Текст книги "Через миры, выбирая любовь (СИ)"

Автор книги: Алина Пуаро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Ну что опять такое? Ты не хочешь со мной попрощаться?

– В прошлый раз ты не ответила мне на вопрос, – где мой ребенок. Сейчас меня волнует только это.

– Ты, кажется , перестал меня понимать. Может, мне тебе жестами объяснить? – она раздраженно замахала руками у него перед лицом. Я НЕ могу вмешиваться в дела этого мира. Ты должен сам найти ее. И не говори со мной так, будто это я виновата в том, что ее похитили!

– Но ведь ты знаешь, где она? Так скажи мне! Я нужен ей сейчас, это ты меня не понимаешь. Вся твоя любовь только на словах!

Гармон нервно заходил по плоту, но ограниченное пространство стесняло его в движениях, а внутри у него уже все кипело. Реквием вздохнул и уселся в центре, стараясь уворачиваться от его ног. Валькирия уже парила рядом с Ora pro nobis, глаза девушки метали громы и молнии.

– Моя на словах?! Ты себя то вспомни! Это же ты бросил меня, ты! – и она ткнула в него пальцем, обдавая ветром от крыльев.

– Я хотя бы жертвовал, боролся…– вскинулся воин.

– Ты жертвовал?! – с негодованием перебила она его, – Мною, мною ты пожертвовал, мерзавец!!!

И тут Гармона понесло:

– Да ты – ничто, по сравнению с тем, к чему я стремился!

Алина отпрянула, словно ее ударили.

– Я – ничто… я – ничто. – Словно очнувшись, повторяла она.

Гармон сглотнул и, сжав зубы, смотрел на нее. Валькирия стиснула руки и низко опустила голову.

– Я – ничто… – глухо повторила она. – А ты знаешь, как мы познакомились? – и она мотнула головой в сторону Река. – Знаешь? Он спас меня от самоубийства. Ты никогда не сможешь понять этого чувства. Я стояла на обрыве и смотрела вниз, никак не могла сделать этот последний шаг почему-то. Так глупо… Такое странное ощущение, когда понимаешь, что в этом мире тебя больше ничего не держит. Совсем ничего. Ни-что. – по слогам произнесла она и продолжила. – Я просто стояла и смотрела, не знаю, сколько времени прошло, помню только, что далеко-далеко внизу плескалась вода, и меня и эту воду разделяла пустота. Не было вообще ничего, кроме этой бездонного опустошения. Когда ты ушел – это был как …как дикий взрыв боли, а потом тихое равнодушие… В ущелье хотя бы вода плескалась, а у меня внутри пустота была бесконечной, ничего, кроме нее не было. Я поняла тогда, что никогда не смогу ее заполнить и мне стало страшно. И этот страх, – он был сильнее желания жить. Вот, что значит ничто.

Она отлетела на несколько метров и закричала:

– Рек, ну скажи, зачем он появился в моей жизни? Зачем он просил меня о любви? Для чего я была нужна ему? Господи, ведь он теперь венчан, у него есть дочь и он должен любить женщину, которая ему родила ребенка! Я ушла, ушла навсегда. За что, Создатель, ты снова вернул меня к нему?! Зачем эта любовь, для чего столько боли? Я люблю его больше всего на свете, люблю, люблю! Я ненавижу свою любовь. Я не могу без него… – Почти прошептав последние слова, она закрыла лицо руками.

Потрясенный, Гармон не мог вымолвить ни слова, всю злость его как рукой сняло. У него осталось только одно желание – обнять ее и никогда больше не отпускать. Но, договорив, валькирия взмахнула в очередной раз крыльями и свечкой взмыла вверх. Ora pro Nobis погрузился в тишину. Воин бессильно опустился на плот, ругая себя последними словами, и, привалившись к мачте, закрыл глаза. Рек, молчавший на протяжении всего разговора, как всегда с непроницаемым выражением лица достал из-за пазухи флягу с вином и молча протянул Гармону. Тот открыл глаза, хотел что-то сказать, но передумал, только устало махнул рукой и взял фляжку. На востоке уже просыпалось солнце.

