Текст книги "Ректор поневоле (СИ)"
Автор книги: Анастасия Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
– Замечательно. Когда он сможет приступить к работе?
– Только он… – замялась Карна.
– Что? Слабодарец? Косой? Одноногий? Это неважно, те зелья, что изучают боевики, особой магической силы не требуют.
– Он переселенец! – собравшись с силами, выдохнула профессорша.
– Ах, переселенец, – мигом поумерила энтузиазм я и задумалась: только тупого чернака в ассистентах мне и не хватало. Хотя, работал же на этой должности идиот Кирри. Ни ума, ни авторитета у студиозов… Вряд ли чернак сумеет сделать хуже: некуда. «А ещё, ты не судишь людей, не узнав их», – ехидно добавил внутренний голос, напомнив о мнении Никса. Я же действительно не сужу! Вот и представился случай доказать это самой себе на практике.
Карна обеспокоено следила за моими размышлениями.
– Переселенец или нет – дело десятое, – сказала, наконец, я. – Но справится ли он с моими боевиками? Пригласите его сюда. Я поговорю с ним, попробуем, посмотрим.
– Так Вы согласны? – в очередной раз ошарашенно ляпнула Карна.
– Я согласна посмотреть на него завтра утром. Скажем, в десять. Но если он путает траву каруницу с камнем карун, то ему придётся искать другое место работы.
Покровительница всех чернаков на свете внимательно рассматривала моё безмятежно улыбающееся высочество.
– Ещё что-нибудь? – не выдержала я.
– Нет. Это всё…
– Тогда хватит меня разглядывать, как монх ифита!
– Простите, – поклонилась Карна и, окинув меня очередным непонятным взглядом, наконец, вымелась в коридор.
«Ну и пусть будет чернак, – подумала я, сломав печать на очередном свитке. – Лишь бы дело своё знал. Тот же Никс – отличный бытовик, иначе не смог бы ходить с караванами: неумёхи на Тракте не выживают. Даже те, кто по должности не обязан сталкиваться лицом к лицу со всевозможными монстрами. Во-первых, сталкиваться всё равно приходится, а во вторых – бесполезного тупицу очень скоро просто перестают брать в караваны. А Никс говорил про двадцать пять лет!»
Едва я закончила с корреспонденцией, как дух-охранитель доставил послание от моего наставника. Вздохнув: вот и ещё один день ушёл в никуда, заполненный незаметной и бесполезной работой, я отправилась во дворец царственного Па.
В учебные комнаты младших братьев я вошла в приподнятом настроении. Кто бы мог подумать, что моё толстокожее высочество за такой короткий срок так крепко привяжется к мелкой приблуде: всего-то вечер её не видела, а уже успела соскучиться!
Но мелочь обратила меня внимания не больше, чем на пролетевшее по небу облачко, на миг прикрывшее светило. Она махнула мне рукой и куда-то унеслась в сопровождении обоих моих братцев.
– Она нашла общий язык с твоими братьями, – усмехнулся наставник.
– Да, я заметила.
– Не ревнуй.
– Да кто ревнует-то, – возмутилась я. Могла бы хоть поздороваться нормально, ученица так называемая.
Наставник спорить не стал, лишь понимающе усмехнулся.
– Не ревную я! – повысило голос моё слегка покрасневшее высочество.
– Вот и хорошо. Тогда ты не будешь против, если девочка задержится тут на…
– Что?!
– А вот то самое. Не знаю, кто учил её грамоте. Надеюсь, что не ты. Но читает она с трудом не от скудости ума, а потому, что три буквы алфавита никогда не видела.
– Это как? – опешила я.
– Мракобес, числящийся наставником в их поселении, объявил эти буквы проклятыми. Якобы из них состоит формула, призывающая в мир живых Безымянную, – покачал головой наставник, покривившись. – И эту ценную информацию Оли выяснила случайно, обнаружив в записке, оброненной какой-то проезжей магичкой, непонятные кракозябры.
Сообразив, о какой магичке говорила мелкая, я обрадовалась: смотри-ка, не забыла приблуда о моих наставлениях по поводу нашего знакомства.
