Текст книги "Частная Академия. Осколки (СИ)"
Автор книги: Алина Ланская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Глава 62
Следующие три дня окунаюсь в реальную жизнь. Дел в огороде в апреле столько, что некогда спину разогнуть. К компьютеру вообще не подхожу, телефон отключила. Зачем? Все, кто мне нужен и кому нужна я – здесь со мной.
Родители в душу не лезут. Даже удивительно. Я вообще-то ждала как минимум суровую отповедь от папы из-за Артема. Потому что он предупреждал и вообще был против. И совсем не так меня воспитывал. Я даже домашний арест не исключала, но он молчит. Хотя нет, один раз, сразу после ужина, когда мы с мелкими мыли посуду, папа сидел за столом и ждал, когда мы закончим. Потом сесть рядом попросил. Смотрел на меня своим тяжелым взглядом, в котором не знаю даже чего больше было – то ли боли за меня, то ли чувства вины.
Может, и хотел чего сказать, да так и не решился. А потом мама пришла и спать всех погнала.
Сегодня собираюсь заглянуть в школу. Не хочу туда идти, но надо. Если бы не наша директриса ничего не было бы. Она, конечно, не узнает ничего что ей не нужно знать, но поблагодарить за такой жизненный и образовательный опыт, конечно же, надо. Однако, когда узнаю, что ее вызвали в Читу на какое-то важное совещание директоров школ, выдыхаю с облегчением.
На самом деле я не готова. Притворство вообще не мое, а заставить всех вокруг считать, что я счастлива и довольна жизнью, точно не сумею.
Артем снится каждую ночь. И как бы я ни упахивалась в течение дня, не откладывала поход в кровать в надежде, что если засну, то спать буду крепко, Баев меня не оставляет.
Во сне он всегда со мной. Мы вместе. Всегда. То гуляем по незнакомому парку и едим мороженное, то я сижу на полу рядом с его белым роялем и слушаю музыку.
А вчера ночью занимались с ним любовью.
Самое страшное в моей жизни – это первый час после пробуждения. Я лежу неподвижно в кровати и смотрю в потолок, надеясь, что вот это как раз и есть сон. Что вот-вот проснусь рядом с Артемом, я расскажу ему, что мне приснилась его женитьба на Юстине, он обнимет меня и скажет, что это всего лишь кошмар.
Ненавижу себя за слабость и трусость. Знаю, что нужно залезть в сеть и найти их фотки со свадьбы. Увидеть их вместе. Тогда, может и сны прекратятся?
Потому что если бы он не женился, он бы был уже здесь. Если на самом деле меня любит.
– Мирка, зайди в дом, – зовет мама. Сегодня она выходная, так что успеваем с ней на пару перекопать все грядки в парниках под рассаду. – Дело есть.
– Какое? – жду, что помочь где надо, но мама меня удивляет.
– Может, съездишь на недельку к тете Тане в Нерчинск, а лучше на две? Ну или даже больше, если получится. Она звонила сегодня, спрашивала про тебя. Соскучилась.
С двоюродной сестрой мамы мы общались пару раз в год, да по праздникам. Последний раз я к ней ездила в гости лет в семь-восемь.
– Мам? Случилось чего? Я вообще-то тут нужнее.
Она отводит взгляд и говорит как-то неестественно бодро.
– Просто съезди отдохни у тетки, тут мы сами справимся. А тебе… это… доклады какие-то еще сдать надо. Сама же говорила!
Задания по механике и матану, которые мне велели сделать и сдать до конца мая сейчас кажутся чем-то инопланетным. Понимаю, что мне ничего уже Академия не сделает, но все равно киваю маме: да, нужно сделать.
– Ну вот и отлично! Съезди. Новое место и квартира у нее огромная, трехкомнатная. И живет одна, но соседи есть, хорошие. Молодежь там…
Мама так настойчиво пытается меня вытурить из родного дома, что на следующее утро я сдаюсь, хотя и не очень понимаю этой ее заботы. Ну что мне делать в незнакомом месте с малознакомой теткой? Какая смена обстановки? Тут дел невпроворот.
