Текст книги "Ректор поневоле (СИ)"

Автор книги: Анастасия Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Родню мне только не пугай своими привычками, – усмехнулся он, когда я сконфуженно потушила третий огненный шар.

Причина была вполне адекватной: чернак отодвинул доску в заборе и галантно предложил мне пойти вперёд. В дыру просматривалась исключительно тьма, без каких либо вкраплений света. Даже ночное светило, как по заказу, скрылось за какой-то тучей. Кто же мог предположить, что за забором обнаружится не банда головорезов, а чистенький ухоженный дворик размером с носовой платок?

– Калитка с другой стороны, обходить – долго, – пояснил переселенец, постучав в дверь дома.

Несмотря на поздний час, открыли нам почти сразу. Скрипнуло где-то в стороне смотровое окошко, но едва гостя опознали, дверь распахнулась, и на пороге показалась молодая женщина. К моему удивлению, она не оказалась ни заспанной, ни полуодетой, как положено порядочным людям в половине четвертого утра, будь они хоть трижды переселенцы.

– Никс! – воскликнула она, обнимая чернака. – О, а кто это с тобой?

– Рагетта, – ухмыльнулся тот и, повернувшись ко мне, добавил, – А эта невоспитанная особа, забывшая представиться – моя сестра Ниса.

– Очень приятно, – отозвалась я, всё меньше понимая, что вообще вокруг меня происходит.

– Она из благородных, что ли? – тихо, с едва заметной опаской уточнила хозяйка, пропуская нас в просторную прихожую, служившую одновременно гостиной.

– Да что ты, – рассмеялся Никс. – Такая же, как мы: из простых.

Я вскинулась было, как это, меня приравняли к чернакам, но вовремя успела прикусить язык.

– Мы с Рагеттой поспорили. Я пытаюсь убедить её, что у тебя лучшие медовые булки в храмовом городе.

– Ну, раз медовые булки любит, значит, из нормальных, – успокоилась Ниса и на меня посмотрела уже куда дружелюбнее. Правда, и совершенно непонятной заинтересованности в её взгляде прибавилось. – Благородные, они плебейские радости не жалуют, тем более, когда эти радости с нашей родины…

Тут уж меня перекосило окончательно. Пришлось отвернуться и с преувеличенным вниманием уставиться в стену. Благо, там висели какие-то детские каракули в рамочках, иначе мой внезапный интерес к обоям вызвал бы закономерные подозрения даже у последнего идиота.

– Нравится? – хозяйка встала рядом, с гордостью любуясь примитивными картинками. – Это наша старшая рисует. Никакой магичести у неё, слава Создателям, нет, а вот рисовать – любит.

– Красиво, – вынуждена была ответить я.

– Вот и я говорю, – подхватила женшина. – Глядишь, на будущий год в общину…

– Ниса! – поспешно перебил Никс. – Мы только за булками зашли. А так – поздно уже. Мне бежать пора.

– Ах, ну, да. Я-то, как мы пекарню открыли, по другим часам живу. Посиди тут немного, сейчас принесу. Муж должен был уже печь освободить. На твою долю собрать?

– А как же, – чернак снова улыбнулся.

Я только кивнула, зацепившись за странную оговорку хозяйки. Насколько мне было известно, никаких общин у чернаков на Белом континенте не существовало. Так куда же собрались отправлять через год неизвестную девчонку? И совершенно недоступная моему пониманию радость по поводу отсутствия у ребёнка магических способностей тоже не лезла ни в какие ворота. Не на Чёрный же континент её отвезут…

– Рагетта? – прервал мои размышления Никс, как только мы остались вдвоём. – Ты не обиделась?

– С чего бы? – с деланным равнодушием пожало плечами моё окончательно запутавшееся высочество.

– Да, ладно, – недоверчиво хмыкнул он. – В тебе-то благородной крови уж точно побольше, чем в нас.

– С чего ты взял? – я постаралась взять себя в руки.

– Так не слепой, – уже в открытую ухмыльнулся он. – Уж разницу между деревенщиной и теми, кто приучен есть ножом и вилкой, я заметить способен. Ты точно в Академии отучилась, а это сомнительное удовольствие бесплатно только для чернаков. Где, кстати: здесь, в храмовом городе, или в какой-то из местных?