– Девочка перерисовала их на грифельную доску и показала учителю. А тот отходил её линейкой за богохульство! – продолжал между тем наставник. – Имей в виду, Аленна, я этого так не оставлю, и буду просить твоего отца отправить контролёра в этот посёлок. Не сам же поселковый монх додумался до такой ереси!
Моё ошарашенное высочество смогло только кивнуть. Какие, однако, интересные дела творятся в провинции: то чернаки оказываются монстрами с рогами и хвостами, то теперь вот буквы проклятыми объявили. А потом мы удивляемся, что возникают странные секты, объявляющие грехом саму магию!
– В общем, к твоему отцу я пойду, скорее всего, завтра. Сегодня он принимает какое-то посольство троллей в Питруге. И Оли возьму с собой. Так что пока она задержится тут.
– Хорошо, – я не нашла причины возразить. – И пусть заодно расскажет Па, какими им представляли чернаков. Ему это будет интересно.
– А что, и тут сказки?
– Ещё какие, – кивнуло моё задумавшееся высочество, и, встряхнувшись, добавило, – Оли мне ждать, я так понимаю, бессмысленно.
– Пожалуй, – согласился наставник. – У них сейчас вечерняя пауза. Раньше начала занятия не появятся.
– Ну, хорошо, – взглянув на часы и убедившись, что до начала упомянутого занятия ещё долго, я поднялась. – Тогда вернусь в Академию. Там всегда есть чем заняться.
– Как тебе на новой должности? – наставник тоже встал, провожая меня к двери.
– Суетно, – честно ответила я, выходя из комнаты.
Вернувшись в Академию, я поняла, что ничего путного уже сделать не успею, и лучше сразу отправляться в таверну. Мое слегка перетрусившее высочество категорически не желало встречаться сегодня с Никсом. Я так и не решила, как относиться к нашему поцелую, от которого подкашивались ноги, к своим странным ощущениям, а, главное, к его заявлению про игру. Что он имел в виду? Этого я не знала, и не ощущала уверенности, что хочу узнать.
Ещё раз взглянув на часы и убедившись, что до появления в таверне Никса как минимум три часа, я шагнула в портал. Пятнадцать минут спустя знакомая обшарпанная дверь впустила меня в пропахший дрянным вином и перегаром зал.
Крупп, как всегда, восседал за угловым столом в компании пузатого кувшина и выщербленной кружки. Кивнув Адаму на безмолвный вопрос о выпивке для меня, я пошла прямо туда.
– Ты рано, – ухмыльнулся полугном, отсалютовав мне полной кружкой. – Любопытство замучило?
– Просто освободилась раньше, – пожала плечами я. – А ты, смотрю, почти трезвый. Утроба взбунтовалась?
– Ты язва, – беззлобно ругнулся наёмник. – Моя утроба бочку вина переварит и не булькнет. И вообще, может, я так от любви страдаю, что и вино в глотку не лезет. Такое объяснение в твою хорошенькую головку не пришло?
– Тебе вино в глотку не полезло? – недоверчиво хмыкнуло моё язвительное высочество. – От неразделённой любви? Ага-ага. А ещё добрые Создатели спускаются с небес на день солнцестояния и исполняют желания послушных деток.
– Как есть язва, – мотнул головой Крупп. – Наёмники, по-твоему, на высокие чувства не способны?
– Способны, а как же. Чем больше платят, тем выше чувства. Верность там всякая, любовь к командиру, безрассудная храбрость просыпаются и крепнут прямо на глазах при виде жирного контракта!
– Сразу видно наёмного народа дочурку, – расхохотался полугном.
– А ты нежную незабудку ждал? Так это ты зря. Незабудка мутировала, отрастила ядовитые шипы и зубастую пасть. Пыль на Тракте, она такая… Хитрая очень.
– Ладно, незабудка зубастая, – Крупп подлил мне вина и, посерьёзнев, спросил. – Значит, в любовь мою ты не веришь?
– Не верю, брат. Очень уж внезапно она тебя обуяла.
– А, может, я много-много лет признаться боялся, как в бабских романах пишут.
Я даже не посчитала нужным ответить.
– И замуж за меня ты не хочешь ни в какую?
– Не хочу, – спокойно кивнула я.
– А понарошку? – хитро улыбнулся наёмник.