Однако послушно собираю вещи, беру с собой ноут и лишь в автобусе, понимаю, что оставила мобильный дома.
Теть Таня встречает на вокзале, узнаем друг друга сразу. Тут же звоним маме чтобы не волновалась.
– Говорю сразу, Мира, ты на отдыхе. Делать ничего не надо. Отсыпайся до обеда, гуляй, у нас рядом парк с аттракционами, ну, может, ужин приготовь как я с работы вернусь…
Я скептически ухмыляюсь на такой расклад, но то ли магическое было что-то в теткиной квартире, то ли воздух особый, но за две недели я не просыпалась раньше одиннадцати утра. Неспешно завтракала, прибиралась в квартире, потом шла гулять в парк, когда возвращалась, вместо обеда ложилась спать и снова спала. Я даже представить не могла какой во мне скопился недосып. Ну и по вечерам, до прихода тетки урывала час для матана и механики. Интернета в доме нет, только мобильный. А телефон мне тетка отдала свой старый. Кнопочную Нокию с новым номером.
Артем снился только в первую ночь. Потом исчез. Нет, не насовсем, он забрался куда-то глубоко внутрь меня и живет там.
– Может, еще на недельку, а? – спрашивает тетка, когда в мы с ней ужинаем в последний вечер. – Ну нет, так нет. Подумай. Я все лето здесь, приезжай, как захочешь.
Домой приезжаю к полудню, когда папа на работе, а мама в огороде с малышней. Сразу чувствую угрызения совести, что целую неделю ничего не делала. Тут же нагружаю себя домашними делами, до обеда кручусь как белка в колесе, зато потом удается выкроить полчаса.
Задания я все выполнила. Хотя и понимаю, что это глупо, включаю интернет на своем ноуте и захожу в личный кабинет академии на сайте.
Лучше бы я этого не делала! Воспоминания понеслись острыми стрелами в грудь. Чуть ли не закрытыми глазами отправляю задания, а потом спешно закрываю ноут.
Ну и сколько я буду бегать от правды? Надо это увидеть своими глазами. Мне надо умереть и перестать чего-то ждать. Наверняка в сети есть их свадебные фотки.
Снова открываю ноут и вбиваю в поисковике «Артем Баев» «свадьба» и нажимаю поиск.
Сердце делает сальто в груди, когда вижу верхний заголовок. Нет. Он не про свадьбу года.
«Крах империи сенатора. Бывший сенатор Арсений Баев после инфаркта покинул Россию вместе со своей семьей».
Жадно бегу взглядом по прыгающим строчкам. Оказывается, сенатор был на грани смерти и три дня врачи боролись за его жизнь. А потом он сам попросил сложить с него полномочия сенатора, его бизнес-активы по информации издания уже перешли в руки новых хозяев, а в любимом детище Баева – Академии точных и естественных наук вот-вот сменится ректор. Состав попечительского совета уже новый. По данных из окружения сенатора, ни он, ни его сын и внук не планируют возвращаться в страну.
И ни слова о свадьбе.
Господи, какая же я трусиха! Глупая! Неужели и правда уехал?!
Лихорадочно ищу свой мобильный, который за две недели разрядился под ноль, включаю в розетку и нетерпеливым стоном смотрю, как медленно ползет индикатор зарядки.
– Мир, – в комнату заглядывает мама. – Отец вернулся с работы. Поговорить с тобой хочет. Об этом твоем… Артеме.
Глава 63
В душе все полыхает. Я даже хватаюсь за косяк двери на несколько секунд – голова вдруг закружилась. Мысли мечутся в голове как безумные.
Артем? Он был здесь? Но когда? Почему мне не позвонили, не сказали? А теперь уехал?
Как будто и не было этих недель из слез и снов. Я словно только что услышала его «свадьбы не будет». А что теперь? Господи, зачем я отключила телефон?!