– Еще одна такая ночь и мы превратимся в сов. – меланхолически констатировал Гармон на утро. – Когда теперь, вернется? – И он с надеждой посмотрел в небо.

Реквием в ответ только пожал плечами. Плот медленно скользил вперед, и уже скоро должны были показаться сторожевые башни города, пока же только пальмы составляли им кампанию. Природа не радовала разнообразием, на Реке это мало отражалось, а вот Гармон начинал изнывать от скуки. Он не знал, куда себя деть, к тому же его мучили события этой ночи. Он настолько устал от собственной беспомощности, от того, что все происходит вовсе не так, как хотелось бы; устал от постоянной борьбы с самим собой – той битвы, где всегда проигрываешь. Алина права, он не знал, что будет после того, как он отыщет Ават. Гелла… так стоп. Что толку переливать из пустого в порожнее? Хватит пустых раздумий, в последнее время он только этим и занимался, мыслитель.

От нечего делать он принялся разглядывать проплывающие мимо окрестности. Они проплывали мимо роскошных лесов, что так и манили отдохнуть под их сенью. Темно-зеленые лианы обвивали стволы деревьев, словно легкие туники стройные девичьи тела. Ветер чуть трогал кроны, раздувая огромные листья и обнажая упругие темные плоды. Восточный берег реки был опоясан горным хребтом из некогда раскаленной лавы, а сейчас застывшей в причудливой форме. Серые переливы камня создавали загадочные изгибы и почти правильные геометрические фигуры, несколько пиков вырисовывали в силуэте гор арку, через которую если верить карте лежала дорога в Индунскую долину. Горный хребет носил имя племени индунов, легенда о которых издавна жила в графстве Тэпра, этот сильный и гордый народ считался едва ли не прародителем южной цивилизации. Говорили, что они знают будущее. Их селение было первым на подходе к городу, но древний народ не признавал его власти, имея со столицей только торговые связи. По преданиям они спустились с гор тысячи лет назад и до сих пор хранили чистоту своего рода, не допуская кровосмешения. В этом вопросе они не слушали никого и при малейшем взгляде на их женщин, путник, пусть даже и гость мог сразу же попращаться с жизнью.

Гармон вздохнул и перевел взгляд на воду . Он слышал эту легенду в далеком детстве и в жизни не мог предположить сидя у камина много лет назад, что сможет убедиться в их существовании собственными глазами. Хотя им вряд ли попадется хоть один – деревня лежала слишком далеко от их пути. Гармон почувствовал, как у него заурчало в животе и мысли сразу приняли другой оборот, оставив в покое тайны гор и перешли к вещам более насущным:

– Рек… может, пристанем? Я есть хочу

–Читаешь мои мысли. – признался Реквием. – Куда высаживаемся?

Гармон оглядел оба берега: правый слишком каменистый и весь зарос колючками.

– Давай, пожалуй, влево. Вон на тот красный пляж.

Через несколько минут Ora pro Nobis мягко ткнулся в песок тихой заводи . Пляж, и правда, имел странный кирпично-красный цвет, но кроме своей окраски ничем не отличался от остальных. Гармон слез с плота прямо в воду и ухватился за край, Рек подтолкнул сзади, и благодаря совместным усилиям так называемый корабль встал на стоянку. Мужчины расправили плечи и оба с наслаждением начали разминать затекшие за сутки кости.

– Знаешь, у меня такое ощущение , что позвоночник слипся. – пожаловался Гармон.

– С чем слипся? – отозвался Рек, с кряхтением пытаясь достать кончиками пальцев до ступней.

– Со всем на свете! Чувствую себя так, как будто по мне стадо буйволов пробежало.

– Ага. А потом развернулось и назад побежало… – поддакнул хамелеон, оглашая воздух похрустыванием костей

– Очень смешно. Надо завтрак готовить, а то хамелеоны, может, вообще не питаются, а я вот уже скоро меч поднять не смогу.

Реквием только улыбнулся, Гармон, конечно, преувеличивал, никаких следов путешествия кроме бронзового загара на нем не обнаруживалось. Рельефные мышцы четко прорисовывались под облегающим костюмом, но дела это не меняло – есть действительно хотелось.

– Какой рыбы желает господин граф на завтрак? – дурашливо поклонился Рек.

