Текст книги "Голливудская Грязь (ЛП)"
Автор книги: Алессандра Р. Торре
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Я сглотнула.
– Этот ответ мне нравится больше.
– И прессе он тоже понравился бы, – его рот скривился. – Правда всегда интереснее. И гораздо опаснее, – Коул не двигался, но, клянусь, судя по тому, как он смотрел на меня, он стал ближе. – Ты чувствуешь, что теперь мы сблизились? Зная всё это?
– Да.
– Если люди узнают тебя, Саммер, они тебя уничтожат. Они ничего не смогут с собой поделать. Потому что так любят наши слабости, что это заставляет их вцепиться крепче, копать глубже, пировать и грабить на нашей уязвимости до тех пор, пока мы, как люди, – я, как Коул, ты, как Саммер, – не исчезнем. И останется только то, что хотят видеть они.
Это звучало ужасно. Мне страшно выглядеть глупо. Страшно потерять себя. Я сглотнула, и его следующие слова только усилили мою тревогу.
– Теперь моя очередь, – он потёр нижнюю губу, другую руку подложил под локоть и посмотрел на меня. Его очередь. Мой вопрос был настолько личным. О чём он меня спросит? Наверное, со сколькими мужчинами я переспала.
Размер моего лифчика.
Мою любимую позу в постели.
Мой…
– Кто твой любимый актёр?
Мой мозг перемкнуло.
– Мой любимый актёр?
– Да.
– Например… с кем бы я хотела встретиться? Или кого уважаю?
– И то и другое, – пожал он плечами.
Пять месяцев назад я бы без колебаний назвала его имя. Не как актёра, которого я больше всего уважала, эта честь должна была достаться мужчине более старшего возраста. Но как актёра, которого я находила наиболее привлекательным… Коул Мастен всегда занимал это место в моей голове. Всегда. Он был для всех золотым стандартом, его фотография первой появлялась в результатах поиска «Гугл», когда вы набирали «кумир всех женщин».
– Э-э-э… – его взгляд стал острее, и я откашлялась. – Что касается актёров, которых я уважаю… – я сглотнула. Брекен советовала мне, что всякий раз, чувствуя потребность произнести слова-паразиты, нужно сглотнуть. Глубоко вздохнуть. Или выпить глоток воды. – Джейк Джилленхол. Он реально сильно сыграл в «Стрингере». И Кристоф Вальц. И… Том Хэнкс.
– Интересный список, – Коул кивнул мне, чтобы я продолжала.
– Что касается актёров, которых я нахожу привлекательными… может быть, Крис Прэтт? – понятия не имею, почему дала ответ в форме вопроса.
Коул нахмурил брови.
– Крис Прэтт? – повторил он.
– Да. Парень из сериала «Парки и зоны отдыха». Он… он был очень сексуален в «Мире Юрского периода».
Губы Коула дрогнули.
– Кто-нибудь ещё?
Я попыталась вспомнить кого-нибудь, кто был бы полной противоположностью Коулу.
– Джона Хилл, – выпалила я.
Коул наклонил голову, но моё объяснение вылетело раньше, чем он успел задать вопрос:
– Он очень талантлив. И умён. Мне нравится это в мужчинах.
– Перед тобой на выбор весь Голливуд, а ты остановилась на Джоне Хилле, – решительно заявил Коул. – И он толстый.
– Он не… он как плюшевый мишка.
– И это то, что ты хочешь? Плюшевого парня?
– Я ответила на твой вопрос? – вздёрнула я подбородок.
– Да, – он встал с табурета и вернулся к стене, снова включив галогеновые лампы. Горячие и яркие, они действовали на нервы. – И только с одним «э-э-э». Давай пройдёмся ещё немного со светом, а потом снова включим камеру.
– Разве у тебя нет других дел? Тебе совсем не нужно тратить на меня своё время, – мне просто необходимо, чтобы он убрался отсюда. Потому что казался слишком близким и слишком доступным. Сейчас мы остались здесь только вдвоём, ярко освещённые огнями… а это уже перебор.
