Текст книги "Магия твоего взгляда"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 14
На следующее утро стук в парадную дверь раздался в тот момент, когда Люсинда и Патриция садились завтракать. Миссис Шют поставила на стол кофейник и бросила неодобрительный взгляд в сторону холла нижнего этажа.
– Ума не приложу, кто это пожаловал в такой ранний час, – проворчала она, вытирая руки о передник.
– Может, кто-то заболел и нужна помощь Люсинды? – предположила Патриция, протягивая руку за тостом.
Миссис Шют покачала головой.
– Те, кто живет поблизости и посылает за мисс Бромли, всегда стучат в дверь кухни. Пойду посмотрю, кто там, – сказала она и вышла.
– Вот уж не повезло тому, кто стоит перед дверью, – пошутила Патриция.
– Верно. Но так ему и надо. Нечего ломиться в приличный дом в половине девятого утра. – Люсинда потянулась за газетой. Первый же заголовок заставил ее вздрогнуть. – Боже мой, Патриция, ты только послушай…
Она прервала чтение на полуслове, услышав раскатистый мужской голос, донесшийся из холла.
– Похоже, это мистер Джонс, – сказала Патриция. – У него, должно быть, какие-то новости. Вдруг он установил личность того, кто отравил лорда Фэйерберна?
– Сомневаюсь. – Люсинда отложила газету, стараясь подавить в себе волну предчувствия. – У него было мало времени, чтобы опросить всех по тому списку посетителей, который я для него составила.
В дверях появился Калеб.
– Вы правы, мисс Бромли. Я сумел опросить всего нескольких. Доброе утро, леди. Вы обе прекрасно выглядите. – Со сдержанным интересом он взглянул на блюда с яичницей и отварной треской. – Я помешал вашему завтраку?
Конечно же, помешал, подумала Люсинда. Она внимательно оглядела его и, к своему удовлетворению, заметила, что он выглядит более отдохнувшим, чем накануне. Синяки, правда, не сошли, но биополе стало спокойнее. По-видимому, помогли ее настойки.
– Не беспокойтесь, сэр, прошу вас, – поспешила заявить Люсинда. – Вы пришли, чтобы сообщить нам какую-то новость?
– К сожалению, мое расследование продвигается очень медленно. – Калеб посмотрел на сверкающий серебряный кофейник с таким видом, будто это было редкое произведение искусства. – Но возникли новые вопросы. Я надеюсь, что вы поможете на них ответить.
– Разумеется. – До нее вдруг дошло, что Калеб голоден, и она нахмурилась. – Вы завтракали?
– Не успел, – нарочито небрежно ответил Калеб. – Новая экономка пока никак не может приспособиться к моему расписанию. Да и другие слуги тоже. – Его взгляд почти незаметно скользнул по блюдам с едой. – Завтрак никогда не бывает готов к тому времени, когда он мне необходим. Думаю, миссис Перкинс скоро попросит расчет, как и другие до нее. – Калеб с почтением посмотрел на треску. – Выглядит очень аппетитно.
Больше ничего не остается, как пригласить его за стол, подумала Люсинда.
– Присоединяйтесь, пожалуйста.
Калеб неожиданно улыбнулся, и улыбка так преобразила его лицо, что у Люсинды перехватило дыхание.
Он с самого начала ее заворожил, но сейчас она поняла, что он вполне способен ее очаровать. Это был тревожный знак. С тех пор как Люсинда обнаружила, что Йен Глассон обманывал ее, она убедила себя, что мужские чары на нее не действуют.
– Спасибо, мисс Бромли, с удовольствием.
Он взял тарелку и принялся накладывать на нее еду с такой быстротой, что это вызвало у Люсинды еще больше подозрений. Уходя вчера утром, он поинтересовался, в котором часу она обычно завтракает. Она ответила, что в половине девятого, полагая, что он рассчитает свой следующий визит с учетом этого времени. Она взглянула на часы – было восемь тридцать две. Это не совпадение. Калеб не тот человек, который совершает такого рода ошибки.
Патриция с трудом сдерживалась, чтобы не хихикнуть. Люсинда посмотрела на нее с упреком, а потом взглянула на Калеба.
