Текст книги "Дети Локи (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– За Асгард! – крикнул он тогда, и голосу старика вторило множество других голосов.

Один ударил сапогами по бокам Слейпнира и помчался вперёд навстречу приближающейся стене огня и многочисленная армия твёрдым шагом двинулась за ним.

Фенрир бежал, что есть мочи, а за ним по пятам, едва ли отставая на полшага, как неумолимый лесной пожар, двигались сыны Муспельхейма, возглавляемые огненным великаном Суртом. Фенрир уже не разговаривал, ему было слишком жарко, он старался уберечь свои задние лапы от ожогов. Красный язык вывалился из пасти и болтался как знамя.

Локи тоже молчал, плотно стиснув зубы. По его телу, облачённому в кожаный доспех, струился пот, обжигая рунический рисунок на груди. Бог старался приноровиться к бегу Волка своим собственным телом и двигаться с ним в едином ритме, но боль сбивала его с толку. Локи то и дело смахивал пот с глаз, чтобы не упустить ничего вокруг. Трикстеру очень важно было видеть всю перспективу предстоящей битвы, прикинуть шансы на выигрыш и поражение. Бог планировал оставаться на загривке Фенрира ровно до тех пор, пока Один не окажется в пасти его сына. Тем более, покуда сам Локи безоружен, находиться под защитой Волка было самым разумным решением. Трикстер уже не был таким мелким, как в Мидгарде, но и Фенрир подрос, так что рыжеволосый всадник всё ещё оставался незаметным у него на загривке.

Фенриру, наконец, удалось оторваться от сынов Муспеля, которые рассредоточились на подходе к равнине Вигридр, выжигая всё живое на своём пути. Волк остановился, поднял взгляд в небеса и завыл, знаменуя своё приближение. Локи что есть сил вцепился в его шерсть, чтобы не свалиться.

– Похоже, здесь уже достаточно светло, – произнёс Фенрир с рыком и глухо рассмеялся.

Трикстер посмотрел вперёд и увидел волну воинов, отступивших от асгардских стен им навстречу. Между двумя армиями было ещё внушительное расстояние, но начало их противостояния – лишь дело времени.

– Давай, делай своё дело, – подначил сына Локи с дикой улыбкой на лице.

Фенрир пригнулся, напрягая лапы, а затем как пружина выпрыгнул вверх. В Мидгарде, где Солнце и Луна находятся так далеко, их не достать, а здесь и сейчас оба небесных светила оказались между челюстями древнего Волка в один момент. Фенрир щёлкнул пастью, смыкая ряды белоснежных зубов, и тьма опустилась на мир. Если бы не сыны Муспеля, освещавшие и согревавшие погибающие миры, то холод стал бы невыносим, и смерть для всего живого наступила бы очень внезапно.

Вопреки льдам, которые образовались на глади воды, и тьме, сбивающей с пути, Нагльфар развернулся и двинулся прямиком навстречу Скидбладниру. Вали толком не мог разглядеть манёвр вражеского корабля за беснующимися волнами и снегом, который посыпался с небес. То, что ему показалось, не могло быть правдой.

– Капитан! – раздался крик одного из великанов с носа драккара. – Эти ублюдки берут нас на таран!

Вал буркнул себе под нос матерную фразу, которую выучил в Мидгарде, а затем усмехнулся. Фрейр, если кораблём действительно правил он, не разочаровал Вали, а сделал именно то, что от него ожидалось. Скидбладнир мог бы легко обойти их сбоку и состыковаться для честной битвы, но асы выбрали подлый вариант и бросились наперерез Нагльфару, целясь носом корабля ему в борт. Вал приготовился уворачиваться, ведь драккар из ногтей мертвецов, не смотря на своё величие, не был волшебным кораблём.

Скидбладнир приближался, и Вали резко развернул руль. Толчок был неизбежен, но возможность снизить урон ещё имелась. Корабли соприкоснулись носами, но Йормунганд, резко вытолкнув из воды часть своего могучего тела, сбил посудину асов с курса. Неудачная попытка Змея потопить Скидбладнир обернулась опасным столкновением драккаров. Корабли тряхнуло, раздался ужасный грохот и треск. Когда Вали посмотрел, что же произошло, то убедился, что Йормунганд, быть может слишком грубо и рискованно, но всё же подсобил им. Нагльфар и Скидбладнир сцепились бортами в идеальную позицию для битвы.