– Это твой следующий вопрос? – Коул уселся на стул и выставил ногу, положив подошву ботинка на мой стул, и так просто установил между нами связь. Я оторвала взгляд от его ноги.
– Нет, – у меня был ещё один вопрос, тот, что ждал своего часа, тот, что мучил мой мозг в течение трёх недель, и теперь, в этой пустой комнате, когда он замолчал, когда его глаза смотрели на меня… наступило единственно подходящее время спросить. – У меня другой вопрос.
– Так задавай его, – голос Коула стал глубже, как будто он знал, что сейчас произойдёт, вся шутливость покинула комнату, и я приготовилась к его ответу, сжав руки между бёдер и вцепившись в край стула.
– Ты говорил правду? Когда сказал, что я плохо целуюсь?
ГЛАВА 53
Ох, какой невинный, наивный вопрос. Кое-кто не должен был так подставляться. Показывать свою неуверенность. Демонстрировать, что задавая такой вопрос, тебя заботит мнение этого человека. Саммер появилась на следующее утро после того поцелуя, искрящаяся энергией и дружелюбием. В тот момент он был убеждён, что она справилась с его язвительным комментарием. Был уверен, что он единственный, кто помнил об этом моменте. Размышлял об этом. Мучился.
Но здесь, в сгорбленных плечах, в мягком растягивании гласных, боль всё ещё присутствовала, момент не был забыт.
– Ты хочешь получить общепринятый ответ или правду? – он задал вопрос, чтобы выиграть время, ценные секунды, необходимые ему, потому что понятия не имел, как ответить. Не знал, что сказать, чтобы не обнажить свою душу или не дать ей возможность пробраться под его кожу. У неё не было шанса это сделать. Прямо сейчас ему необходимо было завернуть сердце в пузырчатую плёнку и запереть за двухметровой сталью. Наполовину потому, что это было условием для представления его интересов ДеЛукой. Наполовину потому, что ДеЛука был прав.
– Правду, – бесхитростно произнесла она это слово, и он смог увидеть её отвагу, когда она взяла себя в руки, готовая услышать его ответ, отвела назад плечи, подняла подбородок. Она была таким парадоксом. В некотором смысле, самая сильная женщина, которую он когда-либо встречал, её огонь, враждебность и самодостаточность были ясными и определёнными. И в то же время такая мягкая, такая уязвимая. Она забралась слишком глубоко, чувствовала слишком сильно. Она любила бы слишком неистово, отдавала бы себя до последней капли, её действия стали бы дорожной картой к разрушению, которое однажды убило бы в ней этот дух. Его инстинкт требовал защитить этот дух, укрепить её стены… Он одновременно хотел бросить её на растерзание волкам и запереть в замке. Это была внутренняя борьба, которая могла свести с ума любого человека. Это была внутренняя борьба, с которой ему не нужно было иметь прямо сейчас дело.
Коул уронил ногу со стула, и удар о пол был громким, но она не вздрогнула. Может, потому что Брекен действительно чему-то её научила. Или, может, потому что она ожидала этого с самого начала. Он встал, борясь с желанием наклониться вперёд, положить руки ей на бёдра и поцеловать Саммер, прямо здесь, так, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, какой эффект она на него производит.
Вместо этого он поднял стул и дал ей единственное, что мог дать. Три буквы:
– Нет.
– Нет? – быстро выпалила она, подняв брови, слово это стало вызовом между ними.
– Много не болтай. Будь краткой, – напомнил он ей.
– Уклончивость тоже правило? – Саммер была уже на ногах, шла за ним, и, чёрт возьми, не собиралась спускать дело на тормозах.
– Вообще-то да. Всякий раз, когда у тебя появляется возможность уклониться, ты должна это делать, – он поставил стул у стены, где его взял, и она уставилась на него, а потом отвернулась, прищурив глаза.
– Ты всегда убегаешь, когда тебя загоняют в угол, городской мальчик?
