Текст книги "Дети Локи (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Братья продолжили путь, спускаясь всё ниже в ненасытный зев пещеры. Норман периодически подхватывал брата и прижимал его к себе, когда им предстояло особо длинное падение. Чем ниже под землёй они были, тем ярче становилось пламя, но тем холоднее было вокруг. Спуск, как и в начале, становился всё более пологим, широкая пещера сужалась.

Вдалеке забрезжило свечение. Зеленовато-фиолетовое. У Вальтера, который первым разглядел его, едва не остановилось сердце. Это было делом рук Йотунов. Особый светящийся мох, который они набили в щели, чтобы осветить пещеру, когда забирали тело Нормана. При свете этого мха Вальтер чертил руны на камнях под телом своего отца.

– Что с тобой, идём дальше? – сказал Норм, который не мог узнать этого места.

– Дороги назад уже нет, – прошептал Вал.

Вальтер отошёл от брата, ведя его за собой. Он знал, что дальше дорога будет прямая, ведь он уже приходил сюда. С каждым шагом ноги его будто наливались свинцом. Огни пещеры были всё ближе. Ход снова расширялся, у него появились ответвления. Норман понял, на сколько они близко, когда заметил конец лаза.

И вдруг раздался ужасный крик, затем грохот. Земля ушла у братьев из-под ног. Сверху посыпались камни и осколки сталактитов. Руна в руках Вальтера погасла, Норман навалился на него сверху, и они оба рухнули на каменный пол.

На землю упали Вальтер и Норман.

Из-под камней выбрались Вали и Нарви.

Они скинули с себя ненужные мидгардские имена, как скидывали груду булыжников со своих тел. Эти камни могли бы их раздавить, но братья отделались ушибами и ссадинами. А всё потому, что здесь они больше не были теми слабыми и беспомощными людьми, чьи маски они носили. Они явились богами, какими могли бы стать, если бы асгардцы не вмешались в их жизнь.

Перевоплощение близнецов было незримо для простого смертного, но не для того, кто смотрел сейчас на них. Близнецы явно почувствовали на себе этот пристальный взгляд мужчины, что лежал на трёх камнях. Даже в тусклом свете мха эти зелёные глаза сияли ярко.

Там, в глубине пещеры, в её нескончаемом мраке, братья увидели фигуру. Бледную тень той самой женщины, что породила их на свет. Наготу её едва скрывали ветхие куски ткани, бывшие когда-то домашним платьем. На вытянутых руках она держала глубокую чашу. Руки её были тонкими и морщинистыми, как у старухи, но они не дрожали. За столько лет к этой тяжкой ноше можно было привыкнуть. На камнях, защищённых чашей от яда змеи, лежал обнажённый человек. Его фигура была менее истощена, чем у женщины. Кожа побледнела, лишённая солнечного света. Волосы, некогда яркие, как огонь, поблёкли и местами поседели. Но яркие зелёные глаза все равно светились, пускай вокруг этих глаз и разлетались страшные шрамы от ожогов.

Вали стало трудно дышать. Голова кружилась и устоять на ногах ему помог только бдительный Нарви, который подхватил его под локоть. Слишком сильны были его чувства при виде отца и матери, спустя столько долгих лет. Нарви же, напротив, был твёрд и замкнут. Даже если он и испытал что-то, по лицу его было не прочесть ни одной эмоции.

– Ну же, подойдите ближе, – голос бога обмана был таким же хриплым, как у Нарви после воскрешения. – Я заждался вас.

– Ты знал, что мы идём? – спросил Вали, позволяя брату отпустить себя и медленно приближаясь к пленнику. Вал ловко избавился от верёвки у себя на талии и их с братом связка распалась.

– Знал, – Локи блаженно прикрыл глаза и улыбнулся. – Йормунганд показал мне. И я обрёл умиротворение от этого знания. Я, признаться, много времени провёл, поддерживая связь с Йормунгандом. И очень часто смотрел на мир глазами моих детей. Особенно твоими, Вали. А что ещё остаётся тому, кто потерял свободу на много-много лет.

Локи рассмеялся и этот хриплый смех казался жутким в тихой пещере. Вали ничего не ответил на это. Он остановился в пяти шагах от ложа отца и пока не планировал подходить ближе. Нарви обошёл брата, заглянул ему в лицо и всё понял.

