Текст книги "Голливудская Грязь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Я возьму это.

– Нам нужна Ваша подпись, Мистер Мастен, – сказал незнакомец.

Коул взял протянутый ему блокнот и ручку, рука была влажной, когда он сжимал инструмент, подпись в нижней части квитанции вышла кривой. Он отдал блокнот, игнорируя слова благодарности мужчины. Откинувшись на скамью, он обхватил руками гриф штанги и впился в него ладонями.

– Ты не собираешься его открывать? – заговорил Джастин, стоя в дверном проёме.

Коул не повернул головы, не отвёл взгляда от потолка.

– Пусть этим занимается Тони. И всё уладит с этим уродом.

– Бумаги от Надии.

Это заставило Коула поднять голову, он вынырнул из-под стойки, и его глаза встретились с глазами Джастина.

– Пакет? – реальность настигла его не внезапной вспышкой понимания; это было медленное озарение. Не иск. Если не иск, то… – Нет, – покачал он головой. – Нет.

– Я не открывал, но…

– Она просто злится. Смущена. Чёрт, я не знаю, что чувствуют неверные жёны. Но она не могла… – он вскочил на ноги, выхватил конверт из рук Джастина, его пальцы сорвали печать и вытащили толстую стопку документов, скреплённых вместе сверху, на них уже стояла печать суда, смазанный отпечаток, как будто документ, меняющий его жизнь, не стоил чёткой печати. Господи, должно быть папарацци уже всё знают и газеты, и его агент… он перевернул первую страницу. – Оуэн уже звонил? – Оуэн Фисс его пресс-агент. А также пресс-агент Надии. Господи, как тесно могут быть переплетены две жизни! Он сунул бумаги Джастину и отступил, сжав руки в кулаки, его разум пытался разобраться сразу во всех слишком многочисленных эмоциях, вал которых устремился в узкий канал, в который превратилось его здравомыслие.

– Позвони Тони. Передай это ему, – Тони Фрагетти его адвокат. Специалист в сфере развлечений, не факт, что самая сильная карта сейчас. Но Тони, как и всё остальное в этом доме и в этой жизни, был также и адвокатом Надии. – Стой, – Джастин замер, прервав звонок, и поднял глаза. – Подожди, – Коул подошёл к стене и опёрся ладонями о её поверхность, вонзив пальцы в мягкое стеновое покрытие. Подумал, что если ударит по нему, то сломает. Он глубоко вздохнул, контролируя дыхание.

– Ничего не делай, – когда слова, наконец, нашлись, у него уже была цель и направление, и он оттолкнулся от стены и пошёл к двери, схватив с пола бутылку с водой и допив её. – Я сам найду Надию.

ГЛАВА 15

Да, для такой девушки, как я, двадцать тысяч долларов – большая сумма. Так много денег я никогда не видела. Их будет достаточно, чтобы купить билет из этого города, достаточно, чтобы найти собственное место подальше отсюда, в городе, где каждый август не коронуют Арахисовую Принцессу. Двадцати тысяч мне хватит, чтобы купить надёжную машину, одежду с нетронутыми бирками, получить образование. Но после тщательных финансовых расчётов этого оказалось недостаточно, чтобы как следует обустроить на новом месте маму с оплатой аренды и задатком. Я стояла на кухне, наблюдала, как она гладит, и думала, действительно ли я смогу её оставить. Собрать вещи и поцеловать на прощание в щёку. Интересно, какая часть её поддержки была фарсом, а какая – реальностью?

Мне нужно больше вытянуть из Голливуда. Столько, сколько смогу. Я схватила ключи и вишнёвую колу из холодильника.

– Я смотаюсь в город, – крикнул я маме. – Хочу отыскать Бена. Вернусь поздно.

Она помахала рукой, улыбка скользнула по её лицу, взгляд снова устремился назад к хитрому воротнику разложенной перед ней рубашки.

