355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алина Стрелковская » Лекарство от снов » Текст книги (страница 20)
Лекарство от снов
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 22:21

Текст книги "Лекарство от снов"


Автор книги: Алина Стрелковская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Ведьма почувствовала себя так, словно ей на голову вылили ведро с помоями. Еще один любитель покопаться в чужой жизни! Интересно, есть ли вообще на свете человек, который не станет ее осуждать? Впрочем, есть – Филипп Леттер. Но, учитывая его жизненную позицию, это не слишком утешало. Хуже всего было то, что она и сама не чувствовала себя правой. В душе царила сумятица: еще совсем недавно было так просто определить, что есть зло, а что – добро, что – хорошо и что – плохо, выстроить четкий ряд жизненных ценностей. Теперь же она изо всех сил старалась остаться верной своим принципам, но результаты это приносило такие, что мир уже ни под каким ракурсом на черное и белое не делился.

«Проклятый Шут, это он во всем виноват!» – за последнее время эти слова стали для нее мантрой. Вот только в Шуте ли дело? Очень просто свалить все на постороннего, особенно, если он и сам чувствует себя виноватым. Гораздо сложнее посмотреть правде в глаза и хотя бы перед собой признаться, что ты наделала много глупостей и банально не знаешь, что делать дальше.

– Лорд Джастис, я понимаю, что и я, и леди Сангрита доставили вам много неприятных моментов, – влез в разговор Людвиг. Его, судя по всему, интересовали только возможности осуществления своих планов, а никак не личные проблемы девушки. – Я не знаю, как вы здесь оказались, но, думаю, вы уже догадались, что здесь делаем мы. Давайте не будем толочь воду в ступе. Скажите сразу, что вы хотите за то, чтобы мы спокойно продолжили начатое?

Только Сангрита успела подумать, что Людвиг плохо знает Джастиса, раз предлагает такие глупости, как началась драка. В принципе, что еще следовало ожидать от неподкупного прокурора кроме как приказа схватить нарушителей? В результате, между полицейскими и нечистью началось форменное мордобитие.

– Идемте скорее, нам здесь нечего делать, – прошептал ей на ухо вампир и, подхватив ее под локоток, потащил прочь от дерущихся.

– Что, бросаете своих друзей в беде? – саркастически хмыкнула ведьма.

– Они и без меня справятся. Все равно их больше, чем полицейских. А мне, во что бы то ни стало, нужно невредимым добраться до Дома Правительства. Там у меня друзей еще больше.

– Какая вы, однако, популярная личность, – пробормотала девушка, изо всех сил стараясь подстроиться под быстрый шаг своего спутника.

– Не думаю, что вы действительно представляете масштабы моей популярности, – сквозь зубы ответил Людвиг, еще больше увеличивая темп. – И идите же быстрее! По-моему, наш незабвенный прокурор тоже предпочел уединиться и следует теперь за нами. Я как-то не жажду получиться под лопатку серебряную пулю. Кстати, снятие защитного поля – ваша работа?

– Моя, – пропыхтела девушка, переходя на бег. На что-то более красноречивое сил не оставалось, да и не больно-то хотелось вдаваться в долгие дискуссии. Благодаря наивной, почти детской внешности вампира, с ним было легко шутить, придумывать колкости, да и вообще болтать на любую ничего не значащую тему. Но когда он был чем-то обеспокоен, это беспокойство автоматически передавалось и собеседнику, заставляя его чувствовать себя, как минимум, путающимся под ногами щенком.

Людвиг, между тем, свернул в какой-то еле заметный проход и вскоре они оказались на лестничной площадке.

– А куда мы вообще идем? – не утерпела Сангрита, когда ее спутник начал уверенно подниматься наверх.

– Куда-куда, на крышу. Не отставайте, леди Сангрита. Или вас лучше называть госпожой Фламмен? – в голосе Вэрбе зазвучала неприкрытая ирония.

– Не стоит, а то моя популярность, чего доброго, достигнет размеров вашей, – съязвила ведьма. – Джастис и так, по вашей милости, решил, что я с вами заодно.

– Зато, в случае победы Революции, у полиции не будет к вам претензий.

– Это своеобразное прощение за то, что я заперла вас в ванной?