От необходимости отвечать меня спасла Ниса, вернувшись в комнату с двумя промасленными бумажными пакетами. Я поблагодарила, но мыслями была очень далеко от булочницы и её изделий. За почти двадцать пять лет на Тракте никто никогда не говорил мне о каких-то видимых отличиях Рагетты от прочего, в большинстве своём не слишком образованного, наёмного люда. А тут какой-то чернак, которого я и видела-то всего два с половиной раза, выдаёт такие умозаключения. Ректорское кресло на меня так паршиво влияет, что ли? Расслабилась и воспитание ни к месту проявляю?

Распрощавшись с радушной хозяйкой, мы вышли на тёмную улицу. На этот раз Никс вывел меня через калитку. Ночь близилась к концу, и я уже буквально чувствовала на языке мерзкий вкус бодрящего зелья, которое мне неминуемо придется глотать через несколько часов.

– Куда тебя проводить? – спросил он.

– К ближайшему городскому порталу, – улыбнулась я, радуясь, что ифитов переселенец оставил неудобную тему в покое. – Из этих переулков мне, пожалуй, самостоятельно не выбраться.

Никс с прищуром посмотрел на меня, но говорить ничего не стал, и быстро зашагал по узкому проулку. Моё в очередной раз севшее в канаву высочество даже подумать не успело, что мог бы значить этот взгляд, как мы вышли к массивной стене из тускло багровеющего в темноте полированного камня. Пока я соображала, где не так давно видела нечто подобное, стена закончилась, и передо мной появилась Главная площадь. Ифит пожги мои склерозные мозги: не узнать Первый храм Рири, пусть даже и смотрела я на него со стороны заднего двора, это надо было постараться!

– Удивляешься, что я догадался о твоём происхождении? – усмехнулся чернак. – Зря. Любой бы на моём месте догадался. Ты не узнала Торговый квартал, где живёт моя сестра, а ведь туда за покупками ходит весь город.

Я промолчала. Отвечать было нечего. Действительно, потрясающая небрежность с моей стороны. Оправданием этой небрежности могло послужить только то, что Храмовый город я никогда особо не любила и дальше таверны «У наёмника» не забредала, а при необходимости пользовалась порталами. Подобные трущобы в столице и ещё десятке городов я знала, как свои пять пальцев. Но не объяснять же это чернаку. Ещё мой учитель политического этикета говорил: чем больше оправдываешься, тем меньше тебе веры. Ну, вот что мне стоило сразу сказать, что в Храмовом городе я бываю редко, и уж точно не живу здесь? Теперь-то поздно.

Пожалуй, в тот момент меня бы не слишком удивило, даже назови чрезмерно проницательный переселенец моё настоящее имя и титул. Но ифитов чернак всё равно нашёл, как загнать моё замороченное высочество в ступор.

– Рагетта, – он коснулся моего плеча, когда я уже поднялась по ступеням портала.

– А?

– Тебе же плевать, что я родился на Чёрном континенте. Я ни разу не поймал на себе или на Нисе снисходительный или брезгливый взгляд. Ты не причисляешь нас ко второму сорту, как большинство белаков.

– Ммм…

Что-то многовато междометий. А ведь я никогда не жаловалась на скудость словарного запаса. Ифитов чернак! Но он, оказывается, ещё не закончил, спокойным голосом вышибив из меня остатки связного мышления.

– Не мычи. Я просто хотел сказать, что мне неважно твоё происхождение. Ну, бастарда. И что? Не стоит по этому поводу так уж переживать. Короче, я всегда рад тебя видеть. И Ниса тоже. Заскучаешь по медовым булкам, или ещё зачем – заходи.

– Э…

Но Никс не стал ждать, пока мои дубовые мозги провернутся и родят адекватный ответ. Завершив свой неожиданный спич, он развернулся и почти бегом направился через площадь в сторону академии. Глухо выругавшись, я шагнула в портал.

В кабинете я бросила пакет с медовыми булками на парту, заменившую мне рабочий стол, а сама устало плюхнулась в кресло. Пора подвести итоги ночной вылазки и признать, что моё самоуверенное высочество потерпело поражение по всем фронтам.

