Текст книги "Дети Локи (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– От чего она умерла? – поинтересовалась женщина, вставая напротив коллеги.

– Ревнивый любовник плеснул ей кислотой в лицо. Не ново, если не учитывать того, что он сделал это дважды. Первый раз, когда она шла по улице, и второй – когда уже упала на землю. И только после этого очевидцы события спохватились, но было поздно. Смерть наступила предположительно от разрыва околосердечной сумки, вскрытия не было, – отозвался Барнабас, явно воодушевлённый появлением Хельги. Его глаза под пластиковыми очками излучали радость. – И теперь молодой вдовец, которому досталась большая часть её состояния, требует, чтобы мы совершили чудо. Ведь покойная была известной моделью, проститься придут многие.

– Для этого мы и нужны, – пожала плечами Хельга. Она повертела её голову, чтобы лучше рассмотреть, прошлась рукой по тёмным гладким волосам. – Так какие с этим проблемы? Искусственной кожи полно. Придется повозиться с глазами и губами, но есть же готовые цельные импланты. Наживляй и вызывай гримёров, они сделают всё остальное.

– Не могу, – развёл руками Барни. Пальцы его перчаток были в крови. – Не знаю, что это была за кислота, но стоит мне только прикоснуться к остаткам её кожи, как ткани тут же расползаются.

Хельга осторожно потрогала пальцами кожу, оставшуюся на лице мёртвой. Действительно, при малейшем надавливании край кожного покрова начал расползаться, как старая тряпка. Было заметно, что в одном месте Барнабас пытался наживить искусственный имплант – там кожа была как бахрома.

– Ненавижу это делать, – вздохнула Хел. Женщина почувствовала, что легко этот день не закончится. – Приблизь стенд с её фото, звони на склад и проси большие лоскуты кожи, искусственные роговицы глаз, импланты губ и век с ресницами. И не забудь волосы подходящего цвета и длины, могут понадобиться. Готовь новые инструменты. Снимем максимум кожи и будем реконструировать лицо заново.

– Я знал, что ты за это возьмёшься, – с благодарностью в голосе сказал Барнабас и отправился выполнять поручение. – Именно твоего хладнокровия мне сейчас и не хватало.

– Перестань относиться к мёртвым, как к живым, – крикнула ему вслед Хельга, а затем повернулась к девушке без лица, лежащей перед ней. – Для мёртвых мы всевластные Боги, а для живых – всего лишь орудие их желаний.

Операция закончилась только через шесть часов. Реконструкция лица девушки была завершена за три часа. Хельга и Барнабас слаженно работали в четыре руки и подменяли друг друга, чтобы позволить себе перерывы. Посмотрев на результаты своих трудов, доктора приняли единогласное решение и дальше наблюдать за пациенткой. Хельга вызвала гримёров со всем оборудованием прямо в анатомический зал.

Гримёр прибыл в компании помощницы и двух крепких санитаров с каталкой, застеленной прозрачной пленкой. Санитары переложили пациентку на каталку и зафиксировали её колёса, чтобы девушка не уехала из зала раньше времени. Вокруг каталки ассистентка гримёра расположила его оборудование.

Барнабас попросил санитаров приволочь ещё одну каталку, чтобы доктора могли сесть повыше и наблюдать за работой гримёра. Несколько часов Хельга и Барни смотрели, как под профессиональной рукой скрываются шрамы, выравнивается синева и замазываются уродливые посмертные пятна. С помощью ассистентки гримёр окрасил кожу девушки краской натурального оттенка из пульверизатора. После этого он поработал над лицом, сделав пациентке макияж и маникюр, в соответствии с пожеланием заказчика.

Когда всё было закончено, и гримёр с помощницей удалились, Хельга и Барнабас вышли из анатомического зала уставшие и голодные. Вызвав по внутренней связи бригаду санитаров, которые увезут тело девушки на дальнейшее обслуживание и уберут зал, доктора вышли в предбанник. Едва шевеля руками, Хельга сбросила с себя рабочий костюм и накинула лёгкий халат. Она чувствовала себя очень несвежей, да и Барни тоже весь пропотел от напряжённой работы. Но оно того стоило. Девушка-клиентка выглядела естественнее, чем на прижизненных фото, по которым была восстановлена её внешность. Заказчик будет доволен, а это означало ещё и хорошую оплату.