– Полагаю, слуги в вашем хозяйстве вообще не задерживаются, мистер Джонс? – холодно спросила она.
– Штат у меня небольшой. – Он положил себе порядочный кусок яичницы. – Я живу один. Почти все комнаты заперты. Мне нужна только экономка и человек, который заботился бы о моем саде. Я вообще не люблю, чтобы вокруг меня крутилось много народу, особенно когда работаю. Это отвлекает.
– Понимаю, – без всякого выражения ответила Люсинда, едва сдерживая смех.
Калеб сел за стол.
– Никак не возьму в толк. Экономки приходят и уходят, как поезда. Проработают месяц-два – и берут расчет. Мне все время приходится обращаться в агентство по найму прислуги, чтобы они прислали новую экономку. Это так раздражает, скажу я вам.
– И каковы жалобы? – спросила Люсинда.
– Главная в том, что они все уходят.
– Я имела в виду не вас, сэр. Почему они уходят от вас так регулярно?
– Причин сколько угодно. – Он принялся за яичницу. – Некоторых пугало, что я по ночам хожу по библиотеке. Они говорили, что создается впечатление, будто по дому бродят призраки. Глупое суеверие, конечно.
– Конечно, – пробормотала Люсинда.
– Другие говорили, что их пугают некоторые эксперименты, которые я иногда провожу. Будто фотовспышка может кому-либо навредить.
– Вообще-то считается, что она опасна, сэр. Известно много серьезных несчастных случаев среди фотографов, которые использовали опасные химические вещества, чтобы изготовить вспышку.
Калеб бросил на Люсинду раздраженный взгляд:
– Мне только предстоит сжечь дом, мисс Бромли.
– Желаю удачи, сэр.
Калеб снова обратился к тарелке.
– А чаще всего экономки жалуются на мое расписание.
– А оно у вас есть? – с преувеличенной вежливостью поинтересовалась Люсинда.
– Конечно, есть. То, что оно меняется в зависимости от дел, которые я расследую, не моя вина.
– Хм-м.
Вмешалась Патриция, решившая, что, видимо, пора переменить тему:
– Люси как раз читала заголовки утренних газет.
– И что же пишут? – Увидев заголовок на первой полосе, он покачал головой. – Ах эта бульварщина. Не верьте ничему, даже мелочи, о которой пишут в этой газетенке. Такие листки процветают только за счет сенсаций.
– Возможно. Но вы должны признать, что это очень захватывающее описание весьма загадочного преступления. Вот послушайте: «Духи помешали свершиться кровавому злодеянию. Корреспондент Гилберт Отфорд. Невидимые руки из Внешнего Мира предотвратили чудовищный оккультный ритуал и спасли жизнь невинному мальчику. Вот что сообщили свидетели вашему корреспонденту.
Читателям этой газеты будет, вероятно, сложно поверить, но полиция подтвердила тот факт, что в самом центре Лондона странная секта, поклоняющаяся силам дьявола, уже в течение нескольких недель совершала страшные ритуалы.
На этой неделе, а точнее, во вторник вечером, секта собиралась принести в жертву мальчика, похищенного с этой целью с улиц Лондона. Ошеломленные свидетели рассказали о невидимых силах, появившихся из-за завесы и вмешавшихся в последний момент, чтобы спасти жизнь намеченной жертвы.
Глава культа именует себя слугой Каруна. Полиция опознала в нем некоего мистера Уилсона Хэтчера, проживающего на Роун-стрит. Мальчик, предназначенный на роль жертвы, в ужасе сбежал с места происшествия и не найден до сих пор.
Полиция арестовала несколько человек, среди них мистера Хэтчера, которого власти считают сумасшедшим.
Ваш корреспондент беседовал со своим осведомителем, который сообщил, будто предполагаемая жертва ритуала была спасена не духами, а людьми из некоего тайного общества, занимающегося исследованиями в области психики…»
– Хм-м. – Калеб проглотил кусок тоста. – Гейбу это не понравится. Но слухов избежать трудно.
Люсинда опустила газету.
– Вчера была среда, – сказала она.
– Да. – Калеб улыбнулся миссис Шют, которая поставила перед ним чашку и серебряный прибор. – Благодарю вас, миссис Шют. Между прочим, треска сегодня просто великолепна.
