Текст книги "Малышка с секретом (СИ)"
Автор книги: Анастасия Абанина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Проснулась, когда уже начало темнеть, оглядевшись, ели сдержала радостный возглас. Мы прибыли!
Недалеко возвышался над землей – город Болонь. Мы на телеге неспешно приближались к нему по дороге. Город был, как минимум необычным. Он представлял собой, растущую вверх гору, вершиной которой были деревянные купола какого-то дома. Со стороны, город был похож на многоярусный торт у которого, все ярусы отличались по предназначению и принадлежали определенному сословию. Первый ярус или основание было весьма впечатляющим. На равноудаленном расстояние друг от друга, вокруг укрепления самого города, созданного из тяжелых, заостренных сверху бревен стояли, примерно пяти метровые, деревянные идолы. Наверное, это божества или символы предков, которым поклоняются живущие здесь люди. Тогда становится понятно почему у нас в избе не было никаких "красных углов", что-то определенно похожее я уже видела у бабки Сении в избушке, только поменьше. Идолы отличались внешне: одни были в головных уборах, другие по всем признакам, были женщинами, поскольку имелась грудь, некоторые были как бы тоньше остальных, наверное, так хотели подчеркнуть их стройность, а четвертые – очень тучные, но все без исключения изображали людей. Скорее всего это какое-то святилище.
После них уже за укреплением города размещались мастерские ремесленников, это я поняла по витавшим здесь разнообразным, не всегда приятным, запахам. Третий ярус, представлял собой самый толстый слой торта, в основном это – обычные избы с высокими заборами и воротами. Видимо, эти избы принадлежат ремесленникам и обычным жителям. Четвертый слой – был меньше, но не был простым. Мы проезжали, очень украшенные разнообразной резьбой избы, хозяева которых, наверняка, чтоб перещеголять соседа, разряжали их, кто во что горазд. В этой части дома были очень большие скорее всего здесь жили – богачи или какие– нибудь бояре. И венцом, этому сказочному городу оказался дом или даже сказать дворец главы или князя, или какого-то наместника. Не знаю уж кто у них тут руководит. А наша телега остановилась у одного из разукрашенных домов– пряников.
Если честно я была удивлена, это чей же такой дом? Может он принадлежит нашей семье, а та изба в селе что-то типа дачи? Могут ведь у богатеев быть свои причуды? Вот и моим родителям в свободное от праздной жизни время нравится самим возделывать поля и собирать урожай… Было бы забавно…
Но моим мечтам, не суждено было сбыться… Батька слез с телеги, подошел к калитке и громко постучав, крикнул:
– Эй хозяева, открывайте!
Через какое-то время послышался ответный мужской крик:
– Кого это принесло на ночь глядя? Хозяина нет, а барыня гостей не ждет!
– Открывай, давай! К боярыне любимая сестра с зятем пожаловали! – после этих слов калитка немного приоткрылась и из нее высунулась взлохмаченная голова, почти седого мужчикы. Он окинул батьку взглядом и шмыгнул обратно, послышался звук сдвигаемого засова. Открылись ворота, батька вернулся на передок и завел телегу на довольно широкий двор, окруженный хозяйственными постройками и двухэтажной избой с большим крыльцом украшенным резными колоннами.
Остановившись недалеко от крыльца, мы начали выгружаться.
Батька спустил с телеги: матушку, затем Зелислава, а затем и Боянку со мной на руках.
– Ну наконец-то, приехала пропащая сестрица! Ой, да ты не одна, а с детишками! – с такими словами к нам с крыльца сбегала, не смотря под ноги, красиво одетая в яркий красный сарафан и жемчуга женщина с подобием кокошника на голове, только этот был меньше. Вот, так новость! Это, как же матушку при таких родных в село занесло?
– Здравствуй, любимая Чипрана! Здравствуй дорогая! – обняла матушку и расцеловала в щеки, женщина. – Все не меняешься, сестрица! А детки-то, как выросли! Когда мы виделись-то, последний раз? Лет пять уж прошло, – воскликнула женщина, беря меня на руки. – А вот эту малышку я не видела. Ты, наверняка, Ведара, правильно? Ну, пойдемте в избу, чего же мы стоим? – не давая вставить слово, сказала женщина, всех оглядывая и улыбаясь.