Барнабас попрощался с Хельгой, чмокнув её на прощанье в щёку, и поспешно удалился. Час был поздний. Ему надо было торопиться в свою холостяцкую квартиру, чтобы покормить любимых котов-сфинксов. Дождавшись санитаров, Хельга тоже покинула операционную.

Уставшая, но в приподнятом настроении, доктор Локдоттир вернулась в свой кабинет. Автоответчик был пуст. Сменив халат на бежевое пальто с мехом, а туфельки на сапоги-ботфорты в цвет ему, женщина забрала сумочку и прошла к лифту. В коридорах Хельхейма было пусто. Хотя работа продолжала идти. Где-то санитары мыли операционные залы или кабинеты докторов, а где-то вдалеке гудели машины для стерилизации, которыми управлял персонал ночной смены.

Приехав на первый этаж, она никак не ожидала увидеть на ресепшене своего администратора, хотя ночной охранник уже заступил на пост. Женщина за стойкой читала журнал, но уже явно клевала носом.

– Мисс Нильссон, что Вы тут делаете? – строго, но вежливо обратилась к ней Хельга, приблизившись к стойке. – Рабочий день уже давно закончился.

– Доктор Локдоттир, добрый вечер, – слегка нервно поприветствовала её Бригит, вскакивая на ноги. – Я хотела лично сообщить вам, что прибыл мистер Локсон, ваш брат, и Фенни тоже был с ним. Они отправились вниз, в архив, это было днём, но с тех пор они не выходили.

– Всё понятно, вы свободны, мисс Нильссон. И впредь звоните мне, а не сидите допоздна, – сообщила ей Хельга тем тоном, который не терпит возражений, но затем добавила: – Возможно я завтра не выйду на работу, распорядитесь, чтобы следующая смена отдала мой халат в стирку.

– Я передам ваши указания завтра утром, – отозвалась администраторша и начала поспешно собирать свои вещи со стола. – Спасибо, и доброй ночи, доктор Локдоттир.

Хельга ужасно гневалась на брата, ибо никто не смел приходить к ней без приглашения, а Вальтер уже в который раз вытворял это. Женщина как фурия пролетела мимо охраны в служебный коридор. Только войдя в лифт, она уже услышала душераздирающий вой Фенни.

Ей не понадобилось много времени, чтобы найти Вальтера. Стоило ей открыть дверь в комнату Нормана, как волкособ едва не сбил её с ног, запрыгнув на женщину и положив передние лапы ей на плечи.

– Фу, Фенни, нельзя, – прикрикнула на него Хельга, возможно резче, чем стоило. Но она отвыкла от ласк питомца.

Пёс, поджав хвост тут же отпрянул, оставив на пальто женщины следы грязных лап. Отступив, он очень по-человечески кивнул в сторону своего хозяина. Вальтер сидел на полу, возле усыпальницы Нормана, трясясь от холода. Температура здесь была куда ниже, чем на улице. Фенни смотрел на хозяйку грустными глазами и неловко переминался, словно не мог решить, вернуться ему к Вальтеру, чтобы погреть его, или извиняться перед Хельгой за поведение, которое хозяйка сочла плохим.

Вальтер поднял на сестру взгляд, в котором смешались боль, отчаяние и печаль. Сердце Хельги растаяло, злость пошла на убыль. Мёртвые, безусловно, были ей ближе, ибо страдания живых она выносить не могла.

– Закончил с ума сходить? – поинтересовалась женщина, открывая дверь шире и выпуская Фенни в коридор. – Поехали домой, тебе нужна еда и теплая постель.

До дома Хельги было двадцать минут ходьбы. Посмотрев на состояние Вальтера, женщина поймала ему такси и передала свою сумку вместе с ключами от квартиры. Назвав водителю адрес и расплатившись вперёд, Хельга, несмотря на собственную усталость, отправилась в пешую прогулку, заодно выгуливая Фенни.