– Это ещё как? – опешило моё обалдевшее высочество, едва не подавившись очередным глотком вина.
Но Крупп не спешил отвечать, хмуро глядя куда-то мне за спину. Оглянуться я не успела: причина внезапной немоты наёмника нежно погладила меня по плечу.
– Рагетта! Ты всё-таки пришла!
– Никс… – протянула я.
– Я сейчас! – воскликнул он, не замечая совсем не восторженные выражения на наших с Круппом лицах. – Весь вечер бегал, в глотке пересохло. И есть хочу, как василиск после зимней спячки!
– Ты же говорил, что он раньше двенадцати не появляется, – прошипела я, едва чернак отошёл.
– Не появлялся, – Крупп развел руками. – Может, та стервозная бабёнка его таки уволила сегодня?
Я промолчала. Во-первых, с миской мясного рагу вернулся Никс. А во-вторых, уж я-то точно знала, что «стервозная бабёнка» чернака не уволила, и даже пока не собиралась.
– Ладно, братцы, – поднялся Крупп, – пойду я… переоденусь. Надо мне ещё кой-куда сбегать. Увидимся.
Он ушёл, а я осталась за столом, не находя причин тоже убраться. Мало того, что Никс плюхнулся на лавку, зажав меня в углу, так ещё и не хотелось мне уходить. Вот совсем не хотелось, и всё. Не успело моё слегка пришибленное высочество задуматься над этим феноменом, как мимо прошёл Крупп. Если он и переоделся, то в точную копию своего засаленного кожаного жилета. Даже пятна от вина находились на своих местах. Прощаясь, он пожал мне руку, незаметно оставив в ладони какой-то комочек. Я, не глядя, сунула записку, а это могла быть только записка, в карман и улыбнулась как раз расправившемуся с мясным рагу Никсу.
– Пойдём куда-нибудь? – предложил он, отодвигая миску.
– Куда?
– Хочу показать тебе один уголок.
Все мои подозрения взвились, как скаковой варан, заслышавший боевой рог. Засада?
– Не беспокойся, – ободряюще улыбнулся чернак, неверно истолковав выражение моего лица. – Уроды вроде тех, благодаря которым мы с тобой познакомились, там не водятся – слишком близко к кварталу аристократов.
– И что нам там делать? – на остатках осторожности продолжала сомневаться я.
– Пойдем со мной, и увидишь. Ну же, не бойся.
– Я боюсь?! – взвилось моё оскорблённое высочество, мигом забывая о чувстве самосохранения. – Я, если ты забыл, боевая магичка, между прочим!
– Согласна?
– Ещё бы. Но если там будет скучно…
– Не будет, – уверенно мотнул головой Никс. – По пути только к Нисе заскочим.
– Хорошо, – сдалась я под напором дара убеждения ифитова чернака и собственного любопытства. – Только недолго. У меня сегодня не так много времени.
– Как скажешь, моя принцесса, – слегка поклонился он.
По дороге к булочной Нисы мы молчали. Никс загадочно улыбался, а я нервно гадала, случайно ли он назвал меня принцессой, или это часть той самой игры, о которой он говорил в прошлый раз.
В булочной мы задержались ровно на пять минут. Точнее, возле неё: Никс вошёл, а я осталась ждать у ворот. Обратно он вернулся так быстро, что я даже не успела запустить слухача, чтобы узнать, зачем мы вообще сюда явились. А дальше всё завертелось с безумной скоростью и совершенно не так, как я предполагала.
Начнём с того, что вместо тёмного закоулка Никс привел меня на главную площадь храмового города. Пока моё ошарашенное высочество озиралось, пытаясь придумать, какого ифита тут понадобилось чернаку, и не решил ли он предложить мне помолиться перед смертью, вихрь слабо мерцающих искр оторвал мою зазевавшуюся тушку от мостовой. Я и пискнуть не успела, как обнаружила, что сижу на крутом скате алой крыши храма Рири, мёртвой хваткой вцепившись в какое-то архитектурное излишество. Рядом устроился Никс, заботливо обнимая меня за плечи.
– Совсем забыл спросить: ты высоты не боишься?
