Текст книги "Лекарство от снов"

Автор книги: Алина Стрелковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Ну а как насчет нынешнего местонахождения нашей воровки? – все так же спокойно, не демонстрируя досады, осведомился вампир, когда эльф закончил. – По моим данным, дома ее сейчас нет.

– Совершенно верно. Насколько мне известно, в ее доме сейчас находится только ее брат Филипп Леттер, вернувшийся недавно из Столицы, и бывшая проститутка по прозвищу Сангрита. Возможно, она его любовница или невеста. Точно выяснить не удалось, – ответил Ламьен, в очередной раз продемонстрировав свой профессионализм и педантичность в делах. – Что же касается Чертовки Луизы, то здесь я позволил себе проявить инициативу. Так что в данный момент она находится в двухкомнатном номере люкс отеля «Мечта путешественника», который я снял для нас двоих. Осмысливает переделку, в которой оказалась, и пытается придумать, как бы так ухитриться выкрасть отправленную не по адресу иглу, а потом вернуть ее на место, то есть вам.

– Хм… Так вы, значит, вошли с ней в контакт, и, насколько я могу судить, весьма успешно? – приподнял брови вампир, соображая как выгодней использовать сложившуюся ситуацию.

– О, в этом не было ничего сложного, – снисходительно улыбнулся детектив. – Достаточно было прикинуться несчастной, но не отчаявшейся жертвой криминальных элементов, в частности, этого придурка Валера и его босса, как девушка тут же прониклась и доверилась. Добавьте еще к этому присущую каждому эльфу красоту. В конце концов, нужно быть распоследним моральным уродом, чтобы не пожалеть такое милое и несчастное чудо!

Эльф уже откровенно смеялся, а Людвиг в который раз мысленно поразился непомерному самолюбию, свойственному этой расе. Частенько оно его даже раздражало, как, впрочем, и каждого человека, коему по какой-то причине приходится регулярно общаться с остроухими. Хотя, в данном случае с Ламьеном нельзя было не согласиться. Женщины, особенно молодые, западали на эльфов с просто-таки пугающей регулярностью. Особенно, если те целенаправленно пытались их соблазнить. И даже то, что эта их знаменитая красота была безнадежно холодной, а в определенные моменты даже отталкивающей, благополучно забывалось и не принималось в расчет.

– Хорошо, ваша инициатива меня только радует, – покривил душой Людвиг. Инициатива эта нисколько не радовала, а скорее пугала. Он ценил ум, работоспособность и обязательность собеседника, но абсолютно ему не доверял. Наверное, именно поэтому и не доверял, осознавая, что кто-кто, а Ламьен предаст его и восстание сразу же, как только почувствует опасность или увидит, что на горизонте забрезжило более выгодное дельце.

– Надеюсь, ваше пресловутое обаяние не помешает вам довести дело до конца и обеспечить милой леди место на лохбургском кладбище?

– Что? – эльф едва не подпрыгнул на стуле и, от неожиданности, растерял всю свою горделивость. – Вы хотите, чтобы я… Ну, знаете ли, я вообще-то детектив, а не убийца!

– Да, но мы же не можем отправить в эту вашу «Мечту путешественника» профессионального наемника, верно? Иначе наша подозрительно доверчивая дамочка без сомнений что-нибудь выкинет, и ищи ее потом по всему Лохбургу, отскребая от себя ворох неприятностей, которые она не замедлит доставить.

– Но зачем все это? Она не собирается никому о вас рассказывать и, к тому же, намеревается вернуть иглу, чтобы все исправить.

– Ну-ну. Она ведь рассказала все вам, значит может рассказать и другим, – саркастически усмехнулся Людвиг. – Кроме того, случилось то, чего я и опасался: нашего старого продажного прокурора все-таки сняли с должности. Теперь мне эта игла без надобности, равно как и шум, который Чертовка может поднять.