Вальтер добрался до дома, в котором жила Хельга, за семь минут. Сестра купила себе жильё в центре, в элитном районе. Это была типовая многоэтажка, ничем не примечательная относительно домов, что можно было встретить по всему городу, с той лишь разницей, что на каждом этаже здесь было всего по три квартиры. Поднявшись на лифте на последний этаж, Вальтер подбрёл к знакомой двери и долго подбирал ключ из связки Хельги. Наконец, найдя нужный, он отпер дверь и почти завалился внутрь. Ноги всё ещё плохо его слушались. С трудом разувшись и оставив сумочку сестры на столике в прихожей Вальтер прошёл в квартиру.

Квартиру сестры разделяли пять комнат: гостиная, рабочий кабинет, столовая, совмещённая с кухней, и две спальни, у каждой из которых была своя ванная комната. Никаких ярких цветов и никакого декора. Вальтер зажёг свет в столовой и в гостиной, раскрыл жалюзи на панорамных окнах, однако приветливей в квартире не стало. Мужчина словно оказался в музее. Идеальный порядок, от которого мурашки бежали по коже, совсем не располагал к проживанию в этом месте простых смертных.

Вальтер прошёл в гостевую спальню, где так же царил идеальный «гостиничный» порядок. Сменив рубашку на футболку из своей сумки, мужчина порылся в шкафу. В нижнем ящике обнаружились его старые пижамные штаны непонятного коричневого цвета и тёплые домашние тапочки из белого вельвета. Решив, что для дома этот наряд сгодится, Вальтер переоделся.

В ожидании Хельги мужчина отправился на кухню. Заварив себе растворимый кофе покрепче, он прозондировал содержимое холодильника. Буквально через пару минут после этого в квартиру вошла сестра.

– Если уж пришёл ко мне домой, будь добр запирать дверь и не разбрасывать вещи, – раздался из прихожей голос Хельги, а затем стук обуви.

– Прости, – крикнул ей Вальтер, доставая из морозилки непрозрачные пакеты, при этом не выпуская кружку с кофе из второй руки. Он уже догадался, что речь идёт о его ботинках, оставленных прямо перед входом.

– Я приму ванну, так что не беспокой меня, – устало произнесла женщина, и Вальтер увидел её силуэт, прошедший по коридору в направлении спальни.

Громко топая на кухню влетел Фенни, который тоже решил помочь хозяину обследовать холодильник. Кое-как отстранив пса и умудрившись не разлить кофе, Вальтер вытащил гору продуктов на кухонный стол, чтобы приготовить ужин на всех. Кофеин взбодрил и согрел его. Он быстро пришёл в себя после посещения Нормана, восстановившись физически и морально. Дело привычки. Фенни тоже был рад видеть хозяина в добром здравии и крутился у его ног, ожидая внимания и подачек со стола.

Тем временем Хельга пустила воду в ванну, вылив туда четверть бутыли с лавандовым гелем, образующим пышную мыльную пену, а сама разделась донага. Сложив одежду в корзину для грязного белья, она устало приземлилась на керамический край ванны-джакузи. Мысленно она уже вышвыривала брата из окна за его удивительную манеру создавать хаос везде, где он появляется. Да, Хельга была доктором Локдоттир и дома – в её квартире царила чистота операционной, она не выносила статуэток-пылесборников и цветов. А всякая вещь, что всё же появлялась в её жилище – имела строго отведённое место. Её маниакальное желание сохранять порядок было одной из причин, почему Фенни жил с Вальтером. Им вместе было лучше.

Когда горячая вода почти достигла края, Хельга закрутила кран и медленно опустилась в ванну. Вода обволокла её тело и расслабила уставшие мышцы. Пена с ароматом лаванды успокоила её.

Лёжа по шею в воде, Хельга вспомнила свою сегодняшнюю пациентку. На какие глупости люди не идут ради так называемой любви. Они убивают, делают объект обожания несчастным, но не готовы расстаться с мнимым ощущением, что дарят именно любовь. Сколько таких же людей, как сегодняшняя пациентка, Хельга спасла от посмертного позора. Она латала раны и скрывала ожоги, пришивала импланты пальцев, ушей, губ и носов. Возвращала назад внутренние органы, грубо извлечённые наружу руками маньяков, прячущихся под личинами друзей, поклонников, любовников и супругов. А самое главное, всё увиденное она не разглашала без особой нужды, ибо таков был закон «Хельхейма». В конце концов, Хельга понимала, что однажды и эти маньяки окажутся на её операционном столе. Смерть великий уравнитель, и иного закона тут не нужно.

