Текст книги "Дети Локи (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Нарви задумался. Это разговор становился всё интереснее:

– Между Мидгардом и остальными мирами есть какая-то связь, не находишь?

– Я не знаю, как объяснить тебе. Все миры словно накладываются на Мидгард, – Хель замялась. Теория представлялась ей смутной, и она озвучивала её впервые, хотя подозрения в правдоподобности закрадывались уже давно. – Это как смотреть через бутылочное стекло, накладывая на белую стекляшку цветные слои. Мне кажется, если взглянуть с макушки Иггдрасиля вниз, можно увидеть как восемь миров делят срединную землю на неравные части, при этом существуя в разных плоскостях.

– Даже если это не совсем так, но звучит вполне убедительно, – Нарви покопался в воспоминаниях об их с братом путешествии. – Я подозреваю, что современные Скандинавские страны находятся на стыке Нифльхейма, Хельхейма и Йотунхейма. А предположительно, в Северной Америке должны находиться Асгард, Ванахейм и Альфхейм.

– Только частично, – произнесла Хель, в глубине души радуясь, что брат её понял. – Сложно представить Мидгард в виде диска, когда теперь знаешь, что это шар. И срединный мир куда больше, чем казалось во времена нашей молодости. На столько большой, что другие восемь миров с лёгкостью поместятся на нём.

– Видимо такое под силу понять только нам, – произнёс Нарви, удивляясь, как его близнец, владеющий магией, до сих пор не понял таких очевидных вещей. – И неужели люди ничего не замечают? Неужели их не тревожит ни трёхгодичная зима, ни боги, разгуливающие среди них?

– Мидгардцы не так глупы. Они всё замечают, но понять не могут, – ответила Хель и на её губах заиграла ироничная улыбка. – И этот мир, и живущие в нём люди теперь устроены по-другому. Сама аура Мидгарда направлена на то, чтобы подавлять любую магию, любые странности. Я больше чем уверена, что люди больше не приходят в «Хельхейм», потому что думают, что мы закрылись или на ремонте. Их так же волнуют изменения погоды, но ведь сложно назвать прошедшие пол года зимними. Была и весна, и лето, и осень. Холодные, с аномальными осадками, но они были. А меж тем, остальные восемь миров успели замёрзнуть.

– И как же мы, интересно, подготовимся к решающей битве находясь здесь, где всё просто создано чтобы подавить нашу суть? – спросил Нар, заглядывая в лицо сестры, будто она была норной-предсказательницей и знала всё на свете.

– На этот счёт не беспокойся, – Хель всё ещё улыбалась. – Локи больше не лежит на своём алтаре и не высасывает жизнь из миров. Остальные боги вернутся в Асгард и будут ждать наступления Рагнарёка там. Но мы останемся в Мидгарде. Преодолев разрушительную ауру срединного мира, мы станем куда сильнее асгардцев и эйнхериев.

– Сразу вспоминаю свои тренировки у Тюра. Когда ты машешь мечом с утяжелителями на руках, а потом снимаешь их и бьёшь в два раза сильнее, – воодушевление сестры передалось и Нарви.

– Очень скоро грань между мирами окончательно растает, – Хель будто уже видела своим внутренним взором последний день богов. – Рагнарёк грядёт и его уже не остановить. И когда мы столкнёмся на равнине Вигридр, не спасётся даже Мидгард.

Утро началось для Вали просто отлично. Он проснулся бодрым и расслабленным, снова принял душ, радуясь, что делает это не в грязном придорожном мотеле, надел чистую одежду. Ножницами он подправил свою отросшую чёлку и сбрил лёгкую щетину, которая начала пробиваться на его щеках. Вал хотел выглядеть на все сто на сегодняшнем ужине, когда вместе с семьёй будет праздновать их триумф.

Локи ещё спал. Во сне он притянул колени к животу, словно пытаясь защититься от внешней угрозы. Периодически он стонал и подрагивал, и Вали не хотел бы знать, что ему снится. Локи выглядел таким беззащитным, что в его сыне практически проснулась жалость. Не став его тревожить, Вал позвал с собой на прогулку Фенрира. Нарви и Хель к этому моменту в квартире уже не было.

