Текст книги "Каштановый прииют (СИ)"

Автор книги: Анастасия Холодова-Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Ночь тянулась, как жевательная резинка, Вильям был настолько напряжён, что вздрагивал от каждого подозрительного шума. Каждые полчаса он заходил в палату к Дитмару. Тот тоже не спал и при каждом открытии двери едва ли не вскакивал. Ничего, осталось всего ничего. У Дитмара будет время, пока он, сделав ещё один обход, сделает вид, что всё в порядке. Его и Дитмара накануне очень долго трепали детективы. Дитмар, естественно, в который раз ничего не смог назвать и впал в ступор. Для любой жертвы длительных издевательств это настоящее испытание. Он даже Вильяму не назвал имя, а просто подтвердил сказанное. А сказать сам Вильям откровенно боялся. Не за себя, за Дитмара. Он, конечно, на допросе высказал, кого подозревает, дал комментарии происходящему. Воловски кивала, молча смотря ему в глаза, как будто он врёт. Рассказывать о том, что он узнал, он перехотел. Ему всё равно не поверят, так зачем тратить воздух. Но когда у него спросили насчёт Кристиана, он честно ответил, что те передали ему крест с неким человеком, который потом этим крестом пытался его запугать. Он всунул Воловски в руки очень многое из того, что знал, не называя имени. Всё же сомнения не отпускали просто так, мистер Смит не выглядел человеком, которого ударили открывашкой до кровоточащей раны. Хотя кто знает…

Успокаивало раздёрганную психику только то, что в этом отделении просто нет того, чем можно прикрыть потайной вход. Все стены просто оштукатурены и покрашены, никаких панелей, всё прекрасно видно, каждую потёртость, каждую трещину. Наконец, часы показали половину первого. Предпоследний обход, самое время. Всё, медлить нельзя. Потому что нет никаких гарантий, что до утра ничего не случится. А потом и до обеда. Врачи и охранники устают, теряют бдительность, наверняка этого ждут, ждут, когда все отвернутся от Дитмара на мгновение. Зайдя в палату и тихонько прикрыв за собой дверь, Вильям положил Дитмару руку на плечо и вздохнул.

– Дитмар, время.

– Я боюсь… – Вильям снял с себя наручные часы и надел их на руку Дитмара.

– Я тоже. Но я в тебя верю. Без пятнадцати час будет обход. Не медли, но и не торопись, аккуратно. Береги себя.

– А кто побережёт вас?

– Я сам.

Вильям как смог тихонько открыл окно. Двойная рама неприятно скрипнула, показалось, что под дверью раздались шаги. Но нет, всё так же тихо. Тяжело выдохнув, он похлопал Дитмара по слечу и вышел из палаты. На пост. В следующий обход закроет окно обратно.

– О, Вильям. Ты нам как раз нужен, – Кристи поманила его к себе. – Кто автор песни Живя молитвами?

– Дезмонд Чайлд. Зачем вам?

– Кроссворд. А то тут и рехнуться недолго. Нужно же чем-то себя занять.

– Ну я не против.

– Как там Дитмар?

– Боится, не спит, каждый раз как захожу, натягивает одеяло под глаза.

– Может, ему успокоительного?

– Не вижу смысла, он себя спокойно ведёт. А для снотворного уже поздновато, не успеет подействовать.

– А часы куда дел? – Чед, который так же, как и он, не ходил никогда без часов, слегка прищурился.

– Снял, тиканье что-то начало раздражать. Вроде тихо, но аж мурашки каждый раз, очень неприятно…

Присев в свой уголок, он начал прислушиваться к тишине отделения. Судьба решается прямо сейчас. Судьба их всех. Чем меньше убийств на больнице, тем больше вероятность, что она сможет продолжить работу. Только бы он не ошибся в Дитмаре.

***

– Дитмар пропал.

Вильям сидел на кровати, уже успевший задремать. Он искренне надеялся, что полное отсутствие удивления все спишут на то, что он перенервничал и выгорел. Да и явно только проснулся. О том, что Дитмара нет в палате, он знал получше их всех вместе взятых.

– Когда?

– Откуда я знаю? – Ликка, которую явно послали привести его, заламывала руки в истерике. – Он был, когда ты уходил?

– Да. Я не слепой, он не спал.