Инеистые великаны быстро оценили выгодное положение, в котором оказались, и тут же похватали мечи, копья и топоры. Асы и эйнхерии, находящиеся на Скидбладнире, изготовились дать им отпор. Вали заблокировал руль и вытащил из ножен магический меч, намереваясь убить Фрейра его же оружием. Бои шли на двух кораблях разом. Великаны кинулись на вражеских воинов с остервенением, прекрасно понимая преимущество своих размеров, ибо мало кто мог похвастаться тем, что убивал представителей их расы. Очень скоро трупы эйнхериев, целиком и по частям, полетели в воду. Волны окрасились в цвет крови.

В возникшей суматохе Вали немного растерялся. Ему никогда не приходилось сражаться в составе целого отряда, тем более на воде. Десять раз пожалев, что рядом нет Нарви, Вал пропустил вперёд великанов и сам попытался перебежать на Скидбладнир. Попытка оказалась неудачной. Едва сын Локи забрался на планширь, чтобы перепрыгнуть на вражеский борт, тут же оказался грубо сброшен назад. Раскинув руки, Вали упал на палубу, ударившись спиной и едва не потеряв меч Фрейра. Поморщившись от тупой боли, разлившейся по всему телу, Вал поднялся на ноги как можно быстрее. Разлёживаться было непозволительной роскошью в сложившейся ситуации. Он выпрямился и оказался лицом к лицу с нежданными врагами – одноруким Тюром и судьёй Форсети. Их появление сбило Вали с толку.

– Так значит Фрейра здесь нет, – с нервной усмешкой заметил сын Локи, но асгардцы, казалось, его не расслышали.

Любой бы сказал, что двое на одного – это не честно, но когда асов волновала честь. Они всегда видели в Локи и его детях куда большую угрозу, чем те из себя представляли.

– Молчите? Никак кошка Фрейи вам языки откусила? – отшутился Вали, отступая назад и держа обоих врагов на расстоянии длины меча.

Тюр и Форсети не среагировали на это. Вал должен был признать, что они выглядели зловеще. Причину их молчания сын Локи разгадал очень быстро. Вспомнив встречу в Мидгарде, Вали понял, что сражение не доставляет им никакого удовольствия. Хоть Тюр и являлся богом битв, а Форсети – судьёй, но убивать и карать они хотели меньше всего. Они просто делали то, что были вынуждены делать в сложившейся ситуации.

Асгардцы загоняли Вали в угол, оставляя ему всё меньше пространства для манёвра, но прежде, чем хоть один из них успел поднять оружие на своего слабо защищённого врага, на палубу Нагльфара волной выбросило Нарви. Мокрый насквозь спутник Змея приземлился на ноги и почти одномоментно вытащил из ножен Рунблад. Вал был рад видеть близнеца в его прежнем обличье – они снова походили друг на друга как две капли воды, даже в одежде, разве что Нар был излишне бледен для живого. Свои длинные волосы Нарви заплёл в косу, чтобы они не закрывали ему обзор, а впалый живот и сшитое горло защитил дополнительными кожаными ремнями.

Появление брата решило все проблемы Вали. Теперь их силы были равны, а кроме того жизнь Тюра, с которым Вал никогда бы не совладал в одиночку, по договорённости, принадлежала Нарви. Было бы грубо отнимать её. Вали рассмеялся, скорее от облегчения, но смех этот прозвучал настолько безумно, что асгардцы отступили от неожиданности. Нар же лишь одобрительно улыбнулся брату, а затем повернулся к своему противнику.

– Вот мы и встретились, Тюр, – порырчал Нарви, который хорошо помнил о своём обещании, данном этому богу. – Ты не забыл нашу последнюю встречу?

– Я хорошо помню её, сын Локи, – гордо ответил однорукий Тюр. В его левой руке был зажат массивный топор, а второй такой же торчал у него за поясом. – И я готов принять бой.

Не многий двурукий воин мог похвастаться такой силой, которую излучал Тюр. Его рыжая с проседью борода была всклокочена, как шерсть у ощерившегося пса. Он выглядел так же, как и в Мидгарде, но был куда шире в плечах и выше ростом, чем помнилось сыновьям Локи.

