Текст книги "Как на ладони (ЛП)"

Автор книги: Алисия Эриан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

В начале декабря он пригласил меня к себе домой на ужин.

– Мои предки хотят с тобой познакомиться, – сказал он.

– Зачем?

– А ты как думаешь?

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Ну, так ты придешь или нет?

– Мне надо спросить разрешения у папы.

– Ладно, – согласился Томас. – Только узнай до завтра, а то маме надо за едой ехать.

Вечером за ужином я спросила у папы, можно ли мне пойти в гости.

– Нет, – отрезал он. – Ты еще слишком маленькая.

– Но там же будут его родители, – попробовала переубедить его я.

– Меня это не волнует. Если хочешь ходить к друзьям в гости, дружи с девочками.

Назавтра я сообщила Томасу, что не смогу прийти.

– А давай, моя мама позвонит твоему папе? Может, она его переубедит?

– Не стоит, – покачала головой я.

– Почему?

– Папе это не понравится, – сказала я, хоть и не была в этом уверена.

Но мама Томаса все равно позвонила папе. Я об этом не знала до тех пор, пока папа не завопил: “Джасира!” Я была в ванной, стирала лифчики порошком для шерстяных вещей, который купил мне папа. Когда я пришла на кухню, папа меня ударил. Впервые с тех пор, как меня уволили, он себя так грубо повел, поэтому я тут же разрыдалась. Потом, когда я немного успокоилась, папа заговорил:

– Мне звонила миссис Брэдли. Ты знаешь, кто это?

Я кивнула, хоть лично я с ней знакома и не была.

– Она позвонила, чтобы убедить меня отпустить тебя к ней на ужин в эти выходные. Ты хоть понимаешь, в какое положение меня поставила?

Я кивнула еще раз.

– Когда я говорю “нет”, это значит “нет”. Это не значит “скажи своему другу, чтобы его мама позвонила и попробовала меня переубедить”.

– Но я сказала Томасу, чтобы он ее не просил, – встрепенулась я. – Я ему сказала, что тебе это не понравится.

– Как это так получается, что, когда ты говоришь “нет”, все вокруг воспринимают это как “да”? – поинтересовался папа.

– Не знаю, – призналась я.

– Зато я знаю. Потому что ты одинаково говоришь и “да” и “нет”. И никто не может понять, что ты на самом деле думаешь. Тебе надо учиться говорить с убеждением в голосе, понимаешь?

– Да, – ответила я, надеясь, что мой голос звучит достаточно убедительно.

– Так-то лучше, – кивнул папа.

– Извини, что миссис Брэдли тебе позвонила.

– Чтобы это было в последний раз, – пригрозил папа.

– Обещаю.

– И не смей заходить в комнату этого мальчика вместе с ним. Его маму я уже предупредил.

Я не знала, как мне на это реагировать. Я-то думала, что никуда не пойду.

– Сиди там, где все будут, – велел папа.

– Хорошо.

В субботу мы с папой поехали в торговый центр, чтобы купить миссис Брэдли коробку конфет “Годива”. Меня смущало, что придется дарить подарок совершенно незнакомому человеку, но папа заявил, что так делают все приглашенные на ужин гости. Потом мы купили ей еще и бутылку вина.

Вечером, когда я вышла из комнаты, папа взглянул на меня и сказал:

– У тебя что, кроме джинсов ничего нет?

Я помотала головой.

– Нельзя идти в гости на ужин в джинсах.

– А Томас носит джинсы.

– Мне наплевать, что носит Томас, – заявил папа и прошествовал в мою спальню. Когда я его догнала, он уже держал в руках одну из моих юбок.

– Ты же сказала, у тебя кроме джинсов ничего нету?

Я посмотрела на него.

– А это что такое? – спросил он, потрясая юбкой.

– Юбка, – призналась я.

– Надень, – велел он.

– Не могу.

– Почему?

– Потому.

– Почему “потому”? – настаивал папа.

– Слушай, ну давай я лучше пойду в джинсах, – попросила я.

– Слушай, давай ты лучше пойдешь в юбке, – стоял на своем папа.

– Пап, – наконец решилась я. – У меня ноги слишком волосатые.

Он внимательно взглянул на мои ноги, хоть я и была в джинсах.

– Ладно, – сказал папа. – Подожди секунду.

Передал мне юбку и ушел. Через минуту он вернулся, держа в руках крем для бритья и свою новенькую бритву.