Мы с Беном почти всё закончили. Места были выбраны, площадки под строительство расчищены, старая парковка у супермаркета «Пигли Вигли» арендована для стоянки трейлеров. В Куинси не хватало жилья, поэтому команда и актёры забронировали все номера в отелях пяти близлежащих городов. Таллахасси, столица штата Флорида, находился всего в сорока пяти минутах езды, но, по словам Бена, сорок пять минут – это слишком далеко, так что парковка «Пигли Вигли» превратилась в мини-город, где фургоны и трейлеры стояли так близко друг к другу, что походили на лагерь беженцев, если в лагере беженцев можно увидеть фургоны за миллион долларов. Было весело. Увлекательно. И захватывающе. Действительно захватывающе. Я пожала руку Бену, изучила расписание съёмок и увидела бюджеты, арендную плату и выплаты, от которых у меня отвисла челюсть. Это был мир, который я никогда не знала, никогда не предполагала узнать, но внезапно оказалась в центре всего, упрямо цепляясь за Бена, как клещ, который не сдаётся. И он не пытался вырваться. Он нуждался в моих связях так же, как я нуждалась в этом ажиотаже. Мы готовились к августу, я ожидала его с лихорадочным волнением и страшилась его наступления, потому что это означало, что наша работа будет сделана, и я снова окажусь сторонним наблюдателем, прижав нос к стеклу следящим за балом, куда за неимением билета не могла попасть.

Оставалось пять недель. И мне нужен был билет. Пришло время дожать Бена.

Он открыл дверь в купальном халате с туго затянутым поясом, мои глаза скользнули по монограмме на его груди, и я захихикала.

– Заткнись, – нараспев произнёс он, поворачиваясь на пятках, прошёл в комнату и сел за стол, моя рука, очень осторожно подтолкнув дверь, бесшумно её закрыла. Этель Рейн, владелица «Рейн Хауса», – властная женщина, считающая громкий чих нарушением, заслуживающим выселения.

– Я просто нахожу забавным, что, пакуя вещи для поездки в Куинси, ты решил, что тебе понадобится элегантная домашняя одежда, – ухмыльнулась я, запрыгивая на его тщательно застеленную кровать.

– А я думал, что правила Юга предписывают сначала позвонить, – заметил он, подняв тщательно выщипанную бровь.

– Ну, ты собственноручно разрушил эту традицию, – сказала я, выбрав одну из его подушек и запихнув её под голову. – Не хотелось оставлять тебя одного в этом море бестактности.

– Как любезно с твоей стороны, – протянул он, в совершенстве имитируя южный говор.

– Это правда, я леди, – наклонила я голову. – Кстати, как продвигается местный кастинг?

– Уже потратила деньги? – воспринял он резкую смену темы как должное.

– Просто хочу ещё, – пожала я плечами и перевернулась на бок.

– Подбором массовки занимается компания из Атланты. И она нанимает местный контингент для сохранения аутентичности.

– Кажется, следовало уточнить, что мне нужна работа, а не роль, – скорчила я ему рожицу.

– У тебя есть какой-нибудь опыт работы? С освещением, с камерой, с костюмами? – он застонал, когда я покачала головой. – Ты когда-нибудь участвовала в подготовке к школьным спектаклям?

– Нет, – я перекатилась на спину и села. – Думай ещё.

– Я позвоню Эйлин Каль сегодня днём, как только Калифорния проснётся и поедет на работу. Посмотрим, что у неё есть.

– Кто такая?

– Помреж. Помощник режиссёра, – добавил он, заметив мой непонимающий взгляд. – Но, вероятно, уже слишком поздно, Саммер.

– Я могу разносить кофе, стирать, всё что угодно, – протянула я, спустив ноги с кровати.

– Я вспомню об этом, когда ты позвонишь мне и пожалуешься, что разбираешь грязное белье Коула Мастена.

– Окей, – сморщила я нос. – Забудь мои слова о стирке. Хотя… – задумчиво произнесла я. – Держу пари, что настоящие ношеные плавки Коула Мастена принесут на eBay мне баксов сто. Я могла бы открыть свой побочный бизнес – магазин ношеного, но в хорошем состоянии, нижнего белья Коула Мастена. Бесплатная доставка на все заказы! – сымитировала я энергичные движения рук Бена, и он чопорно вздёрнул брови, считая себя суперэстетом и выше всех моих подростковых выкрутасов.

