Как на ладони (ЛП)

Текст добавлен: 1 июля 2025, 16:56

Текст книги "Как на ладони (ЛП)"

Автор книги: Алисия Эриан

Жанр:

Современная проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Из автобуса мы вылезли в конце нашего квартала. На дороге тут почти нет движения, так что мы прямо по проезжей части дошли до самого моего дома. В автобусе мы держались за руки, и на улице Томас не выпустил мою ладонь, даже когда увидел Зака, пинающего футбольный мяч.

– Привет, Зак! – изображая поддельную радость, заорал Томас.

Зак на секунду оставил в покое мяч и посмотрел на нас. Я не очень поняла, заметил ли он наши руки, но, кажется, все-таки заметил. Взглянув на нас, он снова вернулся к мячу.

– Да что за хрень творится с этим ребенком? – удивился Томас, отпуская мою руку.

– Не знаю.

– Знаешь, – сказал Томас, подходя к моему дому. – Прекрасно ты все знаешь.

– Эй, Зак! Пасуй сюда! – завопил он.

Зак сделал вид, что ничего не услышал, и продолжил пинать мяч. Он постепенно уходил от нас, двигаясь в сторону дома Мелины.

Через секунду Томас пошел следом за ним. Он его не догонял, но шел очень близко, и в какой-то момент ловко отобрал у Зака мяч и передал пас мне.

– Эй! – закричал Зак. – Отдай!

– Поздоровайся со мной, тогда и отдам, – предложил Томас.

Я заметила, что он отлично управляется с мячом, хотя любимым его видом спорта все же было плавание.

– Ладно, – согласился Зак. – Привет!

– А теперь поздоровайся с Джасирой.

Зак взглянул на меня.

– Поздоровайся с Джасирой, и я верну тебе мячик, – повторил Томас.

– Привет, – процедил Зак.

– Привет, – ответила я.

– Верни мяч, – потребовал Зак, повернувшись к Томасу.

Тот не обратил на него внимания. Он подкатил мяч поближе к Заку, но ноги у него двигались так шустро, что тот никогда бы не смог его отнять.

– А где твоя нянька? – поинтересовался Томас.

– Отдай мой мячик, – потребовал Зак.

– Скажешь, где твоя няня, тогда отдам.

– У меня больше нет няни, – ответил Зак.

– Она уволилась? – удивилась я.

– Я уже взрослый, мне не нужна няня, – перевел на меня взгляд Зак.

– Да неужели? – поразился Томас. – И сколько же тебе лет?

– Одиннадцать.

– А я думала, тебе десять, – произнесла я.

– У меня недавно день рождения был.

– Ну надо же, – встрял Томас. – И что тебе подарили?

– Отдай мой мячик! – завопил Зак.

– Скажи сначала, что тебе подарили, – потребовал Томас. Он взобрался с мячом на бордюр и оказался на дорожке перед домом Зака.

– Я не обязан перед тобой отчитываться, – возмутился Зак.

– Конечно, нет, – согласился Томас. – А я не обязан возвращать тебе мячик.

– Нет, обязан, – заявил Зак.

– Так что тебе подарили? – настаивал Томас. – Такой простой вопрос! Ответишь на него, и мячик – твой.

– Я тебе уже отвечал, – сказал Зак, – ты еще пять вопросов назад пообещал, что отдашь мне мячик, а сам все врешь! Я так и знал!

Томас прекратил пинать мяч.

– Что это ты знал?

Зак промолчал.

– Так что? – повторил Томас, подхватив мяч и подойдя поближе к Заку.

– Ничего.

– Так что тебе подарили? – спросил опять Томас, нависая над Заком. Очень непривычно было видеть его таким грубым.

Зак обернулся ко мне, ища поддержки. Мне хотелось его пожалеть, но еще больше мне хотелось увидеть, что же сделает Томас.

– Скажи ему, что тебе подарили, и получишь свой мячик, – посоветовала я.

У Зака был такой вид, словно он сейчас расплачется. Он смотрел на меня так, будто думал, что я такая же плохая, как и Томас. Наконец он повернулся обратно.

– Мне подарили котенка.

– Какого такого котенка? – спросил Томас, пододвигаясь еще ближе к Заку, хоть это и казалось невозможным.

– Отстань от меня! – воскликнул Зак.