Фенрир теперь рос каждую ночь. Если так пойдёт и дальше, скоро волк перестанет помещаться в скромную квартиру Хель, и им придётся переселиться куда-нибудь ещё. Или, по-крайней мере, переселить их монстроподобного брата. Но сегодня они вдвоём спокойно поместились в лифт и благополучно спустились в нём.

Вали и Фенрир немного прошлись по району. Никто не обращал внимания на странную парочку. Хотя сегодня Фенрир, даже в своих весьма нескромных габаритах, вполне мог сойти за холёного пса. После вчерашнего мытья шерсть его разгладилась и стала блестящей, что особенно хорошо было видно на фоне белого снега.

Вал зашёл в супермаркет и закупился продуктами. Фенрир везде следовал за ним, и никто даже не подумал попросить оставить собаку на улице. Вали был слегка удивлён, и всё же, пусть лучше люди принимают их как должное, чем сопротивляются присутствию богов. Мирам осталось жить около двух лет, и Валу не хотелось бы конфликтовать с Мидгардом, в котором они нашли своё прибежище.

Вернувшись домой, Вал начал готовить завтрак. Фенрир, по старой памяти, не отходил от брата ни на шаг, дегустируя блюда. Только теперь волк сопровождал всё действо своими комментариями. Вали вполне устраивала компания Фенрира, между ними всегда было что-то общее.

Когда завтрак был почти готов, в столовой появился Локи. Он прошёл бесшумно и сел за стол за спиной сына. Для того, кто почти ничего не видел, бог удивительно хорошо ориентировался в незнакомом доме.

– Отец, ты вовремя, – Вали старался быть вежливым, но внутренняя червоточина, появившаяся пару дней назад, всё росла. – Я сейчас подам завтрак.

– Хорошо, – отозвался Локи с покорностью принимал заботу о себе.

Пока заваривался чай, Вали пробежался по комнате, опустил жалюзи на окнах и выключил электрический свет. Даже если сейчас он не пылал любовью к отцу, то чувствовал, что должен о нём заботиться. Но сердце предательски колотилось о грудную клетку, и отнюдь не от радости.

– Можешь открывать глаза, – сказал Вал, ставя перед отцом тарелку с мясным омлетом и чашку чёрного чая.

Аналогичный завтрак Вали подал себе и Фенриру. Волк был недоволен, что продолжает сидеть на «собачьей» диете, но принялся за еду.

Трикстер стянул повязку с глаз и проморгался. Его всё ещё слепил яркий свет, но в полумраке он чувствовал себя достаточно комфортно. После того, как сыновья отмыли его, Локи стал выглядеть лучше. Но белёсые шрамы, оставленные ему карликом Брокком, уже никто никогда не сможет стереть с его губ. Ровно как и ужасные раны от яда змеи. Шрамы разлетались от зелёных глаз, как лучи солнца, будто Локи плакал всё время своего заточения, и это слёзы выжгли глубокие дорожки на его лице. Но Вали ставил под сомнение тот факт, что его отец вообще умеет плакать. И не смотря на всю эту седину в волосах, потрескавшуюся сухую кожу и шрамы, Локи всё равно оставался чертовски привлекательным. Ему невероятно шёл современный облик – волосы, схваченные резиновой лентой, джинсы и белая футболка. Он бы мог завоевать любую женщину, если б только захотел.

Поблагодарив сына, бог-трикстер принялся за еду. Он поглощал пищу быстро, почти не жуя. Вали удивлялся, как его желудок смог выдерживать столько еды после многолетнего голодания, но Локи не только съел весь свой ужин вчера, но и сейчас принялся с энтузиазмом за завтрак. И судя по его аппетиту, всё было в порядке.

– Тебя что-то тревожит, сын, я вижу, – внезапно произнёс Локи, практически опустошив свою тарелку.

– Всё нормально, отец, – Вал чувствовал, что ещё не готов к этому разговору.

– Не нормально, – Локи был настойчив. Он отставил пустую тарелку и сложил руки перед собой. Взглядом он поймал взгляд сына. – Тебя так смутили мои слова о том, что я смотрел на мир твоими глазами?

