Текст книги "Голливудская Грязь (ЛП)"
Автор книги: Алессандра Р. Торре
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Так что там? – указал он на свёрток, прежде чем потеряет всё своё терпение и разложит её на столешнице. Он имел в виду свёрток. Прежде чем на столешнице он разложит свёрток.
– Ой, точно! – она шагнула вперёд и осторожно положила полотенце на столешницу, медленно разворачивая его, и Коул с интересом наклонился вперёд. Вдруг из вороха ткани одним резким движением высунулась голова. Он с проклятием отскочил назад, табурет выскользнул из-под него, и чтобы сохранить равновесие, его руки попытались ухватиться за столешницу, но безуспешно. Коул упал назад, его задница шлёпнулась на кафельный пол и так сильно ударилась, что он взвыл.
За столешницей воцарилась тишина, затем из-за кухонной стойки осторожно высунулась голова Саммер, повторяя действие крошечного цыплёнка, который, шатаясь, выбрался из-под полотенца и теперь внимательно смотрел на Коула.
ГЛАВА 42
Петушок. Я думала, это покажется ему забавным. Мы могли бы пошутить над этим в смешном петушином доме Синди Киркленд и помириться. Чтобы наши отношения стали более дружескими, без оскорблений, колкостей и спонтанных поцелуев. В это утро я проснулась полная решимости преодолеть свою неуверенность после его поцелуев и направить мудака, каким был Коул Мастен, на путь истинный. Мне нужны были эти деньги, мне нужна была эта роль, и если я, по его мнению, отстойно целуюсь, то так тому и быть. Самым очевидным решением проблемы стал подарок. Я, конечно, приготовила бы ему что-нибудь поесть, но он так скривил губы, глядя на мой яблочный коблер, что мне пришлось мыслить нестандартно. И когда я подумала о петухе, то мне показалось это идеальным. Забавным, шутливым – деревенский подарок для городского мальчика. Я не ожидала, что он упадёт на задницу, как будто ему на порог подложили бомбу. Не ожидала, что он будет смотреть на меня так, как сейчас, когда мои руки нежно обхватили его нового питомца.
– Ты с ума сошла? – выдохнул он, поднялся на ноги и отряхнулся. Хотя там нечего было отряхивать. Полы у Синди Киркленд были чище, чем в номере «Холидей Инн» в день инспекционной проверки. – Мне в прямом смысле нужно это знать для будущего фильма. Ты сошла с ума?
Цыплёнок нервно заквохтал в моих ладонях, и я придвинула его чуть ближе к груди. Его сердце под моими пальцами учащённо забилось.
– Ну и? – потребовал он ответ, и я моргнула.
– Ты серьёзно? – отреагировала я. – Мне показалось, ты задал вопрос, чтобы прикольнуться.
– Нет. Это серьёзный вопрос. Какой нормальный человек приносит кому-то в подарок на новоселье грёбаного птенца? – он указал на цыплёнка, и у меня возникло нелепое желание прикрыть его крошечные ушки, чтобы защитить от ругани. Стоило это сделать. Просто чтобы увидеть выражение лица Коула.
– Я не сумасшедшая, – ответила я. – И это не птенец. Это петушок, – кивнула я в сторону безумного декора Синди Киркленд. – Мне показалось, это будет забавно.
– О, это просто умора, – он поднял руки к голове и отвернулся. – Всё это чертовски весело. У меня будет нервный срыв из-за того, как это чертовски весело. И что я с ним должен сделать? Съесть?
– Нет! Он домашнее животное! – попятилась я, крепче прижав крошечное тельце к груди.
– Я… – он указал на меня, потом на цыплёнка. – Я не могу завести домашнее животное. Мне негде держать этого грёбаный петуха, Саммер.
– Пожалуйста, перестань ругаться. Это так… неуместно.
Глаза мужчины расширились, прежде чем закатиться, и мне пришлось отвернуться, чтобы не отложить в сторону мой сделанный от души подарок и не раскромсать этого мужчину на куски. Я осторожно прижала цыплёнка к груди, пока его маленький клюв клевал мою рубашку, открыла буфет, затем кухонные шкафы, выискивая нужную мне вещь, и услышала громкие шаги Коула, когда он подошёл сзади меня и остановился.