– Тогда позволь нам освободить тебя, – Нар подошёл ближе к месту заточения отца и вытащил из-за спины меч.

Блеснул в полумраке меч Рунблад, клинок которого был зачарован рунами, смочен кровью и слюной Фенрира-волка, кровью Тюра и Фрейра. Нарви навис над отцом и занёс меч. Но он разрубил не путы, связывающие Локи. Голова змеи упала в пустую чашу Сигюн, а она даже не вздрогнула. Мёртвая змея трепыхалась, разбрызгивая кругом свою кровь, которая не была такой ядовитой, как её слюна. Нарви приставил остриё меча к сталактиту и позволил трупу змеи скатиться по нему, а затем перебросил его на землю. Змея оставила кровавый след на блестящем лезвии.

Нарви посмотрел на отца и встретился с его ожидающим взглядом. Локи молчал, он прикрыл глаза, словно отдавал свою жизнь в руки сына. Мечник занёс своё орудие снова и принялся рубить путы. От своих собственных кишок он избавлял Локи. Кишки разрывались с треском, как туго натянутые канаты, и очень скоро отец был свободен.

Преодолев все свои сомнения, Вали поспешил к отцу, чтобы помочь ему встать. Всё время, пока Нарви освобождал Локи, Вал смотрел на мать. Сигюн не сдвинулась с места ни разу, она всё так же держала чашу на весу, словно не видя, что никакой змеи уже нет, а её супруг свободен.

Используя собственную силу, ту, что ещё была в нём, Вали разорвал магическую вязь. Источник силы, идущий от древа жизни в тело Локи иссяк. Очень скоро тьма отступит и всё вернётся на круги своя, если это возможно в преддверие конца света. Вали подал отцу руки. Локи с благодарностью принял этот жест. Холодная кожа трикстера коснулась кожи его сына, которая пылала от внутреннего жара. Нарви подоспел на помощь и подхватил отца, хотя тот уверенно стоял на ногах. Нар отвёл его в сторону, на каменную насыпь, подальше от проклятого алтаря, чтобы отец мог сесть и одеться.

Сигюн продолжала смотреть вперёд остекленевшим взглядом. Даже когда Вали обошёл пустые булыжники со стороны и встал подле богини.

– Ну же, идём с нами, мама, – мягко произнёс Вал, беря женщину под локоть. – Идём, с нами ты, наконец, будешь в безопасности.

– Нет, нет, я должна быть здесь, с любимым мужем, я должна охранять его от этой змеи, – Сигюн бормотала эти слова как мантру, словно в них был смысл её жизни.

– Мама, прошу тебя, идём, – Вали настойчиво потянул её за собой.

– Нет! – завизжала Сигюн и заплакала. Из её полуслепых глаз потекли слёзы таким мощным потоком, что сын испугался.

– Оставь её, Вали, – сказал Нарви, кладя руки на плечи брата и мягко отводя его от матери. Вал вздрогнул, он даже не слышал, как брат подошёл к нему. – Она всё равно что мертва. Но в отличие от меня её не воскресишь.

– Я буду жить, – продолжила причитать Сигюн. – Я должна быть здесь, со своим любимым Локи. Я должна защищать его от яда. Я должна… должна… должна…

Её слова сливались в бормотание. Она действительно не видела ни пустых камней, ни своих сыновей, ни мужа, что уже сидел на каменной осыпи, далеко от места своего заточения. Локи, словно он не был причастен к развернувшейся драме, чинно натягивал на себя чёрную термоодежду, подолгу вертя в руках каждую вещь.

– Мама, неужели ты не видишь, что мы освободили отца? – спросил Вали жалобно, не желая терять надежду. – Мама, ты забыла нас? Я твой сын, Вали, тот, который убежал волком от этого места, а теперь вернулся. А вот Нарви, живой и невредимый. Мама, идём, я прошу тебя…

Но Сигюн не слышала сына. Она продолжала бормотать несвязный бред, держа чашу в вытянутых руках, в которой лежала отрубленная змеиная голова в луже собственной крови.