– Я рада, что она вам понравилась, сэр. – Просияв, миссис Шют ушла на кухню.
Патриция посмотрела на Калеба:
– Почему вы озабочены тем, что до корреспондента газеты, возможно, дошли слухи об обществе «Аркейн»?
– Среди членов совета бытует мнение, что обществу ни к чему становиться пищей для сенсаций. – Калеб взял из баночки джема и намазал на тост. – Я с этим согласен. Но вряд ли могут повредить сплетни о существовании какого-то тайного общества исследователей психики. В конце концов, в Лондоне не счесть групп и организаций, занимающихся изучением сверхъестественного. Пусть будет еще одна.
– Вы поэтому не спали во вторник? – Люсинда постучала пальцем по газете. – Это вы были невидимой рукой, появившейся из-за завесы и спасшей мальчика? Так вот откуда у вас синяк под глазом и сломанные ребра.
– Да, я там присутствовал, но был не один. Молодой человек по имени Флетчер, обладатель весьма необычного таланта, помог мне пробраться в жертвенное помещение, а потом вывести оттуда Кита. Я был там только для того, чтобы предотвратить бегство главаря. Вы не будете так любезны, мисс Бромли, передать мне кофейник?
– И как же этот молодой человек совершил свой удивительный подвиг? – спросила Патриция.
– Он в состоянии так управлять энергией, чтобы отвлечь внимание. В каком-то смысле он может сделать так, что вещи и даже он сам исчезают – во всяком случае, на короткое время. А еще он умеет проникать в запертые помещения. По существу, он потенциальный маг. – Калеб немного подумал. – Хотя по какой-то причине он никогда не демонстрировал свои способности на сцене. Думаю, он чувствует себя неловко, когда оказывается в центре внимания.
– Он на самом деле такой волшебник? – спросила Патриция. – Как удивительно.
– Возможно, он носит в кармане семена какого-либо папоротника, – сухо сказала Люсинда.
– У папоротника нет семян, – нахмурилась Патриция. – Папоротники размножаются спорами.
– В древние времена люди верили, что все растения произрастают из семян, – возразила Люсинда. – Они не смогли найти семена папоротника и решили, что они невидимы. Более того, люди верили в то, что при попадании семян папоротника на человека он становится невидимым. Помните строку из шекспировского «Генриха Четвертого»?
– Что-то вроде: «Нам ведомы свойства семян папоротника. Они делают нас невидимыми», – сказал Калеб. – Я, конечно, цитирую по памяти.
Патриция была в восторге.
– Этот мистер Флетчер, верно, очень интересный человек. Полагаю, он сейчас работает на вас, мистер Джонс?
– Только время от времени. – Калеб налил себе кофе. – Я предпочитаю не спрашивать его о других источниках доходов.
– Как часто ваша профессия оказывается опасной, сэр? – спросила Люсинда.
– Уверяю вас, что я не каждую ночь пускаю в ход кулаки и не каждую ночь имею дело с психами, совершающими культовые обряды.
Люсинда вздрогнула.
– Надеюсь, что так.
– Обычно я нахожу более приятные занятия, чтобы заполнить свое свободное время, – добавил Калеб.
– А как получилось, что вы оказались замешанным в это дело? – не унималась Патриция.
Калеб пожал плечами.
– Гейб убедил совет в том, что общество обязано заниматься опасными преступниками, обладающими способностью воздействовать на психику человека. Его тревожит, что полиция не всегда может справиться с подобными мерзавцами.
– Возможно, он прав. Тем более что люди стали интересоваться сверхъестественными явлениями, и вряд ли хорошо, что в прессе появляются сообщения об этих негодяях. Очень скоро интерес и любопытство уступят место страху и панике.
Калеб перестал жевать и удивленно посмотрел на Люси иду.
– В чем дело? – удивилась она.
– Вы точно повторили слова Гейба. Вы, по-видимому, разделяете одну и ту же точку зрения.
– А в чем заключался дар вождя того культа? – спросила Патриция.