– Что ты делаешь? – спросил он.
Я не ответила. В самом дальнем углу кладовой нашёлся большой пластиковый контейнер с пакетами собачьего корма. Я выгрузила пакеты и осторожно положила в контейнер цыплёнка. Потом поставила его там, на полу в кладовке, подошла к задней двери и открыла её.
– Не оставляй здесь эту штуку! – крикнул мне вслед Коул, находясь на грани паники.
– Остынь, – проворчала я, двигаясь к краю лужайки и выдергивая высокую траву. Собрав несколько пучков, потрусила обратно внутрь и бросила траву цыплёнку.
– Я серьёзно, – пробормотал Коул, следуя за мной, пока я, открывая поочерёдно шкафчики, не нашла сначала миску в кухне, а затем лампу в гостиной. – Я не могу заводить домашнее животное. Потому что слишком занят. И ни черта не знаю о цыплятах.
– Это петушок, – повторила я. – Ну, или станет им, когда вырастет. Фред специально выбрал его для меня среди петушков. Вот, видишь у него на голове такой маленький гребешок, – я подошла к раковине, наполовину наполнила миску водой и положила её в угол пластикового контейнера. Включив лампу, поставила её на пол с противоположной стороны. – Тебе понадобится газета, чтобы постелить на дно. Лампа для тепла. Цыплятам нужно много тепла. Держи её включённой даже ночью.
– Саммер! – он обхватил мои плечи руками и развернул к себе, глядя на меня сверху вниз, его лицо потемнело, наши тела прижались друг к другу. – Ты заберёшь эту штуку с собой.
– Нет, – твёрдо сказала я, убирая его руку. – Не заберу. Это подарок, а от подарков не отказываются. Это грубо.
Я обошла его, подхватила с пола полотенце, направилась к двери и, открыв её, оглянулась и увидела Коула, который, положив руки на край пластикового контейнера, беспомощно переводил взгляд с меня на цыплёнка.
– Газета. Найди несколько штук и застели дно. Да, пока не забыла, Коул, – он посмотрел на меня, и я мило улыбнулась. – Не за что. И добро пожаловать в Куинси.
Прежде, чем он успел ответить, я закрыла дверь, сбежала по ступенькам, пересекла двор и вышла за ворота.
Ладно, возможно, моей целью было улучшить отношения. Или, может быть, мне просто хотелось ему отплатить той же монетой. И пусть поцелуи – не моя сильная сторона, но спарринг… это я могу делать на отлично.
ГЛАВА 43
Бог свидетель, если бы Коул знал в этом маленьком городке какое-нибудь местечко, где можно спрятать тело, Саммер Дженкинс была бы уже мертва.
Он стоял в своей новой кухне и рассматривал птенца, который уставился прямо на него. Потом поскрёб край пластика. А затем снова уставился на него.
Он оставил этого, как его, в общем, неважно, на месте и побежал вверх по лестнице. Схватил с кровати мобильник и, чёрт побери разницу во времени, позвонил в Калифорнию.
В больнице его звонок встретили не очень гостеприимно, медсестра не спешила соединить его с палатой, но её тон изменился, когда он произнёс два волшебных слова, которые заставляли открываться все двери: Коул Мастен.
В телефоне раздалось шесть гудков, Коул успел натянуть рубашку, прежде чем Джастин ответил.
– Коул.
– Джастин. Как ты?
– Жить буду. Прости, что не могу для тебя надрать всем задницы и порвать их на мелкие кусочки, – голос Джастина звучал слабее обычного, слова он произносил медленнее, и Коул почувствовал себя виноватым за свой ранний звонок.
– Ты меня прости, – быстро сказал он. – Возвращайся в постель.
– Заткнись, парень. Я удивлён, что ты смог прожить без меня так долго. Сколько прошло, три дня?
– Да. Это был ад, – рассмеялся Коул. – В буквальном смысле. В такую жару хорошо себя будет чувствовать только Сатана. Когда ты вернёшься ко мне?
– Врачи говорят, ещё четыре недели. Отсюда я выйду примерно через неделю, но до начала съёмок не смогу никуда поехать.
