Текст книги "Каштановый прииют (СИ)"

Автор книги: Анастасия Холодова-Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Доктор… – из темноты на пятачок света вышел Дитмар. Он сонно щурился и ёжился.

– Что? Как вы здесь..? – Вильям не сразу понял, что произошло. Ликка мгновенно вылетела из сестринской, увидев Дитмара через смотровое окно. – Как ты вышел из палаты?

– Я… – он вздрогнул и оглянулся. Тяжело вздохнул и понизил голос. – Меня кто-то в бок ударил. И дверь открыта. Я… Я искал врача…

– Так, всё в порядке, ничего страшного, – Вильям быстро пришёл в себя, забрал у Ликки стакан с водой и протянул Дитмару. – Хочешь воды? Сейчас мы разберёмся с замками, и всё будет хорошо.

Джош уже набирал номер администрации, было слышно, как он негромко ругается за неисправные замки. Ликка тут же подхватила укладку с успокоительным и быстро пошла за Вильямом. Дитмар не сопротивлялся, дал себя завести в закрытый коридор и даже сам зашёл в свою палату. Там было действительно неплохо, кровать с хорошим бельём, даже небольшой коврик для тапочек. На кровати – маленький плюшевый кролик, на окне – пара подушек и одеяло, у второй стены – кресло. Добавить телевизор и шкаф – и будет гостиничный номер. Окно закрыто ставнями-жалюзи, чтобы не тревожить пациента. Дитмар поднял кролика и подобрал под себя ноги, морщась, как от боли. Пока Ликка быстро проверяла, спят ли остальные пациенты, он подошёл к Дитмару, осторожно задрал пижамную рубашку и выдохнул. На боку расцветал большой синяк, как будто его ногой пнули. Откуда? Кто? Он сглотнул похолодевшую слюну и вышел в коридор.

– Ликка, у вас есть на посту мазь от синяков?

– Да, а что?

– Принеси, у Дитмара весь бок фиолетовый.

– Хорошо. Все спят, всё нормально.

– Все двери открыты?

– Да, все красные горят, я заглянула. Сейчас посмотрю ваши кабинеты, наверное, на всём этаже вышли из строя.

– Плохо… А если в бредовом вдруг выйдут?

– У нас периодически то карты, то замки клинит. Система сложная, только перепад напряжения на подстанции – и всё.

Она быстро побежала в сторону поста, а Вильям решил пройтись по палатам. Повезло, что двери вышли из строя бесшумно, никого разбудить не успели. Но что с Дитмаром? Ударился? Спал на чём-то жёстком? Нет, это именно удар. Может, его подозрения в том, что пациентов могут за непослушание колотить, не такие уж беспочвенные? Но он бы это заметил, такое не заметить нужно слепым быть. Забрав у Ликки тюбик с мазью, он зашёл к Дитмару и присел рядом на кровать.

– Задирайте рубашку.

– Зачем? – он тут же вцепился в одеяло, и Вильям показал ему мазь.

– Нужно обработать синяк, чтобы он завтра меньше болел, – Дитмар успокоился и покорно задрал рубашку. – Пока я буду втирать, может быть немного больно, придётся потерпеть.

– Да.

– Вы не видели, кто вас ударил? – Вильям аккуратно намазал холодную мазь на синяк и начал втирать. Дитмар зашипел сквозь зубы, но вырываться не попытался. – Может, вы что-то слышали, заметили?

– Нет, – Дитмар поджал губы, и от этого простого движения стало не по себе. Он видел, он точно знает, кто его ударил, но играет в молчанку. Этот Дитмар явно сложнее, чем просто пациенты. Он не молчаливая овца, которую можно вывести из лабиринта за руку. Он сам нарисовал этот лабиринт и знает, где выход. Но в силу болезни не может сказать правду, указать направление.

– Хорошо, можете не говорить. Но я вижу вас насквозь, – Дитмар испуганно вскинул на него глаза, и Вильям спокойно прищурился, чтобы выглядеть внушительнее. – Я готов играть по вашим правилам. Готов отгадывать ваши загадки любой сложности. Но наградой мне будет правда. Говорите как хотите, но правду.

– Да? – Дитмар наклонился к нему и заговорщически протянул руку. – Я не лгун, я никогда не вру. Запомните это. Я всегда прав, даже если не прав.

