Текст книги "Добыча ярла Бьорка (СИ)"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Но время шло и шло, а Ангус что-то не торопился ко мне...
Драккар однообразно качало в гладких водах фьорда. Всплески вёсел, до безобразия ритмичные, сливались в один умиротворяющий звук. Тихие разговоры воинов журчали усыпляющим фоном. И всё пережитое сегодня такой тяжестью навалилось, что, кажется, уже под утро я всё-таки задремала...
***
Острая вспышка боли в макушке, будто с меня живьем пытаются снять скальп, резанула раньше, чем рассеялся тяжелый сон. Я завизжала, широко распахивая глаза, перед которыми мгновенно поплыли кроваво-красные круги. Вскинула руки вверх, пытаясь отцепить кого-то от своих волос, поднимающего меня за косу на колени. Душно, страшно, тесно и воняет козлятиной...Паника захлестнула с утроенной силой, когда на глаза мои, и без того ничего не видящие, легла плотная непроницаемая ткань.
– Ну, что, девка? Ждала меня, а? Рада? – на лицо попала чужая слюна. Противный голос продолжал звенеть в ушах, хотя Ангус уже молчал.
Я завизжала, попытавшись толкнуть его в широкую грудь, на что Хольм только рассмеялся, стискивая мои плечи словно клешнями. Попыталась вывернуться и сорвать ткань с лица, чтобы была возможность его околдовать, но он лишь сильнее руки перехватил, выворачивая суставы и заставляя согнуться от боли пополам. Запястья тут же стянуло шершавой веревкой. Нет...Сердце совершило безумный кульбит...
Надо успокоиться...Надо думать...Это у него такие игры? Значит подыграть, да???
– Пусти...– я попыталась спокойно это сказать, но голос предательски дребезжал.
– Чтобы ты убила меня, малышка? – хмыкнул Ангус у самого уха, обдавая висок своим мокрым несвежим дыханием, – Не-е-ет, это я убью тебя, я! Но сначала поиграем напоследок, да?
Его пальцы выразительно сомкнулись на моей шее, поползли ниже к груди, оставляя за собой толпы мерзких мурашек, обхватили левое полушарие, больно сжимая через ткань.
– Хорошая девка, – сбивчиво зашептал Хольм, облизнув мою щеку, – Сочная. Скажи, как тебе нравится? Как тебя змееныш Хотборка драл, а?
– Что ты говоришь такое, Ангус? Почему я должна тебя убить? – забормотала я, перебивая лапающего меня мужчину.
Вытянулась в этот момент в струну, уговаривая себя не уворачиваться, пока он не развяжет мне глаза. Заставить себя ещё и отвечать на противные ласки белобородого было выше моих сил.
– Ха! Думаете вы умные, да? – самодовольно хмыкнул Хольм и толкнул меня на шкуры.
С такой силой, что я больно ушиблась затылком о борт, падая, и голова слегка поплыла. Но Ангуса это мало смутило. Пока я глухо стонала от удара, он уже тянул мои бедра на себя, широко разведя мне ноги.
– Думаешь, не знаю, что ведьма ты? Да-а-а, печорка! Ведьма и есть! Ведьма! А я, представь, всегда мечтал поиметь твою сестрицу...
Его руки скользнули мне под юбку, поднимаясь по ногам от щиколоток к коленям, и тут я поняла, что всё. Это конец. Его слова оглушили и одновременно предали дикую силу. Я начала отбиваться. Вывернулась, пихнула Хольма в грудь, попыталась привстать, заорала. Он зарычал как раненый зверь, и голова моя мотнулась от звонкой пощечины, в бедро вцепились клешни пальцев.
– Марова ведьма, что ты вертишься! – зашипел он, – Заткнись! Заканчивай!
Попытался рот мне закрыть, но я укусила. Из глаз полились слезы от безысходности и страха. Он меня сейчас тут убьёт. Просто убьёт! Но и сдаться я не могла. Не думала почему я это делаю, какой смысл. Лишь извивалась как дикая кошка под ним, ощущая, как силы покидают. Ничего не слышала кроме своих истошных воплей и злобного пыхтения Ангуса.