– Иди в ванную и опробуй ее, – велел он. – А потом надень юбку.

– Хорошо, – согласилась я.

– Давай побыстрее, – поторопил он меня.

Я поверить не могла, что наконец-то смогу побриться. Ноги я обработала очень быстро, а потом поднялась выше, до того места, где начинается бикини. Папа об этом никогда не узнал бы, ведь бассейн на зиму закрыли.

– Сколько можно копаться? – закричал он из-за двери.

– Я стараюсь не порезаться! – завопила я в ответ.

К счастью, слив в ванной был крестообразный и широкий, так что я смогла смыть все волосы.

– Ну вот, теперь ты опоздаешь, – заявил папа, как только я вышла. – Какой смысл так прихорашиваться, если ты опоздаешь?

– Извини.

– Опаздывать – неприлично, – изрек папа, схватил ключи и пошел к задней двери.

По дороге в гости он сказал, чтобы я не смела говорить с набитым ртом, и велел хвалить еду, даже если она будет несъедобной.

– Ладно, – согласилась я.

– И не сиди там такая прибитая, – добавил он. – Улыбайся.

Я кивнула.

– Я не хочу снова выслушивать всякий бред про то, что ты несчастная маленькая девочка, понятно?

– Да.

– Попробуй улыбнуться, – попросил папа, и я попробовала.

– Молодец, так держать, – обрадовался он.

Брэдли жили в двух кварталах от нас. Мы осматривали эти дома, когда переезжали. Хотя они тут были посимпатичнее нашего, папа решил, что они не стоят таких денег.

– Они выложили за дом тысяч на двадцать больше меня, и что они получили? Еще одну спальню? Идиоты! – возмущался он, сворачивая на нужную нам улицу. Он остановился на подъездной дорожке, рассчитанной на две машины. Правда, сейчас там стояла только одна. Я вспомнила, что цвет кирпича, которым выложен фасад дома, называется “шампань”.

– Ну все, – сказал папа, затормозив. – Выметайся.

Он всегда так говорил, когда хотел быть милым, не используя приятных слов. Я вдруг почувствовала себя счастливой. Даже подумала было наклониться и поцеловать его на прощанье, но вовремя одумалась. Это бы все испортило.

– Спасибо, что подвез, – поблагодарила я.

– Позвони, когда соберешься домой, – велел он.

– Ладно, – сказала я, вытаскивая шоколад и вино.

– Не позже десяти, – напомнил он.

– Ладно, – повторила я и вылезла из машины. В этот момент дверь дома открылась, и вышел Томас.

– Привет, – поздоровался он, тоже принарядившийся по случаю в штаны-хаки и серую водолазку.

– Привет, – ответила я.

– Это твой папа? – спросил он, взглянув поверх моего плеча.

Я обернулась и увидела, что папа еще не уехал. Я ему помахала, но он не отреагировал. Он смотрел не на меня, а на Томаса.

– Может, он зайдет? – поинтересовался Томас.

– Нет, не стоит.

Через секунду папа завел машину и тронулся. Я помахала ему еще раз, но он снова меня проигнорировал.

– Хорошо выглядишь, – заметил Томас, когда я повернулась к нему.

– Спасибо.

– У тебя кровь на ноге.

Я взглянула вниз, чтобы убедиться, так ли это. Он был прав. На правой лодыжке виднелся небольшой порез, прямо над туфлей.

– Пошли, я дам тебе пластырь.

Я прошла за ним в дом и подождала в гостиной, пока он ходил за пластырем. В комнате у них стояли длинный бежевый диван с высокими сиденьями, прямо как в самолете, и наряженная елка. Мне понравилось, что они поставили ее около лестницы. Удобно, наверное, было наряжать самые верхние веточки.

Томас вернулся и присел на пол, заматывая мне ногу куском марли и приклеивая пластырь.

– Как это ты так порезалась? – спросил он.

– Я брилась, – ответила я, – и очень спешила.

– В следующий раз брейся помедленнее, – посоветовал он, вставая с пола.

Потом мы пошли на кухню знакомиться с его мамой. Она нас сначала не заметила из-за включенного блендера, но потом, когда Томас заорал во всю глотку “Мам!”, обернулась.

Высокая и симпатичная, она носила такую же прическу, как Томас – короткое афро. Мне ужасно понравилось, что в левом ухе у нее два золотых гвоздика.