– К чему такой азарт? – меланхолично спросил Форсети, даже сейчас больше напоминая Флориана Бальдрссона, чем бога Асгарда, разве что одежда соответствовала месту и времени. Тем не менее, он не сводил глаз с Вали и не выпускал из рук тонкого длинного меча. – Это последняя битва для нас всех. Победите вы сейчас или проиграете – совершенно не имеет значения.

– Раз вам всё равно, можете принять смерть быстро! – крикнул Вал и напал, высоко подняв меч.

Атака Вали была внезапной, но и асгардский судья оказался не робкого десятка. Золотоволосый воин ловко отбил нападение. Словно беря с них пример, Нарви и Тюр тоже схлестнулись, даже более яростно. Оба они понимали, что их битва началась уже очень давно, задолго до Рагнарёка и встречи в Мидгарде.

Искусство сражения Форсети ничуть не уступало мастерству Вали. Не смотря на то, что в руках сына Локи был меч Фрейра, заряженный рунной магией, обхитрить асгардца никак не удавалось. Волшебный меч сам внушал Вали, какой удар лучше совершить, но всё, что им удалось – это серьёзно ранить Форсети в правое плечо. Все остальные манёвры сын Бальдра предугадывал с завидной частотой и мастерски отводил их, даже когда ему пришлось сменить ведущую руку. Было сразу заметно, кто именно тренировал Форсети перед решающей битвой.

– Что же ты не остался с Одином, дурак? – крикнул Вали своему оппоненту, а затем гадко улыбнулся. – Если я убью тебя здесь, ты никогда больше не встретишься с папочкой. А он прямо сейчас идёт в составе армии Хель, чтобы надрать зад Всеотцу и его воинам.

– Я надеюсь выжить, – с остервенением выкрикнул Форсети.

Сын Бальдра перестал защищаться и перешёл в нападение. В его светлых голубых глазах, обычно столь ярких и открытых, сейчас отражался лишь праведный гнев. Вал не испугался, хотя немного пожалел, что разозлил противника. Корабль дрожал у них под ногами, ледяные волны били через борт, и то и дело какой-нибудь великан пытался раздавить богов. Вали не был бы сыном трикстера, если бы не смог повернуть эту ситуацию в свою сторону. Дождавшись очередной сбивающей с толку волны, Вал совершил обманный манёвр и пожертвовал собственным мечом, чтобы обезоружить Форсети. Оба клинка упали на палубу и оказались далеко от дерущихся. Пользуясь замешательством врага, Вали отступил на шаг, рухнул на колени и в один момент обернулся волком, выпрыгнув из собственной одежды. Не успел Форсети что-либо предпринять, как рыжий волк набросился на него и вцепился в горло. Тень страха легла на лицо жертвы, но он покорно принял свою участь. Шейные позвонки легко хрустнули на клыках волка, а тело умершего аса упало на палубу под тяжестью зверя.

Убедившись, что противник мёртв, Вали отступил от тела и снова превратился в человека. Он был наг, но это его не смущало, разве что мороз неприятно щипал кожу. Вал утёр кровь с губ, поднял Форсети обеими руками за покрасневший воротник и посмотрел в остекленелые глаза аса, которого некогда считал врагом.

– Вот ваш справедливый суд, – тихо сказал Вали и выбросил труп за борт, прямо в бурлящую отравленную воду.

Нарви, который неустанно наблюдал за боем брата, улыбнулся. Тюр же находился к Вали и Форсети спиной, и оскал противника пришёлся ему не по-нраву. Асгардец нахмурился, догадавшись об участи племянника, скорбеть по которому времени у него не было. Нарви напирал на врага, собираясь подвести его к брошенному на палубе оружию, забрать меч Фрейра себе, а затем перерезать Тюру глотку. Рунбладом он воспользоваться не мог, потому что этот меч сдерживал натиск тюровского топора, что с каждой секундой становилось всё сложнее.

Очередное вмешательство Йормунганда спутало Нарви все карты. Змей предпринял вторую попытку утопить Скидбладнир и в этот раз всё прошло удачно. Показавшись из воды, Йормунганд обрушил своё могучее тело на корабль асов. Те из эйнхериев и великанов, что успели перебраться на Нагльфар, выжили, остальных поглотило море. Канул в небытие великий волшебный корабль, созданный сыновьями Ивальди.