Только в один момент драккар как-то резко качнуло, Хольм встрепенулся, отвлекаясь от меня, за что тут же получил коленом в пах. Взвился витиеватым ругательством, наотмашь дал мне пощечину, разорвал несчастные самодельные трусы. Я беспомощно заскулила, чувствуя его руки там…
Вдруг резкий хлопок, и тяжелое вонючее тело слетело с меня будто и не было. Какое-то движение воздуха, металлический свист, а потом хруст, будто что-то прочное проломили, и булькающий человеческий хрип совсем рядом.
И руки тут же на мне. Крепкие и уверенные, вжимающие в твердую грудь, баюкающие как дитя. Вдохнула, ещё совсем плохо соображая. Тепло и терпкий кедр...
Затрясло от рвущихся изнутри рыданий. Никогда раньше я не чувствовала такого бесконечного, душу выворачивающего облегчения.
Бьорк нетерпеливо дёрнул узел повязки в волосах, вырвав несколько прядей, но я ему была даже благодарна – так хотелось побыстрее избавиться от этой кромешной, делающей меня беспомощной темноты. Черные глаза, едва мерцающие в полоске лунного света – первое, что увидела, освободившись. Все звуки, ощущения отошли на второй план. Только жаркое дыхание совсем рядом, крепкие объятия, стискивающие меня, тревожный взгляд, заглядывающий в самую душу. Безопасность... Бьорк провел по моим волосам в неловком, успокаивающем движении, отрывисто и крепко поцеловал в дрожащие губы и отпустил.
– Тихо сиди...
– Нет, не уходи! – я взвизгнула в истерике. Опять стало до тошноты страшно. Куда?
– Тш-ш...Тихо! – рыкнул он настойчивей.
Опустил глаза ниже и увидел, что руки у меня тоже связаны. Выхватил из-за пояса ножик и одним точным движением вспорол веревки. Я в этот момент чуть повернулась и обмерла. Прямо у моих ног валялся Ангус. Правда узнать его можно было только по одежде и белой бороде, потому как все лицо было щедро залито кровью, а вместо носа торчал боевой топор. Меня замутило...Я шарахнулась от трупа, вжимаясь в борт лодки лопатками и подбирая под себя ноги. Из горла вырвался противный скулеж...Он будто ненастоящий был...Это не может...Не может быть реальный человек.
И почему-то именно в этот момент на меня лавиной обрушились звуки ожесточенного боя с палубы драккара. Крики, всплески воды, скрежет и глухие, смягченные удары оружия, рассекающего живую плоть. Теперь я поняла, что за звук слышала за мгновение до того, как Бьорк обнял меня. Это Хотборк раскроил Хольму череп...Во рту собралась вязкая слюна и желудок скрутило спазмом. Я пыталась отвернуться от распростертого в моих ногах Ангуса и не могла. Тело будто окоченело и не слушалось...
Бьорк неправильно растолковал мою реакцию, хотя скорее ему и некогда было об этом думать. Там, за дверцей его воины бились насмерть с людьми Хольма, и ему было явно не до меня...
– Всё хорошо будет, Хель, – он отточенным, видно, что привычным движением вырвал свой топорик из покойника, наступив ему сапогом на шею. Меня повело сильнее, и я наконец нашла в себе силы отвернуться и прикрыть глаза.
– Только не шуми, – и исчез.
Плотно прикрыл за собой дверь, лишая меня хоть какого-то света. Опять густой мрак вокруг. И отчетливые, оглушающие звуки жестокой драки. И покойник в ногах....
Господи...
Я не знала, как всё это пережить, осознать, вынести. И просто начала горячо бормотать единственную известную мне молитву. Сотни раз наверно прошептала сбивчиво «отче наш», и я даже не представляла, о чем именно прошу. Наверно о том, чтобы дверца вновь открылась и на пороге вновь появился Бьорк. Больше мне в тот момент ничего было не надо...Лишь бы скорее опять за мной пришел.
***
Но пришел за мной не Бьорк, а Олаф, когда всё разом стихло, и остались только негромкие напряженные разговоры победившей стороны. Открыл дверь нараспашку и сокрушенно покачал головою, цокая языком.
– Что, натерпелась, а, Рыжик, от старого козла? Эх...– он нагнулся и подхватил меня на руки, будто я не весила ничего. Подкинул, поудобней перехватывая, и широкими шагами понёс через палубу.
– А Бьорк? – сердце испуганно сжалось от промелькнувших догадок, почему не он сейчас со мной.