– Я боюсь того, что единение с тобой стало для меня разрушительным, отец, – Вали старался сохранять хладнокровие, но это давалось ему всё труднее. Особенно сложно было выдерживать прямой зрительный контакт. Локи будто видел его насквозь. – Теперь я, право, не знаю, какие мысли касаемо Рагнарёка действительно были моими.

– Я ничего не трогал в твоей голове, – рассмеялся Локи простодушно. – По-крайней мере специально. Если я подвинул что-то случайно и у тебя шарики за ролики заехали, то я в том не виноват.

– Говоришь со мной высокомерно, как с ребёнком, а меж тем, я давно вырос, – процедил Вали сквозь зубы. – Рагнарёк – это не детская игра. Это финал девяти миров. Финал наших жизней. Конечная точка, окрашенная кровью.

– До Рагнарёка ещё больше двух лет, – напомнил Локи, чуть подавшись вперёд. – Тебе ещё опостылеет твоя жизнь и этот скучный мерзкий мир без магии.

– Даже если и так, – бросил Вали, всё же отводя взгляд. – Жаль матери с нами не будет, я бы смог объяснить ей, что такой конец света не хуже любого другого.

– Я пытался объяснить ей это много лет. Сигюн и слушать меня не хотела. В конце концов разум её отдалился и я подумал, что когда вы придёте за нами, нам придётся оставить её в пещере. Впрочем, так и получилось.

Локи был так беспечен, рассказывая сыну об этом, а меж тем, от каждого его слова Вали трясло. Волк вырывался наружу.

– Это ты, ты свёл её с ума своими разговорами о Рагнарёке, о конце света, о том, что завербуешь нас! – вспылил Вал. Он вскочил на ноги, хлопнул руками по крышке стола и воззрился на Локи сверху вниз, как судья на обвиняемого. – Ты смотрел на мир глазами своих сыновей, так ты сказал?! Но Нарви долгое время был в мёртв! Значит ты смотрел моими глазами на мир! Видел моё отчаяние, видел, как я убивал, чтобы выжить! Тебе это безусловно нравилось. И ты, по доброте своей душевной, делился этим с Сигюн, своей нежной хрупкой женой, которая не выносила никакого насилия. Мало ей было того, что она лицезрела гибель одного из своих сыновей, так ты сводил её с ума тем, что второй стал убийцей!

– О, поздравляю, ты превращаешься в настоящего асгардца, – язвительно заметил Локи и его губы искривились в усмешке. – Сколько обвинений, высказанных подобным тоном, я слышал от них за свою жизнь. По пальцам не пересчитать…

Трикстер не был удивлён или напуган внезапной вспышкой ярости. В зелёных глазах отражался лишь интерес. Бог хотел знать, что же будет дальше. Фенрир молча обошёл стол и встал за спиной Локи. Волк будто готовился к тому, что придётся утихомирить Вали, если тому вздумается обратиться и напасть на отца.

– Что ты ей говорил, отвечай?! – потребовал Вал, сжимая кулаки.

– Я ничего ей не говорил, – с улыбкой ответил Локи. Он был совершенно спокоен, что непомерно бесило его сына.

– Врёшь! – Вали едва не рычал. Даже Фенрир на его фоне сейчас выглядел как безобидный волчонок. – Ты лжец!

– Я говорю правду, сын мой, хоть это и редкость, – Локи сложил руки в замок на столе, словно был обвиняемым на суде и таким образом пытался показать, что ему нечего скрывать. – Я ничего не говорил ей. Я разговаривал сам с собой, а то, что она была рядом – не моя вина.

– Великанское отродье, – прорычал Вал с презрением.

– Вали, ты не знаешь, что я чувствовал, когда потерял вас, – голос Локи был мягким и вкрадчивым, но сын больше ему не верил. – И на сколько сильно жаждал отмщения. Фенрир, Йормунганд и Хель, по-моему мнению, могли сами за себя постоять, когда наступит судный день для асгардских богов. Вы же нуждались в моей защите, какими сильными или умными вы ни были. И разумеется, когда я потерял вас, то начал планировать Рагнарёк. Я раз за разом представлял, как буду убивать этих чёртовых богов, которые участвовали в этой казни. Да, Сигюн это слышала, причём на протяжении многих лет.