– Это Джасира, – представил меня Томас, и миссис Брэдли подошла пожать мне руку.

– Рада с тобой познакомиться, – сказала она. – Добро пожаловать в наш дом.

– Спасибо, – поблагодарила ее я и достала вино и конфеты. – А это вам.

– Как это мило с твоей стороны, – восхитилась она, принимая подарки.

– Это папа выбирал, – созналась я.

– Правда? – удивилась она и засмеялась. – Он же, кажется, сначала не хотел тебя отпускать?

Я кивнула.

– Он считает, что мне нужно дружить с девочками.

– А ты не дружишь? – спросила она.

– Не-а.

– Хм…

– Девочки у нас в школе – все, как одна, дуры, – пояснил Томас.

Потом повернулся ко мне и спросил, не хочу ли я посмотреть его комнату. Я взглянула на миссис Брэдли, думая, что она сейчас скажет “нет”, но она промолчала. Вместо этого она сказала:

– Томас, раз уж вы идете наверх, загляни к отцу, пусть спустится и откроет вино.

Мистер Брэдли сидел в кабинете за компьютером.

– Пап, – позвал его Томас. – Это Джасира.

– Джасира! – воскликнул мистер Брэдли, вставая, чтобы пожать мне руку. – Рад с тобой познакомиться.

На нем были такие же штаны-хаки, как на Томасе, правда, он отличался упитанностью, так что ремень у него скрывался под животом.

– Я слышал, твой папа работает в НАСА, – сказал он.

Я кивнула.

– Как интересно! – продолжил он. – Хотел бы я с ним побеседовать. Я что-то вроде астронома-любителя.

– Я ему скажу.

– Джасира, пойдем, – позвал меня Томас. – Моя комната вон там.

– Томас, дверь не закрывай! – крикнул мистер Брэдли нам вслед.

– Ладно, – ответил Томас.

Кровать у Томаса была двуспальная, а не узкая, как у меня, с голубым лоскутным одеялом. Над столом висели наградные ленточки за успехи в плавании, а в углу стоял маленький телевизор. Стены покрывали постеры с разными группами, но я ни одну из них не знала. Мои родители слушали в основном классическую музыку.

– Может, присядешь? – предложил Томас.

– Конечно, – согласилась я, устраиваясь на краю кровати.

– Смотри! – сказал он и схватил с пола гитару. Пристроив ее на плече, он начал играть. Правда, расслышать я почти ничего не смогла, потому что он играл без усилителя. Закончив, он поинтересовался, узнала ли я песню, и я призналась, что нет.

– Это же “Эй, Джо!” Джимми Хендрикса.

– А-а, – протянула я.

Потом он спросил, не хочу ли я попробовать поиграть, и я согласилась. Привстав с кровати, я позволила Томасу надеть на себя гитарный ремень. Меня немного смутило, что ремень передавил мне левую грудь, но Томас не обратил на это никакого внимания.

– Пальцы поставь вот так, – начал он расставлять за меня пальцы по струнам. Наконец, закончив, велел мне провести рукой по струнам.

– Узнаешь? – спросил он, и я помотала головой. – Это же Нил Янг!

– Сейчас, погоди, – сказал он, взял гитару в руки и сыграл ту же мелодию. – А так?

Я закивала, делая вид, будто узнаю песню.

Потом Томас доиграл, снял гитару, и мы сели на краешек кровати. Через минуту он откинулся назад, на спину, правда, ноги у него все равно касались пола. Я не знала, надо мне сидеть или можно лечь, как он. Наконец я тоже откинулась назад.

– А ты все бреешь? – спросил Томас.

– В смысле?

– Ну, ты лобковые волосы тоже сбриваешь?

– Да.

– Все? – уточнил он.

– Нет, только по бокам.

– Мне нравится, когда у девушек там все выбрито, – признался он.

Я промолчала.

– Может, тоже как-нибудь попробуешь так сделать.

– Может быть.

Мы повалялись еще пару минут, а потом миссис Брэдли позвала нас ужинать. В столовой она подала нам хумус, баба-гануш, кебаб из барашка, салат, питу, рис и табулех. Я сказала, что все очень вкусно, и не соврала, хотя обычно такую еду не ела. За столом мистер Брэдли задавал мне всякие вопросы про мою семью из Ливана, и меня очень нервировало, что ответить я ему не могу. Я не знала, когда умер мой дедушка или чем он занимался при жизни, даже имени своего дяди не могла назвать. Я пыталась перевести разговор на свою маму-ирландку, но эта страна мистера Брэдли не интересовала.