Я пытливо вглядывалась в лицо только Олафу – по сторонам смотреть было страшно. И всё равно невольно выхватывала боковым зрением кровавую картину вокруг.
– Хорошо всё с нашим ярлом, а то ишь как испугалась! – хохотнул Олаф и легко перепрыгнул прямо со мной с одного драккара на другой, что было поразительно для его увесистой комплекции, – Сейчас он там с остальными дела порешает и придёт к тебе утешать.
Сказав это, Олаф аккуратно поставил меня на палубу драккара Бьорка прямо около огороженной сукном кормы. Я кивнула, не зная, что ещё сказать, и юркнула под полог. Там зарылась в шкуры и стала прислушиваться к любому шороху снаружи в ожидании ярла.
Бьорк долго не шёл. Судя по доносящимся до меня обрывкам фраз и голосам, большинство из которых я узнавала, никак они не могли решить, что делать.
Второй драккар Хольма уплыл, и большинство воинов предлагало нагнать их и убить – вдруг всё-таки без прямых свидетелей не решится конунг затевать с ними войну, а захваченную лодку, где ни одного живого не осталось, затопить и скормить трупы рыбам.
Но Бьорк с Альвом были против. Альв говорил, что неважно уже есть прямые доказательства их деяния или нет. Конунг хотел получить Унсгард. Хотел мирно, предлагая Бьорку женитьбу на дочери, но тот выбрал Киру, а значит у конунга другой возможности, как напасть, и нет. И значит он ухватится как бешеный пёс за эту кость, которую они сами ему и кинули. Так толку сейчас гнаться за ещё одним драккаром, на котором тем более нет самых близких воинов Хольма. Самых близких, включая двух сыновей Ангуса и его кровного племянника, они только что убили, а уплывают от них обычные хельмутовцы, которые ещё неизвестно кому верны.
Может и Кире присягу принесут, а значит и самому Бьорку.
Зачем же им убивать тех, кто возможно плечом к плечу с ними против конунга встанет?
После речи Альва разнесся одобрительный гул, а потом кто-то опять возразил. Потом Бьорк сказал, что не будет топить драккар – так их души долго будут искать дорогу к Ордину. Что драккар надо сжечь вместе со всеми убитыми воинами.
Кто-то предложил угнать лодку – драккар то хороший... Бьорк отказался брать. Сказал, что плевок это будет конунгу прямо в лицо. Скрывать, что они это, никто не будет. Альв прав – толку в том нет. Конунгу сейчас только повод и был нужен. И повод он свой получил. Но и гнать драккар через весь залив да менять на нем паруса – это оскорбление уже не только Ангуса, но и всех хельмутовцев. А Бьорк, как и Альв, рассчитывал, что народ новоиспеченной жены удастся поставить под свои знамена...
Тем более, что только что обезглавили они весь род Хольмов. И, кроме Киры да последнего сына Ангуса – трехлетнего сосунка, который ещё и не факт, что доживет до первой бороды, и не осталось больше никого из славного рода Хольма.
Потому и похороним мы их как должно, закончил свое слово Бьорк, пусть зарево от пылающего драккара будет видно в самом Хельмуте. И пусть знают там, что не враги унсгардцы его сынам, и лишь Ангусу были. После секундной тишины все одобрительно застучали древками топоров по палубе, показывая, что решение принято, и будет так, как сказал ярл.
А я вычленила главное для себя из этого разговора – так вышло, что из-за меня только что по сути началась настоящая война.
***
– Не спишь, Хель? – Хотборк отодвинул полог внезапно, буквально ослепляя меня ярким заревом горящего драккара Ангуса прямо за его спиной.
Нашу лодку качнуло от первого слаженного толчка вёсел. Бьорк опустился на шкуры рядом со мной и плотно задернул за собой занавесь. Стало снова темно, и я с трудом различала его черный силуэт, клонящийся ко мне всё ближе. Его рука в моих волосах, плотно перехватывающая затылок, горячее дыхание опалило кожу лица. Слабо мерцающие в полумраке глаза, пытливо вглядывающиеся, казалось, в самую душу. Сердце заколотилось часто-часто, отключая бешеным ритмом мозг, оставляя лишь рваный клубок из таких разных, горьких и сладких, противоречащих друг другу мыслей.