– Нет, благодарность за то, что не оставили на улице. Но если вы будете помогать мне и дальше, ванну я тоже прощу, – лицо вампира неожиданно озарила обаятельнейшая улыбка, но отреагировать ведьма уже не успела, так как они достигли места назначения.

– Аэлла, Окипета, Келайно! – звучно крикнул вампир, шагнув на крышу.

Откуда-то из темноты выпорхнули… три гарпии.

Сангрита застыла с отвисшей челюстью. Если вампиры и оборотни при желании могли легко замаскироваться и потому часто встречались среди людей, то кентавры, гарпии, тролли, русалки и прочие мало похожие на людей создания предпочитали держаться на расстоянии от полиции и, соответственно, селиться вдали от городов.

«Это каких же размахов должно было достигнуть новоявленное Грязное Движение, если на зов его зачинщика являются даже такие диковинные существа?» – ошарашено подумала ведьма.

– Аэлла, Окипета, вы перенесете нас с леди Сангритой в Дом Правительства. Келайно, ты останешься здесь и будешь присматривать за порядком. Кстати говоря, скоро на крышу должен выбраться лохбургский прокурор. Разберешься с ним. Всем все понятно?

Гарпии нестройным хором подтвердили полученные приказания и две из них, цепко схватившись когтистыми лапами за вампира и ведьму, взмыли в воздух. Уже отдалившись на порядочное расстояние от тюрьмы, девушка услышала несколько одиноких выстрелов.

На фоне черного неба проступил нечеткий силуэт Келайно.

В лапах гарпии тщетно извивался лорд Джастис.

* * *

– Ты что, сдурела, страхолюдина крылатая?!!! Отпусти меня немедленно! – истошно заорал прокурор, окончательно растеряв остатки самообладания и аристократической вежливости.

– Что, прямо в полете? – ехидно переспросила Келайно и, не иначе как назло «пассажиру», заложила крутой вираж.

Джастис спешно закрыл рот – с вредной гарпии действительно сталось бы уронить его с высоты птичьего полета. Да и подкатывающая к горлу тошнота не слишком располагала к долгим разговорам.

Келайно сделала еще несколько кругов над тюрьмой и флегматично поинтересовалась:

– Ты что вообще забыл на крыше, прокурор?

– Вампира вашего ненормального, кого еще? – пробурчал Джастис, с опаской поглядывая на крыши оставшихся далеко внизу домов.

– Неправда, господин Вэрбе – гений! Он освободит всех нелюдей! – убежденно ответила гарпия. Флегматизм из голоса исчез без следа, и прокурор нехотя признал, что неугомонный Людвиг действительно был талантливым идеологом, раз сумел найти общий язык даже с такими неуживчивыми и неуправляемыми созданиями.

– Вот я и говорю – ненормальный.

– А ты бы, значит, предпочел сжечь нас всех на костре? И после этого вы, люди, говорите о гуманном отношении к ближнему! Мразь! – на этот раз в словах собеседницы чувствовалась неприкрытая злоба. Полет же вновь стал порывистым и неровным.

– Лично мне вообще наплевать на то, живы вы или мертвы, – устало огрызнулся Джастис. – Нечисть объявлена вне закона Его Величеством, и я не смогу это изменить даже если у меня самого отрастут когти и хвост.

Он мог бы многое сказать в ответ. Например то, что Лохбург и так по сути является заповедником нечисти, а они этим пользуются и творят, что придет в голову. Или сделать экскурс в историю и рассказать, как нечисть терроризировала людей первый век после Эксперимента. Или же банально проанализировать сегодняшний день и нарисовать красочную картину будущего, в котором господин Вэрбе таки захватывает город. Будущего, в котором ошалевшие от счастья нелюди сначала перегрызутся друг с другом, а потом, без лишних раздумий, уничтожат мирных, не способных защищаться людей.

Он мог бы многое сказать, но собеседница не стоила такого красноречия. Ее, как и остальных революционеров, тщательно обработал Людвиг с ближайшими приспешниками, и лорд Джастис не имел никакого желания дискутировать с ней на скользкие темы.

Келайно же явно имела на этот счет другое мнение. Иначе, к чему эти попытки его разговорить?

– Ах, Его Величеством… Ну а чего же хочется тебе самому?

– Мне хочется жить по-человечески и спокойно заниматься своей работой. Работой прокурора, а не разгоном митингов и разгадыванием планов революционно настроенной нечисти.