– Да ладно, – закатила я глаза. – Ты ведь знаешь, что будешь скучать по мне в Ванкувере, – мне очень не хотелось поднимать эту тему, я избегала мыслей об отъезде Бена. Приближение неизбежного события начинало портить время, проведённое вместе. Мы почти закончили наши дела. Ему не было необходимости оставаться, когда начнутся съёмки. Вспомнилась наша первая встреча и разговор на кухне. «Пять месяцев работы», – говорил он. Пять месяцев практически истекли.

Бен поразил меня, подойдя и на удивление крепко обняв.

– Обещай, что будешь каждый день принимать ванну. И умывать лицо. И использовать тушь Dior, которую я тебе дал.

– У нас с тобой ещё пять недель, – со смехом оттолкнула я его. – У тебя будет достаточно времени составить полный список требований и заставить меня поклясться выполнить его.

Он улыбнулся и потуже затянул пояс халата.

– Хочешь, пообедаем у Джимми?

– Конечно. Пойду займу нам столик, – я встала и махнула рукой на его наряд. – Оденься.

– Замётано, – передразнил он мой жест.

Я выбросила вишнёвую колу в мусорное ведро и ушла. Я буду скучать по Бену. Буду скучать по нашей работе. Мне будет не хватать радостного возбуждения и энергии от Чего-то Нового и Необычного. И очень не хочется возвращаться к той жизни, где моим самым захватывающим моментом был выход нового романа Балдаччи1.

Я сбежала вниз по лестнице и улыбнулась Этель Рейн, женщине, которая резко потеплела ко мне после того, как мы с Беном забронировали все номера в её отеле на следующие пять месяцев. Комнаты здесь предназначались режиссёрам, помощникам режиссёров, продюсерам, директору картины и художникам – ключевым людям, которые были достойны большего, чем двухъярусная кровать, но не заслуживали целого дома, как Коул Мастен и Минка Прайс, для которых мы арендовали дома Кирклендов и Уилсонов. Минка Прайс – если ей не удастся отказаться от проекта – привезёт свою семью, поэтому она получила более «комфортабельный» из двух домов. Мы готовились/надеялись/визжали от радости, что Коул Мастен привезёт Надию Смит, но после выхода последнего выпуска «СТАР» я уже не ожидала, что это произойдёт. С ними случилось то же, что и с «Вафл Кинг» после инцидента с коровой в 97-м.

– Это нормально? – спросила я Бена, вгрызаясь в сэндвич в ресторане Джимми. Секрет хорошего к тебе отношения и достойного обслуживания у Джимми состоял в том, чтобы подружиться с его женой Джилл. Я давилась кашлем, выкуривая свою первую сигарету с Джилл, украшала вместе с ней парадную платформу для бала выпускников, одалживала и просила у неё тампоны в критические дни. Я однозначно была у себя дома. Бен… ему потребовалось несколько месяцев, чтобы как следует натренироваться целовать задницы и уделять особое внимание. Теперь, в последние дни своего пребывания, он получал лучшие куски, мог сделать перед приходом заказ, и ему разрешали садиться за один из столиков у окна. Интересные дела.

– Что нормально? – уточнил Бен, громко всасывая через соломинку сладкий чай. Да, сладкий чай. Я действительно превратила его в человеческое создание.

– То, что звезда пытается бросить съёмки на таком позднем этапе. Мы начинаем снимать меньше, чем через месяц, тебе не кажется, что… – я не закончила фразу, услышав, как Бен чересчур драматично на меня шикнул. Он украдкой огляделся, как будто нас пыталось подслушать ЦРУ.

– Не здесь, – прошипел он.

Я громко всосала чай через свою соломинку и после, расстроенная, помешала лёд, встряхнув чашку. Но Бен был прав. Каждый в Куинси напрягал свой тонкий слух, чтобы разузнать как можно больше информации о фильме. Невозможно поверить тем глупостям, что я подслушала:

«Ты знала, что Минка крашеная блондинка? От природы она рыжеволосая… так сказала Эмма Стэттон, и её могут нанять гримёром».

«Я слышала, что большая финальная сцена фильма включает взрыв, и плантация Миллера будет взорвана. Вчера Трейс Бинсон заказал для этого динамит. Четыре тонны тротила».

