Текст книги "Добыча ярла Бьорка (СИ)"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
А мне вдруг мучительно неловко...
Это хуже, чем переспать со своим боссом после бурного корпоратива. Там ты хотя бы можешь уволиться...И в конце концов, ты вроде как была пьяна. Пьяна, а не побита. Никогда не слышала, что кто-то оправдывает свою внезапную распущенность предшествующим распутству мордобоем...
-Хе-е-ель, – низкий насмешливый голос Хотборка щекочет мой слух и отдаётся бархатной вибрацией в груди, – Солнце уже высоко. Вейла наругает свою нерадивую ученицу...Вставай. Бран тебя отведёт.
По движению воздуха и доносящемуся шороху я понимаю, что Бьорк, сидящий до этого на корточках, поднимается, и открываю глаза.
– Не надо, я запомнила дорогу, – бормочу сиплым со сна голосом.
Лицо заливает предательским розовым до самой шеи, когда наши глаза встречаются. Мне хочется под землю провалиться и одновременно – ничего с собой поделать не могу – жадно пялюсь на ярла, будто впервые увидела. Нет, я замечала, что он симпатичный и...Но это совсем другое, просто отмечать чью-то привлекательность, и точно знать, какая она на ощупь и на вкус. Кожу начинает припекать от фантомных прикосновений в самых разных, в том числе очень сокровенных местах, и румянец на щеках становится гуще.
Бьорк молчит с секунду, тоже занятый разглядыванием меня, а потом хмурится и отвечает.
– Надо, пока не найду, кто это был вчера. Вставай, Хель.
И легко, но возмутительно пинает носком сапога меня в колено.
– Хорошо, – я сажусь, гневно раздувая ноздри и заворачиваясь в шкуры по самый подбородок, – Выйди тогда. Я оденусь и спущусь.
– Выйти? – Хотборк насмешливо приподнимает уголок губ.
Черные раскосые глаза загораются лукавым огнем. И он вдруг обратно резко садится передо мной на корточки. Так, что наши лица оказывается почти напротив друг друга.
– Выйти...– повторяет, криво улыбаясь, Бьорк. И касается края шкуры, которой я прикрываюсь. Тянет её вниз, обнажая грудь и будто не замечая моего заторможенного сопротивления, – И почему же я должен выйти, Хель?
Я вцепляюсь в несчастную шкуру так, что, кажется, оставлю в ней на память парочку ногтей.
– Потому что... Вчера была случайность… Мы же договаривались...Я сильно перепугалась...И ты…Тут...И я...– на секунду жмурюсь, осознавая, какую бессвязную чушь я несу. Ещё и голос дребезжит как крышка на закипающей кастрюле. И Хотборк этот...Неужели нельзя смотреть менее...интимно.
– В общем, давай сделаем вид, что ничего не было, – выдаю уверенней, вспоминая знакомые фразы из своей прошлой жизни.
И Бьорка только брови удивленно вверх взмывают на мгновение, а потом он вновь расплывается в своей хищной улыбке и коротко заявляет:
– Нет.
Хотборк так просто это говорит, что я теряюсь. Пару раз хлопаю ресницами, смотря в его черные гипнотические глаза. По телу прокатывается чувственный озноб. В голове роем жужжат доводы, почему именно я должна настаивать на своём. Но все они разбиваются о его простое «нет» и осознание того, что на самом деле возражать мне не хочется…
Он мне нравится. Я ему точно тоже. Почему? Почему я должна упираться?
-У тебя невеста есть…– глухо выдавливаю из себя свой главный аргумент против. Взгляд соскальзывает вниз на его улыбающиеся губы.
– Да, – кивает Бьорк.
Я хмурюсь, ожидая, что он ещё что-нибудь скажет, но ярл молчит. Только руку ко мне протягивает и прижимает горячую ладонь к щеке, зарывается пальцами в волосы. По коже головы тут же пробегают приятные колкие мурашки.
– Я, значит, так…развлечься…– делаю вывод сама, тоже криво улыбаясь и не поднимая глаз. Боже, зачем я это несу…
– Нет, – отрезает Хотборк и коротко и крепко целует меня в губы, притягивая к себе, – Ладно, мне пора. Бран внизу ждёт. Быстрей давай, Хель.