Женщина поднялась из воды, когда она уже была холодной, а пена полностью растаяла. Хельга вышла из ванной в одном халате и босыми ногами прошла в столовую, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Вальтер стоял у плиты, Фенни лежал у его ног, ожидая, не перепадёт ли кусочек. Судя по запаху, на сковороде жарилась какая-то рыба с овощами, возможно камбала. Хельга совершенно не помнила, что в последний раз видела в своём холодильнике, и была удивлена, что там вообще нашлось столько продуктов.

Вальтер обернулся через плечо и улыбнулся Хельге. Его сестра была поистине красивой женщиной. Шрамы, которые испещряли кожу, делали её образ особенным, хотя любую другую женщину сделали бы уродкой. Вальтер мог бы поклясться, что в узорах шрамов видит рунические письмена, например руну «Наутис» – руну скорби и печали.

– Хватит пялиться на меня, – возмутилась Хельга, плотнее запахивая халат.

– Расслабься, инцест меня не привлекает, – рассмеялся Вальтер, переворачивая куски рыбы деревянной лопаточкой. – Просто давно тебя не видел и запамятовал, как ты хороша.

– Лжец, – женщина села за обеденный стол, стоящий за спиной Вальтера, и поправила влажные волосы, убрав их за спину.

Фенни поднял уши, посмотрел и на хозяйку и тут же подбежал к ней. Волкособ положил морду женщине на колени, ожидая ласк. Хельга почесала его за ушами, плавно перейдя на шею, и нащупала в шерсти тонкую цепочку, едва заметную под пальцами. Это принесло ей успокоение.

– Кусок Глейпнира всё ещё на нём, не переживай, – отозвался Вальтер, краем глаза заметив её манипуляции. – Если бы я смог снять цепь, Фенни снова был бы размером с гору.

– Я ничуть не жалею, что мы тогда освободили его и забрали с собой, – произнесла Хельга, смотря прямо в глаза Фенни и теребя его широкую морду. – Он страдал незаслуженно.

– Когда-то мы хорошо ладили и сходились во мнениях, – произнёс Вальтер, выключая газ на плите.

– Это было до того, как ты стал допекать меня, – парировала женщина.

– Если бы ты согласилась воскресить Нормана, я бы не стал тебя допекать, – отозвался её брат, раскладывая приготовленную рыбу на тарелки и подавая к столу.

Хельга временно замолчала. Буркнув Вальтеру слова благодарности, женщина принялась за еду. Мужчина вздохнул. Ему ничего не оставалось, как самому сесть за стол приступить к ужину. Фенни был уже сыт, он поел, пока Хельга мылась. Вальтер всегда кормил его вперёд себя.

– Подай мне бутылку белого вина, из бара. Он за твоей спиной, – попросила женщина, обратившись к Вальтеру. – Вкусная рыба, но без вина не то.

– Что ж, выпьем за встречу, – согласился мужчина, исполняя просьбу сестры. В стенке бара обнаружились винные бокалы и два Вальтер поставил на стол.

Разлив бледно-жёлтую жидкость по пузатым бокалам на длинных ножках, Вальтер поднял молчаливый тост. Хельга его поддержала. Первый бокал в их маленькой семье всегда пился за покойников.

– Предположим, я бы согласилась воскресить Нормана, – вдруг сказала Хельга, выпив свой бокал почти что залпом. – И что ты будешь делать с этим? Уйдёшь ли ты с миром?

– Ты сама прекрасно понимаешь, что мой ответ отрицателен, – с горькой усмешкой ответил Вальтер, снова наполняя бокалы вином. – Мы с братом отправимся в далёкое странствие по Мидгарду*, чтобы отомстить всем тем, кто участвовал в наказании нашего отца. А когда он будет отомщён, мы придём к нему с радостной вестью и поможем обрести волю, как когда-то стали соучастниками его пленения. Тебя я присоединиться не попрошу, не беспокойся.

