Текст книги "Дикие питомцы"

Автор книги: Амбер Медланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

8

В шесть вечера я появляюсь у Лекси на пороге с пакетом еды из «Покеворкс», который прихватила по дороге. Лекси живет на Сент-Кристофер-стрит, делит квартиру с двумя девушками, работающими в Сити по семьдесят часов в неделю. Сейчас они сидят в кухне. Одна – вся веснушчатая и в футболке с надписью «Намасте, сучки!», вторая – в спортивном костюме и с номером «Татлера» в руках. На носу у нее пластырь от черных точек.

Я пытаюсь пальцем отскрести с толстовки пятно соевого соуса. Вообще-то с соседками Лекси мы знакомы, но я никак не могу вспомнить, как их зовут. Меня Лекси всегда представляет, как Айрис-моя-школьная-подруга.

Пластырь на носу извиняется и уходит в свою комнату. За ней следуют веснушки – у нее через полчаса тренировка. Отлично, увидимся, говорит им вслед Лекси. Чуть позже, чем следовало бы.

А потом открывает салат из морской капусты и раскладывает по тарелкам дим сам. Я замечаю лежащую на столе «Магию уборки» и начинаю листать ее, ожидая, что тон разговору задаст Лекси. Все наши беседы в последнее время посвящены препарированию Фреда, которого она больше не называет по имени. Заметив у меня в руках книжку, она слегка оживляется – Джиджи говорит, она изменила ее жизнь. Прежде чем выбросить какую-нибудь вещь, спроси себя, излучает ли она радость.

Я как раз хочу уточнить, которую из соседок зовут Джиджи, когда на меня лавиной обрушивается список вещей, которые мне пришлось бы выбросить. Ухожу в ванную проверить, нормальный ли у меня вид. В голове муторно. Последние несколько дней я не вылезала из Тиндера – вычисляла, сколько мне потребуется парней, чтобы покончить с Эзрой. И в какой-то момент зацепилась взглядом за профиль Джеймса. С таким торсом ему бы лосьон после бриться рекламировать. Оказалось, что Джеймс ищет себе Сластену, в смысле, содержанку. Я свайпнула его вправо только потому, что Нэнси его бы точно не одобрила. В ванной я открываю шкафчик за зеркалом, но в нем целых три полки, где чьи вещи – не поймешь. У всех девушек косметика одной марки и пудра одинакового оттенка. Я оставляю отпечатки пальцев по всему зеркалу.

Мы с Лекси выбираемся на крышу, сидим там и пьем бриньевец, который она получила в подарок от бабушки. Та ненавидит родителей Лекси за то, что они уехали из Словении раньше, чем коммунисты дали «добро» на существование других политических партий. Бриньевец – первый подарок, который они ей подарили, но я все равно его открываю. В горле жжет. Я притворяюсь, будто заворожена раскинувшимся перед нами видом, но Лекси на мои восторги плевать. Она просто передает мне миску с едой, и меня окутывает запахом можжевельника и еще чего-то темного и дымного, с нотками кожи. А мне всегда казалось, что от Лекси должно пахнуть цветами.

Хорошие духи, замечаю я.

Спасибо. Она машинально протягивает мне руку – понюхать запястье. Это «Русская кожа». Шанель выпустила их в 1920 году для первых курящих женщин. Из-за него я перестала ими пользоваться.

А что, они ему не нравились?

Нет, это часть кодекса хорошей любовницы. Никакой помады, никаких телефонных звонков, не сметь ничего бронировать на его имя, равнодушно перечисляет она. Не пользоваться духами, чтобы он не возвращался домой, благоухая тобой.

В моем списке первой строчкой шло бы «не влюбляйся». Не пытайся превзойти жену, знай свое место, практикуй различные способы самоунижения.

Он обожал отель «Гражданин М» – за то, что там есть специальная стойка для электронной регистрации, продолжает Лекси.

Потом сует в рот ложку и ставит тарелку на пол. Меня так и подмывает начать выпытывать подробности, поэтому я решаю рассказать о Нэнси. Мне хочется, чтобы Лекси ее осудила, но всю историю я ей озвучить не смогу, ведь тогда мне и самой придется ее признать.