Дорога в гору к хижине Вейлы дается мне с трудом. Ушибленные ребра ноют, хотя ночью я почти о них забыла, каждый вздох тихим всхлипом вырывается из лёгких, в боку нещадно колет, на лбу проявляется испарина. И картинка перед глазами словно звенит, дребезжа в такт моим тяжелым пошатывающимся шагам. Бран бодро идет впереди, но вынужден постоянно останавливаться, чтобы подать мне руку и нетерпеливо подтянуть вперёд, помогая преодолеть очередной овражек или горку. Его синие глаза блестят липким интересом в момент, когда наши ладони соприкасаются, а насмешливая улыбка на полных губах становится почти чувственной.
– Мы так и до ночи не дойдем, печорка. А у меня ещё дел полно, – бормочет он, сжимая мои пальцы в своей мозолистой широкой руке.
И как-то очень интимно сжимая, будто проверяя, что же я буду с этим делать. Пальцы я вырываю. Не знаю, что это за игра с его стороны, но мне не нравится. Вспоминаю, как он поймал меня на пиру. И что, если бы не покровительство Хотборка, Синебокий бы точно со мной не церемонился...
– Мы почти пришли. Ты можешь спускаться, Бран, дальше я сама. Тут одна тропинка – не забложусь уж, – я вытираю влажные ладони о передник и, отступив на шаг, пытаюсь его обойти.
Но воин легко перехватывает меня за локоть и упрямо шагает рядом.
– Не хочу проверять, что мне сделает Хотборк, если всё-таки заблудишься, – хмыкает он, не отпуская мою руку. И добавляет вкрадчиво, опуская голос на пару тонов и придавая ему интимную окраску, – Бьорк о тебе так печётся, Хель...Никогда за ним такого не водилось...Ты так хороша что ли, печорка?
Сильные пальцы на моём локте приходят в движение, поглаживая через рукав. По телу проходит неприятный будоражащий озноб, и я вырываю руку. Ясно теперь...Ему и всем остальным же невдомек, что Бьорк просто хочет меня использовать. Что я ведьма...Думают, что же такого их ярл во мне нашёл.
– Откуда мне знать. У него и спрашивай...– бурчу раздражённо, отводя взгляд и пытаясь отстраниться.
Бран на это коротко смеётся.
– Так я спросил, что ж ты думаешь, – заявляет мужчина, между делом помогая мне перепрыгнуть через большую лужу, – Да как-то наш ярл не желает о тебе разговаривать. Даже слова о тебе бережёт...
Голубые глаза воина сверкнули озорным интересом.
– Так оберегает, будто и не девка пленная, а вторая невеста...А может и правда, м? Пойдешь за него, Хель?
– В смысле «пойдешь»? – хмурюсь, не понимая, я.
– В смысле второй женой.
– Второй? – я даже идти перестаю. У них тут что? Многоженство???
– Ну да, – кивает Бран, тоже останавливаясь и чуть склоняя голову набок.
– Что замерла? – криво усмехается воин, – Не знала, что можно нам? От радости в себя прийти не можешь?
– Тоже мне радость, – фыркаю в ответ и двигаюсь с места. Непонятное глухое раздражение клокочет в груди. Такое сильное, что у меня даже голос звенит. Неужели Бран прав, и Хотборк действительно подумывает об этом? Сволочь...
– Никаких вторых жен. Не мечтайте даже. Ни ты, ни твой ярл...
Бран только весело смеётся, догоняя меня. Не поверил.
***
Хижина Вейлы встречает меня уже привычным спёртым от густого пара, пропитанным разнотравьем и пылью воздухом. Над лесом сгущаются тяжелые тучи, затягивающие небо плотной темно– серой пеленой, и в маленькие мутные окошки жилища ведьмы свет почти не проникает, отчего кажется, что уже вечер или почти ночь. Бран не рискует войти. Лишь открывает передо мной скрипучую дверь, отрывисто кивает старухе и быстро уходит, сказав, чтобы сама я обратно домой не шла, а дождалась его или кого-нибудь из слуг.
Я провожаю воина взглядом, пока дверь за ним не захлопывается, и только тогда оборачиваюсь к Вейле. Старуха, сидящая за столом и перебирающая какие-то ягоды, щурится, расплываясь в беззубой немного пугающей улыбке.
– Сегодня в тебе гораздо больше силы, Хель, – произносит она, кивая на лавку рядом с собой и приглашая сесть.
Прохожу в глубь единственной тёмной комнатки. Пристраиваюсь, куда указали.