– И что же тебе мешает? – слова гарпии просто-таки истекали ядом.

– Продажность правительства Лохбурга и чрезмерная активность Вэрбе. Вот, что мне мешает, – совершенно искренне ответил мужчина. К его огромному сожалению, он был единственным в этом городе, кому король полностью доверял. Соответственно, и мера ответственности была совсем другая. Гораздо большая, чем у любого, пусть даже самого высокопоставленного лохбургского чиновника.

– Итак, тебе нужен порядок, стабильность и сознательное правительство, – задумчиво подвела итог собеседница. – Хорошо, тогда я не буду тебя убивать.

– С чего это вдруг такая доброта? – ошарашено поинтересовался Джастис.

– Я думаю, ты еще сможешь пригодиться господину Вэрбе, когда мы захватим Лохбург, – довольно ответила Келайно и, не успел прокурор осознать сказанное, опустила его на крышу колокольни монастыря святого Лоха – древнего пирата и разбойника, что, после встречи с каким-то морским чудищем, сделался ужасно религиозным и потратил награбленное золото на постройку этого самого монастыря. Ну а поскольку ударившийся из одной крайности в другую Лох никому не отказывал в приюте, вскоре в монастырь все чаще стали приходить преступники, скрывающиеся от стражей закона. Там они и оставались. Когда же гости перестали помещаться в монастыре, настоятель приказал вновь начать строительство. Через какой-то век на карте Королевства появился новый город, названный, в честь основателя, Лохбургом.

Именно эта история почему-то вспомнилась лорду Джастису, когда он, сидя на маленькой покатой крыше колокольни, с неподдельным ужасом наблюдал за вновь взмывшей в воздух гарпией. Нет, Келайно вовсе не пыталась напасть. Она поступила гораздо хуже, оставив его в гордом одиночестве на этой жутко неудобной для сидения крыше без какой-либо возможности самостоятельно слезть вниз.

Еще секунда, и гарпия скрылась в темноте.

Прокурор, едва дыша, схватился обеими руками за крест, торчащий аккурат посередине крыши.

– Помогите! – с долей обреченности в голосе прокричал он, заранее зная, что до утра его вряд ли кто-то услышит.

* * *

Последние сто лет Новый год часто заставал Шута в совершенно незнакомых городах. Не смотря на любовь к этому празднику, он давно перестал его отмечать и предпочитал наблюдать со стороны за чужим счастьем и чужой радостью. В какой-то степени это было познавательно, а в какой-то – попахивало мазохизмом, так как сам он радоваться по понятным причинам разучился.

Но никогда еще в новогоднюю ночь он не ощущал абсолютного одиночества. Безусловно, он всегда мог найти тысячу причин, по которым его жизнь правильнее было бы считать наказанием, нежели высшей ценностью, но не было еще такого, чтобы на задворках сознания не возник Волк и не начал издеваться над его философскими рассуждениями. Порой Шуту даже казалось, что вторая ипостась спорит не потому, что не согласна, а чисто из спортивного интереса и желания растормошить излишне мрачного соседа. Или же это была своеобразная защитная реакция организма? Как там мэтр Фламмен говорил? Волк – не паразит, а второе Я? Здравствуй, моя шизофрения…

Однако, прибыв в Лохбург, музыкант отчетливо ощутил, что волшебник был прав. Три дня бешеной скачки и тревожных размышлений о том, что с Сангритой за это время могло произойти все, что угодно не оставляли возможности подумать о себе-любимом, но уже на въезде в город ситуация изменилась. Шут и сам не знал, что на него так повлияло, но тревога внезапно ушла, уступив место холодной рассудочности.

На окраине города было пусто и тихо. Даже не верилось, что эта темная ночь – новогодняя. Куда подевался народ? А, впрочем, и так понятно, что в центр. Здесь жили в основном нищие и не слишком удачливые мелкие воришки, что, в общем-то, почти одно и то же. Естественно, здесь и не пахло праздничными украшениями, а сами обитатели этих мест, должно быть, как раз пытались отхватить свои пять медяков где-нибудь на площади Золотых Монет.