– Не боюсь, – с трудом подавив пляшущие на кончике языка ругательства, отозвалась я и принялась один за другим отдирать непослушные пальцы от каких-то кованых завитушек.
– Смотри, как красиво – повел рукой чернак.
– Где? – брякнула я: с крыши храма Рири открывался замечательный вид на… на парадный парк питругской резиденции Правителя. Ифит пожги этого проклятого чернака, что за намёки?!
Я недоумённо проследила за его взглядом: ничего необычного, всего лишь очередной приём. Судя по тому, что всю эту суматоху развели именно в Питруге, а не в столице, принимают представителей какой-нибудь малой народности, вроде гномов или русалов. Хотя наставник что-то говорил про посольство троллей. Возможно, это именно они. Отсюда такие подробности не разберёшь. Наверняка днём вся эта толпа приносила жертвы в каждом из храмов, как положено по протоколу. Немного раньше Па сказал одну из навязших в зубах речей о дружбе народов, дарованной нам Создателями. А теперь вся компания, минус Па и его приближённые, напивается за казённый счёт. И если мы просидим на крыше до утра, то сможем полюбоваться, как служители собирают упившиеся туши по всему парку.
– Отсюда они похожи на разноцветных бабочек, – тихо проговорил Никс, рассматривая цветастую суету, ярко освещённую большими светляками. – Можно просто смотреть и не думать, какие сволочи большинство из них. Хочешь принять участие в веселье?
– Эммм… – в очередной раз оторопела я. – Что я там не видала?
– Да, – тепло улыбнулся чернак. – Я и забыл, что ты из благородных. Тебя, наверное, приводили посмотреть на такие сборища. Неудивительно, что моя идея не вызвала энтузиазма. Сомневаюсь, что на бастарду смотрели благосклоннее, чем на чернака. Но я предлагаю присоединиться немного по-другому. Без презрительных гримас всей этой братии. Пусть они послужат фоном нашему личному празднику. Смотри, что я прихватил!
Он достал из пакета, которым разжился в булочной, оплетённую соломой бутыль.
– Зд-здорово, – выдавила из себя я, увидев, как следом за стаканами появляются те самые медовые булки.
– Я знал, что тебе понравится! Медовых булок вкуснее, чем у Нисы, я ещё не пробовал. А ты умеешь их печь?
– Нет, – буркнула я, принимая угощение.
– Ничего. Я попрошу Нису, она тебя научит. Всякая уважающая себя девушка должна уметь печь медовые булки!
– Это что ещё за… – возмущённо начала я, но Никс со смехом перебил.
– Шучу! – воскликнул он, поднимая руки. – Это Ниса так говорит. А мне всё равно, умеешь ты их готовить или нет. Ты вообще можешь не приближаться к печи. В конце концов, я – бытовик не из последних, нас этому учат. Но, согласись, хорошо уметь делать такую вкуснятину. Не всегда же рядом окажемся Ниса или я.
– Зато пекарская печь размером с полдома, разумеется, постоянно под рукой, – съязвила я. – Что ж себя не побаловать, да?
Чернак расхохотался.
А мне было не до смеха. Моё старательно улыбающееся высочество судорожно искало подходящий момент, чтобы незаметно уронить ифитову булку с крыши. Но, как на зло, Никс не отводил от меня глаз, словно забыв, что приволок сюда новую подружку, дабы полюбоваться торжествами в парке Правителя.
– Ты ешь, не экономь, – подбодрил он, заметив, что моя булка не тронута. – У меня ещё есть.
Укусить это? Ну, уж нет, слишком хорошо моё брезгливое высочество помнило свою последнюю и единственную попытку попробовать простонародное лакомство. Я не отрывала глаз от чернака, надеясь, что тот отвернётся. Но он по-своему понял мой взгляд. Мягко забрал у меня стакан и притянул к себе.
«Ну, что ж, если по-другому от мерзкого угощения не избавиться…», – обречённо подумала я, ногой аккуратно столкнув промасленный пакет вниз. Это была последняя связная мысль. А потом меня снова захлестнула сладкая нега, которую будил своими поцелуями Никс. Перед глазами закружился безумный хоровод из звезд, ярких одежд аристократов, танцующих далеко внизу, и алых всполохов черепицы, на которой мы сидели. А тёплые мягкие губы Никса нежно ласкали мою кожу, заставляя забыть, кто мы и где находимся.