– Я не убегаю. У меня есть другие дела. Как ты, верно, отметила, – Коул выключил свет и потянулся к ручке, но Саммер крепко сжала его предплечье.
– Подожди.
– Да? – несмотря на здравый смысл, он всё же остановился, поворачиваясь к ней, все его эмоции были скрыты благодаря двум десятилетиям практики.
– Спасибо тебе, – Саммер покраснела и стояла, засунув руки в задние карманы. – Звучит, конечно, очень глупо, но мне нужно было это знать. Просто… понимаешь. Прошло много времени.
– С тех пор, как тебя целовали? – конечно же, нет, она не это имела в виду. Она говорила о комплиментах. Только… в тот момент, когда его скептические слова сорвались с языка, он понял, что это правда. Прошло много времени с тех пор, как её целовали.
Как такое было возможно? Разве все в этих маленьких городках не должны только и делать, что трахаться да заниматься сельским хозяйством? Почему, если она так выглядит, если она такая, какая есть? Разве её не должны были целовать каждый день, множество раз, а поклонники выстраиваться в очередь вокруг квартала, как костяшки домино, ожидая, когда их опрокинут? И сколько это «много времени»?
Её глаза метнулись вверх, и на мгновение на лице появилось раздражение, но быстро исчезло.
– Спасибо за помощь, – сухо сказала она.
– Я поговорю с Кейси, боссом Брекен. Посмотрим, сможем ли мы держать тебя подальше от прессы.
– Потому что я так ужасна, – почти весело произнесла она.
– Если не приукрашивать действительность, то да. Прямо сейчас ты ещё необработанный материал.
Она кивнула, отступая от него, и он чуть не последовал за ней.
– Так что… я могу идти? Больше меня не будут учить общаться со СМИ?
– На данный момент нет. Ты встречалась со своим тренером по актёрскому мастерству?
– Он приедет только на следующей неделе. Я думала, что на этой неделе, но…
– Всё в порядке, – отмахнулся от объяснений Коул. – Насчёт актёрской игры не волнуйся. Это не будет похоже на контакты со СМИ. Там общение живое, поэтому у тебя только одна попытка. Но сцены мы можем переснимать хоть сто раз. А что касается твоей роли… тебе просто нужно быть самой собой.
– Но весь этот медиа тренинг. Он учит не быть самой собой, – в её голосе прозвучала паника, и он оглянулся через плечо, его побег был прерван, эта последняя фраза была слишком ценной, чтобы её игнорировать.
– Не здесь. Но в Голливуде, за пределами кадра, ты не можешь быть самой собой. Ты не можешь быть слабой, ты не можешь быть честной, и ты не можешь быть искренней. Не можешь, если хочешь выжить.
– Ну и кем это делает тебя тогда?
Она смотрела прямо на него, задавая свой вопрос непривычно тихим голосом, её слова повисли в пространстве между ними. Затем Коул повернулся, вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.
У него был миллион ответов на этот вопрос, но даже он не мог отделить дерьмо от правды.
ГЛАВА 54
НЕДЕЛЕЙ ПОЗЖЕ
В тот день, когда он помог ей с забором, ему обязательно нужно было купить Саммер сотовый телефон. Забросить её на плечо, а затем усадить на пассажирское сиденье своего грузовика. Пристегнуть ремнём и поехать в город. Он не должен был позволять ей вывести его из себя и разозлиться; он не должен был упускать момент и облегчить себе жизнь, приобретя ей средство связи. Теперь эта ошибка давала о себе знать – домашний телефон Саммер был занят. Коул стоял у кухонного стола с телефонной трубкой в руке и попытался дозвониться ещё раз.
И ещё раз.
И ещё.
– Ты сказал ей прийти? – в кухню вошёл Дон с ручкой за ухом и стопкой страниц в руке.
Коул обернулся, внезапно вспомнив истинную причину своего звонка. Попросить её появиться здесь. Они должны были обсудить изменения в сценарии, передать страницы с её новым текстом, чтобы она была готова к фильму.
– Нет, – пробормотал он. – Её линия не работает, – он положил трубку на рычаг. – Я просто сбегаю туда и притащу сюда.