Да. Крупп нашёлся. Но я так и не выяснила, с кем он тогда пил. Зато умудрилась спровоцировать слухи о помолвке с полугномом. Никса тоже разыскивать не пришлось. Но и это не дало мне ровным счётом ничего. Я не успела задать вопросы о его работе и начальстве и вообще ни о чём. Вместо этого он познакомил меня со своей сестрой, да ещё решил, что я незаконнорожденная…

Если о чём-то из моих сегодняшних «приобретений» узнает Па, мало глупой Аленне не покажется. Тут уже не замужеством, а изгнанием попахивает.

Глава 13. Ифитовы радости

Очередной день начался с довольного визга Оли и резкой боли в шее. Кое-как продрав глаза, я обнаружила причины этих событий. Вчера моё вымотавшееся высочество так и заснуло в кресле, в результате загривок задеревенел намертво. А приблуда, проснувшись, обнаружила на столе пакет с проклятыми булками и теперь громогласно выражала свой восторг.

– Оли, – поморщилось моё высочество, поднимаясь. – Чуть потише.

– Ой, извините, – спохватилась приблуда.

– Ничего. Всё равно вставать надо… – я попыталась повернуть голову к часам на стене, но потерпела неудачу: пришлось развернуться всем корпусом, – … было ещё два часа назад.

– Я духам приказала Вас не будить, – прочавкала Оли, вгрызаясь в румяную булку. – А больше ничего не было. Только бумажки появились, и в дверь кто-то стучал два раза. Потом отстали.

– Понятно, – проворчала я, окинув коротким взглядом очередную кучу корреспонденции на парте перед креслом. На вершине красовался здоровенный свиток, украшенный Большой государственной печатью: личное послание моего царственного Па. А ему-то что понадобилось, чтоб уведомлять меня так официально?

Я уже протянула руку, чтобы прояснить этот вопрос, и только тут сообразила: перед моим креслом всё ещё стоит та самая парта.

– Оли, – неуверенно спросила я. – Мы же, вроде, стол покупали?

– Ага, – кивнула мелкая, громко прихлёбывая чай.

Я окончательно перестала соображать. В мебельной лавке мы точно были. Стол, действительно, купили, и приблуда это подтвердила. Значит, я ещё не окончательно свихнулась, и что-то в моей дырявой головушке сохраняется. Но где, в таком случае, ифитова мебель?! Меня, что, угораздило забыть покупку в лавке?!

– И где он? – рискнуло спросить моё в очередной раз усомнившееся в собственном душевном здоровье высочество.

– А в спальне у окна. Мне там удобнее. Да и места хватило, – как ни в чём не бывало, заявила Оли.

Я молча прошла в соседнюю комнату. И тут же всё поняла. Кроме одного: что, ифит меня сожги, в последнее время творится с моей головой?! У окна стоял стол. Письменный. С двумя тумбами и полированной столешницей. Детский. Моё тупоголовое высочество за него не влезет при всём желании. Правильно. Как заказывали. Что было сказано торговцу? «Мне нужна детская кровать и стол». Нужны – получайте. Я глухо выругалась.

– Вам не нравится? – огорчилась неслышно подошедшая Оли.

– Нравится, – я взяла себя в руки и даже постаралась улыбнуться: в конце концов, приблуда не виновата, что у неё тупая учительница.

– А чего тогда ругаетесь?

– Подумала, что надо было и себе стол купить – за партой не очень удобно. Но это не страшно: в другой раз.

– А, – успокоилась мелкая. – Я велела духам для Вас чай принести. Будете?

– Буду, – усмехнулась я. – Куда ж деться?

– С булкой! – обрадовалась Оли, сунув мне в руку липкое и жирное изделие Нисы.

– С булкой, – сдалась я, хоть и не особо любила сладкую выпечку.

Минуту спустя я поняла, что ненавижу сладкую выпечку и в особенности медовые булки. Вам приходилось есть сочащуюся жиром вязкую массу, которая на вкус при этом была бы приторно сладкой, да ещё и липла к зубам качественнее, чем самый лучший клей? А мне пришлось. И называлось это непотребство «медовая булка». Немедленно выплюнуть отвратительную субстанцию прямо на ковёр мне помешали только намертво слипшиеся челюсти.