Надо ли говорить, что в ректорский кабинет я вернулась гораздо позже, чем рассчитывала, уставшая, как тягловый варан, ничего не понимающая и безумно счастливая? Только перед сном я вспомнила о таинственной записке Круппа. Да и то лишь потому, что она вывалилась из кармана, когда моё витающее в розовых облаках высочество стало раздеваться. Насвистывая что-то весёленькое, я развернула смятый обрывок бумаги. Полугном расщедрился только на одну кривую строчку. Но, прочитав её, я рухнула в кресло, как марионетка, которой в разгар танца вдруг обрезали все ниточки: «Вот как это понимать? Привет, реальность?!»
Глава 17. Без меня меня… продали?!
Поспать мне так и не удалось. Сон не шёл, а в голове постоянно вертелись странная записка Круппа: «Прежде, чем связываться с чернаком, поговори со мной. Я дам больше». Вот как мне было это понимать? На ум приходили самые разные предположения: от совершенно невинных до откровенно безумных. И ни одно из них не казалось мне достаточно достоверным.
Хотелось немедленно отправиться в таверну и вытрясти из полугнома правду. Но я понимала, что уходить средь бела дня из Академии не лучшая идея. Да и сам наёмник вряд ли сидит за кружкой вина круглые сутки. Не разыскивать же его по всему городу.
На явившегося по приглашению профессора Карны кандидата на место ассистента моё взбудораженное высочество едва взглянуло. Я бы и вовсе выставила его вон до лучших времён. Но сегодня после обеда боевиков ждали очередные практические занятия по зельеварению, и что-то подсказывало мне, что в таком состоянии моему мечущемуся от бешенства к меланхолии и обратно высочеству лучше не подходить к котлу.
Чернак, имя которого я забыла сразу же после того, как он представился, заметно удивился, на третьей минуте разговора получив в руки план занятий боевиков.
– Если к финальному гонгу мне не придётся нестись сломя голову к Вам на помощь, все, включая Вас, останутся живы, а лаборатория цела, то на испытательный срок Вы приняты, – заявила я. – Если же всё вышеперечисленное не случится в ближайший месяц, бессрочный контракт – Ваш. Дух-охранитель покажет Вам Ваши комнаты и лабораторию.
Моё раздражённое высочество нетерпеливо щёлкнуло пальцами, и рядом с ошалевшим переселенцем появилась серая дымка, смутно напоминающая очертаниями человека.
– Что-то ещё? – поторопила я, заметив, что чернак топчется на месте, вместо того, чтобы уходить.
– Так просто? – неверяще выдохнул он. – Раньше меня о родственниках до седьмого колена и то расспросить не ленились!
– Кто работать собирается? Вы или Ваши родственники? Меня интересуют только Ваши профессиональные качества, как преподавателя. Справитесь с боевиками – будете работать в Академии стихий. Точка.
Чернак молча поклонился и вышел за дверь. Я же недовольно фыркнула себе под нос: «О родственниках он мне рассказывать собрался! Идиот!».
Несмотря на нелестную характеристику, которой я проводила нового ассистента, до конца занятий меня так и не позвали в лабораторию. Мало того, под вечер моё окончательно вымотавшееся от бесполезных размышлений высочество имело удовольствие наблюдать из окна, как по аллеям парка прогуливается профессор Карна в сопровождении этого товарища. Я даже не поскупилась на плетение, увеличивающее остроту зрения. Чернак возбуждённо размахивал руками, что-то рассказывая, а сушёная вобла недоверчиво покачивала аккуратно прилизанной причёской. Не иначе, как меня обсуждали, сплетники.
Взглянув на часы, я решила, что мучиться от неизвестности дальше не имеет смысла. Занятия закончены. Мало ли, куда может в такое время отправиться лерра ректор.
Закинув за спину парные мечи, я шагнула в портал. В кабинете остался призванный мной дух-охранитель. Он должен был сообщать возможным посетителям, что лерра ректор отправилась по неотложным делам, и решение всех возникших вопросов переносится на утро.
