Текст книги "Частная Академия. Осколки (СИ)"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 41

Просыпаюсь утром, обнимая руками подушку. И еще до того, как открыть глаза, понимаю, что одна. Артема нет рядом. Тревога рассеивается, лишь когда слышу звук льющейся воды в ванной. Он здесь. Со мной.

Замираю, внимательно прислушиваясь к себе. Чувствую, что теперь я другая, что все изменилось в моей жизни. И это уже навсегда.

Вчера Артем был таким заботливым – сам вытер полотенцем кровь с моих бедер, а потом сонную отнес в душ. Я уже почти спала, но его обещание запомнила. «В следующий раз будет жестко, долго, глубоко и без остановки. Я научу тебя всему. А сейчас спи».

В самом низу живота чувствуется легкая саднящая боль, которая усиливается, когда я встаю с кровати.

– Проснулась? – Артем выходит из ванной и улыбается мне насмешливо. – Привет!

– Доброе утро, – закашливаюсь, прижимая руки к груди. Я теряюсь, не знаю, как себя вести с ним. Мне неловко, хочется отвести взгляд в сторону, будто я что-то не то сделала. – Тоже… в душ. Дай пройти, пожалуйста.

Хочу протиснуться мимо него, но Артем ловит меня, прижимает к груди. Вдыхаю в себя его запах и немного успокаиваюсь. Все нормально. Просто не так, как раньше.

– Ты как? – пронизывает меня взглядом, от которого невозможно скрыться. – Я вчера мог…

– Все хорошо, – торопливо перебиваю, потому что не готова обсуждать себя. – Все хорошо… я сейчас…

Когда возвращаюсь из душа, Артем уже одет и что-то внимательно читает в мобильном. Но быстро убирает сотовый, едва я появляюсь.

– Поедем завтракать, уже почти одиннадцать.

– А разве нам не надо домой? – срывается с губ. – Сегодня пятница, я и так пропустила…

– Нет, – обрывает меня Артем, и я понимаю, что домой сегодня точно не попаду. Домой? Пентхаус теперь мой дом?! – Останемся. Или у тебя какие-то дела важные?

Мне не нравится его вопрос и тон, каким он задан.

– Вообще-то это у тебя дела! Не знаю, важные ли, но Инга Ульссон точно ждет тебя на своей вечеринке.

Господи, зачем я вообще про нее вспомнила?! Нашла время. Это утро должно было быть только нашим!

– Инга? – Баев равнодушно пожимает плечами. – Меня там не будет. Каждый год одно и то же. Ей нравится играть в элиту, пусть дальше играет. Идем!

В голове еще крутятся последние слова Артема. Мне есть, что на них ответить, но я не хочу повторять своих ошибок. И уж тем более, не скажу, что Инга разнесет по всей академии свою версию – Баев не пришел, потому что не хочет официально представлять Шанину как свою девушку. Гоню от себя все эти неприятные мысли и стараюсь жить настоящим. Ловить момент, как говорят.

Поэтому довольно жмурюсь на солнце, подставив лицо теплым лучам.

– Какой же кайф, вот так взять и оказаться в настоящей весне. Я тебя вчера толком не поблагодарила. Спасибо, что привез меня сюда.

Артем молча кивает. Кажется, он не очень понимает, что это наше свидание я никогда не забуду. И как много для меня значит, вот так сидеть рядом с ним вдвоем в маленьком кафе и завтракать.

– Хочу показать тебе город сегодня. Вчера толком ничего не посмотрели, – предлагает Артем, когда мы выходим на улицу. – Я закажу экскурсию.

– Нет! То есть… спасибо, но… может, вдвоем погуляем? – и тихо добавляю. – Мне вчера понравилось.

Краснею под его пристальным взглядом – мои слова прозвучали двусмысленно. И все же, набираюсь смелости и спрашиваю то, о чем давно хотела узнать.