– Пошли быстрее.

– Да, сейчас, дай хоть одеться…

Вильям не знал, как смог вылезти из кровати. Впервые за долгое время успокоившийся мозг желал отдыха, но у него отнимали все возможности хоть немного перезагрузиться. Кое-как одевшись прямо поверх пижамных штанов и футболки с отрезанными рукавами, он вышел следом за Ликкой. Внизу их ждала его смена, не менее помятые и кислые, чем он сам. На улице холодный ветер нагло лез под одежду. После ужасно тёплой родной кровати Вильям судорожно кутался в куртку. Интересно, не замёрз ли Дитмар? Не подмокла ли одежда? Он вроде проверял дупло, оно сухое, но кто знает. Как бы не заболел. Уже поднимаясь на второй этаж, он чуть не загремел вниз по лестнице, не успел достаточно поднять ногу на ступеньку.

– Вильям, тебе плохо? Может, фельдшера?

– Нет, я просто устал как собака, я хочу упасть и лежать…

Щурясь от яркого света отделения, он всё же вошёл, волоча ноги. Внутри царил полнейший хаос.

– Вильям, иди сюда, – мистер Монтгомери, который остался тут ночевать, чтобы закончить с документами побыстрее, повелительный жестом пригласил его к себе. – Твоя роспись?

– Моя. Когда я уходил, Дитмар был в палате. Да, могу признаться, он не спал, я не дал ему успокоительного, но уже и так было поздно. Да и ему простительно переживать, я не хотел задавливать переживания. Хотел поговорить с ним утром об этом ещё раз перед отъездом.

– Ты уверен, что он был?

– Да. Я в неврозе, но не галлюцинирую, не надо, – Вильям оскорблённо поджал губы, и мистер Монтгомери немного отстранился, решив не наседать.

– Нам нужно найти Дитмара как можно быстрее. Если к восьми утра его не будет в палате, я вызываю полицию.

– А почему не сейчас?

– Потому что два часа ночи. Тем более есть вероятность, что Дитмар сам вышел из палаты. Ликка говорила, что он так уже делал, когда палаты были не закрыты.

– Да.

– Он мог сам выйти?

– Ну… Мог. Если он нервничает и ему что-то показалось или приснилось, он мог выйти и пойти искать людей. А так как отделение незнакомое, мог забрести куда-то не туда.

– И это большая проблема. Отделение не закрыто. Замки вышли из строя, снова.

Проследив взглядом за быстро уходящим по коридору управляющим, Вильям криво ухмыльнулся. Замки вышли из строя, значит. Значит, он не просто так вывел Дитмара отсюда. Знать бы ещё, смог ли Дитмар хотя бы выйти за ограду. Там уже всё проще. Но сейчас нужно хоть немного изобразить кипучую деятельность. Дойдя до палаты Дитмара и окинув её взглядом, он поплёлся по коридору к душевым. Посмотрит несколько помещений для вида. Зайдя в душевую, он потёр слипающиеся глаза и застыл, рассматривая на стене смутную тень человека в шляпе. Она покачала в воздухе рукой, что-то изображая.

– Дитмар смог… – тень кивнула. И потом показала что-то странное, как будто какой-то предмет в руке. – Спасибо.

Он не понимал этого жеста. Но поймёт. Ответы придут, но придут не сразу.

Утро обрушилось на головы всего персонала как гиря. Казалось, что голова неподъёмная. Смену отправили поспать хоть немного, остальные остались караулить оставшихся пациентов и одновременно обыскивать больницу. Кое-как продрав глаза в половину восьмого после трёх часов сна, Вильям оделся, не приводя себя в порядок, закинул в рот свои таблетки и пошёл в больницу. Нужно изображать, нужно. Сегодня тот самый день и тот самый час.

Забрав у себя в выделенном якобы кабинете карту Дитмара, он спустился на первый этаж. Залив в себя чашку кофе залпом, Вильям прислонился к стене, закрывая лицо рукой. Голова быстро пыталась просчитать все ходы, но ничего не получалось. Дело в том, что он играет не с понятным ему обычным человеком, а с психиатром, таким же, как он сам. И он может вести дорожки куда угодно, может сыграть любую реакцию, как и он сам.