Таверна, как всегда, встретила меня гулом и запахом кислого вина. Едва кивнув на пяток прозвучавших приветствий, моё отбросившее излишние политесы высочество прошагало прямо в угол, где сидел полугном, радостно махавший в мою сторону грязной лапищей.
– Ну! – рыкнула я вместо приветствия.
– Для начала могла бы и поздороваться, – ухмыльнулся Крупп.
– А я не уверена, что желаю тебе здоровья, – огрызнулась я.
– Ну, вот… Я по мере сил пекусь о её благополучии, а она…
Моё взбешённое высочество повело рукой, заставив осыпаться серой пылью глиняную кружку полугнома.
– Понял! – подскочил тот, уронив уцелевшую ручку. – Пошли наверх. Поговорим без лишних ушей.
Мы поднялись. Заметив краем глаза спешащего к нашему углу Адама, возмущённо размахивающего толстыми короткими ручками, я бросила на стол мелкую монету и пошла вслед за гномом.
Маленькая комнатка под самой крышей воняла перегаром и ещё чем-то неуловимо знакомым, но от этого не менее противным. Крупп резво смахнул с колченогого стула гору грязных носков и прочего белья и затолкал её ногой под кровать:
– Прошу прощения: уборка.
– Вонять от этого меньше не стало, – буркнула я, опираясь плечом о косяк. Садиться на поверхность, где ещё секунду назад валялись гномовы подштанники, не хотелось.
– Вонять? – Крупп удивленно принюхался. – Ах, это!
Он подхватил тарелку с какими-то объедками и выставил в коридор:
– Адам, скотина, тухлые яйца на завтрак подсунул. А я эту неделю замотался, всё руки не доходили выбросить.
– Скажи лучше, забухался, – проворчало моё скривившееся высочество. Что-то в последнее время большинство моих неприятностей начинается именно с запаха тухлых яиц.
– Ну, не без того, – хмыкнул полугном, развалившись на кровати.
– Ближе к делу!
– Вот это по-нашему! – неведомо чему обрадовался Крупп. – Тебе тридцать процентов.
– Тридцать процентов чего? – с притворной нежностью поинтересовалась я. – Тридцать процентов твоих долгов? Или тридцать процентов грязных тряпок под этим лежбищем? Так я не претендую.
– Золота, язва, – заржал полугном. – Золота! Три тысячи звонких блестящих жёлтеньких монеток. Аванс, так и быть, причислю к своей доле.
– Благодетель…
– Сорок, – повысил Крупп, – и заметь: никакого супружеского долга. Мне вообще девушки нравятся покрупнее. Типа матушки. Лет через десять разбежимся, мол, бесплодные. И всё. Гуляй с кем хочешь. Зато четыре тысчонки в кармане. На Тракте столько и за полвека не заработать!
– Ифитов наёмник! – я зажгла на ладони огненный шар. – Тебя поджарить, чтоб ты нормально заговорил?!
– Да что ты бесишься?! – слегка забеспокоился полугном. – Согласен на пятьдесят! Всё по-братски! Аванс только тоже из обеих долей вычтем!
– Аванс, который ты уже успел потратить? Какое щедрое предложение.
– Я тебе со своей доли отдам!
– Крупп… – я отлипла от косяка и остановилась прямо перед наёмником. – Или ты мне сейчас подробно рассказываешь, кто и за что предложил тебе кучу денег, или деньги тебе больше не понадобятся.
– А, так вот ты о чём! – упокоился полугном. – А я-то решил, что ты ещё больше долю хочешь! Нет тут никакого секрета, раз мы с тобой партнёры теперь…
– Об этом мы пока не договорились.
– Договоримся, – уверенно отмахнулся Крупп. – Как иначе, когда столько золота на кону?
– Рассказывай! – окончательно потеряло терпение моё взбешённое высочество.
– Родственнички твои подсуетились, – фыркнул наёмник.
– Кто?! – опешила я.
– Ну, кто именно, это тебе виднее. А я так понимаю, что либо папаша о старых грешках вспомнил, либо братец забеспокоился, что наследство на сторону пойдёт.
Мои вытаращенные глаза едва не вылезли из орбит: что за бред?!
