Текст книги "Дикие питомцы"

Автор книги: Амбер Медланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

9

Письмо от своего агента Сэм получает только в ноябре. Он ждал его несколько недель. На улице холодно, и окна все время запотевают. Айрис готовит ужин. Она купила продукты, свежий хлеб и букет лилий.

Сэм ставит ноутбук на журнальный стол и несколько минут не произносит ни слова.

Знаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? – наконец спрашивает он.

Наверно, с тобой? Айрис пытается произнести это иронично, но голос срывается.

С парнем, чью повесть одобрили в «Грейволф».

Сэм встает с дивана, и Айрис, как завороженная, смотрит, как у него на лице проступает чистое незамутненное счастье. Он обнимает ее сзади, берет ее руки в свои, и они вместе режут лук. У него на груди есть вмятина, в которой очень удобно устраивается голова, если откинуться назад.

Ну так что, можно мне теперь прочесть все целиком? Я ужасно тобой горжусь.

Сэм разжимает руки, и Айрис мысленно отчитывает себя. Он распахивает холодильник и таращится внутрь. Она уже открывает рот, чтобы извиниться, но тут он говорит – знаешь что, я совершенно без сил.

Но ведь оно того стоило, разве нет?

Пойдем где-нибудь поужинаем, предлагает он.

Сэм уходит одеваться, а Айрис затягивает плошки с нарезанными продуктами пищевой пленкой. В холодильник, командует она. И добавляет – кстати, пока не забыла. В следующие выходные мне нужно будет поехать к себе. По семейным делам.

Делай, как нужно, отзывается Сэм.

* * *

Они идут в «Мелс Бар». Сэм участвует в «Челлендже пивоваров» – это такая игра, в которой за каждую выпитую бутылку нового сорта пива тебе в карточку ставят штампик. Всего нужно набрать сорок отметок, ему осталось всего семь. Айрис прихлебывает водку с содовой и наблюдает, как он опрокидывает бутылки со светлым элем и портером цвета патоки. Потом Сэм уходит к бару заказать еще выпить, а возвращаясь, хмуро смотрит в телеэкран у нее за спиной. Там идет нарезка – ведущие вечерних шоу и комики высказываются о деле Луи Си Кея.

Мы проигрываем?

Нет-нет, отвечает Сэм, садясь. Просто мне как-то жаль этого парня.

Покосившись на телевизор, Айрис снова принимается вчитываться в меню. Старательно водит пальцем по строчкам, хотя вообще-то все равно каждый раз заказывает один и тот же салат. Дело не в том, что ей не хочется обсуждать #MeToo. Сэм, когда разговаривает с ней по телефону, поднимает эту тему уже через 2 минуты 30 секунд – ровно столько ему нужно, чтобы перейти к основной цели звонка. Он предложил коллеге взять такси на двоих, а потом заявил, что заранее снимает с себя всякую ответственность, потому что в наши дни осторожность не помешает. И вообще он только рад продемонстрировать, что серьезно относится к ситуации.

Да у тебя ведь даже аккаунта в Твиттере нет, говорит Айрис.

Чужие-то это читать не мешает, возражает он. Похоже, с темы его сбить не удастся. Поверить не могу, что стольким женщинам приходилось сталкиваться с подобным.

А я не понимаю, с чего вдруг такой шум. Мне казалось, это давным-давно всем известно.

Я определенно ничего не знал, заявляет Сэм.

Ну откуда бы тебе знать? – отзывается Айрис.

Лекси вызывали в отдел кадров из-за письма, которое Айрис отправила ей в два часа ночи:

«Только что прочитала обсуждение, в котором женщины обвиняют участниц #MeToo в виктимности. Как будто бы признать, что мужчины совершают жуткие вещи, автоматически означает записаться в жертвы. Можно подумать, твоя внутренняя сила определяется тем, сколько ты можешь вытерпеть.

ЧТО ЗА НАХ?

ЧТО ЗА НАХ?

ЧТО ЗА НАХ?»

Лекси попросила ее удалить этот адрес и писать на почтовый ящик Hotmail, который, как Айрис известно, она дает своей родне из Словении, потому что иначе те будут постоянно дергать ее во время работы. Айрис стало стыдно. Она хотела было рассказать о случившемся Сэму, но в процессе вдруг поняла, что выглядит в этой истории какой-то безумной истеричкой. И поспешно сочинила, что якобы послала Лекси ссылку на магазин нижнего белья. С довольно откровенными фотками.