– Повторяю еще раз, я детектив, – уперся Ламьен. – Узнать или найти что-то, проследить за кем-то, даже ввести кого-то в заблуждение – всегда пожалуйста. Но убивать! Хватит с меня того, что по вашей милости ребята из антикварного магазина до сих пор шастают около моего дома, отбивая всякую охоту возвращаться. Да будет вам известно, не так давно они, с какой-то радости, схватили моего знакомого. Бедняга всего лишь заехал в гости, а его уже припахали искать эту чертову плеть!

Повисло молчание. В нравственные убеждения собеседника вампир ни капли не верил, в неспособность убить – тоже. Значит, дело в цене? Ну да, Ламьен любил деньги и купить его было – раз плюнуть. Главное, иметь достаточно золота.

– Сколько? – спросил, наконец, Людвиг.

– Я же сказал… – начал было снова эльф, но вампир перебил, не дав развить тему.

– Тридцать золотых вас устроит?

Собеседник молчал, но видно было, что отказываться от больших денег ему нелегко. Тем более, что дело-то почти плевое: всего лишь убить беззащитную девушку, которая, вдобавок, ему доверяет.

– Пятьдесят?

– Сто, половину вперед, плюс избавляться от трупа будете сами. Точнее, самолично. Я перед вашими людьми светиться не хочу: вы и так основательно подпортили мою репутацию, – мрачно ответил Ламьен, словно бы обвиняя вампира в том, что не находит в себе сил отказаться от такого вознаграждения.

– Отлично, – сдержанно улыбнулся Людвиг, сетуя мысленно на большие аппетиты детектива. Такими темпами казна Грязного Движения совсем опустеет, а ничего конкретного они так и не добьются. Но делать нечего: Лохбург никогда не был дешевым городом.

Глава 5

– Ну а если я не знаю где искать эту вашу воровку? – провокационно поинтересовался Шут, вытирая белоснежным носовым платком хлещущую из носа кровь.

– Отрежу уши и приколочу к стенке. Сразу сообразишь что да как, – с серьезным видом ответил Валер, кивая в сторону каминной полки, над которой уже висели оленьи рога. Шут проследил за его взглядом, мрачно решил, что его по-эльфийски удлиненно-заостренные уши хоть и эстетичны во всех отношениях, но рядом с рогами смотреться не будут, и действительно задумался о делах насущных. Вот только не о том, где найти абсолютно незнакомую ему женщину, а о том, как бы ухитриться сбежать от этого бандита из антикварного магазина.

Первая попытка ничем существенным, кроме разбитого носа и завязанной в узел спицы со снотворным, не увенчалась. Охранник его, как выяснилось, был внуком тролля, полжизни не имевшего и малейшего понятия о цивилизации, унаследовал от деда устойчивость к отравляющим и психоактивным средствам и жил по принципу «сила есть – ума не надо». Спица с сильнейшим снотворным не возымела на этого субъекта должного действия, зато Валер с гордостью продемонстрировал силу своих мышц (на спице) и размашистость удара (на несчастном носу эльфа).

«Интересно, а если его иглой уколоть, на него опять ничего не подействует? Или это зависит от частоты и количества уколов?» – с меланхоличным любопытством подумал Шут, но удовлетворять его на практике не стал. Если не подействует, то помятый на веки вечные нос ему обеспечен. А если подействует, то придется спасаться от влюбленного четвертьтролля. Оно ему надо? Совершенно не надо.

Так что же ему теперь делать? Ну не искать же, в самом деле, ту ушлую девицу, что свистнула у ребят Плеть. Вопреки твердым убеждениям Шефа и Валера о его осведомленности в этой афере, он даже не представлял, что это за женщина и зачем она это сделала. К тому же, он сам от нее недалеко ушел и неуловимым жестом фокусника выудил иглу из шкатулки, когда его воинственный спутник демонстрировал ее как улику, оставленную воровкой. В практическом смысле Игла Любви эльфу была без надобности, а вот в плане изучения представляла огромный интерес. Нельзя же оставлять такую редкость каким-то криминальствующим выродкам, даже не разобравшись предварительно, как она работает! Но вот то, что Валер, заметив пропажу, разнесет весь ламьеновский дом, где они наглым образом обосновались, сомнений не оставляло. Так что ему пора бы искать себе новое пристанище, желательно подальше от антикварного магазина и его работников. Но как выбраться незамеченным из дома старого друга, так бессовестно его подставившего? Валер постоянно находился рядом, изрядно действовал на нервы и даже спал в той же комнате, что и он. Причем спал очень чутко, что было в высшей степени странно для человека с такими корнями.