Вали едва сдерживался, чтобы не воплотиться в волка и не кинуться на отца, когда слышал имя матери из его уст. Сглотнув слюну, он уже почувствовал солёный вкус крови на языке. Но пока это была его собственная кровь из прикушенной щеки.

– Ты нелюдь! – выкрикнул Вал. – Как ты посмел так поступить с нашей матерью? Я не хочу больше знать тебя!

Вали выливал на отца всю свою боль, весь свой гнев и весь свой страх. Сын не боялся, что Локи, тело которого долгое время питал источник Мирового Древа, убьёт его. Ведь если хоть на секунду представить, будто трикстер говорит правду, то он любит своих детей. А если и не любит так сильно, как говорит, то, по крайней мере, нуждается в них.

– Сигюн дала вам то, что могла, и была прекрасной матерью и женой, – устало сказал бог, будто вдалбливая сыну известные всему миру истины. – Я любил её, но она не разделяла наших стремлений.

– Рагнарёк! Рагнарёк! Только он тебя и волнует! – зло рассмеялся Вали. – Мы бы могли столько лет прожить до него, но я поддался твоим внушениям и устремился к концу света!

– Хочешь, называй себя Вальтером Локсоном, – с ненавистью произнёс Локи, и каждое его слово падало, как яд с клыков змеи. – Хочешь, живи в Мидгарде с братом и сестрой. Однако тогда ты погибнешь бесславно, как погибнут все девять миров! Рагнарёк неизбежен и ты знаешь об этом! Это то, что даже отсрочить уже нельзя!

– Всё, с меня довольно! – вспылил Вали, так и не дослушав до конца.

Даже Фенрир отступил в сторону, когда Вали выскочил из столовой. Мужчина выбежал из квартиры, едва успев схватить куртку и всунуть ноги в ботинки. В дверях квартиры он чуть не сбил с ног Нарви и Хель. Обогнув их, Вал ничего им не сказал и даже не остановился, хотя брат очень просил его. Вали бросился вниз по лестнице, убегая как можно дальше от своего жестокого отца и убегая от собственного безумия, которое досталось ему в наследство.

Совместному семейному ужину не суждено было состояться.

========== Глава 3.3. Узы, что крепче цепей ==========

Вали сбежал. Нарви растерянно смотрел ему вслед, а затем бросился в погоню. Но на площадке перед лифтом Хель его остановила.

– Подожди, – предостерегающе произнесла она, держа брата под руку крепко, но осторожно. – Я знаю Вали. Ему надо остыть. Он сам вернётся, когда захочет.

Нар посмотрел на сестру, не менее обеспокоенную, чем он сам, затем на лестницу. Где-то внизу ещё раздавалось глухое эхо шагов.

– Да, ты права, – обречённо произнёс Нарви. – Надо узнать, что произошло.

Они зашли в квартиру. Нар скинул ботинки в прихожей и тут же прошёл в гостиную. Хель поджала губы и, ввиду обстоятельств, простила ему раскиданную обувь и мокрую дорожку, которую оставлял на полу растаявший снег с его одежды.

Локи как ни в чём не бывало допивал свой чай сидя за столом. Фенрир сидел подле, но вид у него был крайне недовольный. Хвост волка метался из стороны в сторону, он то и дело оскаливался, будто злился на собственные мысли. Чёрная шерсть стояла дыбом. Нарви молча переводил взгляд сперва на брата, потом на отца, словно размышляя, кого просить к ответу первым.

– Что, во имя Ангрбоды, тут у вас случилось? – спросила Хель, оказываясь подле мужчин раньше, чем Нар успел произнести хоть слово. Она даже не сняла пальто, хотя прежде всегда оставляла его в прихожей.

Поскольку Локи сделал вид, что это к нему не относится, отвечать пришлось Фенриру.

– Отец и Вали повздорили, – сообщил волк и покосился на бога обмана. – У них появились разногласия относительно Рагнарёка и предшествующих ему событий. А ещё Вали обвинил его в убийстве Сигюн.

– Может хватит говорить так, будто меня здесь нет? – поинтересовался Локи, отставляя пустую чашку.

– Да, именно так мы и сделаем, – процедил Нарви, сложив руки на груди. Внутри него тоже закипал гнев. – Может начнёшь говорить сам за себя?