Гармон состроил страшную физиономию:

– Мяса! Лучшая рыба – мясо! Я иду на охоту.

Реквием начал собирать вещи с плота, чтобы перенести их на место стоянки:

– Ладно, посмотрим какой из тебя охотник. Удочки я все – таки поставлю.

И пройдя несколько шагов по песку, добавил:

– Аккуратней, здесь могут быть индуны.

Гармон сидел на песке на коленях, проверяя меч, после этих слов поднял голову и внимательно посмотрел на попутчика:

– А ты откуда знаешь?

– Я много чего знаю. – небрежно бросил Рек .– Иди уже, скоро солнце поднимется высоко, и все твое жаркое разбежится.

Воин кивнул и резким движением загнал меч в ножны.

– Буду осторожен. – припечатал он и направился в сторону леса.

Хамелеон проследил за ним взглядом, пока тот не скрылся из виду, и занялся лагерем. Нужно было развести костер, установить садки на рыбу, выстирать одежду, а то после трех дней водного путешествия он был похож на бродягу еще больше, чем обычно. С чего начать? Костер мог бы подождать, сначала рыба, а то неизвестно, что там этот горе-охотник принесет.

Немного покопавшись в рюкзаке, хамелеон вынул лески и крючки. Хитроумные узелки, камешки для груза, непонятным образом закрепленная наживка, и вот садок готов, остается только погрузить его в воду. Он засучил штаны и насвистывая пошел к реке. Зайдя по колено в теплую воду, он установил импровизированные удочки и немного постоял в воде, проверяя , чтоб их не унесло течением. Ему показалось, что ветер принес запах с моря, до залива оставалось всего день пути, так что это было вполне вероятно. Море было его страстью. Хамелеон вдохнул полной грудью и вспомнил, как река впадает в залив – очень неожиданно.Там есть место, где идешь вдоль реки, а оно – сразу за изгибом. Идешь – идешь, поворачиваешь и вдруг оказываешься на море. Воздух становится соленый, вода плещется у самых ног четким ритмом и простор открывается синий– синий, песок шуршит под ногами, ветер поет в волосах. И море…море …море...

«Ветер будет петь кораблям, чайки летать над камнями и запах водорослей повсюду, и я вернусь домой. На берег моего моря….» – пронеслось у него в голове и он мечтательно пробормотал:

– Deо gratias… скоро я буду с тобой.

Реальность была более прозаичной. Пора бы заняться стиркой, – одежда оставляла желать лучшего. Он вынул все из того же рюкзака завернутый в кожу кусок мыла и пристроился на большом плоском камне, заменившим пирс. Вокруг не было видно ни души, только высокие пальмы подступали прямо к пляжу, оставляя свободной неширокую полоску песка странного цвета. Рек стянул с себя все, не оставив даже набедренной повязки и поразмыслив немного, благоразумно решил устроить стирку ниже по течению, чтобы пена не испортила будущую уху. Закончив стирку, хамелеон разложил одежду на камнях и полез купаться.

Валькирия, уже с час наблюдавшая за ним, зардевшись, отвернулась – на Реке больше ничего не осталось. Алина решила подождать немного и кружа спустилась к лагерю. Убедившись, что Гармона на берегу не видно, она подлетела к стоянке. Оглядев все критическим взором, ну разве могут мужчины нормально что-то сделать, оракул обнаружила отсутствие очага и начала исправлять упущение. На берегу валялось много сухих веток, тросника, и собрать дрова оказалось не проблемой, вот только ярко-красный цвет пляжа ей очень не понравился. Конечно, можно считать это глупостью, но он словно казался ей залитым кровью и поддавшись брезгливости, она перепархивала с места на место, пока не собрала целую охапку хвороста.

Солнце постепенно набирало в силу, и воздух над песком уже начинал плавиться. Обхватив руками свою ношу, Алина подлетела к стоянке и сбросила все на землю. Оставалось только извлечь огонь. В поисках кремня воительница перетряхнула все вещи, но ничего не нашла. В раздумьях она зависла невысоко от земли, оглянулась на плавающего Река и вдруг тихонько рассмеялась. Оракулом она была не так давно и привыкнуть к своим новым способностям еще не успела. Если крыльями она пользовалась в легкую, почти машинально, то к магическая сила была еще пока в новинку. Пожалуй, стоило воспользоваться ею сейчас.