– Вкуснятина, да? – улыбнулась Оли.

«И как она умудряется есть эту гадость и при этом болтать?» – невольно удивилась я.

– У нас в посёлке их только на День пришествия пекут, – продолжала мелкая, не замечая, что её горе-наставница онемела. – Да Вы ешьте, не стесняйтесь. Там в пакете ещё две штуки, мне столько не съесть – лопну.

«Мне и того, что в зубах, не съесть – сдохну!», – рявкнула я, к сожалению, лишь мысленно.

А приблуда заливалась певчей птицей, рассказывая, какие прекрасные эти ифитовы булки. Наконец, она сообразила, что не слышит ответа.

– Ну что же Вы рот-то так набили? – округлила глаза она. – Вкусно, конечно, но ведь и подавиться можно. Да и некрасиво это. Вона, чайком запейте.

Перед носом появилась исходящая ароматным паром кружка.

– Пейте.

«Как?!» – беззвучно возопило моё оскорблённое высочество, и внезапно от возмущения сумело расцепить зубы.

Взгляд метнулся по сторонам в поисках, куда бы выплюнуть то, что ещё не успело продвинуться дальше горла. Но тут мне стало стыдно: Оли так радуется, угостив моё неблагодарное высочество своим любимым блюдом, а я… Сделав над собой титаническое усилие, помянув Безымянную и всех ифитов Бездны, я проглотила мерзкую субстанцию и поспешно схватила кружку, желая смыть с языка отвратительный привкус. И чуть не выругалась вслух. Чай был сладким. Нет, не так. Это был мёд, слегка разведённый чаем. Мало того! По поверхности противной жидкости плавал не до конца растаявший кусок масла!

– Нравится? – гордо уточнила Оли, по-своему истолковав непередаваемое выражение высокородной физиономии. – Я специально для Вас делала. Ну, то есть, делали духи, но я командовала. Такой чай у нас в посёлке заваривают. Правда, те, кто побогаче. Мне-то всего пару раз досталось.

– Очень вкусно.

Чтобы проглотить рвущиеся с языка эпитеты, мне потребовалось гораздо больше выдержки, чем для отвратной выпечки. Кстати, о выпечке: куда бы её незаметно выбросить? Но приблуда словно прочитала мои мысли:

– А чего Вы не едите?

– Эмм… Видишь, ли… – но сказать правду не повернулся язык даже у моего толстокожего высочества. – Вчера поздно поужинала и ещё не успела проголодаться. Но я сейчас по дороге на лекцию доем.

– Сегодня тоже? Так Вы ж вроде вчера туда ходили.

– Куда?

– Ну, на лекциё это.

– На лекцию, – машинально поправила я и, выхватив из висевшего на стене расписания утренние часы, назвала первое, что попалось на глаза, – Надо пойти посмотреть, как историю преподают. Давно уже собиралась, но всё времени не находила.

– Понятно. А мне дальше книжку читать?

– Да. Было бы неплохо. Скоро проверю, что ты там вычитала.

– Ага. Там интересно! Я сейчас читаю, как Правитель завоевал Черный континент. Только вот мне непонятно…

– Потом, всё потом, – отмахнулась я, резво направляясь к двери. Только историй о Последней большой войне мне не хватало для полного счастья. – Поздно уже. Гонг вот-вот ударит. Нехорошо опаздывать.

Моё ошалевшее высочество выскочило из собственного кабинета и, не снижая скорости, зашагало по коридору. Я остановилась, миновав два поворота и спустившись этажом ниже. Воровато оглянувшись, призвала духа и, избавившись, наконец, от отвратительной выпечки, замешкалась. На лекцию к Карне зайти не помешает. Па знает, что его взявшаяся за ум дочурка возжелала проконтролировать «качество преподавания». Вдруг спросит что-нибудь. А мне и ответить нечего. Но являться к противной профессорше в мятом костюме, лохматой, да ещё и с лёгким перегаром после вчерашних посиделок в трактире… Нет. Карна и без моей помощи придумает, какие гадости можно рассказать про нехорошую ректоршу. Эх, надо было от олиной заботы не в коридор, а в душ удирать.