– Не жалеешь? – спросила уже у самых губ, когда совсем близко подался ко мне. И моментально обратилась в слух, замирая. Всё было важно. Всё. И как быстро ответит, и что, и каким тоном. Пыталась даже в его дыхании правду уловить.
– Нет.
Бьорк сказал это так просто, так естественно, что я счастливо всхлипнула, каждой клеточкой прочувствовав, что правда. На глазах тут же закипела влага. От облегчения, от любви...Хотборк перехватил моё лицо обоими ладонями и поцеловал не в губы, а в прикрытые дрожащие веки, убирая едва выступившие слёзы, не давая им пролиться. Я всхлипнула ещё раз. Громче. Совсем какой-то интимный жест. Между нами много ласк было, но сейчас в груди что-то другое звенело, что словами и не выразить, казалось, никогда.
– Люблю тебя, – забормотал Хотборк хрипло целуя меня в висок, щеку, всё крепче обхватывая руками голову, зарываясь пальцами в спутанные волосы, – Душа моя, сиэль...Ты моя сиэль, Оля.
Слёзы всё-таки опять полились. Я ведь мечтала от него это услышать, так мечтала. Даже самой себе боясь признаться, насколько. Сиэль...Душа, половинка...Зарылась носом в ярёмную впадинку у основания сильной шеи. Жадно вдохнула терпкий любимый запах его кожи, ощущая, как Бьорк целует меня в макушку. Зажмурилась от удовольствия, пытаясь навсегда сохранить этот момент. Вот только...
Я оторвала голову и взглянула Хотборку прямо в глаза. Хоть и темно было, но все же рассветные лучи уже пробивались под полог, позволяя разглядеть каждую черточку его красивого мужественного лица.
– Ты с ней спал?
Я замерла на мгновение, до боли всматриваясь в него. А потом, понимающе улыбнувшись, медленно отстранилась. Оперлась спиной о борт, сложив руки на коленях и смотря на серое сукно занавеси перед собой.
Что тут скажешь? И сказать нечего...Да даже ревновать глупо, она же жена теперь, да?
Вот только целоваться разом расхотелось...Бьорк уселся рядом так же как я, облокотившись о борт и устало потёр лицо.
– Глупо, Хель...– выдал тихо, не смотря на меня.
– Ты не подумай – я не виню, – дурацкая снисходительная улыбка так и не хотела сползать с лица.
Будто тело помимо воли защищалось и делало вид, что ему всё равно. Хотя...В груди и правда воцарилось какое-то опустошение и светлая тихая грусть. Я ведь уже приняла решение...И это просто ещё шажок к нему. Так мне будет легче. Теперь вот я точно знаю, что спал...И ещё не раз будет. Она же жена...А я – душа. А без души жить можно. А в жестоком мире Бьорка может даже и полезно...
Хотборк тяжело вздохнул и опустил свою тяжеленую ручищу мне на плечи, притягивая к себе. Я послушно уронила голову ему на грудь, нежась в безопасном тепле сильного тела.
– Хочу всё знать про тебя, – медленно проговорил Хотборк, рассеянно выводя узоры пальцами у меня на плече, – Вейла говорила, что помнишь ты, да только говорить не хочешь, а мне спрашивать не надобно.
Я потёрлась щекой о его грудь, раздумывая, стоит ли отвечать и прислушиваясь к гулким ударам его сильного сердца.
– Раз Вейла сказала, значит и не надобно...
– Нет, надобно теперь, – пальцы на моём плече сжались сильнее.
– Ты лучше мне про то, что после убийства твоей семьи произошло расскажи. Ты обещал.
Бьорк шумно выдохнул, очевидно давя в себе раздражение, что не по его выходит, чмокнул в меня в макушку и лениво согласился.
– Ладно, обещал, да.
Я улыбнулась своей маленькой победе, прикрыла глаза и приготовилась слушать. И по его манере рассказывать истории я тоже буду дико скучать.
28
В ту ночь, когда погиб старый Хотборк со своей женой Саймой и двумя законными сыновьями, Бьорк не сомкнул больше глаз.
– Ты слышала? – первым делом поинтересовался у сидящей у его постели Вейле.
– Слышала, – та медленно кивнула, сверля мужчину своими тусклыми глазами, – Подтвержу перед всеми, что последнее желание Ивара было тебя ярлом сделать.