«Я только что услышала от дантиста моей сестры, что Коул Мастен и его жена – свингеры. Дом Кирклендов станет вроде особняка «Плейбоя» в Калифорнии. Джонни сказал, что мистер Мастен попросил установить там ШЕСТ для стриптиза».

Вокруг летало столько дерьма, что все наши совсем запутались. Время от времени можно было услышать что-то правдивое, но это случалось редко. «Бутылка удачи» была самым захватывающим событием, когда-либо случавшимся с кем-либо из нас. И я… я видела, как немного приподнялся чёрный занавес моего позора. Разные девушки звонили «просто поболтать» или сказать: «Боже, мы скучали по тебе». Призраки прошлого хотели восстановить прежние связи, и их скрытые мотивы были очевидны. Этот город повзрослел и забыл меня, поступки трёхлетней давности прочно поместили меня в разряд «мы тебя не знаем». Саммер Дженкинс, самую дружелюбную ученицу выпуска 2005 года. Эту девочку предали забвению после старших классов. В то время как «умные дети» уехали в колледж, когда деревенские парни занялись семейным бизнесом, когда чирлидерши и доморощенные принцессы вышли замуж и нарожали детей, я продолжала плыть, затерянная в ветрах этого города. Но стоило мне набрать очки, начав встречаться со Скоттом Томпсоном, мои акции взлетели вверх. Когда же всё развалилось, я впала в немилость и так там и осталась – маленькая частичка Куинси, на которую смотрели свысока. Конечно, все вели себя всегда вполне дружелюбно, общались со мной в очереди в супермаркете, расспрашивали о маме, на воскресном церковном обеде хвалили мою запечённую фасоль, но любые звонки, любые дружеские отношения, любое участие в светской жизни прекратилось много лет назад, а после трагедии 2012 года не осталось никаких надежд на их восстановление.

До истории с фильмом.

Мне не хотелось, чтобы дружба рождалась из любопытства и сплетен. Для меня и Куинси было слишком поздно разжигать потухшее пламя.

Я хотела уехать.

ГЛАВА 16

«В Голливуде справедливое бракоразводное соглашение означает, что каждая сторона получает пятьдесят процентов рекламы».

Лорен Бэколл

Коул нашёл Надию в «Пенинсуле». Понадобилась не такая уж гигантская розыскная работа, поскольку это был её любимый отель. Они обычно останавливались там на время ремонта кухни, после поздних съёмок, вечеринок по случаю вручения наград «Эмми» и во время переездов. Коул мог найти её ещё четыре дня назад, но ему нужно было зализать раны, и он боялся, что не сможет посмотреть ей в лицо без криков. Сейчас другого выбора не осталось. Он не будет говорить через адвокатов, когда на карту поставлены их отношения.

Сможет ли он пережить это? Вопрос этот мучил его с вечера субботы. Слухи ходили с тех пор, как… хорошо, слухи ходили всегда. Это же Голливуд. Чёрт, в последние пять лет таблоиды постоянно публиковали ложные истории о его «связях». Поэтому он игнорировал всё, что говорилось о Надие. Но теперь, когда доказательство неверности не выходило у него из головы, всё всплыло на поверхность. Помощник режиссёра в Мадриде. Тот сёрфер из фильма Питта. Уволившийся в прошлом году телохранитель. Сколько их было? И сколько из них были реальными, а не просто сплетнями?

Он резко остановил машину, коротко кивнув парковщику, ноги не замедлили шага, губы не улыбнулись, все мысли были сосредоточены на том, чтобы зайти в отель и попасть в её номер.

