Текст книги "Малышка с секретом (СИ)"

Автор книги: Анастасия Абанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Вошли наши работники расселись и быстро отужинали. Мы с матушкой пошли мыться, вернувшись утомленные, сразу стали укладываться спать. Братья забрались на печь, Боянка в свой закуток ушла, Зелеслав с матушкой и батькой отправились за печку, а я на свою лавку. Погасив лучину, заснули.

Глава 15. Часть 1. Одна беда не докучит, а докучит, так и научит…

Сегодняшний день выдался просто сумасшедшим, хотя с утра ничего не предвещало беды. Прошло уже пять дней с того дня, когда я слушала историю старца у колодца. Услышанное тогда, определенно заставило меня задуматься…

– А, что меня ждет впереди?

Как сказал старец, у Митимира, был даже не один дар и его звало куда-то, правда неизвестно для чего… Я конечно не против попутешествовать, но не имея точной цели, это больше смахивает на авантюру, прямо как в сказке: поди туда, не знаю куда и сделай то, не знаю, что…. Хорошо еще, что сейчас все упирается в обучение, пока я его не закончу, буду сидеть в лесу и жизнь моя будет проста и беззаботна, надеюсь ничего нового и особенно тревожащего, в ней не будет…

Но вот опять же, хотелось бы поскорее узнать, что у меня за дар? И, как именно о нем узнают-то? Может тест какой или испытание не дай бог?… Было бы просто отлично, если бы у меня появилась телепатия, или телекинез какой-нибудь, буду такая маленькая я, каменные глыбы взглядом передвигать, полезное умение. А может телепортация? А что, неплохо и мне очень нравится. Посмотрю весь мир за пару дней и вернусь в один момент к родным….

Да-а-а, перспективы конечно прекрасные, но неизвестность слегка пугает… Не думаю, что ведуна его дар призывает туда, где все радужно и прекрасно. Ну не верится мне, что человек или не человек, раз ведуны имеют такой странный, дополнительный способ питания, то они наверняка не совсем люди… может понадобится там, где ничего плохого или ужасного не случилось… Дай-то боги, чтоб мне не нужно было спасать мир, а то где-то, как-то, помнится мне Машуня моя читала, что, как не героиня книги, так спасительница. Хотя тут, наверное, и своих героев хватает, а мне опасность не по вкусу, я бы лучше делала свое маленькое дело и некому ничем не мешала. А миры, это не мой масштаб… – думала я, лежа на лавке и рассматривая потолок, едва заметный от восходящего солнца.

Сегодня отец с Отомашем и близнецами едут в Мухояровское, искать, где живет невеста нашего скрытного братишки. Вся семья уже в курсе, нас в известность официально поставил сам Отомаш, вчера за ужином. Поднялся с места, как все есть закончили и поглядывая на нас, так основательно и твердо сказал:

– Я женится надумал, завтра еду с батькой в Мухояровское, свататься… – проговорил, оценивая реакцию присутствующих на новость.

Батька одобрительно покивал, разглаживая бороду, близнецы тихо хихикали, переговариваясь меж собой, тыча друг друга локтями в бок, матушка никак не выразила удивления, значит знала заранее, Боянка округлив глаза, рассматривала, севшего на свое место Отомаша и даже немного насупилась, будто расстроилась. Уж почему я не знаю, не сказала бы, что они сильно близки, но может что-то да задело девочку… Зелеслав просто сидел на лавке и радостно улыбался, прокашлявшись он сказал:

– Дело хорошее, пусть боги тебе помогут, а то я слышал, недавно Навою со сватами в Мухояровском невеста отказала… – сказал, переживая за брата, простодушный Зелеслав.

– Да уж, лучше б вообще промолчал, чем так приободрять… – думала я, поглядывая на слегка изменившегося в лице Отомаша.

Он весь как-то подобрался и насупился, наверное, только сейчас задумался о том, что все может сложиться не так, как ему хочется. Что-то буркнув под нос, он тяжело и быстро поднялся с лавки и молча пересек горницу, забрался на печь и отвернулся к нам спиной. Матушка осуждающе посмотрела на Зелеслава, а сидевший рядом Бивой дал ему легкий подзатыльник, со словами:

– Лучше б молчал дурень.