– Мы хотим посмотреть на котенка, – заявил Томас.

– Ну и что? – возразил Зак. – Мне нельзя никого пускать в дом.

– Так вынеси его сюда, – предложил Томас.

– Не могу, он домашний котенок.

– Ничего с ним не случится, если ты его на секундочку нам покажешь, – сказал Томас.

В эту самую секунду Зак наконец дотянулся до мяча и выбил его из рук Томаса. Мяч упал и медленно покатился по земле, и Зак его быстро подхватил. Томас стоял и спокойно смотрел на него, всем своим видом показывая: стоило Заку попросить, и он тут же получил бы свой мяч.

Как только Зак заполучил обратно свой трофей, он тут же убежал домой и громко захлопнул за собой дверь.

– Вот ведь придурок, – пробормотал Томас.

Я кивнула.

– Хочу посмотреть на его кота, – заявил Томас. – Обожаю кошек.

– Посмотрим в следующий раз. Пошли лучше ко мне, – попросила я.

Он не тронулся с места.

– Ну пошли, – повторила я.

Томас глазами указал мне на дом Зака.

– Пошли позвоним им в дверь.

– Нет, я не хочу.

– Видела, как он испугался, когда я с ним заговорил? Какого черта он так меня боится?

– Не знаю, – ответила я.

– Знаешь, – возразил Томас.

Мы зашли в дом, я угостила Томаса кока-колой, и мы поднялись ко мне. Он улегся на кровать, а я сняла джинсы и подошла поближе. Томас протянул руку и начал меня трогать.

– Я ужасно хочу тебя побрить, – признался через минуту он, – но не буду, а то еще занервничаю и порежу.

– Ладно, – согласилась я, вставая, чтобы надеть штаны.

– Нет, погоди, – попросил он, доставая член. Он начал себя трогать, но ничего не произошло. Он просто смотрел и ласкал себя, но его член все никак не становился таким же большим, как обычно. Наконец он сдался и убрал член обратно.

– Я могу теперь одеться? – спросила я.

– Да.

Я поднялась и взяла одежду.

– Кажется, я перевозбудился, – признался он, застегивая молнию.

– Ничего, – успокоила его я. Подумала было сесть рядом с ним на кровать, но, кое-что вспомнив, направилась к шкафу. Открыв верхнюю дверцу, я вытащила оттуда серебристый ключ.

– Смотри, – сказала я, протягивая его Томасу.

– Что это?

– Вуозо, когда меня увольняли, забыли забрать свой ключ.

– Серьезно? – удивленно вскинул брови Томас.

Я кивнула.

– Можем пойти посмотреть на их котенка.

Он взял ключ и внимательно его рассмотрел.

– Но мы только на котенка посмотрим, и обратно, ладно? Я не хочу больше так пугать Зака.

– Да нам больше ничего и не надо, – ответил Томас. – Только посмотреть на котенка.

– Ну ладно, – согласилась я, и мы пошли обуваться.

Когда мы прокрались в дом, Зака в гостиной не было. Я подумала, что, может, он перекусывает на кухне, но, когда мы на цыпочках прошли туда, то никого там не обнаружили. На полу у холодильника стояла плошка с водой, а рядом – миска, вокруг которой валялись кусочки еды. Но это было еще не все. В комнате стоял очень странный запах. Я прошла сквозь кухню и заглянула в маленькую ванную комнату позади нее. Там-то я и нашла источник запаха – кошачий лоток, засыпанный скомканным наполнителем, который сверху украшала какашка. На туалете неподалеку примостился баллончик освежителя воздуха.

Вскоре ко мне присоединился Томас. Он грыз яблоко, которое стащил из миски на кухонном столе.

– Фу-у… – протянул он, хрустя яблоком и заглядывая мне через плечо.

– Зак, наверное, у себя, – шепотом произнесла я.

Томас кивнул.

– Иди ты первая, – предложил он и пропустил меня вперед.

Мы тихонько поднялись по лестнице. По пути я заглянула в спальню родителей Зака и увидела, что армейский вещмешок мистера Вуозо все так же стоит возле кровати.

– Смотри, – прошептала я Томасу, – этот мешок он возьмет, когда его призовут.

– Куда призовут? – не понял он.

– На войну, он же резервист.

– А.

