Текст книги "Голос во тьме (СИ)"
Автор книги: Анастасия Машевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
– Колдунов на юге.
– Да, маги Те-Альдина переживали нападения врага раз за разом и стойко отбивались от любой напасти. Темные Архонты, Борво, не бесконечны. Но как все обычные люди не зря побаиваются магов, – Редгар взглядом указал на Данан и снова перевел взор на молодого товарища, – так и смотрители не зря опасаются, что однажды маги Те-Альдина могут выкинуть какое-то непотребство не хуже Ас-Хаггардских теократов или исчадий и пробудить очередного изверга собственными силами. Поэтому пока не будет найден последний из Темных Архонтов, на западе Ас-Хаггарда всегда будут стараться поддерживать равновесие между смотрителями и исча…
Данан опять вклинилась, перебив командора, и на этот раз почти с визгом:
– Маги! Ас-Хаггардские теократы! Вот в чем дело, да?! Вот почему ты приехал в Цитадель и вот почему Сеорас хотел, чтобы именно я поехала с тобой! Он ведь настаивал поди, что либо я, либо никто?
Редгар – «А ведь так и было!» – едва успел сделать первую часть кивка, оглушенный её спонтанной яростью, как Данан взвилась с новой силой:
– Ты настаивал на рыцаре-чародее? Нет? Нет. – Судя по физиономии, точно нет. Просто пришел за колдуном. Ну еще бы! Сеорас всегда был то ли умнее многих, то ли хитрее, то ли безжалостнее. Проклятый колдун!
Данан уставилась на Редгара с видом человека, неготового принять неизбежное.
– Сеорас знал, что это будут именно теократы… Он знал о теократах много больше, чем рассказывал нам. Это ведь явно колдуны не из Дома Чар? И даже не из Дома Владык! – выпалила она отчаянно и зло. Редгар ясно видел, что не он причина её гнева, но всерьез забеспокоился, что она заплачет.
Диармайд помрачнел, как никогда за жизнь: если остальным было не понять, о чем говорила Данан, то он её мысль словил отлично.
– Мне надо пройтись, – шепнула Данан, поднимаясь. – Я буду рядом, – сказала она сразу, видя протест в лицах товарищей.
Редгар хотел помешать или хотя бы предложить сопровождение, чтобы в пылу, как бывало, Данан не наделала глупостей, но выражение лица Диармайда его остановило. Спрашивать у Дея, в чем дело командор сейчас тоже посчитал не лучшей идеей. Он сжал губы, показывая всем видом, что и другим лучше помолчать. В установившейся тишине было слышно, как снаружи пещеры мечется Данан, как трещит костер и как обреченно время от времени сглатывал Диармайд.
Редгар взял вторую стражу после гнома. Когда Хольфстенн уходил спать, он кивнул командору в сторону выхода, и тот кивнул в ответ.
Убедившись, что гном, вроде уснул, да и остальных не слышно, Редгар огляделся, прихватил плащ и вышел из пещеры. Данан сидела прямо на земле, не заботясь ни о штанах, ни о здоровье. Первоначальный порыв предложить ей плащ, чтобы согреться, сменился острым желанием отвесить подзатыльник. Вместо того и другого Редгар сложил плащ вдвое, кинул рядом с чародейкой на землю, и не дожидаясь ни никакой от неё реакции, подхватил на руки.
– Ред! – Если она и взвизгнула, что шепотом.
– Тихо, – отозвался командор. Было не очень-то удобно поднимать её, учитывая, что Данан сидела и, к тому же, не отличалось миниатюрным сложением. Кряхтя, он усадил её на плащ, и оглядел с самыми настоящим упреком. Вот-вот разразится нравоучениями, подумала чародейка. Однако вместо этого Редгар улыбнулся. Данан не досчиталась удара в груди и поспешно отвела взгляд:
– Кряхтишь как старик.
Улыбка Реда не померкла, но стала печальнее.
– Я и есть старик, Данан.
– Ты постоянно это твердишь. – В жесте, каким она отмахнулась, читалось раздражение.
– Потому что это так и есть, милая.
Чародейка обернулась к нему, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. Ни свет дня, ни тени ночи не играли с ней никаких шуток, поэтому Редгар и сейчас, и сколько она его помнила прежде всегда выглядел опытным мужчиной тридцати пяти лет или около того.