– Может и начну, – Локи сделал пол оборота на стуле, закинул ногу на ногу и внимательно посмотрел на сына. – Что ты хочешь узнать?

– Тебе вообще всё равно? – рыкнул Нар, шумно дыша. – Твой сын сбегает в неизвестном направлении, а ты пьёшь тут чай, будто всё нормально.

– Мне не безразлично произошедшее, – спокойно пояснил трикстер, криво улыбаясь. – Но Вали не помешало бы следить за языком и за тем, какие вещи он говорит. Это дельный совет от того, кому зашили рот в своё время.

– И почему, интересно, Вали думает, что ты убил Сигюн? – спросила Хель, недоумевая. Исходя из рассказа Нарви, смерть богини была роковой случайностью. Но на всякий случай женщина готовилась к тому, что ей придётся оттаскивать брата от отца.

– Потому что я косвенно причастен к её гибели, – беспечно ответил Локи. – И я этого не отрицал.

Руки Нарви опустились, когда он услышал слова отца. Пальцы сами сжались в кулаки, и он едва сдерживал себя, чтобы не ударить сидящего перед ним мужчину.

– Ты что сделал? – переспросил Нар, делая ударение на втором слове. Он едва ли верил в происходящее.

– Успокойся, Нарви, – с отеческой улыбкой произнёс Локи. – Умереть от того, что на тебя напал собственный брат – это одно. Стать братоубийцей и сбежать – это другое. Но наблюдать, как одного твоего сына превращают в хищного зверя, как другого разрывают на куски… Как кишки родного дитя касаются твоих обнажённых членов…

– Остановись! – выкрикнул Нар. Воспоминания о прошлом снова и снова терзали его душу. Никогда из его памяти не сотрутся мгновения смерти и годы пребывания в Хельхейме. Нарви схватился за горло, где стояла ещё одна заплатка из искусственной кожи, будто это могло защитить его. – Я понял.

– Ничего ты не понял…

Локи встал. Дети расступились перед ним, и мужчина прошёл в гостиную. Сумерки уже опускались на город, а потому богу не потребовалась его повязка, которую он оставил на столе. Нарви, Хель и Фенрир недоуменно следовали за отцом, чтобы увидеть, как он ходит по комнате из стороны в сторону. Локи словно размышлял о чём-то. Трикстер полностью отстранился от окружающего мира. Он слонялся, едва не натыкаясь на стены и мебель. Вся манера его поведения, походка, выражение лица, губы, что шевелились, будто перебирая слова, выдавала внутреннее беспокойство.

– То, что сделали с тобой и Сигюн – это ужасно, – прошептала Хель, садясь в своё кресло. Она говорила с отцом, как с ребёнком, которого стоит успокоить. – Но у нас впереди другое будущее. Не стоит портить отпущенное нам время на ссоры и воспоминания прошлого.

Нарви опёрся плечом в свод арки между столовой и гостиной, ожидая, что же будет дальше. До конца поверить в искренность трикстера было сложно. Фенрир прошёл в комнату и лёг у ног Хель. Все они ждали, что же скажет отец.

– Мы оба лишились рассудка в тот день, – Локи заговорил громко, будто декламировал театральную роль, чтобы каждый, кто слышал эти слова, мог почувствовать его боль. – Мы остались во тьме и тишине, и только проклятая змея шипела и плевалась ядом, угрожая лишить меня зрения. Сигюн была стойкой и смелой. Она страдала молча, как и все женщины. Всё, что я от неё слышал – это речи о любви и молитвы, обращённые к мудрости Одина. Она надеялась, что Одноглазый может нас помиловать. Но я не понимал, зачем мне такая жизнь, в которой я лишён моих детей. И я вспоминал, как асгардцы повязали моего Фенрира, как превратили в волка моего Вали, как он разорвал моего Нарви. Я помнил каждый взгляд, полный отвращения, брошенный на мою Хель, и каждое мерзкое слово, сказанное о моём Йормунганде. И каждый раз, когда яд змеи падал мне на лицо и обжигал мою кожу, гнев мой становился всё сильнее. Я кричал слова проклятия и призывал Рагнарёк! Мировое Древо содрогалось от моего крика. Сигюн умоляла меня одуматься, но я был безутешен. Я чувствовал запах крови, видел очертания неподвижного тела на земле, осязал липкость кишок своей обнажённой кожей. Я выл, я рыдал, и я раз за разом убивал богов Асгарда своими словами. Да, Сигюн приходилось это слушать, хотела она или нет. Она много плакала, а затем слёзы высохли. И она больше не обращалась ко мне. И слова её стали бессмысленны. Потом замолчал и я, ибо более не видел отдушины в пустых угрозах. А потом…