На десерт мы ели сливочное мороженое, которое сами украсили вишенками, орехами, ломтиками бананов, сиропом, конфетками “M&M’s”, взбитыми сливками и карамельной крошкой. Когда мы приступили к мороженому, миссис Брэдли поинтересовалась, кем работает моя мама, и я ответила, что учительницей. Она кивнула.

– И ты предпочитаешь жить с папой?

– Нет, – ответила я. – Я хотела бы жить с мамой.

– О, – промолвила миссис Брэдли, и я заметила, как она через весь стол посмотрела на мистера Брэдли.

После десерта мы с Томасом пошли в гостиную слушать музыку, а его родители остались на кухне убираться. Я думала, что они присоединятся к нам, но они так и не пришли. Только мистер Брэдли просунул голову в дверь и сказал, что они пойдут наверх и чтобы мы убавили музыку.

Мы слушали Джимми Хендрикса, и Томас, стоя у камина, играл на воображаемой гитаре. Каждый раз, когда звучало соло, он делал такое лицо, будто ему больно. Потом он пришел, сел ко мне на диван и начал шлепать по бедрам, будто играл на барабанах. Когда в музыке вступали тарелки, он шлепал по моему бедру.

Началась медленная песня, Томас повернулся и начал гладить мою грудь сквозь рубашку. Затем просунул руку под нее и дотронулся до бюстгальтера. Он откуда-то знал, что надо ласкать соски, и я кончила. Я начала плакать, и он разволновался.

– Тебе было больно? – спросил он. – Я не хотел…

– Нет, – ответила я.

– А что случилось?

– Ничего, – сказала я и скрестила перед собой руки.

Томас поднялся и вышел, а когда вернулся, в его руках был платок.

– Держи.

Я взяла платок и утерла слезы.

– Я точно тебе не сделал больно?

– Точно.

– Тогда почему ты плачешь?

– У меня был оргазм, – призналась я.

– Правда?

Я кивнула.

– Впервые?

– Нет.

– О-о, – разочарованно протянул он. – А когда раньше?

– Ну, сама с собой, – объяснила я.

– О-о, – повторил он.

– Но я больше не хочу.

– Почему?

– Просто не хочу, и все.

– Тебе не нравится?

– Нет.

– Я думал, всем нравится, – удивился Томас.

– А мне нет.

– Это плохо, – заключил он.

Я пожала плечами.

– А мне нравится.

Я промолчала.

– Я бы не против сейчас испытать оргазм, – продолжил он.

– Ну, можешь кончить, если хочешь, – сказала я.

– А ты будешь смотреть?

– Не знаю.

– Тебе не надо ничего делать, – сказал он. – Просто посиди со мной.

– А как же твои родители? – удивилась я.

– Они не спустятся.

– Почему ты так уверен?

– Они не любят Джимми Хендрикса.

Я задумалась на секунду.

– Просто посмотри, – сказал он, расстегивая штаны и высвобождая член.

Он обхватил его пальцами и начал двигать туда-сюда рукой.

– Я сейчас кончу, – скоро сообщил он и взял меня за руку, чтобы кончить в нее.

Он так тяжело дышал, что я подождала минутку, прежде чем спросить, что мне теперь делать.

– Иди вымой руку, если хочешь, – сказал он.

Я поднялась и пошла в ванную, стараясь ничего не расплескать. Прежде чем пустить воду, я понюхала сперму, а потом и попробовала ее кончиком языка. Из “Плейбоя” я знала, что мужчинам нравится, когда девушки пьют их сперму. Я думала, что она по вкусу будет похожа на мочу или клей, но оказалось, что это не так. Просто густая жидкость.

Вымыв руки, я заглянула в шкаф под раковиной и нашла там коробку тампонов. Мне некуда было их спрятать, так что я просто взяла их и вышла из ванной.

– Можно, я возьму? – спросила я Томаса. Он все еще сидел на диване, но уже с застегнутыми штанами.

– Конечно, – пожал он плечами.

– А ты не принесешь их мне в школу в понедельник?

– А почему ты не хочешь забрать их прямо сегодня? – спросил он.

– Да понимаешь, – протянула я, – папа не разрешает мне ими пользоваться.

– Почему?

– Не знаю.

– Это потому, что ты девственница?

Я взглянула на Томаса.