– Дар Хэтчера позволял ему привлекать, обманывать и управлять людьми с помощью гипноза, хотя его нельзя назвать гипнотизером. Ему бы лучше заняться патентованными лекарствами. Он попал в поле моего зрения, когда начал вербовать в свою секту мальчиков.
– Почему вы говорите о таланте мистера Хэтчера в прошедшем времени?
Калеб резко посуровел:
– Потому что он больше не сможет использовать свой талант, чтобы обманывать невинных жертв.
– То есть? – в один голос спросили Люсинда и Патриция.
– Он пал жертвой того самого обмана, который испытывал на членах своей секты, – пояснил Калеб. – Начать с того, что Хэтчер, вне всякого сомнения, неуравновешенный тип, а события вторника еще больше подтолкнули его в тот мир, который он создал в своем воображении. Сейчас он на самом деле верит, что прорвал завесу, отделяющую этот мир от другого, но вместо демонов, которыми он якобы может командовать, через завесу проникли темные силы, и они хотят уничтожить его.
Калеб выпил кофе и посмотрел в зеркало, висевшее на противоположной стене, словно мог увидеть другое измерение. То, что он увидел, явно не улучшило его настроения, подумала Люсинда. Ее вдруг осенило глубокое понимание его состояния. Он боится, что его ждет судьба Хэтчера. Но это же глупо. Он полностью контролирует свой дар.
Впрочем, можно ли считать, что кто-нибудь полностью контролирует все свои чувства?
– Задавайте свои вопросы, мистер Джонс, – напомнила Люсинда.
Калеб с трудом оторвал взгляд от зеркала и от тех темных мыслей, которые на мгновение заставили его заглянуть в себя.
– Вчера я беседовал с тремя ботаниками из вашего списка – Уиксом, Брикстоуном и Морганом. Они заявили, что не знают никого, кто соответствовал бы описанию Халси, и я склонен им верить.
– Я тоже им верю. Значит, остается хозяйка аптеки миссис Дейкин, которая попросила меня провести экскурсию по оранжерее за неделю до появления Халси.
– Да, верно. – Он достал из кармана записную книжку. – Я намерен поговорить с ней сегодня. Кое-что меня заинтересовало.
– Что именно?
– Просто у меня предчувствие. Интуиция. Люсинда улыбнулась:
– Работает ваш дар?
– И это тоже. Я уже проверил архивы. Дейкин не зарегистрирована как член общества. Как вы думаете, может ли она обладать талантом, схожим с вашим?
– Вполне. Хотя этот дар не так силен, как мой. Как-то я намекнула на ее сверхъестественный дар, но она сделала вид, что не поняла меня.
– Может, она и не знает этого. Многие люди считают свои – даже средние – способности само собой разумеющимися. Они начинают задумываться о них, только если эти таланты становятся мощными или необычными, и это их пугает.
– Пожалуй, верно. Калеб достал карандаш.
– Хорошо. Предположим, у миссис Дейкин талант. Что еще вы можете о ней сказать?
– Боюсь, что не много. Я встречалась с ней всего один раз, после того как она прислала записку с просьбой провести экскурсию. Ей под пятьдесят. Она назвалась миссис Дейкин, но у меня сложилось впечатление, что она живет одна в квартире над аптекой.
– Вы хотите сказать, что она не замужем?
Подумав, Люсинда ответила:
– Я в этом не уверена. Может быть, ее муж умер. Хотя в одежде не было никаких признаков траура. Во время визита она однажды упомянула о сыне. Незамужняя женщина, имеющая сына, скорее всего предпочтет называться «миссис».
– А как вы думаете, ее аптека процветает?
– Точно не могу сказать. Я никогда не была в ее аптеке. Но одета миссис Дейкин была хорошо, и на ней было достаточно дорогое ожерелье с камеей. Думаю, что она успешна.
– Вам было с ней легко?
– Она не самая приятная особа, – сухо сказала Люсинда. – Общим у нас с нею был интерес к лекарственным свойствам растений.
– Откуда она узнала, что в вашей оранжерее есть травы?
Патриция удивилась вопросу.
– В мире ботаников все знают о травах Люсинды, мистер Джонс. Поэтому лично мне не кажется странным, что миссис Дейкин не только знала о коллекции моей кузины, но и хотела с ней познакомиться.