Нагльфар опасно накренился. Ещё часть воинов оказались за бортом, где их ждала неминуемая смерть. Тюра бросило в одну сторону, Нарви – в другую. Вали, который успел натянуть только брюки, упал и вцепился в щель между досками. Кровь проступила у него под сломанными ногтями. Вытянув одну руку, Вал ухватился за туго натянутые тросы у него над головой. С невероятным упорством сын Локи поднялся на ноги и начал продвигаться к рулю. Он должен был успеть, чтобы не дать драккару перевернуться. Вали видел, как далеко отбросило Нарви. Если брату и суждено было погибнуть в этот день, то не на Нагльфаре.

Богиня Фрейя в обличие сокола парила над кораблём. Она взяла ту высоту, на какую только была способна. Здесь, наверху, холод сковывал её члены, но она из последних сил делала взмахи широкими серыми крылами. Солнце больше не светило. Богине было тяжко, но она пообещала выполнить свой долг. Оказавшись прямо над Нагльфаром, так, чтобы видеть Вали, маленькую рыжую точку, стоящую у руля, женщина скинула свою соколиную накидку, снова приняла свой человеческий облик и под действием силы тяжести устремилась вниз.

Фрейя не думала о своей смерти, не хотела чувствовать себя жертвой. Решение взять в руки копьё и перелететь воды в поисках Нагльфара она приняла самостоятельно, из любви к Одину и Фрейру. Она не хотела пасть в грязи и крови, и не хотела, чтобы её запомнили такой. Даже перед кончиной богиня предпочла остаться прекрасной. В последний раз она приковывала к себе восторженные взгляды воинов на вражеском драккаре. Её золотой доспех сиял, вопреки тьме. Вали тоже её заметил, но не сразу понял причину поступка гордой богини, пока она не закричала:

– На этом копье я, Фрейя, Ванадис, поклялась Одину-Всеотцу, что убью сына Локи!

Золотое копьё Гунгнир, которое богиня подобрала с поля брани, светилось в её изящной, но твёрдой руке. Одним точным резким замахом она метнула копьё прямо в Вали. Оружие врезалось в его грудь, разом пронзив насквозь. Сама же богиня со звонким всплеском упала прямо в бушующие волны. Тяжесть золотого доспеха не дала ей всплыть, а даже если бы она обнажилась, то яд, разлитый в воде, всё равно прикончил её.

Вали из последних сил продолжал цепляться за руль, но жизнь покидала его тело. На этот раз асгардцы расправились с ним.

Копьё Гунгнир с нашпиленным на него Вали заклинило руль. Корабль начинал погружаться в воду, что грозило гибелью всем тем, кто ещё оставался на палубе Нагльфара. Воронка, образованная после удара хвоста Йормунганда засасывала в себя драккар. Нарви видел, как был поражён его брат и едва не пропустил удар Тюра, приходившийся прямо в голову. Даже сейчас, когда все они были на волосок от гибели, однорукий судья выполнял свой долг. Разозлённый сын Локи увернулся от свистящего лезвия топора, убрал Рунблад в заспинные ножны, и бросился на Тюра, как бешеный бык. Забыв о своей мести и о желании убивать, Нар ударом крепкого плеча столкнул противника за борт. Дальнейшая судьба бывшего учителя его уже не интересовала.

Подхватив с палубы ценный меч Фрейра, на который уже хотел наступить один из великанов, и заткнув его за пояс, Нарви поспешил к брату. Вали, наполовину стоя, наполовину лёжа, упираясь ногами, пытался вырвать копьё из досок Нагльфара и отодвинуться в сторону, чтобы отпустить руль. Он задыхался от собственной крови, но всё равно хотел спасти гибнущий драккар. Нарви пришёл к нему на помощь, как случалось много раз за всю их жизнь. Осторожно придержав полуобнажённое тело брата, которое уже было холодным от морозного воздуха и приближающейся смерти, Нар выдернул остриё копья и отнёс Вали в сторону.