– Вильям, – перед ним стояла Ликка. Всегда одетая в форму, сегодня она была в горчичном свитере и коричневых вельветовых штанах, поверх этого кое-как накинут халат. – Тебе плохо?

– Пациент пропал. Как ты думаешь, как мне?

– Мы все переживаем, – Она сделала шаг вперёд, ожидая его реакции. Вильям вздохнул и решил не заигрываться. Он сам её обнял.

– Спасибо, что ты есть.

– Да ладно. Ты вообще как скала всё время. Если бы не твой пример, я бы уже кукушкой двинулась.

– Я бы тебе не дал, не переживай.

Фыркнув ему в шею, Ликка отстранилась и протянула конфету. Его любимая, запомнила. Такая забота трогала до слёз. Что бы ни произошло в приюте, он стал особенным, местом, где на него не плевать.

Вильям не знал, что делать. Все ждали приезда полиции, до Воловски никто дозвониться не смог. В больнице стояла пугающая тишина, прерываемая разве что шепотками. Наверное, нужно отнести документы на место. Документы по Дитмару в архив, всё равно он выписан. Но почему-то казалось, что встреться он с мистером Смитом, сердце уйдёт в пятки от напряжения. Он боялся, что оказался предсказуемым и всё ещё идёт по чужому сценарию. Потянувшись, чтобы снять лёгкий тремор, Вильям пошёл на второй этаж, там был общий архив, куда можно было сдавать новые карты, для дальнейшего распределения. Регистратор вроде должен быть на месте.

– Итак. Каким образом мне утром звонит корреспондент газеты с просьбой прокомментировать происходящее в приюте? – Вильям остановился и обернулся на шум. Главврач нависал как скала над мистером Монтгомери. – Я знал, что Дитмар пропал, но как так вышло, что он на самом деле сбежал и как-то смог добраться до дома. И сейчас мой телефон обрывает грёбанная толпа журналистов. И ещё такая же толпа едет сюда. Хорошо, что до них не добрались подробности, наверняка откуда-то из инсайдера в полиции узнали. Что блять происходит?

– Я сам проснулся от звонка от университета. Вы думаете, я в курсе? Нет. Я тоже сейчас раком встану, только вас натянет попечительский совет и полиция, а меня – ещё два совета в университете и бухгалтерия, – Вильям быстро пошёл дальше, надеясь, что его не заметили. – Мистер Салтрай, идите сюда. Сейчас же.

– Здравствуйте, – он неловко растянул губы в кривой улыбке. По лицам мужчин он прекрасно видел, что они уже догадались, что произошло.

– Сегодня его должны были перевести.

– Из-за этого его вчера чуть не убили.

– Это вы его научили, как сбежать?

– Нет, и не вам меня в этом обвинять, – Вильям расправил плечи и приподнял подбородок. – Вы не знаете, как мне этот ублюдок препарировал мозги последние два месяца. Я уже готов на любой бред, лишь бы уничтожить его. И не вам меня судить, вы не были в этом Аду. Он в панике, Дитмар знает его, он может его выдать, стоит его немного разговорить. Сегодня замки из строя вышли, по-вашему, просто так? Нет, он попытался добраться до Дитмара, но на наше с вами счастье его там не было.

– Я…

– Нет. Я знал, на что шёл, прекрасно понимал все риски. Я вывел из-под удара вас всех, Дитмара. Я дал ему деньги, адрес, всё дал, чтобы он сам мог сбежать, не больше. Теперь под ударом я, и можете делать что хотите

– Вы знаете, о ком говорите?

– Конечно. Я узнал о том, кто убийца, ещё несколько дней назад. И Дитмар его тоже выдал. Но я не скажу вслух. Я хочу, чтобы он думал, что его не вычислили. Можете меня увольнять, но мне уже всё равно.

Вильям окинул их тяжёлым взглядом и пошёл в архив, стараясь не слишком дёргаться. Раз Дитмара тут нет, нужно сдать бумаги, а дальше уже как карта ляжет. Он понимал, что счёт идёт на минуты, когда тут появится полиция и начнётся полнейший хаос, убийца раскроет своё лицо ради спасения и мести. О да, именно мести. Наверняка Дитмар хоть что-то смог сказать полиции. Осталось добиться признания. Диктофон в кармане оттягивал пиджак. Он загнал врага в угол, и теперь тот не сможет не выдать себя. Игра закончилась. Подсчёт победных очков, тварь.

Отдав карту архивариусу, Вильям быстро зашёл в столовую. Все толпились там, хотя было ясно, что всем не до еды. Все пытались понять, что делать, куда идти. Подойдя к столу, за которым он увидел знакомую чёрную копну волос, Вильям кашлянул, привлекая внимание.

– Я хочу вам кое-что показать, только тихонько. Пошли, – Кристи, Ликка, Чед и Майк, переглядываясь, всё же пошли за ним.

Закрытое отделение больше не было закрытым, двери настежь, ходи сколько влезет. Отсюда вынесли все документы, всё вымыли и опечатали кабинеты. Но ему и не нужно в кабинет. Пройдя в закрытый коридор, он вытащил стащенный нож для масла. Загнав его в щель между филёнками, там, где была пометка Хью, он надавил на рычаг. Стеновая панель отошла и упала бы, если бы он не придержал.

– Это вещевой лифт, он рабочий. Раньше он был на уровне груди, сейчас под полом почти. Вот так убийца попадал сюда.

Подняв руку, призывая к тишине, Вильям закрыл лифт и пошёл к кладовой. Оттуда вынесли инвентарь, кроме тех самых коробок. Отодвинув их, Вильям открыл дверцу.

– Я не знаю, чем всё закончится сегодня, но лучше, чтобы об этом всём знали не только я и Дитмар.

– Ты его вывел?

– Нет, он сам сбежал, я только дал ему деньги и закрыл за ним окно. Чему я рад.

– Так ты не врал про мистера Смита?

– Нет. Но я по-прежнему не уверен, что он работал один. Да и… Может, я ошибаюсь и всё это происки кого-то, на кого я даже не думал. В любом случае, вам нужно будет показать это детективу, это главные улики.

– Ты… Ты всё время играл с убийцей?

– Да. Он вынул из меня всю душу, пытался запугать. Так что пусть никто не удивляется. Если ко мне относятся по-скотски, я начинаю отвечать не лучшим образом. Нечего было пытаться подставить меня, – Кристина охнула.

– Вот оно что… Знаешь, у него получалось, – Вильям хмыкнул.

– Я не сомневался, что большинство из вам думают на меня. И мне, если честно, всё равно. Живой Дитмар – прямое доказательство моей невиновности.

– Что вы все тут делаете? – в конце коридора стоял мистер Смит. От его голоса Вильяма прошиб холод. Судя по лицам остальных, они тоже были в ужасе. Ещё бы, после всего увиденного. – Быстро к мистеру Монтгомери, у него к вам беседа. Все, и младший персонал тоже. Сюда едет свора журналюг и вам нужны инструкции.

– Идём.

Вильям постарался вылететь из отделения первым, оставив мистера Смита далеко за спиной. Нельзя сейчас отворачиваться от него, очень опасно, очень. Нужно, наоборот, стоять лицом всё время и не пропустить никакой гадости. И тут Вильям остановился. Нет, так неправильно. Нужно по-другому. Почему-то в голове мелькнула мысль, что Смит может и поджечь отделение, чтобы скрыть всё. Однажды это крыло уже горело. Дождавшись, когда из отделения выйдут все, он заглянул в коридор. Смита не было.

– Мистер Смит, а вам не нужно к управляющему?

Со стороны коридора послышался странный звук. Кто-то шёпотом заругался. Наконец мистер Смит вышел в общий коридор. Он явно был не рад, что Вильям его ждёт, но он попытался изобразить самое натуральное нетерпение в глазах, чтобы оно хоть немного закрыло его реальные мысли.

– Иду. Не переживайте за меня.

– Я уже за всех переживаю, если честно.