– Я про то...– Бьорк уронил лицо в ладони, лихорадочно соображая, невидимая удавка с непривычки натирала горло, не давая забыть, – Как быть мне теперь? Войной идти? Скажи, ведьма. Ты же привела меня к нему, ты этого хотела!
Вейла на это только руками всплеснула да раздраженно на него цыкнула.
– Я лишь хотела, чтобы признал тебя старый лис перед смертью, дурья твоя башка! – и сухим своим кулачком постучала Бьорку по склоненной перед ней макушке, – Чтобы у Унсгарда хозяин был. Сильный хозяин. Законный. Кто ж знал, что старый ярл столько на тебя навешает. А ты и рад! Отказал бы! А то как телок! Угу– угу! Вот сам теперь и разбирайся – меня не впутывай, Хотборк!
Ведьма крякнула и поднялась со шкур, махнула рукой на Бьорка, провожающего её хмурым взглядом, и уж было вышла из комнаты. Да в самых дверях замерла, оборачиваясь. И, смилостивившись, сказала.
– Ты сейчас, ярл, подумай...Как надумаешь что – приходи. Посмотрю уж помогут ли тебе духи на твоём пути – нет...
– Благодарю тебя, ведьма.
– Ой, всё, – отмахнулась от него опять старуха и ушла, громко шаркая пятками.
А Бьорк покружил по комнате, оделся да тоже вышел. Решил он, что две головы лучше, и к Альву отправился. Человеку, которому как себе доверял и умом которого дорого ценил. Разбудил он друга посреди ночи и рассказал всё, что видел он этой ночью. Тот только глаза таращил спросонья, не в силах поверить. А потом задумался крепко вместе с Бьорком, как им теперь быть.
Казалось бы, что проще. Убиенные должны отомщены быть и войной теперь идти на Хельмут надо. Да вот только Хельмут, сильный и богатый остров, – непростой противник. Не таков был Бьорк, чтобы кидаться в бой, не будучи уверенным в победе. На стороне шакала Хольма вся его дружина, а вот Хотборк не мог этим похвастаться. Пойдут с ним точно только его проверенные люди, с которыми проплавал он столько лет. Что же до людей отца...Лучшая их часть сгорела в проклятом сарае вместе со старым Хотборком. А те, что остались...Так это узнать ещё надобно признают они Бьорка или нет. Отец вот не признавал. И могут возникнуть споры, а он ли теперь наследник Унсгарда. Да, Вейла скажет свое слово, но все ли прислушаются? И вот этих людей, ещё вообще не решивших, хотят ли они видеть его своим ярлом, ему сразу и в бой вести?
Не пойдёт так. Не пойдёт...
И если выбирать, то верность островитян была Бьорку важнее, чем поход, который ещё и неизвестно, чем кончится. Значит, поначалу надо заручиться верностью...Только время– то бежит неумолимо. Оглянуться не успеешь, а год уж и кончится...
До самого рассвета обговаривали Альв с Бьорком, как же лучше поступить. И наконец решили. С первыми лучами веселого, почти уже летнего солнца отправились они к Вейле и рассказали ей свой план. Та почмокала беззубым ртом, заварила травы, разложила голубиные потрошки, гадая.
И сказала, что если попросит Бьорк помощи у духов, то те услышат его, и обретёт он свой путь. Молодой Хотборк согласился, стянул с себя рубаху, покорно подставляя бок и живот игле Вейлы.
Так появилась на его теле, до того не знающим рисунков, огромная, будто живая змея, призванная послать ему помощь самих богов. Странные мысли лезли Бьорку в затуманенную сладким дымом трав и тупой болью от иглы голову, пока Вейла, напевая, била рисунок. Чудился ему женский силуэт вдалеке. Девушка...Странно одетая: синие обтягивающие штаны, рубаха тоже в облипку из очень тонкого, добротного сукна, короткие сапоги на тонком, удивительном каблуке – никогда такой обуви Бьорк не видел. Лицо смазано, но так девушка смеялась и говорила что-то весело, так грациозно и легко двигалась, что подумалось ему, что не может она быть не красивой. Потом стёрлось это видение из памяти Бьорка, как и не было. Лишь тревожное предчувствие перемен оставило в его душе.