– Коул, – когда она заговорила, мир остановился. Точно так же, как и шесть лет назад, на съёмках «Тел в океане», когда она была ещё никем, а он – одним из самых известных в мире людей, Коула до сих пор сводило с ума то, как она с хрипотцой произносила его имя. Он резко остановился и, обернувшись, увидел стоявшую в холле Надию с собранными в высокий хвост волосами, в обтягивающих леггинсах и теннисных туфлях, влажная спортивная майка плотно обтягивала её грудь. Пальцы жены закручивали крышку на бутылке с водой. Она тренировалась. Эта мысль показалась ему оскорбительной. Надия должна была свернуться от горя в клубок на большой мягкой кровати в своём номере, прижав колени к груди, с покрасневшими глазами, с грудой мокрых от слёз салфеток. Из соседнего номера должны были звонить на ресепшен и жаловаться на плач, её помощница должна была кружить поблизости с алкоголем и шоколадками, и даже это не в состоянии было бы успокоить истерику. Её щёки не должны быть такими пылающими, её грудь не должна быть влажной, с ней не должно было быть всё в порядке. Он рассматривал её, она рассматривала его, и в холле воцарилась тишина.

– Я получил бумаги, – он мог думать только об этом.

Она сглотнула, и изящные линии её горла напряглись. Два года назад ей сделали операцию на шее, доктор подтянул там кожу. Иногда, когда она спала в определённом положении, он мог видеть шрамы. Крошечные шрамы, которые не заметишь, если не знаешь, где искать. Её следующий муж не будет этого знать. Не будет знать, что у неё было два выкидыша и что у неё аллергия на моллюсков. Её новый муж. Неужели он уже так думает? Неужели этот бой уже проигран?

– Пойдём куда-нибудь в более уединённое место, – расправила она плечи.

Рядом с холлом находились два конференц-зала. Они зашли во второй, Коул закрыл тяжёлую дверь, и в комнате стало темно и пусто. Когда дверь закрылась, свет в помещение больше не проникал, и они молча стояли в паре метров друг от друга. В другое время, в другом месте они бы вцепились друг в друга, его руки подняли бы её на один из столов, её руки стянули бы платье, его галстук и его ремень. Но теперь, со всем, что между ними случилось, они просто стояли в темноте.

– Я сожалею, Коул, – выплыл голос из сгустившейся темноты, которая медленно принимала форму её тела, глаза Надии неотрывно смотрели на него, и когда она прикусила нижнюю губу, её зубы выделились на лице светлым пятном.

Он моргнул, слова были неожиданными для женщины, которая сделала карьеру, ни за что не оправдываясь.

– Ты должна была позвонить, а не… – он разочарованно махнул рукой, – не привлекать адвокатов.

– Всё кончено. С нами… с нами всё кончено.

– Нет, – прошипел он и шагнул вперёд, вздрогнув, когда она отступила. – Я… – он оборвал свою следующую фразу, прежде чем она выползла и умерла. Я решаю, когда мы закончим. Я должен быть тем, кто принимает решения и выбирает нашу судьбу. Вот что он хотел сказать. Глупые слова, глупые предложения. Особенно когда имеешь дело с такой женщиной, как она.

– Я тебя больше не люблю, – она опустила голову вниз, серебристая заколка на её хвосте задвигалась в темноте из стороны в сторону. – Не знаю, на самом деле, наверное, никогда. Не любила тебя, я имею в виду. Думаю, я просто любила саму мысль, что люблю тебя, КОУЛА МАСТЕНА. Но сейчас…

– Мы на равных, – мрачно закончил он. И это равенство разогнало звёздную пыль романтики, затуманившую её разум, лишавшую её способности рассуждать здраво. Вероятнее всего, всё изменилось после её номинации на получение награды Академии1. С тех пор она была так занята, что почти не появлялась дома и почти всегда была не в настроении.

– Да, – подняла она голову. – Мне очень жаль.

Коул закрыл глаза и ничего не сказал. Отступил назад и отвернулся, нуждаясь в пространстве, в дистанции, желая покончить со всем этим разговором, отношениями, жизнью.

– Ничего личного, – снова о чём-то заговорила она, и он попытался сосредоточиться, вслушаться в слова жены и понять их. – Всё будет проще, если мы поручим заняться бумагами нашим адвокатам.

– Брачный контракт, – выплюнул он. Они начали эту битву после помолвки, борьба продолжалась вплоть до свадьбы и закончилась за неделю до неё. Всё было чётко и ясно изложено в стостраничном документе.

– Мы не придём к согласию по фильму, если я не получу половину.

Вот оно! Знакомые нотки в её голосе, из-за которых мужчина может ринуться в атаку.