Тем временем, подходил к концу его второй день в качестве вынужденного детектива, а ничего путного в голову так и не пришло. Ни в отношении побега, ни в отношении поисков. Хотя нет, в отношении последних один вариант все же возник. Суть его заключалась в том, чтобы отправиться в тот самый «Сад чудес», куда, по словам Валера, побежала неведомая воровка, и ненавязчиво расспросить персонал. Собственно говоря, именно это он и сделал, потратив на бордельную обслугу уйму сил, времени и обаяния, но выяснил только то, что в интересный ему период времени одна из проституток устроила пожар, так что до бесследно исчезающих клиенток никому дела не было. Ну а Шуту не было дела до мелких сплетен, поэтому он поспешил уйти, пока мозг окончательно не заклинило от обилия ненужных деталей и нюансов жизни публичного дома.

На этом, не принесшем никаких результатов, предприятии фантазия лорда Демолира иссякла. От Валера никакой помощи ждать тоже не приходилось. Он с самого начала воспринял приказ Шефа буквально и предпочитал всю умственную работу оставлять эльфу. Его же вклад в общее дело выражался исключительно в размахивании кулаками, поминутными угрозами и выжидательно-суровыми взглядами в адрес подневольного сообщника. Вероятно, они были призваны стимулировать его мозговую деятельность. Продолжалось это так долго, что, в конце концов, стало выглядеть нелепо даже в глазах не на шутку обеспокоенного Шута, а мозг, наплевав на все надежды бандитов, так и не пришел к разумному решению и переключился на привычное жаление себя любимого.

Анализ прошедших событий как обычно радости не приносил. Да и чему теперь радоваться? За последние сто лет положительные эмоции ему смог принести только театр, который у него отобрали вместе с состоянием, именем и положением в обществе. И кто! Какая-то стервозная, избалованная девчонка, привыкшая к тому, что все бегают вокруг нее на побегушках и исполняют любой каприз! И, главное, дернуло же его что-то напиться в ее компании! Должно быть, спьяну она ему показалась доброй феей. Во всяком случае, другого объяснения своему поведению эльф не находил. Впрочем, эта девица действительно могла запудрить мозги кому угодно. Стерва! Впрочем, месть получилась изощренной… Вот только, покидая шумный кабак, где собрались исключительно грязные, беспринципные, живущие лишь жаждой наживы отбросы общества, он не почувствовал никакого удовлетворения. Разве что в первую минуту, увидев страх в ее глазах. Страх, до того чуждый ее характеру, что добиться его действительно было удовольствием. А потом… потом была всего лишь дешевая порносцена, порождение отвратительной фантазии маньяка, одичавшего в трущобах большого города, среди размалеванных проституток и таких же социально-опасных выродков.

Интересы Шута с интересами быдла не соприкасались никогда. Не соприкасались они, впрочем, и с интересами добродетельных до мозга костей джентльменов – эдаких рыцарей без страха и упрека, зато с большим талантом вмешиваться в чужие дела и наживать совершенно недобродетельных врагов. Поэтому, он просто ушел. Молча, незаметно, ни во что больше не вмешиваясь и не налагая на себя каких-либо обязательств.

А дальше – стремительный побег в Лохбург, единственный город, где его никто не сможет найти, где почти нет расовой дискриминации, и где начнется его четвертая по счету новая жизнь. Предыдущую он оставил в Столице, растоптанную острыми каблуками Сангриты.