Локи ходил по комнате. Он то хватался за голову, то складывал руки на груди, то бешено жестикулировал. Его зрачки были расширены, а рыжие волосы выбились из-под ленты и растрепались. Кожа его покрылась испариной, он часто и шумно дышал. Все его слова были искренними и настоящими. На столько настоящими, что становилась страшно. Хель, Нарви и Фенрир застыли на своих местах и смотрели на него, едва дыша, а меж тем трикстер даже не думал останавливаться:

– Потом пришёл Вали вместе с отрядом великанов, и я понял, что мы будем спасены или отомщены. Он не заговорил со мной, не посмотрел на меня. Все его движения были чёткими и выверенными. Он забрал тело Нарви с собой, а оставил мне надежду на лучший исход. С того момента я был спокоен. Я не знал, что сделал Вали, но почувствовал себя необычайно сильным. Не на столько, чтобы разорвать оковы, но на столько, чтобы выдержать своё заточение. Вали всегда был моим любимым сыном, ибо слишком сильно походил на меня. Я говорю это не в обиду Нарви, – Локи тепло улыбнулся сыну, а затем перевёл взгляд на Фенрира и Хель. – И уж тем более не в обиду детям Ангрбоды, которые всегда были сильными и умели постоять за себя. Но с момента появления сыновей Сигюн, таких маленьких и беззащитных, я знал, что нужен им. Я всегда любил своих детей, всех детей, больше себя самого. И всё было относительно спокойно, ровно до того момента, покуда я не узнал пророчество о Рагнарёке и о своей роли в нём. Я попытался держаться подальше от сыновей Сигюн, чтобы боги не решили использовать их в своих интересах, чтобы уязвить меня. Но что случилось в итоге? Мои уловки не сработали. Я всё потерял…

Локи упал на диван и закрыл ладонями глаза, которые уже болели и слезились. Или это были горькие слёзы от очередной потери сына? Трикстер не мог сказать. Да и не захотел бы говорить. Поток слов иссяк в нём.

Фенрир первым вышел из оцепенения. Он пробежал в соседнюю комнату, осторожно схватил зубами чёрную повязку со стола и принёс её отцу. Локи с благодарностью принял её и завязал себе глаза.

– Фенрир, идём со мной, – только и смог произнести Нарви, направляясь в прихожую. Он сказал это очень тихо, словно груз слов Локи упал на его плечи. В каком-то смысле это было так. – Возможно, Вали сейчас потерян для себя и для нас, но это не повод его не искать.

Волк вышел вслед за братом в прихожую. В тишине квартиры было слышно, как Нар обувается. Звякнули замки, а затем дверь захлопнулась и снова стало тихо.

– Вали отыщется, отец, – Хель подошла к отцу, помогла ему улечься в кровати и заботливо накрыла одеялом. – Отнюдь не всё потеряно. Даже для таких как мы.

Сперва женщине показалось, будто Локи её не слушает. Но его губы сложились в бессменную улыбку, и богиня смерти по-настоящему поверила в правдивость собственных слов.

Напрасно Нарви и Фенрир блуждали по округе до поздней ночи. Напрасно Хель ждала, сидя у окна с чашкой кофе и телефоном в руке. Вали не объявился, а его следы прикрыл свежий снег. Нар вернулся домой с видом висельника, которому отложили казнь на один день. Локи предложили поспать в гостевой спальне под присмотром Фенрира, а сам Нарви лёг в гостиной на раскладном диване, на случай, если Вали вернётся сам.