Наткнувшись взглядом на отца, она сбавив обороты и совершенно другим тоном, проговорила:
– Здравствуй Гоймир. – сухо и бесцветно поздоровалась женщина.
– Здрав будь боярыня Варвара. – высокопарно сказал ухмыляющийся отец, склонившись в поясном поклоне до земли – Примешь меня в избе-то, али на сеновале переночевать? – спросил широко улыбаясь батька…
У тетки Варвары на скулах заходили жевалки:
– Отчего ж, не принять? Проходи, гостем будешь. – строго и издевательски ответила она.
Я таращилась на героев этой непонятной сценки. Но похоже, только меня удивляло поведение этих двоих. Отомаш едва заметно улыбался, поглядывая на тетку, матушка была довольной и спокойной, как танк, а Зелеслав с Боянкой уже заметно клевали носом, видимо, во второй половине дня в отличии от меня, они не спали, а ведь, солнце уже давно село. Тем временем, отец взяв под локоток матушку, направился за нами с теткой Варварой в избу, остальные шли следом.
Зайдя в дом, мы оказались в коридоре, с ведущей наверх лестницей. В стороны открывался вид на арочные дверные проемы, ведущие в просторные комнаты: один налево, другой направо. В каждой из комнат стояло по большой, беленой печи. В одной из комнат находился огромный деревянный стол с лавками.
– На таком только пиры собирать… – подумала я.
В другой была светлица – горница, с множеством окон. И, как самая светлая комната, скорее всего, она использовалась женщинами, которые собирались здесь, чтоб заниматься рукоделием или другими делами. Тетка провела нас в комнату с большим столом и окидывая рукой помещение, сказала:
– Устраивайтесь, как удобнее. Епифан, вели гостям, яств подать, да поскорее!
Епифаном оказался тот самый лохматый мужичок, что открывал нам ворота. Он поклонился тетке Варваре и быстро ушел. А сама женщина со мной на руках устроилась на короткой лавке во главе стола. Родные чувствуя себя уверенно, устроились кто где.
– Ну, с чем пожаловали гости дорогие? Погостить у любимой родни али как? – сказала тетка, обращаясь к отцу.
– На ярмарку мы прибыли боярыня Варвара, – издевательски протянул батька. – Ты изволь, своим людям приказать, чтоб из клеток, что в телеге стоят, живность нашу выпустили и покормили. – ответил отец, улыбаясь. Хмыкнув, тетка крикнула: – Епифан! – мужичок появился в проеме. – Вели животных, что в телеге устроить и накормить. Епифан, вновь, молча поклонился и скрылся.
– Доволен? – спросила тетка.
– Вполне. – ответил батька, поднимаясь, – Пойду погляжу, как работнички твои стравятся… сказал с улыбкой отец и вышел.
– Когда ж ты злиться на него перестанешь? – спросила довольная матушка.
– Никогда! Он меня любимой сестры лишил, племянников лишил. Увез тебя за тридевять земель и еще смеет, ухмыляться… Ну, да хватит о грустном, – улыбаясь, сказала тетка, пересаживаясь ближе к матери. – Как ты поживаешь родная моя? Вижу, еще одну племянницу мне подарила? – обнимая меня и мать, спросила женщина.
– Ну конечно, с чего ж тебе? Спросила, смеясь матушка. – Мужу любимому и ненаглядному…
– Ой, не напоминай! – воскликнула женщина, сводя брови и отсаживаясь обратно. – До сих пор понять не могу, как ты за него пойти согласилась? К тебе же столько сватов засылали, а ты выбрала – крестьянина безродного, дался он тебе? Хорошо хоть племянников народили, а то бы вообще его не простила…
– Вот так и согласилась и до сей поры не жалею, как ты знаешь… – счастливо улыбаясь, ответила женщина.
В комнату стали входить люди, неся в руках блюда с едой, расставив их на столе и рассортировав столовые приборы, они вышли. Вернулся довольный отец и расположился на своем месте рядом с матушкой.
– Все, как приказано твои люди исполнили боярыня Варвара.