В то утро, когда я вернулась домой, Нэнси, уже полностью одетая, чтобы идти в библиотеку, сидела у двери. Хотела убедиться, что ты в порядке, сухо бросила она и вышла. Из-за всего случившегося она считает себя обязанной притворяться, будто ее не волнует, что я сплю с кем попало. Как только дверь за ней захлопнулась, я написала Джеймсу. Не знаю, как в жизни, а в Тиндере он точно многим даст сто очков вперед. У него хотя бы хватает нахальства не скрывать, что его интересуют чисто деловые отношения. Ну и я в убытке не останусь, что тоже плюс. Парень, с которым я встречалась накануне, явился на свидание в бесформенной куртке и с мрачной физиономией. Сначала купил мне выпить, а потом начал сетовать, как это несправедливо, что Берни Сандерса так прокатили. Чуть раньше он толкнул ту же речь перед одной своей коллегой, но та отчего-то не прониклась. Целых два часа я слушала его и повторяла – и что ты чувствуешь? Идти к нему мне как-то не особо хотелось, но он начал дуться. В итоге я все же пошла, а ему пришлось плевать себе на пальцы, потому что моей естественной влаги оказалось недостаточно.

Лекси хмурится, видно, ждет, что я выскажу очевидное. Я округляю глаза, давая понять, что не стану этого делать.

Она открывает рот, потом закрывает его и качает головой. Потом вздыхает. Ясно одно: Нэнси обожает драмы. За это ты ее и любишь.

Я взвиваюсь, но ссориться еще и с Лекси мне не хочется. Поэтому я начинаю следить глазами за цепочкой муравьев, которым каким-то образом удалось забраться на девятый этаж.

Знаешь, говорит Лекси, через несколько лет в мире вообще не останется снега.

Она встает, чтобы принести стоящий на краю крыши цветочный горшок, набитый окурками, и больно бьется пальцем ноги. Я тянусь пожалеть ее, но она отмахивается, и я замираю. Никогда раньше не видела ее плачущей. Не знаю, куда девать глаза, и на всякий случай принимаюсь таращиться на муравьев – их разделяют равные промежутки, отчего муравьиный строй похож на пунктирную линию.

Ничего страшного, Лекси выдыхает через нос. Все в порядке.

Я с тринадцати лет завидовала ее фигуре. А сейчас смотрю на нее и понимаю: она такая хрупкая, что страшно делается.

Может, вернемся внутрь? – спрашиваю я.

Лекси глупо улыбается и качает головой. Несколько минут мы сидим молча, слушая доносящийся снизу рев машин. Лекси вытаскивает из кармана платок и шумно сморкается. Звук этот вливается в уличный гул, и на мгновение мне кажется, что там, внизу, на бешеной скорости столкнулись несколько автомобилей.

Schätze, говорит Лекси. А мне-то казалось, у нас все так поэтично.

* * *

Мне куда лучше. В пять утра я вылезаю из постели и откапываю в шкафу треники. Я снова бегаю, несусь вдоль реки, взрывая жаркую дымку. Асфальт уже липкий. Мужчины оборачиваются мне вслед. А я любуюсь сверкающей водой.

В «Барнис» все двигаются ужасно медленно. Я прохожу мимо длинных рядов вешалок со всякими платьями. Вот оно, то, что я ищу! Моя песнь сирены, обтягивающее одеяние винного цвета. Оставив на полу у примерочной набитую вещами корзинку, я выхожу сразу в нем. Никто меня не останавливает. И все светофоры горят зеленым. Я вхожу в «Дайв 75», и все посетители мужского пола разом замолкают. Заказываю две маргариты по шесть долларов. У меня просит ручку парень с коротким ежиком на голове – о котором я в тот момент как раз и пишу. Получив ее, он явно не знает, куда ее теперь девать. Зови меня Ра, Бог Солнца, говорит он.

Следующий, заключает Лекси. Следующий!

Запах – это вам не звук и не свет, на расстоянии он не работает. Если ты чем-то пахнешь, значит, атомы этого вещества проникли к тебе внутрь. Я как-то инстинктивно понимаю, что и куда следует носить. Хожу по барам и даю мужчинам возможность меня учуять. Это случается почти мгновенно. От меня исходит привлекающий их аромат.