– Сын мой, я боюсь нам придётся оставить её здесь, – до Вали донёсся голос Локи, и он вздрогнул снова. В тишине пещеры это голос был так хорошо слышен, не смотря на расстояние. – Её нет с нами. Она где-то во тьме Нифльхейма, и блуждает там уже давно. И призвать её оттуда нет шансов. Я уже пытался.

Вали стиснул зубы. Он не мог поверить в это. Когда он пришёл в эту пещеру, чтобы нанести магические руны и забрать тело брата, он не говорил ни с кем, оставив без внимания отца и мать. Он вспомнил её добрый, но безучастный взгляд. Сигюн уже тогда начала сходить с ума, а Вали даже не обмолвился с ней словечком.

– Нет, ну не может этого быть, – Вал был в отчаяние и потряс женщину за плечи. – Мама, мама, прошу, услышь меня!

Чаша выпала из рук Сигюн и с треском разбилась о камни, разбрасывая вокруг окровавленные черепки. На какое-то время в пещере воцарилась невероятная тишина. Сигюн смотрела на черепки и на голову змеи у своих босых ног. Вали, затая дыхание, ждал, что вот-вот его мать очнётся и поймёт, что змея мертва, а камни пусты. Тишина была нарушена нечеловеческим воплем Сигюн, который мог бы вызвать новый обвал камней. Она видела только разбитую чашу. Женщина кинулась на камни, где ещё недавно лежал Локи, и затихла.

Вали отшатнулся и упёрся спиной в свод пещеры. Нарви, ошеломлённый не меньше брата, подошёл к матери и перевернул её. Сигюн не подавала признаков жизни.

– Быть того не может, – прошептал Нарви, оборачиваясь на брата. – Мертва.

– Нам пора уходить, – обречённо сказал Вали бесцветным голосом. Он направился к выходу, держась за каменные стены пещеры и более не смотря на мать.

– Вали, Нарви, дети мои, – произнёс Локи, когда сыновья подошли к нему. – Поверьте, умереть здесь для вашей матери было лучшим исходом. Даже будь она в своём рассудке, она не дала бы вам двигаться дальше. Даже мысль о том, чтобы устроить Рагнарёк для неё была ужасной. Она стала бы отговаривать вас от этой идеи, но мы-то с вами знаем, что Рагнарёк нужен миру так же, как и нам.

Хрипота делала голос Локи вкрадчивым и тихим, как у любовника, который говорит со своей женщиной ночью, прежде, чем возлечь с ней в кровать. Этот голос завораживал и заставлял подчиниться. Слушая отца, Вали молчал, но всё запоминал. Что-то в словах трикстера ему совершенно не нравилось.

Не смотря на желание побыстрее уйти, Вали долго сидел на каменной насыпи, думая обо всём произошедшем. Нарви занимался похоронами матери. Он обмыл её водой, которую взял с собой брат, переодел в чистую одежду, расчесал пальцами волосы, как мог, и возложил на три камня, где ещё недавно лежал Локи. Сигюн казалась умиротворённой, как бывало дома, когда она засыпала на скамье за шитьём, а сыновья находили её по утру. Нарви хорошо помнил, как вместе с братом ходил за водой и разводил огонь в камельке, давая матери возможность поспать подольше.

Локи с интересом наблюдал за сыновьями. На его лице не было ни сочувствия, ни боли утраты. Он просто наслаждался всем происходящим, воспринимая смерть жены как часть собственной жизни. Поймав выражение любопытства на лице отца, Вали не выдержал. Мужчина встал с каменной насыпи и выбрал для себя ровно место. На этом месте он начал чертить круг собственной кровью, порезав подушечки пальцев об острые камни.

– Что ты делаешь? – спросил Нарви, приближаясь к брату.

– Я делаю арку, – сквозь стиснутые зубы ответил Вали. – Так что отойди и не мешай.

Нар подсел к отцу, который наблюдал за действиями сына с интересом мальчишки. Локи, разумеется, не мог знать, что «арка» – это заклинание перемещения, которым пользовался его сын. Давным давно Вали сочинил его, чтобы попасть в Мидгард, и собирался применить его снова.

Начертив ровный круг, Вали начал выводить внутри него рунные символы один за другим. «Анзус», «Райдо», «Кано», «Хагалаз». Раз за разом, по кругу, делая лишь небольшие отступы между последней и первой руной.