Тетка, вновь, приняв суровый вид, ответила:
– Ну, коль ты доволен давайте вечерять, да я вас по покоям отправлю… Завтра поговорим, поздно уже.
Поужинав, нас проводили в баню, приведя себя в порядок с дороги, мы разошлись по комнатам второго этажа. Меня положили вместе с Боянкой, видимо, чтоб одна не испугалась. Проспав болыиую часть дня, я думала, что не усну, но погасив лучину и полежав в темноте, прислушиваясь к мерному дыханию сестры, тоже заснула.
Глава 6. В гостях у тетки Варвары…
«В гостях хорошо, а дома лучше»
(Народная пословица)
Утро было прекрасным! Наконец, никто не орал под окном, хотя вчерашнее утро тоже отличалось тишиной, но вчера, я не просыпалась на мягкой перине. С удовольствием потянувшись, я перевернулась на другой бок и увидела, спящую ко мне спиной Боянку. В окно еще робко начинало светить, поднимающееся солкце. Комната, в которую нас положили, была довольно большой, здесь в углу стоял красивый, аккуратный стол с резными ножками. На столе стояли: светец, глиняный, расписанный узорами кувшин и глиняный таз, с такими же узорами бело-голубого цвета. Кровать, на которой спали мы и сундук у изножья этой самой кровати собственно и все.
Жизнь прекрасна! – подумалось мне. – Но чертовски непредсказуема! Разве могла я подумать, что возвращаясь обычным, осенним днем, домой с работы, я очнусь в теле ребенка не понятно где? И вот еще одна нестыковка в копилку "очевидно невероятное", дома была осень, и я была старушкой, а здесь очнулась весной и в теле ребенка… Это что, такая божественная метафора – из увядания, в расцвет? Не то чтоб я сильно против, но зачем все это? До чего же странно, однако!
Ладно, хватит рефлексировать! Сейчас ответов, мне получить не у кого так что – подъем!
– Сестрица, я писать хочу, помоги! – попросила я Боянку, подползя к ней и тормоша за плечо.
– Что? Где? – ничего не соображая со сна, подскочила девочка.
– У-У-У. чего тебе, Ведка? – спросила расстроенно Боянка, пряча голову под подушку.
– Писать хочу, подсоби…
– Когда ж, ты сама ходить начнешь? Вот, таскайся с ней с утра пораньше, может я спать хочу? – бурчала девочка, поднимаясь с постели и беря довольную меня на руки.
– И чего улыбаешься, вот станешь ведуньей только попробуй мне не помочь ежели надобно будет. Поняла? Я все побудки тебе припомню… – бухтела девочка, усаживая меня на горшок, что стоял под кроватью. Сервис, однако и далеко идти не пришлось.
– Помогу, помогу. Как же единственной сестрице не помочь– то? – сказала я.
Боянка сняла меня с горшка и налив в таз воды, из стоящего на столе кувшина, принялась умывать. Умыв, достала из сундука: нарядный сарафан и серебряный, украшенный гребень, которых, я раньше не видела. Она одела на меня поверх рубахи сарафан нежно голубого цвета, из ткани, выделанной серебряным растительным узором и расшитой каменьями. Да-а-а ясно почему не видела… Это я знаю, что эта вещь – настоящее сокровище и стоит не мало. А вы попробуйте объяснить ребенку, что это пачкать нельзя, потому что – дорого… Плюнет он на вас и полезет по огородам лазать, в три-то года.
– А, ты мне вот что скажи сестренка, а что за идолы мы вчера проезжали за городом? – спросила я, рассматривая этот потрясающий сарафан и каменья на нем. Попробовав из любопытства, один подковырнуть, получила по шаловливым ручкам, ладошкой.
– Не смей портить! – погрозила мне пальцем Боянка. – Знаешь, ты иногда так говоришь, будто это ты старшая сестра и ведешь себя совсем, как взрослая… – проговорила девочка, задумчиво на меня посмотрев. Но видимо ничего не увидев, подошла к столу и принялась умываться.
Я отведя взгляд в угол, ответила:
– Не знаю, само так получается… – и стала, дальше рассматривать сарафан и поглаживать ткань руками.