– Что?

– Господи, Коул, ты хотя бы читал соглашение? – взмахнула она руками, которые в темноте были похожи на драконьи крылья.

– Просвети меня.

– В нашем брачном контракте сказано, что каждый из нас претендует на то, что у него было до вступления в брак, плюс любые доходы, накопленные за время брака, минус любые совместные активы.

– Я рад, что ты так хорошо в этом ориентируешься, – как долго она планировала это?

– Мы ходатайствуем о том, что «Бутылка удачи» является совместным активом.

– Но это не так, – это было дико. «Бутылка удачи» – книга, которую прочёл он, права на съёмку которой выкупил он со своего счёта, десять миллионов на расходы на подготовку производства оплачены из того же счета. Никто не станет рассматривать это как совместный актив. И всё же у него скрутило живот.

– А я считаю, что права. И Тони со мной согласен.

Тони. Итак, в этом вопросе ей потребовался адвокат. Отлично.

Согласно брачному контракту, совместные активы выносятся в отдельную категорию собственности, и с помощью процедуры медиации2 будет определено кому что достанется. Проблема заключалась в том, что Надия знала, что может принести успешный фильм. Они, достаточно долго находясь в этой профессии, наблюдали со стороны, какие большие деньги идут в студию. Теперь, с «Бутылкой удачи», всё сложится по-другому. Бюджет в шестьдесят миллионов, доход в шестьсот миллионов… вот где настоящие деньги. И сейчас, когда у неё на глазах его сердце разрывалось, именно это она и хотела обсудить. Как же быстро Надия отказалась от своих извинений. И так же быстро отказалась от их брака.

Он отступил назад, развернулся, повернул дверную ручку и вышел в вестибюль на свет, десятикратно усилившийся вспышками камер сотен папарацци.

Он начал проталкиваться сквозь толпу, тут же появилась охрана отеля и помогла, расчищая перед ним путь и подталкивая вперёд. Надия любила камеры, пусть сама с ними и разбирается. Когда Коул добрался до входа, его уже ждала машина, и он нырнул внутрь, захлопнув за собой дверь.

Обхватил рукой горячую кожу рычага переключения передач и рванул с места. Выехав на людную улицу, быстро схватил телефон. Проклятый лос-анджелесский трафик. Ему нужна была свободная дорога, такая, чтобы дать полный газ, и, желательно, с обрывом в конце.

– Привет.

– Джастин, мне нужен адвокат, занимающийся разводами. Кто в клочья разорвёт противника. Найди того парня, который отсудил у Майкла Джордана для его бывшей жены огромные отступные.

– Одну секунду, – он услышал щёлканье клавиш, гул работающего компьютера, и его напряжение на градус уменьшилось. Затем ему кто-то громко засигналил, Коул резко вильнул, уклоняясь от засранца, и почувствовал, как напряжение возвращается. Поехать что ли в Джорджию пораньше? Убраться из этого города подальше от Надии, подальше от всего. Пообщаться с людьми, которые на сей раз не будут так раздражать.

– Хорошая новость в том, что я нашёл его, – снова раздался в телефоне голос Джастина. – Плохая новость – он живёт за границей, и на его сайте говорится, что он не принимает клиентов. О… Подожди, – послышался яростный стук. – Нашёл номер офиса во Флориде. Я позвоню им и посмотрю, что можно сделать.

– Найди его. Меня не волнует, сколько денег ты ему пообещаешь, просто сделай это. Я хочу поговорить с ним сегодня.

– Я сейчас пришлю его контакты, и попрошу перезвонить тебе к концу дня.

– Дай ему знать, что мы предоставим ему самолёт. На завтра, если возможно.

– Постараюсь, – странный ответ для человека, способного на всё. – Я сейчас высылаю контакты, но сам не звони в офис, пока я с ними не поговорю.

– Спасибо, – Коул увидел просвет на дороге и воспользовался им, машина рванула вперёд, раздался гудок, когда он втиснул экстравагантную машину между двумя автомобилями.

– Встретимся дома, – закончил разговор Коул и, открыв сообщение Джастина, увидел данные контакта.