Впервые в жизни Шут почувствовал, что он абсолютно один. Не просто в компании людей, которые его не понимают и не хотят понимать. Действительно один. Нет любящих родственников и друзей, нет ненавидящих врагов и завистников, нет обиженных им и нет благодарных, нет второй ипостаси. Даже тех, кому плевать на него с высокой колокольни – и тех нет. Только он, черный конь Дефект, холодный воздух, грязная улица, приземистые домики-развалюхи и обшарпанная башня какого-то монастыря. Он находился в самой старой и самой неприглядной части Лохбурга. Впрочем, «старый» и «неприглядный» здесь давно были синонимами. Мэр города давно перестал интересоваться своими владениями, так что этот город смело можно было назвать городом контрастов.

Эльф сардонически усмехнулся и запрокинул голову, чтобы увидеть верхушку башни.

На верхушке торчал крест.

Этот крест самозабвенно обнимал какой-то человек.

– Помогите! – крикнул он.

– Чем?! – недоуменно откликнулся Шут, пытаясь отделаться от мысли, что голос незнакомца очень уж похож на голос Лоренцо Джастиса.

– Снимите меня отсюда!

Что он там говорил про плевки с колокольни? Явно поспешил с выводами.

Следующий час лорд Демолир был занят самым идиотским занятием, которое только можно придумать в новогоднюю ночь. Особенно если учесть, что он приехал на поиски любимой девушки. Но бедолага на крыше колокольни так настойчиво звал на помощь, а интонациями так напоминал сволочного лохбургского прокурора, что музыкант не смог спокойно уйти по своим делам и принялся будить спящих без задних ног монахов. Если бы на его месте был какой-нибудь другой эльф, он бы даже посмеялся, глядя на то, как представитель благородной расы пинает ногами запертую дверь монастыря, кидает мелкие камешки в окна и ругает на всех доступных языках внезапно оглохших монахов. Но это было еще ничего. Главное веселье началось, когда к ночному визитеру таки вышел заспанный сторож и, с неподдельным изумлением поглазев на новое украшение колокольни, отправился будить настоятеля.

Настоятель пришел не один, а привел с собой еще штук пять своих самых сильных верой приближенных, которые тут же начали спор на тему «Человек на крыше: мессия или козни дьявола?». Глядя на все это безобразие, Шут подумал, что лохбургские монахи совершенно одурели без финансовой поддержки государства и явно не справляются с обилием грешников, живущих в городе. Сам эльф старался в разговор не вмешиваться – примут еще за заинтересованное лицо, и убеждай их, что в аду никогда не был и с чертями в покер не играл.

Впрочем, существовали здесь и монахи весьма деятельные, в чем маэстро убедился, когда через пятнадцать минут бурных обсуждений из монастыря выскочил юноша, одетый в рясу шиворот-навыворот, высоко подпрыгнул и, блаженно улыбаясь, завис в воздухе. Остальные монахи замолчали на полуслове.

– А этот ваш… летающий… святой, что ли? – ошалело поинтересовался Шут в наступившей тишине.

– Да нет, просто сильный маг. К сожалению, врожденная умственная отсталость не позволила ему сделать соответствующую карьеру. Но он прекрасно находит себя в монастыре и действительно испытывает тягу к богу, – умиленно ответил настоятель и улыбнулся своему подопечному. – Себастьян, раз уж ты все равно решил полетать, почему бы тебе не достать с крыши застрявшего там человека?

Себастьян с готовностью покивал и начал медленно подниматься вверх.

Должно быть, человек на крыше окончательно смирился с тяготами и сюрпризами жизни, так как не проронил ни звука, когда незнакомый маг в рясе подхватил его под мышки и стащил с колокольни. Спокоен он был и оказавшись, наконец-то, на земле, в то время как монахи наперебой интересовались, как он попал на крышу, а Шут приходил в себя от изумления, потому что этот несчастный действительно был небезызвестным прокурором.

– Господа, – лорд Джастис жестом призвал монахов к молчанию, – у меня есть для вас несколько слов. – Во-первых, я хочу извиниться за доставленные неудобства. Снимать с крыши непонятно каким образом попавших туда мужчин – далеко не самое приятное занятие посреди ночи. Во-вторых, я должен вас поблагодарить за то, что все же помогли мне. Будьте уверены, завтра я пришлю к вам слугу с энной суммой золотых. Я знаю, что церковь в Лохбурге почти не финансируется, так что, думаю, мои деньги лишними не будут.

– Золотых? – изумленно выдохнул настоятель. Судя по всему, крупных денег он не держал в руках уже давно. – Позвольте же узнать, с кем мы имеем честь говорить?