– Силой Локи, я пролагаю себе путь, осветив его огнём и уничтожив все препятствия, – шептал Вали, как безумец, тратя свою кровь на рунные рисунки.

Когда круг был закончен, Вал встал внутри круга. Нарви и Локи молча присоединились к нему. Слова не могли разрушить заклинание, но это была минута молчания. Больше в эту пещеру никто не вернётся. Теперь это была могила Сигюн – добрейшей из богинь.

Перемещение произошло в мгновение ока. Вот Локи и Нарви приблизились к Вали внутри рунного круга, и стоило ему положить свои окровавленные ладони им на плечи, как все трое оказались на чистом снежном поле рядом с серебристым фургоном.

Лишь одного сыновья Локи не учли. К моменту их возвращения солнце сияло высоко. Трикстер, оказавшись на свету, пошатнулся и закрыл руками лицо, словно яд змеи снова жёг его глаза. Бог упал на колени и застонал от боли. Вали и Нарви не сразу поняли, что привыкший ко тьме Локи не мог выносить яркий солнечный свет. Близнецы среагировали одновременно. Нарви стянул с себя очки, а Вали – шапку, вывернув её наизнанку. Затолкав тонкую шапку под линзы очков, Нар надел эту маску на Локи. Теперь глазам бога ничего не угрожало. Вал помог отцу подняться.

Сейчас, при свете дня, братья смогли разглядеть Локи как следует. Отец и правда был жутко бледен и походил на одного из мертвецов Хель. Это было видно даже сквозь грязь и пыль, которыми был покрыт не только отец, но и сыновья. В рыжие волосы Локи закралась седина, губы были сухими и сочились кровью, когда он улыбался. Потрескались все крестообразные шрамы, которые украшали губы бога обмана после спора с гномами. Трикстер похудел, но его нельзя было назвать истощённым. Сила Иггдрасиля поддерживала его все эти годы не хуже молодильных яблок Идунн.

Теперь Локи был слеп, но он удивительно уверенно шёл, когда сыновья повели его к машине. Возле автомобиля их ждал Фенрир. Цепь Глейпир, некогда самое прочное, что существовало во Вселенной, лежала разорванная на куски у его лап. Волк всё ещё был размером с собаку, но при этом шерсть его вздыбилась, так что он казался больше, чем раньше. В глазах его появилось выражение полной осмысленности и вековой мудрости, которая может быть свойственна лишь божественному существу. Фенрир вышел навстречу к Вали и припал на передние лапы, отвесив ему поклон.

– Вали, брат мой, – произнёс волк глубоким грудным голосом. – Я благодарен тебе за все года, что ты заботился обо мне, пока я был беспомощен. Так что знай, я буду предан тебе, как слуга, и верен, как брат всякий день с этого момента и до конца Рагнарёка.

Вал тупо уставился на волка и не смог сдержать смешок. Но Фенрир ждал ответ, поэтому он произнёс:

– Странно слышать клятвы от сына бога лжи, но я принимаю их.

Локи усмехнулся при этих словах.

– Я слышу голос моего Фенрира-волка, будущего поглотителя солнца и луны, убийцы Одина, – сказал бог обмана. – Но с вами нет Хель. Какая жалость.

– Мы возвращаемся в место, которое можем назвать домом, – объяснил отцу Вали. – Хель ждёт нас там.

Сыновья помогли Локи забраться в фургон и устроиться внутри на одной из кроватей. После этого Вали вышел наружу и хотел было сесть за руль, но Нарви остановил его на половине пути.

– Стой-стой, куда это ты собрался, – Нарви схватил брата за плечи. – Ты же на ногах еле стоишь от усталости. Иди-ка поспи, а я поведу.

– Я в полном порядке, – Вал попытался отмахнуться, но не смог даже на миллиметр сдвинуть руку брата. – До ближайшей гостиницы доедем, а там передохнём.

– Гостиницы? – спросил Нарви с удивлением. – Нам некогда останавливаться в гостиницах, тем более, когда с нами отец. И Хель нас ждёт.

Вали приник к брату, обняв его за шею, и зашептал в самое ухо:

– Я не готов сейчас оставаться с отцом один на один. Я чувствую, что он имеет на меня большое влияние.