– Хорошо, – Вильям пожал руку и улыбнулся. – А теперь вам нужно спать.

Дитмар покорно кивнул и укутался в одеяло, прижимая игрушку к себе. А Вильям вышел в коридор, закрыл за собой дверь и кивнул подошедшей Ликке. Не нужны Дитмару никакие успокоительные, никакие уколы. Он не буйный. Он умный и хитрый. Но не может выразиться ясно. И у Вильяма есть возможность ему помочь быть услышанным. Уже выйдя из коридора, он услышал отдалённый шёпот. Кто-то позвал его по имени. Оглянувшись и не увидев ничего, он закрыл чёртов коридор и тяжело выдохнул. Что-то тут не так, определённо не так.

В коридоре тихо, за окнами видно параллельный административный коридор и осину во внутреннем дворе. Он не он. Он не понимает, куда идёт, что делает. Рассыпается по коридору, как пыль, разливается водой, скользит. Видит пациентов, как они беспокойно спят, заносит над ними прозрачные руки, чтобы проверить их, и слышит, как следом за ним отключаются замки. Кто-то идёт за ним, кто-то, кого он не видит. Не может обернуться, не может остановиться. Как будто это ритуал. Отпечаток ладони каждому пациенту на лоб.

Я здесь…

– Нет.

Оборачивается. За ним по пятам идёт она. Медленно, подволакивая ноги. Психбольница – её стихия.

Отпусти меня.

– Иди куда хочешь.

Пытается уйти куда-то в стену. Почему, куда, зачем? Хватает за руку, больно как никогда. Сжимает пальцы до хруста. Ногти впиваются в кожу.

Отпусти меня, сукин сын!

Коридор затапливает темнота, и в ней какой-то дрожащий, как помехи силуэт, похожий на воплощение ночного кошмара, пустого, но такого отвратительного, начинает кружить вокруг них в каком-то нелогичном танце. Ужас захватывает. Опять он один на один с кошмаром. Да почему? Почему он всегда один? Чем он заслужил? Пытается тщетно вырвать руку из её хватки, пока она в бреду кричит в лицо «отпусти меня».

– Да пропади ты пропадом, ублюдочная!

Жестокая пощёчина, во рту кровь, щека онемела, кажется, что сейчас начнёшь выплёвывать зубы. Фигура приближается, и вот перед ним только два провала, как глазницы. Кажется, что сердце останавливается. Всё.

Очередной четверг с вечерним дежурством выпал на выходной. Поэтому Вильям с самого утра уехал в Карлайл и гулял по городу. Купил одежды, обуви, зашёл в бар, заказал кофе и наслаждался днём. У него давно не было таких спокойных дней, чтобы встать спокойно, неспешно позавтракать, насладиться поездкой в хорошем авто, ходить по магазинам, выбирать вещи. Он потратился больше, чем рассчитывал, но ни о чём не жалел. Ещё немного – и дом будет продан, этих денег хватит купить тут квартиру и какую-нибудь старую машину на первое время.

Вильям вообще старался не строить долгосрочных планов, потому что это было дело неблагодарное. Все его планы не переживали даже лёгкого ветерка. Поэтому он скорее мечтал, как о несбыточном. Он не был фаталистом и в божественную сущность не верил, он считал, что человек и все, кто его окружает, сами творят жизнь. И ему хотелось как никогда наконец окружить себя людьми, которые помогут ему что-то строить, а не только разрушать. Разрушать он умел. Дедушка немного помог ему бороться со своей деструктивной сутью, но это было не так просто. Временами Вильям смотрел на пациентов экстренного и думал о том, что может занять их место. То, что он пережил, бесследно не проходит. Когда-то он вернётся в больницу, возможно, даже в приют, но уже не как врач.

Потерев лицо руками, чтобы немного разогнать тучи в голове, Вильям принялся шуршать чеками из магазинов. Новая хорошая замшевая куртка с жаккардовыми вставками и меховым подкладом, как он давно хотел, высокие ботинки, туфли, чтобы на работу ходить, несколько приятных рубашек, тёплые брюки и всякая мелочёвка вроде перчаток и шарфов с носками. Он прекрасно понимал, что радость от покупок выветривается быстро, но не у него. Привыкнув ходить по пять лет в одном и том же, бесконечно латать, поправлять, подгонять, затягивать, если болтается, он чувствовал экстаз от того, что смог купить целую кучу шмоток, которые ещё даже пахли магазином. Теперь главное сохранить этот эмоциональный подъём как можно дольше.