История Сэму понравилась. А вот случай, произошедший с Айрис в прошлом году в метро, его совершенно взбесил. Вообще-то она и вспомнила о нем только для того, чтобы рассказать, что брякнула Марси, подслушавшая, как они обсуждали случившееся с Лизой.

Не знаю, девочки, где вы обычно тусуетесь, но я явно живу в другом мире, заявила она. Как будто бы они нарочно устраивали на платформе бои в грязи, чтобы привлечь всяких извращенцев. Айрис думала, Сэм вместе с ней посмеется над ситуацией, он же просто из себя вышел.

Мы в то время уже встречались? Я тоже был в вагоне?

Нет, конечно нет, заверила Айрис. Будь ты рядом, этого бы скорее всего не случилось.

Мне так жаль, что тебе пришлось такое вынести, продолжил Сэм. Уж я бы из него эту дурь быстро выбил.

Айрис не ожидала, что он так распалится. Как-то растерялась, даже отчасти напряглась.

Не глупи. Подумаешь, делов-то.

Потом ее накрыло чувством вины. Показалось, что никакого сочувствия она не заслужила. Она ведь не рассказала ему, какое платье в тот день надела. И о том, что и не подумала отодвинуться от приставалы, умолчала. Может, знай Сэм эти подробности, он взял бы свои слова обратно.

Ну, подруга, ты теперь живешь в Нью-Йорке, привыкай – успела в тот день ответить ей Лекси, прежде чем в разговор вмешалась Марси. После они долго еще делились друг с другом жуткими историями о мужиках-извращенцах, пока Марси, разъярившись, не вылетела из компьютерного класса. Как-то раз я поздно возвращалась с Кони-Айленда, рассказала Лиза. Кроме меня в вагоне был только один парень. Так он вообще спустил штаны и продемонстрировал мне свое хозяйство. Айрис отчего-то стало легче, когда она поняла, что с девушками такое происходит частенько, что над этим можно просто посмеяться в женской компании – как, например, над школьными кличками и дразнилками. Получалось, она вроде как приобщилась к коллективному опыту.

Нет, серьезно. Это уже перешло всякие границы.

Проследив за взглядом Сэма, Айрис оборачивается к телевизору. Кого тебе жаль?

Луи Си Кея. Конечно, он поступал мерзко, но ведь в конце концов он никого не насиловал.

Айрис медленно кивает. Понимаю, о чем ты. Но грань очень тонка.

Конечно. Но не странно ли, что он столько лет этим занимался, а никто на него не заявлял? К тому же это ведь просто жалко. Подумаешь, парень показывал свой хрен…

Айрис пытается привлечь внимание официантки, объясняющей компании мужчин за соседним столиком принцип «Челленджа пивоваров». Она не хотела спорить, но в голове то и дело всплывают прочитанные твиты. Алисса Милано написала в своем блоге: «Если вы подвергались сексуальным домогательствам, напишите под этим постом «me too». И за двадцать четыре часа под ним собралось полмиллиона комментариев.

Вот представь, что какая-нибудь известная писательница пригласила тебя выпить кофе. Ты обрадовался, думал, вы продуктивно пообщаетесь, может, она даже книгу твою прочтет. А она вместо этого вдруг сняла штаны и начала при тебе дрочить. Как бы ты себя чувствовал? – спрашивает Айрис. Отчаявшись привлечь внимание официантки, она оборачивается к Сэму. Тот сладострастно ухмыляется. Ладно, забудь.

Ой, ну брось, я же прикалываюсь. Все зависит от того, что за писательница. На самом деле, конечно, это было бы мерзко.

Если честно, есть куча писателей, на которых я бы в таком виде с удовольствием посмотрела, замечает Айрис, выдавливая в стакан лайм.

Ну и, справедливости ради, Луи Си Кей предварительно спрашивал. Не просто так с бухты-барахты вываливал хрен на стол.

Подходит официантка, они делают заказ и отдают меню. Сэм вытаскивает карточку «Челленджа пивоваров», и она улыбается. Попробуйте «Флауэр Пауэр», это мой любимый сорт.