– Ладно. – На этот раз она сама остановила себя. Не дожидаясь, пока это сделает Редгар. – Я долго думала, о том, что произошло тогда… Я была не права, требуя от тебя… особенного отношения. Ты же просто честен перед Аларой. Это достойно уважения, командор.
«Но ведь я взял с собой тебя, а не её» – подумал мужчина. Слова женщины неприятно задели его: обычно именно он постоянно мечется между тем, что правильно и тем, чего очень хочется, и слышать собственные доводы из чужих уст оказалось неприятно. Но коль Данан взялась помочь пресечь их эфемерную связь, не стоит препятствовать.
Данан снова уставилась в ночь перед собой:
– Почему, интересно, Сеорас не сказал тебе, что я рыцарь-чародей?
– Почему ты мне не сказала, что ты рыцарь-чародей, – без упрека сказал Редгар таким тоном, словно размышлял об этом наедине с собой. – Я уже спрашивал, – поспешно добавил командор. – Но ты не ответила.
Данан хмыкнула:
– Как и ты, командор. Я сама ответила тогда за тебя. А сейчас хочу услышать твой ответ: если б я сказала, что была в Цитадели посвященным рыцарем-чародеем, ты бы воспринял меня всерьез? С самого начала.
Похоже, ни за какими поцелуями и недомолвками не спрятаться от этого разговора, обреченно подумал Ред.
– Я и так принимаю тебя всерьез, Данан. – Он посмотрел внимательно, протянул к женщине руку и с нежностью коснулся лица. Данан обернулась, вздрогнув, и поняла, что не дышит.
Взгляд командора потеплел всего на мгновение, а затем Ред снова нахмурился и убрал руку.
– Поэтому я взял с собой тебя, а не Алару, – он все-таки сказал это.
– Взял, чтобы сначала брать за руку, а потом выставлять за дверь. Хотя я тогда зашла, чтобы просто поговорить.
– Дан…
– Мне казалось, подобное непостоянство больше свойственно женщинам.
Редгар не стал реагировать на колкость хотя бы потому, что в голосе чародейки он не слышал ни желчи, ни желания побольнее задеть.
– У меня нет для тебя приличного будущего, Данан, – сказал он примирительно. – С собственной крепостью и детьми.
Данан хмыкнула, широко и не скрываясь. Редгар почуял, как потеплело в груди: ей шла естественность. Намного больше всех этих отмалчиваний и тяжелого взгляда исподлобья, который она демонстрировала всякий раз, когда речь заходила о её причастности к Дому Кошмара.
– Ты думаешь, в Цитадели у меня было такое?
Цитадель… Редгар вдруг понял, почему она так тесно сдружилась с Клейвом.
– Скажи, тебе нравился Клейв? Хоть когда-нибудь, – внезапно попросил Ред. – Я имею в виду, как мужчина.
– Что? – изумилась Данан. – Этот тут причем?
– Пожалуйста, ответь, – попросил командор.
Данан вздохнула: куда от него денешься!
– Да, с четырнадцати до пятнадцати лет – очень сильно.
– А почему разонравился?
В лице Данан снова мелькнуло раздражение:
– Ред, какое это сейчас имеет значение?
– Ответь мне, пожалуйста.
Данан согнула ноги в коленях, уперевшись и выпрямила руки так, что предплечья легли поверх.
– Клейв без конца рассказывал мне о своих влюбленностях в разных девчонок, в основном из числа послушниц Стражей. Сейчас я всерьез сомневаюсь, были ли они на самом деле, или он просто уже тогда оказался намного умнее меня.
– И тоже отталкивал, повинуясь долгу и зная, что ничего хорошего не выйдет?