Брэд ДеЛюка. Юридическая фирма ДеЛюка.

Адвокат. Он сохранил контакт, затем бросил телефон на пассажирское сиденье, свернул в крайний ряд и вдавил педаль газа.

ГЛАВА 17

Куинси, сидя в креслах-качалках на свежевыкрашенных верандах, наблюдал за тем, как разыгрывается сцена крушения отношений Кодии. Представление было прекрасно в своей катастрофе, бурное развитие которой сопровождалось фотографиями высокого разрешения, выкладывавшимися по сотни в неделю, и все они невероятно впечатляюще описывали смертный приговор самой красивой паре Голливуда. Я жевала хрусткий пекан и листала страницы «СТАР», рассматривая снимки, где Коул и Надия спорили на подъездной дорожке, её гневное лицо, его руки, сильные и мощные, когда он размахивал ими в воздухе и кричал. Наливая блинное тесто, я услышала из телевизора в гостиной, что Коул переехал в отель, а полный контроль над их огромным домом получила Надия. Сидя на потёртом диване в гостиной и крася ногти на пальцах ног, я наблюдала за адвокатом Коула, красивым мужчиной с сосредоточенным лицом, обсуждающим тонкости интеллектуальной собственности.

Находясь в маленьком домике на хлопковом поле, я никак не могла понять, зачем женщине изменять Коулу Мастену. Насколько жадной может быть женщина?

– Поговаривают, что съёмки могут отложить, – Бен стоял на крыльце, прислонившись плечом к дверному косяку, его рука с сотовым телефоном безвольно висела вдоль тела. Прошло десять дней с тех пор, как эта новость разнеслась по Голливуду.

– Что? – распахнула я дверь пошире и жестом пригласила его войти.

– Всю дорогу сюда пришлось провести за рулём, мой сотовый не работает. Слава богу, что я проверил электронную почту.

– Прошлой ночью была такая гроза, – пробормотала я, помогая его экспрессивной сущности добраться до стула прежде, чем эта королева драмы грохнется в обморок. – А после грозы сотовая связь всегда в полной заднице.

Виной тому стала не столько гроза, сколько Нед Бетернум, который позволял своим козам пастись на поле, сданное им в аренду «Веризону»1. Даже не взирая на то, что сотовый гигант несколько раз угрожал судебным иском. И, несмотря на то, что его козы любили жевать сочные провода, подающие ток в ту штуковину. Проливные дожди, как правило, затопляли западные площади его угодий, поэтому Нед перегонял своих коз на более высокий участок, создавая всем нам проблемы со связью, пока «Веризон» не присылал кого-нибудь исправить ситуацию. Нам, как городу, было всё равно. Мы тысячи лет жили без сотовых, да и сейчас особо ими не пользовались. Для этого существовали домашние телефоны. А если тебя нет дома, то для этого существовали автоответчики. Не было необходимости исправлять то, что не было сломано. Кому охота быть доступным двадцать четыре часа в сутки?

– Сентябрь, – прохрипел Бен, протягивая руку. Я схватила с кофейного столика свой чай со льдом и передала ему. – Именно об этом они сейчас и говорят.

– Сентябрь, – я пыталась понять причину мучений Бена. – Это ведь хорошо, правда? Это даёт нам дополнительный месяц.

– Да. Просто замечательно. У тебя будет больше свободного времени, чтобы щёлкать арахис и вязать варежки, – я постаралась спрятать улыбку. – Задержки со съёмками – это плохо, Саммер. Подозрительно. Дорого.

– Подожди минутку, – нахмурилась я. – Раньше ты говорил совсем другое, – и я произнесла более низким, но всё-таки женским голосом: – С «Бутылкой удачи» всё будет в порядке. Фильмы из-за этого не накрываются медным тазом, – передразнила я его драматические жесты, и он уставился на меня с гримасой на хорошеньком личике.

– Предполагается, что это был я?

– Да.

Он отставил чай и вытер лоб носовым платком с монограммой.

– Пожалуйста, никогда больше так не делай.

– Аналогично, – фыркнула я… но клянусь, что сделала это, как истинная леди.