Сэм оборачивается к Айрис, которая все так же потягивает водку с содовой, и кивает. Ей повторить, говорит он, а мне тогда вот его. Он снова оглядывается на телевизор. Просто мне кажется, что все это #MeToo — довольно странная штука.

Это ведь уже давно продолжается? По-моему, все началось с Тараны Берк? В 2006-м, кажется?

Я тут на днях читал про того парня, Брайана Бэнкса. Он пять лет отсидел из-за того, что какая-то девчонка из школы заявила, будто он ее изнасиловал. Сама получила полтора миллиона долларов, а ему – Сэм щелкает пальцами – тупо сломала жизнь.

А как он доказал, что невиновен?

В этом-то вся и штука. Он не смог доказать. Вот почему ей все сошло с рук.

Ну так откуда же тогда стало известно, что она солгала?

Ой, отмахивается Сэм. Она во всем призналась, а он записал ее слова на пленку.

Ужасно, конечно. Но ведь такое очень редко бывает.

Приносят бургеры. Сэм вгрызается в свой и скептически усмехается. Я знаю кучу парней, с которыми такое случалось.

Лично? И что, девушки заявляли на них в полицию?

Сэм с минуту молча жует, а потом расплывается в улыбке, как будто только что вспомнил кое-что забавное – кстати, забыл рассказать. Мне утром написал отец. Тема письма: согласие. Само письмо: всегда получай письменное.

Айрис не улыбается. Сэм вздыхает и откладывает свой бургер. Все должно происходить по закону. Но факт остается фактом: некоторые девушки – я не утверждаю, что все поголовно, – любят разрушать жизни невинных парней.

Айрис берет с тарелки ломтик картошки, потом откладывает его обратно. Может быть, в этом не движение виновато? – задумчиво произносит она. Потому что движение – это ведь реакция на проблему. А не сама проблема. Если кто-то напал на тебя, а ты в ответ разбил ему нос, преступником-то все равно остается он.

Сэм корчит скучающую физиономию. Потом выковыривает из бургера лук и бросает – уверен, мне бы за разбитый нос тоже по закону досталось.

Айрис больше не хочется спорить, но ее словно что-то подзуживает изнутри. Что меня в Луи Си Кее поражает, так это его нахальство. Он даже во время выступлений эти свои выходки описывал и знал, что ему ничего за это не будет. Потому что залы на его концертах всегда битком, женщины обожают «грустного комика» и будут стоять за него горой.

Сэм смеется, но ситуация уже на грани. Он прикрывается от нее руками, словно она наставляет на него пистолет. И говорит – ладно, ладно. Больше не будем смотреть его на Нетфликсе.

Когда они возвращаются домой, Айрис ставит чайник и открывает ноутбук. Луи Си Кей по-прежнему у всех на устах. Какая-то журналистка двадцати одного года от роду написала: «Если в процессе разрушения патриархальной системы в тюрьме и окажется парочка невиновных, что с того? Я готова заплатить эту цену». Айрис с таким подходом не согласна, но, просматривая комментарии под постом, не может не позавидовать убежденности оставивших их людей.

@ChrisStillon по судам над Салемскими ведьмами соскучилась?

@USApatriot69 либералы=фашисты

@NationalistMags МУЖЕНЕНАВИСТНИЦА! У кого-то тут определенно «проблемы с папочкой»

@Davedreson Как темнокожий, который отлично помнит Эммета Тилля и множество других черных, повешенных из-за ложных обвинений в насилии, я умоляю вас пересмотреть свою точку зрения

@thislonelyroad Иисус рыдает, глядя на тебя

@TinyDeplorable феминизм – как рак. Кстати, как зовут твоего мужа? Пойду облыжно обвиню его

Айрис клянется себе, что прочтет еще только две страницы комментариев. А внизу экрана натыкается на картинку. Приняв это за знак, что пора заканчивать, она кликает на нее. Появляется желтый прямоугольник, над которым черными буквами написано: #himtoo

Услышав, как Сэм зевает, она закрывает браузер. А когда оборачивается, он стоит перед диваном и улыбается ей.

Ты, похоже, очень собой доволен, замечает она, выключая настольную лампу.

Что сказать? У меня был отличный день, отвечает он.