Только вбежав в зал, понимаю, что мобильный остался заряжаться в моей комнате.
Папа сидит за столом, скрестив руки за на груди, от его мрачного и решительного вида мое сердце замирает в страхе.
– Сядь, Мирослава!
Ноги едва держат от напряжения, я с облегчением почти падаю на стул.
– Я тебе сразу скажу – никогда не потерплю этого парня в своем доме. Никогда!
– Пап…
– Молчи, – от его тяжелого взгляда хочется провалиться сквозь землю. Но только после того, как он расскажет про Артема. Зачем я только послушалась маму и уехала!
– То, что он пока не женился, не значит, что он тебя больше не обманет! И не значит, что на тебе женится. Да и не нужен мне такой зять!
Я словно стою под горой и на меня один за другим с грохотом падают огромные валуны. Папа вообще не понимает, какую боль мне причиняет каждым своим словом. Он видит только себя!
– Семен, – мама рядом и в отличие от меня способна папе противостоять. – Ты не об этом хотел сказать. А о том, что мальчик искал Мирку.
– Как искал? – вскакиваю я чуть не плача. – Когда? Он был здесь?
– Не был! – как тесаком отрезает папа. – Испугался ехать.
– Артем? – несмотря на всю боль внутри, я не могу поверить папе. – Чтобы Артем испугался приехать?
– Папа ему угрожал, Мира, – мама недовольно поджимает губы и, поймав яростный взгляд папы.
– Что значит, угрожал?! По-мужски поговорил с ним, вот и все! Любил бы, приехал!
Я уже ничего не слышу – в ушах стоит тяжёлый гул. Папа, что ты наделал?
– Да кто сюда поедет, если ты обещал пристрелить его? Ты о дочери подумал вообще?!
– Продали мы ее за эти два миллиона! Сами виноваты! Я все им верну!
Стоят и орут друг на друга будто меня нет рядом. Или вообще будто я и не человек совсем, а их собственность. Что хотят со мной, то и творят.
– Ты куда? – восклицают разом, когда я встаю со стула и собираюсь уйти. – Стой!
Меня всю лихорадит, нос заложен из-за невыплаканных слез и огромный ком царапает горло.
Как они могли? Они вообще не понимают?
– Вы поэтому меня к тетке сослали, да? Как лучше хотели? А сейчас зачем все говорите?
– Не так все, Мирка, не так! – мама глядит на меня словно я больная лежу в кровати с температурой, а она не знает, как ее сбить. – Он позвонил моему начальнику. Кто знает, чего надо ему было… мало он тебе нервов потрепал? Да я бы сама его прибила!
– Что он хотел? – пропускаю мимо ушей выпад моей обычно миролюбивой мамы. – Когда он звонил папе?
Любит меня! Любит! И не откажется от меня. И я от него никогда не откажусь!
– На прошлой неделе, – признается мама. Нашел наши телефоны с отцом.
– Еще раз, Мира, – встревает папа, не любит он когда кто-то говорит, а ему молчать приходится. – Он наглый самовлюбленный мерзавец! Такого мне наговорил…
Мне реветь хочется от обиды и бессилия, но я смеюсь сквозь выступившие на глаза слезы.
– А что ты хотел, пап?! Это Баев! Я с ним должна была говорить! А не вы!
– Мирослава!
– Что?! Я люблю его, пап! Люблю! И если он захочет, я сама к нему уеду! Никто меня не остановит! Ясно?!
Срываюсь на крик, вижу удивленное даже растерянное лицо папы, и пока он меня не разорвал в клочья, убегаю в свою комнату.
Они с мамой продолжат ругаться, а я дрожащими руками включаю, наконец свой мобильный.
Господи, сколько же в нем сообщений! В глазах рябит!
Мне, оказывается, писали Юлька, Цырулев, из академии десяток сообщений. Но главное с незнакомого номера.