– Я ведь тебе не понравилась сразу? А когда тогда?

Баев задумывается или делает вид. По его непроницаемому лицу не очень-то и поймешь. И лишь когда я решаю, что ответа уже не получу, слышу:

– Ты действительно поверила тогда, что у меня был брелок?

– Что? – непонимающе переспрашиваю, а потом, как вспышка перед глазами, воспоминание – гостиная на первом этаже, холодная колонна, к которой прижимает меня Баев. И его слова, что мы с ним одни, и мой парень Тарас мне не поможет. Я тогда такое потрясение пережила! И обиду вперемешку с облегчением, что не привлекаю Артема, как девушка.

– Ты врал! – доходит до меня, наконец. – Ты врал! А я поверила! Поверила, что тебе плевать, что…

Слов не хватает от возмущения. И видя самодовольную улыбку на лице, не сдерживаюсь – бью его кулаком в плечо, но Артем лишь смеется.

– Сволочь! – снова толкаю его, но Баев уже схватил меня в охапку и не отпускает. – Ты хоть представляешь, что я тогда чувствовала?!

– Возбуждение, – без паузы отвечает он. – Ты хотела, чтобы я продолжил тебя зажимать, но боялась самой себе в этом признаться.

– А ты? Тоже боялся себе признаться?

– Я не ожидал, – Артем обнимает меня за плечо, и мы медленно идем по тротуару, мощенному плиткой. – Но мне очень не понравилось видеть тебя с Кочетовым. А ты не понимала, что он гнилой. Захотел тебе показать и сам… увлекся тогда.

– Сволочь ты, Баев, – уже спокойнее повторяю я. – Куда поедем? Или пойдем? Погода хорошая…

– А куда хочешь?

– Хочу, чтобы ты показал мне Москву, как сам ее видишь. Хочу увидеть твоими глазами.

Артем мрачнеет, улыбки уже нет, и взгляд становится холодным и отстраненным.

Обнимаю его крепче и шепчу в ворот пальто.

– Это ведь город твоего детства. Но если хочешь, можем сделать вид, что оба здесь впервые.

– Ладно, – сдается он, а я и представить не могу, чего мне будет стоить эта маленькая победа. – Здесь, кстати, недалеко. Можем пройтись.

Однако идем мы довольно долго – уже больше часа. Проходим переулочки центра, а потом пересекаем оживленный Арбат. Тут чуть не даю слабину – хочется поглядеть на Старый Арбат, сфоткаться у Стены Цоя и послушать уличных музыкантов. Но Артем ведет меня совсем в другую сторону, и я подчиняюсь.

Чувствую, что мы идем в особенное для Артема места. И то, что он решился мне его показать – дорогого стоит.

Мы оказываемся перед огромным желтым зданием. И глядя на памятник перед ним, сразу понимаю, где мы.

– Консерватория… Так это ты здесь…

– Не был пять лет, – обрывает меня Артем. – После аварии ни разу не приходил.

У него напряженный голос, а во взгляде столько металла и холода, что невольно поеживаюсь. Не представляю, что сейчас на душе у Баева. Осторожно касаюсь пальцами его ладони, он не убирает руку, и я, чуть осмелев, веду его вперед.

Сейчас утро, но перед зданием кучкуется несколько компаний, явно студентов. Они болтают о чем-то, громко смеются. И я тут же пытаюсь представить Артема среди них. Получается с трудом. Все-таки в нашей академии он выглядит более естественно, что ли.

– А ты не думал…

– Нет!

Артем очень категоричен, а я, конечно, не смею его разубеждать. Мы проходим мимо веселых компашек, и Баев, не сразу, но начинает рассказывать о том, как поступал сюда.

– Мы сюда часто приходили, когда учились в школе. Знаю здесь каждую скамейку. Хочешь зайти внутрь? – кивает он на здание. И по глазам вижу – его самого туда тянет.

– Конечно. А можно?