– Миссис Дейкин, по-видимому, уже давно занимается аптечным делом, – сказал Калеб и повернулся к Люсинде: – Она когда-нибудь еще обращалась к вам?
– Нет, был всего один визит.
– И что произошло в тот день?
Люсинда вздрогнула.
– Я боялась, что вы об этом спросите. Я не могу вспомнить точной даты, хотя уверена, что отметила ее в своем журнале. Могу лишь сказать, что это было незадолго до визита Халси.
– Вы показывали ей папоротник?
– Да, наряду с другими растениями, которые, по моему мнению, могут заинтересовать фармацевта. Она не проявила особого любопытства к моему амазонскому папоротнику.
Патриция опустила чашку.
– Может, она намеренно скрыла свой интерес.
– Зачем?
В глазах Калеба вспыхнул странный огонек.
– Затем, что она связана с Халси, – очень тихо произнес он. – Она знала, что он заинтересуется вашим папоротником. Это он послал ее к вам.
– Вы действительно так считаете? – спросила Патриция.
– Время ее визита совпадает с передачей власти в Третьем круге. Халси лишился покровителя, но отчаянно хотел продолжить исследования. Я думаю, что он послал к вам эту Дейкин на разведку. Возможно, он посылал ее и в другие ботанические сады для поиска нужных ему трав. Но ваша коллекция представляла для него особый интерес.
– Почему? – спросила Патриция.
– Потому что Халси – член общества, – пояснил Калеб. – Ему наверняка известно, что родители мисс Бромли были не просто ботаниками, а талантливыми учеными. У него были веские основания предполагать, что в коллекции этой оранжереи могут быть растения с галлюциногенными свойствами. Он послал Дейкин, чтобы она изучила коллекцию, потому что не хотел рисковать – вдруг для него ничего интересного здесь нет. Он, должно быть, знает, что общество его разыскивает.
Люсинда продолжила логическую цепочку.
– Когда она сообщила Халси, что в моей коллекции есть папоротник с галлюциногенными свойствами, он решил прийти ко мне сам, чтобы убедиться, полезен ли ему этот папоротник, и если да – то украсть его.
Калеб кивнул:
– Так оно и было.
– И что дальше? – спросила Патриция. Калеб закрыл записную книжку.
– Я собираюсь нанести визит миссис Дейкин, как только закончу этот великолепный завтрак.
– Я пойду с вами, – заявила Люсинда. Калеб нахмурился:
– Какого черта?
– Что-то подсказывает мне, что миссис Дейкин будет не очень приятно с вами беседовать. Мое присутствие успокоит ее.
– Вы хотите сказать, что, увидев меня, она занервничает?
Люсинда одарила его любезной улыбкой:
– Будьте уверены: с вашими манерами все в порядке, сэр. Просто вид мужчины, который выглядит так, будто только что подрался, может напугать женщину. Тем более если он, – она многозначительно кашлянула, – действительно подрался.
– Я об этом не подумал.
– Нельзя не заметить признаков недавней стычки. Вы не поверите, но знающие люди говорили мне, что слабонервные могут просто впасть в оцепенение.
Калеб взглянул в зеркало и смиренно вздохнул:
– Наверное, вы правы. Какое счастье, что у вас крепкие нервы, мисс Бромли.
Глава 15
Узкая улица была окутана туманом, таким густым, что из окна кареты с трудом можно было различить ряды магазинов, не то, что прочитать вывески. Калеб почувствовал, как в его душе нарастает нетерпение: сегодня он узнает нечто очень важное. Он это чувствует.
– В этом тумане ничего не видно, – сказал он Люсинде.
– Полагаю, что вы этому рады.
– Миссис Дейкин не заметит нас до того самого момента, как мы откроем дверь и войдем в ее аптеку.
– Вы убеждены, что она замешана в этом деле?
– Да, и если я прав, у нее будет причина отнестись настороженно к нам обоим. Ко мне – потому что я незнакомец, да еще с разбитой физиономией, а к вам – из-за кражи папоротника.
– А если вы не правы и она не виновата?
– Тогда она охотно ответит на ваши вопросы, тем более что ваше присутствие убедит ее в том, что я не принадлежу к преступному миру.