Коул стоял на верхней ступеньке лестницы и смотрел вниз, еле сдерживаясь, чтобы не вывалить на него весь список его просьб.
– Выздоравливай. Ты мне нужен.
– Знаю. И позвони мне, если я смогу что-нибудь сделать отсюда.
Коул только кивнул, Его ноги сами побежали вниз по лестнице и на кухню. Обратно к птице. Он отключил сотовый, увидел тонкую телефонную книгу, лежавшую под радиотелефоном, и направился к ней.
– Коуч Форд и Бьюик, Бубба у телефона.
Коул взглянул на объявление и ещё раз удостоверился в правильности номера.
– Хорошо, вы обслуживаете Куинси?
– Конечно. Куинси, Таллахасси, Валдосту, Дотан. Мы обслужим каждого клиента, который даст нам работу, – мужчина говорил радушным тоном, но голос его так рычал, что невозможно представить, даже если постараться, его шепчущим.
– Я хотел бы приобрести у вас грузовик.
– Замечательно! Мы открыты до семи. Вам подсказать, как к нам подъехать?
– Нет. Я хотел бы купить его по телефону и попросить вас доставить его.
Наступило долгое молчание.
– На самом деле мы такого не делаем. Есть финансовая документация, технический осмотр, тест-драйв…
Коул испустил долгий, раздражённый вздох. Может, стоило позвонить в «Америкэн Экспресс»1. Пусть сами бы разбирались с этим дерьмом.
– Плачу наличными. Я дам вам номер кредитной карты, и кто-нибудь из вашего дилерского центра может привезти документы с грузовиком. Хорошо?
Ещё одна долгая пауза.
– Думаю, Вам лучше поговорить с мистером Коучем.
Послышался приглушённый крик и тяжёлое дыхание, как будто человек, судя звукам, которые он производил, бежал. Коул уставился на цыплёнка и задумался, стоит ли дать ему имя. Это было немного захватывающе, вопреки любому здравому смыслу. У него никогда раньше не было домашних животных. Отец всегда говорил «нет», да и Надия была против всего, что могло в любое время вонять, шуметь или причинять неудобства.
Коул подошёл к холодильнику и открыл его. Посмотрел на пустые полки и задумался, чем бы накормить цыплёнка. Первое, что ему было нужно – это машина. Тогда он и птица получат всё необходимое, чтобы выжить.
Бубба снова вышел на связь, на этот раз вместе с владельцем автосалона. Коул представился и через десять минут выбрал по телефону один из шести грузовиков, находившихся сейчас на стоянке. Ему пообещали доставить заказ в течение часа, и он повесил трубку с вновь обретённым чувством выполненного долга. Может быть, провести несколько недель без Джастина окажется не так уж плохо.
– Ну что ж, – сказал он птице, – похоже, остались только ты да я.
Чёртова Саммер. Будь ты проклята.
ГЛАВА 44
Понадобилось всего двадцать минут езды на своём новом красном грузовике «F250 Супер Дьюти», чтобы найти местную версию зоомагазина – длинное белое здание с надписью «КОРМА И ИНСТРУМЕНТЫ», выполненной большими красными буквами вдоль стены. Когда Коул вошёл туда, держа под мышкой ящик Саммер, единственный присутствующий в магазине продавец оторвал взгляд от прилавка и буркнул приветствие. Коул осторожно шагнул вперёд, его новые ботинки скрипели, когда он проходил мимо хомутов, резиновых сапог, мешков с кормом для лошадей и стенда с впечатляющим количеством крысоловок. Он подошёл к прилавку и поставил контейнер с Коки1 на потёртую деревянную поверхность. Имя для цыплёнка пришло ему в голову во время поездки, забавная игра слов, но и совершенно неоригинальная. Невелика беда. Достаточно одного Коула Мастена; и если его петух получил менее уникальное имя, то пусть так и будет. Он подождал мгновение, ожидая, когда его узнают и традиционного «ой, ты ведь…», но мужчина лишь взглянул на ящик, потом на Коула, его рот чуть приоткрылся, чтобы перекатить зубочистку на другую сторону, а затем закрылся.
– У меня тут петушок, – начал Коул.
