтился в мои мысли голос Максы. – Ты меня слушаешь?
– Да, разумеется, – отозвалась я, беря себя в руки. Что-что, а из безвыходной ситуации моё бедовое высочество всегда умело быстро находить выход, иначе бы давно свернуло царственную шейку на Тракте. А то, что этот выход порой оказывался входом в ситуацию ещё более безвыходную – не в счёт. – Просто пыталась сообразить, как явиться вовремя, и поняла, что такой возможности нет.
– Не зарывайся, Ал, – насторожился братец. – Па это не понравится.
– Я же не отказываюсь. Просто у меня сейчас проверка, которую я, как ты помнишь, нашему царственному родителю обещала. По этой… Как её… – Я заметалась взглядом по столу, пытаясь сообразить, что могу так срочно проверять. – По нумерологии, вот!
– Так ты же в ней ничего не смыслишь, – удивился Макса.
– Ну, и что? – уровень апломба в голосе моего окончательно зарвавшегося высочества превысил все допустимые нормы. – Проверяющий препода должен уметь проверять, а не преподавать!
– Да, ну, – с лёгким недоверием протянул братец.
– Ну, да! А теперь извини. Надо ещё подготовиться к проверке, и всё такое. Передай Па, что буду к ужину.
– Смотри, про ученицу не забудь, – напомнил Макса.
– Только о ней и буду думать, – фыркнула я, деактивируя кристалл.
Вопросы роились в голове, как взбешенные пчёлы в закрытом улье: «Кто докладывает Па не только о каждом моём шаге, но даже слове? Как привести вчерашнюю деревенскую побирушку пред очи царственного родителя и при этом не огрести? И что за ифитовы тайны с проклятым ученичеством?!»
Удар гонга напомнил мне, что лекция по нумерологии, которую я якобы проверяю, вот-вот начнётся. У меня и в мыслях не было идти туда контролировать то, в чём моё замороченное высочество смыслит меньше, чем ифит в мороженом. Но, вспомнив о неизвестном «докладчике», я бодро вылезла из ректорского кресла: за враньё Па наказывал гораздо серьёзнее, чем за любые другие провинности.
Я вошла в лекторий одновременно с ударом гонга.
– Я не буду Вам мешать, – кивнула высокой пожилой профессорше.
Она явно занервничала, но ничего не сказала, и моё затюканное противоречивыми идеями высочество скромно пристроилось в последнем ряду за спинами студиозов.
Уж не знаю, насколько хорошо профессор нумерологии знала свой предмет, но студиозов она держала в руках виртуозно. Никаких шепотков, болтовни, шалостей. Даже на непрошеную гостью в моём лице почти никто не оглядывался. Да и голосок у лерры нумеролога был самый подходящий для лекций: высокий, взвизгивающий в самый неподходящий момент. Под такой речитатив точно не заснёшь, даже если тебе просто зачитывают список жителей Белого континента. Впрочем, для меня её лекция по информативности явно уступала подобному списку.
– Как мы можем предположить с высокой степенью достоверности, вся физическая реальность, в отличие от астральной, расположена внутри Пространства и Времени. Нумерология есть учение о количественных характеристиках Пространства и закономерностях развития Бытия в соответствии с этими характеристиками. Она подразумевает под собой набор универсальных шаблонов, которые используются для построения всего физического сущего. Истинные нумерологические формы никогда не являются жёстко фиксированными.
В конце концов, я провалилась в какой-то транс, слушая, но не слыша, что там втолковывает студиозам лерра профессор.
– Они находятся в состоянии постоянного перехода от одной формы к другой со своей собственной скоростью и частотой. Таким образом, в общем случае нашей задачей должно являться выделить момент перехода, построить на его основе аналитическую модель и использовать в дальнейшем в качестве шаблона, в зависимости от наших задач эволюционного или регрессивного.
Создатели, главное, не заснуть. Если лерра ректор захрапит посреди лекции, это станет новостью похлеще, чем появление у меня мнимой ученицы. Как бы так без потерь объяснить Па, что это – недоразумение? Хороший вопрос. Но у меня есть ещё лучше. Все мои последние проблемы так или иначе появились из-за ректорского кресла. Так как же мне из него выбраться, чтоб его ифиты сожрали? Отправить в Бездну всю академию, как давеча радужное зелье?!
– Ответ неверный! – в очередной раз взвизгнула лерра нумеролог, нервным жестом усаживая на место неудачливого студиоза.
«И какой же верный?» – невольно подумало моё загнанное в угол высочество, так удачно вписался в мои мысли этот возглас.
– Объясняю в последний раз! Для самых глухих! В этой позиции цифра три возводит в степень положительные качества! И, таким образом, превращает их в отрицательные! Приведите примеры!
Дальнейшего я уже не слышала, с трудом удержавшись от победного вопля. Вот оно, идеальное решение моей должностной проблемы. Любое полезное качество, увеличенное в разы и доведённое до абсурда, становится отрицательным! И никто не сможет меня упрекнуть в чём-нибудь нехорошем! Я же хочу как лучше! На благо дорогой академии!
Что бы такое выбрать? Читать все лекции, потому что преподаватели – паршивые, и студиозы ничего не знают? Ну, уж нет! Во-первых, я всё-таки не тысячелетний маг-универсал из древних сказаний. А во-вторых, с такой тактикой я загнусь раньше, чем Па надоест моё рвение…
Экономить на всём? Как же, берегу казну, и всё такое… Хотя, нет. Тоже не годится. Тут и так, похоже, на всём экономят, судя по антуражу.
Значит, наоборот! Тратить деньги. И побольше! И всё на благо Академии. Начать можно с корпуса целителей. Там лаборатория явно требует пополнения. Па и так рычит, что дотации огромные. Так я ему их удвою. Или утрою…
От раскрывающихся перспектив у моего счастливого до безумия высочества перехватило дыхание. Да, чтоб избавится от такого активного ректора, Па сделает что угодно! Тракт! Рагетта идёт к тебе!
Глава 7. Двуногое средство от головной боли
К себе в кабинет я возвращалась едва не вприпрыжку, за что удостоилась удивлённого взгляда профессора Карны. Ещё бы, такой довольной эти стены видели мое высочество, пожалуй, всего однажды, когда тридцать лет назад нахальная девица обвела вокруг пальца экзаменационную комиссию и вопреки желанию царственного родителя поступила на курс боевиков. Припомнив эту историю, я тихонько захихикала. Па рвал и метал, узнав, что произошло. Впрочем, я и сама через пару дней пожалела, что не пошла, как планировалось, к зельеварам. Но упрямство – основная черта моего характера, и к концу учебного года мне удалось справиться не только с телом, превращающимся после тренировок в скулящий фарш, но и явной неприязнью куратора. Академию я закончила с отличием. Эх… Юность. Кто бы мог подумать, что я вернусь сюда в таком качестве?
В ректорское кресло моё ностальгирующее высочество плюхнулось, ощущая себя старым, мудрым вараном. А, может, оно и верно? Только с возрастом начинаешь ценить комфорт. Буду сидеть в этом кабинете, гонять нерадивых студиозов. Закажу свой портрет в голубой аляповатой мантии с кошмарным ректорским амулетом на груди и повешу у себя за спиной…
Я крутанула на пальцах ректорскую цепь. Разлапистая то ли звезда, то ли каракатица едва не вышибла мне глаз и, вырвавшись из рук, вломилась в пирамиду бухгалтерских книг. Высоченная стопка угрожающе накренилась. Я попыталась подхватить её, но только нарушила и без того хрупкое равновесие.