Зелеслав потирая затылок, озадаченно поглядывал на нас, явно не понимая, что сделал не так.

Вынырнув из воспоминаний вчерашнего вечера, я неожиданно услышала:

– Кукареку-у-у-у – протяжно запел противный петух под окном.

– И сам не спит и другим не дает… – злилась я на крикуна.

Послышались чьи-то шаги, обернувшись в сторону звука, я увидела поднявшихся: матушку натягивающую на рубаху домашний сарафан и батьку. Он сидел на постели, потирая лицо ладонями, пытаясь себя, видимо, разбудить. Тряхнув головой, он зевая, поднялся с кровати одетый в одну рубаху и стал натягивать штаны и сапоги. Матушка, не переплетая косу, подхватила ведро для дойки и отправилась на улицу. Батька подошел к лавке у печи, взобрался на нее и толкнул лежащего с края Бенеша, брат проснувшись сонно и недобро посмотрел на причину своей ранней побудки и качнув головой подтверждая, что точно проснулся, толкнул в бок лежавшего рядом Бивоя, а тот Отомаша. Все потихоньку поднялись, сползли с печки и принялись одеваться.

В углу качнулась Боянкина занавеска и из-за нее вышла сонная сестра, подойдя к окну и выглянув, она убедилась, что солнце только начало восходить, зевая и потирая через рубаху озябшие плечи, оглядела одевающихся мужчин. Затем вернулась в свой закуток, и вышла уже в сарафане переплетая косу. Закончив, она вышла на улицу. Мужчины собравшись, тоже вышли в сени. Вернулась матушка быстренько процедила молоко и взялась разжигать печь и ставить вариться кашу, с оставшейся с зимы репой.

Я тоже поднялась, натянула свой простенький сарафан и подвязала красной лентой волосы, чтоб не лезли в лицо. Они уже немного отросли и так и норовили забраться в нос и глаза, что меня жутко раздражало, хотелось схватить ножницы и отрезать причину своего раздражения под корень, чтоб наверняка.

Собравшись, я вышла на улицу и пошла на право по длинной части двора к туалету. Проходя мимо своей любимой яблони, приметила, что на ней появились первые, крохотные яблоки еще совсем маленькие, с торчавшими в завязи усиками от отцветшего цветочка.

– Скоро будут первые яблочки. – улыбаясь самой себе, думала я.

Впереди у колодца, шустро бегая туда-сюда, носились с ведрами воды близнецы, относя их корове и свиньям. Я прошла мимо сосредоточенных и немного взволнованных близнецов и добравшись до своей цели, потеряла их из виду. Сделав все, что хотела, направилась в баню умыться, сегодня мне не повезло и Боянка уже умылась. Я заметила ее, когда сама шла в ту же сторону, выходящей из бани передо мной. Ну ничего, и сама воды наберу. Войдя в баню, я подошла к полке и взяла с нее ковш, подтащив к котлу с водой скамейку, взобралась на нее и черпнула себе теплой водицы для умывания. Налила ее в таз и принялась тщательно умываться. Закончив отправилась обратно в избу. Войдя в горницу увидела Зелеслава, перебирающего крупу и Боянку формирующую хлеб, матушки не было, наверно ушла в хлодник.

Сев к брату поближе, стала ему помогать возится с крупой. Боянка поставила в печь хлеб и замесила еще одну порцию теста. Вернулась матушка с корзиной репы в руках, поставила ее на пол у печи и посмотрев на нас, велела:

– Как с крупой закончите, начистите репы, пирогов быстро напечем, сватам нашим в дорогу. – сказала усмехаясь матушка и вышла.

Мы перебрав крупу, взялись чистить репу. Я взяла с полки нож, сделанный специально для меня, по моей просьбе. Батька у Благояра в кузне заказал совсем маленький ножичек под мою ручку, больше похожий на сувенирный, он был острым, но не настолько, чтоб порезаться. Благодаря ему, я развивала мелкую моторику, с которой у меня до сих пор были проблемы, руки быстро уставали и затекали, а пальцы практически не разгибались, но я боролась с собой зная, что только практика исправит этот временный недостаток.