Освобождённый руль заходил ходуном, но корабль выпрямился и был отброшен мощными волнами. Алые паруса надулись под порывами ветра и Нагльфар кидало из стороны в сторону будто пёрышко. Великаны, которых осталось меньше половины после этого сражения, повалились с ног вызвав на драккаре землетрясение, но сыновья Локи уже не замечали ничего вокруг.

– Ещё не всё потеряно, брат, ещё не всё, – причитал Нарви, опустившись на колени рядом с телом близнеца и плакал. Редко слёзы орошали его лицо, но сейчас их было так же много, как и воды вокруг.

Нар не мог спокойно смотреть на страшную рану в груди брата. Его руки, испачканные кровью, дрожали, но вырвать копьё Нарви не мог, потому что тогда Вал умер бы мгновенно. Вали открывал рот, пытаясь заговорить с близнецом, но издаваемые им звуки были слишком невнятны, чтобы кто-то мог их разобрать. Напрягая последние силы, Вал положил руку на щёку брата, оставляя на коже кровавый след и улыбнулся. Одними только губами он произнёс слово «бессмысленно». Нарви, утирая слёзы кивнул, но не в знак согласия, а в знак понимания. Через секунду жизнь покинула Вали.

Нар не мог поверить в произошедшее. Он заорал громко и отчаянно, и кричал, пока в лёгких не кончился воздух, а грудь не сковало болью. Нарви снова чувствовал себя мёртвым, он ощущал как саднит сшитое по кускам горло, как наливается тяжестью пустой живот, как мышцы сковывает спазмом. Он лёг на ледяную грудь брата, забыв обо всём на свете. Без Вали жизнь оставшегося близнеца более не имела смысла. Нар не знал, сколько пролежал вот так, но к нему пришло утешение. У него не имелось иного пути, кроме пути разрушения и убийства.

Вал не шевельнулся, когда брат выдернул из его груди злосчастное оружие, сотворённое карликами. Нарви уложил тело брата прямо, расправив волосы на его обнажённых плечах, и зажал в хладных ладонях окровавленное копьё Гунгнир. Мысленно попрощавшись с близнецом, Нар поднялся на ноги. Управление Нагльфаром уже взял на себя великан Гюмир, нависающий над близнецами, как гора. Увидев сыновей Локи, великан даже вздрогнул, настолько страшно выглядел Нарви, покрытый кровью мёртвого брата. Молча в Гюмир посочувствовал утрате, прикрыв глаза и слегка склонив голову. Нар принял это и ответил коротким кивком.

Нарви вскочил на борт драккара, с трудом удерживаясь за ванты на бушующем ветру. Он уже не слышал и не видел ничего вокруг, и никак не отреагировал, когда капитан Гюмир его окликнул. Нар мысленно призвал Йормунганда, и массивная чёрная голова Змея почти сразу же показалась из толщи воды. Большой брат плыл вровень с кораблём, и Нарви прыгнул, даже не осознавая, чего может стоить ошибка. Йормунганд заботливо подхватил его и поплыл дальше. Нарви попросил брата перенести его на равнину Вигридр. Битва ещё не закончилась, даже если Вали считал её бессмысленной.

С определённой долей удовлетворения Хель смаковала свою правоту. Армия мёртвых появилась на равнине Вигридр вовремя. Когда эйнхерии с боевым кличем кинулись на огненных великанов и Фенрира, вперёд, словно бы пройдя сквозь стену огня, выступили воины Хельхейма и дали им отпор. Первая атака оказалась удачной – войско Хель врезалось в выходцев из Вальгаллы, как раскалённый нож в мягкое масло. Это было начало той самой страшной битвы, о которой они все грезили многие годы.

Количество эйнхериев вдвое превышало число мертвецов Хельхейма, а битва являлась их стихией, но у Хель имелся свой козырь в рукаве. На стороне богини смерти сражались давно расставшиеся с жизнью боги и великаны. Она ничуть не пожалела, что оставила им часть свободной воли. Хёд, Бальдр и Нанна бились с остервенением, будто защищали Асгард, а не уничтожали его. Прекрасна была в бою и великая Ангрбода, голыми руками раскидывающая вражеских воинов. Наполовину обнажённая, обмотанная лишь в куски ветхого платья, с длинными седыми волосами, прилипшими к мокрым от пота плечам – мать напоминала Хель воительниц-амазонок, о которых она слышала в Мидгарде.