– Думаю, да, – Артем внимательно листает контакты в своем телефоне, звонит кому-то, и через пять минут мы заходим в консерваторию.

Первое впечатление – у нас в академии все намного современнее, свежее и дороже. Но зато здесь непередаваемая атмосфера – как будто время застыло, и ты окунаешься в совсем иной мир. Даже не верится, что за толстыми стенами течет другая жизнь.

– Баев?! – слышу грозный женский возглас и инстинктивно вжимаю голову в плечи. А ведь это не меня окликнули!

Оборачиваюсь и вижу маленькую старушку лет… да столько не живут, наверное. Там глубоко за восемьдесят, судя по сгорбленным плечам и испещренному морщинами лицу. Но взгляд живой и злой. Она стоит на месте, а Артем уже спешит к ней. Да еще с покорным видом, я и то возмутилась ее окрику.

– Изольда Игоревна, – Артем почтительно склоняется над старухой, которая ему едва до плеча дотягивает. И… целует ей руку. – Рад вас видеть.

Что?! Стою в сторонке и с изумлением наблюдаю, как Баев, которого боится чуть ли не вся наша академия, включая преподов, склонив голову, выслушивает эту, ну, очень неприятную старуху. Я бы… ну, не знаю… так никто с нами в академии не обращается. Даже Демьянов не позволяет.

– …за столько лет ни разу не появился! Позор какой! Я была лучшего о тебе мнения, Тема. Ты хотя бы играешь?! Или забыл, как задницей на банкетку садиться?! Столько времени на тебя убила. Неуч!

– Играю, Изольда Игоревна, – еще ниже склоняется перед грозной старухой Баев. И правда, нерадивый ученик перед учителем. Но на это так смешно смотреть – она такая мелкая и злобная, а Артем… высокий, сильный и… очень трепетно глядит на эту грымзу!

Да кто бы из наших увидел, не поверил бы!

– Ладно, идем, посмотрю, как сыграешь Шопена Вальс до-диез минор. И девочку свою забирай! Хоть не эта бездарь Збарская, уже хорошо!

Артем кивает грымзе, потом подходит ко мне и берет за руку.

– Ты хотела когда-то увидеть, каким я был? – заговорщически шепчет, а в глазах сверкают веселые огоньки. – Тогда пошли.

Глава 42

– Да сколько вообще в тебе терпения?! И главное, почему оно досталось этой старой перечнице?!

Я говорю очень плохие слова, но после четырех часов в консерватории считаю, что имею на них право.

– Ревнуешь? – ухмыляется Баев. – Она не перечница. Пожарская – это легенда, она как национальное достояние. Мне вообще повезло, что она меня не послала сегодня.

Такого озорного и веселого Артема я не видела. И еще что поражает – необыкновенная легкость, которую я в нем не замечала раньше. Как будто другой человек.

– Ты отлично играл. Я, конечно, не легенда, но мне понравилось. Изольда тебя хвалила, ты мог бы вернуться…

– Нет, Мира. Не мог бы. Я не готов становиться посредственным музыкантом. Пожарская просто меня пожалела.

Кому-то не мешало бы усмирить свою гордыню.

– Ну, не знаю. Мне кажется, она была искренней. Но нужно больше практики, тут я с Изольдой согласна. Я, кстати, ни разу не слышала, как ты играл, с тех пор как вернулась.

– Некогда было, – Артем обнимает за плечи и шепчет, целуя в висок. – Спасибо!

– За что?

– Без тебя я бы туда не пошел.

Мы обедаем, потом я, все же, уговариваю Артема пойти на Старый Арбат. Огромная пешеходная улица полна таких же, как я, туристов, которые никуда не торопятся и с любопытством посматривают на работу художников, или останавливаются слушать музыкантов. А я иду фоткаться к Стене Цоя. Я не фанатка его, но это музыка моих родителей, они до сих пор его слушают. Не думала, что когда-нибудь здесь окажусь, но сделать это оказалось намного проще, чем признаться маме и папе, что у меня есть парень. До сих пор трушу.