– Вижу, – протянул мужчина. Он наклонился вперёд, скрипя стулом, и посмотрел сквозь толстый пластик. – Зачем ты принёс его с собой?
– Понятия не имею. Я подумал, может, его нужно осмотреть, или наверняка есть какие-то вопросы…, или, может, его нельзя оставлять одного… – Коул замолчал, когда понял, как глупо это прозвучало.
– Это. Просто. Цыплёнок, – выплюнул слова мужчина, и зубочистка выпала у Коула изо рта. – А не домашнее животное. Никто не даёт вещам имена и не покупает им ошейники со стразами.
– Что он ест? – прорычал Коул, снял с прилавка контейнер с Коки и поставил его на пол, ботинком отодвигая немного в сторону, в более безопасное место.
– Зерно.
Коул подождал продолжения. И ещё подождал.
– Только зерно? Больше ничего?
Мужчина выгнул бровь.
– Это. Цыплёнок. Здесь нет расфасованной еды девяти различных вкусов от «Шефа Боярди»1. Если хочешь показать понты, купи зерно вон того бренда. Оно в два раза дороже, хотя ни черта не отличается от других.
– Где?
– Второй ряд слева, в самом конце. В тех двадцатикилограммовых мешках. Думаешь, сможешь поднять? – Коул сглотнул, не сводя глаз с мужчины. Ему стало интересно, какова будет реакция его рекламного агента, если он хладнокровно отправит в нокаут этого деревенщину.
– Я смогу его поднять, – спокойно сказал он. – Мне понадобится ещё что-нибудь? Лекарства, витамины или прививки?
– Это. Просто…
– Цыплёнок, – закончил Коул. – Понял. Сколько стоит мешок корма?
– Восемнадцать баксов.
Коул достал бумажник и вытащил двадцатку.
– Вот. Сдачи не надо.
Он припечатал купюру рукой на прилавок, присел на корточки, осторожно поднял контейнер с Коки и отнёс его к грузовику. Положил его на пассажирское сиденье, пристегнул, затем вернулся в магазин, легко закинул мешок на плечо, в то время как мужчина за прилавком отвернулся и сплюнул в одноразовый красный стаканчик.
ГЛАВА 45
ЛИНИЯ ФРОНТА ПРОВЕДЕНА:
КОДИЯ ОФИЦИАЛЬНО МЕРТВЫ
Развод между Коулом Мастеном и Надией Смит набирает обороты, каждая сторона наняла адвокатов, и теперь пара в ярости забрасывает друг друга судебными исками. Надия, которая недавно получила свою первую премию «Оскар» за фильм «Разбитое сердце», по неофициальной информации претендует на долю «Бутылки удачи», последнего фильма Коула Мастена, съёмки которого начинаются всего через две недели.
Один раз я уже была помолвлена. Три года назад. Думала, что влюблена. Но любовь не должна причинять боль, не должна пронзать твою грудь, вырезать твоё сердце и подавать его на обед. Или, может быть, больно только, когда любовь настоящая. Может, когда расставания не причиняют боли – тогда ты понимаешь, что любовь была ложью.
Интересно, была ли любовь Коула и Надии настоящей? Насколько ему было больно? Я спрашивала себя, в какой степени его сволочное поведение было продиктовано болью, и насколько много в этом было его самого?
Я не разговаривала с ним с тех пор, как оставила цыплёнка. По городу ходили слухи, что у него новый грузовик и он накупил кучу куриного корма. Поэтому предположила, что он оставил цыплёнка у себя и что он устраивается на новом месте. Бен дважды встречался с ним по поводу размещения съёмочных площадок и принёс мне сценарий. Я пожала плечами, когда он притащил его, бросив на стол, и поспешила закончить заправлять куриный салат, который готовила. Но как только он ушёл, я его съела. Устроившись в кресле, благоговейно пробежала пальцами по верхней странице. Сценарий не был переплетён, отсутствовала обложка, это была просто толстая стопка страниц, скреплённых одним гигантским зажимом. Я перевернула первую страницу и начала читать.