Данте трахается, как заводная игрушка. И шепчет что-то о том, что я упала с небес. Кошусь на себя в зеркало – похоже, я летела так стремительно, что по дороге порвала все облака.

Гуглю «как заработать в Нью-Йорке со студенческой визой». Присмотр за детьми, репетиторство, выгул собак, уборка квартир, работа натурщицей или моделью, секс по телефону, торговля чужим барахлом на «и-Бэй», стояние в чужих очередях, разбор чужих шкафов, редактирование чужих профилей в соцсетях, проведение соцопросов, раздача листовок, работа тайным покупателем, развоз корреспонденции на велосипеде, продажа волос, донорство яйцеклеток, свидания за деньги. Поток адреналина хлещет мне в мозг. Динь-динь-динь!

Я варю кофе. Мою голову. Солнце лезет в квартиру сквозь жалюзи. В венах поет хлорофилл, тело, впитывая свет, наполняется энергией. Я составляю список «сахарниц» – сайтов, где люди ищут отношений за деньги, сразу вычеркиваю те, где слишком много рекламы. И в итоге выбираю портал «Договоримся!», сулящий Отношения на Твоих Условиях. Главная страница похожа на рекламу дорогого парфюма. На высоком барном стуле сидит Клуниподобный мужчина с модной небритостью на подбородке. Напротив – спиной к камере – Она, в вечернем платье и бриллиантовом колье. «Взаимовыгодные отношения для красивых и успешных людей». Двенадцать миллионов пользователей со всего света. Мужчины в своих профилях пишут, откуда они, кто по профессии, сколько зарабатывают, готовы ли платить содержание и делать подарки. Я читаю блоги Сластен и рассматриваю их приукрашенные фильтрами селфи из гостиничных ванных.

С Сахарком, своим Папиком, я попадаю в мир, где деньги все упрощают. Надеть пальто помогают швейцары. Еду подают на серебряных подносах. Обслуживание всегда безупречно, а роскошь не вульгарна.

Гордись собой, ведь ты наконец вышла из зоны комфорта и больше не готова соглашаться на меньшее, чем заслуживаешь. Точно знай, что тебе нужно, и требуй именно этого. Твоя сила в твоих потребностях. Обозначь их, чтобы получить желаемое, или не афишируй, чтобы оставаться загадкой. Делай все необходимое, чтобы стать лучшей версией себя, и помни: ты и так прекрасна и не нуждаешься в чужом одобрении.

Лекси каждый месяц тратит по сто тридцать долларов на тренажерный зал, говорит, это инвестиция. Но в этих твоих «сахарницах» под инвестициями, кажется, понимают нечто другое – добавляет она.

Вся такая свежая, собранная. За время обеденного перерыва трижды обходит кругом здание «Голдман». А я вся так и киплю. Рассказываю ей о своей идее.

Чего ты так тараторишь? – говорит она. Давай помедленней. Мне приходится прикусить кулак, чтобы ненароком ее не перебить. Всем нам иногда приходят в голову такие мысли, продолжает она. В теории, пока ты с ними не спишь, все вроде как нормально, но не надо забывать, что в обществе это занятие стигматизировано. К тому же нужно думать о будущем.

От мысли, что меня должно беспокоить какое-то мифическое будущее, я разражаюсь хохотом, и Лекси шикает на меня. Я как раз собиралась кое-что тебе рассказать. Мы тут бронировали поездку на время отпуска, и я вдруг поняла, что ни одна из женщин сама за себя не платит. Или вот, допустим, идем мы куда-то ужинать большой компанией. И, если я с парнем, то мы с ним единственная пара, которая оплачивает счет пополам. Ну, я порасспрашивала в дамской комнате, и оказалось, что абсолютно за всех девушек платят мужики.

Этакий налог на красоту? А я однажды читала статью про жен из Верхнего Ист-Сайда, так им мужья дают денег, когда дети в школах получают пятерки.

Лекси потрясенно молчит. Мне просто интересно, а если женщина хочет маникюр сделать или пообедать с подругами, она тоже у мужа денег просит? Или мужчина платит, только когда они вместе куда-то идут?