– Глупец! – рассмеялась Хельга. Бокал в её руке заплясал, и она чуть было не расплескала напиток в остатки ужина. – Ты хочешь освободить нашего отца? А что такого он сделал для тебя, чтобы ты захотел за него отомстить? Неужели он был хорошим родителем? Или, быть может, любил твою мать? Или любил тебя и брата? Сильно сомневаюсь. Я знала нашего отца. Он был богом лжи. О, нет, он был отцом всей лжи! Он принёс её в мир, и это было начало конца.

Вальтер звякнул своим бокалом о бокал Хельги и осушил его одним глотком. Это был второй тост – за родителей.

– А вот здесь я соглашусь с тобой. Иногда, когда я смотрю на мир, мне кажется, что Рагнарёк уже начался. И мы тут не причём, – Вальтер взял из-за стола и отправил посуду в кухонную мойку. – Помою утром. Доброй ночи.

С этими словами мужчина покинул столовую, оставив Хельгу заканчивать ужин наедине с Фенни.

Комментарий к Глава 1.2. Мёртвые мне любезней всего

*Мидгард – срединный мир, он же мир людей.

========== Глава 1.3. Всеобщая скорбь ==========

За многие годы, проведённые в Мидгарде, Хельга так и не усвоила один простой урок: не давать Вальтеру приближаться к себе. Брат отчего-то был свято уверен, что она сама хотела вернуть Нормана к жизни, иначе не предложила бы забрать его с собой. Но сама Хельга руководствовалась лишь жалостью к оставшемуся в живых близнецу, томимому чувством вины. И каждый раз, когда Вальтер получал отказ, их отношения становились токсичны, отравляя всё вокруг. Даже Фенни, который искренне любил обоих хозяев, после очередной ссоры мог стать агрессивным и даже опасным.

После разговора с Вальтером, женщина допила бутылку вина в одиночку и отправилась спать. Вертя в голове дурные мысли, она заснула с трудом только в середине ночи. Сны, посетившие её, были такие же смутные и тёмные, как те времена, в которые они покинули Асгард.

Ей снились две тени, скрытые мраком, что крались по непроходимому лесу. Дело, которое они решили совершить против воли богов, пугало их больше, чем лес населённый ведьмами и волками*. Но женская тень знала этот лес как саму себя, а мужская тень слепо ей доверяла. Тени спустились к чёрному озеру и пошли по берегу реки, которая в него впадала.

Не скоро они нашли исток реки, но увидев его – ужаснулись. Волк, огромный, как гора, лежал на земле, связанный путами, практически невидимыми для глаза. Жёлтые очи его светились, как две луны. В пасти исполинского волка торчал меч, вонзившийся в его нёбо, и изо рта, что давно не закрывался, рекой текла слюна.

«Мы пришли с миром, брат, – прошептала женщина, простирая руки к чудовищу. – Мы поможем тебе».

Волк лишь глухо заворчал в ответ, ибо больше ничего не мог произнести. За годы плена язык его онемел, и он забыл человеческую речь.

«Сын моего отца, мой единокровный брат, позволь мне освободить тебя», – мужчина с благоговейным трепетом подошёл к самой пасти исполинского волка.

Он взял свой кинжал и сделал глубокий надрез на языке волка, чтобы пустить кровь. Затем сделал порез и на своей руке. Смешав две крови на лезвии кинжала, мужчина начертил руны «Кано», «Хагалаз» и «Соулу»* на гарде меча. Убрав кинжал, он схватился за рукоять орудия и потянул. Меч поддался не сразу, с трудом покидая ложе в пасти огромного волка, но в итоге оказался в руках мужчины. Сверкающий клинок, пропитанный слюной и кровью великого Фенрира, и усиленный магией рун.

С сияющим мечом Вали забрался на шею волка-гиганта. Цепь, опутывающая Фенрира, уходила глубоко в землю, туда, где был закопан камень с выдолбленной серединой, к которому асы привязали её свободный конец. И там, где путы были натянуты туже всего, мужчина опустил меч вниз. Звякнул Глейпнир*, распавшись на две части. Поднялся на ноги Фенрир, стряхнув с себя ненавистные цепи, а заодно и своего спасителя, и завыл в небеса от боли и злобы.