«Я не женился. Дед в реанимации. Позвони»
«Я люблю тебя. Прости»
«Дай знать, что с тобой все хорошо»
«Мира, где ты?»
«Я все равно найду тебя, и мы поговорим»
Вытираю слезы с экрана айфона и убираю телефон в карман домашнего халата. В коридоре наталкиваюсь на отца.
– Мира…
– Пап, не говори ничего, – смотрю в родные глаза, и понимаю, что запомню этот миг навсегда. – Я не буду больше делать так как хочешь ты, если сама этого не хочу. А я хочу с ним быть. Даже если если ты его так ненавидишь.
– Он тебе никто, а я – отец!
Отворачиваюсь и молча выхожу из дома, накинув на себя старую куртку. Сегодня по-весеннему тепло, но солнце не способно согреть мне душу.
Вытаскиваю мобильный, чтобы разблокировать номер Артема.
Почему не приехал, если собирался? Вот возьму и сама спрошу. Если ответит.
Успокоиться не могу, не представляю, что сейчас будет. И почему я ему не поверила сразу? Что он не женится на этой манерной козе Юстине. А вдруг он сам меня заблокировал? Уехал навсегда, как написали на сайте, и больше уже не вернется.
Чем больше мыслей в голове, тем сильнее паника. Руки трясутся, понимаю, что нельзя в таком состоянии ему звонить, но я больше не могу позволить себе потерять и минуту.
Сначала слышу тишину в телефоне, а потом раздается гудок и вместе с ним где-то рядом громко звучит рингтон. Очень знакомая мелодия.
Оборачиваюсь и крик замирает в горле.
Артем! Не отрываясь смотрит на меня, держа в руке свой телефон.
Не уехал.
Он! Такой, каким я его люблю и какой-то другой. Словно повзрослел лет на пять.
Если это сон, я никогда не проснусь!
– Привет! – говорит спокойно, словно мы только вчера расстались. – Пустишь?
***
– Прости, прости его, пожалуйста! – шепчу как заведенная, а Артем меня целует, не давая толком обработать рану. – Он никак не может смириться, понимаешь? Ты ведь не уедешь, да?
– Только с тобой. Я же люблю тебя. Иди-ка сюда! – усаживает меня к себе на колени, даже удается заклеить пластырем разбитую бровь. Никогда папе такого не прощу! – Я так полагаю, в доме мне отказано.
Громко вздыхаю и снова предлагаю Артему пойти в поликлинику, но он отказывается. Смотрит на меня, словно наглядеться не может.
– И я тебя! Люблю! Прости папу! Пожалуйста! Он… мама сейчас его приведет в чувство! Он мне говорил, что ты никогда не приедешь, а ты приехал.
– Хоть не пристрелил, – Баев ухмыляется.
Когда папа набросился на него с кулаками, я думала умру на месте. Но Артем не стал с ним драться, позволил себя ударить. А потом мама просто утащила папу силой в дом. И там теперь гробовая тишина. Но мне нет до нее никакого дела.
– Ты вернулся или не уезжал? Я читала, что с твоим дедушкой случилось. Мне так жаль.
– Не стоит, – Артем уже не улыбается, и взгляд такой жесткий. Взрослый. – Поверь, у него дела намного лучше, чем могли бы. И чем он заслуживает.
– Он больше не сенатор, да? Как… как вообще ты жил эти три недели! Я думала, ты с Юстиной…
– Как видишь, я с тобой. Все посыпалось, как карточный домик… Дед боялся все потерять, но сейчас счастлив, что остался жив и на свободе. Пришлось многое отдать за бесценок, Мира, – он внимательно всматривается в мое лицо. – Я больше не такой завидный жених, у меня почти ничего не осталось.
– Это что-то типа проверки на вшивость? – смеюсь я. – Мне нужно ужаснуться, разочароваться и убежать?
– Я серьезно, Мира. Продали все, включая наш пентхаус. Вещи твои и мои я велел перевезти в свою московскую квартиру.