Она зажмурилась и выбросила руку с медальоном вперед, прошептав несколько слов на непонятном языке. Произошедшее дальше явно превзошло все ее ожидания: огромный столб огня рванулся в небо, теплой волной отшвырнув ее в прибрежные кусты, от дров в кострище ничего не осталось. Впрочем, там вообще ничего не осталось, даже земли. Полуметровая яма выжженной земли испускала уютный серый дымок.

С парой совсем неподобающих женскому полу словечек, Алина кряхтя выползла из кустов на четвереньках. Крылья и ветки самортизировали удар и никакого вреда оракул от взрыва не получила.

Отряхнувшись , как собака после купания, она расправила крылья и повернулась к реке. Что и следовало ожидать – Рек бежал к лагерю , сломя голову с мечом наголо. Лицо валькирии приняло виноватое выражение, и со смущенной улыбкой она успокаивающе замахала ему руками навстречу. Рек затормозил рядом с ней, подняв целый фонтан брызг из песка.

– А, это ты. – выдохнул он с облегчением. – Что стряслось?

– Да костер хотела развести. Ну , помочь немного, перепутала, тьфу. – отплевываясь от песка, пояснила она .

– Да уж… – протянул хамелеон обводя взглядом последствия «помощи». – а кремень взять?

– Ну, не нашла я. Просто заклинания перепутала, упс. – смущенно повторила Алина.

Рек еще тяжело дышал после быстрого бега и критически посмотрел на нее.

– Я уже вспомнила, там просто поменять слова надо. – обнадежила валькирия.

Хамелеон почему-то не обнадежился и торопливо перебил:

– Не стоит. Я и так верю, что ты вспомнила, только на сегодня экспериментов достаточно, на-ка попробуем что-нибудь более приземленное. От твоих оракульских замашек мы вообще без всего останемся. – с этими словами он достал из того же кармашка рюкзака, что и мыло кремень и протянул Алине.

Та виновато вздохнула и принялась разводить огонь старым дедовским способом, – высекая искру. Через мгновение маленький костерок весело потрескивал между камнями, хамелеон и валькирия посмотрели друг на друга, девушка прыснула со смеху,а воин только слегка укоризненно покачал головой. Они уселись рядышком, молча глядя на огонь

– Я вчера не попрощалась… – медленно произнесла Алина, уставившись в огонь, словно ничего интересней в своей жизни больше не видела.

Реквием не прерывал ее, ожидая продолжения. Алина рассеянно оглянулась вокруг, и наткнувшись взглядом на ракушку подняла ее с песка:

– Я хотела извиниться за вчерашнюю истерику. Тебе вообще не нужно всего этого слушать…

В ответ Реквием только горько усмехнулся:

– Не нужно извиняться, я все прекрасно понимаю. Поверь мне, я тоже знаю, что такое любовь…

– Ты?! – опешила она.– Не может быть… Ой, извини, я не то хотела сказать. – валькирия совсем смешалась. – Ну… как-то ты не похож на влюбленного человека, одним словом.

Рек опять усмехнулся.

– Так я и не человек, я – хамелеон. Нет, я не люблю говорить о том что было. Но у каждого есть свое прошлое, мое меня никогда уже не оставит. В этой ли жизни, в следущей ли...

Валькирия завертела ракушку в руках, очищая ее от налипших кусочков водорослей и мелких камушков, и задумалась:

– Прошлое есть у всех, его никогда не изменить, можно просто забыть, хотя на мой взгляд не стоит этого делать и не стоит оставлять – это ведь тоже часть тебя…Без твоего прошлого ты бы не был самим собой. Тебе так не кажется?

– Какая разница? Никто пока ещё не выработал в себе качества забывать Очень уж это сложно. Хотя иногда и очень хочется.– тихо заметил хамелеон. – К тому же я уже подписал себе приговор, а не люблю изменять то, что уже было когда –то сделано.

– А я не вижу смысла забывать. – возразила оракул, перебравшись подальше от костра, погода и так была не прохладной. – Знаешь у многих было много боли…. Можно не помнить, а это другое. И потом, ты не можешь подписывать приговор себе: он однажды уже был подписан и не тобой. Вердикт был: жить.

– Кто так сказал ?! Создатель? – скептически усмехнулся Рек.

– Если бы я знала ответ на твой вопрос, я бы сейчас была не здесь. Создатель? Не знаю, не уверена. Скорее сама жизнь. – предположила Алина.

– Если честно, я давно потерял интерес к жизни – всё происходит слишком однообразно. – безразлично произнес Реквием. – Утром встаёшь , одеваешься, умываешься, готовишь обед, отвлекаешься, например, смотришь на танцовщиц, спишь, затем всё по новой . Иногда бывают моменты, например, море или поход, битва, – но это всего лишь пустые дела.

– Тогда, может, настала пора что-то изменить? – подсказала она. – Лишь один шаг в другую сторону может указать новый путь. Кто знает, что ждет тебя там?

– Меня уже ничего не интерессует. По – любому в конце жизненного пути нас ждёт смерть, а потом все заново. – не уступал он, и словно в подтверждение его мрачным словам на солнце набежала тучка, и мир на время потерял свои краски.

– Всего-то?

– А что ещё нужно ? – Рек отвернулся от оракула, чтобы подкинуть дров в костер.

– Полюбуйся на меня. Я ведь тоже стояла там, на краю, и именно ты протянул мне руку!!! Моя судьба нашла меня , ты же видишь. – наступала Алина.

–У всех бывают такие моменты, но не у всех бывает такой оптимистичный исход. – пожал плечами хамелеон.

–Да уж, очень оптимистично. – съязвила девушка. – Я люблю мужчину, который женат и ищет своего ребенка, что родила ему другая женщина, а я, кажется,обязана ему помочь. Он найдет ее и будет с ней, а что ждет меня впереди, знает только Создатель, но вряд ли это будет что-то хорошее, я умудрилась нарушить законы обоих миров. Но ни на одно мгновение я не пожалела об этом, но ни на секунду я не изменила бы всего того, что со мной случилось. Я люблю жизнь! Я люблю Гармона, и за него я благодарю Создателя.

Рек вздохнул и посмотрел на реку:

– Всё едино. Ты рядом с тем, кого ты ждала, а моей половинки нет, и уже не будет ни в одном следующем воплощении. И быть может, – это моя ошибка. И потом, Бог его знает, такое поклонение …

– Да причем тут поклонение?! Ну что это за дань прошлому? – возмутилась она. Иногда любовь переходит во что то другое, что-то большее.

– Возможно.– согласился Рек

– Значит, ты все-таки веришь в любовь?

– Только в любовь. Я надеюсь. Надеюсь, что если я смогу разыскать того человека, то возможно все изменится в жизни, и моей душе вернется покой. Только я в это уже давно не верю...

– Но ведь что– то для тебя есть незыблемое? – нетерпеливо спросила оракул.

– Для меня уже нет ничего святого.– просто ответил Реквием.

– Я не про святое, – перебила она. Хотя ты прав – это наверно одно и тоже.

– Это похоже, по-моему.

Алина не сдавалась:

– Ну так что же? Дружба? Жизнь? Море? Недоверие? Солнце?Ветер?

– Я во всём давно разочаровался. – повторил хамелеон, глядя на огонь, – Я ведь уже говорил: все серо.

– Не верю! Серый цвет тоже имеет грани. – настаивала она.– Ты слишком мало видел, чтобы разочароваться.

– Возможно, но я больше не хочу ничего видеть. – признался Рек.

– Ты стоял на вершине вулкана? – она вскочила на ноги . – Ты видел брызги водопада ? Ты ждал восхода солнца с любимой где-нибудь в пустыне? Ты слышал смех своего ребенка? Ты ощущал энергию многотысячной толпы, которая смотрит только на тебя?

Он равнодушно смотрел на нее снизу вверх и никак больше не реагировал на ее выпады:

– Нет . Я считаю, что это не самое главное .

Алина остановилась прямо перед ним и с сомнением взглянула на него.

– Хорошо. – выговорила она наконец. –А что главное? И где оно? Нет, Рек, жизнь слишком хороша, чтобы отказываться, а периоды черных полос заканчиваются у всех.