С улицы послышались голоса и в горницу вошли: батька, Отомаш, дядька Влас, кузнец Благояр, и старец Болет.

– Ну, ничего не волнуйси, все сватались когда-то… – успокаивал брата дядька Влас. – Думаешь твой батька таким уж прям смелым был, когда к Чипранке сватался? – усмехнулся в бороду мужчина. – Мы ж в него, чуть ли не пол чарки взвара по дороге влили, чтоб уснул и назад не повернул. Сидел тогда в телеге белый, как мел, ну мы его и напоили, чтоб поспал и не накручивал себя. – весело рассказывал дядька.

– Что ж ты думаешь, только бабы волнуются, что ль? Мужику тоже не просто… Не знаешь ведь, какая она в жизни жена будет, эт они пока невесты все ласковые и пригожие, а как женишься, так сразу в крылатых орлиц превращаются и блюдят, чтоб ты ничего и никуда… – смеясь подбадривал дядька Влас Отомаша, хлопая по плечу, корча рожи и активно жестикулируя.

Отомаш ему нервически улыбался, видимо, представлял грядущие перспективы. Благояр, батюшка и Болет просто слегка улыбались, покачивая согласно головами, подтверждая слова Власа.

Дядька Влас, родной брат отца и самый близкий родственник, с которым я знакома, живет то он с Квасеной на той же улице, что и мы только, напротив. На внешность, дядька был чуть ниже батьки, с более темным, русым волосом и голубыми, всегда смеющимися глазами, так казалось из-за морщинок в уголках. Он носил бороду, более аккуратную, чем батька, был крепким и сбитым, как столетний дуб, от него всегда веяло скрытой силой и уверенностью. А уж его неунывающий характер вошел в легенды. Таких позитивно-настроенных людей, я никогда раньше не видела, но его жизнерадостность нисколько не мешала ему иметь трезвый и цепкий ум… Он вечно подшучивал над кем-то, но беззлобно, желая слегка поддеть, но не обидеть. Хороший веселый и жизнерадостный человек.

Их в семье было пятеро детей: две сестры и три брата, сестры замуж повыходили и разъехались кто куда. Одна в Гобино замуж вышла, а вторая в город Змеевкрад, что был далеко на севере… А младший брат умер еще ребенком, лет в десять на реке утонул. Бабушка Тегомира, мать батьки и дядьки Власа, умерла, когда уже все дети переженились и видели ее только близнецы и Отомаш. А вот деда застала уже и Боянка, а мне никого из них узнать не довелось, дед умер, когда Боянка еще пешком под стол ходила, а у нас с Боянкой девять лет разница… Я только знаю, что его звали Балом…

– Кстати, нужно будет как-нибудь спросить матушку, от чего такая большая разница у меня с Боянкой?… – думала я, чистя репу и поглядывая на гостей.

В горницу вошла матушка с пустыми корзинами в руках, растолкав стоявших на пороге мужчин подошла к лавке и поставила на нее корзины со словами:

– Чего на пороге встали? Не былинки ведь, мимо вас не проскочишь… – бурчала матушка, разглядывая горницу, будто решая, что сложить в дорогу.

– Вот сынок, правильно дядька Влас говорит. Вищ какая орлица, так и зыркает, где ей мыша заловить… – задорно сверкая глазами, весело смеясь, говорил батька, указывая на матушку рукой.

Матушка непонимающе насупилась и махнув на мужчин, и их проблемы ушла за печь. Мы дочистили репу и ушли к колодцу, ее мыть. Отмыв, вернулись в избу, мужчины сидели за столом завтракая, матушка собирала корзину с вещими, Боянка на свободной половине, от завтракающих мужчин, стола делила тесто для пирогов. Водрузив репу на стол Зелеслав ушел на двор, а я села на лавку и стала резать репу помельче, чтоб быстрее проварилась.

– Ну, а как зазнобу твою звать? – спросил гулко Благояр, смотря из под бровей на Отомаша.

– Плеяна – односложно ответил смущенный Отомаш, прекращая есть и откладывая ложку в сторону.