Данан не стала отвечать на это напрямую. Поглядев на Редгара несколько секунд, она просто сказала:
– Я благодарна ему сейчас. Если ты спросишь меня обо всех моих братьях, командор, то первым я назову Клейва, у уже потом Гессима и Ллейда Таламрин. Потому что когда ты маг Кошмара, единственная твоя семья – это надзиратель. Клейв был очень талантливым – самым молодым и тех, кому доверяли опекать чародеев моей школы. Но, возможно, Сеорас и Хаген приняли такое решение, потому что из толковых и закончивших обучение он был ближе всех мне по возрасту. Видишь ли, силы Кошмара… – Данан провела рукой по волосам от лба к затылку, словно прочесывая, – они редко дают о себе знать раньше пятнадцати-шестнадцати лет. Это редкая и не привлекательная магическая склонность. Поэтому и надзиратель для таких обучающихся требуется годам к восемнадцати. Я была соплей, и, думаю, вмешательство в свою жизнь любого стража старше Клейва восприняла бы враждебно. Ну, по крайней мере, сейчас мне так кажется.
Редгар молча кивнул, осмысливая. Он – второй мужчина, который отталкивает её из соображений совести и опасения, что все пойдет наперекосяк. А кроме этого весь иной её опыт в общении с мужчинами – полная ужаса и насилия ночь. Просто странно и крайне удивительно, что при таком знакомстве с мужским полом она до сих пор не убивает всех мужчин, каких видит, просто так, без причины.
– Я устала, Редгар.
– Мы все измотаны, Данан. Иди, тебе нужно посп…
Она ничего не ответила – только посмотрела так, что Редгар сам замолчал. Конечно, она устала не только от их дороги. Во всяком случае, сейчас речь точно не о ней.
Она устала доказывать ему преданность, устала реагировать на его непредсказуемое поведение, когда он не может решить для себя, готов ли поверить надежде на их будущее. Устала отбиваться от его недоверия и преодолевать подозрительность. Может, оно и к лучшему, подумал Ред. Это ответ, который она, Данан, дала ему вместо него самого: она устала от своих чувств к нему, и теперь он тем более её не стоит. Никогда не стоил.
– Данан, – протянул он, рассматривая её темное в лунном свете лицо.
Она не была как родник, чистой и освежающей, по крайней мере, Ред был уверен, что не найдет в ней этого. Она была измотанной и утомленной поиском человека, способного вынести все её тайны и её суть – девочки, обиженной близкими сначала оттого, что не удалось продать, потом повторно и куда сильнее оттого, что удалось. У многих было непростое и несладкое прошлое. В том числе у Данан; не слаще было и у Дея, может, не очень горькое, но полное сожалений прошлое досталось даже Борво, иначе в нем не был бы так силен голос мальчишки, мечтавшего стать героем. У него, Редгара, тоже было темное прошлое. Темнее, чем у них всех вместе взятых. И, быть может, именно поэтому его так тянуло Данан с самого начала. Не из жалости или сочувствия, не потому, что Сеорас и Хаген «навязали» ему её. А лишь потому, что ощущая в ней обычную, человеческую пустоту и мрак, он в глубине души знал, что она не отвернется от его собственной тьмы.
Он протянул к Данан руку так стремительно, словно пытался поймать за руку вора. Скользнул ладонью по щеке, пропустил под волосами и, притянув за шею, поцеловал.
Так, словно сам опасался того, что делает. Словно снова стал беспризорным одичалым мальчишкой, который с головой кидался в первую уличную драку, не зная, доживет до вечера или нет. Словно в этом был выход – рискнуть, уступить себе и потом, разбираясь, говорить, что выбора не было.
Что бы сказала командор Тальвада, увидь она его сейчас?
Ред придвинулся к Данан ближе. Второй рукой огладил её лицо, медленно отстраняясь и по-прежнему неотрывно глядя на влажные губы.
– Ты просила, чтобы я решил, Данан. Я решил, – он заставил себя поднять взгляд и посмотреть ей в глаза – доверчивые, как ни разу на его памяти, – но я не обольститель.
Чародейка усмехнулась:
– Я знаю, – качнула она головой, и Редгар почувствовал себя кретином: будь ей нужен обольститель, осталась бы она невинной до свадьбы с Мареллом?
Невинность… С ней обошлись чудовищно, и хотя сейчас все располагало к известной ситуации, Ред знал, что дальше поцелуя не ступит. Он будет волноваться даже больше, чем она, потому что действительно много старше и много опытнее, и знает, что этот шанс для неё будет последним. Его неуклюжесть из осторожности и волнения может сыграть слишком злую шутку.
– И я тоже устал, – признался он. О, он зверски вымотался бесконечным внутренним противостоянием, почему её не стоит трогать и почему быть с ней – не такое уж и запретное удовольствие.