– Все в порядке? – спрашивает Артем и отдает мне мой мобильный, на который сейчас сделал несколько фоток. – Давай еще пару селфи. И, кстати, мы ужинаем сегодня не одни.

– А с кем? Твоими друзьями по музыкалке?

– С дедом.

Мне сразу становится не до селфи, да и не до Арбата.

– Сенатор Баев? За-зачем? Я не буду!

Слова вылетают из меня быстрее, чем я в состоянии их обдумать. Нет, нет и нет! Я не готова! Я не хочу! Но Артем не слышит моих мыслей.

– Он узнал, что я в Москве…

– Вот и сходи один, а я в отеле посижу, тебя подожду.

Артем смотрит на меня, словно я сморозила несусветную глупость.

– Он тебя не съест. Пойдем, заодно и познакомишься. Ты же сама говорила, что все открыто,

предки тоже должны знать. Твои, правда, считают, что ты сейчас на парах, да?

Мне нечего ответить, я согласно киваю и мысленно вспоминаю, что взяла с собой. Платье и туфли Ольга рекомендовала положить, и я ее послушала, хоть и не верила, что случай представится.

– Выдохни уже, он просто мой дед. Это не прием в Кремле. Скорее всего, его сто раз успеют

отвлечь звонками. А может, вообще в середине ужина свалит по каким-то делам.

Артем пытается меня успокоить, он в приподнятом настроении и не видит никаких причин для нервяка. А я иду рядом с ним на деревянных ногах в пафосный ресторан и совершенно уверена, что я не понравлюсь дедушке Артема. Ведь из-за меня расстроилась свадьба, которую сенатор планировал.

Ветер треплет мои волосы, которые я завязала в простой низкий хвост. Толку строить из себя ту, кем я не являюсь. И я уверена, сенатор Баев все отлично знает про меня.

От волнения я почти не замечаю интерьер ресторана, мне вообще наплевать на него. Главное, не упасть, не толкнуть кого-то случайно и не ляпнуть что-то неподходящее.

Артем очень привязан к деду, намного больше, чем к отцу. Я это хорошо знаю. И мнение сенатора для него очень важно.

Арсений Анатольевич уже сидит за столом и разговаривает с кем-то по телефону. Заметив нас, машет рукой, а когда мы садимся рядом, откладывает в сторону мобильный.

Он выглядит так же, как и почти полгода назад в декабре, когда я его мельком видела на открытии онкоцентра. Высокий, худой и грозный. Властный.

Он пожимает Артему руку, а затем кивает мне.

– Здравствуй, Мирослава. Артем много рассказывал о тебе.

Вроде бы дежурная фраза, но я почему-то слышу в ней подвох.

– Здравствуйте. Спасибо, Арсений Анатольевич.

Пока выбираем еду, Артем рассказывает деду о предстоящей поездке на Урал.

– Настя с тобой летит? – перебивает его сенатор. Он, похоже, не слишком этому рад, потому что добавляет. – Ушлая девица, хотя и полезная, не спорю. А ты, Мирослава, что думаешь?

– Я? – немного тушуюсь. – Ничего не думаю. У меня учеба…

Не очень понимаю, чего от меня хотят, но, к счастью, в это время нам приносят заказ. Так что едва я вижу свой салат, все внимание отдаю ему. Хотя есть совсем не хочется.

– Учеба – это хорошо. – медленно выговаривает сенатор. – А дальше что, Мирослава?

Какие планы на жизнь?

– Дед! – влезает Артем, но тот игнорирует внука.

– Так что? Обычно у меня в академии амбициозные ребята учатся. Не стесняйся.