Через три часа я сделала перерыв, встала и потянулась. Подошла к раковине и наполнила стакан, глядя в окно через поле на дом Кирклендов. Последнее время я часто это делала. Наблюдала за домом. Мне уже было известно, что у Коула новый грузовик, ещё до того, как позвонила Брэнди Коун и сообщила об этом визгливым и взволнованным голосом. Я видела, как его доставили, видела едва различимого Коула, сбегающего вниз по ступенькам к трейлеру. Никогда бы не подумала, что он любитель грузовиков. Мне казалось, что ему больше нравятся роскошные машины с откидным верхом.
Затем я вернулась к сценарию. Медленно читала каждую строчку, иногда вслух. Роль была для меня вполне посильной. Ида была независимой личностью, секретаршей, у которой имелись кое-какие сбережения. Она часто противостояла персонажу, которого играл Коул, держа его в напряжении, и у них были отношения уважения/ненависти, которые к концу фильма превратились в дружбу. Столкновения – а сценарий был полон ими – сыграть будет легко. А вот уважение, возможная дружба… это будет куда сложнее. Но не невозможно. Да за полмиллиона долларов я бы очаровала пятна на лягушке.
Съёмки начинались всего через две недели. Если бы я не получила роль, то сейчас была бы занята, помогая Бену разбираться с последними деталями. Теперь же, как у актрисы, у меня появились другие обязанности. Только одна маленькая проблема: я не знала какие именно.
– Чувствую, что должна что-то делать, – говорила я в трубку. Длинный телефонный шнур был скручен в узел невероятных размеров, а мои пальцы перебирали закрученные спирали, пытаясь их распутать.
– Другие актёры встречаются с преподавателями сценической речи для работы над своим диалектом. Тебе ничего из этого делать не нужно, – сказал Бен хриплым голос, на заднем плане был слышен громкий и раздражающий звук сверления. Он стоял недалеко от места, где организовали базу для съёмок. Коул хотел закончить подготовку ещё вчера, и команда до сих пор работала с электрической проводкой. В следующий понедельник, начиная с раннего утра, строители уедут, появятся киношники, и наш сонный городок захватят калифорнийцы. Я была одновременно и напугана, и взволнована. Каждый день, казалось, тянулся сто часов и всё равно пролетал слишком быстро.
– Так что же мне нужно делать?
– Ждать. На следующей неделе с тобой начнёт работать педагог актёрского мастерства и специалист по общению с прессой. Ты уже подписала контракт?
Я кинула взгляд на обеденный стол, где лежал толстый конверт FedEx1 с контрактом внутри.
– Нет.
– Почему? – в его голосе послышались требовательные нотки.
– Восемьдесят две страницы. Вряд ли на стольких страницах может быть написано что-нибудь хорошее, – бросив попытку распутать узел, я потянулась и схватила конверт со стола, до предела растянув оставшуюся незапутанной часть телефонного шнура. Я рассмотрела внешний вид конверта, на котором в графе обратный адрес было напечатано: «Студия Инвижн».
– Тогда, как начинающая актриса, найми агента, и пусть он всё проверит.
– За пятнадцать процентов? – рассмеялась я. – Нет, спасибо.
– Тогда найди менеджера. Так в Лос-Анджелесе делают все, кто не может нанять агента. Менеджеры берут только десять процентов.
– Всё равно слишком много, – я вытащила первый из трёх контрактов и пробежала глазами начальный абзац, который изобиловал таким количеством «вследствие» и «настоящий договор», что у меня разболелась голова.
– Саммер. Прекрати ныть и подпиши контракт или заплати кому-нибудь, чтобы его проверили. Чёрт, или заплати адвокату с почасовой оплатой, чтобы он его рассмотрел. Но сделай что-нибудь. У тебя мало времени.
Я не могла просто подписать его. Не зная, что там написано. Не понимая, от чего отказываюсь или на что соглашаюсь.
– Позвоню своему адвокату, – наконец сказала я, засовывая контракт в конверт.
– И тогда подпишешь?
– Да, в зависимости от того, что он скажет, – я бросила контракты обратно на стол и попыталась улыбнуться в ответ на ликование Бена на другом конце провода.
– Ладно, иди. И позвони ему прямо сейчас, – если бы я могла его видеть, то поставила бы сотню долларов на то, что он выделывает в центре строительной площадки маленькие танцевальные па.