Он открыл дверцу кареты, откинул ступеньки и вышел, стараясь не травмировать свои ребра больше, чем это было необходимо. Благодаря настойкам Люсинды он чувствовал себя сегодня гораздо лучше, но ребра все же побаливали.
Неплохой терапией было и сознание того, что расследование немного продвинется. Он почувствовал, что в нем проснулся азарт охотника. Он подал руку Люсинде и понял, что она тоже напряжена: биополе вокруг них вибрировало.
Она опустила вуаль. Он обхватил пальцами ее руку почувствовав под перчаткой контуры перстня. Спускаясь по лесенке, она крепче сжала его руку, и он удивился этому пожатию. Она оказалась сильнее, чем он думал. Ну да, ведь у нее много физической работы в оранжерее понял он.
Они подошли к дверям аптеки. Света в окнах не было.
– Интересно, почему она не зажгла свет в аптеке, ведь из-за тумана внутри, наверно, темно, – заметила Люсинда.
– Да, – ответил Калеб, и по спине у него пробежал холодок. – Даже очень темно. – Темнота смерти, подсказала ему интуиция.
Он попробовал открыть дверь, но было заперто.
– Закрыто, – сказала Люсинда. – Мы зря потратили время.
– Вовсе нет. – Он достал из кармана пальто небольшую отмычку.
– Неужели вы собираетесь проникнуть внутрь, сэр? – с ужасом спросила Люсинда.
– На двери нет таблички «Закрыто». Вы знакомы с хозяйкой. Так что нет ничего предосудительного в том, что вы решили войти, чтобы узнать, не заболела ли миссис Дейкин, а может, не дай Бог, с ней произошел несчастный случай.
– Но ничто не указывает на то, что произошло что-то нехорошее.
– Лучше все же проверить. Аптеки принадлежат к числу опасных мест.
– Но…
Прежде чем она успела закончить фразу, он открыл дверь, схватил Люсинду за руку, втащил внутрь и снова закрыл дверь.
– Я думаю, что небольшой взлом и незаконное проникновение в дом ничто по сравнению с риском быть арестованной по обвинению в убийстве лорда Фэйерберна, – довольно спокойно, хотя и тихо, сказала Люсинда.
– Вот именно, мисс Бромли. В любом, даже неприятном, деле надо находить положительную сторону.
– Что-то мне подсказывает, что вы еще ни разу в своей жизни не говорили такого, мистер Джонс.
– Те, кого Бог наградил легким и веселым характером, всегда болтают подобную чепуху.
Он не мог видеть за вуалью ее глаз, но чувствовал, что она, как всегда, пристально наблюдает за ним.
– Вы взволнованны? – спросила она.
Ему показалось, что он только что врезался в кирпичную стену. Он просто задохнулся. Господи помилуй, с самого начала их знакомства он понял, что она необыкновенная женщина. Все же даже для нее вопрос был слишком смелым.
– Что? – Ничего умнее ему в голову не пришло.
– Я имею в виду ваш психический настрой, – спокойно ответила она. – Все ваши чувства напряжены. Я чувствую, как бурлит энергия вокруг вас.
– Ах, мои чувства! Они и впрямь взволнованны. Можно определить и этим словом. – Он начал осматривать помещение. – Правда, я его обычно не употребляю, но оно достаточно точное. По-своему.
– А какое слово для определения ваших чувств предпочитаете вы?
– Открыты. Напряжены. Накалены.
– Накалены. Хм-м. Пожалуй, это слово хорошо описывает состояние, когда чувства человека находятся на пределе. Накал присутствует, когда человек идет, или бежит, или быстро поднимается по лестнице. Становится жарко, пульс учащается, может даже выступить пот.
Его воображение нарисовало привлекательный образ ее тела, влажного от накала сексуального желания. Пульс зачастил.
– Энергия есть энергия, – пробормотал он. – Какая разница, где она проявляется.
– Я никогда не думала об этом. Калеб стиснул зубы.
– Мисс Бромли, может, мы продолжим этот очень интересный разговор в другое время? Он меня отвлекает.
– Да, разумеется. Извините.
Он снова оглядел помещение аптеки. Темнота была такой же непроницаемой, как туман за окнами. Кроме специфических аптечных запахов воздух был наполнен ароматами лекарственных трав, специй и цветов.