За окном начало темнеть. Валер и не думал исчезать из поля зрения. Ни озарений по поводу поисков воровки, ни Ламьена на пороге собственной гостиной не возникало. В общем и целом новая жизнь удовольствие приносить не спешила и музыкант, под пристальным взглядом своего охранника, выудил из складок одежды серебряную шкатулку с Чудо-порошком. Волк где-то на задворках сознания шлепнул его лапой по руке и одарил уничижительным взглядом, мол, не время сейчас, наркоман несчастный, лучше сиди и дальше выдумывай план спасения. Эльфу, впрочем, было уже на все наплевать. Наплевать на волка, наплевать на Валера, наплевать на ситуацию, на гада-Ламьена, неосознанно втянувшего его в неприятности, наплевать на паскудную жизнь. Она бессмысленна, а значит он может позволить себе и опасно-бессмысленные поступки. Например, Чудо-порошок. А иначе он все-таки покончит с собой.

– Эй, ты что, наркоман? – округлил глаза Валер. Еще бы ему не удивляться. С виду и не скажешь, что этот утонченный аристократ с огромным самомнением может баловаться таким низменным удовольствием. Да и на его состоянии это почти не отражалось… ну, кроме прочной зависимости и вечных синяков под глазами.

– Да, и отвали от меня, наконец, – мрачно огрызнулся Шут и, пока ему не ответили, поспешил употребить порошок по назначению.

…Танцующие пары, пышные кринолины богатых дам, их франты-кавалеры… Безупречно оформленный в изящном, чисто эльфийском стиле зал… Обмен любезностями с такими же родовитыми, как и он, знакомыми… Его жена стоит у огромного окна и о чем-то увлеченно беседует с графиней, имя которой он не помнит. А за окном усыпанное звездами, огромное темно-синее небо, посреди которого красуется величественная луна, безупречно круглая и прекрасная.

– Опять то же самое! Сколько можно себя мучить?! – без намека на соблюдение этикета, наглейшим образом прерывает слащаво-учтивую беседу Сангрита. Сангрита… Сангрита?! Нет! Откуда она здесь?! Это его сон, его давний кошмар, влезать в который она не имеет никакого права!

И, тем не менее, она никуда не пропадает. Все так же стоит, лениво облокотившись на чье-то кресло, а сидящий в нем эльф ее даже не замечает. Ее, похоже, вообще никто кроме него не замечает.

– Кто ты? – тупо спрашивает он, хотя прекрасно знает и кто она такая, и то, что придти она сюда могла лишь затем, чтобы сделать ему очередную пакость.

– Я – плод твоего воображения. А ты – мазохист, – цинично смеется она. – Ты сто лет терзаешь себя одним и тем же сном, а теперь еще и дополнил его мной.

– Я не дополнял его тобой, тебя вообще сюда никто не звал! – яростно кричит он, наплевав на то, что окружающая его напыщенная знать сочтем его сумасшедшим. Но тут же замечает, что в зале давно стоит тишина, а гости недвижимыми изваяниями застыли каждый в своей позе. Время словно бы остановилось, утянув за собой всех, кроме него и рыжей ведьмы.

– Значит, ты хочешь, чтобы я ушла? – удивленно выгибает бровь Сангрита и, потянувшись к застывшему на полушаге официанту, берет у него с подноса бокал шампанского.

– Да! Хочу, черт побери! Еще как хочу! – снова срывается он, не в силах даже смотреть на нее спокойно. Господи, ее же давно должны были прирезать насильники в «Тролльей тропе»! Ну почему! Почему она не оставит его в покое?!

– Ну хорошо, как скажешь, – равнодушно передернув плечиком, ведьма делает глоток, ставит бокал на журнальный столик и легкой походкой шествует на другой конец зала, к выходу. И стоит только ей исчезнуть, как все возвращается на круги своя…

Шут очнулся, чувствуя, что его просто-таки выворачивает наизнанку, и инстинктивно начал озираться в поисках серой волчицы, что секунду назад укусила его во сне.

Волков, равно как и других животных (если, конечно, не считать спящего Валера), в гостиной не было. Зато взгляд наткнулся на огромное окно в эльфийском стиле, очень похожее на то, из сна. И в это окно точно так же светила луна. Такая же красивая и безупречно круглая.