– Да хватит мацать! Изгваздаешь ведь… – одернула, мои руки сестра умывшись и отряхнула подол сарафана.
Отойдя к сундуку, Боянка достала еще один, такой же сарафан и надела. Только ее был больше и темно зеленый. Расправив подол и рубаху, она расчесала волосы и стала переплетать косу. Мои волосы, что были лишь чуть ниже ушей, просто расчесала серебряным гребнем. Господи! Да, где ж они все это прятали всю дорогу? Что-то, я эту красоту в избе не припомню. Хотя куда в селе такое носить? Поросятам дать, или белье на реку стирать?
Сестрица была на загляденье: стройная, аккуратная, с милыми, круглыми матушкиными щечками и светло-русой косой до пояса. А огромные голубые глаза, так и сияли на лице, придавая ей особого очарования. Красивая девочка, что вырастет в красивую женщину…
– Так, что насчет идолов? Ты не ответила, – прекратив любоваться сестрой, спросила я.
– Что за И-ДО-ЛЫ не пойму? – спросила Боянка.
– Ну, те деревянные люди вокруг города? – махнув рукой в никуда, попыталась я объяснить.
– Так, ты про богов что ли? – подняв бровь, спросила девочка.
– Наверкое…
– Ну, так боги это наши. Что еще о них знать-то, надобно? – удивленно спросила сестра.
– Ну не знаю… Как их зовут, например, и почему так много? И почему, у вас, не один Бог? И почему они за городом стоят?
– Так, подожди, подожди торопыга, разогналась… – улыбаясь мне, остановила Боянка. – Почему это у нас, ты что ж не наша что ль? – я тут же прикусила язык и хотела пойти постучаться головой о ближайшую стенку.
– Да я не то сказала, вырвалось что у вас, а хотела сказать – у нас. – быстренько замяла я тему.
– Ну тогда давай по порядку, я о Богах мало ведаю, но что ведаю расскажу…
– Почему боги за городом стоят, а не в нем? – сестра подсадила меня на сундук, и я сидя на нем, первое спросила.
– Вот этого не знаю, у знахарки своей спросишь, это ведовское…
– Ладно…А, как их зовут и сколько их?
– А, давай вместе считать? – Боянка подставила передо мной руки и стала по одному, загибать пальцы.
– Первый Бог-отец – Земибор, вторая Богиня-мать Яна, третий бог Игельд – покровитель юношей. Это у нас весна…
– Стой! Погоди! Что весна? – перебила я девочку.
– Ну, месяцы в летах именами богов названы, так вот эти – весна. – объяснила мне девочка. – Дальше оусень. Так, там у нас…
– Подожди, почему осень? А где лето? – ничего не понимая, спросила я.
– Эх, мала ты, еще про богов слушать… – пробормотала Боянка. – Лето – это один оборот времен природы, а времени – три. Весна, оусень и зима. Понятно? – объясняла мне девочка, как умственно отсталой. Но я если честно, себя такой и ощущала. Почему времен года три? Куда, делось лето? И что вообще с миром творится!.. – подумала я про себя.
– Ну, так вот, дальше оусень… – продолжила девочка, не замечая моего потерянного и ошарашенного вида, а я себя чувствовала так, будто мне говорят, что верх, это низ… – Четвертый бог Ейко – покровитель озорников и татей. Пятый бог Колояр – он подарил миру солнце, шестая богиня Рогнеда – она заботится о ремесленниках и купцах, седьмой бог Жегор – ему поклоняются богатыри. Следующие – зима: восьмая богиня Фатта– она сотворила луну и заботится о юных девушках, девятая богиня Тайя – она отмеряет, кому сколько и как прожить надобно, старики ей поклоняются и последняя, десятая богиня Сумерла, она забирает души в свои чертоги после смерти. – имя последней богини сестра проговорила шепотом.
В этот момент, отворилась дверь, и мы обе вздрогнули, а к нам вошел Зелислав, тоже нарядный: в зеленой, шелковой рубахе, с желтой вышивкой по вороту и рукавам, темно-синих штанах и сапогах до колен:
– Мамка, просила вас разбудить, утреничать пора… – сказал мальчик, дожидаясь нас на пороге.