Помянув нехорошим словом собственную непредусмотрительность, я свернула в ближайший туалет, заблокировала дверь и кое-как, при помощи духов, магии и ругательств, привела себя в порядок. Удовлетворившись результатом, то есть, перестав шарахаться от собственного отражения в зеркале, я пошла к чернакскому корпусу.

Лекция профессора Карны оказалась не такой уж и отвратной. Я даже сильно заскучать не успела, что регулярно случалось с моим ленивым высочеством на подобных занятиях в юности. То ли Карна действительно была неплохим преподавателем, то ли сыграло свою роль то, что горе-проверяльщица в моём лице здорово опоздала, явившись в кабинет за пятнадцать минут до завершающего гонга, не знаю. Но, несмотря на скучную тему «Развитие ремёсел в каком-то замшелом веке», я не заснула и выбралась на волю, не заполучив даже слабой мигрени.

К себе я вернулась окольными путями, зайдя по дороге в корпус целителей. Результатом этого посещения стал длинный список необходимых покупок и неотложных ремонтных работ, а также дополнительные три часа моего отсутствия в кабинете. Каюсь, я надеялась, что за это время Оли успеет съесть противные булки, и мне не придётся выдумывать, как избавиться от щедрого угощения.

В кои-то веки моему невезучему высочеству улыбнулась удача: булок, действительно, больше не было. Но на этом везение и закончилось. В благостном расположении духа я со всеми удобствами развалилась в ректорском кресле, приказала охранителям доставить обед и лениво развернула первый свиток из кучи сегодняшней корреспонденции. Посмотрим, что понадобилось царственному родителю от дочурки.

Две минуты спустя я носилась по кабинету бешеным вараном, не зная, куда бежать и за что хвататься в первую очередь.

– Что случилось? – на шум из спальни высунулась Оли с книжкой в руках. – Это не я. Я вообще из…

– Да причём тут ты? – махнуло рукой моё взбудораженное высочество, на секунду перестав наматывать круги вокруг стола. – Через час Па… То есть, Правитель сюда приедет.

– Ну, и что? – спокойно вопросила приблуда. – Он ничего такой – не злобный.

Я вытаращилась на мелкую: как она может не понимать?! Мою ифитову вотчину решил официально посетить Па. Па! А у меня тут чернаки по каминам ползают, преподаватели неизвестно чем занимаются, парта вместо стола торчит! Сторож, и тот какой-то мутный!

Вспомнив о Никсе, я снова заметалась по кабинету. Официальный визит – это Правитель со свитой и прочими признаками статуса, свора советников, всюду сующих любопытные носы, и торжественное сборище в Центральной зале! Уж я-то знаю, как это выглядит: дважды сопровождала венценосного родителя в таких вот посещениях, и прекрасно помню, как бледно выглядели руководители тех заведений, которые «высочайше посещали». Но до этого я просто не доживу. Потому что официальный визит начинается со встречи у распахнутых ворот в присутствии всего персонала. И если Па узнает, а он узнает – слухачей в его свите всегда хватало, что скажет Никс, увидев, в каком амплуа выступает наёмница Рагетта… О… Свадебное платье я могу надевать уже сейчас!

* * *

Наконец, чувствительно треснувшись локтем о камин, я немного пришла в себя. Проблемы надо решать по мере их поступления. Итак. Показываться у ворот мне нельзя ни в коем случае: там меня может узнать Никс. Значит, к воротам пойдет кто-нибудь другой, а ректор… Ну, уехала ректор по важному, тайному и совершенно неотложному делу. Что за дело, можно придумать и позже. Я, разумеется, получу солидную головомойку, но она ни в какое сравнение не пойдёт со свадьбой или вообще изгнанием. Главное – хорошенько спрятаться, чтобы не попасться на глаза Па: я не уверена, что магия ректорских апартаментов распространяется на Правителя. И мелкую тоже спрятать, а то ещё ляпнет что-нибудь.