– Ты что, не девственница?

– Я не знаю, – призналась я.

– Как это, ты не знаешь? – удивился он.

Я промолчала.

– Я могу определить, так это или нет, – предложил Томас.

– Нет, я не хочу.

– Ладно, – согласился он, – это не обязательно.

– Не говори своей маме про тампоны, – попросила я.

– Да ей на это наплевать.

– Все равно не говори ей, – повторила я, и он согласился.

Когда наступило девять, я еще не звонила папе, так что он позвонил сам и заявил маме Томаса, что он уже едет, так что я должна быть готова. Миссис Брэдли дала мне пакет с разными вкусностями с ужина и сказала:

– Передай папе: я надеюсь, что ему понравится, хоть это, конечно, не сравнится с тем, как готовят у него на родине.

Потом она обняла меня на прощанье, хоть мы и только познакомились.

Пока мы, стоя на крыльце, ждали папу, Томас стал меня целовать. Он приоткрыл губы и схватил ими мою губу. Пока мы целовались, он снова начал сжимать мою грудь и ласкать сосок. Я пыталась оттолкнуть его руку, но он ее крепко прижал. И впервые за весь вечер он мне действительно понравился.

Через несколько минут к дому подъехал папа.

– До понедельника, – попрощался Томас, наклоняясь и снова целуя меня, на этот раз в щеку.

– До встречи, – ответила я, забираясь в машину.

– Это тебе миссис Брэдли просила передать, – сказала я, показывая папе пакет.

Он кивнул и начал выезжать на дорогу. Мы отъехали, и я помахала Томасу, а он замахал мне в ответ. Когда их дом скрылся из виду, папа заговорил:

– Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

– Хорошо, – ответила я.

– Тебе больше нельзя встречаться с этим мальчиком.

– С Томасом? – уточнила я.

Он кивнул.

– Когда ты рассказывала мне про ужин, то не дала мне всей информации, и я не смог принять правильное решение.

Я не знала, как на это реагировать.

– Ты понимаешь, о какой информации я говорю? – спросил папа.

– Кажется, да, – сказала я, хотя, на мой взгляд, он нес полную бессмыслицу.

– Хорошо, – произнес папа, – потому что, если ты и дальше будешь ходить к нему в гости, тебя никто не будет уважать. Уж поверь мне.

По машине начал распространяться запах еды из пакета миссис Брэдли, и я глубоко вдохнула его.

– Ты меня слушаешь? – спросил папа.

– Да.

– Тогда так и скажи, – потребовал он.

– Я тебя слушаю.

– Вот и правильно.

Когда мы вернулись домой, папа сказал мне пока не идти спать, потому что со мной хотела поговорить мама. Набрав номер, он передал трубку мне.

– Джасира? – услышала я мамин голос.

– Да.

– Твой папа рассказал мне про твоего друга, Томаса. Ты должна слушаться папу и вести себя с ним так, как он говорит. Понимаешь?

– Нет, – призналась я.

– Чего ты не понимаешь?

– Мне нравится Томас, – сказала я.

– Это хорошо, – ответила мама, – я за тебя рада. Но домой к нему больше не ходи, потому что в будущем у тебя будут с этим неприятности.

– Что она говорит? – поинтересовался папа.

– Что у меня будут проблемы, если я буду ходить к Томасу, – ответила я.

– Все верно, – кивнул он.

– Скажи ему, пусть заткнется, – потребовала мама. – Передай, что сейчас я с тобой разговариваю.

– Ну хорошо, хорошо, – согласилась я. – Я тебя слушаю.

Она секунду помолчала, и я поняла, что она злится из-за того, что я не повторила папе ее слова насчет того, чтобы он заткнулся. А я злилась на нее, потому что, если бы я так сделала, папа бы мне врезал.

– Твой отец даже не черный, а меня все равно обзывали всякими словами, – наконец заговорила она.

– Какими, например?

– Например, подстилкой черномазого.

Я не очень поняла связи, тем более что в школе меня уже обзывали песчаной ниггершей. Наверное, это делало Томаса любовником черномазой. Хотя я не была уверена, что мы с ним вообще друг друга любим.

– Ты что, хочешь, чтобы тебя так называли? – спросила меня мама.

– Не знаю.

– Поверь мне, ты этого не хочешь.

– А что мне сказать Томасу? – поинтересовалась я.

– О чем? – не поняла мама.