Потом прислоняется к дивану и начинает расстегивать ширинку. Айрис смотрит на него, от долгого чтения с экрана болят глаза. Она никак не может понять – это что, шутка какая-то? Не доступный ее пониманию каламбур? Потом переводит взгляд на лилии, замечает, как низко они свесились из вазы, и думает, что Тесс непременно бы их подрезала.

Видишь? – ухмыляясь, спрашивает Сэм. Ты ведь можешь просто уйти.

Мысленно возвращаясь к этому случаю позже, Айрис вспоминает только, что у него был кисловатый привкус, а ее колени разъезжались по полу.

10

Боже, как мне этого не хватало, думает Айрис, наблюдая, как тщательно он делит грамм экстази на четыре дозы и скручивает папиросную бумагу.

Вотри в десны, советует Сэм. Ему хочется, чтобы она совсем улетела. Они не виделись все выходные, у Айрис были какие-то семейные дела. Он и не ожидал, что будет так сильно по ней скучать.

По дороге на концерт Айрис находит восемь, как она выражается, потерянных сокровищ и торопится поскорее вручить их Сэму. Он успевает заметить лишь ее бледно-розовую прозрачную юбочку, и вот она уже запрыгивает к нему на спину. Он пытается разглядеть во всех подношениях Айрис ту же красоту, которую видит она. И наконец находит ее в веточке с еще не набухшими почками, такими желтыми, что ноет в груди. Пожеванную жвачку со следами зубов он аккуратно кладет в карман.

И говорит – спасибо.

«Сон в летнюю ночь», провозглашает Айрис, встречается с девушкой из Харадзюко. Девушка из Харадзюко в лесу из «Сна в летнюю ночь».

В очереди Айрис начинает задыхаться и умоляет его пощупать ей пульс. Мне кажется, что все на меня смотрят, жалуется она. И косится на вышибал. То ли у меня зрачки расширились, то ли что-то мерцает перед глазами. Сэм, со мной же все будет в порядке?

Да на черта ты сдалась полицейским? Их интересуют только парни, которые могут на тебя запасть.

Он поднимает ее лицо за подбородок и заглядывает ей в глаза. Линзы она сегодня вставила голубые, почти бирюзовые. Он думал, вид получится жутковатый, но в итоге ему понравилось. С ними Айрис похожа на инопланетянку. Они проходят мимо вышибал, и Сэму кажется, что он с каждой секундой становится все больше, а ладонь его, сжимающая ее липкие дрожащие пальцы, все тверже. Он идет впереди, но ее все замечают первой – она выделяет его из толпы.

Ты отправляешься на небеса, малышка, заверяет он. Просто повторяй за мной.

Она стремительная, угольно-черная, непрочная, она – черный бархат, она Титания. Айрис пишет Нэнси, что скользит, как шайба по льду. А та отвечает: шайба движется со скоростью 5 миль в секунду.

Когда ты поймешь, что все взаимосвязано, Сэм, ты увидишь полотно. Его нельзя разорвать, в нем можно только жить и резвиться. Айрис запела бы, если бы знала подходящую случаю сладостную мелодию. Они в одном и том же астральном поле. Сейчас она до него дотянется. Иди же сюда, резвись! Потом может произойти что угодно. Ткань может смяться, склеиться. Но разорвать ее нельзя, она бесконечна. Новые сюжеты – не улучшенные версии старых, не их окончания. Кстати, он тоже здесь играл. Эз. Ты же знаешь Эза, правда? Она яростно трясет головой. Но я больше не боюсь, в этом нет смысла, нет смысла, потому что она никогда… Айрис пританцовывает под обнимающей ее рукой Сэма. Третье измерение, Сэм, как сказал поэт. Боже, дай нам больше пространства, больше, еще больше – и вот оно, третье измерение! Он никак не может ее остановить. И никто не может. Потому что она рождена, чтобы удивлять – трепетный эльф с модной стрижкой и мармеладными глазами. Вот и осыпается кокон фальшивой жизни, в котором она пыталась дышать…

Холодная вода льется Сэму на джинсы, по ткани расплываются темные пятна. Он с силой удерживает голову Айрис в раковине. Она так сильно стискивает челюсти, что даже его не слышит. Громко, слишком громко, надо как-то убрать этот шум. С ней все будет в порядке, ей просто нужно успокоиться, у нее истерика. Он ждет, когда по воде пойдут пузыри, потом вздергивает ее вверх, и Айрис хватает ртом воздух. Задыхаясь, она цепляется дрожащими руками за мокрый край раковины. Ногти в золотых блестках кажутся более металлическими, чем водопроводный кран.