А решили тогда Бьорк с Альвом вот что. Не будет новый ярл развязывать войну с Хельмутом. Слишком уж опасно: и положение его совсем не прочно, и Хольмы слишком сильны, да и конунг может вмешаться в конфликт двух богатых островов, и тогда и вовсе плохо дела пойдут. Но отомстить-то надо! А значит вызовет Бьорк старого Хольма на личный поединок, рассказав всем, что это он виноват в смерти его отца. В том, что одолеет он подлого Йорена, Хотборк ни секунды не сомневался. Хоть и был тот славный воин, но с молодым Хотборком тягаться он не мог. А после смерти старого Хольма останется у него дочь, Кира – прямая наследница. И если жениться на ней, то Хельмут отойдёт Бьорку по праву и без кровопролития. Вот и выполнен будет отцовский завет!
Вопрос только – как уговорить девчонку. Виделись они пару раз на пирах да тингах, и даже урвал поцелуй как-то хмельной Бьорк у гордой воинственной блондинки. Она ему нравилась, хоть и было это простое влечение. Есть рядом, и понимает, что хороша. Нет, и забыл про нее уже молодой Хотборк. Ну так а разве не всегда так? Не о девках же мужчине думать – будто больше и думать не о чем. Не сталкивался ещё Бьорк с любовным томлением, не знал его и знать не хотел. Ну а Кира...Раз поцеловать себя дала, значит люб.
Вот только уж больно она своевольная – как сына воспитывал её Йорен. Про честь знает, про долг, что обычно женщинам несвойственно. И вряд ли после смерти отца она за Хотборка пойдёт...
Но тут Вейла заулыбалась хитро, поохала, вставая с лавки, и пошла к заставленным всякими горшочками полкам у очага. Достала мешочек с сухой травой, поплевала и на него и передала Хотборку.
– Коли люб, – наставляла Бьорка старуха, щуря один глаз, – То окури её этой травой, как увидишь. Раздуешь в ней ту искру, что есть любовь в девичьем сердце, и забудет она и про отца, и про мать, и про честь. Только о тебе думать и будет. И каждый раз как увидишь, потом ей в питье добавляй ее же. Щепотки хватит. Но...
Ведьма подняла вверх указательный палец, подчеркивая важность своих слов.
– Только шесть лун к ряду можно девку под дурманом держать. Если дольше – разум помутится и станет она твоим проклятием, а не подарком, Хотборк. Так что ты уж сразу думай, что будешь жене своей, как очнется, говорить, чтоб тебя без женилки не оставила.
И Вейла хрипло засмеялась, довольная. Бьорк тоже хмыкнул, поглядывая на хохочущую старуху и рассеянно вертя в руках заветный мешочек.
– Шесть лун, говоришь? Даст Ордин, пузатая уже будет. Не о чем будет разговаривать.
Тут и Альв засмеялся и похлопал друга по плечу. Вейла согласно закивала. На том и порешили.
Как вернулся Бьорк из избушки ведьмы, так сел сразу писать послание старому Хольму, вызывая его на поединок. Отдал Брану и велел доставить немедля. Дел было невпроворот. Надо было ещё городской совет созвать, где всем рассказать о смерти отца и законных сыновей. Заручиться первой поддержкой совета и написать конунгу о его восхождении на кресло ярла. Да много чего...Хлопоты.
Но, казалось, сложностей не должно возникнуть. Однако, стоило Брану отплыть в Хельмут, как к пристани Унсгарда причалила другая лодка. Из Хельмута. Были в той лодке обожженные тела всей семьи Хотборка и унсгардцев, погоревших с ними. А сопровождал скорбный груз старший сын Ангуса Хольма, родного брата Йорена. И было у гонца тоже с собой письмо.
Развернул его Бьорк. Прочел. Замер в ярости. Медленно прочёл ещё раз...Старый козёл! Сплюнул и выкинул в залив.
– Передай Йорену, что жду его на поединок, – холодно процедил Бьорк мальчишке Хольмов, сжимая побелевшие кулаки, – Если есть в нём хоть капля чести – придёт! И уплывай живо, пока и тебя не зарубил заместо дядьки, щенок!