ЧЕРТ! Черт, черт, черт! Он совершенно забыл про полнолуние! Господи, это твоя неудачная шутка? Впервые за свою бытность оборотнем он забыл про полнолуние!

Осознав, что никакая это не шутка, а крутит его как в мясорубке вовсе не на нервной почве, эльф хотел было разбудить Валера, но тут же передумал, и изо рта, вместо слов, вырвался невразумительный стон. Впрочем, чутко спящему бандиту хватило и этого, а Шут вдруг подумал, что разбудил его очень зря. Вряд ли он найдет что-то умнее, чем прикончить оборотня, пока он перевоплощается и не может себя защитить.

Но ему повезло.

Унаследованное от дедушки тугодумие в экстремальной ситуации полностью вступило в свои права и охранник, впав в прострацию, тупо смотрел, как его пленник содрогается в конвульсиях и постепенно деформируется в лохматую, злобную зверюгу. Пришел в себя он только когда перед ним уже скалил острые зубы темно-серый, внушительных размеров волк. И тогда пришло озарение. Огонь! Конечно же огонь, его боятся все животные!

Продемонстрировав порожденные страхом чудеса быстроты и ловкости, Валер подскочил к камину, решительно выдернул оттуда догорающее полено и сунул его в морду рычащему монстру. Монстр с визгом отшатнулся, и полено полетело на пол. Маленький язычок пламени лизнул ламьеновский ковер, и пламя начало стремительно расползаться по комнате.

Шут, точнее его вторая ипостась, панически метался, пытаясь найти способ выбраться из замкнутого пространства и убежать подальше от огня. Огонь, огонь, огонь! Волк ненавидел огонь. А вот люди его любили. И всегда старались использовать против него. Даже придурок Валер сразу же потянулся к горящему полену! Что за маниакальная привычка все поджигать, ну прямо как у той рыжей шлюхи!

Наконец, ужас привел Волка к окну, в которое он, не раздумывая, и прыгнул.

Выскочив в туче осколков на улицу, оборотень стремительно понесся в центр города. Царапины, равно как и воспоминание о Сангрите, сделали его еще злее. Эта ведьма сама словно бы состояла из огня! Обжигающие языки чувствовались в ее повадках, в ее характере, даже в цвете ее волос! А самое худшее заключалось том, что ее пламя было заразно! Каждый! Каждый, с кем она общалась, загорался точно так же и, чувствуя абсолютное счастье, в свою очередь начинал делиться огнем с окружающими. То же самое происходило и с Вельтом Демолиром – чертовым эльфом, с которым Волк, к несчастью, был неразрывно связан. Не будь его, этот сентиментальный музыкант давно бы уже растерял остатки разума и уподобился всем этим придурковатым людишкам, проникшимся бесстыжим обаянием рыжей ведьмы! У него же эта девица вызывала лишь одно желание – разорвать, искромсать, уничтожить ту искру, что, не спрашивая разрешения, перекидывается на каждого и ставит все вверх тормашками. И ведь все неприятности исключительно из-за нее, еще начиная с того момента, когда более полугода назад, в лесу она чуть не убила Шута своими заклятиями. Волк был существом чрезвычайно злопамятным, мстительным и не забывающим ничего, что имело когда-то неосторожность привлечь его внимание. Ну а Сангриту он изучил настолько тщательно, что до сих пор помнил ее запах.

Запах… кстати говоря, какого черта он снова его чувствует? Слабый, почти незаметный, ему явно уже дня четыре… Значит ли это, что она здесь, в Лохбурге? Черт побери, оказывается, она все-таки жива! А это, в свою очередь, гарантирует стопроцентные неприятности. Уж кто-кто, а этот несчастный Демолир обязательно в них влезет.

Если бы кто-то из обитателей «Сада чудес» в этот момент выглянул в окно, он бы увидел занятную картинку – волка, с остервенением, целенаправленно что-то вынюхивающего у ворот публичного дома. Продолжалось это минут десять, после чего волк принял какое-то решение и энергично затрусил вдоль по улице, следуя чьему-то следу.