– Лоренцо Джастис, главный лохбургский прокурор. А теперь, если не возражаете, я пойду. У меня еще масса дел в городе.

С этими словами лорд Джастис развернулся и уверенным шагом направился в сторону центра города. Шут не нашел ничего лучше, как наскоро попрощаться и, ведя коня под уздцы, двинуться следом.

– Ну и что вы смотрите на меня как на трехголовое чудовище? – ворчливо поинтересовался прокурор, когда эльф с ним поравнялся.

– Не беспокойтесь, на чудовище вы вовсе не похожи, – усмехнулся Шут. – Но потрогать вас все равно хочется.

– Демолир, вы меня пугаете. Зачем вам меня трогать?

– Чтобы убедиться, что это действительно вы, а не подвыпивший цирковой акробат. Что вы забыли на крыше колокольни?

– Кто бы сомневался, что вы все та же язва, маэстро, – фыркнул Джастис. – Если вам интересно, то крыша колокольни – это побочный эффект моей преданности короне. А вот что Вы делаете в новогоднюю ночь на окраине Лохбурга мне непонятно. Или вы опять вляпались в неприятности вслед за своей возлюбленной?

– Неприятности? – с мрачной заинтересованностью переспросил Шут. – Вам что-то известно об Агате? Она попала в Лохбург, случайно наступив на портал около четырех дней назад. Я приехал специально, чтобы ее разыскать.

– И, похоже, вы очень спешили, раз так быстро добрались до Лохбурга. Не зря, кстати говоря. Ваша Агата не придумала ничего лучше, кроме как связаться с нечистыми революционерами. Так что сейчас она, вероятно, вместе с вашим другом Вэрбе громит Дом Правительства.

– Что?! – воскликнул эльф, едва не споткнувшись на ровном месте. – И вы так спокойно об этом говорите?!

– А чего мне волноваться? – равнодушно подернул плечом Джастис. – Там полно моих людей, плюс сотня столичных боевых магов, присланных Его Величеством.

– Нечисти тоже будет немало.

– Неважно. Достаточно схватить этого самонадеянного вампира – и его разношерстное стадо разбежится кто куда. В этом, собственно, и заключается слабость Грязного Движения, что первого, что второго. Они пытаются совместить несовместимое и собрать под одним лозунгом изначально враждебных друг к другу существ. При условии харизматичности лидера это даже может получиться. Вот только, стоит этого лидера устранить, как его приспешники начинают грызться между собой, совершенно позабыв об общей благородной цели.

– Но а как же Агата?! Ваши люди запросто могут ее убить!

– А вот с этим я ничего поделать не могу. Она сама туда влезла, я же всего-навсего делаю свою работу, – ответил прокурор, всем свои видом показывая, что лимит его доброты по отношению к девице Фламмен исчерпан.

Шута, впрочем, настроение Джастиса сейчас мало волновало. Хочется ему или нет, но Сангриту нужно спасать, чем эльф и намерен был заняться. Другое дело, что он весьма слабо представлял, как будет это делать. Отсутствие по любому поводу имеющего свое мнение Волка впускало в душу не только одиночество, но и беспомощность. Как будто бы его, Шута, засунули в банку с формалином, накрыли ее темной тканью и наложили заклятие звуконепроницаемости. Это было странно, неприятно и даже немного пугающе, но изменить эльф ничего не мог.

Зато он мог вскочить в седло, двинуться навстречу неизвестности и решать проблемы по мере их поступления.

– Садитесь за мной, – сказал прокурору Шут, поймав ногами стремена, – покажете мне, где находится этот ваш Дом Правительства.

* * *

– Когда вы просили меня помочь, вы и предполагали, что я буду вашей телохранительницей? – раздраженно поинтересовалась Сангрита, поглощая ладонью очередной огненный шар, запущенный кем-то из магов в Людвига.

– В общем и целом – да, – невозмутимо ответил вампир и растянул губы в одной из своих многочисленных очаровательных улыбок. – Видите ли, леди Сангрита, я предполагал, что лорд Джастис может узнать о моих планах и послать сюда волшебников. Как вы понимаете, я бессилен против боевой магии, так что ваша защита поистине бесценна. От моей жизни слишком многое зависит.

Судя по выражению лица, ведьма хотела было спросить, что же будет, если убьют ее саму, но решила не начинать ссору. И правильно, момент был совершенно неподходящий.