Дон взглянул на часы.
– Хорошо. Но я собирался позвонить Эйлин, чтобы обсудить последний бюджет. Не хочешь подождать и присоединиться к разговору, а потом отправиться за Саммер?
– Нет, – Коул наклонился и протянул крекер, пытаясь заставить Коки его схватить. – Позвони Эйлин сам, а я схожу за Саммер.
Не обращая на него внимания, Коки направился в гостиную, продемонстрировав наполовину голую кожу на спине, просвечивающуюся розовым между белыми перьями. Сначала Коул запаниковал и отправился было к местному ветеринару, но прежде решил сначала проконсультироваться с гуглом. Оказывается, это нормально, что цыплёнок теряет пух перед тем, как вырастут настоящие перья. Но даже наполовину лысый и долговязый, он был прекрасной птицей, и станет ещё красивее, как только появится оперение. Согласно гуглу, это начнёт происходить в ближайшие несколько недель.
Он посмотрел на Дона, но тот вернулся за обеденный стол, и сидел, прижав к уху мобильник. Коул схватил свои теннисные туфли и надел их. Нет смысла брать грузовик, когда они жили так близко от Саммер. Коул сорвал с себя рубашку. Потом побежал к её дому и постучал в дверь. Надо устроить ей головомойку по поводу телефона, а потом привести на встречу с Доном. Принимая во внимание, что она вряд ли занята вязанием пледа или рытьём колодца, которого у неё нет, что ещё ей делать в девять тридцать утра?
Спать. Очевидно, именно это Саммер Дженкинс и должна была делать в среду в девять тридцать утра. Коул стоял, уперев руки в бёдра, и смотрел на неё сверху вниз. Ошибочка: крепко спать.
Он был почти в панике, когда вошёл в дом. Её грузовик стоял на подъездной дорожке, незапертый, с ключами в замке зажигания. Коул осмотрел машину, затем поднялся по ступенькам, постучал в дверь и стал ждать, опершись рукой о стену. Никто не ответил, на двери не было звонка, шторки на наружной двери были плотно задёрнуты. Он постучал снова, сильнее. Обошёл вокруг дома и вернулся к переднему крыльцу. После третьего стука он попробовал открыть дверь. Не заперта. Как и грузовик. Это был город людей, живущих в ожидании своей смерти.
Он приоткрыл дверь, позвал её по имени. Его встретил тихий дом, погасший свет, ответа не последовало. Тогда, с нарастающим беспокойством, он вошёл. Первая же дверь, которую он открыл, оказалась в её комнату. И там, растянувшись на кровати, лежала Саммер.
В красных трусиках. Этим она практически разрушила его представления о цвете. Красные трусики и белоснежная майка – этими ослепительными цветами она устроила ему взрыв мозга. Саммер лежала на животе с поднятыми к голове руками, вытянув одну ногу и согнув другую, красивая попка была выставлена перед ним во всей своей красе. Он мог рассматривать её без опасения быть застигнутым за подглядыванием; его глаза могли путешествовать по изгибам её тела, не боясь её свирепого взгляда; это был единственный, но продолжительный момент, когда он мог отдать должное её красоте. И он воспользовался им, прямо здесь, в её спальне, замечая всё, что мог, и откладывая это в своём сознании. Веснушки на тыльной стороне правой руки. Загар на ногах, который постепенно становился бледнее, выше поднимаясь по бёдрам. Ямочки на спине, едва заметные – их почти скрывала тонкая белая майка.
Ему хотелось её разбудить.
Ему хотелось стоять и смотреть на Саммер вечно.
Ему хотелось развернуться и уйти, потому что, судя по всему, она была в безопасности, и за такое поведение он угодил бы в тюрьму.
Но он никогда не умел принимать решения.