– Гораздо....Гораздо больше силы, – причмокивая губами, повторяет старуха, – А значит я могу наконец тебя с ней познакомить.
И хитро щурится, перехватывая мою ладонь узкой и высохшей своей. Я поднимаю на Вейлу изумленный взгляд. Сердце взволнованно ускоряет ритм. Познакомиться? С силой???
– А почему больше? – голос глохнет от предвкушения чего-то совсем необычного, незабываемого для меня.
– От ярла же наверно...– ухмыляется старуха и кивает мне на низ живота, – Он сильный, и ты от него сильная...
Я душно краснею, отводя глаза. Слишком уж прозрачный намёк. Да и не намёк вовсе…
– Насчет ярла...– откашливаюсь, пытаясь взять деловой тон и вернуть себе невозмутимость, – Он сказал, у вас отвар можно попросить. Ну, чтобы...Без детей.
– Варю уже, Хель, – улыбается старуха, кивая на котел. А я краснею ещё гуще.
– А откуда вы узнали? – глухо интересуюсь, рассеяно ведя пальцами по столу.
– Так смотрел на тебя мой мальчик, – цокает она языком и каркающе смеётся, – Как же тут не знать? Я тоже была молода, Оля...
В уголках мутных глаз, щедро обрамленных морщинами, выступает влага, которую Вейла небрежно смахивает подрагивающей рукой. Вдруг её белесый взгляд становится удивительно чётким, и зеленоватое пламя вспыхивает в глубине зрачка.
– Он может стать твоим трэллом, девочка, – резко подавшись ко мне, шепчет старуха, и от её скрипучего бормотания у меня по вдоль позвоночника ползут зябкие мурашки, – Хочешь? Я научу...Возможно, всем станет лучше, если ярл Унсгарда будет слушать нас с тобой, а не зов мести...Возможно, это дар богов...
– Что? Что такое трэлл? Я не понимаю, – я аккуратно отклоняюсь от ведьмы и высвобождаю свои пальцы из её сухой ледяной ладони.
Да что они все сговорились сегодня? Один в мужья сватает, другая в трэлла какого-то...Даже я со всем своим периодически зашкаливающим оптимизмом никогда столько планов на мужчину после одной ночи не строю...
– Трэлл – раб, – беззаботно улыбается старуха, а у меня отпадает челюсть.
– У каждой ведьмы есть такой, пока она молода. Но не у каждой трэлл– ярл, – спокойно добавляет Вейла, будто о погоде рассказывает, а потом и вовсе мне озорно подмигивает. На её испещренном морщинами старушечьем лице это выглядит почти как начало инсульта.
– В смысле раб? – хриплю я, – Вы же…Вам же вроде бы нравится Хотборк??? А тут вдруг «раб»… То Бран со своей «второй женой», то вы…
-Так ему хуже не будет, – пожимает плечами старуха и с любопытством смотрит на меня, – А мужей у ведьм не бывает, только трэллы… Ну так что, Оля? Согласна?
Во рту немеет и по телу ползёт странное тепло. Она ведь не шутит, да? Всерьёз. Я обладаю силой, которая способна превратить этого заносчивого, стремящегося к власти человека в во всём покорное мне существо? Я на секунду представляю это, ощущая, как сладко и мстительно щекочет что-то внутри. Представляю...И не могу. Передёргивает.
– Это уже не Бьорк будет, – говорю глухо, с преувеличенным интересом разглядывая столешницу, – Нет.
Ведьма качает головой, цепко следя за мной.
– А тебе что ж, милая, нужен сам Бьорк? – хмыкает она, – Такого, какой есть, ты не получишь...Ему ж мало будет девчонку Хольм засватать. Детишки нужны Хотборку, чтобы уж точно Хельмут его был. Чтобы никто и слова не сказал, и головы не поднял. Сыновья...
– Да пусть плодится с Кирой сколько влезет... – я поджимаю губы, перебивая старуху и поднимая на неё раздраженный взгляд, – Вы мне силу мою обещали показать, тетушка Вейла, я жду.
Ведьма пару раз постукивает корявыми пальцами по столу, вперив в меня тяжелый вновь мутнеющий взгляд и тяжко вздыхает, поднимаясь.