– О хождении к нему в гости.

– А он что, еще раз тебя пригласил?

– Нет.

– Ну, может, и не пригласит вовсе. Тогда и беспокоиться не о чем.

– Он пригласит, – сказала я.

– Да неужели? – засмеялась мама. – Какие мы самоуверенные, это что-то!

Я промолчала.

– Если он опять позовет тебя в гости, скажи, что ты не можешь прийти. Скажи, твои родители думают, что ты еще маленькая, чтобы ходить к мальчикам в гости.

– Но он же поймет, что я вру, – возразила я.

– Ну, – протянула мама, – раньше надо было думать. В следующий раз будь добра заранее сообщать нам все подробности. Пусть это послужит тебе уроком.

– Ну, она все? – спросил у меня папа.

– Папа спрашивает: ты все? – повторила я.

– Вот как, значит! От него ты сообщения передаешь, а от меня нет? – возмутилась мама.

– Даю папу, – сказала я и протянула ему трубку. Они сразу начали ругаться и орать, что невежливо перебивать людей.

Я поднялась в ванную и села на приступку душевой кабины. Посмотрела вниз на лодыжку, увидела пластырь, который наклеил мне Томас, и поняла, что сегодняшний вечер прошел у меня не так уж плохо. Еще я поняла, что мои родители несли полный бред. Дружба с Томасом нисколько мне не повредила, даже наоборот – помогла. И даже если когда-нибудь в будущем у меня из-за этого возникнут неприятности, мне глубоко наплевать. Я все равно ни за что не повторю ему фигню, которую трындели мои родители. Ни за что на свете.

В понедельник за обедом Томас протянул мне пакет с тампонами.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Да не за что.

– Томас? – произнесла я.

– Чего?

– А у твоей мамы нет бритв?

– Зачем тебе?

– Ну, мне бритва тоже нужна, – призналась я.

– А папа тебе купить не может?

Я покачала головой.

– Но ты же тогда брилась.

– Это был особенный случай.

Он глотнул молока.

– Ладно, притащу тебе бритву, – сказал он, допив.

– Спасибо, – повторила я.

– А много ты собираешься сбрить?

– Еще не знаю.

– Обязательно сбрей все, – посоветовал он.

– Ладно, я подумаю.

Когда Томас отнес мой поднос, мы вместе пошли к его шкафчику, а потом к моему. По пути туда и обратно мы держались за руки, и я заметила, что многие вокруг на нас пялились. В школе уже было несколько парочек, которые ходили держась за руки, но на них никто не обращал внимания, потому что они были белые.

Когда я пришла домой, заняться мне кроме домашнего задания и телевизора было нечем. Делая уроки по литературе, я услышала, как Мелина и Зак играют во дворе в бадминтон. Я встала, обулась и вышла на улицу, прошла через дорожку и встала в месте, где наш асфальт переходил в газон Вуозо. Скоро меня заметила Мелина.

– Джасира! – закричала она. – Иди к нам!

Зак стоял ко мне спиной.

– Ни за что! – завопил он, обернувшись. – Мне с ней нельзя играть!

Но Мелина уже бросила ракетку и шла ко мне.

– Привет, незнакомка, – сказала она и взъерошила мне волосы.

– Мелина! – орал Зак, не сходя со своего места. – Вернись, нам надо доиграть!

Она не обращала на него внимания.

– Ну, что новенького? – поинтересовалась она.

– Да ничего, – пожала я плечами.

– Как в школе?

– Нормально, – ответила я. – У меня появился парень.

– Правда? – улыбнулась она. – Вот здорово.

– Спасибо.

– Мелина! – не унимался Зак.

Наконец она обернулась к нему и сказала:

– Зак, я разговариваю с Джасирой, так что будь добр, замолкни на секунду. Понял?

Зак ничего не ответил, так что она повернулась ко мне и закатила глаза.

– Миссис Вуозо меня уволила, – сообщила я.

– Я знаю, – кивнула Мелина. – Она ко мне приходила.

– Ты отняла у меня работу.

– Ничего подобного.

– Нет, отняла.

– Ты что, шутишь? – сказала она, понижая голос. – Я не хочу нянькаться с этим мальчишкой. Просто оказываю услугу его матери, пока она не найдет настоящую няню.

– А почему ты ей помогаешь?

– Не знаю. Мне ее жалко. Она боится оставлять Зака совсем одного.