Ощупал её лицо ласковым взглядам и сказал:
– Дай нам немного времени.
«Сколько угодно», – подумала Данан, где-то и сама неготовая броситься в омут с головой прямо сейчас. Потому что когда слишком долго бьешься в запертую дверь, и тебе внезапно открывают, всегда есть шанс по инерции перевалиться за порог и сломать шею. В этом случае всегда немного надежнее для начала ухватиться за косяк.
Она мягко улыбнулась в ответ. Редгару хватило этого, чтобы понять, что хотя бы одним поводом для напряжения в отряде теперь точно станет меньше. Значит, быстро утешил он сам себя, заглушая навязчивую совесть, твердившую, что он-де старый развратник, он все сделал правильно. Раз это на благо отряду.
– Тебе и впрямь надо поспать до утра, – сказал командор, отстраняясь.
– Я выспалась. Но, пожалуй, да, полежу еще.
Редгар поднялся следом, поднял с земли плащ. Напутственно приобнял за плечи и завел внутрь укрытия. Тихонько отряхнув покров, он кивком головы указал Данан на её лежак. Чародейка мешкала, но наконец, устроилась. Однако, укладываясь, чуть задержалась на лежаке сидя, настойчиво сверля взглядом спину командора.
Тот сел лицом к выходу. И хотя прекрасно чувствовал на себе женский взгляд – любой человек его чувствует, словно взгляд физически осязаем, как прикосновение – не оборачивался. Уперев локти в согнутые колени, Редгар сцепил пальцы в замок, и привалился к ним лбом.
Что бы сказала командор Тальвада? «Как был трусом, так и остался».
Глава 16
Отход войск был спешным, и если бы не измочаленные маги, в особенности из школы стихий, при отступлении Драммонд потерял бы половину армии. Они углубились на северо-запад и дальше развернулись еще на север, отдав половину Буйного Берега врагу. Поняв, что преследование завершилось, Брайс махнул рукой вместо короля, требуя вставать новым лагерем. Отданная парталанцам вершина маячила теперь где-то впереди на несколько лиг. Сами они снова заняли позицию на холме, только теперь родовые укрепления Молдвиннов – крепостные и цитадель – оказались совсем недалеко.
И все та же спорная ситуация, какая и была прежде, где напавший первым будет в проигрыше.
Драммонд, поняв, что никак не улучшил своего положения, был готов рвать волосы – свои и чужие, без разбору. Молдвинн, зашедший в королевский шатер, едва тот был установлен, с зятем, сразу смекнул.
– Нет смысла причитать, Драммонд, – сказал он твердо. – Ясно же, что парталанцы знали о резервных частях на западе!
Мысль о предательстве одновременно увлекала и пугала короля. С одной стороны, он злорадно жаждал найти крайнего, виноватого и прилюдно замучить его до смерти! Но с другой, знать, что среди своих есть вражеский шпион, было равносильно тому, чтобы кто-то поковырялся тупой ложкой в самом сердце. Драммонд коротко глянул на Молдвинна – ясно, к чему поведет этот старый хрен, в сердцах подумал король. Сейчас опять начнет болтать про несчастного Гвортиджирна.
– Если ты опять начнешь сейчас болтать про Гворта…
– Его части не участвовали в сражении! Естественно, что они первыми попадают под подозрение! – воскликнул Брайс. Видя бешенство короля, он пригвоздил: – Да любого спроси! Любого среди своих стратиев и августов! Тот, кто не был в проигрышном бою с остальными, всегда обвиняется в измене первым!
И прежде, чем Драммонд успел отреагировать хоть как-то, август Вектимар, высокорослый худощавый мужчина, решением короля руководивший сражением, без спроса зашел в шатер, волоча за собой Гвортиджирна. Следом ввалились стражники августа, явно на случай, если Гворт затеет вырываться.
– Мой король, – начал Вектимар. – Допросите его. Где были эти клятые братья исчадий Пустоты, пока мы проливали кровь в бою с парталанцами? Почему он не вывел своих людей?!
Идиоты, рыкнул в уме Драммонд.
– Потому что я так приказал! Оставьте его в покое, – Драммонд рывком головы велел соглядатаем Вектимара убраться вон.