ГЛАВА 55
В доме по утрам всегда было жарко. Домик, который мы арендовали на плантации Холденов был построен в 1904 году, его фасад был обращён на запад, чтобы (спальни, окна которых выходили на восток, могли) поймать утреннее солнце. Это было здорово для сборщиков хлопка, которые вставали в пять утра, но для мамы и меня это стало занозой в заднице. Больше для меня, чем для мамы. Она поднималась в семь, садилась в машину в восемь и в восемь пятнадцать уже была на работе. А я любила поспать. Когда где-то около девяти часов зазвонил наш домашний телефон, я сбросила горячую простыню, перекатилась на кровати и протянула руку к прикроватной тумбочке, на которой стоял телефон. Моя блуждающая рука оказалась слишком энергичной – раздался грохот, и телефон перестал звонить. Я снова заснула.
Меня разбудило покашливание. Покашливание мужчины. Я открыла глаза, сфокусировала взгляд на своих жёлтых простынях, и медленно перевернулась. В изножье моей кровати стоял Коул. Без рубашки. В чёрных шортах для бега. И смотрел на меня. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить, в чём легла спать. Почувствовала, как что-то коснулось моей ноги, и снова открыла глаза.
Коул, наклонившись вперёд, положил руку мне на лодыжку. Когда наши глаза встретились, он выпрямился.
– Саммер, – тихо произнёс он несусветную глупость, поскольку мы и так смотрели друг на друга.
– Почему ты в моей спальне? – я опустила взгляд и увидела… о боже. На мне были только трусики и майка. Я снова посмотрела на Коула, он в это время, сжав челюсть и потирая пальцем бедро, таращился на меня, его глаза следовали по тому же пути, что и мои секундой раньше.
– Ты не отвечала на стук, входная дверь не заперта, а телефон занят, – он оборвал фразу, не глядя мне в лицо, его глаза всё ещё были прикованы к моему телу. Я немного пошевелилась на кровати, и тут осознала, что свободные шорты Коула спереди натянулись. Натянулись. До меня не дотрагивались и не целовали – если не считать той кухонной катастрофы – три года, и этот мужчина, этот бог секса, у которого была Надия Смит, возбудился из-за меня. Мысленное упоминание о его жене отключило моё сексуальное влечение, и я перекатилась на живот, чтобы не видеть возбуждение на его лице, выпуклость в штанах, чтобы попытаться не поддаваться неукротимому желанию раздвинуть перед ним ноги. И, святое дерьмо, я была уже почти готова это сделать. Пригласить Коула Мастена, моего партнёра по фильму, к себе в постель. Я потянулась за простынёй, чтобы прикрыться, потому что моя задница сверкала прямо перед его глазами. Но ничего рукой не нащупала, поэтому перестала двигаться, перестала дышать, услышав его дыхание, тяжёлое и громкое в тишине комнаты, и, обожемой, это было так сексуально. Кровать прогнулась сначала рядом с моим правым коленом, затем рядом с левым, я почувствовала прикосновение к ногам мягкой ткани его шорт, и это было так эротично, что я чуть не застонала.
– Что ты делаешь? – выдохнула я, когда кончики его пальцев медленно двинулись от правого колена вверх, вдоль бедра и мягко скользнули по изгибу ягодиц.
– Ш-ш-ш… – прошептал он. – Хотя бы раз, для разнообразия, Саммер. Просто заткнись.
Я не ответила, потому что его рука полностью легла на мою кожу, забравшись под хлопковые трусики. Ладонь накрыла обнажённую кожу, сжав плоть так сильно, что я задохнулась, мои плечи приподнялись, но его другая рука толкнула меня обратно, удерживая на месте.
– Не двигайся. Не думай. Пожалуйста. Мне это очень нужно.
– Надия, – выдохнула я её имя, мой единственный протест, и его рука мгновенно замерла на моей заднице.
– Саммер, – Коул подался вперёд, его тело сдвинулось, эрекция прижалась к моим ногам, а рука сильнее сжала мою задницу, и я внезапно почувствовала на затылке горячее дыхание, когда он тихо заговорил: – Если я никогда больше не услышу этого имени, то умру счастливым. Сейчас я ничего не хочу о ней слышать.