Я обдумываю ее слова. А, может, все дело в том, что, если бы твои коллеги из «Голдман» встречались только с самодостаточными женщинами, получилась бы слишком маленькая выборка?

Я уж лучше буду нищей, чем зависимой, фыркает Лекси.

Но ты-то как раз, к счастью, богачка, отзываюсь я.

И все же фантазировать об этом и на самом деле этим заниматься – не одно и то же, посерьезнев, продолжает Лекси. Судя по голосу, она уже заканчивает третий круг. Если ты все твердо решила, пообещай мне кое-что, пообещай, что не станешь нарушать золотое правило – спать с ними нельзя! Иначе получится подмена понятий.

Я даю ей обещание, а сама скрещиваю пальцы за спиной. Нет уж, я на все пойду, такого натворю, чего Эзра и представить себе не мог.

* * *

Вечером мы с Нэнси сидим на диване и едим лапшу. После пары ложек у меня появляется какое-то странное ощущение, словно в теле слишком много крови. Нэнси нарезает красный и зеленый перцы, и они блестят, как раздавленные насекомые. Она все ругает дурацкое устройство библиотечного архива, а я методично набиваю рот лапшой. Стараюсь не делать лишних движений, просто орудую палочками. Нэнси глаз с меня не сводит. Я пытаюсь изобразить безмятежность, но мысли мои порхают бог знает где. Покончив с жалобами, Нэнси спрашивает, как дела у меня. Я начинаю рассказывать, а она тем временем ест и только раз отрывается от тарелки, чтобы сходить на кухню за солью, хотя лапша и так щедро сдобрена соевым соусом.

Только представь, они готовы платить просто за то, чтобы ты сходила с ними поужинать, распинаюсь я. С ума сойти, можно заработать денег тем, чем мы и без того занимаемся. По-моему, получать вознаграждение за то, что соответствуешь стандартам красоты, круче, чем наказание за то, что им не соответствуешь. И зачем только я платила за свидания с людьми, в которых точно не могла бы влюбиться? Прямо подрывная деятельность какая-то. Тут я замечаю, что палочки у меня в руке ходят ходуном, и покрепче их сжимаю. Более или менее симпатичная девушка может в месяц заработать три тысячи долларов. В год это получается двадцать тысяч! Да я со своей студенческой визой не заработаю столько, даже если буду пахать на полную ставку. А ведь у некоторых в месяц выходит и по пять, и по шесть, и по девять тысяч!

Я все говорю и говорю, а Нэнси уходит в мою комнату и садится на кровать. Тогда я начинаю собирать тарелки, и тут она вставляет – наверняка ведь они платят не просто за то, чтобы ты их сопровождала. Ты читаешь «Людей эпохи позднего капитализма» в Твиттере?

Я и сама раньше так думала, возражаю я. Но это распространенное заблуждение.

Я забираюсь в постель, вытягиваюсь рядом с ней и показываю заметки, которые сохранила на рабочий стол. Блог одной из Сластен, у которой больше тридцати тысяч подписчиков. Помни, ты не обязана заниматься сексом со своим Сахарком. Папик не вправе требовать от тебя секса, он может только надеяться на него. Потом показываю ей видеоролик о форуме «Договоримся!» в Южной Африке. Семистам девушкам заплатили по двести долларов за то, чтобы они приняли участие в дискуссиях о личном стиле, феминизме, #MeToo, безопасности в интернете и конференции по управлению фондами, которую организовал парень, раньше продвигавший на выборах республиканскую партию. Видишь? Показываю ей еще одно видео. В нем выпускница Гарварда со стрижкой, как у героини «Криминального чтива», говорит – если вы начинаете разговор с мужчиной, отлично осознавая, что гендерный разрыв в оплате труда не миф, а реальность, с которой сталкиваются миллионы женщин, то вам куда проще улыбнуться и попросить у него тысячу долларов. Брэндон Уэйд, генеральный директор, напоминает, что секс частью сделки не является, иначе это было бы противозаконно. И кстати, он же советует не соглашаться на него как можно дольше – мол, согласившись, ты сразу теряешь свою силу.