За окном мелькнул силуэт в чёрном длинном пальто, как призрак. Краем зрения Вильям заметил, что у этого кого-то подозрительно знакомые седые волосы, собранные в хвост. По спине пробежал холод. Это что, галлюцинации, бред преследования или они реально приехали сюда. Подхватив пакет в покупками, Вильям быстро подошёл к барной стойке, чтобы расплатиться за заказ. Лучше не проверять ничего, быстро смыться и забыть о том, что увидел.

– Вильям, какая встреча, – от этого гнусавого женского голоса его передёрнуло. Он медленно повернулся к обладательнице и поджал губы. Опять. Эта. Сука. Анелиза Милтон собственной персоной. Маленького роста девушка в бежевом пальто и широкополой фетровой шляпе чёрного цвета. Ни капли не изменилась, хотя с тех пор, как он её видел в последний раз, прошло лет семь. – Даже не поздороваешься?

– Здороваться – это желать здоровья. А тебе я бы пожелал гадюку за шиворот, – Вильям расплылся в самой неприятной улыбке, какую только мог изобразить на лице.

– Как невежливо, – она сделала шаг вперёд, явно пытаясь надавить. Не выйдет, не сейчас, когда она ниже на полторы головы и психика не воспринимает её как нечто весомое. В ответ Вильям сам шагнул к ней навстречу, нависая над ней. Это что, замешательство на лице? Приятно.

– Я отвечаю вежливостью на вежливость. Ты тоже не поздоровалась. Я так понимаю, ты тут не одна, а всей прекрасной компанией? Что, так нужен мой дом, что аж сюда приехали из Лондона?

– Не твоё дело.

– Моё. С тех пор, как я попал к вам, вы всегда будете моим делом. Я слышал, вы приходили в похоронное агентство.

– Допустим.

– И как? Понравилось с полицией общаться? – ого, какая буря эмоций.

– Мы тут не из-за тебя. Но не скажу, что рада тебя видеть в принципе. Мы хотели положить цветы, раз ты сам не приехал.

– А за что мне класть ей цветы? За то, что она меня чуть не убила трижды? Нет, пусть горит, мне не жалко. А я ещё прокляну пару раз сверху.

– Ты отвратительный человек, как так можно. Нужно прощать.

– Не тебе меня попрекать прощением. Я вызываю полицию, – Вильям со спокойным выражением лица кинул взгляд на бармена и тот тут же выставил на стойку телефон. Анелиза схватила его за руку и Вильям едва подавил желание вмазать ей по лицу так, чтобы она упала. Сколько раз он в детстве получал по голове от этой стервы, всего на пять лет его старше, а как она примазывалась к пастору, чтобы не оказаться на его месте. Наконец-то у него достаточно сил, и физических и моральных, чтобы двинуть в ответ. Но он, перехватив её руку сжал пальцы так, что она зашипела. Подтянул к себе, нависая над женщиной и поджал губы. – Ты думаешь, я благородный рыцарь, который молча стерпит? Нет, я отбитый психопат, вы меня таким сделали. Я размажу тебя по стене так, что легче будет закрасить, чем отодрать. И Кристиану передай, что если я ещё раз увижу вас неподалёку от себя, я куплю огнестрел и буду стрелять на поражение.

– Не нужно мне ничего передавать, Вильям. Пусти её, пожалуйста, – Вильям выпрямился и разжал руку. Запястье под его пальцами побелело и скорее всего будет синяк. Отлично. Кристиан стоял чуть сбоку и мял в руках шляпу. Нет, не бред, за окном он видел его. Только в этот раз он оказался уже полностью седой, без единого чёрного просвета. Молодое лицо смотрелось странно в окружении этого белёсого облака, а покрытые кучей шрамов в виде крестов руки дрожали, как у старика. А он всего на три года старше. – Я писал тебе, почему ты не ответил?