К сожалению богини, её бывшего коллегу Барнабаса убили почти сразу, и она потеряла к его бесполезному красивому телу интерес. На поле брани имелось множество других занятных экземпляров, но жемчужиной, приковавшей к себе внимание Хель, стала Сигюн. Помнится, Нанна пыталась убедить богиню смерти, что та не сможет сражаться и просила оставить бедную женщину в покое. Хель не послушала глупую жену Бальдра и правильно поступила. Сигюн похожая на скелет, обтянутый кожей, которая сейчас сошла бы за родную сестру Хель, с безумным взглядом убивала врагов направо и налево, издавая при этом нечленораздельные крики. В тощих жилистых руках жены Локи было зажато копьё, изрядно испачканное в чужой крови.

Сама Хель сражалась с ленцой, больше смотря по сторонам в поисках чего-то интересного, чем убивая эйнхериев. Ей не нужно было проявлять усердие, она и так была воплощением неотвратимой смерти. Восемью острыми ножами, которыми она вооружилась, зажав между пальцев, Хель легко расправлялась с воинами Вальгаллы. Даже если кому-то и удавалось ранить богиню смерти, ей не доставляло это дискомфорта. Она исполняла свой последний танец, данс макабр*, если можно так выразиться, а выходцы Хельхейма были её подтанцовкой. Рядом с ней на пылающей сцене верный Гарм тоже исполнял свой яростный кровавый танец, защищая тыл своей хозяйки. Кто-то из подданных царицы смерти уже оттанцевал, а кто-то только входил в раж. Богиня наслаждалась разрушительной красотой Рагнарёка. Всё случилось лучше, чем ей представлялось.

Краем здорового глаза Хель продолжала следить за Сигюн, уж больно занятным было поведение богини. Мать Вали и Нарви обращалась с копьём так, будто родилась с оружием в руках. Сцена стала ещё интереснее, когда напротив Сигюн вдруг оказалась Идунн. Безусловно, Хель заметила много женщин на поле боя – здесь присутствовали все богини и даже валькирии, но всё равно увидеть Идунн казалось чем-то неправильным. Богиня жалась, неловко прикрываясь щитом и выставляя вперёд короткий меч, больше напоминающий крупный кинжал. На какое-то время Идунн и Сигюн замерли друг напротив друга в молчании. Сперва могло показаться, будто мёртвая богиня признала давнюю подругу, но эта заминка была лишь временной. С диким криком Сигюн бросилась на противницу. Ей понадобилось всего четыре выпада, чтобы пробить защиту Идунн и попасть в цель.

Идунн растерянно посмотрела на рану в своей груди, словно не могла поверить в произошедшее. Сигюн же просто вырвала наконечник копья из её плоти, расширив рану, выпуская на волю алую кровь, и пошла дальше сеять смерть и разрушения. Асгардка упала на землю и Хель натяжно рассмеялась. За всю свою жизнь только Идунн ничего плохого не сделала Локи и его детям, поэтому богине смерти было даже жаль её.

Тюр подтянулся на руках и выбрался на сушу, припав к тёплой земле. Надсадный кашель душил его. У однорукого было впечатление, что сейчас он выхаркает свои лёгкие. Вода принесла его на берег, но она же и убила. Яд Йормунганда проник в каждую клеточку тела, Тюр ощущал это всем своим естеством. Тем не менее, сдаваться он не планировал, всё ещё надеясь перед смертью сразиться и положить несколько вражеских воинов. Если, конечно, огонь сыновей Муспеля не сожжёт его раньше.

Вытянув один уцелевший топор из-за пояса, Тюр хотел встать на ноги, но тут увидел перед своим лицом синюшную костлявую конечность. Подняв взгляд выше, воин разглядел хозяйку столь соблазнительной ножки. Хель стояла перед ним во всём своём великолепии, такая же ужасная и прекрасная, какой она показала себя в тронной зале Одина. Подле госпожи мёртвых, скребя когтями землю, переминался страж Хельхейма – пёс Гарм, сводный брат Фенрира. Четырёхглазый монстр рычал до хрипоты и готов был разорвать Тюра на куски по одному приказу своей хозяйки.

– Тюр, какая неожиданная встреча, – рассмеялась Хель. – Ты неважно выглядишь.