Гворт с интересом воззрился на короля: неожиданно. Выглядел смотритель Пустоты отвратительно: бледный, с тяжелыми кругами под глазами. Зов архонта стал намного сильнее в последние дни, не давая нормально спать никому из смотрителей, но стратий Молдвинн – Гворт чувствовал – попробует обратить и это себе на пользу. Проклятье! Конечно, тому, кто никогда не слышал шепота архонта, легко сочинять любые небылицы на его счет.
– Что значит, оставить в покое, государь?! – влез Молдвинн. Он не мог упустить такого случая. – Что значит, оставить в покое?! Вы хотите сказать, – он заголосил так громко, что на тридцать шагов вокруг шатра наверняка было слышно, – что по-вашему приказу он донес парталанцам о расположении наших войск!
– Я никому ничего не доносил, – жестко и тихо сказал Гворт.
– Заткнись! – рявкнул Брайс.
– Ты не в своем уме, Молдвинн, – поддержал король. Как бы ни был взбешен он сам, бросаться подобными обвинениями казалось Драммонду абсурдом.
– Мой король, – подал голос Вектимар. – Я понимаю, что орден Смотрителей с давних пор пользуется уважением всех наций и народов Аэриды. Но смотрители Пустоты – это не только легенды древности, это еще и люди. И сегодня эти люди не служат никому. Во всяком случае, короне. Вашей короне! Если смотрителям нечего скрывать, любое дознание им ни по чем.
– Дознание – это пытки что ли? – Гворт не стал воздерживаться от уточнений.
– В моих войсках еще никого не пытали, – жестко осек король.
– И зря, – заключил Брайс. – В годы правления вашего отца было немало склок с соседями, особенно с Астерией и Те-Альдином, и если бы он был мягкосердечен, как вы, никто из нас сейчас бы тут не стоял.
– Взялся дать мне урок истории – выбери другое время, – гаркнул Драммонд.
– Государь, – Вектимар видел, что к добру это все не идет. – Никаких пыток. Просто один простой вопрос, – он оглянулся на Гвортиджирна. – Где ваш командир, малец?
«Малец», который был Полуэльфом, превосходил возрастом всех здесь присутствовавших, и даже возможно вместе взятых, но на фамильярность не отреагировал.
– Я говорил уже сто раз, – сухо отозвался Гворт, – Редгар Тысячи Битв уехал в Талнах. На заре Пагубы все лорды-командоры встречаются в крепости Первого Смотрителя.
Драммонд кивнул, вполне удовлетворенный ответом. На этом было бы хорошо закончить и выставить Гвортиджирна отсюда, чтобы пресечь возможные разбирательства. Однако Брайс принял такой вид, словно услышал чистосердечное признание человека в убийстве всех его детей.
– Как ты сказал? «На заре Пагубы»? А разве Редгар Тысячи Битв не убеждал вас, ваш величество, – Брайс зыркнул на короля, – прямо в этом самом шатре, что ПАГУБА УЖЕ НАЧАЛАСЬ? Разве не потому, что она НАЧАЛАСЬ, он уволок отсюда вашего кузена и эту сопливую девку Таламрин, которая в заложниках сделала бы более сговорчивым и старого магистра, и молодого брата-августа? Где хоть одно доказательство, что он, – Молдвинн ткнул в Гворта пальцем, – не лжет?
Плохо дело, подумал Гвортиджирн и полез вперед с объяснениями:
– Да, Темный архонт еще не пробужден, это правда. Но командору нужно в Талнах именно для того, чтобы вместе с остальными командорами выяснить, что кому известно и понять, где архонт пробудиться на этот раз! Успеть помешать исчадиям и предотвратить Пагубу можно только если вовремя понять где и, особенно, какой из архонтов восстанет!
– А! Что я говорил, мой король! – Молдвинн всплеснул руками, и Драммонд даже с некоторым любопытством взглянул на тестя. Поди пойми, что там созрело, в этой голове. – Я давно говорил, но ты не верил мне, Драммонд! – не оглядываясь на Вектимара, Молдвинн перешел на «ты». – Темный архонт не пробужден! Не пробужден, слышишь? Вспомни все те сказки о смотрителях, в которые ты так веришь, сынок! Любая Пагуба начинается с пробуждения архонта, а если его нет, значит, это никакая не Пагуба!