– Тебе ничего не грозит? Точно? Юстина говорила, что у тебя нет выхода, что вы разорены! Как она?
– Понятия не имею, – лицо Артема становится каменным. – Она не сразу додумалась заблокировать свой мобильный, который по счастливой случайности оказался у меня. И только поэтому я сейчас живой и почти здоровый сижу рядом с тобой.
– Случайности? Ты говоришь загадками…
– Я порвал с отцом и дедом. И не хочу уезжать, точно не уеду без тебя. Теперь я один и начинать придется с самого начала.
С начала так с начала! Смотрю на него и смеюсь как безумная.
– Ты не один и я согласна! Поедем куда угодно! Но только не в академию, да?
– От нее остались одни осколки. Туда нам путь заказан. Но ты никому ничего не должна.
В голове вспыхивает догадка.
– Так это ты? Ты сам за меня заплатил? А я думала…
Артем обрывает мой возглас настойчивым глубоким поцелуем. Я отвечаю ему, отдавая всю себя.
Мы вместе. Мы любим. Мы свободны. Мы со всем справимся.
Рядом раздается возмущенное покашливание, но Артем продолжает меня целовать. И отпускает только когда я сама отодвигаюсь.
Над нами возвышается папа. Вид у него мрачный, будто умер кто-то, но хотя бы держит себя в руках.
– Ну что, пошли, что ли, поговорим? – выдавливает он из себя.
Артем смотрит на него совершенно спокойно, и я думаю о том, как быстро ему пришлось повзрослеть за эти недели, когда он остался один. И клянусь себе, что такого больше не будет, он никогда не останется один. Я всегда буду рядом.
Эпилог
Десять лет спустя
Бросаю последний взгляд на спящего сына. Сердце уже щемит от тоски, а я еще за порог не вышла. Никогда еще не оставляла его так надолго. И будь моя воля, вернулась бы сегодня же ночью.
– Не переживайте, Мирослава Семеновна, все будет хорошо. Доброго пути!
Няня Ярика с медицинским образованием и огромным опытом ухода за малышами. Она единственная, кто смог пройти отбор, а точнее ад, который устроил претенденткам отец Ярослава.
Наши чемоданы уже отнесены в машину, в которой я поеду одна, муж обещал встретить уже в аэропорту.
Уже в лифте внимательно рассматриваю себя в зеркало. Десять лет прошло. Ровно десять лет… Неужели я снова окажусь там?
Мне кивает уверенная в себе молодая женщина с идеальным макияжем и красивой прической. В ней мало что осталось от девчонки в старой куртке и с растрепанными волосами, которая со смесью страха и восторга впервые шагнула на территорию Академии точных и естественных наук.
Мобильный играет знакомую мелодию, едва я сажусь в машину.
– Привет, Аркаш, – отвечаю, не глядя на экран. Я ждала его звонка.
– Привет, ты где? В аэропорту?
Голос у Цырулева взволнованный, даже нервный. Хотя этого дня он ждал явно намного больше, чем
– Нет, только из дома выезжаю, а что?
– Да просто хотел быть уверенным, что ты не передумаешь. Я же знаю, как ты относишься к академии.
Я слишком хорошо знаю Цырулева, чтобы ему поверить.
– Что случилось, Аркаш?
Он молчит, потом с тяжелым вздохом признается:
– Баев А.А. Он приедет. Или тебе муж уже сказал?
– Подожди… – Смотрю на экран. – Я потом наберу. Он как раз и звонит.
Сбрасываю вызов, уже зная, о чем мне скажет Артем, и решаю не сливать Цырулева. За десять лет эти двое так и не наладили отношений, а о мстительности и злопамятности моего мужа в Москве уже легенды ходят.
– Ты где, девочка моя?
Люблю, когда он меня так называет.
– Только выехала, а ты?
– Через полчаса буду. Дед сюрприз подкинул. Он тоже будет на праздновании 30-летия академии. Все-таки ее основатель.