– Что ж, твоё право...Да ты и всегда можешь передумать, Хель, – бормочет старуха, шоркая ногами по полу, бредя к котелку, – Это в тебе человек говорит. Не ведьма ты ещё...Жалеешь...А что его жалеть? Он тебя жалеть и не подумает...
Я рассеянно киваю, наблюдая за ней. Может, старуха и права. Может, потом я и передумаю. Но сейчас во рту собирается противная горечь от одной мысли, что я сотворю с ярлом что-то подобное. Я не хочу...Не хочу смотреть в его вдруг ставшие преданными черные глаза и думать о том, что это всего лишь морок. Что это не его воля, не его решение. Что, будь он собой, он никогда не выбрал бы меня. Я возненавижу его за это. Как он в глубине души наверно будет ненавидеть меня за своё рабское положение.
– А что? Трэллы...Они не понимают, что околдованы? – интересуюсь вслух, смотря, как ведьма снимает с очага маленькую кастрюльку и шаркает с ней обратно к столу.
– Понимают, – отвечает Вейла, усаживаясь напротив, – Понимают, да только поделать не могут ничего. Цепи крепки. Тянет...
И улыбается. Ставит передо мной железную миску.
– И чем и без колдовства сильнее тяга, тем губительней она в колдовстве. Вот потому и не каждого мужчину можно сделать своим трэллом. Если в обычной жизни тяги нет, то рано и поздно ненависть к ведьме пересилит и цепи порвутся. Но Хотборку уже не выбраться будет, точно тебе говорю...
Пододвигает ко мне дымящуюся миску, полную густого коричневого отвара.
– То есть он будет меня ненавидеть и мечтать избавиться, – заключаю я.
– И любить, – улыбается старуха беззубым ртом, – Ненависть...Любовь...Одно это. Что там -что там ни о чем больше думать не можешь. Весь дух утекает туда...Пей, милая.
– Это что? – я с сомнением взираю на дымящуюся миску.
– Дым– трава заваренная, – поясняет ведьма, – Поможет тебе силу в себе найти. Не бойся– пей.
Мне ничего не остаётся, как сделать глоток. Горячая жидкость обжигает язык, небо, рот заполняется привкусом тины, варево огнем спускается в пищевод. В голову тут же ударяет ватная слабость.
– До дна, ещё, – приговаривает старуха.
Я закашливаюсь, мотая головой, и отставляю миску. По телу ползут мурашки, затылок немеет и в желудке всё сильнее печёт, спускаясь к низу живота.
– Не могу, – хриплю я, пытаясь продышаться, – Противное...И всегда это пить надо...для силы?
– Нет, – смеётся старуха, – Только почувствовать тебе сейчас, а потом уже и сама спокойно вызывать будешь, когда нить ощутишь и поймешь, как.
– Это хорошо, – выдыхаю я, вытирая выступившие слёзы. Голова ещё немного кружится, но уже не так сильно. Лишь пустота, разлившаяся внутри, не желает проходить. Как и ощущение жара в районе бедер, сильно смахивающее на возбуждение.
-Теперь глазки закрой, плечи опусти, расслабься и посмотри вглубь себя, – ласковым напевным голосом предлагает ведьма, – И скажи мне, где горячо.
– В низу живота, – отвечаю я, смыкая веки.
– Это хорошо. Значит ты владеешь таким же как у меня даром дарить жизнь и отнимать её, даром исцеления, даром порождать что-то новое, даром поглощать.... Очень важный и редкий дар для ведьмы, – монотонно вещает Вейла.
А я вдруг совсем не вовремя вспоминаю медитации после тренировок по йоге хихикаю от того, что нахожу происходящее слишком уж похожим.
– Цыц, – тут же цокает на меня недовольно ведьма, и я затихаю, ощущая себя нерадивой ученицей.
Вейла откашливается и продолжает.
– Видишь силу внизу живота? Она как пульсирующий огненный шар, да?
– Да...– размыкаю я пересохшие вмиг губы. Я действительно вижу во тьме закрытых глаз пылающую белым сферу, отдающую пульсацией в таз.
– Хорошо...– бархатно тянет ведьма, – а теперь отдели один лучик потолще, ухвати его и поведи аккуратно вверх по позвоночнику...Так...Получается?
– Да...– это удивительно, но я и правда ощущаю, как по моей спине ползет обжигающе-мягкое тепло одновременно с картинкой в моём воображении.