– Но… – мой протест умер, как только его губы прижались к шее, а зубы последовали за поцелуем, царапнув кожу.
– Ради бога, Саммер. Если хочешь, чтобы я остановился, скажи мне прямо сейчас.
Сказать ему остановиться? Только не это. Он прижался бёдрами, а мои ступни поднялись, игнорируя предостережения мозга, и задели его большой и твёрдый агрегат (член).
– Да… – прошипел Коул, откидываясь назад, его рот покинул мою шею, одна рука медленно спустилась по спине вниз. Другая скользнула с моего бедра вверх под трусики, и обе они обхватили мою задницу. В распоряжении этого мужчины, казалось, было всё время в мире, и я проглотила стон, когда Коул стиснул ягодицы, а потом начал их поглаживать маленькими кругами вверх и наружу. Хло́пок моих трусиков, туго натянутых его большими руками, надавил на местечко между ног, и трение в этот момент только добавило ещё один штрих к потере моего здравомыслия.
Как я могу прийти в себя? Как вообще человек может с этим бороться?
Он заговорил хрипло, едва сдерживаясь, и от следующих слов, вырвавшихся из его рта, я вовсе потеряла голову.
– Саммер, что случится, когда мои руки опустятся ниже? Когда я дотронусь пальцами у тебя между ног? – я почувствовала давление, когда одна из его рук двинулась дразня, пальцы заскользили по моей заднице ниже, ещё ниже, и уже почти там. Надеюсь, ему не требовался ответ на его вопрос, потому что прямо сейчас я не могла сформулировать ни одного слова, ни одной мысли, ни чего-либо ещё. – Я собираюсь выяснить, как сильно ты хочешь мой член, – практически прорычал последнее слово Коул, и я чуть не подпрыгнула от его прикосновения, моё желание пылало, кричало, ноги подрагивали под ним, елозили по кровати, дикое желание глубоко внутри меня заставляло встать на четвереньки, поднять попку в воздух, быть готовой для него, стать безумной для него.
– Нет, – сказал он, вдавив меня в матрас, его колени плотно прижали меня, удерживая на месте и не давая двигаться, твёрдый палец скользнул вниз по моей заднице и дальше, между ног. Коул выругался в тишине комнаты, а мой низкий стон присоединился к его проклятию. – Скажи, все эти деревенские парни делают тебя такой же мокрой? – его пальцы играли с влажной тканью между моих ног. Мне хотелось развести бёдра, и он дал мне немного пространства, мои колени в нетерпении раздвинулись, ступни прижались к его возбуждённому органу. Коул застонал, звук был глубоким и нуждающимся, подливая масла в огонь моего желания и делая его ещё более интенсивным. Мой первоначальный шок от того, каким твёрдым он был, сменился настойчивыми ударами в моём мозгу, потребностью почувствовать его сейчас, прямо сейчас, потому что я поклялась, что умру без этого.
Коул не отодвинул в сторону мои трусики, не сорвал их, он просто поглаживал пальцем, медленно и терпеливо, от моей задницы к киске, вперёд и назад. Я приподняла попку выше, уткнувшись лицом в простыню, теряя самообладание, моля его спуститься ниже, моля о большем.
– Господи, Саммер, мне так хочется попробовать тебя на вкус, – прошептал он, опустив голову и впившись зубами в мою левую ягодицу. – Я так хочу перевернуть тебя, зарыться лицом между твоих ног и трахнуть языком. Так хочу, чтобы ты прокричала моё имя, кончила мне в рот, хочу попробовать на вкус тот момент, когда ты, благодаря мне, разлетишься на части.
– Так сделай это, – бросила я вызов. – Заткнись и сделай это, – может, я и велела ему заткнуться, но в то же время жаждала услышать каждое слово, каждую фразу, сказанную им мне и обо мне. Я могла ненавидеть этого человека, проклинать его, послать его в ад, но ни у кого на этой земле никогда не могло возникнуть ни одного сомнения в том, что этот мужчина красив, что его тело – грех, что его сексуальность вызывает зависимость. И вот он здесь, в моей постели, его руки на моей коже. Коже, к которой так давно не прикасались. Коже, которая умоляла о большем; во мне пульсировала необузданная потребность.