– Ну так пойдем – ответила поднимаясь с корточек, сидя перед сундуком Бояна и поправляя юбку.
Она взяла меня на руки и вышла из комнаты, Зелеслав пропустив нас вперед, шел следом. Очень уж он скромный и довольно замкнутый мальчик, только с животными и общается. Пока мы шли по второму этажу избы, я все никак не могла уложить в голове, полученную от Боянки информацию. Она даже не слышала о лете, здесь лето – это год, а в лете три времени этого самого года. Ну прямо бредятина! Куда я попала? Еще одно подтверждение, что это реальность. Мой мозг бы не выдумал такие сложности, да и не зачем… Уж в себе-то, я уверенна! Наверное….
Мы спустились на первый этаж и прошли в трапезную, за столом сидели: тетка Варвара, рядом с ней, какой-то неизвестный мне темноволосый мужчина в нарядном кафтане, матушка и Отомаш, оба красиво одетые. Отца за столом не было. Мы расселись на лавке, Боянка усадила меня, между собой и Зелеславом. Стол уже был накрыт, дождавшись, когда мы займем места, мужчина сказал
– Угощайтесь гости дорогие! – произнес приятным голосом мужчина. Все принялись завтракать. Мне положили: блинов и вареников со сметаной и налили теплого сбитня. Было очень вкусно.
Поев, я просто сидела за столом и разглядывала тетку и сидящего с ней незнакомца, видимо, это ее муж, тот самый боярин, которого вчера не было. Мужчина довольно высокий, это видно даже когда он сидит за столом, можно сказать немного жилистый, темно-каштановые волосы, такой же, что и у меня длинны. Карие глаза, большой нос картошкой, средней толщины губы, он был одет в темно-синий кафтан с коричневыми узорами и дорогую, расшитую, синюю же шелковую рубаху. Тетка, сидевшая рядом с ним с идеальной осанкой, была просто прекрасна. Высокая – ему под стать, тоже светло-русая, как и матушка с Боянкой, статная, голубоглазая, с более пухлой чем нижняя, верхней губой, что совсем ее не портило. Сразу видно, что они матушкой сестры обе красивые, только у матушки внешность более мягкая, женственная, а у тетки Варвары был стержень, характер. Все это было видно: по движению рук, поворотам головы. Явно тетка умеет себя подать, хотя, может это так образ жизни сказывается все время на виду, шутка ли – боярыня. Они, наверное, и к местному государю часто заглядывают… Позавтракав, все разошлись по своим делам, меня и Боянку с собой прихватили тетка с матушкой и отвели в светлицу. Там мы расположились за рукоделием между стоящих на полках: сундучках и коробах с каменьями, бусинами, нитками, лентами и прочей фурнитурой. Только здесь все было не из пластика, как я привыкла, а натуральное. Мне поближе подвинули короб со всякими камушками, как те, которыми был расшит мой сарафан. Я принялась разглядывать, перебирать и крутить в руках эти маленькие, женские радости. Тем временем тетка, матушка и Боянка занялись вышиванием. Тетка взяв в руки какой-то небольшой кокошник, спросила:
– Как спалось, сестрица? Жених на новом месте не приснился? – подколола она матушку.
– Муж мне приснился Варвара, любимый муж, – ответила мамка, не обращая внимания. Тетка погрустнела и спросила:
– Да, а где он, твой муж? Даже трапезничать не вышел, небось, опять я ему не угодила… – ехидно спросила Варвара.
– Как будто ты ему угодить, пыталась?.. В город по делам поехал, еще до рассвета. – улыбаясь, сказала матушка.
– А чего ты его выгораживаешь? Знаешь ведь, что терпеть его не могу, еще и улыбаешься!
– Так, что ж, мне плакать что ли? Скажешь тоже… Я уже привыкла к вашим спорам… Твои дитятки, как поживают? Я слышала, ЯсИнка замуж выскочила, а Казимир в купцы подался? – перевела тему матушка.
– Да, упорхнула от меня, моя птичка так одиноко без нее. Может хоть, внучат привозить почаще будет. – грустно вздыхая, проговорила тетка.