Подбородок юного Хольма задрожал в смертельной обиде, но что-то было в раскосых глазах Хотборка, испугавшее его настолько, что не стал он спорить, а быстро запрыгнул обратно на драккар и велел гребцам налечь на вёсла. К разъяренному Бьорку сзади неслышно подкрался Альв, мягко положил другу руку на плечо и ,не скрывая сарказма, поинтересовался:
– Что? Старая крыса пишет, что не он это, да?
– Да, – процедил Бьорк, задумчиво потирая лоб, – Пишет, что нагайцы забрели. Трое. Сенник спалили, даже коней увели. Что поймали их и казнили уже. Висят теперь у них на главной площади.
Бьорк хмыкнул и покачал головой.
– Как удобно...
– И свидетели есть, что нагайцы? – в тон ему поинтересовался Альв, поглаживая рыжую бородку и наблюдая за быстро удаляющимся драккаром Хольма.
– Да, Ангус, брат его. Якобы отлить выходил.
– Как удобно...– протянул теперь Альв, криво ухмыляясь.
Бьорк издал невеселый смешок.
– Значит теперь только через конунга? – подытожил Альв то, о чем они оба думали, – А там твоя правда против его. Слова бастарда и чужой ведьмы против слов ярла и его брата. Не хорошо...
– Хоть за одно я спокоен, – возразил на это Бьорк, щурясь на уплывающий драккар, уже превращающийся в точку, – Конунг выберет того, кто ему выгодней, а не того, кто знатней. Посмотрим... Йорена я всё равно убью, а уж с конунгом разберемся...
– Тоже верно, – кивнул Альв, и они вместе покинули пирс.
***
Совет Унсгарда принял Бьорка как нового ярла, хоть и не все простые люди остались довольны. Страшно им было – в воздухе отчетливо запахло горькой гарью надвигающейся войны. И казалось обычным унсгардцам, что бастард, столько лет проведший на чужбине и живущий там только оружием, не пожалеет их дома и их детей в своей гордыне, мести и жажде наживы. Первый развяжет междоусобицу, которая лишь горем да погребальными кострами обернется мирным островитянам.
Хотборк чувствовал эти настроения, ловил косые настороженные взгляды в толпе и задумчиво поджимал губы. Нет, войны он наоборот не хотел. Насмотрелся за свои скитания на боль и смерть, которую она несёт. И теперь уж голову сломал, как бы бойни избежать...
Через три солнца от ярла Хольма пришло ожидаемое письмо, что обвинения Бьорка он отвергает и попросил конунга их рассудить, у которого и предлагает Хотборку встретиться на полную луну через пять дней. Бьорк лишь криво усмехнулся, прочитав. Так он и знал...Старый трус...Что ж, хочешь прямо при конунге умереть – будет тебе при конунге.
Взял с собой несколько верных товарищей, ведьму, чтобы подтвердила его слова, и к назначенному сроку отправился в Ансборд держать слово перед конунгом Арком.
***
Конунг целый совет своих старейшин собрал, чтобы рассудить спор двух ярлов. Тинг, не иначе. Бьорк исподлобья посмотрел на хитрого старика, входя в забитую мужчинами трапезную, и криво улыбнулся восседающему на тронном кресле Арку, почтительно кланяясь. Покосился на Йорена Хольма, уже вставшего по правую руку от конунга, поджал губы и встал по левую. Йорен старше, ему и первым говорить...
Хольм выступил на середину трапезной и начал свою лживую речь. О том, как сожалеет он о случившемся, и как сразу взяли они след вероломных нагайцев и наказали преступников. И что мира он хочет с новым ярлом Унсгарда, просит у него прощения за то, что случилось на его земле, но нет в том вины Йорена Хольма. Бьорк только сплюнул, криво усмехнувшись.
– Я видел отца перед смертью, – спокойно сказал молодой Хотборк, дав Хольму выговориться, – Он призвал меня через Вейлу, и она тому разговору свидетельница была. Отец сказал, что то ты был, ярл Хольм. И что не будет мне покоя, пока тебя к нему не отправлю. Уж прости...
И вдруг выхватил топорик. Йорен побледнел, лицо его вытянулось в неверящем ужасе, Хольм вскинул руки, закрывая голову. Конунг вскочил с кресла, заорав на всю залу, чтобы не смел Хотборк. Да поздно уже было...Мгновение, и Йорен осел на дощатый пол, хрипя и орошая всё вокруг себя кровью, фонтаном бьющей изо лба.