– Я пока далеко не заглядывала…я…

– Мира не будет учиться в твоей академии, дед. Переведется в Москву, сейчас как раз решаем в какой вуз. Она будет жить со мной, когда я летом переберусь сюда насовсем.

Я не смею оторвать взгляда от тарелки. Как он мог такое сказать сенатору, не посоветовавшись со мной? Мы толком ничего не обсуждали, только вчера мельком коснулись, но ничего не решено!

Над нашим столом висит напряженное молчание, и я скорее умру, чем первой прерву его.

– Вот как? – спрашивает сенатор. – А финансовые обязательства перед академией?

– Я их погашу. И у нас вообще не крепостное право.

– Отрадно это слышать от тебя про крепостных. Что ж, вы люди взрослые, решайте сами.

Сенатор похож сейчас на доброго дядюшку, но я почему-то не верю. Не может быть так просто. И когда через минут двадцать он снова обращается ко мне, то спрашивает уже про совсем личное.

– Твои родители рано поженились, и ты у них скоро родилась. А про себя что думаешь?

– Дед!

– Да погоди ты, Тем, дай с девочкой поговорить, – отмахивается сенатор. – Твое обещание не жениться десять лет я помню, а ты, Мира, когда семью заводить собираешься?

Глава 43

– Молчание – это не твое, Мира. Может, скажешь хоть что-то? Или все слова оставила в ресторане?

Баев, который сам всю дорогу не проронил ни звука, теперь решил докопаться. А что я скажу, если меня до сих пор потряхивает? Как же хочется взять и постучать по его самовлюбленной головушке! Но не устраивать же скандал в доме своих предков!

– Мира!

– Иди к черту, Баев! – взрываюсь я и повторяю, но уже спокойнее. – Иди к черту!

– Это все? – голосом Артема можно людей замораживать. – Можем пойти вместе. Еще не поздно, погнали в клуб. Есть одно…

– Ты издеваешься, Артем?! – хватаю в руки свое неглиже и скрываюсь в ванной. Вот не буду при нем раздеваться. – Хочешь, сам вали в клуб. А мне развлечений достаточно на сегодня.

Баев, конечно, не был бы собой, если б не попытался все сделать по-своему.

– Мира, открой!

– Перебьешься! – кричу ему и стаскиваю с себя платье и с наслаждением облокачиваюсь на холодную дверцу душа. Тело липкое от пота – я вся вспотела, пока сидела в этом чертовом ресторане.

Баев больше не рвется ко мне, и я включаю на полную мощность воду, в надежде смыть с себя не только пот.

На душе паршиво, хотя сам ужин прошел хорошо. Сенатор травил байки, рассказывал о детстве своего единственного внука и главного наследника, Артем лениво с ним пререкался, а я вежливо улыбалась и показывала заинтересованность. Именно, что показывала. На самом деле чувствовала себя чужой. Наверное, окажись Артем со мной в моей семье… хотя нет. Папа бы устроил ему форменный допрос. И Баев оказался бы в центре всеобщего внимания. Но вот этот талант обидеть человека, формально не сказав ему ничего плохого, в семье Баевых точно наследственный!

Мне не хочется вылезать из душа, но эту слабость давлю в себе без сожаления. Выхожу вся разгоряченная с мокрыми волосами, из-за которых ткань на груди и спине тут же становится почти прозрачной.

Баев, развалившись на кровати, спокойно листает телефон. Вот только переодеваться не стал. Неужели поедет один тусить? От этой мысли у меня сердце сжимается намного больнее, чем из-за слов сенатора.

– Это из-за моего отношения к браку? – не поднимая головы, спрашивает Артем. – Я никогда не скрывал, что я не фанат ярма.

– В восемнадцать ты был другого мнения. – срываюсь я.

– Сарказм тебе не идет, Мира, – наконец, он отрывается от мобилы и смотрит на меня взглядом, от которого по коже мурашки начинают ползти. И злость куда-то улетучивается. – Иди ко мне, малышка. И снимай с себя эти тряпки!