– Когда дойдешь до плеч, поверни лучик в правую руку и медленно протяни по руке...Так...Положи ладонь на стол и разверни раскрытую к верху. Представь, что лучик прорывает её в самой середине...
Сердце лихорадочно частит, на лбу выступает пот, я поворачиваю к потолку дрожащую ладонь, размыкаю пальцы. Белая огненная нить в моём воображении толкается изнутри, опаляя кожу, ещё раз...И выскакивает наружу маленьким танцующим прямо на моей руке языком пламени.
-Открывай глаза, Оля, – шепчет ведьма.
Я послушно размыкаю веки и тут же застываю в шоке с отвисающей челюстью. На моей раскрытой ладони и правда пылает белый, дрожащий от сквозняка огонь.
Вместе с первыми закатными лучами, с трудом пробивающими себе путь сквозь стянувшие небо свинцовые тучи, в хижине ведьмы появляется Ингрид. Стучит два раза, коротко и пугливо, просовывает голову в дверной проём и машет мне, мол, выходи.
А я не хочу-у-у…
Внутри всё звенит от переполняющих меня искрящихся эмоций. Мир вокруг играет невообразимыми красками и хочется петь, кричать и носиться дурочкой по лесу.
Я ведьма…Ведьма. Ведьма!!!
Самая что ни на есть настоящая. Настоящей просто некуда. Да я даже круче Гарри Поттера... Мне, в отличие от некоторых, совершенно без надобности волшебная палочка и зубрежка миллиона заклинаний. Волшебство во мне, послушное и осязаемое. Течет вместе с кровью, бежит по венам, так и норовя вырваться наружу. Нужно лишь уметь его распознавать и приноровиться использовать правильно в разных ситуациях.
– Вот смотри, – поучала Вейла, – Силы твои ограничены твоим даром. Даром жизни и смерти. То есть ветер заговорить, к примеру, у тебя, Хель, не выйдет. Зато ты можешь оживить побитые градом посевы, залечить смертельные раны, и желание внушить тоже можешь. Как желание продолжить жизнь, поделиться ею. Ну и обратная сторона – можешь жизнь выпить, сгноить, истлеть, убить...
– А сама себя лечить могу? – поинтересовалась я, аккуратно трогая языком лопнувшую после вчерашней стычки губу.
– Конечно, – улыбнулась Вейла, – Давай покажу...
Ведьма безостановочно говорила, тихо и нараспев, мягко сверкая своими белесыми глазами, пока мы вместе колдовали над моими синяками и ушибленными ребрами. Рассказывала, как мне справляться с даром. Что, если я хочу обратить его против неживого предмета, например, зажечь огонь, ведь оказывается это тоже смерть, только дерева, то я должна пропускать дар через руки. Если же я хочу воздействовать на человека или животное, то дар следует выпускать через глаза. Что, поймав взгляд человека, я могу внушить ему желание, поделиться силами либо высосать его жизнь, напитавшись за счёт него. Вот только энергия эта (ведьма называла её кафа) будет тяжелая и злая, хоть и сильная, и часто прибегать к ней нельзя. Лучше брать чистую, наполненную светом кафу природы или желающего тебя мужчины.
У природы, у её духов добыть кафу сложнее, чем у человека. Она более тягучая и спокойная. Но когда научишься, поучала Вейла, то ни на что уже её не променяешь, так как это бесконечно изобильная великая сила, наполняющая тебя до краев. Ни один мужчина не способен дать больше, чем море, солнце, горы и девственная лесная чаща. Поэтому – то ведьмы и не привязываются к людям, а тянутся к духам лесов и рек, находя в них неисчерпаемый источник магической кафы и постепенно становясь частью окружающей дикой природы, настолько ею пропитываются.
Я слушала, открыв рот и ощущая, как каждое слово ведьмы прорастает во мне, наполняя жизнь новым, совершенно иным смыслом. Тело лихорадило от переполняющих эмоций, задевающих неизвестные мне до этого струны души.
Я бы не поверила наверно и в половину того, что рассказывала Вейла, если бы только что сама не увидела, как синяки на моём теле пожелтели, а после и вовсе исчезли за считанные секунды. Как пришла в норму губа, как перестали ныть ребра...Невероятно. И это я сама...Сотни вопросов роились на языке, и я выстреливала ими в ведьму невпопад и без разбору, мечтая разом понять всё.