Повисла гробовая тишина. Бьорк обернулся к конунгу, молча ожидая реакции. Недобро сощурился Арк, сверля бешеными глазами своего нового непокорного ярла, но дело уж сделано. Медленно опустился, раздумывая, как быть. Почесал свою заплетённую в косу бороду, щурясь, а потом вкрадчиво спросил.
– Не дождался ты моего слова, Хотборк...Неуважение...
– Прости меня, мой конунг, – Бьорк опустился на одно колено перед недобро смотрящим на него Арком, – Но сыновий долг священен. Не мог я по-другому поступить.
Склонил черноволосую голову, ожидая.
– Что ж...– конунг забарабанил по перилам своего кресла крючковатыми пальцами, – Священен, да…
Обвёл цепким взглядом собравшихся, угадывая их настроение. Хитрый мальчишка знал, что делал, когда так нагло кидал свой топор. Кто ж не отомстит за собственного отца? Правда на его стороне. Причмокнул губами конунг и заговорил громко на всю залу, объявляя принятое решение.
– Месть свершилась. А значит и говорить не о чем...Повелеваю тебе больше не думать о ней, топор войны закопать! Пойдешь против моего слова, и дело будешь иметь уже со мной. Ты понял, Хотборк? И вас, Хольмы, тоже касается! Всех вас! Чтобы мир был, хватит! Кровь за кровь. Долги отданы...
Арк подался к склоненному перед ним Бьорку, повышая голос.
– Услышал ли меня, ярл Унсгарда?
– Да, – Хотборк кивнул и встал, показывая, что услышал.
Взглядом попросил разрешения удалиться. Конунг раздраженно махнул рукой, отпуская. Бьорк тут же немедля вышел, а за ним и все остальные его люди.
Когда за ними захлопнулась дверь трапезной, Хотборк с очевидной досадой потёр шею.
– Не так что-то, Вейла, – процедил, обращаясь к ведьме, – Не ослабла удавка. Должна была хоть чуть– чуть отпустить...
Старуха пожевала губами, прикрыв глаза, помычала что-то, а потом сказала.
– Отец твой сказал убить Хольма, который его погубил...Да видно не того Хольма имел ввиду. Ты Йорена в чертоги отправил, а мне духи шепчут, что Ангус, брат его, запирал засов...
– Твою ж...– вырвалось у Бьорка. Шагнул он обратно к трапезной, да поздно уже! Конунг запретил. Не на его земле при всех против него идти...
– Остынь, мой мальчик...– ласково проговорила Вейла, положив сухую руку Бьорку на локоть и удивительно крепко схватив, – Духи мне шепчут сейчас, что убьешь, как на Кире женишься. Лучше о девке Хольмов подумай...
Бьорк перевёл на старуху затуманенный горьким разочарованием взгляд, скинул её руку и пошёл к драккару. Уплывать надо отсюда, пока Хольмы от шока не очнулись...Пусть их пыл конунг тушит.
***
С Кирой всё было просто...
Бьорку, как новому ярлу необходимо было отплыть в ритуальный поход и вернуться с полным драккаром добычи, показав тем, что будет сыто жить остров при нём. По старой традиции мог он пригласить старшего ярла из соседей погостить у него хозяином, пока Хотборка не будет. И Бьорк решил рискнуть и позвать Ангуса Хольма. Заодно приписал в своем приглашении, что нет у него дома женщины, и что, если приплывет тот с хозяйкой, то всем на острове будет лучше. Знал, что жену Хольм не возьмёт. На сносях та была, да и сынок маленький, а значит приплывет с Ангусом Кира.
Так и вышло. Сам Ангус привёз Бьорку свою племянницу. Та на молодого ярла и смотреть не желала после смерти отца. Но вслух ничего не говорила, только подбородок задирала гордо, всем видом показывая, что не люб ей теперь Хотборк. Так было до вечера…
А как ночь спустилась, то Бьорк перехватил строптивицу впотьмах, дыхнул на неё колдовскими травами, и Кира разом всю спесь свою забыла. Обняла его и стала целовать так жарко, что Бьорк поначалу опешил даже от столько резкой перемены. Потом усмехнулся про себя и девчонку в ближайший сенник потащил. Что даром время терять. Так крепче любить будет.