Гворт вытаращился на Брайса: как он вообще смог предположить ЭТО из того, что Гворт сказал?!
– А раз так, – гораздо тише и куда более вдумчиво присоединился Вектимар, – то что забыл командор смотрителей в Талнахе?
Гворт уставился и на этого. В глазах потемнело, и смотритель начал понимать, что, теряя контроль над собственной яростью, он уступает шепоту, который мучал его уже несколько дней.
– Только ты веришь в святость их ордена, Драммонд, но оглянись! – трещал Брайс. Гворту показалось, что он теряет нить происходящего, слушая голос стратия издалека. – Они все время собираются какими-то только им понятными группами, они имеют по крепости в качестве штаба в каждой стране, а подчас и несколько! Они не подчиняются ни одному королю и не присягают ни одной державе! Они не управляются даже церковью Святой Митриас! Очнись же, Драммонд, смотрители уже давно замышляют, как бы захватить власть во всей Аэриде и никто и ничто им не препятствует!
Гворт не выдержал:
– Да послушай себя, ты…
– Ты еще не дорос говорить мне «ты», щенок! – рявкнул Молдвинн. – Драммонд, одумайся! Сколько еще мне повторить, чтобы ты услышал, что Смотрители Пустоты уже запустили руки в штаны каждого царства, а Редгар Тысячи Битв прежде всего – в твои!
– Думай, что говоришь!
– Смотрители не имеют дел с политикой! – попытался вступиться за себя и остальных даэрдинских смотрителей Гворт и тут же схватился за висок: «Гвортиджи… – зашелестел в голове смотрителя голос архонта. – Чувствуешь? Приятно пахнет, правда? Это запах смерти, которую они навяжут твоему командиру».
– Ха! – хмыкнул стратий. – Разве то, что Диармайд уехал в Талнах с Редгаром не смердит вмешательством в политику?! Одно то, что Диармайд в ордене – уже явный знак, что смотрители забрались в политику глубже некуда! А ты все терпишь, веря детским сказкам про драконов и темных магистров!
Август Вектимар и Гворт оба видели, как потемнел король. Молдвинн осклабился, он знал, куда давить: Дей, главный претендент на трон в случае кончины Драммонда, никогда не давал королю покоя.
– Редгар увез Дея из опасных мест, оставив в тылу королевского войска ребят, готовых предать Даэрдин парталанцам, – припечатал Брайс, зная, что его вывод выглядит вполне вразумительно. – Они, – стратий с презрением качнул подбородком в сторону Гворта, – помогут парталанцам выиграть, и тем самым заручатся их поддержкой в борьбе с исчадиями Пустоты, если те и впрямь снова беснуются на поверхности. Ты, Драммонд, король Даэрдина, погибнешь здесь, будто бы защищая родину. Тебя буду чтить как героя, но, главное, как все герои ты умрешь. И когда это произойдет, Редгар притащит Диармайда назад.
«Маленький, бесполезный и беспомощный полуэльф» – тянул нараспев змеиный голос Темного архонта. Гворт зашатался, держась за висок.
Брайс мог бы продолжить мысль, но намеренно оставил Драммонда и Вектимара самим додумать её. Вектимар озвучил за них обоих:
– Устранив нынешнего короля под самым благовидным предлогом, он усадит в кресло нового государя, выгодного Смотрителям Пустоты. Если в самом деле будут проблемы с исчадиями, Дей никогда им не откажет, потому что сам смотритель. А нет – так он ведь едва ли забудет орден, который спасал его жизнь столько раз.
Драммонд чувствовал, как поджались пальцы на ногах. Что же делать? – он кратко глянул на Гвортиджирна, который казался бледным до зелени. Почему он так плохо выглядит?
– Что произошло… – начал допытываться король.
«Ты чувствуешь, маленький Гвортиджи? – зашептал вкрадчивый голос в голове смотрителя. – Чувствуешь, как снова правда, которая для тебя свята, превращается в ложь, священную для других? Чувствуешь, как снова не можешь сделать ничего, чтобы защитить человека, которому верен? Ма-а-аленький Гвортиджи».
– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ!!! – не выдержал смотритель.
Драммонд, измученный страхом за трон и нежеланием верить в предательство Реда, замер на полуслове.