– Обязательно, – пообещала я и положила трубку, глядя на спутанный телефонный шнур. Моя следующая покупка – новый шнур. А ещё лучше, беспроводной телефон. Действительно модную штучку.
Мне нужно было разобраться с контрактом, я это понимала. Понимала, что его должен проверить профессионал. Стоило заплатить адвокату; заплатить адвокату было разумно. И у меня был такой адвокат, тот, кто знал меня всю мою жизнь, тот, кто позаботится о моих интересах и сделает это бесплатно.
Я сняла трубку, глубоко вздохнула и позвонила Скотту Томпсону. Моему адвокату. Моему бывшему парню.
ГЛАВА 46
Коки было одиноко. Коул сидел рядом с ванной в тренировочных шортах и теннисных туфлях и наблюдал за ним. Петушок поскрёб газету Куинси и посмотрел на Коула. Наклонил голову набок и раскрыл клюв. Чуть слышно закукарекал. Коул превратил ванну в его новый дом, лампа была включена и стояла в левом конце, дно покрывали три слоя газет, ванна была в четыре раза больше жалкого творения Саммер. За неделю цыплёнок стал крупнее, его длинные ноги с гигантскими узловатыми коленями вытянулись. Этим утром он выпятил грудь, распушив белый пушок, и стал важно вышагивать. Коул рассмеялся с зубной щёткой во рту и вытащил телефон. Попытался поймать этот момент и запечатлеть на камеру, но не успел.
Тогда он подошёл к ванне и склонился над ней. Подхватил птицу и прижал к себе, птичьи лапки били его по груди. Выйдя из ванной и пройдя через заднюю дверь, он осторожно поставил его на заднее крыльцо. Спустившись по ступенькам, он оглянулся и увидел, что птица осторожно следует за ним, но добравшись до края первой ступеньки, остановилась, покачиваясь, и наклонила голову вниз, а затем снова подняла её на Коула.
– Ты можешь это сделать, – Коул похлопал по ноге, подбадривая, но почувствовал себя глупо. Потом присел на корточки и закудахтал. Цыплёнок присел оттолкнулся и подпрыгнул.
Оказалось, что Коки ещё плохо умеет это делать. Когда он приземлился, его слабые лапки споткнулись о ступеньку, голова качнулась вниз, ударилась о ступеньку, затем он присел, встряхнулся, распушив пёрышки. Коул поспешил к нему, поднял Коки и, шепча извинения, благополучно опустил вниз, где петушок побежал к траве.
Сто отжиманий. Его ладони лежали на земле, трава щекотала нос при каждой остановке в нижнем положении. Всё было на своих местах, всё вовремя, готово к следующей неделе. Этот момент слаженности будет разрушен в тот момент, когда команда и актёры приедут в город. И с этой минуты наступит настоящий хаос, к тому же дорогостоящий. Такова была природа зверя. Зверя, которого он любил, зверя, который его кормил. Это будет первый раз, когда о́н заплатит зверю, а не наоборот. Но всё это временная ситуация. Потому что, как только фильм попадёт на экраны, его финансовое будущее будет определено. Ставки всегда были высоки, но этот фильм действительно определит его дальнейшую жизнь. Успех или неудача. Миллиардер или просто ещё один богач из Лос-Анджелеса.
Коул закончил первую серию отжиманий и глубоко вздохнул, опираясь то на одну ладонь, то на другую. Он перенёс вес тела на кулак и начал второй подход. Было так странно остаться одному. Cтолько всего произошло в его жизни. Но здесь, в Куинси, – одно дело. Дома всё было бы по-другому. Дома… – он сделал паузу на семидесятом повторе. У него даже дома больше не было; Надия покинула отель и вернулась, без сомнения, вместе с этим придурком обратно, в их кровать, на его простыни, в его душ, в её грёбаные объятия. Он со стоном закончил сотый повтор и перевернулся, чувствуя под спиной тёплую мягкую траву.
Ему необходимо перестать думать. Забавно, что единственное, о чём он на самом деле не думал, была Надия. А если он и думал о ней, то только, чтобы отвлечься от мыслей о блондинке и её дурацком цыплёнке. Коул почувствовал, как на голень навалилась какая-то неустойчивая тяжесть, и, посмотрев вниз, увидел Коки, который, пошатываясь, шагал по его ноге. Он рассмеялся и уронил голову на траву.