– Не считаю, что обязан это делать. Скажи спасибо, что я ещё не вызвал копов. Я предупредил насчёт огнестрела. Когда-то давно вы, может, и имели надо мной власть, но это уже в таком далёком прошлом, что я бы на вашем месте не надеялся на это.

– Чёртов ублюдок, – Анелиза стояла за спиной Кристиана и тёрла больную руку, кидая на него уничижительные взгляды. – Всё равно тебе не будет нигде покоя, демон рвётся наружу. Он найдёт кровь, он придёт к ней, как ты не понимаешь?

– Анна, хватит, пожалуйста, – Кристиан выставил перед собой руки, пытаясь развести их. – Вильям, прошу, послушай меня. Я не проповедовать пришёл, правда, мы кофе попить хотели.

– Вы всё детство надо мной издевались, и теперь демон я? В зеркало посмотрите.

Вильям быстро надел пальто и пошёл к выходу. И уже в дверях услышал, как Кристиан тихонько шепчет «Дьявол любит осеннюю тьму и выходит ночью за душами». Нет, плевать, надоело выслушивать этот нескончаемый бред про Ад, Рай, антихриста, Сатану. Надоело, сыт по горло. Сев в стоящее рядом с баром такси, Вильям попросил отвезти в приют, а сам устало откинулся на спинку дивана. Нет, это не дело, надо расслабиться, успокоиться, у него ещё дежурство. И почему он так продолжает реагировать на этих ублюдков? Сколько бы лет ни прошло, как бы он ни храбрился, сердце подскакивает к горлу и не слушает никаких разумных доводов о том, что уж теперь он может защититься от них всех. И самое страшное, что эта глупая фраза Кристиана отозвалась чем-то в душе. Как будто он сказал чистую правду, и дьявол ждёт терпеливо ночи.

Приют больше не казался таким тихим спокойным местом. Почему-то от взгляда на старинное красивое здание, в котором кипела жизнь, Вильяму хотелось развернуться и уйти. Он старался успокоиться и выдыхать спокойно, но выходило плохо, холодный влажный воздух казался тяжелее гири. Он сунул руку в карман пальто за конфетой, которые всегда таскал с собой для самоуспокоения вместо сигарет, пытаясь бросить. Пальцы наткнулись на какой-то кусок бумаги. Это ещё что такое? Вытащив обрывок, Вильям уже начал его разворачивать, как ветер вырвал его из рук и понёс по старой аллее в глубину заброшенной части сквера. Он поймал бумажку, прихлопнув рукой к брусчатке и сжав в кулак вместе с листьями. На клочке бумаги оказался номер телефона. Кто? Кристиан сунул? Если да, то зачем? Вильям поднял голову и увидел в глубине аллеи пожилого мужчину в клетчатом пальто, шляпе и с зонтом тростью. Он шёл куда-то к заброшенной колоннаде, явно прогуливаясь. Кто-то из врачей гуляет, наверное. Вильям вздохнул и, когда поднял глаза, никакого мужчины не увидел. Выпить успокоительного, срочно, пора начинать новый курс. Сунув бумажку обратно в карман, он нахмурился и быстро пошёл к жилому корпусу.

Глава 5

Ночное дежурство не клеилось. После столкновения со своими старыми знакомыми Вильям не горел желанием контактировать с кем-то в принципе. Хотелось забиться под камень до лучших времён и переждать там хоть несколько часов. Развесив новые вещи в шкафу, он полежал в тишине, перекусил сэндвичем из кафе и пошёл на дежурство. То, что он не в духе, все заметили ещё издалека, поэтому к нему особо никто не лез с разговорами, просто оставили в покое. Ликка только тактично предложила чай, и Вильям из вежливости согласился. И теперь цедил напиток сквозь зубы, гоняя в голове мысли о том, где он мог оставить след, чтобы его удалось выследить. Адрес он оставил нотариусу, но тот мог сдать его лишь под пытками. Остальные знали только номер телефона, и то, никаких лишних людей в этом списке не было. В общем, у него было о чём подумать. Потому что если не навредить физически, так испортить ему репутацию они могли. С них станется шастать сюда и ждать его под воротами. Через пару их приходов об этой отвратной ситуации будет знать весь приют. Но ещё больше его смущало то, что у него опять началось странное состояние тревоги, когда даже обычные вещи кажутся подозрительными. Нет, психиатр ждёт, нужно срочно найти кого-то и наведаться за таблетками.