Но отомстить богам, пленившим его, он не мог, ибо не было прежней силы в огромном теле. Второй кусок Глейпнира остался на нём, обвивая его шею как ожерелье. Волк чувствовал, как сжимаются его члены, чтобы соответствовать жалкому внутреннему состоянию.

«Придёт Рагнарёк, и ты сам сможешь разорвать этот ошейник», – пообещал Вали, забирая себе меч, который теперь был не просто оружием, а носителем магической силы.

«А теперь бежим, нас ждёт Мидгард», – прошептала Хель, которая всё это время с тревогой наблюдала за лесом. Их никто не должен был видеть.

Хельга проснулась и резко села на кровати с именами братьев на устах. Готовая мчаться, сама не зная куда, она хотела вскочить с кровати, но запуталась в комке одеяла. В этот же момент, словно почуяв неладное, в спальню вбежал Вальтер. Хельга хотела отчитать его за то, что он вломился без стука, ведь она была в одной тонкой ночной сорочке. Однако Вальтер не дал ей сказать и слова. Сев рядом на край белоснежного матраса, мужчина прижал сестру к себе.

Хельга была старше него, но в этот момент почувствовала себя маленькой девочкой. Она положила голову на его широкое плечо, наплевав на то, что почти не одета. Объятия Вальтера были крепкими и успокаивающими, и она снова забыла, что злилась на него. Очень много дней её никто не обнимал, и Хельга признала самой себе, как истосковалась по человеческому теплу.

– Всем нам снятся плохие сны, не переживай, – с улыбкой сказал Вальтер, мягко отстраняя её. – Приходи в себя и быстрее одевайся, соня. Завтрак уже на столе.

В комнате Хельги было темно, она всегда закрывала жалюзи на окне перед сном. Женщина недоуменно посмотрела на часы, которые стояли на прикроватной тумбочке. Обе стрелки часов смотрели строго наверх. Выгнав брата из спальни, Хельга решила, что умоется после завтрака. Сходив в уборную, женщина накинула чистый шёлковый халат в пол и вышла в столовую.

Вальтер не обманул, завтрак действительно ждал её на столе. Кое-что пришлось разогреть в микроволновке, но в целом пища была превосходна. Омлет из двух яиц с зеленью и грибами, кофе с молоком и без сахара, как любила Хельга, и два тоста с черничным джемом. Вальтер умел готовить и любил это делать. Хельга даже заметила в меню то, чего уж точно не могло быть у неё дома. Она никогда не покупала себе такие быстропортящиеся продукты, как молоко или грибы. Судя по всему мужчина сходил в магазин, когда выгуливал Фенни, ибо пёс на улицу не просился, а мирно дремал в гостиной, нежась в лучах осеннего солнца.

Сам Вальтер выглядел и чувствовал себя куда лучше, чем вчера вечером. Он был в добром расположении духа, и пока Хельга ела, он стоял, прислонившись к стене у панорамного окна, и попивал свой чёрный кофе. Рыжие волосы брата были умильно растрёпаны и сверкали медью в лучах осеннего солнца.

– А когда-то ты был очень смирным мальчиком, – осторожно произнесла Хельга, доедая свой завтрак. С опаской она продолжила разговор, начатый за ужином, который не давал ей покоя. – Помнится, Норман вел себя гораздо хуже.

– Произошедшие события изменили нас, – отозвался Вальтер со смешком. Хельга его едва расслышала, ибо он говорил почти не отрываясь от напитка. – Теперь мой брат скромен и молчалив, а я безумец.

– Ты осуждаешь меня за то, что я отказываюсь помочь? – поинтересовалась женщина, косясь на брата.

– Если честно, меня бесит не сам факт бездействия, а причина, по которой ты отказываешься, – мягкий непринуждённый тон брата стал жёстким. – По твоим собственным словам, когда-то ты дала слабину и приблизила Рагнарёк. Но тогда никто не знал о пророчестве, кроме Мимира и Одина…

– Всё верно, Бальдр покорил моё сердце, стоило мне раз увидеть его, – Хельга впервые за долгое время произнесла это имя. – Я любила его не как человека, а как воплощение жизни и света. Когда наш отец убил его, я хотела сохранить этот свет в своих владениях.