– Красивая? – спросил с издевкой дядька Влас, заглядывая брату в глаза. – Ну не хмурься, я ж от любопытства, а не со зла спрашиваю… – успокаивая сердитого Отомаша, проговорил Влас одобрительно улыбаясь.

– Красивая… – буркнул Отомаш, резко встал и вышел в сени.

– Чего ты его цепляешь? – спросил обеспокоено батька, провожая парня взглядом. – И так весь издерганный и Зелеслав вчера еще масло в огонь подлил, говорит, что Навоя невеста отвергла, а ты его еще и задираешь – говорил батька хмурясь, но не сердясь…

– Да ладно, ты вон тоже, в свое время, весь, как еж был. – отпивая сбитень, сказал дядька улыбаясь. – Пущай он на меня сейчас сорвется, чем потом при невесте дурость какую выкинет. – дельное предложение внес дядька Влас.

– Ну, ты все равно не усердствуй, а то как бы худого не вышло… – сказал батька, принимая точку зрения брата и принялся дальше есть.

Матушка закончив бегать по горнице, подошла к столу и плеснув в котелок с мельченой репой воды, поставила ее в печь варится. Я пошла помогать Боянке лепить пироги с творогом. Мужчины продолжали сидеть за столом обсуждая дорогу и как бы можно было сократить путь. Мы долепили пироги с творогом, а матушка, к тому времени, мяла репу для начинки. Закончив, она подсела к нам и в шесть рук, мы быстро налепили пирогов, управившись за пару минут. Закончив лепить последний пирог, матушка достала на поддоне готовую порцию из печи и поставила следующую. По горнице разнесся умопомрачительных запах выпечки, я свистнула с прикрытого тряпицей поддона еще горячий пирожок и усевшись на лавку, дуя, принялась его есть. Боянка стащила и себе пирог.

– Не удивительно, мы так пока и не завтракали… – думала я, наблюдая за сестрой и кусая обжигающий краешек.

Взяв пару стаканов, сестрица плеснула в них молока и поставила один передо мной, второй стала пить сама. Послушав обсуждающих дела мужчин, матушка дождалась, когда спекутся пироги с репой, вынула их и завернув все в полотно, уложила в корзину для еды:

– Ну вот и подорожники готовы… – сказала матушка, накрывая корзину полотенцем.

– Что за подорожники? – спросила я заинтересованно.

– Так пироги называют, что с собой в дорогу берут… – улыбаясь, объяснила мне матушка.

Мужчины стали подниматься со своих мест. Батюшка подхватив корзины пошел к выходу, за ним все остальные, матушка вытерев руки о полотенце, тоже пошла в след за ними на улицу, ну и мы с Боянкой решили не отставать.

Выйдя на двор, я увидела запряженного в груженную до верха телегу Кучура. Батька поставил в телегу корзины, подошел проверить упряжь, а мужчины стали занимать места в возке. Благояр помогал взобраться в телегу старцу, близнецы улыбаясь и наперегонки кто быстрее, стали забираться в кузов предвкушая дальнейшее путешествие, дядька Влас залез на телегу и усевшись поудобнее, привалился к наполненным чем-то мешкам. Отомаш сидел на передке, смотря перед собой и был явно чем-то недоволен и обеспокоен. Он сидел, сведя брови и о чем-то едва слышно бухтел.

Я уже не первый раз такое у братца замечаю, когда он нервничает, он начинает тихо бухтеть себе что-то поднос так, что невозможно разобрать что именно.

Батька взобрался на передок к Отомашу и махнув рукой, провожающим: мне, Боянке, матушке и Зелеславу, стеганул коня. Телега неспешно покатилась по деревне в сторону леса, мы помахали рукой в ответ и немного грустные от расставания, отправились домой, Боянка убежала к подружкам, дел особых на сегодня не было, и мама не была против. Зелеслав пошел за дом, а мы с матушкой направились к избе.

– Теперь наши сваты вернуться только через неделю; два с половиной дня туда, два с половиной обратно и там пока найдут, где эта Плеяна живет, пока все церемонии проведут, пока ответа дождутся. Долго… главное, чтоб не отказала, а то не известно, как это на Отомаше скажется, первый серьезный шаг в жизни должен оставить положительные воспоминания, чтобы потом не терять уверенность в себе… Помолится что ли кому-нибудь? – размышляла я.