В коридоре раздался странный звук, как будто что-то упало, Вильям, как самый незанятый, быстро вышел и не увидел ничего. Полумрак в коридоре очень хорошо рассеивала полная яркая луна. На полнолуние у него всегда начинали болеть глаза. А пациенты обычно на полнолуние становились более тревожными. Но звук шёл со стороны административного коридора. Дойдя до закрытых дверей, он прислушался и, не услышав больше ничего такого, направился на пост. Шаги. Опять за спиной как будто кто-то прошёл. Вильям мотнул головой, отгоняя морок, и ускорил шаг. От того, что произошло потом, он вскрикнул. Кто-то с силой дёрнул его вперёд за одежду, Вильям запутался в ногах, он едва успел подставить руки, чтобы не вмазаться лицом в паркет. На его вскрик тут же вылетела Ликка в боевой позе.

– Что случилось?

– Не знаю… На ровном месте… – Вильям поднялся и отряхнул колени брюк. Позади него в коридоре никого не было. А спереди оказалась только Ликка. Она сглотнула, и стало как будто холоднее.

– Я тоже часто падаю по ночам, как подножки ставят.

– Так, не нагнетай, не пугай сама себя. Пошли лучше чай попьём.

Дождавшись, когда Ликка зайдёт на пост, Вильям ещё раз огляделся и услышал шёпот. Он звал его в сторону коридора с палатами. Мотнув головой, он шагнул в комнату поста и присел на диван. Несколько мгновений какой-то звенящей тишины, как будто от давления слух пропал, Вильям даже не удержался и наклонил голову, чтобы убрать это неприятное ощущение. Тишину ночи вдруг разрезал крик, надрывный, от него Ликка подавилась чаем, а санитары повскакивали со своих мест. Этот голос Вильям узнал бы даже спросонья. Дитмар. В закрытом коридоре громко хлопнула дверь, Вильям с Ликкой, Джерри и Майком кинулись туда. От крика Дитмара проснулись остальные пациенты. Было слышно плач, вскрики, бормотание, коридор как будто ожил, превратился в нутро ревущего чудовища. Казалось даже, что в нём висит ощутимый морок, как от тумана. На одной из дверей горел красный диод, она только что была открыта. Кто мог ночью незаметно пройти? Как? Они ведь все четверо сидели прямо напротив единственной двери в отделение, что за невидимка? Или замок просто сломан? Вильям дёрнул ручку двери, надеясь, что просто магнит вышел из строя, но она оказалась закрыта. Приложив карту к замку, Вильям прикусил губу. Что-то произошло, что-то очень плохое. Едва дождавшись, когда же чёртов замок загорится зелёным, он влетел в палату и чуть не отшатнулся. Мистер Бейкер висел посреди помещения в петле, зацепленной за крючок от люстры, на фоне ярко светящей в окна луны он был похож на болтающееся посреди комнаты привидение. Вильям подлетел в нему и, обхватив ноги, приподнял, чтобы он не удавился, если ещё не сломал шею. Джерри тут же залез на койку и принялся стягивать петлю. Дитмар продолжал кричать, даже не кричать, скорее громко рыдать, выть в истерике в соседней палате. Казалось, что весь мир превратился в какой-то водоворот, от которого мозги начали закипать.

– Я вызову рембригаду! – Ликка кинулась куда-то к выходу за забытым пейджером, оставляя их втроём.

Наконец удалось вытащить его голову из петли и уложить на пол. Вильям хорошо знал, как нужно реанимировать, не раз пригождалось, но, поднеся руку к его рту, он понял, что смысла нет. Ни дыхания, ни пульса, холодный, как камень. Джерри усиленно делал массаж сердца и искусственное дыхание, а он сам поднялся с колен и посмотрел на наручные часы.

– Время смерти…

– Рано!

Вильям замолчал. Пусть, пусть попробует. Мистер Бейкер умер, причём, судя по цвету лица, умер минуты три как. Он пропустил Майка и отошёл к двери, чтобы не мешать им. В голове стоял неприятный гул и звон, казалось, что плач всех остальных пациентов слился в один звук. На пороге показались ребята рембригады с Ликкой. Они быстро ощупали тело и медленно обернулись на Вильяма. Они-то точно понимали, что здесь их помощь уже не понадобится, хоть что делай.