– У него там презервативы, – поделилась я.

– Откуда ты знаешь?

– А я подсмотрела.

Томас помолчал.

– А как же его жена? – наконец произнес он.

Я пожала плечами.

– Вот ведь дерьмо, – сказал Томас.

Мы прошли по коридору и заглянули в комнату Зака. Я думала, он корпит там над уроками, но ничего подобного. Он устроился в гостевой спальне с “Плейбоем” в руках. Сидел он к двери спиной, так что нас заметил не сразу.

А вот котенок нас увидел. Он пристроился на постели рядом с Заком – крошечный белый комочек с голубыми глазами. При виде меня он мяукнул, но так тихо, что мы почти ничего не услышали.

– Привет, Зак, – окликнул Томас.

Зак от неожиданности подпрыгнул. Как и котенок, который мигом спрыгнул на пол и залез под кровать.

– Ну куда же ты? – расстроенно ахнула я и легла на пол, чтобы вытащить его обратно.

Зак выронил журнал и слез с кровати. Лицо у него все покраснело, и он заревел.

– Чего вам от меня надо? – рыдал он, глядя на Томаса. – Вы что, убить меня хотите? Убирайтесь! Катитесь отсюда!

– Заткнись! – прикрикнула я, не вставая с пола. – Котенка напугаешь.

– Не трогайте моего котенка! – завопил Зак. – Оставьте его в покое!

– Зак, – произнес Томас, – успокойся. Просто успокойся, ладно?

Но Зак не собирался успокаиваться. Прижавшись к стене, он зарыдал пуще прежнего.

– Как вы вообще сюда попали? Вы что, дверь выломали?

Я поднялась с пола, так и не сумев дотянуться до котенка.

– Зак, – попросила его я, – давай ты помолчишь, а? Не болтай ерунду.

– Мы же просто хотели посмотреть на котенка, чувак, – протянул Томас. – Вот и все.

– Вам нельзя, – захлебываясь слезами, сказал Зак. – Он вас боится.

– Неправда, – возразил Томас, – это он тебя боится. Это же ты подпрыгнул.

– Потому что вы меня напугали, – заявил Зак.

– А бояться тебе совершенно нечего, – уверил его Томас.

– Вы вломились в мой дом!

– Ничего мы не вламывались, – не согласился Томас.

– Тогда как вы вошли?

– Дверь была открыта, – сказала я.

– Врете! – не поверил Зак. – Не может такого быть.

– Она, правда, была открыта, – произнес Томас.

Зак перевел взгляд на меня.

– У тебя что, до сих пор наши ключи? – помолчав секунду, произнес он.

– Нет, – соврала я.

– Верни их!

– Нет у меня ваших ключей, – настаивала я.

– Я все папе расскажу, – пригрозил он.

– А тут и рассказывать нечего, – сказал Томас. – Мы просто пришли посмотреть на котенка. Вот и все. Непонятно, чего из-за такой фигни шум поднимать.

Зак зашмыгал носом.

– И мы подождем, пока он не вылезет наружу, – продолжил Томас.

– Пока вы тут, он не выйдет, – заявил Зак. – Вы ему не нравитесь.

Томас оставил его слова без внимания. Взглянув на “Плейбой”, он спросил:

– Это что, твой?

– Нет, папин, – признался Зак.

– Там в шкафу еще есть, – поделилась я, и Томас пошел посмотреть.

– Ни хрена себе! – сказал он, глядя на стопку журналов. – Думаю, ты позволишь мне позаимствовать парочку?

– Ни за что! – воскликнул Зак.

Но Томас уже взял несколько журналов.

– Я завтра их верну, – пообещал он. – Может, тогда и котенок уже вылезет.

– Не смейте сюда снова приходить! – завопил Зак.

– Ну как хочешь, – согласился Томас. – Только журналы тогда я оставлю себе.

Зак уставился на него.

– Пошли, Джасира, – позвал Томас и вышел из комнаты.

– Верни ключи, а не то хуже будет, – пригрозил мне Зак.

– Дверь лучше закрывай! – бросила я и вышла вслед за Томасом.

Уже дома Томас захотел, чтобы я снова сняла штаны, а он бы еще раз попробовал кончить, но я отказалась.

– Но я же больше не злюсь, – удивился он, присаживаясь на край кровати. – Думаю, на этот раз все получится.