– Что ты сказал? – не веря, переспросил Драммонд. Неужели, Брайс прав?!
– Я… – Гворт словно пришел в себя, чувствуя, как обволакивавшая пелена в глазах и ушах опадает, словно сорванное покрывало. – Мой король…
– Драммонд, – шепнул Молдвинн, опуская ладонь королю на плечо. – Да все же понятно.
Драммонд перевел растерянный взгляд на Вектимара. Тот мрачно кивнул:
– Пусть пока просто обыщут их лагерь, – предложил август.
– Мой король, – позвал Гворт.
Драммонд мотнул головой:
– Замолкни. – Глянул на Брайса с сомнением, потому перевел взор на Вектимара и кивнул. – Займись этим сам.
– Как прикажете.
Август вызвал стражу, чтобы отволочь Гвортиджирна назад. Смотритель до последнего не сводил с Драммонда глаз, и тот, не выдержав, гаркнул:
– ВЗЯТЬ ВСЕХ СМОТРИТЕЛЕЙ ПОД СТРАЖУ! ОЦЕПИТЬ ИХ РАСПОЛОЖЕНИЕ!
Как в тумане Гворт перебирал ногами, невольно слушая как змеиный шепот в голове набирает силу до скрежещущего рева: «Гвор… ти… джи!..»
Продий Девирн ждал Брайса в шатре последнего и, услышав вести, торжествующе сжал кулак.
– Отлично. Отлично, что король поручил это Вектимару, а не нам.
– Да, лучше не придумаешь, – согласился Молдвинн, располагаясь за походным столом и закидывая поверх ноги. – Ты все успел?
Продий кивнул: еще вчера, едва Драммонд дал сигнал сниматься с прошлого лагеря, его человек воспользовался суматохой и все устроил.
– А твой человек?..
– При каптенармусах, в кашеварах.
Брайс кивнул. Убрав ноги со стола, он наклонился, свесившись сбоку, запустил руку в небольшой карман в войлочном настиле и, пошебуршив, выудил два тоненьких свертка. Достал, один положил на стол, другим постучал по столешнице. Потом развернул. На листке угольком была схематично изображена расстановка даэрдинских сил в прошлом сражении.
– Сколько наших гонцов перехватили парталанцы?
– Как сам видишь, осталось всего двое.
Двое из пяти. Молдвинн невесело усмехнулся.
– На что только не пойдешь, чтобы убрать наболевшую мозоль на теле дарэдинской армии. Следующие военные планы враг не должен получить ни при каких обстоятельствах.
– Убить этих двух? – нахмурился Продий, кивком указав на листок в руках Брайса.
– А есть выбор? Эти двое участвовали в том, чтобы дать знать парталанцам планы Драммонда. Если они хоть где-нибудь проколются или взболтнут лишнего, наши головы полетят вслед за башкой Гворта.
– Думаешь, его вопрос уже решен? – уточнил Продий.
– Ну если твой кашевар точно примостил такой же сверток в их лагере, то смотрителям конец, – претенциозно заключил Молдвинн, и Продий увидел, как того трясет. От волнения и напряжения, смекнул Девирн. Еще бы. Он подошел к товарищу, положил на плечо руку и подбадривающе сжал.
– Спокойно, Брайс. Скоро, совсем скоро Ред издохнет. Обещаю.
Молдвинн посмотрел на Продия и, кажется, впервые с некоторой долей благодарности хлопнул по запястью протянутой руки.
– Да, знаю.
Продий оскалился – столь же невесело, как Брайс, и столь же жадно.
Они двинулись в дорогу на другое утро.
После отдыха путники немного приободрились. Опасности стали очевидны, а знать о враге хоть что-то успокаивает намного больше, чем если не знать ничего вообще. К тому же с ними теперь был гном, который, кажется, представлял, как им добраться до Ас-Хаггарда, и еще рыцарь-чародей. Хотя как реагировать на последнее Ред все еще не знал.
За завтраком было решено, что, как только они доберутся до Талнаха, Редгар отправит послание Драммонду. Печать Первого Смотрителя, равнозначная печати главы государства, должна помочь письму достичь адресата.