– Время смерти одиннадцать тридцать одна. Зафиксировал врач психиатр-психотерапевт Вильям Салтрай. Позвоните главврачу, нужно ему сообщить.

Ликка закрыла рот рукой и вылетела в коридор. Вильям её понимал: одно дело, когда умирает пожилой человек от болезни, и совсем другое, когда кто-то погибает насильственной смертью. Он в экстренном стационаре успел насмотреться, но даже его потрясло произошедшее. А ещё нужно будет заполнить бумаги, какие действия были предприняты, что, куда, документы для полиции. Но сначала нужно успокоить других пациентов.

– Ликка, иди к Мелиссе, нужно всех уложить спать, сказать, что всё в порядке. Я к Дитмару. Приготовьте уколы.

Он плохо представлял, как будет успокаивать Дитмара в таком состоянии, но это нужно сделать. Хотя бы убедить его, что укол с успокоительным ему не навредит. Замок реагировал на карту ужасно медленно, как и всё здесь. Наконец он щёлкнул, и Вильям зашёл в палату. Дитмар сидел в углу, сжавшись в комок, и когда открылась дверь, он вжался в стену и выставил перед собой руки.

– Нет, не надо, я буду орать! Нет! – Вильям быстро подошёл к нему и присел, чтобы их лица были рядом.

– Дитмар, это я, твой врач. Посмотри на меня, – Дитмар даже не отреагировал. Вильям схватил его за руки и взял за подбородок. – Дитмар, – тот кое-как открыл глаза и, увидев его лицо, разревелся.

– Доктор, он убил его! Он убил! Он убил первого! – Вильям слегка нахмурился. Убил?

– Кто, кто убил?

– Он убил его. Я слышал, я всё слышал… Он убил, он будет убивать ещё, – Вильям аккуратно помог ему подняться и усадил на койку. Забрал у Джерри бумажное полотенце и принялся вытирать зарёванное лицо.

– Не бойтесь, я защищу вас.

– Нет!

– Вы сомневаетесь во мне? – Дитмар вскинул на него горящий взгляд и, столкнувшись с его глазами, тут же осел и уткнулся носом ему в халат на плече. Вильям показал Джерри знак, чтобы тот достал шприц. – Дитмар, завтра ты обязательно мне всё расскажешь, обещаю, я тебя выслушаю, мы подумаем вместе, что можно сделать. Но сейчас ты в плохом состоянии. Тебе нужно успокоиться и поспать. Не бойся, я буду в коридоре, никого не пропущу.

– Правда? – столько надежды в глазах Вильям не видел до этого никогда, захотелось натурально ударить себя по губам.

– Правда. Давай сделаем тебе укол, лекарство поможет успокоиться, снимет волнение.

Дитмар заметался взглядом с Вильяма на Джерри с подносом и наконец обречённо склонил голову и подставил руку. И даже сам задрал рукав. Джерри опустил поднос на кровать рядом с ним и принялся колдовать над подставленной рукой. Дитмар даже не вздрогнул, когда он ввёл иглу. Так напряжён или у Джерри рука лёгкая? Вильям положил ладонь Дитмару на плечо, чтобы немного его успокоить. Простой человеческий жест поддержки творил чудеса. Наконец Джерри приклеил пластырь и поправил рукав. Вручив Дитмару кролика, он забрал у вбежавшей Ликки спутниковый телефон.

– Алло, Вильям, что у вас там происходит? – сонный голос профессора Форинджера окончательно выбил его из колеи. Вильям почувствовал глубочайшую личную ответственность за произошедшее. Он тяжело сглотнул и присел на кровать рядом со свернувшимся под одеялом Дитмаром.

– Мистер Бейкер был найден повешенным в палате.

– Что?

– Мы сообщили главврачу, он вызвал полицию, по протоколу положено…

– Я еду, ребята, всё, выезжаю уже, через часик буду. Чёрт, мне нужно дозвониться до Лэри… – было слышно, как профессор мечется, пытаясь собраться и одновременно не запутаться в проводе телефона. – Держитесь там, следствию говорите, как есть, нам ещё проблем не хватало.

– Хорошо.