– Если я могу управлять человеком с помощью взгляда, – вспомнила я вдруг ярла, опасающегося этого и завязавшего мне глаза ночью, – То не велик ли соблазн мне вообще эти глаза выколоть?
– Велик, – хмыкнула Вейла, отпивая горячий отвар из своей чашки,– Раньше и выкалывали. Да только без толку это. Как человек видеть ты перестанешь, а как ведьма только сильнее становишься. Сильнее и злее...Так что сейчас уж не делают так.
-Ясно, – протянула я. Как-то отлегло...Если что, просто сожгут. Без издевательств...
– Давай– ка попробуй мне эти травы высушить, – тем временем предложила Вейла, переключая разговор и кладя передо мной небольшой букетик полевых цветов, сильно смахивающих на наши ромашки, – А завтра к источнику тебя свожу. Посмотрим, почувствуешь ли его, пустят ли тебя духи...
Я покорно сжала в руках охапку цветов и закрыла глаза, мысленно потянув магические нити из низа живота вверх по позвоночнику и дальше через плечо...
И вот только я справилась с заданием, явилась Ингрид...
Разочарование выедающей кислотой всколыхнулось в животе, подступило к горлу. Я перевела на Вейлу умоляющий взгляд, но та лишь головой качнула. «Иди».
До Унсгарда добирались молча. Ингрид, хмурая не в пример веселому Брану утром, даже не пыталась со мной заговорить, думая о чём-то своём всю дорогу. Я же, спускаясь лёгкой пружинистой походкой по каменистому серпантину, тоже ушла в свой мир, перебирая в памяти картинки сегодняшнего визита к Вейле словно драгоценные камешки. Внутри бурлило будоражащей теплотой, разливалось тревожащими импульсами по всему телу, давая почувствовать каждую клеточку совершенно по-новому. Дышалось как-то глубже и слаще, в голове звенело от легкости и ноги сами несли вниз, чуть ли не отрываясь с каждым шагом от земли.
Улочки Унсгарда встретили меня обычной вечерней суматохой: выкриками пытающихся дораспродать товар уличных торговцев и лавочников, галдежом носящихся друг за другом мальчишек, смехом вышедших прогуляться под закатным солнцем свободных девушек, топотом копыт запряженных в повозки лошадей и хмельными песнями воинов, уже успевших отужинать и напиться браги. Я шла, не замечая никого кругом, думая лишь о том, что завтра вновь пойду к Вейле, и она отведёт меня к священному источнику.
Когда миновали торговую площадь, взгляд лишь на мгновение зацепился за деревянный постамент в центре, обычно пустой. Ингрид ускорила шаг, рассекая толпу и не оборачиваясь. Я уж было отвернулась, но потом посмотрела вновь, теперь пристальней. И в шоке замерла. К позорному столбу, возвышающемуся на помосте, были привязаны две девушки, такие грязные от количества вылитых на них помоев, что узнать их можно было лишь с большим трудом. Но что-то знакомое почудилось мне в повороте головы одной из них, а уж когда она медленно подняла на меня тусклый взгляд, я не удержалась и тихо охнула.
– Ингрид, это что? – прохрипела, прижимая ладонь к груди и дергая другой рукой свою сопровождающую за рукав, – Агнес что ли? И Яра...Что случилось?
– Известно что, – буркнула девушка, вырвавшись из моих пальцев, – Ярл виноватых искал в том, что там с тобой вчера произошло, вот и нашёл...
– Я...я не хотела, – бормочу рассеянно, рассматривая двух мужчин без рубашек, закованных в кандалы позади привязанных к столбу девушек.
Спины их были исчерчены пугающими кровавыми полосами. Такими частыми, что они казались нарисованными, а не настоящими. Мужчин я тоже узнала. Это были захваченные печорцы, плывшие со мной на корабле... От вида запекшейся крови на голой, покрытой грязными разводами коже к горлу подступила дурнота. В ушах загудело шумом.
– Я этого не хотела, – повторила я тверже, глядя в закрытое лицо служанки, обращенное ко мне.
Ингрид ничего не ответила, бросила нечитаемый взгляд в сторону помоста и развернулась на пятках.
– Пошли быстрей, Хельга. Неохота ещё и мне...
Продолжать она не стала, но я итак поняла.