Что же касается самого Людвига, то он давно научился жить под девизом «Цель оправдывает средства» и не мучился угрызениями совести по поводу каждого обиженного им человека. Он знал, что лишь малое количество людей способно противостоять гипнотизирующему вампирскому обаянию и на практике убедился, что Сангрита к этой группе не относится, но в масштабах его планов мелкое воздействие на девчонку не казалось чем-то значительным. К тому же, реакция у ведьмочки была хорошая, и она вполне успешно защищала его жизнь, оставаясь при этом живой и здоровой. Неплохо ее все-таки натаскал дедушка-Фламмен. А то, что, идя сюда, она не совсем четко представляла себе, что такое сражение с агрессивно настроенными стражами закона – сущая мелочь. Все равно отступать назад уже поздно.

– И дался вам этот Дом правительства! – продолжала бурчать девушка. – Неужели обязательно было соваться прямо под нос агрессивно настроенных боевых магов?

– А как иначе? – пожал плечами Людвиг. – Во-первых, здесь находятся кабинеты всей правящей верхушки города. Учитывая феноменальную продажность этих господ, покопаться в их вещах просто мой святой долг. Во-вторых, в этом же здании находится правительственный архив, который мне бы очень не хотелось оставлять в чужих руках. Ну и, в-третьих, здесь же обустроена лаборатория главного лохбургского мага. Не то, чтобы ею часто пользовались, но обустроена она хорошо и может сослужить большую пользу тому, кто догадается ее присвоить.

– Да уж, я смотрю, вы распланировали все, кроме ситуации, в которой мы находимся, – саркастически ответила Сангрита. Кажется, девушка уже порядком устала: на лбу выступили бисеринки пота, а руки, ловко выплетающие заклятия, мелко подрагивали. Но, тем не менее, она была права: он, Людвиг, где-то ошибся. Иначе как объяснить наличие на каждом шагу верных короне людей. Определить, чьих это рук дело было не трудно: почерк Джастиса он знал очень хорошо. Вопрос в том, как этот верный пес Его Величества смог узнать о планах «Грязного движения»! Ответ напрашивался только один…

– Леди Сангрита, вы знаете, где сейчас маэстро Демолир? – идиотский и совершенно несвоевременный вопрос.

– В последний раз мы виделись в Столице. Но вообще-то он не сидит на месте, – ведьма, занятая очередным противником, не выказала удивления, но вампир и без того представлял, какие мысли сейчас могут роиться в ее рыжей головке. Наверняка ведь подумала, что связалась с фанатиком-самоубийцей. Но на самом деле все было еще хуже: фанатик-самоубийца куда проще и понятнее престарелого революционера, не умеющего подбирать себе окружение.

А между тем, залы и коридоры здания правительства приобретали все более апокалиптичный вид. Инициаторами драки были люди короны, с порога встретившие нечисть десятком огненных шаров и бесчисленным количеством серебряных пуль, но и нечисть не оставалась долгу. Уже через десять минут стычка превратилась в настоящую бойню, грозящую оставить в здании одни лишь трупы: без победителей и без проигравших.

«Я бездарный стратег, – мрачно подумал вампир. Еще одна несвоевременная мысль. Впрочем, мыслям не свойственно спрашивать разрешения перед приходом. – А спасти нас может только чудо».

– Сангрита, ты веришь в чудеса? – вот так: на «ты» и тон как можно беспечней. Да, ведьмочка, Людвиг Вэрбе сходит с ума. Не хочешь с ним за компанию? Все равно это уже не имеет значения.

– Что?! – на этот она не оставила его чудачество без внимания. – Вэрбе, может мне вам еще сказку рассказать?! Придите, наконец, в себя и перестаньте смотреть на противника как святой мученик на своих палачей!

Ну, надо же, сколько страсти! Кажется, теперь он понял, что так зацепило в девчонке Вельта. Огонь души дорогого стоит и, как настоящее сокровище, толкает на преступления. Только в погоне же за ним сложно не потерять саму душу.

Но, самое главное, эта ведьма снова была права. Он должен что-то сделать, помочь своим подопечным, умереть смертью храбрых… как-то так. Впрочем, для начала можно просто начать думать по существу.