– Я понял тебя, – кивнул Нарви, немного напуганный таким заявлением близнеца. – Пойду скажу отцу и Фенриру, что сяду с тобой в кабину, чтобы сменить если что, а они пускай отдыхают. Позже сделаем перерыв, где-нибудь на пустыре, и выспимся как следует.

– Да, так будет лучше, – Вал был благодарен брату за понимание.

Вали сел за руль. В боковое зеркало он разглядел своё лицо в садинах и синяках. Нарви выглядел так же, если не считать того, что у близнеца не были стёрты до крови пальцы. Но ужасный внешний вид и эти царапины были меньшей из проблем.

Вал был в смятении. Там в пещере слова отца были для него откровением. Пугающей правдой, о которой он догадывался. Ему и Локи ещё предстоял долгий разговор, но не раньше, чем они вернутся к Хель.

Вскоре послышались звуки закрывающихся задних дверей и через полминуты Нарви взобрался на пассажирское сиденье рядом с братом. Вали завёл мотор. Фургон глухо зарычал и покинул снежное плато.

========== Глава 3.2. Столкновение миров ==========

Когда Вали поворачивал ключ в замочной скважине двери, которая отделяла его, братьев и отца от квартиры Хель, то уже представлял, как она им обрадуется. От них разило за версту, они были грязные, голодные и уставшие, на них была давно нестираная одежда. От Фенрира несло какой-то тухлятиной, которую он сожрал накануне и умудрился не отравиться. Если честно, Вал немного нервничал. Он по-настоящему соскучился по сестре. Её невозмутимость и педантичность была как островок успокоения, ибо встреча с отцом, потеря матери и возвращение к божественному «я» сильно повлияли на него.

Вали и Нарви вошли в тёмную квартиру первыми. Свои сумки они разгрузили в углу прихожей. За ними следовал отец с перевязанными куском чёрной ткани глазами, который держался за голову подросшего Фенрира. Хель сидела на своём кресле в гостиной в задумчивой позе, подперев лицо рукой. Свет был выключен и комната тонула в вечернем полумраке, теряя свои очертания. Левая сторона лица хозяйки дома была скрыта от гостей.

– Хель, – осторожно позвал Вали. Он подумал бы, что сестра дремлет, если бы её глаза не были открыты. – Как ты? Что с тобой? Что-то случилось, пока нас не было?

– На тебя напали боги? – предположил Нарви, видя, что женщина не реагирует.

– Не говори глупостей, – отозвалась Хель. Её голос был привычно-усталым. Смертельно усталым. – Просто всё, наконец, встало на свои места.

Женщина поднялась со своего места и развернулась лицом к братьям и отцу. Хель тоже изменилась. Маски были сняты. Теперь богиня смерти выглядела, как и прежде, наполовину мёртвой. Кожа на левой стороне была сине-серого оттенка, местами разошлась, обнажив мышцы и кое-где даже кости. Левый глаз был бледным и полностью незрячим, левая сторона губ поникла, волосы с левой стороны истончились и побелели.

– Да, на работу в таком виде не пойдёшь, – нервно хохотнул Вал, понимая, что несёт несусветную чушь.

Перевоплощение Хель не стало неожиданностью, и её облик был даже привычнее, чем образ доктора Локдоттир. Но раньше невозможно было представить, насколько чужд окажется истинный вид богини смерти для Мидгарда.

– На работу мне больше ходить не придётся, – ответила Хель и помрачнела. Взгляд её глаз, холодного зелёного и белёсого мёртвого, пронзил Вали. – «Хельхейма» больше нет.

– В каком смысле его нет? – поинтересовался Нарви, пытаясь разрядить обстановку. – Хельхейм должен быть всегда там, где его госпожа. Ведь кто-то же должен заботиться о мёртвых.

– Я могу вам показать, но не сегодня, – произнесла женщина, не отвечая на вопрос брата. – Отдыхайте. Вы устали с дороги.

Хель встала с кресла и хотела было уйти в свою комнату, но мужчина, который до того момента прятался за спинами сыновей, словно тень, вдруг вышел вперёд. Локи удивительно проворно встал на пути своей дочери, и женщина даже вздрогнула от неожиданности.