Айрис, говорит он, я так испугался. Как ты.

Она отталкивает его, как делают героини тех черно-белых фильмов, которые она так часто смотрит. Он решительно перехватывает ее запястья. Но она не похожа на девушек из старого кино, она царапается. Ужасно больно. Сука. Его Айрис – вовсе не эта девица с поплывшими зрачками.

Он хватает ее за шею сзади, там, где завиваются волосы. С детства помнит, что так нужно держать котят. Вреда он ей так не причинит. Она вскрикивает. Он открывает кран и снова сует ее голову под воду.

Сэм, прости, бормочет она. Он, ругаясь, отскакивает, вода льется на ноги, он уже мокрый насквозь, а она продолжает повторять простипростипрости, пожалуйста, Сэм, прости.

Сэм заваривает чай и относит его в комнату. Айрис лежит на его кровати. Вид у нее умиротворенный. Как бы ему хотелось просто сидеть тут, сколько в голову взбредет, и смотреть, как она спит. Неизвестно еще, как она будет чувствовать себя, когда проснется, и как он сам это воспримет. Сэм накрывает ее одеялом, и вдруг из ее ботинка выпадает мобильный. Можно было бы предположить, что он окажется запаролен, но нет. Сэм машинально пролистывает данные за последние несколько месяцев. И вовсе не удивляется, когда находит старые фото, новые тексты, бесконечные плейлисты.

Он водит пальцем по экрану, и очевидное сгущается вокруг него, как туман. Ему никогда не удавалось всецело завладеть ее вниманием. Правда, до сих пор он списывал это на особенности ее характера. Он представляет себе, как она смеялась над ним вместе с Лекси, – она ведь ничего и не скрывала. Выставила его дураком, с самого начала не испытывала к нему ничего, кроме презрения. К нему, человеку, который был к ней так добр.

Проснувшись, она сонно улыбается ему – это ты.

Сэм вручает ей телефон, на экране раскрыто письмо от Эзры. Айрис сначала замирает, потом хватается за щеку. У нее, наверное, челюсть болит, она ведь так крепко сжимала зубы. С минуту она молчит.

Почему ты копаешься в моем телефоне? Это личное.

Слово «личное» она выдыхает злобно, как ругательство. Такого ледяного тона Сэм не ожидал. Думал, она заплачет, разыграет целое представление, станет сыпать неубедительными оправданиями. Как по команде, она прячет лицо в ладони.

И говорит – дело не в том, что я люблю его больше. Дело в том, что его я полюбила первым.

* * *

Весь ноябрь Айрис старается чаще бывать в своей квартире. Как будто одним из своих уходов и приходов сможет перезагрузить систему, и все начнется с чистого листа. Теперь уже она сама приглашает Сэма поужинать с ней и Лекси. И с радостью ходит с ним на вечеринки, любые. И зовет его гулять в парк.

А Сэм больше не ищет предлога, чтобы взорваться, он ему и не нужен. Что бы он ни сказал ей, она все равно будет сидеть, не шевелясь, и смиренно все принимать. А после станет липнуть к нему даже больше обычного, как собака к пнувшему ее хозяину. Иногда на него накатывает отвращение к себе за подобные мысли, но чаще они поражают его своей точностью, и он их записывает. Однажды он говорит, что собирается встретиться с Ником и остальными, и она подпрыгивает.

Обожаю этих ребят!

Да ты их видела-то всего два раза. Но, конечно, если хочешь пойти со мной, пожалуйста.

На вечеринке Айрис сразу же перестает изображать кающуюся грешницу, как будто присутствие сторонних наблюдателей дает ей индульгенцию. Она обращается к работникам бара по имени. И ведет себя, как будто пришла одна, позволяет посетителям покупать себе выпить. Люди, которых Сэм знает много лет, злословят о ней.

Ты бы ее попридержал, говорит его бывшая.

Твоя подружка в лоскуты, замечает Ник.

Примерно через час он отволакивает ее в сторону и говорит – пошли!

Она выдергивает руку. Если хочешь поговорить об этом, давай поговорим. Нам же нечего скрывать от друзей, правда, Сэм?