По тону мужа понимаю, что он очень и очень зол. И это совсем не здорово.
– Хочешь, не полетим, – осторожно предлагаю и в тайне надеюсь на его согласие. Не то чтобы я не хотела видеть бывшего сенатора или вновь оказаться в кампусе, но я уже скучаю по Ярику.
– Летим, – уверенно отвечает муж. – Я даже поздороваюсь с ним, если он перед тобой извинится.
– Ну, это вряд ли. Да и не нужны мне его извинения. Но вообще не ожидала, что он вот так решится
– Две недели назад похоронили последнего человека, кто еще мог бы что-то сделать деду, – буднично объясняет муж. – Он со своими двумя инфарктами всех переживет.
В этом я не сомневаюсь, кстати. Дед Юстины, как и ее отец, ушли из этого мира намного раньше.
– Не думаю, что он подойдет ко мне, Артем.
– Я буду рядом, не волнуйся. Яр уже спит?
– Да. И не знает, что у него есть прадед, который хотел его себе забрать.
– И не узнает. Я уже приехал. Жду тебя.
Первый раз сажусь в самолет после рождения Ярослава. Немного волнуюсь за нашу поездку, хотя знаю, что больше в этой академии мне ничего не грозит. Столько лет прошло, но воспоминания, все равно, живы. Интересно, кто сейчас живет в нашем пентхаусе? Наверняка, там сделан масштабный дизайнерский ремонт, и ничего не напоминает о нас.
Зато когда пять лет назад Артем купил нам свой пентхаус в Москве, мы поставили его белый рояль в малую гостиную на втором этаже, а картины Кошлякова по-прежнему висят в нашей спальне.
– Волнуешься? – спрашивает муж, когда уже будучи в отеле, собираемся на торжественную часть юбилея. – Забавно, что они нас пригласили.
Я ухмыляюсь, вспоминая, сколько черного пиара вылилось на Баевых в первый год после отставки сенатора. Академию вообще призывали сделать государственной и изгнать из нее всех мажоров. Но дальше разговоров дело не пошло, конечно. Довольно быстро нашлись новые спонсоры и кураторы, которые установили свои правила в академии. Одно осталось неизменным – образование здесь по-прежнему дорогое и очень качественное. И тысячи ребят каждый год мечтают здесь учиться.
Но я никогда не отправлю сюда учиться своего сына. Хотя… пусть сам решает.
– Они трижды просили тебя профинансировать открытие нового факультета, – напоминаю я. – Уверена, они не оставили свою надежду.
Артем смеется, останавливается прямо посреди тротуара и целует меня в губы. Не так как целуют люди, прожившие бок о бок много лет и все уже узнавшие друг про друга. Он целует так, что хочется забить на все и вернуться обратно в отель. И не выходить оттуда до утра.
– Поехали! – шепчу я. – Посмотрим на этот балаган.
– Ты Цырулеву так и называй его академию, – советует Артем, когда мы, наконец, садимся в машину. – А то он слишком радостный от нового назначения.
Едем мы молча – погода теплая, и до сумерек еще далеко. Я с интересом оглядываю окрестности, кое-что даже узнаю. Хотя за десять лет здесь многое изменилось – город расширяется, все больше новых зданий, новые дороги построены. Так и должно быть.
Но когда мы сворачиваем к академии, сердце в груди трепещет. Я невольно улыбаюсь, вглядываясь в знакомые очертания. Здесь все, как раньше. Ну, разве что главный корпус немного обновили в цвете.
Все празднично и помпезно. Величаво и торжественно. Ловлю себя на мысли, что быть здесь гостьей может оказаться приятнее, чем студенткой на дотации. Но насколько я знаю, новый ректор, заступивший на этот пост всего полгода назад, Цырулев Аркадий Николаевич тщательно следит за этичным отношением ко всем учащимся.
– Мира, Артем! – в толпе приглашенных вижу Настю Збарскую, и тут же натягиваю на лицо любезную улыбку. – Сюда!