– Уйди прочь, царица подземелий, – хрипло пробасил Тюр. Он был бы и рад замахнуться топором и покончить с дочерью Локи, но понял, что не может пошевелиться от слабости.

– Ты болен, Тюр. Яд Йормунганда парализовал тебя, – ласково, будто утешая ребёнка, произнесла богиня смерти. – Ничего не бойся.

– Я и так не боюсь, – рявкнул Тюр, с трудом перемещая взгляд между Хель и её питомцем. Перед глазами всё плыло. – Проклятая девка, ты мешаешь мне.

Тюр предпринял ещё одну попытку встать, но сплоховал и упал на колени. Богиня специально задерживала его, а время его было на исходе.

– Тебе повезло, что здесь оказалась я, – продолжала ворковать Хель, наклонив голову на бок. – Я милостивая госпожа и смогу облегчить твои страдания.

Хель обернулась к Гарму и цокнула языком, как порой делают люди, подзывая лошадь. Восприняв этот звук, как приказ, четырёхглазый монстр тут же бросился в атаку. Напрасно обессиленный асгардец пытался защититься топором. Гарм вцепился ему в локоть здоровой руки и разгрыз сустав как кусок сахара. Тюр застонал от острой боли. Прежде, чем Гарм атаковал его беззащитное горло, однорукий сын Одина успел пожалеть всего о двух вещах: он не уберёг Форсети и не извинился перед Фенриром.

Хель с лёгкостью променяла свои ножи на добротный топор Тюра. Вытащив оружие из мёртвой хватки аса, богиня смерти взвесила его на руке. В её хрупкой ладони топор смотрелся ещё внушительнее. Отличный реквизит для второй части дансе макабр.

«Какая ирония, – подумала женщина, – с тех пор, как меч Тюра застрял в пасти Фенрира, тот предпочитал топоры».

Оставив пса пировать на останках Тюра, Хель вернулась на поле боя. Пока богиня отвлеклась на однорукого, она даже не заметила, как сыновья Муспеля пошли в активную атаку. На равнине Вигридр стало очень жарко. Снег и лёд таяли, воздух наполнился влажным туманом. В этой белёсой пелене Хель потеряла своих союзников и с трудом могла видеть противников. На поле боя остались лишь безликие мертвецы из Хельхейма и Вальгаллы.

Внезапно прямо перед богиней смерти возникла валькирия, заставив её отпрыгнуть в сторону. Суровая дева в сияющем доспехе смотрела на Хель сверху вниз, и взгляд её был полон презрения. Валькирия, облачённая в серебристый доспех, сидела на белоснежном коне без седла и поводьев, а жеребец придерживал свою всадницу сложенными крыльями, растущими из его спины.

– Прочь с дороги, – прошипела Хель, не сдерживая свой гнев. – Или я убью тебя!

– Она не подчинится тебе, дочь Локи, даже если ты убьёшь её – раздался над полем брани властный женский голос, спокойный, но одновременно наполненный скрытой угрозой. – Я бросаю тебе вызов!

Хель с интересом посмотрела на ту безумную, что её окликнула. Из тумана, размеренным и чинным шагом вышла Фригг.

Солнце и Луна приятно грели волчье нутро, отдавая последние крупицы своего тепла. Фенрир находил это сражение забавной игрой из которой он, непременно, должен выйти победителем. Волк петлял, уворачиваясь от стрел и копий, но ни одно из орудий, которые изредка находили цель, не могли проткнуть его жёсткую шкуру. Атаки эйнхериев и асов были ему нипочём, зверь раскидывал и ломал их, как непослушный ребёнок свои игрушки. Особенно Фенрира развлекало убивать асгардских жён. Вышедшие на тропу войны девы были хорошо подготовлены, но всё же куда слабее мужчин, даже если атаковали все вместе. Под лапами Волка пали и богиня ума Вер, и покровительница дев Гевьон, и золотоволосая Сив, жена Тора, убийство которой принесло ему особое удовлетворение. Одно лишь не нравилось Волку – до Одина было не добраться. Слишком уж сильно его охраняли, будто старик сам не мог постоять за себя. Хорошо ещё, что Тор-Громовержец сражался где-то в стороне. Давать ему отпор ни у Фенрира, ни у Локи не было никакого желания.