Он открывает рот, чтобы ответить, но Айрис уже выбегает из бара. Спустя пару минут Сэм тоже выходит и садится рядом с ней. Айрис оборачивается к нему, взгляд ее выражает что-то непонятное. Потом она возвращается в бар, и все девчонки, которых хоть раз прокатывал музыкант, покупают ей по коктейлю. Сэм ждет, пока она не отрубится, а после увозит ее домой.

* * *

Айрис просыпается посвежевшая и перекатывается на другую половину кровати, чтобы поцеловать Сэма. Но тот, уже полностью одетый, сидит в ногах. Он смотрел на нее, пока она спала. Глаза Айрис наполняются влагой, вот-вот потекут слезы.

Он молчит, давая ей вспомнить вчерашний вечер.

Слушает, как она говорит – Сэм? Прости. Прости, прости. Отталкивает ее и, не торопясь, завязывает шнурки. Пожалуйста, не злись на меня, просит она.

Это не важно, отвечает он. Ты напилась. Мне нужен воздух.

Все, что я наболтала… Я не хотела…

Конечно, нет. С тобой же все само собой случается, правда, Айрис? Ты никогда никаких решений не принимаешь.

Айрис окликает его, но дверь уже захлопнулась. Тогда она натягивает леггинсы и свитер и бросается его догонять. На нее оборачивается пожилая парочка. Сэм замедляет шаг и поднимает глаза к небу.

Пожалуйста, просит Айрис. Скажи, что я натворила, чтобы я могла это исправить.

* * *

Айрис 21:55: Прости, не могла говорить! Была очень занята. У Сэма скоро дедлайн. Он собирается посвятить повесть мне:-)

Нэнси 21:55: Не переживай. Мне в среду сдавать следующую главу.

Айрис 21:56: Как продвигается работа?

Нэнси 21:56: Кстати, могу рассказать кое-что о твоем приятеле.

Айрис 21:56: Он мне не приятель.

Нэнси 21:59: По словам твоего приятеля Джима, ничего особенного между ними не произошло. Он попытался ее подцепить, она его отшила, но он ей понравился. Потом они вместе оказались на какой-то вечеринке и легли спать в одну кровать, по ее инициативе. Она сказала ему, что у нее есть парень, но после того, как она предложила переночевать в одной кровати, он решил снова попытать счастья.

Айрис 22:00: И все?

Нэнси 22:01: А этого мало?

Айрис 22:01: Ну так где же здесь изнасилование?

Айрис 22:02: К тому же я считаю, что его друзья перегнули палку. Пытаться сблизиться с кем-то, кто не проявляет к тебе интереса, – это их модус операнди. Если от Джима все отвернутся, это ничем не поможет.

Нэнси 2:03: Почему ты всегда защищаешь мужчин?

Айрис 22:04: Просто я ненавижу лицемеров.

Айрис 22:04: К тому же если приравнивать настойчивость к насилию, тогда насильниками придется назвать большую часть знакомых мне мужчин. Так что, если уж мы хотим все изменить, нам нужна модель получше.

Нэнси 22:06: Закон запрещает заниматься сексом с детьми. И довольно часто кого-то ложно в этом обвиняют. Тем не менее общество считает, что жертва того стоит.

Айрис 22:06: Это потому, что правильного способа заниматься сексом с детьми не существует.

Нэнси 22:06: … печатает…

Айрис 22:09: Я о том, что ситуация с детьми проще, тут уж либо белое, либо черное. А в случае с сексом взрослых людей все сложнее. Одни и те же обстоятельства двое могут толковать по-разному. Люди часто недопонимают друг друга спьяну. Неверно истолковывают сигналы. Тут гораздо больше деталей нужно принимать во внимание. Мне осточертело, что все притворяются, будто все очень просто, прекрасно зная, как на самом деле все сложно. Вот так мы и Трампа получили.

Нэнси 22:10: Допустим, я спросила, хочешь ли ты чая, а ты ответила – точно не знаю, может быть. И вот я налила тебе чаю, а потом говорю – ну давай же, сама знаешь, что хочешь, я же для тебя его налила, он остывает.

Айрис 22:10: Дурацкая аналогия.

Нэнси 22:10: Вовсе нет.