Я закрываю эту вкладку и открываю другую. Там одна феминистка с ником Сладкая Писечка сравнивает свою работу с работой своих друзей – адвокатов, предпринимателей, личных консультантов. По иронии судьбы, чаще всего за ее услугами обращаются люди именно этих профессий. Так вот, она утверждает, что в капиталистическом обществе мы все – шлюхи. Еще она разместила в своем блоге список книг для чтения: Зора Ниэл Херстон, Сара Ахмед, Роксана Гей, Чимаманда Нгози Адичи, Шейла Гети, Одри Лорд. У меня на экране открыты сотни вкладок, я перещелкиваю с одной на другую, пытаясь разыскать для Нэнси статью одной радикальной феминистки. А сама приговариваю – где же она, точно тут где-то была. Кстати, для студенток членство в «Договоримся!» бесплатное, потому что многие мужчины хотят помочь им с учебой. В меню даже есть специальный раздел. Погоди, я сейчас найду. Представляешь, стриптизерша за час зарабатывает больше, чем официантка за неделю.

Нэнси хмурится. Можно подумать, это единственные доступные тебе варианты, говорит она. Потом отбирает у меня ноутбук и отставляет его подальше, словно он в любую секунду может взорваться. Ты же понимаешь, что все это контролируется? И что мужчина на самом деле будет выглядеть несколько иначе, чем на фото в своем профиле?

Ой, можно подумать, ты никогда не ходила на свидание с чуваками с Тиндера.

С тех пор как Нэнси во всем призналась, мне стало неприятно находиться к ней слишком близко. От нее пахнет дешевой ванилью. Я рывком, как пожарный, скатываюсь с кровати, ухожу в ванную и продолжаю вещать оттуда. На самом деле я могу сказать кое-что в защиту мистера Законченного Ублюдка. Мои безумные страдания – произношу я пафосно, как делала в мои подростковые годы Тесс, потешаясь над моими эмоциями – мои безумные страдания – я заламываю руки – отчасти явились следствием нереалистичных ожиданий.

Когда я выхожу из ванной, Нэнси что-то увлеченно набирает в телефоне. Заподозрив, что она решила настучать на меня Эзре, я выдергиваю мобильник у нее из рук. Но, оказывается, она гуглит: «эффексор 150 мг + клоназепам + диазепам + зопиклон побочные эффекты».

Я бросаю телефон на кровать. Думает, она самая умная, а сама даже моей дозировки не знает.

Что она там в последний раз мне втирала? Что нельзя любить человека, как элемент или цвет? Потому что в таком случае получается, что ты влюблена в идею, потенциал. А важны лишь поступки. То, как он с тобой обходится.

Нэнси больше не пытается меня поучать. На следующий день, когда она уходит в библиотеку, я загружаю на сайт свою фотографию и накладываю на нее столько фильтров, что вскоре сама себя перестаю узнавать. Потом сажусь на пол и разминаю сведенные судорогой икры. Более 90 процентов соли выходит из нашего тела с потом и мочой. А если и того, и другого вырабатывается слишком много, возникает недостаток соли в организме, и мышцы начинает сводить. Нужно пить поменьше воды – тогда я не буду терять элементы, благодаря которым так хорошо себя чувствую, и есть побольше соленого. Сайт присылает сообщение, что мой профиль подтвержден. Я с радостным воплем выкидываю вверх кулак. Мне уже мерещится звон дождем сыплющихся на меня монет. Начинаю составлять новый плейлист: «Красотка», «Меркантильная девушка», «Мулен Руж». «Красотка», «Меркантильная девочка», «Мулен Руж!» Нужные песни выскакивают в Спотифай сами собой, как по волшебству. Открываю «Поговорим, Сладенькая?» и читаю блоги Сластен, которым удалось.

Инвестиции во внешность окупаются сторицей. Так что добавь в свой арсенал много-много солнцезащитного крема и ботокса. В тренажерку ходи, как на работу, потому что быть красивой – и есть твоя работа. Сластена просто обязана выглядеть сногсшибательно, чтобы у Сахарка повышалась самооценка.