– Мам, а к кому здесь нужно из Богов обращаться, чтоб сватовство хорошо прошло?

– обратилась я к матушке.

– Ну, Богине-матери можно или берегине семейной… – призадумавшись, ответила матушка останавливаясь на крыльце.

– А, что за берегиня, кто она? – спросила я, остановившись рядом с матушкой и заглядывая ей в лицо.

– Ну, пойдем покажу, только это секрет… Ясно? – таинственно шепотом проговорила матушка, грозя мне пальцем.

Мы вошли в избу и прошли за печку, нагнувшись под кровать, матушка вытащила какой-то предмет, обмотанный полотном. Усевшись на кровать, она похлопала рядом с собой по перине и дождавшись, когда я усядусь, принялась разворачивать полотно. Я в нетерпении заглядывала матушке через плечо, желая поскорее увидеть, что в свертке. Вот матушка развернув сверток, отложила ненужное теперь полотно в сторону и повернувшись ко мне, показала статуэтку. Она была деревянной и представляла из себя, облик какого-то существа, больше всего похожего на лису, но имеющего три глаза, два обычных и один прямо по середине лба. Статуэтка была очень красивой… Я таких раньше никогда не видела, лисичка была будто живая, каждую шерстяную ворсинку, можно было отлично разглядеть и глазки у нее были не деревянными, а словно из изумрудов, они сияли и переливались даже от тусклого света окна. Я разглядывала эту необычную статуэтку, и сама не заметив как, взяла ее у матушки из рук. На ощупь она была будто теплой и слегка пульсировала от прикосновения. Заглядывая ей в глаза, я в какой-то момент будто провалилась.

Было ощущение, что я раздвоилась… Я видела все тоже, и сидящую рядом матушку и бликующий луч солнца на полу под окном и пылинки, летающие в воздухе, а потом, как вспышка и я вижу отца и Отомаша сидевший на передке телеги, в которой сидели и задорно хохотали дядька Влас и Благояр, близнецы и Болет смотрели на них и тепло улыбались. Слышно мне их не было, но я видела, как шевелятся губы у батьки, когда он что-то говорил брату.

Матушка внимательно на меня смотрела, забеспокоившись, она прикоснулась к моему плечу, и я вновь вернулась в реальность. Посмотрев на матушку, заметила, что она улыбалась, но как-то неестественно будто испугалась и старается не показывать.

– Я видела: батюшку, Отомаша и других…. Вот прямо только что… в ее глазах. – сказала я восторженно маме, приподнимая в руках лисичку и кивая на нее головой.

Матушка приподняв брови и приоткрыв рот, разглядывала меня, пытаясь что-то сказать. Собравшись с мыслями она произнесла:

– Знать, приняла она тебя… Боянку вот нет и меня тоже не стала, а тебя приняла… – как-то грустно улыбаясь, проговорила матушка.

– Как это приняла? Что это вообще за лисичка? – спросила я, переводя взгляд с матери на статуэтку и внимательно ее рассматривая, но взгляд снова притягивали изумрудные глаза, словно затягивая в омут.

– У моей семьи, как примета или поверье есть… – начала неспешно рассказывать матушка, взяла у меня лисичку и стала поглаживать ее, улыбаясь, как будто вспомнив, что-то давно забытое и дорогое сердцу.

– Эту лисичку принято всем женщинам в роду показывать… она сначала у Варвары была и Ясинка маленькой ее тоже разглядывала, говорила теплая, но ничего более. Боянка, та и тепла не почувствовала, только говорит глазки подмигивают. Я в свое время вообще ничего не приметила, как и Варвара, а вот ты, по душе ей пришлась… всю себя, она тебе открыла, еще и родных по крови показала, тех, о ком волнуешься… – поглядывая на меня, говорила мама.

– Такие лисы, мне бабка говорила, еще на севере водятся, а какой-то предок у нас, с северных земель был. А потом сюда перебрался и берегиню эту с собой прихватил. Ее тамошний ведун сделал, дар у него был такой, любое полено живым мог сделать, коли обстругает. Она силу свою только женщинам открывает, и делится, когда нужно, ну и показать многое может… Может и еще, что умеет, не знаю… Так-то кроме бабки моей Ружи, никто и не слышал эту лисичку. – посмотрев на меня, сказала матушка, передавая мне статуэтку.