– Уже слишком поздно, – возразила я. – Папа скоро придет.

– И что? Чего в этом такого? Он же знает, что мы друзья.

– Ну вот такой он, что тут поделать.

– Мы же даже ничего такого не делали.

– Это не важно.

– А если твой папа вернется прямо сейчас и увидит, что мы просто болтаем?

Я задумалась на секунду.

– Разорется.

– И все?

– Ну да.

– Он ударит тебя?

– Нет.

Томас помолчал. Я не поняла, поверил он мне или нет. Кажется, я слишком быстро ответила на его вопрос.

– Ладно, я пойду, – наконец произнес он.

– Правда? – обрадовалась я.

– Да, – сказал он, вставая с постели. – Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Спасибо.

Я проводила его до входной двери, и мы поцеловались. Он просунул свой язык мне в рот, и я сделала то же, и мы долго так стояли. Мы исследовали языки друг друга целиком, лаская их по сторонам, снизу и сверху. Мы прижимались ртами все ближе и ближе, чтобы поцелуи стали еще глубже. Это было немного больно и грубо, но в то же время очень нежно, ведь мы пытались стать как можно ближе.

Вечером к нам пришли мистер Вуозо с Заком.

– Ну, за что вы хотите извиниться на этот раз? – посмеиваясь, поинтересовался папа.

– Мы не собираемся извиняться, – сказал мистер Вуозо. – Мы хотим, чтобы нам вернули ключ.

– Какой еще ключ? – не понял папа.

– Который мы дали Джасире, когда она сидела с Заком.

– Она уже вернула его вам, – заявил папа. – Вернее, вашей жене.

– Нет, не вернула, – возразил мистер Вуозо.

– Ты ведь отдала им ключи? – спросил у меня папа.

Я кивнула, не зная, что мне еще делать.

– Врет она! – возмутился Зак. – Они со своим дружком вломились к нам сегодня и испугали мою кошку.

– Каким еще дружком? – спросил папа.

– Черным таким, – объяснил Зак.

– Это правда? – повернулся ко мне папа.

Я промолчала.

– С мальчиком или девочкой? – уточнил он.

– С мальчиком, – призналась я.

Я подумала, что он меня ударит, поэтому отпрянула в сторону. Но папа просто стал тереть рукой лоб. Мистер Вуозо заметил мой испуг.

– Мы никому не хотим неприятностей, – заявил он. – Ничего страшного не случилось. Просто верни нам ключи.

А папа все смотрел на меня. Он поднял руку, и я опять инстинктивно отшатнулась.

– Что с тобой? – вдруг заорал он. – Что ты все время дергаешься?

– Не знаю, – промямлила я.

– Так прекрати!

Я взглянула на мистера Вуозо. Я хотела попросить, чтобы он не уходил. Потому что как только он уйдет, для меня настанет настоящий ад.

Мистер Вуозо глубоко вздохнул.

– Не думаю, что у них в мыслях было что-то дурное, – примиряюще сказал он. – Это же дети! Они постоянно что-нибудь вытворяют.

– Это как это?! – воскликнул Зак. – Это было проникновение со взломом!

– Зак, – произнес мистер Вуозо, – ты можешь идти домой.

– Но я… – начал Зак.

– Увидимся дома, – с нажимом сказал ему мистер Вуозо.

Зак взглянул на него, медленно повернулся и побрел к выходу. Как только он ушел, папа повернулся ко мне и сказал:

– Принеси этот ключ.

Я сделала, как он велел. На обратном пути я услышала, как они с мистером Вуозо разговаривают, и остановилась на кухне, чтобы послушать.

– Вы ударите ее, – сказал мистер Вуозо, – и я тут же позвоню в социальную службу.

– Воспитание моего ребенка вас не касается, – отрезал папа. – Воспитывайте сына, а своей дочерью я займусь сам.

– Посмейте только пальцем ее тронуть, – повторил мистер Вуозо. – Я узнаю об этом и позвоню в органы опеки. Вы меня поняли?

В этот момент я вошла в комнату и передала мистеру Вуозо ключ.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– А теперь уходите, – велел ему папа.

– Не забудьте, что я вам сказал, – предупредил его мистер Вуозо, посмотрел на меня и ушел.