Пишу Нэнси, как это интересно – делать из себя символ. А она отвечает: то есть основной темой своего литературного творчества ты решила выбрать абстрактное мужское желание? Я выключаю телефон. Такой опыт Нэнси никогда не получить. И Эзре тоже, какой бы гламурной не стала теперь его жизнь. Это мое и только мое. Мое мое мое мое мое.

Вечером Нэнси приносит домой цветы – гвоздики и гипсофилы.

Не надо было, говорю я.

Я готовлю пасту, а она трещит, тщательно выбирая безопасные темы. Мы высмеиваем разных знакомых. В пальцах покалывает, я сжимаю их, разжимаю, потом жалуюсь, что у меня что-то заело в спине, и Нэнси втыкает большие пальцы в ямку у меня под ключицей. Мы пытаемся посмотреть серию «Секса в большом городе», но видео все время подвисает. Полоса на экране никак не желает полностью окрашиваться синим. Вскоре Нэнси отрубается, а я снова погружаюсь в чтение.

МИФ № 1: ДЛЯ САХАРКОВ ЭТО АЗАРТНАЯ ИГРА

Некоторые считают, что у каждого Папика есть не менее пятидесяти подружек, которых он ежедневно меняет. А деньгами они разбрасываются, как бумажными купюрами из «Монополии». Оба этих утверждения ошибочны, хотя, окажись второе правдой, мы бы не возражали, верно, дамы?

Давайте взглянем правде в глаза. Да, для некоторых Сахарков встречи со Сластенами действительно просто игра. Но многие серьезные бизнесмены попросту слишком заняты, чтобы вкладываться в полноценные отношения. Так почему бы им не завести себе Сластену, которая отлично понимает, чего от нее хотят? Если подумать, это куда честнее, чем зря обнадеживать девушку, рассчитывающую на большее. Быть Сластеной означает иметь реалистичные ожидания и строго блюсти личные границы. Все строится на взаимном уважении. Сколько вы стоите и, следовательно, какова будет сумма вашего ежемесячного пособия, определяете именно вы.

Что меня пугает до смерти, так это – как я буду просить денег у незнакомца. Девушки на сайте без всякого стеснения публикуют свои расценки. А я пока их изучаю. Завожу на рабочем столе папку «Сахар», а в ней создаю более мелкие папки. Нэнси просыпается, когда часы на мониторе показывают 3:43 утра. Я взбудоражена и рада, что теперь мне есть с кем поделиться. Пихаю подушку ей под спину, чтобы она поскорее села. Хочу обсудить с тобой стратегию.

Нэнси еще толком не проснулась и ничего не понимает. Ты что, так и не ложилась?

Ты должна это увидеть. В Тиндере некоторые парни фоткаются для аватарок с леопардами. А один – даже со снежным барсом.

Я сую ей ноутбук. Нэнси прикрывает лицо рукой. Потом переворачивается, и, сколько я ее ни окликаю, сколько ни спихиваю с тумбочки ее книжки, не отзывается. Я заранее подготовила контраргументы на все ее доводы, и в следующие несколько дней отвечаю ей невозмутимо и самодовольно.

А что, если они женаты? Если у них дети есть?

Если ты считаешь, что спать с женатым отцом хуже, чем с просто женатым, значит, ты оцениваешь женщину не по ее личным качествам, а по потенциалу ее утробы.

Но она все продолжает меня подкалывать. И в конце концов я взрываюсь. Да какая разница, я же все равно больше не встречаюсь с Эзрой? Почему тебе обязательно нужно все испортить?

ВИРТУОЗНАЯ НЕВОЗМУТИМОСТЬ

Встречаясь с потенциальным Сахарком, живи моментом, не тревожься о том, позвонит ли он завтра и что вас ждет в будущем. Чем сильнее ты к нему привязываешься, тем большую власть над тобой он получает. В человеческой природе заложено всегда хотеть того, что мы не можем получить.

Что Папику нужно, так это сильная, уверенная в себе, не склонная к истерикам Сластена, которая знает свое место. Ревнивицы не нравятся никому. Так что забудь вопросы «Кто мы друг другу?» или «С кем это ты ворковал?», не веди себя, как чокнутая собственница, и никогда не ставь Сахарка в неловкое положение.