– И наш отец очень удачно предложил тебе заключить сделку, – отозвался Вальтер. Неожиданно он оказался рядом с Хельгой, нависнув над ней, как судья над обвиняемым. – Он предложил тебе задержать Бальдра у себя, и ты с радостью согласилась. И когда за Бальдром пришли, ты не воспользовалась шансом его отпустить, а придумала этот глупый обряд, мол каждый должен его оплакать, чтобы вернуть в мир живых. И в этот момент ты прекрасно осознавала, что отец вмешается. Это был сговор, в результате которого ты получила Бальдра Прекрасного, как хотела, а наш отец получил бессмертие, как хотел.

– Я не отрицаю этого, – Хельга почувствовала себя той юной девой, на которую возложили непосильную ношу – править миром мёртвых. – Он грел мою душу, и желание оставить Бальдра в Хельхейме было эгоистичным. Я была малодушна, но наступления Рагнарёка я не жажду!

– Отец тоже его не хотел, – голос мужчины стал глухим и устрашающим. – Он просто не знал о том, что в день Рагнарёка станет на сторону зла! И если вспомнить пророчество, ты тоже там будешь, ведя армию мертвецов на бой!

– Вот тогда-то и воскреснет Норман, в день Рагнарёка и не раньше! – женщина пыталась противостоять Вальтеру, но он начинал пугать её. – Так будет правильно.

Стукнув чашкой по столу и расплескав часть её содержимого, Вальтер вдруг словно с цепи сорвался:

– Наш отец, ведомый первородным хаосом, что кипел в его крови, совершал деяния, мотивы которых были ясны ему одному. И этот хаос он передал нам со своим семенем! Но мы не должны были пострадать от этого! Мой брат должен был умереть в бою и попасть в Вальгаллу, однако он пленник Хельхейма, потому что меня превратили в волка и заставили перегрызть ему горло! Худшая из участей стать мерзким братоубийцей! Моя мать страдает рядом с отцом, а хотела ли она так провести вечность?! А разве Фенрир и Йормунганд заслужили всеобщее презрение и своё заточение, только потому, что судьба уготовила им роль разрушителей миров?! Как и ты, прекраснейшая из богинь, не заслужила быть изгнанной в мир холода и тьмы! Я отомщу всем богам, которые совершили это с нами, и Одину, который закрыл свой единственный глаз на происходящее! Я посвящу свою войну Локи и настанет Рагнарёк, который станет самым великим актом любви и очищения!

Хельга не на шутку испугалась. Таким она видела Вальтера впервые. Перед ней был не человек, а зверь, в его облике. Глаза его сверкали, как у наркомана, но Вальтер не был под кайфом, в его крови бурлил адреналин. Женщина вскочила на ноги, откинув стул на пол и оказалась как можно дальше от брата.

– Убирайся из моего дома! – в гневе бросила Хельга, пятясь назад. Она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев – Если хочешь вернуть брата, пусть весь мир скорбит по нему!

Женщина выбежала из столовой и вернулась в спальню. На пороге комнаты её нагнал Фенни и прошмыгнул в закрывающуюся дверь. Хельга села на кровать, которую уже успела застелить, и разрыдалась. Больной глаз жгло от слёз, но она не обращала на это внимания. В душе ей было куда больнее. Эта ссора была не худшей, но определённо самой неприятной. И отвратительнее всего было понимать, что Вальтер на самом деле имеет право на месть.

Фенни забрался на кровать, сминая одеяло, и уткнулся влажным носом в грудь хозяйки. Женщина обняла огромного волкособа, зарывшись в его пушистый чёрный мех. Ей стало чуть легче.