– Хель, любимая дочь моя, – трикстер приблизился к ней и осторожно провёл ладонью сперва по её живой стороне лица, а затем по второй, где ссохшаяся кожа туго натянулась на скулу.

– Я слушаю тебя отец, – покорно произнесла женщина, взяв его кисть в свои руки.

– Хель, я не вижу тебя, но знаю, что ты прекрасна, как и раньше, – Локи улыбнулся, но при закрытых глазах сложно было судить, на сколько это искренняя улыбка. – И я уверен, что ты стала ещё прекраснее. Богиня смерти на самом пике своей устрашающей красоты.

– Благодарю тебя, отец, – промолвила Хель, вдруг почувствовав себя юной робкой девой, которая стеснялась своего жуткого облика.

– Надеюсь, Бальдр не обидел тебя, – Локи снова улыбнулся. – Я направил его к тебе, как мы и договаривались.

– Боюсь, что с некоторых пор обидеть меня не дано никому, – Хель отпустила руку отца. Женщина снова стала печальна. – Располагайтесь, а я пока отдохну. Завтра мы все вместе поужинаем и поговорим обо всём, что произошло за время вашего путешествия.

– Готовку я возьму на себя, – с улыбкой произнёс Вали, которому было неуютно наблюдать развернувшуюся перед ним сцену.

– Хорошо, – коротко отозвалась Хель прежде, чем скрыться за дверью спальни. – Теперь у нас всё будет хорошо. Верно?

Слова женщины оставили в умах и сердцах оставшихся мужчин некую горечь, которая слегка отдавала гниением.

Оставшись без внимания хозяйки дома, близнецы принялись распаковывать вещи. Им требовалось перестирать всю одежду, принять ванну самим, вымыть шкуру Фенрира, не смотря на его протесты, помочь вымыться отцу и подобрать для него подходящую одежду. А кроме того, приходилось не замолкать ни на секунду и объяснять для Локи все особенности современного Мидгарда, ибо когда бог приподнимал свою повязку, чтобы хоть немного оглядеться, у него тут же возникал миллион вопросов. Под конец вечера Вали и Нарви уже чувствовали себя родителями маленького ребёнка.

До самой ночи всем пришлось ходить на цыпочках и говорить шёпотом, ибо Хель так и не вышла из своей комнаты, даже когда Вали приготовил незамысловатый ужин из найденных в доме продуктов. После ужина все завалились спать без задних ног, не удосужившись вымыть посуду. Близнецы легли вместе на постели в гостевой спальне, Локи уложили на раскладном диване в гостиной, Фенрир расположился недалеко от него, на ковре.

Утром Хель проснулась раньше своих братьев и отца. Женщина быстро собралась и хотела уйти по-тихому. Ей всё же требовалось сходить на свою бывшую работу, не смотря на слова, сказанные предыдущим вечером. Когда Хель вышла из спальни, её стан полностью скрывало бархатное алое платье с длинными рукавами и подолом, уходящим в пол. Женщина удивительно тихо скользила на мысочках, обтянутых бежевой лайкрой. Даже Фенрир не вздрогнул, когда она кралась мимо него. Когда Хель натягивала сапоги в прихожей, её остановил хриплый шёпот:

– Куда собралась?

Хель напряглась и подняла взгляд, убрав со здорового глаза упавшую прядь волос и заправив её за ухо. Она увидела сперва босые ступни, затем синие потрёпанные джинсы, а выше – мятую серую толстовку. Ворот толстовки обрамляли длинные рыжие волосы, по виду – наспех причёсанные. С облегчением она узнала Нарви. На секунду ей показалось, что это отец следит за ней.

– Мне нужно сходить в «Хельхейм», – женщина подобрала сапог, который выпустила из рук, и обулась. – Присоединяйся, если хочешь, только больше никого не буди.

– С удовольствием, – беспечно ответил Нар, и по его виду становилось понятно, что иного варианта он и не рассматривал.

Нарви вышел в прихожую и прикрыл за собой дверь. Он быстро обул свои дорожные ботинки прямо на босые ноги, а поверх толстовки накинул непродуваемую куртку. Желая поухаживать за сестрой, Нар подал ей кожаное пальто с меховым воротником. Одевшись, Хель взяла свою сумочку и вывела брата из квартиры.