– Ну, чего пялишься? Знаю я, что ты бастарда. Сказал он мне. И чего? Да там, в зале, треть наёмников такие же, только о них папаши забыли сразу после зачатия. А тебя вот отчего-то помнят. Может, у тебя и мамаша была из благородных?
– Угу, – ляпнула я, пытаясь понять, как попала в этот театр абсурда.
– Тогда понятно. Никакой «подлой» крови в жилах. По закону можешь на наследство претендовать. Только это по закону. А по жизни, прибьют тебя, едва высунешься. Не любят аристократы наследство делить. Твои-то родственнички явно не из последних, раз таких денег не пожалели, чтоб проблему миром решить, – полугном задумчиво пожевал губами. – Убить стало бы дешевле. Намного.
– Убить не получилось.
– Значит, плохо старались. Любого можно убить.
– Крупп, тебе за что заплатили, скотина?! – снова обозлилась я.
– Чтоб я на тебе женился.
– Так… – забыв про брезгливость, я плюхнулась на колченогий стул.
– Имея в мужьях парня из подлого сословия, да ещё и полукровку, ни на какое наследство ты претендовать не сможешь. От тебя пытаются тихо вежливо откупиться, детка, – пояснил Крупп. – Мой тебе совет: берём деньги и уматываем в закат.
– Рассказывай подробно, – потребовало моё наконец зашевелившее извилинами высочество.
– Да нечего рассказывать, – пожал плечами полугном. – Пару недель назад подсел ко мне мужичок. Морду он под капюшоном прятал. Ну, так здесь четверть так делает – ничего необычного. Только этот не из ночного народа был, и не из наёмного тоже.
– С чего ты взял? – прищурилась я.
– Руки. Слишком чистые для ночного и слишком нежные для наёмника. А на пальце кольцо с крупным брильянтом – не для простых людей украшеньице. В общем, он спросил, правда ли, что я с тобой знаком. Я подтвердил. Ты на Тракте девушка не последняя. Тобой караванщики часто интересуются…
– Дальше, – моё не первый год топтавшее пыль высочество и без похвалы гнома знало о своей репутации у караванщиков.
– Он рассказал мне, что ты бастарда, и семья очень хочет устроить твоё будущее. Мол, нехорошо, когда дитятко, хоть и незаконное, шею под когти подставляет. А ты ж девушка самостоятельная и помощь от семейства принимать не хочешь, вот они с другой стороны и зашли. Я, понятное дело, тебе об этом рассказывать не должен, а просто почтового духа отправлю, когда дело выгорит. И денежку получить. Пятьдесят монет он мне задатком выдал. Наверняка, всех перепёлок в одну клеть не сажали – не один я такой… жених. Но я тебе больше всех отсыплю, не сомневайся!
«Да… Не один ты, Крупп. Ещё был мой сбежавший ассистент Кирри. Возможно, глупый студиоз Рус. Хотя, этим вряд ли озвучили сказку о бесхозной бастарде. И Никс… – в груди шевельнулось что-то острое. – Он считает, что я бастарда. Но и принцессой ифитов чернак меня тоже называл! Так, стоп. О Никсе я подумаю в другой раз!»
– Чего молчишь? – забеспокоился полугном.
– Да вот думаю, тебя лично прибить, или оставить это удовольствие своим родственничкам?
– Это как? – опешил полугном.
– Я не бастарда, – с кривой улыбкой отозвалось моё почти успокоившееся высочество. – И не безродная наёмница. Тут тебя не обманули.
– А кто? – вытаращил глаза наёмник.
– Если я тебе об этом скажу, придется действительно тебя убить. Как в эльфийском романе, – ухмыльнулась я. – Просто поверь. Женившись на мне, ты не дожил бы и до первой брачной ночи, продажная твоя шкура. Так что радуйся, что на подобную глупость я не способна. А теперь помолчи – мне надо подумать.