– А, за кого-пошла-то? Тебе ж, не угодишь уж я то тебя знаю… – не отрываясь от вышивки, спросила матушка. – До сих пор удивляюсь, кто ж там такой нашелся, чтоб нашей драгоценной Варваре понравиться?
– Да, не че, мне угождать! Вы с Гоймиром не пара! И ты это сама знаешь! Дело ли, боярская дочка крестьянина выбрала?… Это все потому что ты поздняя у матушки была, вот тебя все и баловали! И батюшка эту твою дурость поощрил… – стала заводиться Варвара, тыча в мать пальцем.
– Да, причем тут Гоймир? Мы же про ЯсИнку, говорили. – спокойно спросила матушка.
– А, чего ты говоришь, что мне угодить нельзя? Вот ЯсИнкин муж мне нравится. Из Володоевских бояр он. Верфи у него на реке Сыйне. Достойный жених, не то что некоторые… – возмутилась тетка.
– Ты, ЯсИнке выбор-то хоть дала сделать? Али кто тебе понравился, в того сама перстом и указала? – все так же невозмутимо спросила матушка…
– Да, куда ей выбирать-то! Девчонка еще несмышленыш, что она понимает? – вскочила тетка. – Вона, ты выбрала и тепереча в деревне коровам хвосты крутишь!
– уже начала, кричать женщина. Мы с Боянкой притихли.
– A мне нравится – ответила матушка, улыбаясь и окидывая тяжело дышащую Варвару, взглядом. Матушка отложила вышивку, встала и подошла к сестре:
– Варюша, ты своего Истислава, сама выбрала, и я Гоймира сама выбирала, а дочку свою ты выбора лишила. Ты пойми, что плох он тот выбор, али хорош тебе самому с ним жить. Вот, батюшка наш это понимал, по тому и не неволил. – поглаживая и обнимая Варвару, говорила матушка. – А сейчас коли у ЯсИнки все в семье плохо будет, она тебя винить станет, ты же ей мужа выбрала. Он хоть, не сильно старый то? – по-доброму ухмыляясь, спросила матушка.
– Нет, на два лета старше. – устало сказала тетка. – Пойду я, прилягу что-то за плошало мне…
– Иди, иди, отдохни родная. Приляг. – провожая тетушку, спокойно и благодушно сказала мама. Варвара с опущенными плечами, как будто став меныие, вышла из светлицы.
– Да, сдает сестрица, в этот раз, даже до Истислава не добралась, – смотря сестре в след, проговорила матушка. – Обычно дольше скандалит, видимо сильно за ЯсИнку переживает… ну ничего отоспится, успокоится, подобреет.
– Мам, вот почему тетка Варвара такая? – слросила Боянка с сожалением. – Каждый раз одно и тоже. Сначала папку хает, потом тебя, потом дядьку Истислава, потом бабушку с дедушкой, потом высшие силы, хорошо хоть, нас пока обходит… Вредная она не люблю у нее бывать.
– Ты язык попридержи, мала еще судить… – резко оборвала матушка, а затем веселее. – Все ж, тетка твоя, ничего не поделаешь. – сказала, садясь за вышивку. – Она и в детстве такая была, считала себя всех умней и что она лучше знает, как правильно. А как не по ее выходило так вот такие речи, как сейчас. Я все это уже столько раз слышала, что привыкла, и ты привыкнешь. Главное переждать, а так ваша тетка очень хорошая и добрая. Никого и никогда в беде не бросит.
В этот момент, в светлицу вошел довольный, разодетый отец: на нем была почти такая же рубаха, что и на Зелеславе, только темно – синяя, такие же штаны и сапоги ну разве что, размер больше.
– Ах, вот где мои девочки. Что любимая, уже справилась с сестрицей?
– Справилась, в покои ушла. – самодовольно улыбапась матушка.
– А Отомаш где, нужно с купцами его познакомить.
– Епифан! – позвала матушка. Мужичок появился словно из ниоткуда. И как у него так получается? Вот, не было же никого. Значит подслушивает и есть место, где его не замечают.
– Чего изволите? – спросил он, кланяясь.