Снаружи шёл снег. Нарви накинул на голову капюшон, а Хель достала из сумочки изящный чёрный зонтик и раскрыла его. Продолжая играть в джентльмена, Нар предложил сестре свой локоть. Улыбнувшись правой половиной губ, женщина взяла брата под руку и они пошли в сторону медицинского цента. Они могли бы взять такси, но предпочли не контактировать со смертными так близко. Нарви и Хель шли по улице тесно прижавшись друг к другу. Людей почти не было, а те, что попадались на пути, практически их не замечали. Хотя они представляли из себя занятную парочку: красивый, но бледный молодой мужчина в небрежной одежде и стильно одетая женщина с наполовину разлагающимся телом.

Снежная пелена покрывала город. Все звуки тонули в этой завесе, и время будто застывало. Пользуясь тем, что они остались наедине, Нарви рассказывал сестре об их путешествии. Он старался быть подробным, помня при этом, что дорога до «Хельхейма» не вечная. Рассказал о том, сколько городов они повидали, об убийстве Скади, и о сражении с ванами на вилле Сессрумнир. Рассказал о задушевном разговоре Вали и Форсети, а так же о том, сколько крови потерял, когда бросил вызов Тюру. Нарви не умолчал и о стычке с Хеймдаллем, во время посещения Идунн, и о том, какую высоту они с братом преодолели, чтобы освободить Локи. Нар хотел бы забыть о печальной участи Сигюн. Боясь, что Хель начнёт их жалеть, он долго не решался выдать то, что у него на сердце. Но потом слова полились рекой, и богиня смерти не проявила жалости. Однако и равнодушной она оставаться не могла.

Хель в свою очередь поведала брату о том, как увидела по телевизору репортаж о гибели Скади, которая, как оказалось, была известной моделью, и о последующем звонке Фрейи. Нарви расхохотался, когда услышал, как сестра отбрила нахалку. Хель рассказывала, как много часов проводила на берегу моря и беседовала с Йормунгандом. Она рассказала, как через него видела картины их путешествия и теперь ей гораздо проще понять эти видения. Хель поведала и о том, что стало с ней в конце их пути. В тот момент, когда она испугалась самой себя, и не зря.

Нарви и Хель вошли в холл главного здания «Хельхейма». Могло показаться, что здесь всё по-прежнему, вот только это было не так. Если бы Нарви знал сказку о Спящей Красавице, то почувствовал себя принцем, который прорвался в уснувший замок. Кругом на диванах, за столами и на полу сидели и лежали люди. Они выглядели может чуть бледнее, чем положено. Всех их покрывал тонкий слой пыли. Но они не спали, они все были мертвы. Их грудные клетки не вздымались, они не шевелились во сне и не вздрагивали. Совершенно мёртвые. Нарви даже охнул от удивления, когда осознал это. Самое странное, что запаха от мёртвых тел не было.

– Как? – выдавил из себя Нарви. – Когда это произошло?

– Очевидно, примерно в то же время, когда вы разбили оковы, – предположила богиня смерти, стряхивая с себя снег и складывая зонт. – Начинался обычный рабочий день. Было раннее утро. Я только пришла на работу и разговаривала со своим администратором, а клиенты в холле ждали тела своих родственников, друзей или их заключение о смерти. Всё было как всегда. Я уже собиралась подняться к себе в кабинет, чтобы переодеться и приступить к работе, как вдруг люди в холле начали падать замертво. Хотя, падать неверное слово. Они начали оседать прямо там, где находились. Всё происходило как в замедленной съёмке. Те, кто сидел – просто обмякли, те, кто стоял – присели, будто устали.

– И они везде? – спросил Нар. От возбуждения его голос снова стал хрипеть. – Во всём «Хельхейме» так?

– Это ещё не самое страшное, – флегматично заметила Хель, разглядев на лице Нарви непонимание. – Идём со мной.

Женщина поманила брата к лифту. Они сняли верхнюю одежду и оставили её на столе охранника, который откинувшись лежал на своём стуле. Зайдя в кабину, Хель нажала кнопку последнего этажа, где находился кабинет доктора Локдоттир. Когда двери лифта снова распахнулись, Нарви испытал настоящий шок.