– О Господи, – прошептала Люсинда. – Мой папоротник.
– Что? Где?
– Боюсь, что миссис Дейкин прямо здесь продает яд, который получает из моего папоротника.
– Вы уверены?
– Я это чувствую. – Она медленно прошла через зал и зашла за прилавок. – Здесь есть следы…
– Это тот яд, который убил лорда Фэйерберна?
– Да. – Она начала выдвигать ящики и открывать шкафчики. – Но я не думаю, что запасы она хранит здесь. Я чувствую лишь еле заметные признаки. Она продавала здесь и другие виды ядов. Я их тоже чувствую.
– Это объясняет успешность ее аптеки.
Калеб прошел по залу, пытаясь использовать то, что он называл другим зрением. Если бы он полагался только на обычные пять чувств, от него ускользнули бы важные детали. Кирпичик за кирпичиком он добавлял к многомерной мозаике, которая складывалась в его голове.
– Что вы ищете? – спросила Люсинда.
– Да так, – рассеянно ответил он. – Детали. Те, что кажутся верными, и те, что неверны. Простите, Люсинда, я не знаю, как объяснить свой дар.
– Что, если миссис Дейкин неожиданно вернется?
– Не вернется.
– Почему вы в этом уверены? Он пролистал пачку рецептов.
– Я не думаю, что миссис Дейкин задержалась на этом свете.
– Она мертва?
– Я бы дал девяносто восемь процентов, что ее нет в живых.
– Боже мой, откуда вы это знаете? – Люсинда подняла вуаль и посмотрела на Калеба. – Что такого вы чувствуете в атмосфере этой комнаты?
– Я чувствую остаток некоей психической энергии, оставленный силами зла и страшным насилием.
– Вы все это чувствуете?
– Это часть моего таланта. – Он выдвинул какой-то ящик и вынул пачку бумаг. – Или моего проклятия, в зависимости от точки зрения.
– Талант не из легких, я полагаю, если учесть, что в мире столько насилия.
Он взглянул на Люсинду, и ему вдруг страшно захотелось рассказать ей всю правду, даже если она испугается и отвергнет его.
– Вы наверняка ужаснетесь, если узнаете, что я испытываю радостное возбуждение в таких случаях, как этот.
Ей удалось не содрогнуться.
– Я понимаю.
Она, наверно, не расслышала, что он сказал, подумал Калеб.
– Позвольте в этом усомниться, Люсинда.
– В вашей реакции нет ничего странного, сэр. Вы используете свои чувства так, как назначено природой. Я испытываю почти такое же чувство удовлетворения, когда мне удается составить какую-либо лечебную настойку, которая поднимет человеку настроение или даже спасет жизнь.
– В отличие от вас я не спасаю жизни или рассудки. Я ищу разгадки преступлений.
– И в процессе этого вы спасаете жизни, – настаивала она. – Точно так же, как вы спасли мальчика, похищенного сектантами и чуть не ставшего их жертвой.
Он не знал, что на это ответить.
– Можете мне поверить: кто бы ни приходил сюда с целью убийства, он ушел, выполнив свою задачу.
– Вы и это чувствуете?
– Да.
Она взглянула на пачку бумаг в его руке:
– Что это?
– Рецепты. Последний датирован вчерашним числом. На сегодня рецептов нет. – Он бросил рецепты обратно в ящик и взял лежавшую на полке газету. – Газета вчерашняя. Все произошло в этой аптеке вчера.
– Вы совершенно уверены в том, что миссис Дейкин не просто ушла из аптеки. Может, она куда-то спешила?
Он открыл ящик кассы и достал горстку монет и несколько банкнот.
– Если бы она просто ушла, то наверняка забрала бы с собой дневную выручку.
Люсинда посмотрела на деньги, и ее лицо вдруг исказил ужас.
– Вы хотите сказать, что она все еще здесь?
Он оглядел ряд небольших пузырьков с аккуратными этикетками.
– Наверху.
– И вы спокойно расхаживаете здесь в поисках улик, зная, что наверху лежит мертвая женщина?
Она была изумлена. Нет, возмущена.