Я хотела было сказать, что я целыми днями сижу дома одна и никого это не пугает, но не стала.

– Я иду домой! – завопил Зак, показывая на меня ракеткой. – Мне нельзя находиться рядом с ней!

– Ну и отлично! – закричала в ответ Мелина. – Проваливай!

– Ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне! – возмутился он.

– Да брось, что ты как маленький, – отмахнулась она.

Зак прошествовал через весь двор и открыл стеклянную дверь. Постарался хлопнуть ею как можно громче, но у него не очень-то получилось.

– Мне тоже пора домой, – сообщила я.

– Зачем?

– Уроки делать.

Она вздохнула.

– Ты все еще злишься на меня из-за тампонов?

– Нет, – соврала я.

– Потому что, если бы ты разозлилась, я бы тебя поняла.

– Мне Томас тампоны принес, – сказала я.

– А кто это, Томас?

– Мой парень.

– О, – промолвила она.

– Он мне сегодня в школу целую пачку притащил.

– Ну, – заключила она, – он, похоже, клевый парень.

– Точно, – согласилась я.

Я подумала было рассказать ей все, но не стала. Слишком злилась. Я не понимала, почему сама она отказалась дать мне тампоны, а когда это сделал кто-то другой, сказала про него, что он клевый. Бессмыслица какая-то.

Мы попрощались, и я вернулась домой делать уроки. Папа, придя с работы, первым делом поинтересовался, сообщила ли я Томасу, что больше не буду с ним встречаться, и я соврала, что да.

– Ну вот и хорошо, – сказал папа. – Так-то оно лучше.

После ужина мы убирались в его кабинете, готовясь к приезду мамы. Как только папа убрал со стола свои бумаги, у него испортилось настроение. Он заявил, что не понимает, почему маме обязательно жить у нас. У нее ведь прекрасная работа, говорил папа, она спокойно может позволить себе снять номер в отеле. Наконец он решил позвонить и высказать ей все это, и они начали ругаться. Я услышала, как он сказал маме: “И не думай, что тебе удастся пробраться ко мне в постель”. Не знаю, что она ему ответила, но, что бы это ни было, он тут же бросил трубку.

На следующий день в столовой Томас передал мне упаковку одноразовых станков.

– Спасибо, – обрадовалась я.

– Ты будешь сегодня бриться? – спросил он.

– Нет, я же только в субботу брилась.

– Ну, я имею в виду… Ну, ты же понимаешь.

– А, – вспомнила я. – Понимаю.

– Я бы мог сам тебя побрить, – предложил Томас.

Я посмотрела на него.

– Я осторожно, обещаю.

Я отказалась, но, пока сидела на уроке французского, его слова никак не шли у меня из головы. Я вспоминала, как Барри брил меня у нас дома в Сиракьюсе, и между ног у меня становилось приятно и хорошо. Сначала я пыталась не обращать внимания на это ощущение, но оно было таким сильным, что мне пришлось начать сжимать ноги.

После урока я пошла к своему шкафчику. Ко мне подошел Томас и поинтересовался, что это такое я делала под партой.

– Ты это о чем? – прикинулась я дурочкой.

– Ты там сжимала ноги.

– Неправда.

– Ты что, хотела писать или еще чего?

– Нет.

– Я читал, что некоторые девушки от этого кончают, – сообщил он.

– От чего?

– От того, что сильно сжимают ноги.

Я промолчала.

– Ты этим там занималась?

Мы подошли к моему шкафчику, и я начала набирать шифр.

– Джасира, – позвал Томас, облокачиваясь на соседний шкафчик.

Что?

– Позволь мне побрить тебя.

– Нет, – ответила я, но это прозвучало неубедительно, так что, когда после школы я поднялась в автобус, Томас уже сидел там и стерег для меня местечко.

На улице возле дома Зак и Мелина играли в футбол.

– Эй! – окликнула нас Мелина, как только мы вышли из автобуса. Она подтолкнула мяч к Заку и подошла к нам с Томасом поздороваться. Я представила их друг другу, и они обменялись рукопожатиями, а Мелина обернулась ко мне и изобразила на лице восхищение.

– Это ваш сын? – спросил у нее Томас, кивая в сторону Зака. Тот с момента нашего появления не сдвинулся с места. Просто стоял посреди улицы, поставив ногу на мяч.

– Упаси боже, – ужаснулась Мелина.

– Это Зак, – объяснила я. – Наш сосед.