На самом деле, у Волка в голове крутилась лишь одна мысль – покончить с этим. Покончить с дурацкими эльфийскими сантиментами, покончить с извечными поисками приключений на пятую точку, покончить с этим безрассудным стремлением к чему-то новому и захватывающему. Пусть все снова станет как прежде: тихие, незаметные путешествия из города в город, лес и волчья стая каждое полнолуние… и их только двое. Он бы, конечно, предпочел абсолютное одиночество, но избавиться от чертового эльфа было невозможно. Но главное – нет ни театра, ни полиции, ни криминальных антикварных магазинов, ни мстительных предательниц-ведьм. Ну а раз началось это все именно с последнего пункта… Найти, разорвать на клочья, навсегда убрать из своей жизни!

Добраться до цели, правда, было непросто. След время от времени пропадал, к тому же был неровным, хаотичным, неподдающимся никакой логике. Вот, спрашивается, куда она пропала около библиотеки? Зашла внутрь? Похоже на то, но почему тогда новый след такой свежий по сравнению с предыдущим? Она там что, сутки сидела?.. Какая потрясающая тяга к знаниям… И это только избранный пример!

Когда на небе забрезжил рассвет, перед Волком предстал величественный, мрачный особняк из темного камня, окруженный запущенным садом. Здесь запах был ощутимее всего, настолько, что не было даже сомнений в том, что это ее дом. След довел его до входа в здание и на этом время кончилось.

Под протестующее тявканье Волка Вельт Демолир открыл глаза и недоуменно уставился на незнакомую дверь. Красивую черную резную дверь. И серое мраморное крыльцо с какой-то сюжетной росписью тоже не могло не вызывать чувства эстетической удовлетворенности. Но что-то его все-таки беспокоило, а именно: он был в целиком и полностью обнажен, чей это дом он не знал, кроме того лежать посреди декабря на холодном камне было крайне неприятно. Последнюю проблему эльф решил, кое-как встав, цепляясь за дверь. Теплее, правда, не стало, но первый, равно как и самый трудный, шаг к спасению собственной шкуры был сделан.

Прошедшее полнолуние он как всегда не помнил, а вопросов оно оставило предостаточно. Например, зачем и к кому в гости намылился его Волк, и как достать цивилизованную одежду, не околев в процессе. Найти оба ответа музыкант решил одним способом – позвонив в дверь. А вдруг в этом особняке живут жалостливые люди? Вдруг они, поверив в его красочное вранье про уличное ограбление, впустят погреться и как-то помогут? Хотя, существовал, конечно, риск напороться на какую-то очень и очень нежелательную для его безопасности личность. Все-таки это Волк сюда заявился, вовсе не он. А Волк видел мир в весьма странном цвете и обладал своей собственной логикой, абсолютно непонятной музыканту.

Однако рискнуть пришлось, не умирать же от холода на чужом крыльце. Впрочем, о том, что оно такое уж ему незнакомое, Шут поручиться не мог. Повсюду чувствовался еле уловимый, но определенно ранее ему встречавшийся запах. Но, увы, хоть после полнолуния все способности оборотня и были предельно обострены, в голове царила полная каша – следствие еще не окончательно утвердившегося сознания, и разобраться в своих ощущениях эльф не мог.

Не смог он толком с этим справиться и когда увидел на пороге особняка сонную Сангриту, что, кутаясь в легкий пеньюар, сподвиглась таки на подвиг и открыла дверь раннему посетителю. Сначала, к вящему веселью его второй ипостаси, было недоумение. Потом – желание истерически расхохотаться. После него – ужас, постепенно переросший в легкую панику. Но увидев на лице резко проснувшейся девушки точно такие же эмоции, Шут не выдержал и осклабился в хищной улыбке.