– Я так работаю. Я должен получить полную картину происшедшего. С телом я разберусь, как только…
– Помилуйте! – Она направилась к лестнице. – Мы займемся телом сейчас. К вашему сведению, люди должны быть на первом месте. Улики могут подождать.
– Почему? – Он явно не понял. – Женщина умерла много часов назад. Скорее всего ночью. Ничего не произойдет, если мы займемся трупом чуть позже.
Но Люсинда уже поднималась по лестнице.
– Это дань порядочности и уважению, сэр, – сурово произнесла она.
– Хм-м. – Он стал подниматься следом. – Такое мне никогда и в голову не приходило.
– Это понятно. Вы слишком заняты поиском доказательств и улик.
– Это моя работа, Люсинда. – Он шел за ней, не желая оставлять ее одну при обнаружении тела. Тем более что она может ненамеренно уничтожить важные улики.
– Вы действительно уверены, что мы найдем тело миссис Дейкин в ее квартире?
– Прятать или перевозить трупы очень трудно и хлопотно. Да и зачем убийце убирать жертву с места преступления?
– Жертву? – Люсинда остановилась перед входом в квартиру. – Значит, вы считаете, что это убийство?
– Да, конечно. Разве мы не об этом с вами говорили все это время?
– Но может быть, она покончила жизнь самоубийством?
– Самоубийством? А зачем?
– Может, она почувствовала вину за те яды, которые продавала?
– Она занималась этим не один год. Очень сомневаюсь, что у нее неожиданно проснулась совесть.
Его начало беспокоить странное поведение Люсинды. Возможно, это потому, что им предстоит увидеть труп. Нет, не только это, решил Калеб. Что-то еще. Он терялся, когда приходилось объяснять сильные эмоции.
Он накрыл ее руку, лежавшую на дверной ручке.
– В чем дело? Что не так?
Люсинда посмотрела на него глазами, полными ужаса.
– Что, если миссис Дейкин убили из-за меня, Калеб?
– Проклятие! Так вот в чем дело. – Он обхватил ее лицо руками, заставляя смотреть ему в глаза. – Послушайте, Люсинда. Что бы ни произошло за этой дверью, это не ваша вина. Если миссис Дейкин мертва, так это потому, что она была каким-то образом вовлечена в дело об отравлении.
– А может быть, она была просто невинным наблюдателем и совершила ошибку, рассказав доктору Халси о том, что у меня есть необычный папоротник?
– Прекратите, Люсинда. Миссис Дейкин не была невинным наблюдателем. Вы сами сказали, что она уже давно продавала яды.
– А что, если яд из этой аптеки продавал кто-то другой? Служащий, например. Возможно, миссис Дейкин вообще не знала, что происходит?
– Она знала.
– Она была целительницей и никогда бы…
– Вы ведь знаете выражение «Что одному впрок, то другому отрава». Продажа ядов, несомненно, выгодное дело. А жадность – это тот мотив, который никогда нельзя сбрасывать со счетов.
Он открыл дверь, и из комнаты вырвались миазмы смерти.
– Господи. – Люсинда выхватила из кармана плаща носовой платок и прижала к носу и рту. – Вы были правы.
Он тоже прикрыл нос платком. К сожалению, ничто не могло смягчить психологический удар. Мертвое тело больше не излучало энергию, но процесс умирания оставил в комнате свой след.
Признаков насилия не было, однако широко открытые глаза и рот лежавшей на полу женщины застыли в предсмертном ужасе.
– Это миссис Дейкин, – тихо сказала Люсинда.
– Она отравлена?
Люсинда приблизилась к умершей и с минуту на нее смотрела. Калеб чувствовал, как энергетические потоки омывают Люсинду, и понял, что она напрягла все свои чувства.
– Нет, – очень уверенно ответила Люсинда. – Но я не вижу и следов ранений. Возможно, у нее случился удар или сердечный приступ.
– Странное совпадение, не находите?
– Да. Но от чего же она умерла?
– Не знаю, но она определенно была убита. Более того, она сама впустила убийцу в квартиру.
– Ваш дар позволяет вам сделать такое заключение?
– Нет. Мой вывод основан на том, что не видно никаких следов взлома.