Утром, едва только занялся рассвет, Хель вышла из своей комнаты. Она плохо спала, в голове был туман, и всё тело как будто набили ватой. Женщину слегка пошатывало при ходьбе. Когда она вошла в гостиную, Нарви уже сидел на сложенном диване, одетый в джинсы. Выглядел он тоже не слишком хорошо. Его взгляд был устремлён в пол, лицо посерело, руки тряслись, как у наркомана, не получившего дозу. Увидев его состояние, Хель тут же оживилась.

– Подожди, сейчас сделаю тебе инъекцию, – опомнилась женщина и метнулась в свой кабинет, чтобы принести порцию питательного средства и шприц. Её розовый шёлковый халатик развивался за ней, как белый халат врача. Всё же, пусть образ Хельги Локдоттир ушёл, в душе Хель всё равно оставалась доктором.

После питания Нар немного пришёл в себя. Физическая слабость отступила, но он всё равно был подавлен. Он не спал почти всю ночь, мучаясь кошмарами. Нарви чувствовал неладное с самого начала. Путешествие домой стало для них нелёгким испытанием. Вали, вечный болтун, вдруг резко притих. Говорил только по делу и делал только то, что от него требовалось. Он ухаживал за отцом и братьями, но был как-то отстранён. Чтобы как-то разрядить обстановку, Нарви пришлось взять роль «заводилы» на себя, с чем он справлялся с трудом. Уже тогда стоило оградить Локи и Вали друг от друга.

– Вы освободили отца раньше срока, вот моё мнение, – произнесла Хель, присев рядом с братом и положив голову на его обнажённое плечо. – Ведь согласно пророчеству, он должен был освободиться в конце трёхгодичной зимы, а не в середине.

– Как и Фенрир, – вставил Нарви, ещё больше помрачнев. – Как и я.

– Может из-за этого мы все не в себе? – спросила женщина, словно не замечая его дурного настроения. – Из-за сорванного пророчества и мира, который катится во тьму Нифльхейма? И мы вместе с ним туда катимся, потому что Рагнарёк близится, а мы к нему не готовы.

– Отец хороший стратег, но плохой предводитель, – со вздохом отозвался Нарви. – Но придётся его принять таким, какой он есть. И восполнить его слабые стороны.

– Правда не стоило его оставлять наедине с Вали. Я всегда опасалась, что отец перегнёт палку, – произнесла Хель, вспомнив прошедший день. Её мысли скакали с одной темы на другую. – Знаешь, Нарви, когда мне казалось, что Локи нас использует, жить было куда проще. А сейчас, когда я увидела его таким уязвимым – мир будто пошатнулся. Я считала его всемогущим, похоже. Такое ощущение, что вся моя жизнь до этого была ложью. Хочется всё обернуть в шутку, но это невозможно.

– Я никогда не был близок к отцу, – признался Нарви, потерев усталые глаза через отёкшие веки. – Я даже не знаю, что и думать. Он изображал безразличие к нам для того, чтобы асгардцы не поняли, как он на самом деле любил? Действительно, похоже на шутку.

– И кто из нас мог представить такое, – протянула женщина, проведя ладонью по левой стороне своего лица. – Да о чём говорить, я много лет и подумать не могла, что кто-то вообще способен полюбить меня. Я гонялась за призраком любви. Я тянулась к Бальдру, который любил всех без разбору, но даже он при виде меня становился мрачен. Я пыталась полюбить Барнабаса, но сейчас он где-то на этажах «Хельхейма», застыл в ожидании последней битвы, и мне он безразличен. Только сейчас поняла, что вы единственные меня любили. Ты, и Вали, и отец.

– Я тоже люблю тебя, сестра, – раздался рык со стороны гостевой спальни. В дверях показался Фенрир. – Отец ещё спит. Мне кажется, пора повторить нашу прогулку и поискать Вали ещё раз.

– Да, ты прав, не время отдыхать, – вторил ему Нарви. – К тому же я волнуюсь за брата. Впервые я не знаю где он и что с ним.

– Прежде приди в себя, – строго дала указания Хель, встав на ноги и посмотрев на Нарви сверху вниз. – Если потребуется ещё одна питательная доза, я дам её тебе. Потом бери Фенрира и отправляйтесь на поиски. Вали оставил машину, а на своих двоих уйти далеко не мог. Придётся искать самым простым путём, ибо его рунные тату могут защитить его от магии.