Я глянула на часы. Пятнадцать минут с того момента, как я узнала о непрошеном визитёре, уже пролетело. Если за оставшиеся три четверти часа моё тугодумное высочество не решит возникшую проблему, то с маху сядет уже не в канаву, а за свадебный стол. Я невольно поёжилась: куда же девать мелкую и деться самой?!

Наиболее простой вариант – удрать порталом я отмела сразу. Мне будет просто не узнать, когда Па уберётся из моей Академии, и можно будет возвращаться. И тут взгляд случайно упал на стенную панель, прикрывающую вход в кладовку. Туда я ещё в первый день в Академии засунула парадные портреты бывших ректоров. А, судя по толстому слою пыли и паутины, об этом закутке не знал даже дядюшка!

Я сдвинула панель и, присев, шея до сих пор не гнулась, пролезла в полумрак прохладного каменного мешка. И тут же чуть не растянулась на полу, споткнувшись о тяжелую стопку журналов о современной моде. Ифит! Совершенно забыла, что, поленившись разжигать камин, отнесла сюда оставленные дядюшкой в спальне издания.

Глухо ругаясь сквозь зубы, моё невезучее высочество встало на карачки и занялось сбором бесполезных бумажек: ещё не хватало поскользнуться на такой и расшибить физиономию о каменную кладку. Сложив кривую пирамиду, я снова выбралась в кабинет.

– А про что эта книжка? – тут же спросила Оли, протягивая мне один из журналов, неведомо как вылетевший из кладовки

– Про идиотов, которым нечем заняться, кроме как уродовать себя, – проворчала я, забирая найденное.

– А почему уродовать? – моментально потребовала уточнить приблуда.

Лучшего момента, чтобы обсудить выверты моды, она не нашла! Глубоко вздохнув, я подавила рвущиеся с языка ругательства: мелочь не виновата, что обстоятельства загнали её учителя в жуткий цейтнот.

– А разве такое красиво?

Я сунула Оли под нос первую попавшуюся картинку.

– Да, уж… Ночью увидишь – с мертвяком попутаешь, – фыркнула мелкая. – Зато мама родная не узнает в такой красоте.

– Вот именно, – буркнула я, намереваясь забросить журнал в кладовку к собратьям, но, мельком взглянув на то, что показывала ученице, замерла.

– Чего такое? – Оли осталась верна себе, чутко отреагировав на изменение моего настроения.

– Оли! Ты гений! – воскликнула я.

– Ага. Знаю. Вы мне уже говорили, тогда, в посёлке. Я помню. А чего?

– Потом! – отмахнулась я. – Сиди тихо и ничему не удивляйся.

Оли, уже привыкшая к вывертам своей ненормальной учительницы, пожала плечами и ушла в спальню. Испытав легкий приступ вины, я пообещала себе, что займусь ею всерьёз, как только избавлюсь от Па, и тут же выбросила это из головы.

– Профессора Карну сюда. Немедленно! Сейчас! – приказала я призванному духу. Если память меня не обманывала, именно эта сушёная курица занимала пост моего заместителя.

Духи воспринимают приказы буквально, а ректор – полновластный хозяин в Академии стихий. Именно поэтому визжащая профессорша пять секунд спустя шлёпнулась на ковер в моём кабинете, одетая лишь в расползающиеся клочья густой пены.

Я разинула рот, собираясь извиниться, но вовремя вспомнила один из уроков своего преподавателя по политической этике: лучшая защита – нападение.

– Значит, мне доложили верно, – прошипело мое артистичное высочество, демонстрируя крайнюю степень возмущения. – В рабочее время Вы занимаетесь личными делами! Теперь понятно, почему Ваши рабочие обязанности в таком плачевном состоянии!

Карна опешила, сразу прекратив визг.

– У меня сейчас нет лекций.

– А больше Вам заняться нечем? Например, вверенным Вашей опеке отделением чернаков?

– Но… Э…

– Запомните, профессор Карна, – я подбавила угрозы в голос, – в моей Академии Ваше свободное время начинается тогда, когда засыпают студиозы. И не раньше. Это понятно?!

– Да, – пискнула она.

– Отлично! А теперь быстро приведите себя в порядок и организуйте у ворот сбор преподавателей для встречи Правителя. Он будет у нас через тридцать две минуты.