У него не было времени на Коки. Сейчас ему надо сделать приседания, потом бёрпи1, потом совершить желательно долгую пробежку вверх и вниз по холмам. Коул сел, быстро поймав на руки скатившегося с него цыплёнка, и осторожно положил его в сторону, потратив ещё секунду, чтобы почесать местечко прямо рядом с его шеей. Он читал в интернете, что им это нравится. И почувствовал некоторую гордость, когда сам это обнаружил. Коул стал слишком зависим от других, от Джастина.
Наблюдая за Коки, клюющим что-то на земле, он начал делать первое из двухсот приседаний.
ГЛАВА 47
Когда я набирала номер Скотта, постукивая ногтями по трубке, то понимала, что совершаю ошибку. Этим я открывала дверь, которую изо всех сил старалась заклеить суперклеем. Но я ему доверяла. Даже если ненавидела.
– Саммер, – его голос был удивлённым, и это меня обрадовало. По крайней мере, я никогда не была той отчаянной бывшей, которая напивается и звонит среди ночи, которая оставляет длинные и грустные голосовые сообщения, что только ещё быстрее приближает смерть отношений. Нет, не я была той бывшей, а он. Я была той, кто слушал его голосовые сообщения. Слёзы текли по моим щекам, его имя срывалось с моих губ длинным и мерзким проклятием, когда я нажимала кнопку, чтобы удалить его дерьмо.
– Привет, Скотт, – сказала я, поигрывая краем конверта FedEx. Мне не хотелось с ним видеться. За последние три года я жалела о том, что не вышла за него замуж, только когда видела его. С тех пор я потратила бесчисленное количество часов, тщательно устраивая свою жизнь так, чтобы избежать частых встреч со Скоттом. И теперь, вот она я. Преследую человека, чтобы сэкономить несколько долларов на услугах адвоката.
Он кашлянул в трубку, и я ясно представила, как он дёргает узел галстука, опустив глаза и пытаясь придумать, что сказать. Наверное, его взгляд упал на фотографию в рамке на его столе с его новой женой и их маленьким ребенком. Мне не было горько. Он был самым горячим активом в Куинси. Я не удивилась тогда, и не удивляюсь сейчас, что он был быстро прощён и прибран к рукам. Когда старик Лоннер умер, Скотт с женой купили его дом. И они были одной из немногих семей в Куинси, которым мы с Беном не стали звонить. Я просто не смогла.
– У меня есть контракт, и я хочу, чтобы ты его посмотрел. Для меня это сплошная абракадабра. Просто я хочу знать, что подписываю, и ты подскажешь, где и что там выглядит плохо.
– Окей. Я сделаю это, – он, казался, горел желанием помочь, был готов угодить. Некоторые вещи не меняются. – Пошли его Шелли, моей помощнице. Она позаботится о том, чтобы я сегодня же всё получил.
– Я знаю, кто такая Шелли, – моя кровь вскипела под кожей. Шелли была подружкой невесты, одной из роковой семёрки. В ту ночь она не попала в больницу. Счастливая, ей сильно повезло.
– Конечно, знаешь. Я просто… говорю так по привычке.
– Конечно, так и есть, – я не хотела язвить, но мои слова прозвучали именно так. Горько. Горечь в голосе не была частью плана, и поэтому пришлось прикусить губу.
Он ничего не говорил, я тоже. Оставалось только найти предлог, чтобы положить трубку. Скотт никогда не был хорош в словесных баталиях. Предпочитал хорошо выспаться, забыв о злости, а утром сделать вид, что всё в порядке.
Я заговорила прежде, чем у него появился шанс.
– Это контракт с кинокомпанией. Мне предложили сняться в новом фильме, – я не собиралась ему всё выкладывать. Я планировала, что он случайно заметит это в контракте, нахмурится, его брови будут подниматься всё выше и выше, пока он будет перечитывать строки контракта, а потом резко вскинет голову при виде цифры – 500 000 долларов – и слов «главная роль в “Бутылке удачи”». Его желудок скрутит от смеси гордости за меня и сожаления о своей потере.