Отдав телефон Ликке и указав им на дверь, он погладил трясущегося Дитмара по волосам и прикрыл глаза. Что, казалось, что это место какое-то слишком тихое? Получай. Тебе же понравилось в экстренном отплясывать перед детективами после каждого несчастного случая в твою смену.

– Доктор, пожалуйста, скажите, что я смогу попасть домой. Что я не сдохну здесь.

– Ни в коем случае, не в мою смену, – Дитмар покрепче обнял кролика и прикрыл глаза. От невыносимой грусти и какой-то обречённости на его лице стало физически плохо. – Твой друг, как его зовут?

– Март, – Дитмар погладил игрушку по лбу и поёрзал. – Это подарок. Не помню, чей…

– Всё будет хорошо, спи, сон полезен для организма.

Дождавшись, когда Дитмар перестанет пыхтеть и дрожать, Вильям тихонько вышел. Остальные пациенты вообще не поняли, что произошло, их успокоить оказалось проще. Закончив в коридоре и оставив открытой дверь в палату мистера Бейкера, не трогая тело, они вышли к смотровой. Наконец на входе показался Шон и ещё один медбрат из морга с каталкой. Труп отвезли в грузовой лифт, который располагался в административном крыле. Силуэт человека под белой простынкой. Вильям пытался не сильно часто сглатывать, но ничего не мог сделать с накатившей нервозностью. Чёртов знакомый протокол. Поднятая по тревоге практически утренняя смена приняла у них пост, и все четверо спустились на первый этаж. Там их уже ждал главврач. Растрёпанный, помятый, кое-как одетый, в пижамной футболке вместо сорочки, он указал им на диваны в холле первого этажа и ушёл встречать полицейских. Мимо них к административному крылу прошагала целая процессия. Несколько человек сразу пошли в полуподвал вместе с угрюмым Шоном, остальные скрылись в закрытом коридоре. В холле остались двое полицейских и мужчина с чемоданчиком. Он принялся раскладывать на журнальном столике оборудование и бланки для дактилоскопии. А главврач присел рядом с ними на кресло и нервно кашлянул.

– Ребята, сотрудничайте со следствием, всё, как на духу, хорошо? – дождавшись согласного кивка, мистер Рэйнолдс потёр глаза рукой. – Я уже вызвал адвоката, который будет вас представлять. Ваша задача сейчас – идти навстречу следствию, но не позволяйте на себя давить, ясно? Пока не приедет адвокат, у вас есть право молчать. У вас снимут отпечатки пальцев и посмотрят ваши карты, чтобы зафиксировать время открытия вами разных дверей. Ни пуха ни пера, я попытаюсь дозвониться до мистера Опенгеймера, но что-то мне подсказывает, что у него телефон выдернут из сети. Профессор уже едет, он будет давать показания после вас, и если что, он же будет проверять документы по смене.

Вильям спокойно дал снять с себя отпечатки и откинулся на спинку дивана. Мыслями он был не здесь, а в экспериментальном, рядом с Дитмаром. Как он там? Действительно заснул или уже успел устроить новой смене взбучку? Сильный стресс, слишком сильный, он может сказаться на его психике куда хуже, чем даже можно предположить. Пока допрашивали санитаров и Ликку, он старался не накручивать себя, но ничего не получилось. Он обдумывал ситуацию, обдумывал слова Дитмара, всё, что он говорил до этого. Быть может, Вильям не заметил тревожные звонки, которые ему пытался оставить Дитмар. Быть может, у него получилось бы всё это предотвратить. Наконец его позвал полисмен, и он тяжело поднялся с дивана. В небольшом кабинете архива уже сидели двое. И, без представлений поняв, что говорить с ним будет женщина в бежевом пиджаке на чёрный свитер, Вильям сел перед ней на стул и кивнул. Мужчина в углу не вёл себя как детектив.

– Почему ко мне сели?

– Мужчина – секретарь. Я прекрасно в людях разбираюсь.

– Хорошо. Детектив Воловски. Значит, это вы обнаружили тело?

– Да. Ну хотя скорее мы все вместе обнаружили, все туда побежали.

– Какие действия вами были предприняты? – она мотнула головой, откидывая за спину чёрные волосы из высокого хвоста. От её цепкого взгляда серых глаз было не по себе. Сразу видно, профессионал, душу из всех вынет, но найдёт преступника.