– Сила противника заключается, прежде всего, в его магическом преимуществе. Но, если действовать слаженно и оперативно, у нас есть шанс этого преимущества их лишить. Вы прикроете меня, леди Сангрита?

– Да, господин Вэрбе, я вас прикрою, – она криво усмехнулась. – И еще: я верю в чудеса.

* * *

Одной дождливой ночью, как раз в тот период времени, когда Шут повадился коротать темное время суток в магазине на площади Правосудия, Людвиг обронил любопытную фразу: «От безрассудного благородства по жизни одни проблемы, но, когда твоя жизнь неминуемо летит в преисподнюю, только оно и может тебя спасти». Он так и не понял, что вампир хотел этим сказать, но эта фраза почему-то пришла ему в голову, когда они с прокурором стремительно ворвались в Дом Правительства. Это однозначно был безрассудный поступок, и даже оправдывающая его благородная причина не мешала эльфу ужасаться увиденному в холле. Он, конечно, и не ожидал застать здесь мирное чаепитие, но ТАКОЕ количество трупов…

Сангриту эльф заметил не сразу. Вероятно, она и не хотела быть обнаруженной, так как пристроилась в тени дальней колонны и, нервно поигрывая светящимся сгустком энергии, высматривала кого-то в зале. Проследив за ее взглядом, Шут наткнулся на Людвига, целенаправленно подкрадывающегося к какому-то магу. Когда он подошел достаточно близко, в лицо предполагаемой жертве понесся огненный шар, заставляя ее отвлечься на создание щита и позволяя вампиру подойти со спины и беспрепятственно свернуть человеку шею.

– Вот черт! – выругался за спиной эльфа Джастис.

Шут пробормотал в ответ что-то невнятное. Что тут можно сказать? Работали Людвиг с Сангритой весьма плодотворно: одна отвлекает, другой действует. Их стараниями магов в холле осталось не так уж и много.

– Ну что ж, выход я вижу только один, – продолжил, тем временем, прокурор, взвел курок пистолета и выстрелил. В Сангриту.

На секунду Шуту показалось, что он вновь оказался в Лесном городе, на балу в доме своих друзей, где его любовь вот-вот погибнет…от пули в сердце? А раньше ее всегда убивала графиня-волчица. Что ж, жизнь меняется. Зато теперь он знает, что делать.

– Мразь, – выплюнуть коротко в лицо прокурору. И сдавить его горло лохматой когтистой лапой.

Кажется, это называется частичным превращением?

«Я рад, что ты вернулся, Волк».

«А я вот не очень».

«Ты всегда говорил, что я плохо кончу. Радуйся: ты был прав».

«Не расслабляйся, это еще не конец».

* * *

– Именем Его Величества я приказываю прекратить сражение! – звучно произнес Эвальд Фламмен. Впрочем, никто уже и не дрался. Как выяснилось, холодный ливень, сотворенный в помещении, примиряет гораздо лучше красивых слов.

Волшебник любовно сжал в руке рукоять Плети: этот замечательный артефакт здорово упрощал жизнь.

Толпа неотрывно на него смотрела. Наверное, они чувствовали, что их судьбу уже решили за них, и осталось только выслушать вердикт. Впрочем, новость, которую он принес, вовсе не была плохой.

Мэтр поискал глазами свою внучку. Вот ведь оторва, даже революция без нее пройти не может! Познакомилась же где-то с этим Вэрбе и закидывает его теперь недоуменными взглядами… как будто бы он знает, что здесь происходит. Не удержавшись, волшебник заглянул в сознание девушки. С Плетью это не составило особого труда, к тому же она была слишком взволнована, чтобы что-то заметить и поставить ментальный щит.

Вот значит как… значит этот ярый революционер сначала притащил ее сюда, ничего толком не объяснив, а потом с какого-то перепугу спас, оттолкнув с траектории полета пули, пущенной… Джастисом. Тот, кстати говоря, тоже был здесь. Стоял рядом с Демолиром и нервно потирал шею, на которой виднелись красные отметины. Надо полагать, это будущий зять успел выразить свое «фе» по поводу поведения прокурора. Мда… интересные, однако, штуки, эти революции! Ничего, получат они все по первое число. Вот закончит он с речью, и начнется разбор полетов…

За последующие полчаса Эвальд Фламмен сказал много красивых слов. Суть же была до банальности проста: Лохбург ожидали большие перемены.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю