Текст книги "Дети Локи (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Да, день начался с неприятного разговора, – призналась Хельга, потирая глаза, словно от этого они могли стать менее красными. – Но я сама виновата.

– Не надо брать всю вину на себя, – напомнил Барнабас, мягко положив свою ладонь поверх её. – Твой брат тоже хорош. Откуда тебе знать, где его близнец и почему он не возвращается домой. Родственников не выбирают, но твоему брату явно нужен хороший психоаналитик. А тебе проблем и на работе хватает.

– Не заморачивайся моими проблемами, – отмахнулась Хельга свободной рукой. Сжав ладонь Барнабаса, она произнесла то, что терзало её. – А ты веришь…

Вопрос прервал официант, принёсший напитки. Барнабас заказал им по большой порции Айриш-кофе, который они пили после особо тяжёлых, но прибыльных рабочих дней. Напитки принесли в пивных кружках, очевидно, выбрав самые чистые для постоянных клиентов.

– Во что верю? – переспросил Барни, когда официант ушёл. Он отпустил руку женщины, чтобы она могла взять свой кофе.

Хельга сжала свою кружку в руках, чтобы возместить потерянное тепло. В её голове вертелись тысячи вопросов. Она хотела знать, верит ли друг в жизнь и смерть, а так же в жизнь после смерти. Верит ли он в Вальгаллу, Хельхейм и старых богов. Нравится ли ему Мидгард, или он считает, что Рагнарёк уже близок. Но вместо этого она спросила:

– Веришь ли ты в любовь?

– Дорогая, я слишком стар для таких слов, – рассмеялся Барнабас, утирая сливочную пену с губ после первых глотков ароматного напитка. – Любовь – это что-то для молодых и наивных, а я давно не подросток.

– Наверное ты прав, – Хельга отпила кофе и почувствовала остроту виски на языке. Бариста не поскупился. – Но есть же любовь к близким, к работе. К жизни, в конце концов.

– Знаешь, мы ещё никогда не затрагивали такие личные темы, – произнёс Барнабас и вздохнул. – Если говорить по-честному, меня удивляют твои отношения с братом. Да, вы ссоритесь, но каждый раз прощаете друг друга и снова сходитесь, до новой ссоры. Мои родители давно умерли, а братьев и сестёр раскидало по миру. Моими самыми близкими существами являются коты-сфинксы, которых я обожаю и балую. Но, месяц назад умер котёнок, которого я недавно взял к себе. Я не говорил, он выпрыгнул из окна, пока меня не было в комнате и разбился. И вот, когда я ничего не почувствовал, кроме необходимости устроить его телу «утилизацию», то понял – я выгорел. Меня мало что интересует в последнее время. Секс, еда, путешествия – я могу всё это купить, но не получаю удовольствия от жизни как раньше. Другое дело работа, которая стала смыслом и предназначением. Уходить я не собираюсь, даже если умру на рабочем месте. Мне нравится то, что я делаю, и деньги, которые я получаю, пусть и в ущерб психического благополучия. А семья, любовники – это глупости. Я уже насмотрелся на умерших насильственной смертью детей, женщин и мужчин. Их убивали самые близкие, и такого мне не надо. И, если честно, я не один такой. Многие на работе думают так же. В конце концов «Хельхейм» есть «Хельхейм». Ты не зря дала своему центру название в честь обители богини смерти. И ты, как наша Хель, строгая, но справедливая начальница над армией мертвецов. И покинем мы это место только в Рагнарёк, – Барнабас хохотнул, а затем стал серьёзен, заметив выражение лица женщины. – Прости, я болтаю тут глупости, а ты в это время думаешь о брате. Не принимай близко к сердцу чужие печали.

Хельга будто онемела. Отказывая Вальтеру, она цеплялась за последнюю ниточку. Она не желала воскрешения Нормана по одной простой причине: ей нравилось быть человеком. И Барнабас был её новым Бальдром, дарующим свет. Она не хотела становиться богиней смерти вновь, но с глаз спала пелена: это уже случилось. Где бы она не была, каким бы именем не называлась, суть оставалась прежней. И ещё один свет угас в обители смерти.

– Ты не прав, – сорвалось с губ Хельги.

– Что? – переспросил Барнабас, допивавший свой кофе.

– Ты не прав. Хельхейм покидают, если богиня смерти сама этого хочет.

Хельга схватила пальто и сумочку и выбежала из кафе. Она не слушала Барнабаса, что кричал ей что-то в след. Более того, женщина достаточно его знала, что он не побежит за ней, даже догадавшись, куда она направляется. А Хельга, конечно, бежала в «Хельхейм». Ей было наплевать на холод и на свой внешний вид. Пальто висело у неё на руках.

Буквально влетев в холл главного здания «Хельхейма», женщина миновала администратора и охранника, даже не обратив на них внимания. Там находились ещё какие-то люди, но Хельга даже не рассмотрела их лиц, чтобы понять – работники это или клиенты. Сохраняя спокойное выражение лица, она молча прошла в сектор для персонала. Спустившись на лифте, женщина бегом добралась до комнаты Нормана. Карточка всегда была в её сумочке, и она легко открыла дверь. И только оказавшись в тёмном помещении, закрывшись от внешнего мира, она перевела дух.

Оставив сумочку и пальто на полу у входа, она щёлкнула выключателем. Щурясь от света галогенных ламп, Хельга приблизилась к усыпальнице Нормана. Опустившись на колени, женщина оказалась напротив сенсорной панели, показывающей состояние пациента. Вызвав дополнительное меню, она набрала пароль. Окно меню изменилось, теперь в нём содержалось куда больше информации об Нормане Локсоне, находящемся на криогенной заморозке. Рассмотрев данные, Хельга начала медленно отключать мертвеца от всех систем, поддерживающих его тело.

Завершив отключение, Хельга разблокировала замки капсулы. Поднявшись, она попыталась осторожно приподнять верхнее стекло и отодвинуть его в сторону. Но её руки, без того дрожавшие от внутреннего напряжения, не выдержали. Стеклянная крышка выскользнула, упала на пол и разбилась, засыпав весь пол сверкающими осколками. Вопреки своей педантичности, Хельга оставила всё как есть. Скоро эта комната снова будет необитаема.

Женщина посмотрела на сероватое лицо Нормана. На его худое измождённое тело и впалый живот. Разумеется, внутренние органы были заменены искусственными, но полностью живым он себя с ними не почувствует. Каждый что-то теряет, побывав во владениях Хель.

– Пора просыпаться, – нежно обратилась Хельга к молодому мужчине, что недвижно лежал перед ней, и провела рукой по его впалой скуле, чертя пальцем невидимую руну «Райдо»*, пролагая брату дорогу из царства смерти.

Первая слеза скатилась по щеке женщины и упала на грудь мертвеца.

Вальтер ждал Хельгу дома. Он сидел на диване в гостиной, которая отделяла прихожую от спален, чтобы сестра не могла пройти незамеченной. Собранная сумка лежала у его ног, под головой Фенни, примостившегося рядом.

Хельга отсутствовала долго. День пролетел незаметно, Вальтер нашёл запасные ключи в ящиках в прихожей, ещё раз прогулялся с псом, сходил в магазин, чтобы наполнить холодильник Хельги продуктами, и только затем собрал свои вещи и принялся ждать. Сперва он взял сборник Лавкрафта из книжного шкафа в кабинете сестры, но мозг никак не хотел связывать печатные слова в предложения. Вальтер всё думал и думал об утренней ссоре.

Он был несправедлив к Хельге, и не имел права заставлять её. Мужчина решил, что пора бы перестать надеяться на других. Он позвонил в агенство по прокату автомобилей и арендовал надёжный фургон, в котором собирался жить ближайшие несколько месяцев. Часть плана выполнить в одиночку ему не удастся, а выполнение остальной части потребует больше ресурсов, но Вальтер сдаваться не планировал. А брата он готов ждать хоть до дня Рагнарёка, если королеве смерти так угодно.

Ещё до того, как ключ повернулся в замке, Фенни поднялся и завилял хвостом, смотря в сторону двери. Вальтер понял, что Хельга возвращается, и приготовился к разговору. Нутро его сжалось, но он мысленно проговаривал всё, что должен сказать сестре напоследок. Быть может, они видятся последний раз.

Войдя в прихожую, Хельга не включила свет. Фенни отчего-то сел на пол, вместо того, чтобы броситься к хозяйке на встречу, что показалось Вальтеру странным, но отступать он не намеревался.

– Хел, я понимаю, что мой приезд был дурной затеей, – начал мужчина, встав с дивана и направившись в прихожую. – Я…

Но Вальтер не успел договорить. Хельга швырнула в него неким длинным предметом, и он инстинктивно выставил вперёд руки, чтобы поймать его. Увидев, что он держит в руках, Вальтер обомлел. Это был тяжёлый каролингский меч, с лезвием, завёрнутым в тряпицу. На серебристой гарде была ржавчина, складывающаяся в рисунок трёх рун. Обомлев, мужчина развернул меч. Клинок был бурым на острие и имел мутные разводы по всей длине. Кровь и слюна исполинского волка. Тот самый меч.

Вальтер поднял взгляд на Хельгу, что стояла в полумраке прихожей, не выходя на свет, и отшатнулся, чуть не выронив магическое орудие. Сестра была не одна. Вцепившись ей в плечи, справа от неё стоял незнакомец. Женщина поддерживала его как могла, но ей явно было тяжело, даже не смотря на истощённый вид молодого мужчины. Волосы сестры были распущены и слегка взлохмачены, пальто было одето нараспашку, по лицу катились капли пота. Вальтер замер, не зная что сказать и сделать.

– Выключи свет, – попросила Хельга, – и помоги мне. Он ужасно тяжёлый.

Не выпуская из руки рукоять меча, в который он вцепился правой рукой, Вальтер исполнил просьбу сестры. Щёлкнув выключателем, и позволив комнате погрузиться в закатные сумерки, мужчина поддержал брата с другой стороны и помог Хельге отвести его на диван. Даже сквозь одежду Вальтер заметил, что Норман холоден, как лёд. А ещё его рубашка была мокрой на груди и рядом с воротом.

В багровом свете заката лицо юноши, вернувшегося с того света, казалось более живым, но Вальтер, проведя рукой по его коже, заметил, какая она твёрдая. Особенно на шее, где Хельга поставила заплатку из искусственного заменителя. Так и не желая выпускать магический меч, Вальтер опустился на колени перед братом близнецом. Он сидел ссутулившись, а взгляд бледных зелёных глаз смотрел в пустоту, будто переход из загробного царства ещё не завершился.

– Норман, это я, ты узнаешь меня? – спросил Вальтер, совсем забыв, что брат совсем не знает своего мидгардского имени.

– Он всё ещё не пришёл в норму*, – пояснила Хельга и нервно хохотнула. Её силы были истощены, и она прислонилась к стене, чтобы не упасть. – Когда мы притащили его в Мидгард, он был мёртв уже давно, даже несмотря на то, что ты сохранил его тело в ледяных землях Йотунхейма. Я заменила ему всё, что могла – внутренние органы и отрезки сосудов. Залатала его раны, оживила мозг. Его сердце будет биться, а лёгкие смогут дышать. Но есть он не сможет, даже если захочет, так как система пищеварения была слишком сильно повреждена. Будешь вводить ему питательные вещества по вене, я снабжу тебя всем необходимым. Считай, теперь у тебя ещё один домашний питомец. Фенни тоже останется на тебе. Даже не думай, что твоя вендетта повод отлынивать от обязанностей.

Хельга казалась равнодушной, но Вальтер понимал, она рада воссоединению братьев не меньше, чем он сам.

– Но почему ты сделала это? – с улыбкой спросил мужчина, поднявшись на ноги. Он наконец рискнул выпустить меч и положить его на диван рядом с близнецом, на радость Фенни, который тут же обнюхал оружие. – Я столько просил, столько умолял. Я наорал на тебя сегодня утром. А ты вернулась с ним и с магическим мечом.

– Меч хранился под телом Нормана все эти годы, я его спрятала, – призналась Хельга, смотря прямо в глаза Вальтера. – Я наконец-то всё осознала. От судьбы не бегают. Я – повелительница смерти, ибо таковой меня сделал Один Всеотец, и остаюсь ей во всех девяти мирах. Много лет я лицемерила, отрицая факт своего преступления. Когда-то я пошла на сделку с отцом, оставила Бальдра Прекрасного в своих чертогах, надеясь, что смерть он сможет полюбить не меньше жизни. Я ошиблась. Здесь у меня появился тот, кто полюбил смерть больше жизни, но меня это не радует. И я решила, что Рагнарёк – единственный выход всё исправить. Я оплакала Нормана в одиночку, и он покинул Хельхейм. У смерти иногда куда больше силы, чем у всех живых вместе взятых.

Закончив свою речь, женщина отвела взгляд и сложила руки на груди, словно признавая своё поражение.

– Я не знаю, как тебя благодарить, – прошептал Вальтер, проводя пальцами по левой стороне лица сестры, осторожно очерчивая каждый шрам.

– Передавай нашему отцу привет от его единственной и горячо любимой дочери, – с печальной улыбкой отозвалась Хельга, кладя свою ладонь поверх руки брата. – И когда он освободится, я клянусь исполнить своё предназначение.

– Здравая мысль, – произнёс Вальтер. Он не удержался и крепко обнял сестру, притянув к своей груди. – Я буду всегда обязан тебе.

В это время Фенни, обнюхивавший и осматривавший меч, переключился на Нормана. Волкособ поставил свои лапы ему на колени. Норман сидел, слегка наклонившись вперед, поэтому морда пса оказалась прямо у него перед лицом. Вальтер и Хельга замерли, расцепив объятия. Пёс впервые видел близнеца своего хозяина, и если между ними появится неприязнь, это может закончиться фатально для ожившего Нормана. Фенни старательно обнюхал голову незнакомца, а затем полизал его щёку, и так же осторожно другую, словно пытался согреть. Вальтер облегчённо вздохнул.

Норман, до этого сидевший без движения, медленно поднял руку и положил её на спину Фенни, а затем уткнулся лицом в его шею. Вальтер и Хельга расслышали бормотание, напоминающее фразу «хороший пёс».

Комментарий к Глава 1.3. Всеобщая скорбь

*Речь идёт о Железном лесе, в котором обитали великаны-йотуны в обличие ведьм и волков. В этом же лесу великанша Ангрбода породила Фенрира, Хель и Йормунганда.

*Глейпнир – в германо-скандинавской мифологии, волшебная цепь, которой асы сковали волка-чудовище Фенрира. Когда наступит Рагнарёк, Фенрир должен сам разорвать на себе путы.

*”Хагалаз” – руна разрушения, так же считается руной очищения от всего старого и ненужного, руна “Соулу” – руна “звёздного часа”, момента, когда поздно отступать.

*Нанна – в скандинавской мифологии, богиня плодородия, от взаимодействия с солнцем и теплом, супруга Бальдра. Умерла от горя, не вынеся смерти мужа.

*”Райдо” – руна пути, защиты путешественников.

========== Глава 1.4. Единое целое ==========

Хельга, лишённая моральных и физических сил после обряда воскрешения, оставила близнецов наедине, а сама отправилась к себе в комнату, чтобы вымыться и лечь спать. Напоследок, используя приказной тон доктора Локдоттир, она объяснила, насколько глупо будет увезти Нормана без её разрешения. Вернувшемуся из царства мёртвых брату требовался восстановительный период, иначе он мог никогда не стать достаточно живым. Вальтер согласился с сестрой и пожелал ей доброй ночи.

Оставшись наедине с братом и Фенни, Вальтер немного растерялся. Норман продолжал сидеть на диване сгорбившись и уставившись в пол, лишь слабо реагируя на волкособа, который сейчас устроился у его ног и тыкался носом в коленки. Когда до мужчины, наконец, дошло, что он уже несколько минут просто стоит в центре комнаты и пялится на незнакомца, пытаясь разглядеть в нём прежнего Нормана, пришлось взять себя в руки.

– Так, друг мой, иди в спальню, – произнёс Вал, открывая для пса дверь в гостевую комнату.

Фенни тут же метнулся в открытый проход, с разбегу прыгнул на кровать и удобно устроился в изножье, предварительно смяв всё одеяло. Волкособ призывно гавкнул, явно предлагая хозяину и его близнецу присоединиться. Вальтер включил свет, чтобы пёс не чувствовал себя брошенным, и вернулся к брату на диван. Взяв одной рукой магический меч, второй Вал приобнял Норма за талию и заставил его подняться на ноги. Норман обхватил его за плечи, но уже держался куда увереннее, чем когда Хельга заволокла его в квартиру.

– Идём, братец, – подбодрил его Вальтер, помогая идти в направлении спальни. – Скажешь, если свет будет резать глаза, я выключу.

– Не нужно, – прошептал Норман брату в самое ухо. Его голос был хриплым и низким, слова можно было разобрать с трудом, но Вал всё понял.

Вальтер довёл близнеца до кровати и они вместе сели. Мысленно он поблагодарил Хельгу за то, что в её гостевой спальне была большая кровать. Значит никому не придётся спать на полу, даже Фенни. Убедившись, что Норм не завалится без его поддержки, Вальтер хорошенько замотал меч обратно в холщовую тряпицу и осторожно задвинул в узкий просвет под кроватью. Лучше, чтобы смертоносное оружие оставалось в покое до тех пор, пока его не понадобится применить.

Постепенно отогреваясь в тёплой квартире, Норман начал проявлять признаки живого человека. Молодой мужчина щурился от света в комнате, хотя он не был таким уж ярким. Норм уперся ладонями в колени и прилагал все усилия, чтобы держаться прямо, хотя никто не простил его напрягаться. Но Вальтер знал – его брат всегда был бойцом. Оставив всякого рода увещевания на долю Хельги, Вал просто смотрел на того, кого много лет видел лишь сквозь стекло капсулы.

При искусственном освещении Норман оказался совсем другим. Кожа его имела нездоровый серый оттенок и через неё просвечивали вспухшие вены, как у вампиров в старых ужастиках. Исключение составляли заплатки искусственной кожи, которые имели нормальный цвет и вид. Зрачки, окружённые зелёной радужкой, сильно сузились, превратившись в мелкие точки, а капилляры глаз покраснели. Только огненно-рыжим волосам, спускающимся на его лопатки, холод, в котором содержали Нормана, пошёл на пользу – они сохранили яркий цвет, густоту и мягкость. Когда-то и у Вальтера была такая же шевелюра, пока он не решил постричься и сделать татуировки. Губы и ладони Норма имели синюшный оттенок, но Вал предположил, что это временно. Обратив более пристальное внимание на пальцы брата, мужчина вздрогнул. Ногти Нормана были неровно обломаны, а под ними всё ещё виднелись полоски грязи и запёкшейся крови.

– Извини, мне не во что тебя переодеть, – резко произнёс Вальтер, опускаясь на колени, чтобы помочь брату снять обувь. – Я схожу за одеждой утром. У меня есть для тебя много всего. Мы же вроде носим один размер.

– Шок? – спросил Норм, смотря на близнеца, который стягивает с него кожаные ботинки, выставляя напоказ ступни, такие же синюшные, как и руки.

– У меня? Признаться, да, – Вал поднялся и снова сел подле брата, посмотрев ему в глаза. – Я в смятении. Столько лет я ждал этого, но морально оказался не готов. Я снова вижу твоё лицо, живое. Но поверить так сложно.

Норман молча взял руку Вальтера и положил на своё плечо. Затем он показал на брата, снова на себя и произнёс:

– Вместе.

– Да, ты прав, теперь мы вместе, – Вал глубоко задышал, чтобы не заплакать, но слёзы всё равно подступили к глазам. – Теперь никакие боги нас не разлучат. Даже в Рагнарёк мы выстоим.

– Отомстим? – спросил Норм, смотря в глаза Вальтера. Восставшему из мёртвых было трудно говорить и он старался не напрягаться.

– Да, у меня есть план, как наказать тех, кто так обошёлся с детьми Локи, – Вал кивнул, сжимая плечо Нормана. – Но сперва надо позаботиться о тебе. Мы в Мидгарде, а ты его совсем не знаешь.

Весь оставшийся вечер и до глубокой ночи Вальтер разговаривал с Нормом, как с ребёнком, втолковывая ему информацию, которую он упустил, рассказывая ему о Мидгарде и на словах обучая пользоваться благами цивилизации. Когда основная суть была усвоена, Вал уложил Норма спать, приглушив свет в спальне. Сам он отправился на кухню, чтобы покормить Фенни и угомонить свой желудок, который уже свело от голода. Прикончив пару кусков солёной рыбы, Вальтер вернулся в спальню, и сытый пёс пошёл за ним.

Норман лежал в кровати на спине, тупо уставившись в потолок. Как мог, Норм объяснил близнецу, что боится уснуть и снова оказаться в землях Хель. Вальтер прилёг с ним рядом, не снимая одежды, чтобы не замерзнуть, и обнял брата. Как в детстве, они легли спать вместе, только раньше у них не было огромного пса, греющего им ступни. Вал кое-как уговорил Нормана просто закрыть глаза. Сам Вальтер провалился в сон едва коснувшись подушки головой.

Утро наступило слишком поспешно. Не проспав и трёх часов, Вальтер встал с постели. Но он чувствовал себя отдохнувшим. Никакие сновидения не тревожили его, он спал крепко. Норман оставался недвижим, даже когда Фенни спрыгнул на пол, реагируя на движения хозяина. Вал осторожно обошёл кровать и посмотрел на брата. Норм спал в позе эмбриона, пожалуй слишком сильно притянув колени к груди, что доказывало отсутствие в его животе некоторых органов. Его грудная клетка шевелилась в такт хриплому дыханию.

Вальтер выгнал Фенни из комнаты и вышел следом, осторожно притворив за собой дверь. Мужчина прошёлся до соседней двери, и постучался к Хельге. Сестра открыла через минуту, видимо, потратив это время на накидывание халата поверх ночной сорочки. По её усталому виду было понятно, что она спала плохо, если вообще смогла уснуть.

Вальтер шёпотом сообщил ей, куда собирается и попросился воспользоваться её ванной. Вид у мужчины был потрёпанный – мятая несвежая рубашка и джинсы, и щетина на подбородке делали его похожим на бездомного, ночевавшего на вокзале. Хельга запустила его в комнату, подсказав, где взять полотенце, одноразовую бритву и прочие принадлежности для утреннего туалета.

Пока Вальтер готовился, Хельга немного поиграла с Фенни. Волкособ имел грозный вид, но был мил, как щенок, с теми, кто ему нравился. Смотря на него, женщина поверить не могла, что под этой личиной скрывается Фенрир-волк, гроза всех богов и будущий пожиратель солнца и луны. Хельга могла бы даже подумать, что Вал подменил его, если бы не Глейпнир на шее волкособа, которую никто не смог бы снять или порвать, не смотря на её видимую хрупкость.

Закончив утренние процедуры, Вальтер отправился на прогулку, даже не позавтракав. Хельга хотела было заставить его поесть перед уходом, но брат пообещал, что перекусит по дороге на свою старую квартиру. Он всё равно хотел пойти длинной дорогой, чтобы Фенни вдоволь нагулялся. Напомнив брату, чтобы он не кормил пса чем попало, женщина проводила его до дверей.

Расставшись с Вальтером, Хельга поняла, что спать дальше нет смысла. Этой ночью она смогла заснуть, но сон был очень неспокойным. Женщине снились события прошедшего дня, искажённые страхами, терзавшими её. Мёртвое тело Барнабаса на операционном столе, Бальдр, ждущий её в кафе «У Нанны», вдруг превратившееся в пиршественный зал Хельхейма, воскресший Норман, который набрасывается на сестру с дикими воплями, и Вальтер, примеряющий волчье обличье прямо на обеденном столе. То и дело она просыпалась, прислушиваясь к звукам в квартире: сперва это был шёпот Вальтера, затем его шаги, когда он пошёл на кухню, и, наконец, хриплое дыхание, больше похожее на храп. Когда Вальтер постучался к ней, женщина снова не спала, пытаясь отделаться от очередного кошмара. Вернувшись в спальню, Хельга заправила кровать и пошла в ванную.

Она морально подготовилась увидеть беспорядок, оставленный братом, однако, войдя в свою кипельно-белую ванную комнату первым делом обратила внимание не на капли воды на зеркале, а на своё отражение. Женщина не могла поверить глазам: её золотистые локоны на левой стороне головы побелели за одну ночь, а на шее появилась одна заметная вертикальная морщина. Воскрешение Нормана высосало из Хельги много сил, и поддерживать свой внешний облик в надлежащем виде она уже не могла.

Хорошенько умывшись, чтобы хоть немного освежить лицо, женщина расчесала волосы и заплела их в косу. Когда доктор Локдоттир вернётся в «Хельхейм», будет много вопросов, и не только по поводу внешнего вида. С приездом Вальтера её поведение было весьма странным. Хельга никогда не пропускала работу чаще одного раза в две недели, даже в общепринятые выходные, как сейчас. А кроме того, вчера она вошла в «Хельхейм» через главный вход, но никто не видел, как она ушла. Мало кто из работников знал, что подвал служебного отделения основного корпуса соединён с цокольным этажом магазина ритуальных услуг. Этот путь был единственным, через который Хельга могла вывести Нормана незамеченным.

С трудом оставив мысли о грядущем дне, женщина вернулась к настоящему моменту. Приняв холодный душ, она переоделась в уютный домашний костюм бежевого цвета. Прежде, чем пойти к Норману, Хельга решила позавтракать. Она обнаружила в своём набитом снедью холодильнике порцию сыра, хлеб и полоски бекона. Сделав себе бутерброды, Хельга заварила кружку травяного чая, отказавшись от привычного кофе, чтобы не напрягать и без того усталый организм.

Сев за обеденный стол, женщина медленно приступила к трапезе. Но раздумья не оставляли её. Она трижды поругалась с Вальтером за прошедшие сорок восемь часов, два раза из которых прошли за этим столом. Так настойчиво она отказывалась от воскрешения Нормана, но судьба распорядилась иначе, дав ей знак действовать. И впервые с тех пор, как они сбежали в Мидгард, Хельга чувствовала себя целостной. Будто кровь бога Локи, которая была заморожена в венах Нормана, снова ожив, замкнула некую невидимую цепь, связывающую их всех. И после произошедшего, Хельга задумалась, а не желала ли она всю свою жизнь даровать жизнь тем, кто её потерял. Не с этой ли целью настоящий Хельхейм подражал Асгарду и Вальгалле, а мидгардский «Хельхейм» служил цели вдохнуть «жизнь» туда, где её больше не было.

Всё думая и думая о работе, предназначении и судьбе, Хельга совсем не услышала шаркающих шагов за своей спиной. И потому хриплое покашливание, раздавшееся со стороны арочного проёма, здорово её напугало. Женщина поперхнулась чаем и едва не выронила кружку. Разумеется, это был всего лишь Норман, но Хельга совершенно не ожидала увидеть его здесь. Она, признаться, не думала, что он сможет начать передвигаться самостоятельно так быстро.

– Порядок? – спросил Норм, на лице которого появилось сочувствующее выражение.

– Да, со мной всё хорошо, – ответила женщина, когда откашлялась и встала из-за стола. – Доброе утро.

Хельга отнесла кружку с остатками чая и пустую тарелку из-под бутербродов в раковину, а затем взяла тряпку и начала протирать стол. Норман тесно прислонился к косяку и наблюдал за действиями сестры одним только взглядом. Заметив это, женщина улыбнулась: брат сам придумал неплохой способ потренировать зрение.

– Идём со мной, – сказала Хельга, подходя к Норману, когда уборка была закончена. – Мы поговорим.

– Как скажешь, Хель, – отозвался Норман, с трудом расставаясь с поддерживающей опорой.

– Хельга, – напомнила женщина, держась подле брата, готовая в любой момент оказать ему поддержку. – Я знаю, говорить тебе больно. Но не зови меня старым именем. Не здесь.

Она повела брата в свой кабинет, и он послушно шёл следом. Шаги его были нетвёрдыми и размеренными, как у человека, который учится ходить после травмы, что в общем, было истиной. Норман цеплялся за стены и мебель там, где мог, но воспользоваться помощью сестры упрямо отказывался.

В кабинете Хельги было не слишком светло, но женщина решила не включать лампы. Было достаточно и мутного белёсого света, льющегося из большого окна. Только сейчас Хел заметила, что за окном пляшут снежинки, делая город совершенно белым и чистым. Скоро должна была наступить зима, возможно, очень долгая.

Предложив Норману устроиться на кушетке, обитой натуральной чёрной кожей, Хельга подошла к шкафчику с кодовым замком. Не смотря на то, что пациентами «Хельхейма» были мертвецы, у Хельги дома имелся мобильный стационар на дому. В запертом на код шкафу имелись три полноценно сформированные аптечки первой помощи с актуальными сроками годности, препараты и устройства для сердечно-лёгочной реанимации, а так же аппарат для кардимониторинга. Именно последнее устройство Хельга и извлекла на свет. Аппарат напоминал небольшой телевизор с кучей проводков, заканчивающихся липучками и клешнями. Норман смотрел на неизвестный предмет глазами испуганного ребёнка, но Хельга не спешила ему объяснять, что это. Установив монитор на кушетке в ногах Норма, женщина включила аппарат в розетку. Экран зажёгся, показывая нулевые данные.

Норман дёрнулся, когда Хельга попыталась приблизиться к нему с электродами, и женщине пришлось его успокоить, чтобы не получить неверные данные:

– Я хочу проверить ритм твоего сердца, Норм, не бойся. Это тебе не повредит.

Норман кивнул, откинулся на кушетке и расслабился. Хельга залезла под его одежду, и закрепила электроды на его груди, руках и ногах. На экране начали появляться данные сердечного ритма и пульса. Пока что сбитые, но женщина надеялась, что это пройдёт.

Подставив к кушетке стул для себя, Хельга достала из медицинского шкафчика шпатель в стерильной упаковке, маленький фонарик и термометр в пластиковом футляре. Устроившись на стуле она начала осмотр своего пациента. Сперва Хельга проверила глаза Нормана, убедившись в правильном функционировании глазных нервов и реакции зрачка на свет. Дальше в ход пошёл шпатель и женщина осмотрела его нёба, миндалины, язык и зубы. Получив хорошие результаты от осмотра, женщина дала Норму градусник и велела держать его под языком, сомкнув губы.

Через пять минут Хельга достала градусник и посмотрела на показания. Температура отклонялась от нормы, в прочем, как и сердечный ритм и пульс, высвечивающиеся на мониторе кардиографа. Однако смело можно было сказать, что Норман уже перешагнул черту между жизнью и смертью.

– Как? – решил поинтересоваться Норм, ничего не понимающий в странных показателях аппарата.

– Ты в порядке, – сообщила ему Хельга, снова переходя на профессиональный тон. – Но я советую тебе беречь себя. Я знаю, что план Вальтера подразумевает для вас неспокойные времена. Твоё тело было реконструировано мной из материалов, которые не предназначены для живых. Заплатки на шее и животе сделаны из искусственной кожи. Твоя настоящая кожа её не отторгнет, но и полного сращения ждать не приходится. Может кровоточить. Придется обрабатывать швы каждый день. Я дам с собой аптечку. Если не будешь этого делать – сгниешь заживо. А после воскрешения – это не самое приятное, что может случиться.

– А внутри? – поинтересовался Норман, выдав кривую усмешку на слова Хельги. Чего-чего, а смерти он теперь не боялся.

– Это непростой вопрос, – Хельга откинулась на стуле. – Лёгкие и сердце в тебе настоящие, живые. Не перетруждай их. Я использовала лучшие органы, которые нашла. Будет обидно, если они быстро износятся. Твоё тело, долго погружённое в криогенный сон, будет очень устойчиво к температурам и нагрузкам. Ты можешь и не заметить, что физическая оболочка рассыпается, но когда это станет очевидно – будет уже поздно. Умрёшь снова – второй раз вернёшься…