С лестницы в холл они вышли вместе, и в отделение тоже пошли рядом. Вильям старался идти чуть сзади, чтобы смотреть и при этом якобы признавать авторитет. Он не знал о противнике ничего кроме того, что говорил он сам. И надеяться приходилось только на скудный опыт. За окнами холодный сухой ветер разгулялся не на шутку. Без снега и дождя он высушивал всё живое на своём пути и лез под одежду. В приюте же было тепло, очень тепло, но лучше бы было прохладно, потому что Вильяма натурально бросило в жар. Ему даже не нужно было изображать невроз, руки сами потели, а дыхание сбивалось. Не от невроза, от волнения, банального, как перед защитой диплома. Мистер Смит то и дело бросал на него косые взгляды, от которых было ещё жарче. Главное, что Дитмар дома, главное, что его тут нет… Повторяя это как мантру, он зашёл в отделение дожития и остановился перед кабинетом. Смит вошёл первым, он явно очень торопился. Оно и понятно, смыться отсюда раньше, чем приедет полиция, явно в его интересах. Вильям тяжело вздохнул и, будто бы в успокаивающем жесте засунул руки в карманы пиджака, а на самом деле нажал на кнопку записи и только после этого шагнул в кабинет.

– Отлично, мы только вас ждали, – в большом кабинете, в котором явно сидели сразу два врача, было очень тесно, потому что тут собрались все сотрудники экспериментального. Начиная с управляющего, кончая двумя уборщицами, которые вообще не понимали, что происходит.

– Только давай быстрее, мне ещё в университет ехать, – мистер Смит прошёл мимо мистера Монтгомери в глубь кабинета и принялся раскладывать стопки бумаг на столе.

– Я быстро. Так. Кто ещё не знает, что случилось, сегодня ночью в половине второго Дитмар Прендергаст сбежал и неким образом добрался до своего дома. Его мать вызвала копов, и из участка информация об убийствах в отделении расползлась по газетам, – мистер Монтгомери бросил на стол какие-то бумаги. По лёгкому ропоту было понятно, что одна половина была в неведении, а вторая только догадывалась. – В ваших интересах не вступать ни в какие разговоры с журналистами, никаких комментариев. Я предупреждаю о том, что в договоре есть строка об административной ответственности за разглашение деталей работы. Считайте это частью работы. Они будут караулить вас у ворот, лезть в лицо, молчите. Это пойдёт вам на пользу. Комментарии будут давать только компетентные лица. Если кому-то кажется, что можно анонимно потрепаться с журналистами, то не стоит, институт за такое с вас последнее бельё снимет, не надо играть с огнём. У нас и так сейчас куча проблем, не хватало ещё, чтобы ваши неаккуратные слова привели к волне необоснованных заявлений со стороны СМИ. Все поняли меня? – окинув толпу тяжёлым нечитаемым взглядом, управляющий взял в руки бумаги. – Это ваши договора, все, чьи пациенты ещё не переведены, останутся здесь и никуда не поедут, пока не будет утверждён перевод. До конца дня нужно закончить это, потому что следом за журналистами сюда приедут очень, ну очень злые родственники. Расчётные листы получите после Рождества, как и деньги. Считайте, что отделение официально прекращает работу. Чем быстрее нас тут не станет, тем быстрее утихнет интерес к самой больнице.

– И куда нам?

– Пока к главврачу за дальнейшими инструкциями, в конце концов, он ваш наниматель. Думаю, он найдёт вам занятие. Но, думаю, в ближайшее время из-за разбирательств мы с вами все остаёмся без работы и содержания. Увы, но как-то помочь вам с дальнейшей судьбой я не могу. Могу только дать отличные рекомендации, если вы захотите уволиться.

– Так что нам прямо сейчас делать? Куда? Проводить сеансы с пациентами? Или можно расходиться собирать вещи? – голос подал Чед, стоящий в углу.

– Продолжаем работать. До завтрашнего дня мы разберёмся с выписками и закончим эту тягомотину. Когда больницу начнут опечатывать, у ближайшей к нам больницы не будет шанса отказаться от наших пациентов, даже без ваших выписок. Но лучше, чтобы они были.

– А что насчёт того, что моя Мод пятая? – Кристи подняла трясущуюся руку, как студентка на экзамене.

– Вильям, вы сказали, что знаете, кто убийца. И сейчас я хочу хоть какого-то комментария по поводу того, что тут происходит, – все обернулись на него. И без того холодные ладони покрылись липкой ещё более холодной плёнкой.

– Видите ли. Я научил ещё месяц назад Дитмара не пить кое-какие таблетки, – Вильям тяжело сглотнул, сделал паузу, чувствуя напряжение в воздухе. – Да и сам заметил подмену моих лекарств уже давно. Хорошо я сыграл невроз?