Нэнси 22:17: Ты еще здесь?

Нэнси 22:20: Можем мы кое-что попробовать, если я пообещаю, что в любой момент перестану?

Айрис 22:20: Перекрестишься и скажешь «провалиться мне на этом месте»?

Нэнси 22:21: Точно.

Айрис 22:25: Я все равно не могу лечь спать. Сэм еще не вернулся.

22:26: У него пунктик на правильных кубиках льда, наверное, пошел их искать.

Нэнси 22:26: Тебе случалось заниматься сексом, когда ты этого не хотела?

Айрис 22:28: … печатает…

Нэнси 22:30:?

Айрис 22:31 … печатает…

Нэнси 22:32: Просто ответь, да или нет.

Айрис 22:32: Ты, гляжу, прямо кайф от этого ловишь.

Нэнси 22:32: Будь честной хотя бы с самой собой.

Нэнси 22:34: (1) Тебе случалось заниматься сексом, когда ты была слишком пьяна, чтобы дать осознанное согласие?

Айрис 22:34: +

Нэнси 22:35: (2) Бывало ли такое, что в процессе тебе захотелось все прекратить, но ты не решилась, опасаясь реакции? (гнев/неприязнь/игнор)

Айрис 22:36: Да.

Нэнси 22:36 Какой именно?

Айрис 22:38: Да. Да. Да.

Нэнси 22:40: (3) Бывало ли такое, что в процессе тебе захотелось все прекратить, но ты не решилась, потому что считала, что существует некая точка невозврата и ты ее уже перешла? Или потому, что боялась задеть его чувства?

Айрис 22:40: Без сомнения.

Нэнси 22:41: (4) Случалось ли, что твой сексуальный партнер игнорировал твои невербальные сигналы, например отталкивание?

Айрис 22:45: Да.

Нэнси 22:45: (5) Тебя когда-нибудь щупали в общественном месте? Кричали вслед на улице? Показывали гениталии?

Айрис 22:45: Да.

Нэнси 22:46: (6) Случалось ли такое, что партнер игнорировал твое прямое «нет»?

Айрис 22:56: Ты по мне исследование, что ли, писать собираешься?

22:59: Что произойдет, если ваша психологически-неуравновешенная-относящаяся-к-этническому-меньшинству-подруга окажется в одной комнате с Вайнштейном?

В пять часов Айрис и Мелисса забирают детей из Уэттерби-Пембридж. Уже темнеет. Они сворачивают на Восемьдесят первую и внезапно оказываются в выталкивающей их обратно толпе. Поверх голов Айрис видит дерущихся на проезжей части мужчин. Все они ритмично сопят, мутузят друг друга. С тротуара несутся выкрики подзадоривающих их зевак. Полиция перекрывает Колумбус-стрит пластиковыми загородками. Сквозь толпу, визжа сиреной, пытается пробиться патрульная машина. Айрис заглядывает в лица прохожим, но, похоже, никто не в курсе, что происходит.

Давай обойдем, не хочу попасть в давку, кричит Мелисса. Она хватает Лейси за руку, устремляется к загородке. Пара секунд – и ее уже не видно. Айрис берет Джека на руки и крепко прижимает к себе. Но не может ни отвести взгляд от дерущихся, ни заставить себя сдвинуться с места.

Но сегодня же вторник, тупо повторяет она.

Все будет нормально, заверяет Джек.

Он начинает рассказывать ей, как прошел день в школе, и Айрис медленно разворачивается. Непонятно, то ли проносящиеся мимо люди разбегаются от дерущихся, то ли это просто паника расползается по улице, как облако газа. Джек, разинув рот, начинает визжать, словно перепуганный звереныш, и Айрис пугается его крика.

Какой-то мужчина, поравнявшись с ней, выкрикивает – ну и мочилово. На лбу у него ссадина. Рубашка заляпана кровью.

Сердце у Айрис бьется, как сумасшедшее. Джек слишком легкий. Вдруг она его уронит? Он ударится головой об асфальт, и череп его разлетится на куски. Развернувшись, она идет обратно, в сторону Центрального парка.

Пойдем длинным путем, Джек, ладно? Просто на всякий случай.

Грудь Джека бурно вздымается. Он зажимает рот руками, чтобы перестать плакать. Айрис пытается объяснить ему, что так делать не нужно, но он, кажется, ее не слышит. Дыши, дыши, повторяет она.