13
Атмосфера в трапезной давит на плечи словно вбивающая в пол кувалда. Тихо...Никто не шутит, не смеётся, не задирает жующего соседа. Лишь негромкие разговоры сидящих на постаменте воинов во главе с хмурым ярлом долетают до меня неразборчивым шумом. Да мерный стук ложек слуг, хлебающих наваристый мясной суп, создаёт тревожный фон.
Люди, сидящие рядом, избегают встречаться со мной взглядом так старательно, что в пору задуматься, не стала ли я невидимкой. Пару раз я пробую разрушить эту нарочитую тишину и прошу передать мне что-то, но план проваливается. Молча дают и тут же опасливо отдёргивают руку. На попытку завязать беседу ответом мне и вовсе служит вязкая тишина, отражающаяся эхом от утопающих в темноте стен. Сдаюсь и больше не пытаюсь...
Вряд ли присутствующие винят меня в том, что произошло с Агнес и Ярой...
Но, возможно, то, что девушки до сих пор были привязаны к столбу, а не отпущены, хотя на улице уже занимается ночь, считают именно моей заслугой...
Щеки от этих предположений начинают пылать, суп комом застревает в горле, отказываясь двигаться по пищеводу. Если ярл решил подобной жестокостью показать свою власть, то сейчас он делает это за мой счёт. Поднимаю голову, что нелегко – шея будто задеревенела в склоненном над тарелкой положении, и впериваю в Хотборка горящие глаза. Пытаюсь поймать его взгляд и показать, что нам надо поговорить, но Бьорк будто специально в мою сторону вообще не смотрит, о чем-то тихо переговариваясь с сидящим рядом Альвом. И даже когда его рыжий приятель кивает в мою сторону, мол, повернись, печорка явно что-то от тебя хочет – так пялится, Бьорк не реагирует, криво улыбаясь другу и что-то зашептав ему.
Сидящая напротив кухарка Риза тихо фыркает в кулак, показывая, что тоже заметила, что ярл меня игнорирует. Мои щеки вспыхивают сильнее, опаленные унижением. Взгляд влажнеет, и я резко отвожу глаза. Ненавижу такие моменты...Вроде бы ничего не произошло, а словно в грязь окунули...Подношу дрожащей рукой ложку ко рту, глотаю, не ощущая вкуса. Больше не смотрю ни на кого.
Не хочет говорить, что ж...Я тогда тоже не хочу!
Суп совсем уже в рот не лезет, и я сдаюсь. Поднимаюсь со скамьи и, никому ничего не говоря, направляюсь к выходу. Сидеть и делать вид, что не замечаю, как на меня косятся все слуги, сил уже не остаётся...
В пыльном коридорчике, ведущем из трапезной к жилой части большого дома ярла, темно и тихо. Лишь скрип половиц под моими ногами то и дело разрывает тишину. Бьёт по нервам раздражающим звуком. В голову приходит почти безумная мысль пойти к помосту с позорным столбом и самой поговорить с наказанными. Идиотизм…
Ну что я скажу?
И нет, я не чувствую себя виноватой за то, что они там…Просто…Жалко… По-человечески невыносимо жалко и неудобно почему-то.
Ну, может быть чуть-чуть и чувствую вину, что их на ночь так оставили…
Ведь ничего плохого не произошло со мной. Возможно, даже наоборот…У меня была страстная ночь, на которую я бы может и не решилась, если бы не эта злая выходка Агнес. А синяки…Так от синяков и следа не осталось благодаря обретенному дару. И сейчас вообще кажется, что всё это было не со мной...
Я замираю посреди окутанного тьмой коридора. Закусываю губу, ощущая, как учащается от прилива адреналина пульс…Я просто поговорю. Послушаю, что мне Агнес скажет, и больше ничего. Ну, может быть, боль сниму девушкам и тем избитым печорам…Нет, боль нельзя…Растреплят же, что ведьма… Да, просто поговорю и всё. Настроение стремительно ползёт вверх, не прибитое больше смутным, но таким тоскливым чувством вины.
Я бодро разворачиваюсь на пятках, чтобы направиться к выходу. И буквально врезаюсь носом в чью-то крепкую грудь.
Терпкий аромат кедра щекочет ноздри, макушку опаляет чужое горячее дыхание, сильные руки сжимают мои предплечья и толкают к стене. Лопатками впечатываюсь в плотно подогнанные друг к другу бревна, задирая голову и ловя в темноте взгляд чёрных раскосых глаз.
– Куда собралась, Хель? – бархатистый насмешливый голос ярла на грани шепота будоражит слух интимными нотками.