– Эй, Зак! – позвал его Томас, но тот никак не отреагировал.

– Ну, ребята, куда направляетесь? – спросила Мелина.

– Никуда, – ответила я.

– Просто слоняемся, – добавил Томас.

– Хотите поиграть с нами в футбол?

– Мне нельзя с ними играть! – тут же закричал Зак.

– Что это с ним? – удивленно взглянул на него Томас.

– Не обращай внимания, – посоветовала я.

– Да я просто пытался быть вежливым.

– Он придурок, – объяснила я. – Забей.

Но Томас, кажется, меня не слушал.

– Какой же мальчишка откажется поиграть в футбол? – удивлялся он.

– Странный мальчишка, – ответила Мелина.

Томас взглянул на нее.

– Да, но с вами-то он только что играл.

– Ко мне он привык, – сказала Мелина. – Если бы он тебя узнал получше, то и с тобой бы согласился поиграть.

Томас промолчал. Как и я. Я-то знала, что даже если бы Зак с Томасом познакомились поближе, он бы не стал гонять с ним мяч.

– Вот ведь жарища, – посетовала Мелина, обмахивая себя руками. – Вам не жарко?

– Да не очень, – сказала я.

– Наверное, это мне так кажется, – произнесла она, прикладывая руку к животу.

Меня ужасно бесило, что она всегда находит способ перевести разговор на своего ребенка.

– Мальчик, девочка? – поинтересовался Томас.

– Девочка, – ответила Мелина. – Дорри.

– Дорри? – удивился он.

Она кивнула.

– Что это за имя такое?

– Ну, это в честь моей бабушки.

– А-а…

– А еще так зовут ведьму, – добавила я.

– Да, – согласилась Мелина. – Верно.

– Какую ведьму? – не понял Томас.

– Ведьма Дорри, – пояснила я. – Героиня книжной серии.

– Ну, она ведь добрая ведьма? – уточнила Мелина.

– Не знаю, – соврала я.

– Наверняка добрая, – решила Мелина.

– Нам пора, – заявила я, взяв Томаса за руку и направившись в сторону дома.

Зайдя внутрь, я попросила его разуться.

– Интересно, как она умудряется заниматься спортом, она ведь беременная, – задумался он, развязывая шнурки.

– Да она же не серьезно играет, – ответила я. – Просто стоит и пинает мячик.

– А когда ей рожать?

Я пожала плечами. Не желала я думать о ребенке Мелины.

Потом Томас попросил принести ему чего-нибудь попить, и я достала из холодильника коку.

– Ты только ненадолго, ладно? – сказала я, вернувшись из кухни.

– Почему?

– Потому что я не спросила разрешения у папы.

– Ну и что? – удивился он. – Мы же друзья.

– Это не имеет значения. Все равно я должна спрашивать у него разрешение.

Томас допил коку и попросил меня показать ему дом. Сначала я не собиралась вести его в папину комнату.

– А что там? – поинтересовался он, и я чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы Томас туда заглянул. Я думала ее сразу же закрыть, но он захотел зайти внутрь.

– Лучше не надо, – сказала я.

– Почему?

– Потому что, – ответила я, тщетно пытаясь выдумать причину.

– Всего на секундочку, – попросил Томас и вошел в комнату.

Там не на что было смотреть. Мой папа – чистюля. Всегда застилает постель по утрам, аккуратно складывает одежду, а обувь расставляет аккуратными рядами вдоль стены. Для каждой пары у него своя распорка из кедра, и по всей комнате пахнет этим деревом.

В ванной Томас подвигал туда-сюда створку душевой, потом приоткрыл дверь туалета. Мне стало интересно, заметит ли он, что там пахнет мочой, но он промолчал. Проглядев папины костюмы в гардеробной, он изучил шкафчик под раковиной и достал оттуда крем для бритья.

– Вот, – обрадовался он. – То, что нам нужно.

Наконец мы пошли в мою часть дома. Я показала Томасу свою ванную и кабинет, где будет жить мама на Рождество, а потом проводила его в комнату.

– Ну и ну! – поразился он.

Я пожала плечами. У меня и правда на стенах не висело ни постеров, ни картин. Из всей мебели в комнате стояли только кровать на металлическом каркасе, большое деревянное кресло с подушками, шкаф и тумбочка.

– Покажи, что у тебя в шкафу, – попросил Томас, и я открыла дверцы. – Маловато у тебя тряпок…