Папа захлопнул за ним дверь. Потом повернулся и поднял руку, словно собирался меня ударить. Но не ударил. Он только поднес руку так близко к моему лицу, что я была уверена, что он меня ударит. Он сделал так три раза, и каждый раз я отшатывалась назад. Потом он остановился.

– Ты под домашним арестом, – объявил он. – После школы идешь прямиком домой и носу отсюда не высовываешь. Я буду звонить и проверять. Если узнаю, что ты нарушила приказ, уж поверь мне, я найду способ бить тебя так, чтобы никто ничего не заметил. Поняла?

Я кивнула.

Он повернулся и ушел в спальню. Как и я. Лежа в кровати, я постоянно думала о том, что сказал мистер Вуозо. Социальная служба… Что это за служба? Может, это часть армии? Я не знала. Но мне казалось, что я понимаю, чем они занимаются, и была уверена, что папе эта служба очень бы не понравилась.

глава шестая

За три дня до Рождества мы поехали в аэропорт и встретили маму. В машине папа молчал. Мы не очень-то много разговаривали с ним с того дня, когда мистер Вуозо приходил за ключами. Я не могла понять, о чем он думает. В чем-то это было даже хуже, чем обычно. Раньше, когда наорет или отлупит, я хотя бы знала, что на этом все и закончится.

Я не была в аэропорту с прошлого лета, когда прилетела в Хьюстон. Когда мы доехали до рекламных вывесок, я заметила, что они стали другие, но все равно с сексуальным подтекстом. Я старалась не чувствовать себя виноватой, но это давалось нелегко. Хорошо бы папа что-нибудь про них сказал, пусть даже какую-нибудь гадость. Хорошо бы не делать вид, будто их не существует.

Папа поставил машину на парковке аэропорта, выключил двигатель и посмотрел на меня.

– Если хочешь вернуться в Сиракьюс к своей матери, я не буду возражать, – сказал он. Кажется, он даже не злился на меня, просто выглядел очень уставшим.

– Я не хочу обратно в Сиракьюс, – ответила я.

– Ну, может, передумаешь, когда увидишь маму.

– Не передумаю.

– Ладно, – произнес он, отстегивая ремень. – Делай, как знаешь. Похоже, я тебя контролировать не в состояний.

По видеоэкрану в аэропорту мы поняли, что мамин самолет должен приземлиться вовремя. Мы подошли к нужному выходу и стали ждать ее в толпе других людей. Скоро самолет сел, и начали выходить пассажиры. Мама шла где-то в середине. Когда я ее увидела, то даже удивилась. Не то чтобы она изменилась или что-то еще – нет, она выглядела точно так же, как раньше. Просто я поняла, как давно ее не видела. И что я даже вроде как по ней соскучилась.

Я замахала рукой, она увидела меня, улыбнулась и помахала в ответ. Когда она дошла до нас, то нагнулась и обняла меня. Потом она встала, и я увидела, что она плачет, поэтому я тоже заплакала.

– Да успокойтесь вы, – сказал нам папа.

– Заткнись, Рифат, – ответила мама, вытирая слезы, потом обняла и поцеловала его. Папа приобнял ее за талию и скривился, будто ему это не нравится, но я-то знала, что это не так. Лицо у него немножко расслабилось, как бывало, когда он говорил по-арабски со своей мамой по телефону.

– Где тут выдают багаж? – поинтересовалась мама, и папа повел ее за собой.

Мама шла рядом со мной, размахивая сумочкой и придерживая маленький чемоданчик. На ней были бледно-голубое вязаное платье и длинная черная шерстяная кофта. Я представила себе, как она зажарится на улице, и пожалела ее.

– Бог ты мой! – воскликнул папа, снимая с ленты три огромных чемодана, на которые ему показала мама. – Ты же всего на неделю приехала!

– Тут подарки на Рождество, – сказала мама. – Не будь таким нытиком.

– Просто чтобы ты знала, – ввернул папа, – мы с Джасирой решили на этот год обойтись без подарков.

– Почему? – удивилась мама.

– Потому что мы протестуем против решения Буша начать войну только после праздников. Это отвратительно.

– Делай, что хочешь, – отмахнулась мама.

На улице она сняла кофту и отдала ее мне.

– Так вот, значит, каков Хьюстон, – протянула она, хотя на улице стемнело и смотреть было не на что.