– Что происходит? – мистер Монтгомери в жесте бессилия снял с себя очки, которые не снимал ни разу.

– У меня было три подозреваемых. О том, что знаю, кто убийца, я говорил со всеми тремя. Я столкнул вас лбами и хотел посмотреть, из кого же через верх полезет самоуверенность. Но это всё так, психология, это не примут как аргумент. Но… Убийца знает, о чём я. Я дал Дитмару открывашку. Недостаточно острую, чтобы убить, но достаточно, чтобы хорошо ударить. Задерите рукава, мистер Монтгомери, – тот недоумённо вскинул брови, но закатал рукава, демонстрируя чистые, без ран, конопатые руки. – А теперь вы, мистер Смит, – он заглянул прямо в глаза, так, чтобы он увидел всё. Чтобы всё понял. – А, впрочем, можете этого не делать, Дитмар вас сдал. И Кристиан вас тоже сдал. Вы играли, но проиграли.

– Что? Нет, да… – испуганное бормотание Кристи за спиной перебил громкий щелчок предохранителя.

– Всем стоять и не двигаться. Я убивал уже и могу пойти на это ещё раз, можете не сомневаться, – мистер Смит держал в руке старенький Бульдог, наверняка из коллекции. Вот, что показывала тень, пистолет. – Патронов хватит на шестерых, так что тех, кого мне нужно, я завалю не думая. И начну с тебя, – за окном послышались громкие звуки. Полиция приехала. От звука сирен мистер Смит нервно сглотнул.

– Знаете, в чём был ваш самый большой прокол? Даже два, – Вильям равнодушно смотрел ему в лицо поверх дула револьвера. Если он умрёт сегодня, значит, такая судьба, но он умрёт с осознанием того, что он довёл всё до финала и больше никто не пострадает. Сейчас Вильям наконец чувствовал себя настолько легко и свободно, что хотелось прыгать от счастья.

– Ну и какие же?

– Вы слишком долго выбирали, кого же вам хочется подставить больше. И меня вы выбрали потому, что я смог разговорить Дитмара, которого вы привыкли считать главным хранителем своих секретов и тем, кто помогает вам нагонять на всех страх. А ещё вы решили, что я настолько боюсь Кристиана с Анелизой, что не поговорю с ними. Они вас выдали с головой. У меня много страхов, но ради достижения цели я перешагиваю через что угодно. Я готов был сойти с ума, чтобы получить подсказку, вы думаете, я не пошёл бы на сделку со своими страхами и самим собой? – широко улыбнувшись, он кинул взгляд на окно. – Всему виной деньги и ваше раздутое самолюбие. Когда ваши первые махинации при покупке стройматериалов всплыли, профессор хорошо так пнул вашу горделивость, сместив с хлебного места управляющего. Но вы и на новом месте нашли, как присосаться к деньгам. Профессор догадался, что это вы причастны к убийствам, вот вы его и вывели из игры. Миллер нашёл ваш вещевой лифт в отделении и пометил его, вот и поплатился. Нет тут никакой психопатии, никаких эмоций, только холодный расчётливый делец, который готов убивать невинных, чтобы прикрыть свою жопу. И таблетки больным подкладывали вы, чтобы затянуть тут всё, чтобы подольше оставаться у денежного потока. Вас выдало кольцо, у Дитмара слишком легко образовывались синяки. А ещё ваши дорогие крокодиловые туфли, которыми вы вечно влезали в глину.

– Я убью тебя, клянусь.

– Да? И что? – явно не ожидавший этого мистер Смит растерялся. – И что дальше? Я уже показал всем вход в ваше тайное подземелье. И нашёл старый лифт для вещей, шахтой которого вы пользовались, чтобы пробираться в отделение. Ну убьёте вы меня, вам прибавят лет в обвинении. И что дальше?

Мистер Смит нервно закусил губу. Вильям прекрасно понимал, что у него есть шанс реально погибнуть. Но какая уже, в сущности, разница? Пациенты и персонал в безопасности. А собой он привык жертвовать. Бежать туда, где опасность, не щадя себя. Послышался стук в дверь. Голос Воловски. Похоже, она и без звонка знала, что нужно ехать. Всё настойчивей и настойчивей. Вильям видел в глазах мистера Смита только бесконечное разочарование.