* * *

Бокал белого эльфийского вина соблазнительно стоял прямо перед Ламьеном, однако не вызывал ничего кроме отвращения и время от времени подкатывающей к горлу тошноты. Ну не любил он, в отличие от большинства соотечественников, десертные вина! Зато люди этого не понимали и, принимая у себя эльфа, неизменно потчевали именно этим приторным пойлом. Чертовка Луиза продолжила традицию прочих не слишком умных представителей человеческой расы, так что выбора не было. Если он откажется это пить – она, чего доброго, огорчится и тоже не притронется к вину, а значит все труды, направленные на то, чтобы незаметно подсыпать ей в бокал яд, окажутся напрасными. Этого Ламьен допустить никак не мог: слишком уж много за эту барышню ему заплатили, и слишком уж трудно оказалось сделать это самолично. Он работал детективом много лет кряду и трупов, безусловно, не боялся. Чего ему только не приходилось видеть! Но одно дело, когда ты просто любуешься на «творение» рук чужих, и совсем другое – когда тебе предстоит запятнать руки свои. Особенно, если жертва неплохо тебе знакома, ничем не досаждала, искренне считает, что ты – сущий ангел и вообще во всех отношениях симпатична и положительна. А он ведь даже приударил за этой воровкой… так, чисто по привычке волочиться за каждой красивой женщиной. Хотя, Луиза и не совсем соответствовала его идеалу. Она, конечно, без сомнений была красавицей, но он, как и многие эльфы, все больше предпочитал юных и, желательно, невинных девиц. Впрочем, когда круг общения вынужденно сузился до одной единственной особы женского пола, привычки враз забылись. Тем более, что Луиза легко поддалась его чарам. Должно быть, тоже по привычке. По крайней мере, впечатления сентиментальной идиотки она не производила, а вот бесстыдно загулять с первым понравившимся мужчиной, наплевав на догмы общества, вполне могла. Так, наслаждаясь ни к чему не обязывающими отношениями, в мире и согласии они провели несколько дней, почти не выходя из отеля. О намерении следить время от времени за Валером и быть в курсе собственных поисков, Чертовка быстро забыла, предпочтя этому более интересное и безопасное общество малознакомого эльфа. Впрочем, даже в отношении безопасности до недавнего времени она действительно могла не волноваться. Однако ситуация заставила Ламьена впервые в жизни примерить амплуа беспощадного злодея, и не сказать, чтобы оно пришлось ему по размеру. Даже несмотря на то, что яд, по его мнению, был самым удобным способом убийства, эльф продолжал сомневаться в успехе авантюры, а последние несколько часов и вовсе не находил себе места от волнения.

Зато Луиза была само спокойствие. Нервное состояние ее приятеля было трудно не заметить, и девушка с любопытством размышляла о том, что могло так его взволновать. Времени на раздумья было достаточно, так что воровка успела перебрать миллион версий, от невинно-поэтичных, вроде готовящегося предложения руки и сердца, до жестко-циничных, как отправленный в полицию донос или любая другая пакость.

«Цианид? Фу, ну это уж совсем банально и неинтересно!» – с некоторым сожалением подумала девушка, ощутив идущий от нетронутого бокала легкий миндальный запах. К счастью, никаких психологических травм и моральных потрясений за этим открытием не последовало: к предательству Луиза относилась как к повсеместному и естественному явлению. С ней это тоже не раз случалось, так что в данный момент она не чувствовала ничего, кроме равнодушия. Ну, и некоторого любопытства, пожалуй. Именно эта особенность в сочетании с холодной ясностью мысли и позволяла раз за разом просчитывать врагов на несколько шагов вперед, и все-таки выходить сухой из воды.

И, все же, одного Луиза понять не могла: какого же черта Ламьен тянет резину? Давно пора бы уже предложить красивый тост, что обязал бы ее во что бы то ни стало выпить отраву. Но эльф не решался. Неужели он отравил всю бутылку и теперь не знает как выкрутиться и не отправиться на тот свет самому? Как-то это непрактично, даже для эльфа.

– Ну что ж, выпьем за скорейшее решение наших проблем? – жизнерадостно, но, все же, с некоторой фальшью в голосе произнес Ламьен, подняв бокал.