– Разыщи Отомаша, скажи, отец пришел. – слушаюсь барыня, поклонился и сразу вышел. Отец, подошел к нам с сестрой поближе и заглядывая в сундуки и короба, спросил:
– Чем, вы тут занимались?
Ответила ему Боянка.
– Да вот, матушка тут тетку Варвару изводила. Ты же знаешь, как тетка это любит… Покуда весь пар не выпустит с ней же общаться невозможно. Но мамка быстро на сей раз справилась…
– Боянка! – прикрикнула матушка, сестра подпрыгнула на лавке и замерла. – Я же велела, язык за зубами держать? Так чего мелешь? А ну, быстро бери сестру и в светелку и на глаза мне не показывайся, пока не научишься послушанию!
Боянка со слезами на глазах подхватила меня и ломанулась в сторону лестницы, добежала до комнаты, где мы ночевали поставила меня на пол, завалилась на кровать и разрыдалась… Да-а-а. Проблема.
Какое-то время, я не зная, что делать просто стояла и смотрела на рыдания сестры. Конечно, матушку понять можно, здесь везде люди, опять же Епифан этот вездесущий. Потом понесет сплетни. И в итоге окажется, что матушка тетку отравить пыталась. Мало ли, кто – что, а тетка с мужем тут не последние люди, и мы еще и виноваты останемся если что случится, конечно это плохо так думать, но мне моя семья ближе. И я не хочу, чтоб родные для меня уже люди пострадали из– за длинного Боянкиного языка. Но можно было и помягче сказать, а с другой стороны, какой у матушки в тот момент был выбор? Неизвестно, что Боянка еще хотела сказать. Ладно, попробую быть буфером между ними и разъяснить этому ребенку в чем он был не прав. Если получится… Боянка кротостью не отличается…
Я подползла к кровати и решила попытаться, забраться на нее, вряд ли из-за своих рыданий сестра поможет, мне оказаться на ней со своей помощью. Так что, вперед Ведка! Подвиги ждут нас! Ухватившись руками за висящее покрывало, на котором слава Богу лежала Боянка и не давала ему сполэти, я с огромным трудом, но сумела подняться на ноги.
– Я стою, мамочки эта тушка способна оторваться от земли! – подумала я. – Что несомненно приятно! Руки у меня, спасибо зарядке и ежедневным нагрузкам покрепче так что, помогая себе, я в прыжке закинула верхнюю часть туловища, а это – голова и торс, на кровать. Закинув, кое-как, одну ногу, я перекатилась и оказалась на постели. – Оле, оле, оле, оле-э-э! Ведара чемпион! – задыхаясь от усилий, похвалила мысленно я себя, речевкой.
Переводя дух, я лежала на спине, а с меня меж тем градом, катился пот. Но главное я справилась, сейчас передохну и успокою эту плаксу. Пролежав пару минут и восстановив дыхание, я подползла на трясущихся руках, к не прекращающей реветь Боянке. Ох, чует мое сердце, завтра я об этом "личном рекорде" очень пожалею, если вообще поднимусь.
– Бояна, послушай! Ты ведь не права была. – девочка приглушив рыдания, резко обернулась ко мне заплаканным лицом и прокричала:
– Да, матушка сама так все время говорит!..
Перебив ее дальнейшую тираду, я крикнула в ответ:
– Так, то дома! Одно дело, когда матушку кроме нас никто не слышит, а другое здесь полно чужих людей разве ты не понимаешь? А ежели, кто, кому-нибудь расскажет, а тот еще кому, да переврет и окажется, что матушка не просто с теткой пререкались, а что она ей смерти желала. Ты об этом подумай! А, как надумаешь скажешь, а я спать, устала! – и отвернувшись от зареванной с открытым ртом Боянки, завалилась спать. – Все, корова сдохпа! – было последней мыслью.
Проснулась ближе к вечеру, Боянка так и сидела в комнате только уже на сундуке, расчесывала свои волосы, прислушавшись к себе и оценив свое состояние, как ужасное. На лредложение сестры увидевшей, что я проснулась, отказалась идти есть. Боянка накормила меня, прямо в постели какой-то кашей с молоком, затем молча, продолжила расчесывать волосы.
– Видимо не дошло… – подумала я и опять провалилась в сон.