– До встречи в аду.

Выстрел, Вильяма откинуло на стену, боль прошила тело молнией. Он забыл, как дышать, свет от окна стал слишком ярким. Второй выстрел. Секунда, и перед ним Ликка и мистер Монтгомери. Вместо звуков тишина, боль угасает и начинает стягиваться в одно место.

– Кхф… – Вильям закашлялся, разбивая наконец тишину в голове, и понял, что вокруг стоит гвалт, в кабинете полно полицейских. Над ним как скала стоит Воловски. – Что, промазал?

– В себя не промазал, – она махнула рукой персоналу отделения. – Быстро вышли, никто не расходится, будете показания давать, что тут произошло. Этому медиков.

Вильям попытался встать, но его остановил фельдшер. Вильям попытался вывернуть голову, чтобы посмотреть, что случилось, и только сейчас понял, что не так. Плечо было всё в крови. Целился в грудь, а попал в плечо. Как будто его кто-то толкнул, уводя из-под пули. Не вслушиваясь в переговоры врачей, он медленно дышал, стараясь успокоить колотящееся сердце. То ли удача, то ли чья-то помощь. В конце концов можно считать, что он победил. Да, мистер Смит не ответит перед законом, он сам выбрал для себя не наказание, а, скорее, побег. Мёртвому уже всё равно, осудят его или нет. Ну и пусть, так даже лучше. Когда опасный человек под двумя метрами земли, чувствуешь себя гораздо лучше.

– Пуля прошла навылет. Хорошо, что за вами никто не стоял, – фельдшер аккуратно снял с него пиджак, разрезал рубашку и принялся обрабатывать рану. – Голова не кружится, не тошнит?

– Нет, мне, наоборот, хорошо… Всё закончилось.

– Это хорошо, что вы в добром расположении, так и оставайтесь, – фельдшер хмыкнул и начал наматывать бинт. – Руку придётся поберечь. Будете в Карлайл на перевязки ездить.

– Не проблема.

Вильям дал себя поднять под руки и по стеночке вышел из кабинета, который уже оккупировали криминалисты. Голую руку, ещё и мокрую от спирта, неприятно овеяло холодом. Он поёжился и принялся расстёгивать пуговицы. Зачем ходить в наполовину порезанной рубашке, выкинуть здесь же и в одном пальто до корпуса.

– Какого чёрта это было? – перепуганный Чед наконец решил к нему подойти. Вокруг начала собираться толпа.

– Это был мой злодейский план, чтобы он сам себя выдал. Я не думал, что у него есть пистолет, если честно, – Вильям достал из кармана включённый диктофон и остановил запись. Сунул его в тут же подставленный пакетик одного из экспертов. Пусть слушают. Там всё равно новая кассета стоит, записей с Дитмаром там нет.

– То есть ты, даже не зная примерно намерений человека, решил рискнуть собой?

– Да. Какая уже разница, Дитмар-то спасся.

– Ты чёртов псих! – Ликка с силой толкнула его в здоровое плечо, отчего Вильям, и без того не твёрдо стоящий на ногах, чуть не упал, спасла стена. В ответ он рассмеялся смехом дикого облегчения.

– Нет, сейчас я наконец в полном сознании и трезвой памяти. Хотя часа через три я точно буду в хлам.

– Поддерживаю.

– Поддерживаю…

Пока судмедэксперты осматривали кабинет, оставшийся персонал собрался под дверью вокруг Вильяма и пытался хоть немного отойти от пережитого. Наконец-то никакого страха.

– Выводим пациентов, быстренько, в плановое. Все знают, где оно? – мистер Монтгомери отмер первым и принялся пытаться наладить ситуацию. – Это отделение сейчас будут опечатывать, быстрее.