Вопрос прозвучал для Луизы достаточно двусмысленно, хотя и вряд ли ее среброволосый друг сказал это специально. Но девушка виду не подала и с энтузиазмом поддержала тост, тоже поднимая бокал. Разумеется, суицидальными наклонностями она не страдала и пить отравленное вино не собиралась, но выведать какую-нибудь полезную информацию из оказавшегося обманщиком эльфа очень рассчитывала. Посему, для начала она решила немного покапризничать и отправить эльфа за другой бутылкой.

– Слушай, по-моему они продали мне какой-то самопал! – возмутилась Чертовка, понюхав золотистую жидкость и критически осмотрев ее на свет.

Выражение глаз Ламьена словами просто не передавалось! Удивление, страх, сомнение и, кажется, что-то похожее на… облегчение? И все это за одну секунду, без каких-либо слов, жестов и объяснений. Касательно общей линии поведения детектив не позволил себе проявлять лишние эмоции и, приподняв брови в легком недоумении, обронил беспечное:

– Ты так думаешь?

– Конечно! Сам понюхай. Меня лоханули с этим вином по полной программе, так что пробовать я это не рискну, – уверенно заявила воровка, надеясь, что Ламьен не возразит ей со всей своей убедительностью и не ткнет ее носом в то, что он эльф и в эльфийских винах разбирается лучше.

Но детектив не воспользовался со всех сторон выигрышной возможностью. Впрочем, у него были свои соображения по этому поводу. Пить десертное вино и украшать после этого ковер съеденным сегодня ужином жутко не хотелось, а раз уж представился шанс сменить напиток, то почему бы им не воспользоваться? А яд он ей еще раз подсыплет. Раз в первый раз получилось, получится и во второй. Хотя, конечно, еще оставалась версия, что она обо всем догадалась, но эльф оптимистично верил в лучшее. Тем более, что с момента знакомства у них сложились такие прекрасные отношения. Ну, разве можно его подозревать в чем-то плохом?

– Давай я куплю другую бутылку. Думаю, эльфу подсовывать подделку они не рискнут, – с обезоруживающим обаянием улыбнулся Ламьен и, получив согласие девушки, отправился в ресторан, где разжился бутылкой превосходного белого вина. Оно тоже было эльфийским, но уже не десертным, так что настроение эльфа существенно улучшилось. Правда, откупорить бутылку ему не довелось. Луиза чуть ли не с порога заявила, что на это вино у нее аллергия и отправила его обратно в ресторан.

Не обращая внимания на удивленные глаза официанта, на этот раз детектив остановил свой выбор на красном вине, уже сделанном человеческими руками, но, тем не менее, тоже качественном. Последний факт воровка бессовестно подвергла сомнению и рассказала красочную историю о том, как ее дядя месяц провел в больнице, распив с друзьями этот славный напиток. Скучно ему, правда, не было, так как друзья угодили в ту же палату и с энтузиазмом таскали у медсестер медицинский спирт. Наверное, потому их своеобразный отпуск на месяц и растянулся.

Впрочем, возвращаясь в третий раз с бутылкой абсента, Ламьен всерьез засомневался как в существовании дяди и аллергии, так и в своей симпатии к Луизе. По крайней мере, сейчас он бы ее прикончил не задумываясь.

– Ого, это уже смахивает на попойку! – рассмеялась девушка, завидев в руках эльфа нечто более интересное, чем вино.

– Ну их, эти вина, поперек горла уже стоят, – честно ответил детектив, поставил бутылку на стол и тут же замер, наполненный ужасом. В дверь стучали. Причем стучали условленным стуком, а значит это был ни кто иной, как Людвиг. Ну да, само воплощение пунктуальности. Именно в это время они и договорились встретиться, чтобы вампир мог решить вопрос с трупом. Но на практике этому препятствовал один нюанс: труп был здоров и весел и с ухмылочкой восседал в кресле, даже не думая умирать. Во временные рамки Ламьен категорически не укладывался, и с этим нужно было что-то делать. А перво-наперво – отправить лидера грязнодвиженцев погулять.