По-хозяйски хлопает ладонью рядом с собой, за что тут же получает от меня средний палец. Да, очень некрасиво, девушки таких, как Баев, даже жеста такого знать не должны.

– Не шали! – Артем уже стоит рядом и медленно расстегивает пуговицы на рубашке. Заставляю себя перестать на него смотреть. Потому что иначе не скажу то, что должна.

– Я выглядела полной дурой, Артем! И знаешь, это ни капли не приятно. Такие вещи я должна от тебя узнавать, а не от твоего дедушки!

– Ну, ты в долгу не осталась, – ухмыляется Артем, но больше не торопится тащить меня в кровать. – Дед пожалел, что спросил. Он же не знал, что ты не признаешь никаких авторитетов. Сказать, что выйдешь замуж, как только встретишь достойного парня из хорошей семьи…это…

– Только не говори, что сам обиделся, – фыркаю я.

– Хочешь за меня замуж? – насмешливо спрашивает Артем. Вроде, и в шутку, но я чувствую его напряжение. Неужели он думает, что я такая, как Настя?!

– Мне вообще-то восемнадцать! Это ты собирался жениться в таком возрасте, а я… да ни за что!

– Ну, и отлично, – ему явно не терпится закончить этот неприятный разговор. – А теперь иди ко мне на колени.

Заманчиво, но нет!

– Дело не в том, кто женится и как. Просто, мне кажется, твой дед хотел подчеркнуть, что у нас с тобой несерьезные отношения. И мне больно, Артем!

Похабная улыбка сползает с его губ, и взгляд снова становится серьезным.

– Прости. Я не думал об этом, когда договаривался с дедом. Мне было важно отбиться от свадьбы, и я это сделал. Для того, чтобы быть с тобой.

Он так искренен со мной, что и я не могу по-другому. Не стану скрывать.

– Понимаю… наверное. Но это так напомнило Ингу и всю твою «Семью» в академии, они не верят в нас. Для них я тоже твое временное увлечение. Наиграешься и бросишь.

Недоуменно хмурится, потом словно принимает какое-то решение и тут же расслабляется. Мне бы так.

– Мне плевать, кто что думает, Мира. Потому что только я знаю правду. И ты, – подходит вплотную и, какую есть, мокрую, прижимает к своей груди. – Девочка моя… это мы еще с твоим папой за столом не сидели. Я вообще думаю, он попытается меня отравить.

Дурацкая шутка почему-то расслабляет, я смеюсь, обнимаю Артема и подставляю губы для поцелуя. Самого крышесносного, сумасшедшего и только нашего.

***

Из люкса выбираемся лишь к середине следующего дня. И то, только потому что я настояла. Артем не хотел вылезать из постели.

– Устала? – он смотрит на мои истерзанные опухшие губы, но в голосе ни капли сочувствия. – Сегодня тоже поспать не удастся. Даже не надейся.

– Я есть хочу, – прячу от Артема улыбку, иначе больше ста метров от отеля не пройдем. – И увидеть Красную площадь. Потом Исторический музей, Храм Василия Блаженного…

Чувствую себя школьницей на уроке истории, но Артем соглашается со всем, что я говорю. И мы проводим чудесные несколько часов в центре города.

– Заедем на пару часов в клуб, – как бы между прочим бросает Артем, когда я, наполненная новыми впечатлениями, уже думаю о нашей кровати в люксе. – Надо потусить с «Семьей».

– С кем? – ничего не понимаю. – С… так сегодня же вечеринка у Инги! Мы… мы не успеем!

– Во-первых, не у Инги, а у меня, – тоном нудного препода произносит Артем. – А во-вторых, без нас не начнут. Не посмеют.

– Ничего не поняла!

– Я позвал всех сюда, Мира. Выхи в Москве со мной – лучше тусовки у Инги. А Ульссон ее устроит в другой раз.