– Правда? – прозвучал снисходительный вопрос, но в нём слышался достаточный интерес, чтобы заставить меня подтвердить свои слова.
– Да. Коул предложил мне главную роль, – с моей стороны это было глупо и высокомерно – совершенно не нужно для наших деловых отношений, но совершенно необходимо для моего эго. Я хотела похвастаться перед ним своим успехом с восторженным рвением школьного оркестра марширующих музыкантов.
– Коул? – Скотту не понравилось, что я с такой небрежной фамильярностью упомянула его имя. Ничего удивительного.
Я еле слышно пробормотала пару слов, прикрыв трубку рукой и делая вид, что с кем-то говорю, потом убрала руку и сказала уже в трубку:
– Мне нужно бежать, Скотт. Я пошлю контракт Шелли.
И быстро повесила трубку, прежде чем дождаться ответа, до того как мой голос дрогнет, прежде чем потеряю почву под ногами, которую только что обрела впервые за долгое время.
Я опустила голову на руки и прокрутила в голове состоявшийся разговор. Я справилась. Он вёл себя прилично. Так было проще. Хотя, с тех пор как Скотт женился, он был идеальным мужем. Это не должно было меня злить; это должно было делать меня счастливой.
Но не делало.
ГЛАВА 48
Коки в ванне, свежее зерно насыпано. Сотовый телефон остался на кухонном столе, одна бутылка минеральной воды Voss опустошена и выброшена в мусорное ведро. Наушники в ушах, в них играла старая классическая «Сублим»1, его ноги с грохотом побежали вниз по ступенькам и спрыгнули в траву.
Коул уже давненько не бегал по грунтовой дороге. Со времён «Четырёх песен Индии», когда они вели съёмки в какой-то глухомани, в районе, где в тёмных очках он был просто ещё одним белым. Но здесь, где можно пробежать десять километров и увидеть всего лишь пару домов, он чувствовал себя в безопасности. Если так, то стоит попробовать.
Он начал замедлять темп, сворачивая с длинной подъездной дороги к дому Кирклендов налево и направляясь прочь от Саммер, прочь из города. На улице стояла жара. Удушливая жара. В отличие от Калифорнии. Но опять же, здесь всё было не так, как в Калифорнии. Под ногами грязь вместо брусчатки. Вместо пальм величественные виргинские дубы. Саммер вместо Надии. Он остановился, тяжело дыша и подняв облако пыли, и согнулся, положив руки на колени. Боже, эта девушка словно вирус, атакующий его слабую иммунную систему, циркулирующий в его венах и внедряющийся в его клетки. Он выпрямился, уперев руки в бока, и медленно повернулся по кругу, обращая внимание и оценивая всё, что не было Саммер. Ветерок, вспарывающий марево зноя. Раскачивающийся белый хлопок, идеальными рядами тянущийся рядом с ним. Никаких папарацци, никаких камер. Никто его не узнавал, не следил за ним, не судил его. Прямо здесь, на этой дороге с ним может что-нибудь случиться, и никто ничего не узнает.
Но с ним ничего не случилось. Поэтому он снова побежал.
Сильнее.
Быстрее.
Подальше от Надии и этого больного, лживого мира.
Подальше от Саммер и её возбуждающей и осуждающей невинности.
Сильнее.
Быстрее.
Дальше.
Пока он бежал, из-под его подошв вылетала грязь.
Ну… дай подумаю. Кажется, впервые я услышала, что Саммер будет сниматься в этом фильме от Дженни, она работает на почте. Не знаю, от кого узнала это Дженни, но я не поверила. Я всё могу понять, но Саммер? Наша Саммер? Она, конечно, хорошенькая, но не Минка Прайс. И она даже не из Куинси.
В документах записано, что она переехала сюда, когда ей было пять лет.
Именно. Нельзя играть кого-то из Куинси, если ты на самом деле не из Куинси. В противном случае ты просто не знаешь специфику города.
Если только ты не Минка Прайс.
Так вот. На эту роль идеально подошла бы моя дочь. Гораздо лучше, чем Саммер. Её зовут Хизер. Ты должен записать. Хизер Роббинс. Она работает в местном цветочном магазине, но может взять отгул, если у Саммер ничего не получится.