– Но как?! – ахнула Карна. – Почему Вы раньше не предупредили?!

– Хотела проверить, как Вы умеете справляться с неожиданностями. Пока вижу, что никак. Полторы минуты из тридцати двух уже прошли. Вы Правителя в таком виде собираетесь встречать?!

Она пискнула что-то невразумительное и вновь исчезла, подхваченная духами-охранителями. Нет… Всё-таки как неудобно получилось. Хотя спесь с неё слетела моментально, и то хлеб. Выбросив из головы неудачливую профессоршу, что-то мне подсказывало, что с задачей она справится, я шагнула в портал.

Так называемая лавка красоты на главной площади, где продавалась всевозможная, порой совершенно несуразная косметика, не видела такого переполоха со дня своего основания. Вполне закономерно. Когда ещё к ним вламывалась взлохмаченная принцесса и, бросив на прилавок журнал мод трёхлетней давности, безапелляционно заявляла:

– Хочу вот так! И побыстрее!

– Но так уже не делают, – попыталась возразить хозяйка.

– Если так сделаю я, – фыркнуло моё поглядывающее на часы высочество, демонстрируя знак королевской семьи, – начнут снова!

Хозяйка оказалась сообразительной. Впрочем, иной она, каждый день общаясь с капризными клиентками, и быть не могла, иначе давно бы разорилась. Вокруг нежданной посетительницы закрутились помощницы, взвился в воздух хоровод разноцветных искр, и на какое-то время меня скрыло облако пудры.

Перевоплощение заняло минут десять стремительно убегающего сквозь пальцы времени, но оно того стоило. Что там мать, видевшая дочурку еще пускающим пузыри младенцем – я сама себя не узнала. Из зеркала на меня смотрело нечто. На голове полуметровая прическа из серии «баран перед стрижкой», обильно утыканная иллюзорными драгоценностями. Физиономия украсилась маской из толстого слоя крема и пудры, поверх которых ловкие помощницы нарисовали новое лицо: тонкие в ниточку брови, огромные глазищи, ресницы, больше всего напоминающие поселковый частокол. Довершали картину зелёно-голубые губы под новый цвет волос. Я даже удивилась, как можно всего за десять минут так изуродовать в общем-то вполне приличную внешность. Мое рисковое высочество стало похоже одновременно на балаганного шута и утопленницу недельной давности.

– Нравится? – с некоторым сомнением спросила хозяйка.

– Очень, – с энтузиазмом отозвалась я, бросая на столик золотую монету.

А уж как Па понравится… А, главное, он сказать ничего не сможет: вполне официальная дворцовая мода, хоть и трёхлетней давности. Направляясь к дворцовому порталу, я злорадно хихикала уже в открытую. О том, как поглядывали на меня горожане, лучше умолчать.

– А Вас стража Правителя не казнит прямо там? – только и сказала Оли, увидев мой новый образ.

– С чего бы? – я натянула парадную ректорскую мантию и теперь судорожно вспоминала, куда засунула древний амулет, врученный мне Па вместе с назначением на пост.

– Решат ещё, что на него упырь бросился.

– Не решат, – ухмыльнулась я, выуживая разлапистую висюльку из угла, куда она улетела пару дней назад, и в темпе очищая её от паутины.

Улыбка быстро исчезла, сменившись гримасой боли, как только мое забывчивое высочество вздумало оглянуться на часы: шея болела невыносимо. «Ладно, переживу. В конце концов, «взгляд прямо перед собой поверх голов» всегда считался признаком то ли аристократизма, то ли спеси. Мне в этой ситуации подойдёт любой», – решила я, надевая через голову тяжеленную цепь амулета.

– Ну, как, выгляжу я ректором самой лучшей академии магии на Белом континенте?

– Угу, – скептично пробормотала приблуда и ушла в спальню.

Объяснять девчонке, что моё разрисованное высочество ведёт себя так вовсе не потому, что скоропостижно сошло с ума, времени не было, и я, отложив разговоры на потом, поспешила к главным воротам Академии стихий.