Если те люди внизу были мертвы, потому что попали в «Хельхейм» живыми, то на верхнем этаже стояли ожившие мертвецы. Выровнявшись по стойке смирно, они ждали свою госпожу. Некоторые были одеты, другие обнажены. Одних успели накрасить, кого-то вскрыли и зашили. На одних успели наложить макияж, а другие пестрели гематомами и кровоподтёками. Одни были бледны, другие синюшны, третие отличались жёлтым оттенком кожи.

Воскресшие мертвецы молчали, но когда Хель приблизилась к ним, как по команде повернули головы в её сторону. Нарви было не по себе от того, что уйма мёртвых глаз пялится на них невидящими взорами, а вот его сестра чувствовала себя вполне непринуждённо.

Когда дети Локи оказались в кабинете за закрытыми дверями, Нарви не выдержал.

– Это ужасно! – выпалил он и отошёл к окну, чтобы посмотреть на нормальных живых людей, но сквозь снежную завесу разглядеть что-то было сложно. – У меня ощущение, будто я оказался в настоящем Хельхейме. Снова.

Нар замолчал, его трясло. Нутро восставшего из мёртвых хоть и не могло принимать пищу, но сейчас нервно сжалось, будто его тошнило. Нарви задрал край толстовки и поскрёб ногтями по заплатке из искусственной кожи, будто хотел содрать её и посмотреть что внутри. Хель дала ему немного времени, чтобы он мог прийти в себя, а затем осторожно произнесла:

– Прости, что позвала тебя сюда. Я помню, как ты страдал, когда оказался пленником моих владений. И знаю, что причинила тебе боль, когда оставила тебя одного, а сама бежала вместе с Вали в мир людей. В глубине души ты меня ненавидишь.

– Это не правда, – ответил Нарви, отойдя от окна и плюхнувшись на небольшой кожаный диванчик, который стоял в двух шагах от него. – Всё случилось так, как должно было быть. И я уверен, у тебя были веские причины оставлять меня мёртвым.

– Верно, – сказала женщина, подходя к брату. Она присела рядом на краешек сиденья, изящно скрестив щиколотки. – И эта причина – твой близнец. Вали был словно одержим. Заполучив тебя обратно, он бы начал Рагнарёк немедля. А я, прибыв в Мидгард, наконец-то почувствовала вкус жизни. Тот, который перебил вкус тлена у меня во рту. И лишь когда я пресытилась этой жизнью и в полной мере ощутила её с неприглядной стороны, я решила, что пора свершиться тому, чего избежать нельзя.

– Мне жаль, что ты больше не выглядишь, как человек, – произнёс Нарви, стыдливо пряча глаза. Он чувствовал себя неловко, когда приходилось говорить по душам с кем-то кроме Вали. – Ты ведь любила свой новый образ.

– Не беспокойся, мой естественный вид ничем не хуже, – отозвалась Хель, чуть задирая юбку и кокетливо продемонстрировав свои разные ноги. Впрочем, даже не смотря на то, что левая была серой и мёртвой, обе ноги были стройными и привлекательными.

– Ты всегда была красива, – с улыбкой сказал брат, желая сделать ей комплимент.

– В тот день я знала, что случится что-то непоправимое, – продолжила женщина, отпустив подол. – Я проснулась за три часа до происшествия в холодном поту. Я пыталась связаться с Йормунгандом, но он молчал. Змей не знал, где вы находитесь и не чувствовал вас. Тогда я поняла, что вы у цели, ибо в такую глубокую тьму, как та, в которой был заточён наш отец, не может проникнуть даже разум Мирового Змея. Но я не ожидала, что мидгардский «Хельхейм» станет подобием настоящего.

– Могу предположить, что это влияние истинной Хель, – предположил Нар. – Хельга Локдоттир ещё могла мирно существовать в Мидгарде, но не Хель.

– Ты прав на все сто процентов, – подтвердила догадку богиня смерти. – Это место – новый Хельхейм, а я – его королева. Один всё же проявил свою мудрость, когда отправил меня подальше от светлых миров. Моё присутствие убило бы их гораздо раньше, чем это сделала магия Вали, живи я в Асгарде.