Объятия, поцелуи. Чувствую, что талант вежливого лицемерия я освоила за эти годы куда лучше, чем мой муж.
– Мог бы не отворачиваться от нее, – роняю, когда мы отходим от Насти. – Зачем ее обижать?
– Меня с ней ничего не связывает. Это ты зачем-то дружишь с ее мужем!
Пропускаю мимо ушей ревнивую шпильку и иду обниматься, на этот раз совершенно искренне, с Юлькой Шелест. Ее тоже пригласили, как выдающегося выпускника академии. С нашего потока только мы вдвоем и оказались на праздновании.
– Я так рада, так рада! Глаза весь вечер на мокром месте, Мир! Это же десять лет прошло!
Киваю худенькой Шелест, которая внешне не изменилась, и по которой не скажешь, что в прошлом году она продала свой стартап за 300 миллионов долларов.
Академии определенно есть чем гордиться.
Замечаю недалеко от сцены взволнованного Аркашу. Он окружен десятком людей, принимает поздравления. Он похудел раза в полтора, но выглядит хорошо. Фигурой сейчас очень напоминает моего мужа. Похоже, Настя привела Цырулева в ту самую физическую форму, от которой по-прежнему в восторге.
И нет, я ее давно не ревную.
Рядом с Аркадием стоит совсем уже старенькая Альбина Ливенская. Ей и своей жене Цырулев обязан таким карьерным ростом. А ведь ему еще нет и сорока.
Оглядываюсь в поисках мужа и вижу сначала не его, а Арсения Анатольевича. Он прожигает меня недовольным взглядом, а я широко улыбаюсь ему и салютую бокалом с шампанским.
Щурится и демонстративно отворачивается. Образ милого мудрого дедушки, который он пестовал много лет и который смог обмануть его внука, давно исчез.
Нет, бывший сенатор Баев очень гордится Артемом. За десять лет почти из ничего создать крупнейшую в стране музыкальную корпорацию, в которую вошли компании по звукозаписи, продюсированию талантливых музыкантов, организации гастролей по всем миру. И даже есть свои заводы по изготовлению музыкальных инструментов.
И все без некогда всесильного сенатора Баева. Зато с любимой женой!
До сих пор не может мне простить срыв свадьбы Артема и Юстины. Да и плевать! Артем недолго задерживается рядом с дедом, идет ко мне, чтобы мы вместе сели на свои места.
– Звездный час Аркаши! – комментирует муж, не слишком понижая голос. – Может, свалим отсюда? Я всех, кого хотел, увидел и все обсудил. Закажем шампанское в номер или лучше коньяк?
Шиплю на Артема, хотя сама понимаю, что он прав.
– Дед опять требовал, чтобы мы поменяли имя Ярику? Чтобы назвали на букву А? Как и положено у Баевых?
– Ага. Я его послал. Не переживай.
Мы тихонько переговариваемся, не слишком обращая внимания на сцену, где один за другим сменяются выступающие. Видимо, такие же бывшие студенты, как и мы с Артемом.
– Я хочу пригласить на эту сцену очень прекрасного молодого ученого, – доносится до меня голос ведущего. – Самого молодого научного сотрудника Физического института Академии Наук кандидата наук Мирославу Шанину.
– Баеву! – громко поправляет с места Артем. – Мирославу Баеву!
Краснею и растерянно смотрю на президиум. Аркаша мне ободряюще улыбается.
Ну, ладно! Будет экспромт.
Мне не привыкать к выступлениям.
– Спасибо, что дали мне возможность сказать несколько слов об Академии. О том, чему я здесь научилась, и чему вообще, мне кажется, важно учить и учиться. Я благодарна Академии и моим учителям за высокий уровень знаний. Да и как не сказать «спасибо» Академии и ее основателю – ведь здесь я нашла свою судьбу.
Я проучилась здесь всего год, но запомнила его на всю жизнь. Именно здесь я поняла, что есть кое-что намного более важное, чем знание законов природы или роль интеллекта для будущей успешной карьеры.