Локи сидел у сына на загривке, крепко держась за взмокшую от пота шерсть, чувствуя себя при этом в полной безопасности. Бешеная скачка заметно его развеселила, а уж наблюдение за славной гибелью бывших любовниц и вовсе привела в восторг. Как и Фенрир, Локи алкал крови. В Мидгарде трикстер почерпнул из лексикона Хель поговорку «делу – время, потехе – час», а это значило, что хоть наблюдать за битвой со стороны и было весело, она требовала его личного вмешательства. Фенрир уже нацелился на Одина, и пожирание Всеотца было лишь делом времени. Локи ловко соскользнул со спины гиганта, воспользовавшись его широко поставленной передней лапой как горкой. Встреча с Одноглазым откладывалась на никогда.

Выхватив первое попавшееся оружие из рук павшего эйнхерия, а это оказалась добротно сделанная двусторонняя секира, Локи бросился в бой. Он вошёл в самую гущу событий. Отливающее медью лезвие очень скоро покрылось кровью. Пришло время доказать, что он не баба и не мужеложец, как любил называть его Тор. Сражаться трикстер умел, хоть и не любил. Даже во время тренировок перед концом света он больше отлынивал и наставлял своих сыновей, чем практиковался сам. Стезёй Локи всегда были мозги, а мускулами природа его не наделила. Руки трикстера очень быстро заболели и налились тяжестью, но бросить оружие он уже не мог.

Фенрир никак не мог подобраться к Одину. Казалось бы – вот он, хватай да глотай, но Слейпнир, верный своему седоку, каждый раз уносил его подальше от зубов Волка. Меч Одина уже несколько раз полоснул по морде Фенрира, что страшно его злило. Облизнув сухим языком кровь с носа, Волк завыл, словно призывая помощь всего мироздания, дабы она помогла ему свершить предсказанное много лет назад. Однако помощь пришла откуда не ждали.

– Слейпнир, сын мой, подчиняйся мне! Сбрось седока и сражайся со мной!

Эти слова подействовали как гипноз. Крик Локи ещё не успел затихнуть, а одинов конь встал на дыбы, взмахнул четырьмя передними ногами, и всадник слетел с его спины. Освободившись от ноши, Слейпнир заржал и с пеной у рта помчался по полю, топча богов и эйнхериев, бешено вращая зелёными глазами и развевая огненно рыжей гривой. Локи расхохотался, когда его сын промчался мимо него, словно вихрь. Не зря трикстер зачинал и рожал его в муках. Всё было не зря – такое понимаешь только в Рагнарёк.

Один поднялся с земли и оказался лицом к лицу с великим Волком, который низко опустил морду, чтобы посмотреть своему недругу в глаза. Проглотить Солнце и Луну было не сложно, а Одноглазого старика и того проще. Фенрир широко расставил четыре лапы, отрубая пути отхода, но Всеотец и не думал бежать, разве что прямо на своего пожирателя. Один атаковал Фенрира, но тот лишь глухо рассмеялся. Меч был откинут в сторону. Миг – и Всеотец, создатель девяти миров и прародитель всех людей, оказался в пасти Фенрира. Пока что живой.

Фенрир бросился в бой, теперь раскидывая врагов только лапами и широкой твёрдой головой. Локи усмехнулся. Покуда Один безопасен, он может почувствовать себя неуязвимым. Трикстер оттянул ворот кожаной рубахи и осмотрел свои руны на груди. Раны слегка зажили и рисунок теперь был виден чётче. Перехватив секиру поудобнее, Локи бросился в бой.

В разуме Нарви разливалась настолько холодная ярость, что даже Йормунганд боялся касаться его мыслей. Нар крепко держался на голове беснующегося Змея. Большой брат ни на шутку разыгрался, и теперь море вздымалось даже выше его головы. Нарви насквозь промок, склизкая чешуя Йормунганда предательски скользила под подошвами его сапог, а потому молодой воин мечтал побыстрее оказаться на поле брани. Змею это соседство тоже не приходилось больше по-нраву, ибо он собирался расправиться с Тором как можно быстрее. Поднявшись во всю длину своего роста, Йормунганд выкинул своего брата на Радужный мост, а затем скрылся под водой, подняв волну выше асгардских стен.