Он отпил ещё чаю, а я села на диван, поджав босые ноги под попу. Наступила приятная тишина, и тогда я откинулась на спинку дивана, закрыв глаза.

– По крайней мере, не говорят о всех его девицах.

– Что? – приоткрыла я один глаз.

– Коул перетрахал половину Голливуда. Но, к счастью, не похоже, что это попало на газетные полосы, – слухи пока разносились полушёпотом, поэтому Бен радостно захлопал в ладоши, как будто он мог быть следующим в череде претендентов на член Коула Мастена.

– Это достойная тема для новостей? – не думала, что для кого-то будет большим сюрпризом, когда вновь обретший свободу актёр трахается направо и налево.

– А какая тема достойна внимания? – он наклонился вперёд и взял лежащий рядом журнал «ОК», который я купила, потому что он стоил на доллар дешевле, чем другие. – Келли Гиффорд делится рецептом пунша! – с воодушевлением прочитал он обложку и бросил журнал обратно. – Всё это полная херня, и да, подробный отчёт о постельных подвигах Коула Мастена, безусловно, заслуживает внимания прессы. Его пиарщики, должно быть, работают сверхурочно.

Бен был прав. Я бы, конечно, заплатила три бакса, чтобы прочитать каков Мастен в койке. Чёрт, с моим уровнем сексуальной неудовлетворённости, я бы заплатила три бакса, чтобы прочитать о том, как кувыркается в постели Бен. И даже козы Неда Бетернума. И даже… Ну, я думаю, вы поняли. Прошло много времени. У меня после Скотта никого не было. Три долгих года.

Мой праздник жалости к себе, любимой, был прерван перезвоном льда в стакане Бена. Он посмотрел в свой пустой стакан, и я встала, чтобы налить ему ещё. Открыв холодильник, я постаралась выбросить из головы все мысли о Коуле Мастене и сексе.

ГЛАВА 18

9:27 утра. Рыжеволосая опустилась на кровать на колени, нависнув над лицом Коула, её ноги по обе стороны от его головы дрожали, гладкие бёдра холодили кожу. Она выдохнула его имя, запустив пальцы в его волосы, бессознательными движениями то тянула их, то отпускала.

– Я не могу, – выдохнула она, одной рукой резко потянувшись назад и опершись на его плоский живот, её тело билось у его рта. Он удерживал девушку на месте, его рот пожирал её, язык порхал на её клиторе, все его внимание было полностью сосредоточено на том, чтобы вознести её и отправить за грань.

Ну, почти полностью сосредоточено. Он на мгновение закрыл глаза, сдерживая собственный оргазм, рот на его члене был очень талантливым, убрал руку с рыжеволосой и потянулся вниз, запустив пальцы в волосы блондинки, её движения ни разу не остановились и ни разу не замедлились – идеальный минет.

Рыжая была уже близко, его рот пропитался её соками, её вкусом – сладким вкусом женщины. Она объезжала его, её рот умолял, стремясь получить большее, но у неё не получалось достичь желаемого до того момента, как она бурно не взорвалась, её гортанный крик был громким и долгим. Пальцы Коула впились в кожу рыжей, удерживая девушку, а рот доводил её до кульминации, нежно растягивая удовольствие, после чего она скатилась с его лица на кровать, дрожа всем телом. Он приподнялся, потянул за волосы блондинку, оттаскивая её от своего члена и притягивая ко рту.

Он почувствовал на её губах свой вкус, крепко её поцеловал, затем оттолкнул, перекатился на край кровати и встал, его член стоял по стойке смирно, готовый к большему. Выдвинув ящик прикроватной тумбочки, Коул схватил пачку презервативов, вытащил один и, засунув пакетик фольги в рот, разорвал его зубами.

– На колени, – приказал он, их тела подползли к нему, и за мгновение до того, как опуститься на колени на матрас и сжать рукой первый изогнутый зад, он почувствовал, укол одиночества. Одиночество. Новая эмоция становилась все более и более привычной. Сейчас перед ним две женщины, всю вчерашнюю ночь Коул провёл с девушками, переплетаясь с ними телами и ощущая на коже прикосновения их рук, а он лежал там, в темноте, и никогда не чувствовал себя таким одиноким.