– Мы с Джерри вытащили мистера Бейкера из петли, уложили на пол. Ликка побежала на пост за пейджером, чтобы вызвать реанимационную бригаду и встретить их. Джерри с Майком предприняли реанимационные действия.

– Какие именно?

– Непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. В отделении инъекций для реанимации у нас нет.

– А что делали в этот момент вы?

– Я стоял в дверях палаты и ждал реанимационную бригаду.

– Вы не помогали коллегам?

– Он был мёртв минуты три как. Ему бы уже ничего не помогло, фельдшеры могут подтвердить.

– Как вы это поняли?

– По цвету лица и борозды от верёвки. Вы себе не представляете, сколько смертей мне довелось зафиксировать в экстренном отделении.

– В какой больнице вы работали?

– Бедламе. Простите, Бетлемской королевской больнице, – детектив хмыкнула и перелистнула страницу. Это что, досье?

– Что подозрительного вы успели заметить перед тем, как это произошло? Может быть, странное поведение, какие-то подозрительные шумы?

– В отделении полно подозрительных шумов. Здание старое, всё щёлкает и гудит, а на чердаке голуби и, скорее всего, ласка живут. Поэтому пропустить какие-то шумы мы могли, привыкли уже к тому, что ночью у нас жизнь не останавливается.

– Двери открываются картами?

– Да. Есть, правда, специальные размагничивающие устройства, чтобы открыть заевший замок, но я не знаю, у кого они. У слесаря, наверное. А так именные карты, да. Все данные о том, кто и во сколько открыл замок, идут на сервер.

– То есть, человек без карты не мог физически зайти в палату?

– Да. У нас уже выходили от перепада напряжения замки, но выходили сразу все. Один-единственный просто не мог, – детектив отложила бумаги и сцепила руки в замок на столе.

– Ну что же, предлагаю поговорить о вас. И начну я с того, что в вашем деле есть охранный ордер от тридцати семи человек сразу. Кто эти люди и почему у вас охранный ордер?

– Это… Сектанты. Они пытались угрозами выжать из меня дом матери, когда она попала в психушку.

– Ваша мать была в секте?

– Да. Они считали, что её имущество – их имущество.

– Как давно вы их видели?

– Вчера. По крайней мере двоих из них я видел вчера в Карлайле и когда пригрозил вызвать полицию, они от меня отстали.

– Насколько велика вероятность того, что они попытаются проникнуть на территорию больницы, чтобы поквитаться с вами?

– Нет, они, конечно, те ещё мудаки, но они пугливые. Они точно не попрут против охраны. В их стиле скорее ходить под забором.

– Также в вашем послужном списке обозначено бродяжничество и мелкое воровство. Не хотите дать комментарий по этому поводу? – женщина совершенно холодным равнодушным взглядом вцепилась в него. Вильям впервые с тех пор снова почувствовал такую удушающую злобу. Какое ты, красотка из хорошей семьи, отучившаяся в академии и занимающая не последний пост, имеешь право осуждать того, кого не знаешь? Он привычным жестом поправил волосы, пытаясь успокоиться.

– А это как относится к делу? Мне было двенадцать. Вам напомнить, сколько мне сейчас?

– А как насчёт ваших походов к психотерапевту? Какова была причина?

– Нет, не вспышки агрессии. У меня было депрессивное расстройство. Плюс не думаю, что вам бы понравилось провести десять лет в секте в качестве груши для битья. И не нужно со мной в угадайку играть, я прекрасно понимаю, к чему вы клоните, – Вильям потёр глаза рукой, пытаясь не отключиться. Поспать хотя бы часа три, сегодня у него ещё пациенты будут. Детектив Воловски напротив была бодра и полна сил, и это раздражало. – Я прекрасно знаю, что в таких случаях в первую очередь подозревают смену, которая фиксировала смерть. У меня уже умирали пациенты в экстренном, я эту процедуру раза четыре проходил. И я прекрасно знаю, что своими вопросами вы пытаетесь меня расшатать, чтобы я что-нибудь ляпнул, но ляпать мне нечего. Я не видел ничего. Прибежал в палату тогда, когда дверь хлопнула, это все слышали.