– Ох беда, малышка ты совсем, а уже берегиню себе взяла, она силу из хранителя своего черпает… Куда ж ты торопишься солнышко? – говорила тяжело вздыхая и поглаживая меня по голове матушка, рассматривая мое лицо и печально улыбаясь.

– А, как ее просить, чтоб она Отомашу помогла? – впечатленная словами матушки, но не зная, что могу сделать, спросила я.

– Ну не знаю, хочешь, давай жертву ей принесем, как богам? Или к идолам на реку снесем? Может что и откроется… – придумала решение матушка, обнимая меня за плечи.

– Хорошо, давай тогда и то, и другое сделаем, чтоб наверняка. – предвкушая чудо, восторженно улыбаясь произнесла я

Матушка кивнув, встала и направилась к печи. Достала из нее котелок с кашей и поставила на стол.

– А, что с ней делать-то сейчас? – крикнула я матушке из-за печи.

– Поставь на окно пока… Раз она тебя приняла, то не гоже ее больше от людей прятать… – ответила матушка, выходя на улицу.

Я спрыгнула с постели и прошла к своей лавке, над которой было окно с небольшим подоконником и поставила на него лисичку, она мелькнула глазками, будто одобряя, что я поставила ее рядом со своей постелью. По разглядывав статуэтку еще минуту, я краем глаза заметила движение во дворе и посмотрев в окно увидела Зелеслава, догоняющего сбежавших из загона поросят. Матушка бежала с другой стороны двора и судя по лицу сильно ругалась. Она тоже стала ловить, сбегающих кто-куда поросят. Увидев всю эту картину, я бегом рванула на улицу, чтоб помочь их поймать. Выбежав на крыльцо, я сбежала с него и устремилась за дом. К тому моменту, как я приблизилась матушка уже поймала одного из свинок и держала вырывающегося и противно визжащего поросенка за заднюю ногу. Он висел и не прекращая дергался, пытаясь вновь сбежать:

– Как они вылезли-то? А? Зелеслав, что опять их гладить ходил, да калитку не закрыл? – грозно выкрикнула матушка, направляясь к загону.

– Нет, я в амбаре был… а потом слышу хрюкает где-то близко, ну я с сена слез и вышел посмотреть, что тут… Гляжу, а они по всему двору уже лазают… – говорил задыхаясь Зелеслав, пытаясь поймать за ногу другого беглеца.

Матушка проверив запор на калитке, убедилась, что она открыта и выругавшись, закрыла ее и выпустила поросенка обратно в загон, он резво потрусил в сторону, метавшейся по загону взволнованной свиньи.

Зелеслав тащил по земле за ноги, второго визжащего подсвинка, матушка помогла ему запустить второго поросенка и стала оглядывать двор в поисках остальных дезертиров.

– Так сынок, давай их скорее ловить пока со двора не сбежали… – подбоченившись разглядывала двор матушка, прикидывая, где остальные свинки. – Вот же напасть, близнецы, наверное, когда воду таскали открыли, да и закрыть забыли. – сердясь, пошла матушка по двору.

Зелеслав кивнул и припустил за ней:

– Мам, а мне чем помочь? – спросила переживая я. Если все разбегутся, то сколько труда и сил, вложенных просто так пропадет… Нужно срочно всех собрать. – решительно думала я, прикидывая чем помочь.

– Да чем ты поможешь? Они ж тебя сшибут и затопчут не дай боги… – заглядывая в амбар, говорила матушка. – Ох, можешь их попробовать в кучку сгонять поближе к загону, но ежели чего испугаешься или еще что, иди домой, сами как-нибудь управимся, вот и Боянкины нет… – расстроенно проговорила мама. – Доча, а давай– ка ты за сестрой сбегаешь, все лучше… – удовлетворенная принятым решением, произнесла мама

Я кивнув головой, побежала к Цветанкиному дому, искать Боянку. А матушка и Зелеслав стали пытаться дальше поймать поросей.