– Главное уже давно умерло. – отрезал он, все также сохраняя самообладание.

Не имея такой выдержки , Алина всплеснула руками, начиная терять терпение.

– Главное в тебе, а ты жив. На то оно и главное, чтобы существовать с тобой вместе. Иначе нет никакого смысла.

– Как это во мне ?! У тебя совершенно не такое, как у меня понимание главного.-покачал он головой.

– Это твое! И оно в тебе! Мир будет таким, каким ты его видишь. – попыталась она объяснить ему другую, чем у него философию.

– Я, в принципе, понимаю твои мысли. – Рек еще раз подкинул охапку хвороста и поинтересовался – А что если ты ошибаешься?

– Хочешь изменить мир? – Алина раскинула руки, демонстрируя этот самый мир. – Измени себя. Можно в рюкзак положить камень, а можно его описать на бумаге или запомнить и не стоит тащить с собой груз прошлых ошибок, иногда он слишком тяжел.

– А ты не думала о том, что все, что с нами произошло однажды и все, что только лишь должно произойти, известно уже заранее? И ты не в силах ничего изменить – Боги решают за тебя.

– Глупости какие, тогда какой им смысл было вообще нас создавать, если все заранее известно. Если они не оставили нам право выбора. Нет, это невозможно.

– У тебя все так легко . Всё вроде бы настолько просто, – улыбнулся он недоверчиво. Белоснежные зубы засверкали на загорелом лице.-Что даже непонятно становиться – то ли так запланировано, то ли нас дурят.

– Думаешь что кому– то это надо – дурить? Знаешь, просто и у богов есть чувство юмора. – улыбнулась и она в ответ. Улыбка так шла девушке, что на душе у Река потеплело, несмотря на всю его непроницаемую завесу безразличия, которой он себя окутал.

– Если у них было бы чувство юмора , то они наверное бы уже давно со смеху поумирали, мы ведь такое иногда творим. Дурят нас, дурят – это точно .

– Просто им тоже хочется развлекаться иногда. Конца света не будет – обрадовала она его – Создателю просто самому интересно, чем это кончится.

– Ладно, спасибо, я подумаю о том, что ты сказала. – пообещал пессимистичный хамелеон. Он был доволен, что настроение девушки изменилось по сравнению с прошлой ночью. Не то что бы его броня дала трещину, слишком уж сильно было его прошлое, о котором он до сих пор никому ничего не рассказывал, но его тронула та сила духа, живущая в Алине. Этот нескончаемый оптимизм и желание помочь, которое распространялось на любое существо рядом с ней. Она словно заражала всех искренним безудержным весельем, любовью к жизни, которой она буквально светилась изнутри. Быть может это была сила юности, а может любовь, которую проклинала она прошлой ночью, и которая давала ей силы жить.

Вспомнив про Гармона, хамелеон встревожился. Время шло уже к вечеру, а его еще не было видно. Лес перед горами был не такой уж большой, и давно пора бы уже вернуться. По Алине не было заметно и тени беспокойства, наоборот она выглядела почти счастливой и чтобы убить время до возвращения охотника, они пошли проверять садки вместе. Валькирия парила над водой, а хамелеону снова пришлось влезть в воду, но по крайней мере это было не напрасно: рыбалка удалась на славу. Они со смехом вытащили несколько больших пучеглазых и плоских рыбин и несколько угрей, которых чуть не упустили из-за их бешеной изворотливости. Взметнув целые ливни брызг, и вымокнув до нитки, валькирия и хамелеон занялись приготовлением ухи.

– Пожалуй я не буду ждать его возвращения. – обратилась Алина к Реку, который разделывал рыбу. Выпотрошенные угри уже лежали на берегу, камбалы только еще ждали своей очереди.

Хамелеон в ответ только головой покачал:

–Ты же не сможешь бегать от него вечно.

– Не смогу. Но и нервы нам обоим надо бы поберечь. До встречи. И не говори, пожалуйста, что я была здесь сегодня.

Она взмахнула крыльями, и через мгновение ее уже не было видно. Рек сокрушенно вздохнул и снова занялся рыбой.