Текст книги "Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Расчёт был верным: в полночь с субботы на воскресенье начнётся всенощная служба, люди принесут на освящение куличи, пасхи и крашенки; многие захотят выпить святой воды; к источнику в монастыре очередь выстроится гигантская. Он наводил справки: в эту неделю здесь большой приток туристов, и они все едут и едут. Все гостинцы в городе уже заняты, и наступил звёздный час частных сдатчиков жилья. На автостанции неустанно дежурят бойкие женщины с табличками "Сдаю жилье". Они буквально налетают на выходящих из междугородних автобусов: "Комната недорого! Все удобства! Вай-фай! Магазины рядом! До церкви сто метров!". Служащие кафе и магазинов поблизости, увидев в зале запыхавшегося посетителя с чемоданом или дорожной сумкой, спрашивают: "Ищете комнату? Могу посоветовать" – или сами подрабатывают, или делают рекламу и получают процент от квартиросдатчиков.

Ходят слухи, что в монастырь собираются нанести визит несколько важных особ и знаменитостей. Есть очень даже медийные персоны. И будет очень кстати, если хоть кто-то из них привезёт домой "подарочек", попив водички или откушав куличей, освящённых уже "завирусованной" водой. А уж сколько обычных гостей увезёт с собой вирус!.. У него длинный инкубационный период. Скорее всего, у большинства болезнь перейдёт в открытую форму аккурат в майские праздники, когда мало кто настроен толкаться в очередях в поликлинику: "Да ну, обычная простуда или ОРВИ, попью "Терафлю" и буду как огурчик. Не брать же больничный из-за соплей и горла! Его пока оформишь, задолбаешься!". И на майские гулянья, конечно же, пойдут, почихивая кто в платочек, а кто и без оного. Или попытаются лечиться дедовскими горчичниками, парить ноги и "сварить картошечку, укрыться тряпочкой". Кто-то и на ногах переходит, в лёгкой или бессимптомной форме – кто помоложе и покрепче; даже не поймут, чем переболели и скольких заразили. Так что масштаб охвата будет колоссальным. И если учесть, что вирус очень комфортно себя чувствует в антисанитарных условиях, а в народе вовсю процветает безалаберность – им это только на руку.

Он не задумывался о том, каково придётся ничего не подозревающим людям, собирающимся праздновать Пасху в Синеозерске. Нужно было выполнять отданный приказ. А кто окажется в зоне действия – что же, не повезло. Но это судьба. Так всегда – процент невезения, чистая случайность. Как с Ольминским и этим парнем из третьего люкса, к которому ввалились на рассвете...

Конечно, он постарался бы решить проблему с Ольминским бескровно – если бы тот понял, что иногда лучше принять ситуацию как данность и изменить отношение к ней, если уж не в силах изменить ее самое. Но парень полез на рожон, откуда-то прознал о готовящейся операции и начал качать права: они, видите ли, уже купили помещение, оплатили ремонт, разработали схему вербовки кадров, прикинули, сколько соберут за лето, и вдруг надо все бросать? "Город закроют, на полгода, как минимум, – негодовал он, – все будет простаивать, и кто потом сюда поедет после такого перепугу? Разве что бабки богомольные приплетутся иконы целовать, да нам-то от них толку ноль! Так мы за лето раскрутились бы, клиентурой постоянной обзавелись, а вы нас под корень подкашиваете! Я не согласен: или компенсируйте нам затраты и неустойку, или, знаете... Компаньонов я не кидаю, а с конкурентами Муму не вожу. А вы даже хуже конкурентов!". Понимая, что с этого скользкого типа станется взять деньги, но все равно сдать их, он принял решение. Трубы от старого водопровода громоздились на помойке у мужского туалета. Он заранее присмотрел подходящий обрезок и, обернув его платком, спрятал под курткой, собираясь на встречу с Ольминским.

Парень был зол и взвинчен после того, как на него за считанные минуты наехали трое. Разъярённый питерский адвокат едва не отметелил корыстного лжесвидетеля. Воротила из Краснопехотского что-то угрожающе шипел, испепеляя парня взглядом. А здоровенная бабища вообще так приложила Ольминского, что он растянулся, как лягушка, в луже на обочине. Парень все время матерился сквозь зубы, счищая щепочкой грязь с одежды, и в разговоре отчаянно бычился, словно мстя за своё унижение. Мало того, что он чуть не наделал в штаны от страха, так его ещё и женщина сшибла с ног. "А может, я ещё и награду получу за спасение города, – ехидничал он, после неприятных встреч и нескольких бокалов пива в баре окончательно потеряв инстинкт самосохранения, – и шишкам местным пофиг будет, чем я занимаюсь, лишь бы их дочек не портил. Может и сами захаживать будут!.."

Идиот самонадеянный. Вот и получил заслуженную награду за свой "подвиг".

*

– Скоро ты, как Наум, будешь говорить "чует моя чуйка", – поддразнила Морского Вероника, поёживаясь от холода. – Интересное словечко "проинтуичил", я такого ещё не встречала.

– Наверное, я изобрёл новую словоформу... Брр, я бы оделся, – Морской раздавил окурок в пепельнице и плотнее запахнул свой ослепительный халат. – Да и Андрей может скоро позвонить...

Ника тоже прошла в свою комнату и натянула джинсы и водолазку. Пояс джинсов сошёлся на талии с трудом, и девушка поняла, что вкуснейшие синеозерские пирожки не прошли даром. Повезло же Вите: ни в чем себе не отказывает и не прибавляет ни грамма. Мама, конечно, говорит, что женщин "не от котлет, а от лет в стороны тащит", но перед глазами Лиля, ровесница, которая все так же носит отечественный сорок второй размер... "Конечно, такой я не буду, у меня кость пошире, но два-три кило к лету надо сбросить", – Вероника решила вместо завтрака съесть обезжиренный йогурт.

Виктор, тоже одетый и выбритый, пил кофе с круассаном. При виде бутылочки "Активии", которую открыла Вероника, он спросил:

– Худеешь?

– Не помешает. Ты прав: чтобы сойти за юношу в субботу мне нужно слегка подтянуться.

Морской нахмурился.

– Я не хочу, чтобы ты в этом участвовала, – сказал он.

– Витя, а почему ты так оперся? Твоим людям итак работы хватает и в Краснопехотском перед выборами, и здесь. А я...

Зазвонил телефон.

– Морской слушает. Да, прекрасно. Сейчас.

– Твои люди не знают, кого искать, – торопливо сказала Ника, допивая "Активию", – а у меня хорошая память на лица и, если кто-то из наших соседей по банкетному залу в Залесском появится около источника, я его тут же узнаю.

– Даже если он тоже будет переодет и замаскирован?

– Я так часто прибегаю к маскараду на работе, что научилась отделять лицо от маскировки. И человека, рядом с которым мы провели день, узнаю.

– Гм, а если у него такая же феноменальная память и он узнает нас первым?

– Значит, не надо показывать свои лица, – Вероника прошлась перед Виктором, потупив голову и молитвенно сложив руки перед лицом. – И к тому же, он не ожидает, что ему готовят ловушку, и уж точно не заподозрит, что кто-то знает о его планах. Ольминский ведь ни с кем, кроме Бубликова, это не обсуждал...

– Я уже заказал три комплекта облачения, – мрачно сказал Виктор, – ты будешь послушником потому, что если и сойдёшь за парня, то за очень молодого, и такой юный монах может озадачить и привлечь внимание. А послушник из тебя, пожалуй, получится. Да... В монастыре будет сложнее всего. В остальных храмах моим людям нужно будет всего лишь следить за ёмкостями с водой – именно туда и запустят вирус; вода ведь играет важную роль в пасхальных обрядах. А нам придётся пройти на подворье и гадать, кто из насельников окажется таким же ряженым и полагаться на твою память...

– Стоим на перевале, Витя.

– Доброе утро, Вероника Викторовна, Виктор Ильич, – светски-вежливо поднялся с кресла Дмитрий Янин навстречу вошедшим. Остальные, по-прежнему на своих постах, уже слегка расслабились, но на всякий случай глаз с Янина не спускали. – Позвольте представиться, – он достал из кармана халата удостоверение, – Дмитрий Иванович Янин, майор Федеральной Службы Безопасности из Санкт-Петербурга. Здесь выполняю задание.

"Вот так, – подумала Вероника, – облажались. Предчувствия не обманули Витю".

– А что это за пансионат Н, где вы, якобы, находитесь по инвалидности? – спросил Виктор.

– Прежде, чем ответить на ваши вопросы, я бы попросил вас оставить здесь только людей, которым вы максимально доверяете и за кого ручаетесь.

В номере остались только Янин, Морской, Вероника, Андрей Яковлевич и человек в сером. Остальные тихо вышли.

– Я был внедрённым агентом, а когда выполнил задание, нужно было уйти из отделения так, чтобы не возникло недоразумений, – Дмитрий побарабанил пальцами по столу. – И я создал легенду и вернулся на свою настоящую работу.

Виктор молчал, сцепив пальцы, лежащие на коленях. Вероника сидела рядом и думала о том, что, даже без подписки о неразглашении, она бы и словом никому не обмолвилась о своей оплошности. Да все они попали впросак!

– Здесь я установил наблюдение за Ольминским, – продолжал Янин, – покойный Вадим Аркадьевич не гнушался никакими способами заработка кроме торговли живым товаром. Капитал для покупки Извольского особняка он получил, разорив двух своих жён. И уже пару лет приторговывал секретной информацией государственного значения, добывая ее также противозаконным путём. И сюда он прибыл для того, чтобы передать очередной источник информации курьеру...

– Ясно.

– Характер этой информации я раскрыть не имею права.

– Тоже ясно.

– На него работал хакер... Настоящий компьютерный гений; его бы талант, да в мирных целях! Но все же он попался и после долгих убеждений...

Ника чуть слышно хмыкнула.

– Убеждений, а не мер воздействия, Вероника Викторовна... Так вот, он сообщил, что его шеф собирается провести передачу данных "слепому" курьеру на турбазе в Залесском. Чтобы направиться за ним, не насторожив, мне нужно было прикрытие...

– И вы, услышав, что мы туда собираемся, стали ухаживать за Тасей? – спросила Вероника.

– Да, – спокойно кивнул Дмитрий. – Оживлённое пиршество было мне на руку. Пока вы купались, я успел заметить, что Ольминский сделал закладку возле забора, и, дождавшись, пока он удалится в бар, а все устроятся в зале, я пошёл и вскрыл тайник. Ольминский прикопал под футляром с флешкой осколок стекла, и я поранил палец...

– А человек, который должен был забрать флешку? – спросил Морской.

– Повторяю, это был "слепой" курьер; он должен был только выкопать футляр и отправить его дальше, не зная, что в нем. Он несколько дней ждал Ольминского на турбазе... Флешку он откопал, когда оперативники, прибывшие на турбазу, разъехались. Но уже другую. Я подменил футляр.

– И снабдили его "маячком", который приведёт вас к конечному пункту следования информации?

– Верно, госпожа Орлова.

– Художник! – воскликнул Виктор. – Он все тынялся по лугу! Это он – "слепой курьер"?

– Да.

– А Тася? – спросила Вероника. – Вы подумали о ее чувствах? Впервые за много лет у неё появилась надежда на личное счастье...

– Ника, – вмешался Морской, – тут речь шла о государственной безопасности, и тут не до чьих-то чувств. Я думаю, ты и сама это понимаешь.

– Да, – хмуро сказала Ника. – Более чем понятно.

– Должен вам сказать, госпожа Орлова, – сказал Янин, – что изначально я завёл знакомство с Таисией исключительно по служебной необходимости... Но сейчас не прочь его продолжить по своему личному желанию. Мой первый брак был неудачным, жена привыкла только брать, ничего не давая взамен, а Тася – славный добрый человечек, настоящее солнышко, которое хочет всех обогреть и разогнать тучи. И если она тоже хочет продолжить наши отношения – я буду рад.

– Ты был прав, Витя, – сказала Ника уже в номере, – мы все ещё на перевале...

– И тебя преследует этот образ?

– Каким все-таки гнусным был этот Ольминский, – сказала девушка.

– Но столкнулся с человеком, который превзошёл даже его... Тоже убеждённым в том, что деньги не пахнут...

*

Участковый Вишневского района, или "Вишнёвки", как ее называли местные, 27-летний Артём Марков, был назначен на этот пост совсем недавно после ушедшего на пенсию капитана Гришина. Он очень гордился оказанным ему доверием бывшего руководителя и был полон энтузиазма оправдать его и показать, что достоин занимать свой пост. Молодой человек одним из первых приходил на службу и уходил последним и старался выполнять свою работу безукоризненно.

Вишнёвка была южной окраиной Синеозерска, районом двух– и трёхэтажных домов в зелёном массиве. Район очень любили приезжие, и в обязанности участкового было следить за тем, чтобы все квартиросдатчики имели разрешение на сдачу жилья и не забывали регистрировать постояльцев. И чтобы постояльцы вели себя прилично. Но были среди хозяек хитрые особы, не желающие платить налог. Они с невинным видом заявляли, что к ним просто приехали родственники... Одна такая предприимчивая дама сдала студию "племянникам из Минусинска", и накануне они устроили шумную гулянку. Громобойная музыка, пьяный ор под гитару, треск кроватей и диванов... На все попытки призвать их к порядку гуляки отвечали витиеватым матом и угрожали расправой. Обозлённые соседи позвонили участковому: "Разберитесь, что там у неё за племянники, а то они и дом разнесут!". Участковый рано утром направился по указанному адресу. Он рассчитывал застать "племянников" на месте – наверное, отсыпаются после весёлой ночи. Потом нужно было навестить хозяйку студии. Пока у неё жили очередные "родственники", она перебиралась в комнатку над гаражом в кооперативе неподалёку. Нужно было сделать ей последнее предупреждение: если она хочет сдавать жилье – пусть зарегистрируется, получит разрешение и следит за тем, чтобы ее жильцы не донимали весь дом.

Высокий подтянутый Марков в новенькой форме и начищенных ботинках энергично шагал по улице под заливистый благовест с соседней улицы.

Все было просто и ясно. Разобравшись с виновато опускающими похмельные глаза "племянниками" и встретившись со смущённой хозяйкой, участковый решил по дороге в отделение срезать угол через городской парк. Тут же он увидел спящего на скамейке человека. Уткнувшись носом в изогнутую спинку, спящий заливисто храпел. Рядом на плитке валялись стаканчик из-под "йогурта" – самой дешёвой водки, пивная бутылка, обёртка от плавленого сырка и пакетик с остатками "Кириешек".

– Ну, Кириллов, сколько раз я тебя просил в парке не квасить, – Марков сразу узнал местного оболтуса, гордо именующего себя "адептом Диогена" и "идейным бессребреником". – Придётся тебя в отделение вести, философ!

Он подошёл к Кириллову и, морщась от запаха многодневного перегара и немытого тела, потряс его за плечо:

– Эй, адепт! Подъем! С добрым утром!

Проснувшийся Кириллов привычно забубнил, что он "мухи не обидит", что "ни в жисть" воровать не будет – это он накануне в "Дикси" "подкалымил" – помог таскать на склад ящики, и на заработок "чуток разговелся" и "с устатку" прикорнул, хотя в парк пришёл просто "соловушек послушать".

– Разговляться ещё рано, – терпеливо ответил Марков, – это ты и сам знаешь, а здесь ты не только птичек слушал, но и спиртное распивал в общественном месте, – он указал на остатки "банкета". – Да ещё и намусорил. Вот дадим тебе пятнадцать суток, поработаешь метлой, будешь труд дворников уважать. Убирай-ка ты этот натюрморт, и пойдём в отделение, продолжим беседу.

Убирая разбросанное по плитке, Кириллов виновато бубнил, что он трудящихся "завсегда" уважает, а если надо будет метлой поработать – он "завсегда готов", а в парк пришёл уже после закрытия, он же "человек культурный, и выпивать на людях ни-ни".

Сопровождая его в отделение, Марков с досадой думал, что на окраине только такая работа – квартирантов проверять, ночных гуляк штрафовать, подростков хулиганистых гонять, да таких вот пьянтосов на пятнадцать суток сажать. То ли дело в центре... Там бывают по-настоящему серьёзные дела. Вот на днях в Залесском на турбазе убили туриста из Петербурга. Вот бы ему с этим поработать! Но в районе тоже порядок нужен и, если Маркову доверили Вишнёвку, он должен как можно лучше исполнять свои обязанности на этой территории.

Заполняя протокол, участковый ещё раз поднял глаза и внимательно присмотрелся к понуро сидящему напротив бродяге:

– А скажи-ка ты мне, культурный человек, откуда у тебя такой свитер? Хоть и замызганный, но видно, что новый и из хорошей шерсти. Эх, Кириллов, Кириллов! А говоришь, что никогда чужого не возьмёшь.

– Так правда, начальник! – испуганно затараторил бомж, – честно говорю, я сроду копейки чужой не украл. Это я давеча нашёл, истинный крест, – он огляделся в поисках иконы или образка.

– Нашёл? Повезло же тебе. Что-то я ни разу не видел, чтобы новые дорогие вещи под ногами валялись.

– Это же настоящий Ральф Лорен, – с придыханием воскликнула зашедшая за сахаром бойкая Зина, сотрудница детской комнаты. – Я в журнике такой видела, стоит обалденно, я за месяц столько не зарабатываю. В "Фаберлике" похожий подешевле, но все равно ещё подумаешь, прежде, чем взять.

Зиночка не пропускала ни одного номера "Вог" и ни одного каталога косметических фирм. Со всеми местными распространителями она была на "ты". А в прошлом году Зина выручила сына Раечки из "Эйвона". Мальчика ошибочно обвинили в краже кошелька у учительницы, и отзывчивая Зина разобралась в происшествии и быстро вывела на чистую воду настоящего карманника. Благодарная Раечка выписала Зинуле карту ВИП-клиента, дающую право на очень хорошие скидки. По части познаний в области модных новинок Зинуле не было равных.

– Дак правда, нашёл! – ещё больше испугался Кириллов, услышав, какая дорогая его находка. – На мусорке, это, в контейнере! Гляжу, пакет лежит, плотный такой, завязанный, ну я и это, растребушил, думал, может, там того, пожрать чего есть! А там, мать честная, свитер! Во люди зажрались, а? Новую хорошую вещь выкинули! Чуток кетчупом замарали, и в помойку! Видать, не последний, – укоризненно добавил "философ", – или денег дурных много, а то бы не раскидывались. Во неумехи-то, даже постирать вещь путём не умеют. Эдак все повыбрасывают и голые останутся... Небось, это кто-то из туристов. Наши-то люди вещи берегут, а ежели чего совсем не нужно, то аккуратненько рядышком на бортике сложат, чтобы бедный человек мог взять. А эти, что из больших городов, видать, сильно богатые, вот и швыряются, не считая. Во народ-то, а? Да такую дорогую-то вещь!

– Погоди, не так быстро, – попросил Марков, – объясни связно: где именно ты нашёл свитер, когда и с чего взял про кетчуп?

По словам Кириллова, свитер был в одном из контейнеров возле конечной остановки городских автобусов. Между двумя домами, стоящими вплотную друг к другу и даже вблизи похожими на один очень длинный дом и площадкой возле автотранспортного управления была устроена площадка с тремя большими контейнерами под навесом. Обычно к навесу регулярно приезжал грузовик-мусоровоз и опорожнял контейнеры. Но вот уже несколько дней водитель грузовика лежал дома, больной гриппом, замены ему не нашлось, и мусор в этом районе никто не вывозил. Жильцы домов, работники АТП и сотрудники кафе, где перекусывали между рейсами шофёры, заваливали городские службы возмущёнными письмами и звонками, требуя немедленно вывезти мусор: "Запах, как в газовой камере! Рои мух!". "Родим мы им, что ли, водителя? – ворчали чиновники. – Болеет человек, это же понимать надо! Какой там запах, если по ночам ещё заморозки? И мухи в анабиозе, мы же не на юге живём!".

Не далее, как вчера, проходя мимо остановки, Марков увидел, как в контейнерах азартно роется троица маргиналов, а на остановке негодуют две холеные дамы, похожие на героиню советской картины "В трамвае". "Вся бичевня сюда стянулась! – звучно возмущалась одна дама. – А у нас дети мимо всего этого на автобус идут! Вот пока возле домов гопота всякая трётся, не буду ребёнка в школу пускать, так и скажу учительнице, если начнёт возникать! Я не хочу, чтобы мой ребёнок в школу шёл мимо бомжарника!" "Пусть выделяют школьный автобус, – поддала громкости ее подруга, – я тоже боюсь своих детей на остановку отпускать мимо этого вонючего безобразия! Нет, надо ещё выше писать, пусть создают нормальные условия, чтобы не страшно было отпускать детей в школу!".

Куривший возле урны парень сплюнул и вмешался в беседу: "Вам надо, вот и создавайте своим дитачкам условия, по ходу! У вас ваще-то слуг нет!" "В слингах своих киндеров в школу носите, с титькой во рту!" – заржала лохматая девица в рваных камуфляжных штанах и с изобилием серёжек в ушах и носу. Парочка с довольным смехом удалилась, оставив двух совершенно обалдевших от неожиданного отпора мамаш исходить гневом на остановке.

Марков промолчал, понимая, что и те, и другие по-своему правы. Да, невывоз мусора – действительно проблема. Но по-настоящему неравнодушные граждане могли бы сами озаботиться этим, раз уж местные власти так долго раскачиваются.

И вот именно в этих контейнерах пришёл "третьего дня, кажись" покопаться Кириллов. Чёрный пакет "Босс" оказался на самом верху, на куче обычных мусорных мешков. Внутри лежал серый свитер с буроватыми разводами на груди – как будто кто-то пытался замыть пятна от кетчупа или томатного сока. Но увидев, что на высохшем кашемире все равно проступили разводы, человек махнул рукой и выбросил испорченную вещь. Там же был и носовой платок, тоже очень грязный и рваный, и Кириллов вернул его вместе с пакетом на место. "А на фига мне рвань?". Свитер он попытался отстирать в речушке, просушил и надел. Обновка оказалась великовата невысокому и субтильному Кириллову, но длинный свитер очень выручал холодными ночами.

– Плохо же ты его стирал, – заметил Марков, – все равно разводы видны.

– Так это, кетчупы же все на химии, – с умным видом пояснил бомж, – консерванты, буквы Е всякие, вот оно и въедается навеки. А мы это едим, – он назидательно поднял грязный палец. – Прикиньте, у нас, поди, кишки уже разноцветные! Вот и думайте, с чего все то хворые, то квёлые.

Марков представил себе желудок, разукрашенный во все цвета 256-оттеночного спектра и поёжился. Отогнав от себя пугающую картинку, он ещё раз присмотрелся к свитеру Кириллова. Нет, что-то это не очень похоже на томат, пусть даже сдобренный консервантами... Скорее напоминает пятна размытой и снова засохшей крови. И то, что свитер с такими характерными пятнами был небрежно замотан в пакет вместе с грязным и рваным платком и выброшен в контейнер на окраине, наводило на очень нехорошие мысли.

Марков быстро прикинул в уме, как могли обстоять дела. Человек в дорогом сером свитере убил или ранил кого-то, скорее всего – холодным оружием или тяжёлым предметом. Увидев, что кровь жертвы запачкала ему одежду, он попытался замыть или застирать свежие пятна, и мокрый свитер выглядел чистым, но, когда просох, разводы проступили снова. Желая замести следы, человек выбросил свитер, рассчитывая на то, что мусор скоро вывезут, ведь контейнеры уже почти полны, и "настоящий Лорен" с пятнами крови сгорит в печке мусоросжигательного завода. Но ему не повезло: водитель грузовика заболел. Зато местные маргиналы охотно порылись в переполненных контейнерах, и свитер оказался у "философа" Кириллова...

Артём тоже предположил, что вещь принадлежала кому-то из туристов; их сейчас как раз много съехалось на пасхальную неделю. И многие снимают комнаты как раз в Вишнёвке. Надо опросить всех квартирных хозяек и их соседей, не могут ли они припомнить (участковый ещё раз присмотрелся к свитеру) высокого крупного мужчину, предположительно состоятельного и дорого одетого. Может, кто-то даже видел его в этом свитере. Потом надо порыться в сводках происшествий за последние 4-5 дней, не было ли в окрестностях убийств, покушений или исчезновений. Поискать в лесополосе, на дне речушки, в карьере и на заросшей бурьяном "недостройке" доперестроечных времён. Мать рассказывала Артёму, что в середине 80-х в их районе начали строить какой-то завод, но закончить работу не дала перестройка, и в водовороте событий всем стало не до завода. Так он и остался недостроенным. Он медленно разрушался и зарастал сорняками, создавая полиции немало проблем. Развалины облюбовала всякая шушера, часто там кучковались подростки, жаждущие приобщиться к взрослой жизни вдали от родительского взора: выпить пива или вина, покурить и поорать неумелым визгливым матом перед подружками. А ну как недострой приглянулся кому-нибудь посерьёзнее пацанов, желающих порезвиться на приволье?..

Вспомнив о порванном платке, Марков сделал вывод, что надо искать жертву удара "тяжёлым тупым предметом" по голове или нож, выброшенный рядом с место преступления. Скорее всего, это был именно удар по голове: преступник обернул найденное под ногами орудие убийства платком, нанёс удар и выбросил камень или кусок дерева. Увидев, что порвал платок, убийца выбросил его вместе со свитером. Пакет был найден 3 дня назад, значит, преступление совершилось, скорее всего, 4-5 дней тому. Артём хорошо умел сопоставлять и анализировать детали. За это у него были отличные оценки в школе МВД.

– Эх, Кириллов, – сказал он с досадой, – зря ты выбросил платок и пакет, они бы сейчас пригодились!

– Откуда же я знал, – развёл руками "Диоген", – платок-то совсем рваный был, вот такая дырища, и в ржавчине весь, а у пакета ручки оборваны, видать, когда завязывали, сильно натянули, они и репнули. Вот так, с виду пакет хороший, а на деле – ср...нь, на соплях сделано, лишь бы покупали почаще. Извиняйте, начальник.

Участковый сразу сообразил, что преступник воспользовался металлическим предметом. Видимо, это был кусок водопроводной трубы. В Синеозерске то там, то сям меняли старые коммуникации, и обрезки старых труб громоздились на всех городских свалках.

– В общем, – сказал он, – сдай-ка ты нам, адепт, прикид свой на экспертизу. Надо проверить, что это за пятна: кетчуп, или, может, что-то другое.

– А может, у человека просто кровь носом пошла? – спал с лица Кириллов, глядя на свою обновку уже с ужасом.

– Если бы так, то он отдал бы новую дорогую вещь в химчистку, а не замывал втихаря и не выбрасывал бы, – резонно ответил Марков. – Да не переживай, дадим мы тебе одёжку взамен, тёплую и чистую.

Он отнёс свитер в лабораторию, пообещав эксперту поставить бутылку коньяка за срочность. Сыщицкий азарт разгорелся вовсю и подталкивал Маркова, распаляя его нетерпение. Кажется, и в Вишнёвке можно нарыть настоящее дело...

Ожидая заключение экспертов, Артём открыл сводку за последние пять дней, особое внимание уделив выходным. Ведь если верить Кириллову, свитер был найден утром в понедельник, "третьего дня".

Пока ничего интересного не попадалось. Вишнёвка была относительно спокойным районом, серьёзных происшествий в ней бывало мало. Мелкие кражи, прокалывание колёс припаркованных возле парадных или детских площадок машин и граффити на свежевыкрашенных к празднику стенах не интересовали Маркова. Сведения о пропавших он прочитал более внимательно. Гражданка 1936 года рождения могла просто забыть, где она живёт. Такое уже бывало. В прошлый раз ее сняли с электрички в двухстах километрах от дома... Парень лет 25, на лице которого уже отпечаталась избыточная страсть к крепким напиткам, вероятно просто где-то загулял, забыв о времени. Девушка 22 лет пропадала уже не впервые и всегда через неделю-две возвращалась и спешила к венерологу или на аборт. Подросток тринадцати лет взял моду убегать из дома каждый раз, когда родители пытались заставить его учить уроки. Он считал лишение карманных денег, гаджетов и прогулок с друзьями-подружками нарушением своих прав и "боролся с беспределом" – именно так и заявил парнишка в прошлый раз, когда Марков и Зинуля сопровождали его в отделение.

Артём решил, что нужно будет проверить сводки и по другим районам – а ну как преступник попался хитрый и специально выбросил свитер и платок подальше от своего жилья – а сам отправился в обход своего участка. Нужно было поискать для начала следы на своей территории. Как хорошо, что в местных дворах есть ещё лавочки, на которых любят сидеть старушки, не утратившие интереса к жизни. Мало кто обращает на них внимание, но именно такие любопытные кумушки часто бывают ценными свидетелями. "Они тебе подробно распишут, кто где живёт, кто к кому приходил в гости; как был одет; что ел-пил – ты только слушай их внимательно и прояви уважение", – наставлял Артёма многоопытный капитан Гришин. И Марков уже не раз убеждался, как полезны советы наставника.

Он очень хотел разгадать эту детективную загадку – впервые не по учебнику криминалистики, а по-настоящему.

*

"Вот и ещё один день прошёл, и время икс ещё ближе, – думала Вероника, стоя в ванной перед большим зеркалом. Девушка осмотрела себя во весь рост и покачала головой. Глупо было надеяться на то, что она сбросит вес за пару дней на йогуртах и хлебцах. Накануне, когда Витя пришёл к ней в спальню, Ника попросила выключить свет. "Мы же не у Гаспара Ноэ снимаемся", – сказала она. "Ладно, – Виктор щёлкнул выключателем. – Но по-моему, тебе стыдиться нечего".

Ника втянула живот и повернулась боком. Так близко к норме. Но весь день так не проходишь. Расслабилась на курорте, дала себе волю, И вот результат. "Ничего, вернусь в Питер, начну бегать колбасой, снова подтянусь. Вот почему ни в коем случае нельзя допустить эпидемии и карантина, а то если нас упекут в изолятор после пребывания в зоне риска, что со мной будет?.. И о чем я только думаю!.."

Сегодня они собирались к Ивану Игнатьевичу домой. Мэр уже знал о несостоявшемся аресте Янина и хотел обсудить положение дел и планы на ближайшие дни.

Пока Морской раздавал по скайпу указания подчинённым, Вероника оделась, вышла на общий балкон и закурила.

Следом выглянул оживлённый и посвежевший после утренней пробежки Леонид.

– Чудесное утро, не так ли? – с энтузиазмом спросил он. – Чистый четверг, кстати, с чем я вас и поздравляю!

– Взаимно, – краем глаза Ника отметила, что и тренировочный костюм у Лени – тоже эффектный, "Джуси кутюр", тоже серебристого цвета. "Интересно, в офисе он тоже сверкает, как ёлочная игрушка, или только в отпуске отводит душу?".

– Коварные местные пирожки и булочки, – так же весело продолжал Лапин, – сами в рот просятся, и я не заметил, как набрал три кило вдали от тренажёров и воркаутов. И зачем тут так вкусно пекут? В чревоугодный грех вгоняют, не так ли?

– С грехом борись, а с грешником мирись, – процитировала Вероника пословицу с магнитика, Подаренного мамой на Рождество.

– Спорное утверждение, – Лёня оседлал ротанговый стул, настроившись на дискуссию. – Не со всяким грешником можно помириться. Вот например, вор у кого-то последнее украл. Или бабник, за которым – целый шлейф брошенных женщин и детей. Или в суде дал ложные показания и отправил человека надолго в колонию. Или, к примеру, муж жену бьёт смертным боем. Или женщина при разводе подсуетилась и парня голым оставила, было такое с моим другом. Или лихач сбил пешехода в метре от зебры и при помощи юристов так все повернул, что пострадавший виноватым оказался. И с такими мириться?