Высокородный родитель не заставил себя ждать. Кавалькада из двух десятков всадников на отборных скаковых ящерах появилась, едва я успела отдышаться. Слегка присев в реверансе, но не опуская головы, я приветствовала спешившегося дорогого гостя. Па только кивнул, как и полагалось по регламенту, и пошёл вдоль ряда преподавателей. Зато спрыгнувший с ящера секундой позже Макса не отказался от возможности подшутить над любимой сестричкой.

– Твоя царственная осанка выше всяких похвал, – шепнул он мне на ухо, пока мы важно вышагивали следом за коронованным родичем. – Долго тренировалась?

– Ты не поверишь: полночи, – сказала я чистую правду. Разумеется, он не поверил.

– Тебе сообщение о визите только утром прислали, врушка. Па хотел проверить, как ты умеешь реагировать на неожиданности.

– Это у нас семейное, – буркнула я, припомнив, что сама говорила Карне всего полчаса назад.

Братец умолк, пытаясь понять, что я имею в виду и не насмехаюсь ли часом. Процессия неожиданно остановилась на полдороги: Па решил побеседовать с Первым целителем. «Ага, – мысленно усмехнулось моё предусмотрительное высочество. – Выясняешь, что госпожа ректор успела сделать в связи с плачевным положением Целительского корпуса? Давай! А я тебе ещё и в письменном виде потом подкину информацию».

И тут краем уха я уловила тихий шёпот:

– Ишь, как вырядилась, – с нескрываемой злобой прошипел женский голос. – Когда она в библиотеку приходила, вроде, попроще выглядела.

– Так не в одёжках же дело, – отозвался мужской. – А в отношении. Посмотри, как она смотрит – даже голову не повернёт. Как будто тут никого, кроме Правителя, и нет. Ну, может, ещё того парня рядом с ней. Заносчивая стерва!

– Это Максиан, – просветила невежу девушка. – Государь-наследник и старший сын Правителя. Стыдно этого не знать, Никс.

«Никс?! Так это ифитов сторож только что обозвал меня заносчивой стервой?!» – обида всколыхнувшаяся в душе удивила меня саму. Скосив глаза, я узнала его собеседницу – черначка-библиотекарша, предлагавшая мне какой-то эльфийский роман, жадно разглядывала Максу.

– И вообще он такой милый…

– Парень, как парень, – проворчал Никс.

– Да что ты понимаешь?

– Уж побольше твоего. Например, что они оба нас даже за людей не считают. Особенно она! Я-то уже решил, что делать, а тебя разве не предупредили, что это порождение Бездны хочет…

Па закончил разговор и двинулся к Административному корпусу. Макса ткнул меня локтем под рёбра, и я, отмерев, пошла следом, так и не узнав, что же такое ужасное хочу.

Усилием воли заставив себя не думать о мерзавце-стороже, моё обозлённое высочество вернулось к более важным вопросам, чем какой-то болтливый чернак. Но беспокоилась я зря. Ничего нового Па мне не сообщил. Даже когда мы остались втроём в ректорском кабинете, он только одобрительно посмотрел на парту, заменившую мой рабочий стол, и сказал:

– Как испытания?

– Отвратительно, – скривилась я, вовремя вспомнив, что именно наплела по этому поводу Максе. – Работать невозможно. Так что в ближайшее время жди от меня запрос на дотацию по поводу мебели.

– А можно не в ближайшее? – настал черёд Па кривиться. – Одна модернизация Целительского корпуса обойдётся…

– Разве это мои проблемы? – вздёрнула брови я. – Не ты ли, когда отправил меня сюда, говорил о «всемерной помощи и поддержке»?

«И чего это я жаловалась на свою память? – мимолётно удивилась я, пока Па переваривал собственную цитату. – Соображаю отлично, и с памятью порядок. Вон как папочка умылся, когда я ему его же слова припомнила!»

– И всё-таки воздержись от замены всего и сразу, – наконец, выдавил из себя он.

– Попробую, – с деланным сожалением улыбнулось моё обнаглевшее высочество, – но тут столько недоработок, так много не хватает. Вот, например…

– А почему ты так странно выглядишь? – поспешно перебил Па. – Нет, я, конечно, одобряю приличный вид, ты меня очень порадовала.