Хольфстенн в дороге выглядел крайне бодро и даже своим видом обнадеживал остальных. Дей, однако, подозревал, что всему виной фляжка доброй настойки, которую гном, судя по всему, прихватил из Керума, когда бросился им в след. А, может, в принципе не расставался с ней и прежде, откуда ему знать. Учитывая ситуацию, в которой они находились, наличие алкоголя в отряде выглядело роковым безрассудством. Тем не менее, к удивлению Дея, Данан и Борво, Редгар не только не препятствовал Хольфстенну, но и на одном из привалов сам разок приложился. Дей посмотрел на это с откровенным недоумением, Данан вытянулась в лице. Редгар пожал плечом и сказал:
– Для храбрости.
– А, – Дей с той же растерянной физиономией качнул головой. – Понятно. Я, кстати, такой трус, такой трус.
– Могу предложить заклинание смелости, – усмехнулась Данан.
Дей покосился на неё, поджав губы на сторону:
– Предпочитаю зелье.
Редгар шел, оглядывая товарищей. Хорошо, что настроение в отряде немного улучшилось. Никакой злой демон или архонт так не вредит успеху, как уныние.
Несмотря на то, что дело клонилось к поздней осени, день выдался на редкость погожим, и где-то в душе Данан была уверена: покажись сейчас какой следящий призрак, она и ему предложит погреться в солнечных лучах, отложив дела на попозже.
– Тс, подруга, – сбоку подкрался Хольфстенн, – а ты правда знаешь заклинание смелости?
– Конечно, – уверенно качнула Данан головой и подмигнула. – Страх.
«Н-да, – подумал гном. – Вот тебе точно для храбрости одним глотком зелья не обойтись».
Ответ чародейки показался гному слишком осмысленным, и он предпочел вернуться к Редгару, который был счастливее, когда Хольфстенн шагал рядом с Данан. Так у него была возможность беззастенчиво поглядывать в их сторону, будто невзначай. Может он смотрит не на девчонку, а намекает гному, что он, командор, хотел бы еще глоточек. Когда Хольфстенн шел плечо в плечо с самим Редгаром, пялиться на Данан было слишком очевидно.
Он понятия не имел, почему вообще решил скрывать, что между ними что-то изменилось. Ред не хотел думать, что всем и так это очевидно хотя бы потому, что он, командор, не срывается на всех подряд и не докапывается до Данан, как мальчишка по всякому поводу, а чародейка в ответном порыве бешенства не грозит перевернуть все вокруг с ног на голову.
Гном вел их большей частью вдоль мрачных каменистых отрогов, настаивая, что самое страшное, что можно встретить здесь – это медведь.
– Ну, знаешь, – говорил Дей. – Тоже не самая приятная встреча.
– Всяко лучше, чем призраки, – вставил Борво и бросил на Данан виноватый взгляд.
– Да ты не дрейфь, – Диармайд от души хлопнул товарища по плечу. – У Хольфстенна при себе еще как минимум полфляжки волшебного настоя смелости.
– Не приукрашивай, – отозвался гном.
– Так вы что ли уже все выпили? – гаркнул Диармайд, возмущенный тем, что ему и впрямь не оставили.
– Я имел в виду, не приукрашай эту дрянь! – отозвался гном, качнув в руке фляжкой, в которой чуть слышно плескалась жидкость. – Это всего лишь настойка из лесных ягод.
Редгар покосился на лейтенанта и не удержался:
– Просто отличная, – подначил он помощника, причмокнув, как опытный знаток.
Более или менее спокойный день иссяк на удивление быстро – как все хоть сколько-нибудь хорошее. К вечеру они снова присмотрели небольшой грот. Борво и Хольфстенн сначала пошумели оружием снаружи. Дей, присоединяясь, постучал мечом о металлический щит, чтобы наверняка спугнуть всякого, кто мог укрыться внутри. Данан зажала одно ухо – свободной рукой: такой лязг поднял бы из могилы даже вурдалаков.
Не обнаружив признаков жизни, Хольфстенн и Дей осторожно забрались внутрь, скрежеща по стенам пещеры остриями обнаженных клинков. От этого звука у Данан скрючились на ногах пальцы и лицо перекосило, словно она подавилась лимоном. Ред, глядя на неё, с трудом сдерживал смех. Тем не менее, чародейка и командор ждали у входа наготове: один с луком, другая с посохом.