Академия стала для меня суровой школой жизни. Я научилась здесь тому, что нет ничего важнее живой человеческой души. Никакие знания, никакой интеллект, никакая карьера и деньги богатых родителей не могут быть выше человечности. Способности любить и сострадать. Не обижать слабого. Не пресмыкаться перед сильным. Не быть рабом.
Я хочу пожелать Академии и ее студентам всегда помнить о том, что человек важнее любой системы и иерархии. Потому что внутренняя свобода и уважение к личности другого намного важнее и ценнее самого красного диплома!
В зале повисает тишина. Кто-то недоуменно переглядывается, кто-то, как экс-сенатор, сидит красный, как рак. Нет, ну, а что вы хотели, зовя меня на эту сцену?!
– Отличная речь! Вдохновляющая! – шепчет с усмешкой Артем, когда я сажусь рядом. Он первым зааплодировал мне, за ним подтянулись и многие другие. – Важнее, это если есть душа, Мира. Я мало у кого ее наблюдал, когда учился.
Артем никогда не признает вслух, что был не прав. Даже мне. Но то, что ни с кем из своей «Семьи» он не поддерживает отношений, говорит о многом. Как и то, что его музыкальная империя обходит даже айтишников по уровню социальной поддержки своих сотрудников.
Мы уходим с празднования раньше всех, не оставшись на фуршет и посиделки с важными людьми.
Созвонившись с няней Ярика, я выдыхаю свободнее и кладу голову на плечо мужа.
– Довольна собой? – целует меня в макушку. – Все пытаешься изменить мир?
– Нет, не пытаюсь. Мне достаточно того, что изменился тот, кого я люблю.
– У меня не было шансов остаться прежним с тобой.
– Ни одного!
Послесловие
Завершая дилогию, хочу сказать, что это самая большая история, которую я писала до сегодняшнего дня. А теперь пора поставить в ней точку, но перед этим несколько слов о том, что осталось за кадром.
Через три года после событий эпилога у Артема и Мирославы Баевых родился второй ребенок. Дочку назвали Светланой.
Мира защитила докторскую диссертацию и стала самым молодым доктором физико-математических наук в своем институте. Совмещает работу в отделе квантовой радиофизики Физического института имени П.Н. Лебедева Российской академии наук (ФИАН) и должность приглашенного профессора в Институте теоретической физики Нильса Бора (Дания).
Артём. Его музыкальная корпорация стала международной и работает с известными азиатскими и европейскими виртуозами и композиторами. Проводит ежегодный международный музыкальный фестиваль молодых талантов. Начал писать музыку, его произведения для фортепиано и оркестра исполняются российскими симфоническими оркестрами.
Станислав Шумский оказался замешан в контрабанде наркотиков и получил большой срок. На суде он утверждал, что невиновен и его подставили недоброжелатели. Однако никаких доказательств не привел.
Инга развелась с Шумским еще до решения суда. Согласно брачному контракту, ей удалось забрать почти все нажитое в браке имущество. Снова вышла замуж за бывшего приятеля Стэна Вэла Селиванова.
Юстина болезненно переживала неудачу с Артемом, как и и потерю своего телефона, в котором было немало записей, раскрывающих тайны семьи Ульссон. Через несколько лет удачно вышла замуж, однако брак рухнул после кончины деда и отца Юстины. Пока не замужем.
Юля Шелест окончила академию. Потом несколько лет жила в гражданском браке со своим одногруппником, однако решила оставить его, так и не дождавшись предложения руки и сердца. В возрасте 35 лет вышла замуж за Макса, с которым дружила Мирослава в академии.
Катя Ларченко и ее подруга Света после окончания академии работали в компаниях, принадлежащих Инге Ульссон.
Альбина под конце карьеры возглавила министерство образования. А ее внук – Тимофей Ливенский стал одним из главных героев моей следующей книги «За что ты меня ненавидишь?»