– Да, – подтвердил папа.

– Ну, – улыбнулась она мне, – я бы с радостью посмотрела город.

– Слушай, – начал папа, – если у тебя отпуск, это еще не значит, что и я могу отлынивать от работы. – Он поставил ее чемоданы на тележку, аренда которой стоила доллар в час.

– Ты ведь одолжишь нам с Джасирой свою машину, правда?

Папа ничего не ответил.

– И мы сами посмотрим город, – продолжила мама.

– Хьюстон – большой город, – произнес папа. – Вы тут легко можете заблудиться.

– Ничего, справимся, – уверила его мама.

По дороге домой, когда мы проехали все клубы для мужчин с их рекламными вывесками, я наконец смогла расслабиться. Как раз незадолго до того мама изумилась:

– Господи боже, сколько же в этом городе стриптиз-клубов?

– Много, – бросил папа.

– Похоже на то, – рассмеялась мама.

Дома, когда мы подъезжали к гаражу, она спросила:

– А флаг зачем?

– Я – гражданин Америки, – сказал папа, – и имею полное право вывесить флаг, если мне того хочется.

– А с чего бы тебе этого хотеть?

– Чтобы показать, что я поддерживаю войну.

Мама засмеялась:

– Ты же только что говорил, что протестуешь против войны!

– Я протестую против одного аспекта войны и поддерживаю другой, – отрезал папа. – Способность удерживать в голове две противоположные идеи – это, знаешь ли, признак высокого интеллекта.

– Ага, – хмыкнула мама.

– И я не нуждаюсь в твоем разрешении, чтобы вывешивать флаг.

– Да я ничего такого и не говорила, – удивилась мама, а потом повернулась ко мне и скорчила рожу, показывая, что папа совсем свихнулся.

Я изо всех сил старалась делать вид, будто не считаю папу чокнутым. Даже не скорчила рожу в ответ. Какой-то частью души я уже начала беспокоиться, как бы он, несмотря на мои протесты, не отослал меня с мамой. Его молчание ясно показывало – я его достала.

Мама сказала, что у нас очень красивый дом. Мы ей показали все вокруг. Единственное, что ей не понравилось – фикус, который мы украсили гирляндами.

– Завтра купим настоящую елку, – заявила она. – Решено.

– Нет, – возразил папа, – не купим. Это – часть протеста.

– Слушай, – сказала мама. – Я накупила всем подарков, истратила кучу денег, и я хочу положить их под настоящую елку. Никто же не просит тебя тратить на нее свои деньги, так что не беспокойся.

– Я так полагаю, за елкой ты отправишься на моей машине? – осведомился папа.

– А на чьей же еще? – парировала мама, и он не нашелся, что ей ответить.

У нас с мамой была общая ванная. Я убрала из-под раковины все свои захоронки и перенесла их в комнату. И правильно сделала, потому что мама первым делом заглянула именно туда.

– Отличное место для тайника, – отметила она, и я кивнула.

Вечером, после того как мы почистили зубы и умылись, мама пришла ко мне в комнату.

– Ты не думала над тем, чтобы вернуться ко мне? – спросила она.

– Думала, – соврала я.

– И?

– Мне сначала надо этот год в школе доучиться.

Она вздохнула.

– Прости, – сказала я.

– У меня никого нет. И мне очень одиноко, – призналась мама.

– Я вернусь следующим летом, – пообещала я, хоть мне этого совсем не хотелось. Она весь вечер была такой ласковой, что я чувствовала необходимость пообещать ей что-нибудь в этом роде.

– Следующим летом? – повторила она. – Но ведь это еще так не скоро!

Потом она встала и ушла к себе. Даже не поцеловала и не обняла меня на прощанье, даже свет мне не выключила. Через пару минут я поднялась с постели и постучалась к ней.

– Да?

Я приоткрыла дверь. Мама уже лежала в кровати с книжкой.

– Ты злишься? – спросила я.

Мама перевела взгляд с книжки на меня.

– С чего мне злиться?

– С того, что я не вернусь домой.

– Переживу как-нибудь, – ответила мама.

Я не очень поняла, что она имеет в виду. То ли она и правда спокойно это переживет, то ли я должна чувствовать себя виноватой и тут же сказать ей, что я согласна ехать с ней домой.

– Спокойной ночи, Джасира, – попрощалась мама.

– Можно, я тебя поцелую? – спросила я.

– Конечно.

Я подошла к ее кровати и нагнулась. Я думала, что вот сейчас она меня обнимет, но не тут-то было. Я просто чмокнула ее, а она уже уткнулась обратно в свою книгу.

Следующим утром мама попросила папу приготовить нам его фирменные блинчики, но он отказался, сославшись на то, что ему некогда. Я их не ела со дня знакомства с Тэной.

– Тогда сделаешь нам их утром на Рождество, – решила мама.

– Посмотрим, – отозвался папа.

Папа сел в машину вместе с нами, чтобы мы его подбросили до работы. В присутствии мамы мы с ним вроде как отдыхали друг от друга. Он не мог у нее на глазах злиться и бить меня, поэтому мне не приходилось особенно следить за тем, что я говорю или делаю. Я просто сидела на заднем сиденье и смотрела на выведенные черной краской номера домов, мимо которых мы проезжали.

Вдруг папа приглушил радио и сказал:

– Если увижу хоть одну царапину, то очень-очень разозлюсь.

– Да ну? Если бы не эта твоя война, ты бы не бойкотировал Рождество, сам бы поехал за елкой и сам бы оцарапал свою машину. Так что заткнись.

Папа промолчал. Это было восхитительно – слушать, как мама так с ним говорит, а он даже не может ей ничего ответить.

– И чтобы никакой липкой смолы, – добавил папа. – Ее потом ничем не отмоешь.

– Может, хоть на секунду перестанешь всех третировать? – поинтересовалась мама, потом повернулась ко мне и спросила: – Как ты можешь с ним жить?

Я бы предпочла, чтобы она так не делала. Не вынуждала бы меня говорить папе в лицо всякие гадости. Я в таких ситуациях всегда жутко нервничаю, а тут еще папа пялился на меня через зеркальце, предвкушая, как я сейчас облажаюсь.

Наконец я промямлила:

– Я не знаю.

Папа закатил глаза и уставился на дорогу.

– Фирменный ответ, – пробурчал он.

– Как это ты не знаешь? – допытывалась мама.

Я пожала плечами.

– Прекрасно! – бросила она, разворачиваясь обратно. – Раз вы тут так спелись, можешь забрать его себе.

Я ничего не сказала. Сидела и смотрела на дорогу между их сиденьями.

– Ты удивишься, когда узнаешь, с кем я еще спелся, – заметил папа.

– Да? – переспросила мама. – И с кем же? С твоей девушкой?

– Да, с моей девушкой.

– Рада за нее, – съязвила мама.

– Вот и хорошо, – поддакнул папа.

Оставшуюся дорогу они не проронили ни слова. Чтобы показать, как она разозлилась, мама, когда мы высадили папу у его офиса, тут же газанула, хотя он продолжал еще что-то говорить ей через водительское стекло.

– Придурок, – пробурчала она.

Я пересела на переднее сиденье и изо всех сил старалась не оборачиваться и не смотреть на папу. Я боялась, что мне станет его жалко.

Мы взяли карту, которую он нарисовал нам вчера вечером. На ней он указал базар, где, по его мнению, продавались хорошие елки, и магазин, где мы могли купить кое-что из мелочи. Скрепкой он прикрепил к карте три двадцатки, и мама велела мне положить их ей в сумочку. Когда я открыла ее кошелек, то обнаружила там фотографию Барри.

– Что это? – спросила я.

Она взглянула на меня:

– В смысле?

– Я думала, он тебе больше не нравится.

– Это я ему больше не нравлюсь, – вздохнула мама. – А это две большие разницы.

– О…

Я очень давно не видела Барри. Его растрепанные каштановые волосы и ямочку на подбородке. Я подумала, что эта фотография должна принадлежать мне, ведь я знала, что все еще нравлюсь ему.

– Убрала деньги? – спросила мама.

– Да.

– Тогда закрой кошелек, – велела она, и я послушалась.

На елочном базаре мама выбрала дорогую елку – дугласовую пихту. Продавец сказал, что иголки с нее не будут осыпаться очень долго. Он пристроил нам дерево на крышу машины, и мы отправились в магазин. Мама купила все из папиного списка, а потом спросила, не нужно ли мне чего-нибудь.

– Нет, – сказала я.

– Может, прокладки или еще чего? Ну, для месячных.

– Нет, – повторила я. – У меня есть.

Мы встали в очередь в кассу. Мама взяла со стойки журнал “Пипл” и начала читать. Меня ее визит уже начал утомлять.

По пути из магазина мама остановила тележку напротив ксерокса с сервисом самообслуживания. Расстегнула сумочку, достала оттуда какие-то бумаги, потом открыла крышку ксерокса и положила их туда.

– Что это ты копируешь? – поинтересовалась я.

Мама бросила в приемник несколько монеток.

– Квитанции о начислении зарплаты твоего отца, – объяснила она.

Я ничего не ответила. Просто стояла и смотрела, как копии падают в лоток для бумаги. Всего получилось три штуки, и, когда аппарат замолк, мама подняла их и сложила вдвое. Убрала их в сумку, подняла крышку ксерокса и забрала оригиналы.

– Ну, – произнесла она, – вот и все.

На парковке мы поставили все сумки на заднее сиденье. Мама села в машину, а я откатила пустую тележку в сторону. Через минуту, когда я уже сидела внутри и пристегивала ремень, она сказала:

– Только не говори об этом папе. Я понимаю, конечно, что вы с ним довольно близки, но я была бы тебе очень признательна, если бы ты держала рот на замке.

Я знала: она хочет, чтобы я начала протестовать, говорить, что вовсе мы с ним не близки, но промолчала. Вместо этого спросила:

– А откуда у тебя его квитанции?

– Из его стола, – ответила мама.

– Но там же все ящики заперты, – удивилась я.

– Заперты-то заперты, – протянула она, – но замки на них не больно-то надежные.

Я промолчала, и тогда она сказала:

– Послушай, Джасира. Мне нужно защищать себя. Твой отец, если ты еще не заметила, очень скупой человек. А если ты все-таки решишь ко мне вернуться, мне придется доказывать, что он получает хорошую зарплату. Содержание подростка обходится дорого.

Я кивнула.

– Значит, будешь молчать?

– Да.

Приехав домой, мы отвязали елку и занесли ее внутрь. Подставку мы тоже купили, и я придерживала ствол, пока мама смотрела, ровно ли все стоит. Как только установили елку, то сразу сняли гирлянды с фикуса и украсили нашу пихту. Остаток дня мы провели, делая попкорн и нанизывая его на веревочки. Потом мама заявила, что она устала, и пошла спать. А я села на диван и стала есть оставшийся попкорн, глядя на елку. Я вспомнила, какая елка стояла у Томаса, – гораздо больше нашей и симпатичнее. Интересно, подумала я, есть ли у елок чувства? Если да, то наверняка наша елка не захотела бы проводить Рождество с нами.

Около четырех в дверь позвонили, и я, поставив миску с попкорном на пол, пошла открывать. Это была Мелина, и в руках она держала подарок.

– Привет! – поздоровалась она. – Вот, пришла вручить тебе маленький подарок на Рождество.

– О, – произнесла я, – спасибо! – Мне стало неудобно, потому что для нее у меня подарка не было. – Я положу его под елку, – сказала я, беря в руки коробку.

– Нет-нет, не надо. Открой прямо сейчас.

– Сейчас? – переспросила я.

– А почему бы и нет?

– Хорошо, – я начала снимать упаковку.

– Да сорви ты ее! – улыбаясь, посоветовала Мелина. Внутри оказалась большая книга под названием “Меняется тело – меняется жизнь”. На обложке красовалась фотография толпы улыбающихся подростков.

– Это чтобы ты понимала, что происходит с твоим телом, – пояснила Мелина.

– Спасибо, – поблагодарила я, листая страницы. Книжка показалась мне интересной.

– Джасира? – раздался сзади голос мамы.

Я обернулась.

Она, совсем сонная, вышла из гостиной.

– С кем ты говоришь?

– Это Мелина. Наша соседка.

– О, – сказала Мелина, – извините. Я думала, Джасира одна дома.

– Мама приехала к нам на Рождество, – объяснила я ей.

– О, – промолвила Мелина. Она, кажется, нервничала.

– Я – Гэйл, – представилась мама, протягивая руку.

– Мелина.