– Вали явно не жаждет, чтобы его нашли, иначе давно бы вернулся, – вставил своё Фенрир.

Нарви напросился в ванную Хель, чтобы не будить отца. Ему хотелось смыть с себя остатки усталости и подготовиться к долгой прогулке. Нар решил, что приведёт брата домой, чего бы ему это не стоило.

Вали тоже не спал всю ночь. Он бродил по городу в одиночестве, пил кофе в ночных кафе, перекидывая мрачные мысли из пустого в порожнее. Он сам не заметил, как вышел за пределы города. Поймав попутку, он попросил незнакомца вывезти его к морю. За несколько купюр, что нашлись у Вали в кармане, водитель с радостью подкинул его до доков. Вал вышел к морю с того самого причала, с которого Нарви когда-то нырнул в ледяную воду, чтобы пообщаться с Мировым Змеем.

Вали прогулялся вдоль воды, а затем, поплотнее закутавшись в тёплую парку, устроился на берегу, сев на валуны. Он встретил там серый холодный рассвет. Влажный солёный воздух немного прочистил его мозг. Гнев Вала уже остыл, но он не представлял, как сможет вернуться домой и посмотреть в глаза отцу. Печаль по матери была слишком сильной, чтобы он мог простить трикстеру его прегрешения. Но с другой стороны, Локи в каком-то смысле имел право на то, чтобы быть озлобленным. Асгардские боги не слишком хорошо с ним обходились, а месть за Бальдра оказалась излишне жестока и несправедлива.

Вали очень много думал об отце и старался припомнить ночь казни на сколько это возможно.

Вал стоит рядом с братом Нарви и держит его за руку, чтобы не трястись от страха, как сопливый мальчишка. Он уже считается мужчиной, но так страшно, как в этот раз, ему никогда не бывало. Чуть поодаль от сыновей стоит Сигюн. Она едва заметно дрожит, но крепко держит в руках широкую глиняную миску. Все они легко одеты, а здесь, глубоко внизу, очень холодно. Их вывезли из Асгарда насильно и даже не сказали зачем.

Боги что-то говорили про их отца. Но Вали давно его не видел. С тех пор, как Локи убил Бальдра, а затем устроил скандал на осеннем пиру, сыновья и жена его не видели и не знали, где он пребывал.

Они стояли под стражей остальных богов, ожидая неизвестно чего. Но всё стало куда яснее, когда привели отца, мокрого и обнажённого, опутанного в какую-то сеть. Он был спокоен, даже весел немного, не смотря на свой постыдный вид. Даже когда Тор выбивал в трёх огромных валунах дыры и ставил их на ребро один к другому, словно доказывая величину своей силы, ни один мускул на лице Локи не дрогнул.

Трикстер потерял своё самообладание немного позже, когда боги вывели вперёд Вали, расцепив их с братом руки. Последнее, что видел Вал – это испуганный взгляд бога обмана и его дрожащие губы.

Вали открыл глаза. Перед ним, сколько видел глаз, была серо-голубая вода, рябая от ветра. Мужчина вскочил на ноги, едва не подскользнувшись на камнях и вгляделся в воду. Может быть ему показалась, но тёмная тень мелькнула где-то там, под толщей воды. Или это было отражение серых густых облаков, скользящих в небе?

– Йормунганд, это ты?! – выкрикнул Вали, смотря на море.

Столь ясные картины из прошлого мог послать ему лишь его молчаливый брат. Но на свой вопрос Вал не получил даже мысленного ответа.

А затем море всколыхнулось. Поднялась волна высотой с дом. Вали даже не успел испугаться, а волна уже обрушилась на берег и забрала его с собой. Толща воды поглотила мужчину, как хищный зверь. Мир вращался вокруг него в серо-зелёной мгле. Он абсолютно потерял ориентацию и только всполохи света с одной стороны указывали, что поверхность там. Но толку от осознания этого факта было немного. Вода казалась такой густой и не давала Вали всплыть. А меж тем приходило осознание, что запас воздуха в его лёгких не безграничен. Да, он был богом и владел магией, но начертить рисунок под водой или достать плашечку с руной было не возможно, а наличие божественной крови отнюдь не было гарантом непотопляемости. Он же не Ньёрд в конце концов.