Она только раз оглядывается через плечо – один из мужчин как раз замахивается ногой и бьет лежащего на земле противника в лицо. Айрис проходит квартал, потом еще один.

Джек дрожит, но Айрис все равно ведет его есть мороженое. Она не знает другой дороги назад и боится наткнуться на еще одну драку. Они покупают по два ванильных шарика в рожке. Стоять на месте страшно, и они кружат по кварталу. Джек весь вымазался. Как только он перестает плакать, Айрис тоже успокаивается, хотя временами в голосе ее все еще проскальзывают визгливые нотки. Она пересказывает Джеку все известные ей истории про соль, а он слушает с важным видом.

Наконец, заглянув за угол, она обнаруживает, что Восемьдесят первая опустела. На асфальте видны темные пятна крови. Айрис трет их подошвой, чтобы убедиться, что они ей не мерещатся.

Плохие парни, говорит Джек.

Домой они возвращаются только в половине шестого. Мелисса стоит у подъезда, сжимая в руках ключи. На шее бьется жилка. Айрис пытается поставить Джека на землю, но он цепляется за нее.

Мелисса, извините. Там творился настоящий бедлам. Я запаниковала. И решила, что лучше будет…

Мелисса забирает у нее Джека и ледяным тоном произносит – проверь свой телефон.

Айрис трясущимися руками достает из сумочки мобильный. На экране семь неотвеченных вызовов. О господи, бормочет она. Простите, ради бога.

Атмосфера в лифте крайне напряженная. Частично потому, что Лейси все время громким шепотом произносит – Айрис такая непослушная, правда, мамуля?

Айрис помогает детям разуться и дает им печенье в виде зверюшек. Потом проходит в кабинет Мелиссы. Та сидит за письменным столом на фитболе. Глаз на Айрис она не поднимает.

В прихожей на комоде лежат 40 долларов.

Я, правда.

Я понятия не имела, куда вы пропали.

Мелисса вскидывает руку, давая понять, что Айрис не стоит ничего больше говорить.

Когда Айрис идет к двери, Джек вручает ей ее телефон. На задней стенке он зелеными блестками выложил «Я люблю тебя» и приклеил золотую звездочку. Вечером Айрис получает сообщение от мужа Мелиссы. Мы с супругой обсудили произошедшее и считаем, что ваши сильные стороны скорее всего более применимы в иной профессиональной области. В ваших услугах мы больше не нуждаемся.

* * *

В первый день декабря Айрис оставляет Нэнси сообщение на автоответчике. Нэнси прослушивает его дважды, но все равно ничего не понимает, потому что Айрис захлебывается рыданиями. Нэнси пишет ей, но та отчего-то вообще отрицает, что звонила.

Айрис 23:06: Может, это старое какое-то?

Нэнси 23:06: Если ты была под кайфом, я не стану тебя пилить. Но я правда за тебя беспокоюсь.

Айрис 23:10: Просто мы как будто ходим по кругу. Он злится на меня, я начинаю ужасно себя вести, и он злится еще больше – за то, что я отреагировала на его злость.

Айрис 23:10: По-моему, я схожу с ума.

Нэнси 23:10: Выходи в Скайп. Сейчас же.

Впервые с той ночи в спальне Пирса они окажутся лицом к лицу. Айрис боится, что, глядя на нее, Нэнси будет снова и снова прокручивать в голове все, что тогда случилось. Я за водой, быстро говорит она и отходит от экрана. А Нэнси, как ни в чем не бывало, начинает рассказывать про грант, который рассчитывает получить, чтобы заняться изучением писем Эдмунда Уилсона в Библиотеке Бейнеке в Йеле. Она нарочно говорит громко, чтобы Айрис было слышно ее из ванной.

Решится все только к следующему лету. Нужно что-то очень убедительное накропать про то, как мне необходимо изучить эти письма. Тогда они оплатят мне перелет и все такое, рассказывает она.

Прекрасно, отзывается Айрис, снова садясь за компьютер. Просто великолепно.

Нэнси с минуту смотрит, как она пьет, а потом спрашивает – что бы ты сказала, если бы я появилась в Скайпе в таком виде?

Это не то.

Нельзя отрицать любой опыт только потому, что он твой.