Бьорк отпускает меня, упираясь одной рукой в стену над моей головой, а другой рассеянно ведя по рукаву платья вниз к запястью. Я сглатываю, пытаясь не выдать, как разом часто-часто забилось сердце из-за его близости. Губы сами собой расползаются в бездумной улыбке и внизу живота трепетно поджимается помимо моей воли от накатывающих волной жарких воспоминаний.
Идиотская реакция, особенно, учитывая обстоятельства, и хочется себя убить...
– Ты Агнес с Ярой когда отпустишь, Хотборк? – выходит резче, чем я хотела из-за того, что я дико злюсь на себя.
– Так и знал, что туда... – фыркает с едкой иронией ярл.
Его левая ладонь отпускает мою руку и пальцы перехватывают подбородок. Надавливают на нижнюю челюсть, вынуждая приоткрыть рот.
– Не смей к ним ходить, поняла? – обманчиво ласково тянет Бьорк, склоняясь совсем близко и ведя шероховатым большим пальцем по моей щеке. Криво улыбается и добавляет совсем тихо, – Забудь и спать пошли, ведьма...
– Нет, пока их не отпустишь. Ведь слуги думают, что это я! Хочешь, чтобы меня вообще все возненавидели? – горячо шепчу в ответ, хотя от его «спать пошли» между ног предательски сладко ноет и хочется больше вообще ни о чем не думать.
Ох, я всего лишь слабая не самая скромная женщина, твою мать...Ощущаю, как от близости губ Бьорка к моим, смешивается наше дыхание. И его, такой уже знакомый терпко-хвойный вкус щекочет язык, вызывая во рту повышенное выделение слюны. И почему мне дома никогда таких мужчин не попадалось...Глаза Хотборка хищно мерцают в темноте, возвращая меня в реальность и вызывая смутную тревогу.
– Хочу? – переспрашивает ярл, коротко улыбнувшись одними губами, – Хочу, чтобы мою волю не обсуждала. Вот чего я хочу, Хель. Это ясно? Тем более с другими или при других...Как сегодня хотела в трапезной. Не делай так больше, Хе-е-ель...
И я получаю шутливый щелчок по носу.
– И что? У меня вообще права голоса что ли нет? – бурчу обиженно, когда ярл на шаг отступает, медленно убирая руку со стены над моей головой. Зябкий вечерний воздух тотчас же окутывает меня, придя на смену жару мужского тела.
– Права чего? Голоса? – искренне удивляется ярл, а потом коротко, но так искренне смеётся, – Ну, ты можешь постонать...В голос...Сойдёт тебе, Хель?
– Иди ты!
– Это ты иди уже, Хель, – продолжает смеяться ярл. Бесцеремонно отлепляет меня от стенки и подталкивает в сторону спальни.
– И всё-таки когда ты их отвяжешь? – интересуюсь, косясь на него через плечо.
– Сказал же – не лезь, – резко суровей повторяет Хотборк, – Не твои это заботы.
Я сдаюсь, понимая, что настаивать бессмысленно. Да и мысли мои с каждым шагом, сделанным в направлении спальни, всё дальше от всего остального мира и всё ближе к тому, что неизменно между нами произойдёт.
***
-Как сходила сегодня к Вейле, Хель? – лениво интересуется Хотборк, пропуская между пальцами мои спутанные волосы.
Я содрогаюсь от колких мурашек, ползущих по коже головы от его руки, и отрываю щеку от горячей мужской груди, чтобы посмотреть ярлу в глаза.
– О-о-о, это самое интересное! – заговорщически сообщаю снисходительно улыбающемуся мне Бьорку, радуясь возможности хоть с кем-то разделить свой восторг.
– Смотри...– на секунду прикрываю глаза, нащупывая внутренним взором тягучий жаркий ком внизу живота.
Сейчас это так легко…После нашей близости он обжигающе горячий, раскаленный добела и часто пульсирует, рассылая ласковые волны по всему телу. Гибкий лучик будто сам быстро простреливает по позвоночнику, сползает по руке и восхитительной светящейся лилией расцветает на моей раскрытой ладони. Я закусываю губу, зачарованно наблюдая за его дрожащими от нашего дыхания нежными лепестками, счастливо улыбаюсь и поднимаю на Бьорка глаза, мечтая разделить с ним этот момент. Но он…