Хельга поняла, когда Вальтер закончил уборку на кухне и ушёл в гостевую спальню. Кое-как выгнав Фенни к брату, Хельга вышла из квартиры. В простом свитере и облегающих джинсах, с конским хвостом на голове она уже не выглядела, как доктор Локдоттир, а скорее как запуганная и забитая жена, сбегающая от мужа. Прихватив с собой сумочку и пальто, Хельга оделась только возле лифта. Ей не хотелось разговаривать с Вальтером сейчас. Она просто была не в состоянии для этого.

Выйдя из подъезда, женщина глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Брат не собирался её преследовать, хотя ей слышались шаги на лестничной площадке. Укорив себя за расшатанные нервы, Хельга достала из сумочки свой старый мобильный телефон. Хотя наступила эра сенсорных смартфонов, Хельге был привычнее её кнопочный друг-раскладушка. Набрав номер Барнабаса, женщина мысленно помолилась всем богам, чтобы он не думал сегодня выйти на работу и трудиться сверхурочно.

– У телефона, – послышалось вместо приветствия на том конце трубки после четырёх гудков. Голос Барнабаса приглушала льющаяся вода.

– Барни, это я, – произнесла Хельга самую очевидную вещь. – Ты можешь прийти в наше кафе? Хочу поговорить с тобой.

– Да, не вопрос, я как раз собирался на прогулку, – тут же отозвался Барнабас. Шум воды на том конце стих. Мужчина помедлил прежде, чем продолжить. – У тебя всё в порядке? Твой голос дрожит.

– Расскажу при встрече.

На этом разговор был окончен. Хельга отключила звонок, поставила мобильный на беззвучный режим и бросила его в сумочку. Она знала, что перезванивать Барнабас не станет, а тут же примчится в условленное место. Их любимым кафе была забегаловка в квартале от «Хельхейма». Туда-то Хельга и направилась как можно быстрее. Ждать, пока подъедет такси времени не было. Проще было идти пешком, несмотря на холод и расстояние, благо она знала короткий путь.

Спустя двадцать минут быстрой ходьбы, периодически срывающейся на бег, женщина была на месте. Забегаловка была невзрачной снаружи, но тёплая атмосфера внутри притягивала таких вечно усталых личностей, как доктора «Хельхейма». Кафе было ещё и баром по совместительству, работало с утра и до полуночи. Хозяевами была семейная чета, которая наняла дальних родственников для помощи, а заведение носило имя хозяйки. Одним словом – семейный бизнес. Один коронёр показал это место Барнабасу, а тот, в свою очередь, однажды пригласил туда Хельгу. Женщина остановилась под вывеской «У Нанны»*, чтобы перевести дыхание.

Приняв пристойный вид, Хельга зашла внутрь. Её тут же окружило тепло, запах жира и жареного мяса, а так же приторный аромат пирогов и кофе. Свет в кафе всегда был приглушён. Толи от того, что хозяева нарочно создавали такую атмосферу, толи потому, что лампы давно не протирались от жира и пыли. С дальнего столика, стоящего в углу, уже махал рукой Барнабас.

– Привет, – сказала Хельга, садясь за столик на против Барнабаса и стягивая пальто. Женщина любила это кафе ещё и за мягкие диванчики в виде подков с высокими спинками, которые окружали столы. А вот вешалок тут не было, поэтому сумочку и одежду ей пришлось положить рядом с собой.

Барнабас Андерссон сегодня был хорош, как никогда. Его тёмные короткие волосы с лёгкой сединой на висках были зачёсаны назад и прилизаны гелем. Лицо было гладко выбрито, он пах дорогим одеколоном. На нём был серый пуловер, из под которого небрежно торчали манжеты и ворот белой рубашки. Сегодня он был в очках в чёрной оправе. Мало кто знал про то, что у Барни лёгкая форма дальнозоркости, но он носил очки только для шарма – в них его тёмно-карие глаза казались больше. Хельга могла бы подумать, что после неё Барнабас пойдёт на свидание.

– Давай сразу к делу, – отозвался мужчина. – Я заказал нам кофе, а пока его несут, я хочу знать, что произошло. Опять брат, да?

– Видимо, уже очевидно, что кроме Вальтера меня ничто не может покоробить.

– Что верно, то верно, – признался Барни. – После его визитов ты месяцами ходишь, как в воду опущенная. И ты плакала, я это вижу по твоим глазам.