Вильям, решив, что ему тут делать нечего, раз пациента нет, решил спуститься вниз, забрать кусачки. В конце концов, надо вернуть их на место, чтобы потом никому не влетело. Попросив разрешения спуститься вниз, он прошёл по лестнице. Выход на спортивную площадку был прямо рядом с лестницей и входом в административное крыло. Быстро забрав в служебном гардеробе пальто, он пошёл к площадке. Двустворчатые двери со стеклянными вставками изнутри прикрывала строительная плёнка. Толкнув незапертую створку, он тихонько вышел. Да, площадка тут неплохая. Размером с баскетбольную, с какими-то старыми снарядами для спорта, лавками и расчерченная для игр, наверное, тут было здорово летом. Может, после ремонта тут будет ещё лучше. Обойдя кучу матрасов, Вильям подошёл к углу, куда сунул кусачки. Они были там же, зацеплены за забор, чтобы на землю не класть. И рядом под прикрытием вечнозелёного плюща была дырка. Вильям бы исцарапался, попробуй пролезть, но Дитмар, скорее всего, справился без проблем.

За воротами было слышно гомон толпы. Журналисты ждали хоть какого-то ответа. А он с наслаждением закинул в рот мятную конфету, которую нашёл в кармане брюк, и задрал голову к смурному небу. Сзади скрипнула дверь и рядом показался знакомый бежевый пиджак. Воловски отточенным движением поправила волосы и прикурила от центовой зажигалки. Заметив его внимательный взгляд, она обернулась.

– Вам дать прикурить?

– Нет, я только бросил.

– Почему тогда так смотрите?

– Да так, – Вильям залез во внутренний карман пальто и вытащил оттуда её ручку. Протянув её удивлённой Воловски, он запахнул пальто.

– Забыла в прошлый приезд?

– Да. Решил вернуть, мало ли.

– Спасибо.

– Вам уже звонила мать Дитмара? – детектив хрипло рассмеялась и затянулась поглубже.

– Какой же вы всё-таки скользкий тип, это ведь вы помогли ему сбежать из-под носа убийцы?

– Да. Но бежал он сам, потому что я научил его ещё три недели назад, как не пить таблетки, – Воловски снова рассмеялась и присела на подоконник.

– Нет, она нам не звонила ещё. Точнее, позвонила около семи, когда я уже ехала сюда, и поэтому мне послали подмогу.

– А как вы вышли на Смита?

– Во-первых, он был первым управляющим и уже был замешан в скандалах, связанных с деньгами. Во-вторых, судя по камерам на заправке, его автомобиль несколько раз мелькал ночью. Изображение плохое, далековато дорога. Но авто всегда было одно и то же, и такая же машина в это же время попадала в поле зрения на переезде. В общем, что-то не сходилось, и я копала под него в том числе. Ну и профессор пришёл в себя и сказал, что Лесли напал со спины и что-то вколол, от чего случился приступ. Миллер понемногу приходит в себя. Назвать имя он пока не может, он вообще не говорит, но жене своей весьма рад, она постоянно у него в палате, за руку держит, точнее, за гипс. А как до этого дошли вы? – Вильям потёр нарывающее плечо и хмыкнул.

– Вы не поверите.

– Почему не поверю. Вы были внутри этого всего, возможно, вам были доступны детали, которые не видела я.

– Вы меня подозревали. Если бы не это, я бы выдал вам убийцу ещё сутки назад. Дитмар его назвал, и те сектанты, о которых я вам рассказывал, тоже.

– Да, подозревала.

– Я понимаю, я сам себя подозревал. Он сделал всё, чтобы я посчитал, что способен на это.

– Если вы думаете, что я так легко повелась на его манипуляцию, то зря. Я очень придирчиво изучала вашу кандидатуру. Вы, мягко говоря, не выглядите как маньяк. Я этих ребят столько видела, что могу точно сказать, что вы если и маньяк, то слишком нетипичный. Это моё первое дело в новом департаменте… Можете меня поздравить, я прошла этот экзамен и получу место.

От разговора их отвлёк усилившийся гомон. Вильям подошёл поближе к ограде. По аллее к воротам шли мистер Монтгомери, главврач, незнакомый мужчина, который, скорее всего, и будет говорить с прессой. Такие переговорщики были в каждой больнице, чтобы решать сложные и очень сложные вопросы. Главное – потом мимо этой толпы прошмыгнуть. Наверное, пойдёт к той дыре, которую нашёл. И кого-то с собой выведет. Не хватало ещё сверху на ещё не остывшие пережитые эмоции накладывать беспардонных грубых и циничных корреспондентов, которые могут и за одежду хватать, и без разрешения фотографировать, чтобы сенсацию обеспечить.