Главная загадка разрешилась: я узнала причину любовного поветрия, поразившего моих знакомых. Осталось найти виновника и примерно наказать. Несмотря на внешнее легкомыслие, своей честью мое безбашенное высочество всегда дорожило. А неизвестный покушался именно на честь. Принцесса, увлечённая полукровкой или чернаком… Такие фортели могла себе позволить Рагетта. И Па прекрасно о них знал. Целибата от своих детей он не требовал, закрывая глаза на мелкие грешки. И я, хоть и дочь, а не сын, исключением не была. Но царственный родитель не замечал мои кратковременные интрижки до тех пор, пока никому не приходило в голову, что нахальная наёмница-магичка Рагетта и эксцентричная принцесса-зельевар Аленна – одна и та же девица.
А теперь представим, что такая связь стала достоянием общественности… Бррр… В лучшем случае меня выдадут замуж за послушного, мало-мальски подходящего для передачи королевского дара аристократа и ушлют в отдалённую провинцию без права отлучаться из семейного гнёздышка и тюрьмы по совместительству. В худшем – по-тихому отлучат от рода, а недельку спустя на мою бедовую голову упадёт кирпич. Разумеется, совершенно случайно.
«Кому же так сильно досаждало моё присутствие? – я потёрла ноющие виски. – Конкуренты-наёмники? Были у меня недоброжелатели, но для подобной многоходовки слишком тупые. Да и денег такими огромными суммами у них отродясь не водилось. Кто-то из них скорей уж попытался бы сунуть мне кинжал под ребро. Дворцовыми интригами я не интересовалась. Да и не знал никто во дворце о второй жизни принцессы Аленны. Хотя… Кое-кто всё-таки знал!»
Я развернулась к Круппу, только сейчас заметив, что уже битый час расхаживаю по тесной комнатушке, а наёмник с ногами забился на кровать, пытаясь сделаться как можно незаметнее.
– Ты чего?
– У тебя руки горели! – прошептал Крупп.
– Это плетение такое, – с деланным равнодушием отмахнулась я. – Сосредоточиться помогает.
Полугном недоверчиво осмотрел мои пальцы, но, не найдя другого объяснения, вынужден был принять моё. «Вот так и попадаются, забывшись, – отругала я себя. – Слава Создателями, суть королевского дара держится в секрете! А то бы Крупп моментально понял, кто перед ним тут вышагивает».
– Куда ты должен был отправить почтового духа? – спросила я, готовая услышать слово «столица». Именно там в последнее время обретался разлюбезный дядюшка Симеон, недовольный моим назначением на пост ректора, желающий вернутся в насиженное кресло к драгоценной невесте-черначке и, как и прочие мои ближайшие родственнички, прекрасно осведомлённый о двойной жизни племянницы! Кроме того, кольцо с большим голубым брюликом он носил, не снимая, сколько я его помнила, и мог банально забыть снять.
– На север. В провинцию Локхар, – спокойно ответил Крупп, не подозревая, что только что в хлам разбил все мои выкладки.
Упомянутая провинция находилась в самом дальнем от столицы конце Белого континента: полузабытый ифитов угол, о котором помнили только редкие караванщики, ходившие на северные плато троллей, сборщики налогов да королевские детки, которым географию страны в головы вбивали намертво. Кто ждал известий от купленных поклонничков? Кого дядюшка мог посвятить в свой подлый план?! Об этом стоило подумать в более спокойной обстановке.
– Забудь о сделке, – посоветовала я, выходя. – Тебе никто никогда ничего подобного не предлагал.
– Да уж понял, – проворчал Крупп мрачно. – А если он вернётся?
– Ты его впервые видишь.
Полугном кивнул, и я, тут же забыв о нём, отправилась в Академию.
Глава 18. Каков учитель – таков и ученик. А ученица ещё хуже
По пути к городскому порталу я отметала все мысли, сосредоточившись на переставлении ног. Слишком многое вокруг напоминало о Никсе и наших прогулках. Если бы кто-нибудь увидел меня на площади тогда, то решил бы, что у девицы серьёзные проблемы со здоровьем: я шла вперёд, а смотрела при этом влево. Объяснялся этот выверт просто. Моё оскорблённое в лучших чувствах высочество старательно не замечало алую громаду храма Рири. Наконец, серая дымка портала впустила меня в тихую прохладу ректорского кабинета.
А там вовсю… Нет, не орали. Там вовсю воняло! Для разнообразия, смердело не тухлыми яйцами, а палёной шерстью. Да что за рок такой преследует моё невезучее высочество в последнее время?!