– Не могу, – его голос прервался на этих двух словах, пальцы одной руки отчаянно потянули меня за бёдра, приподнимая их вверх, пальцы другой скользили по моим промокшим трусикам, стягивая их, и я в мгновение ока оказалась перед ним голой на четвереньках, жужжащий вентилятор обдувал моё самое чувствительное местечко. – Где презервативы? – прохрипел он, а я попыталась сосредоточиться и не смогла. Презервативы не были для меня предметом первой необходимости, чтобы всегда иметь их в запасе, да и сейчас я не могла думать ни о чём, кроме него.
– У меня нет… пожалуйста. Только, пожалуйста…
Коул не стал больше задавать никаких вопросов, лишь сдёрнул свои шорты и толкнулся, голый и красивый, в меня. В этот момент, во время этого толчка, я потеряла всякую власть над собой и стала принадлежать ему. Коул с дрожью произнёс моё имя, полностью вошёл в меня и остановился на время одного долгого вдоха.
– Ты в порядке? – болезненно и напряжённо выдохнул он сквозь стиснутые зубы, и я кивнула, не в силах произнести ни слова, не в силах ничего сделать, кроме как начать поклоняться алтарю Коула Мастена.
– Хорошо, – простонал он. – Потому что я собираюсь открыть врата ада.
Он ошибался. То был не ад. Даже близко к аду не стояло. Это был прекрасный грёбаный рай, его руки крепко сжимали мою задницу, толчки были быстрыми, жёсткими и едва ли контролируемыми. Идеальный, быстрый ритм толкал меня за грань, которую я никогда не достигала просто от самого акта. Экстаз застал меня врасплох и заставил тело напрячься, дыхание на миг прерваться, пальцы впиться в матрас, и мой мир взорвался вокруг его рая, упав в мой собственный ад. Я кончила, выкрикивая его имя, и руки Коула обхватили меня, притягивая к своей груди. Последние толчки он совершал, впившись ртом в мою шею, задрав майку и плотно натянув её на грудь.
В последний момент он вышел из меня, перекатился на кровать, стремительно уложил спиной на себя. Я почувствовала его оргазм, горячий и влажный на коже, и он простонал моё имя, как будто вдребезги разбился. Потеряв последние остатки разума, я перевернулась, оседлала его тело, и опустилась, принимая его в себя, накрыв его рот своим. Наполнив себя его членом, прочувствовала последние волны своего оргазма. Коул схватил меня и прижал к своей твёрдой груди, с трудом дыша, его поцелуй был отчаянным, жёстким и нуждающимся, руки двигались с маниакальной потребностью, сжимая, впиваясь, скользя по коже, пока он пировал на моем рту.
Он был адом. Но его тело, его член и то, что он сделал со мной? Это был рай. И в тот момент, когда я, наконец, оторвалась ото рта Коула и скатилась с него, то уже не была уверена, что справлюсь с этим. Завернувшись в простыню, я уставилась в потолок и почувствовала, как к горлу подступают тысячи вопросов. Почему он здесь? Зачем он тронул меня? Было ли это чем-то иным, кроме удовлетворения естественной потребности? Что он думает обо мне сейчас и как это изменит наши отношения?
Я была южанкой. Мы все рождены, чтобы попасть на небеса. Даже если это было последним местом, где я могла оказаться.
ГЛАВА 56
Брэд ДеЛука его убьёт. В этом Коул был абсолютно уверен. Он прилетит сюда, обхватит своими большими руками неприкасаемую шею Коула и задушит его.
И Коул умрёт с улыбкой на устах. И это вторая данность, в которой он был уверен. Поскольку то, что сейчас произошло, сделало его прежнюю одержимость Саммер похожей на подростковую влюбленность. То, что сейчас произошло, изменило правила игры, и ради этого стоило пойти на плаху. То, что сейчас произошло, подтвердило его интерес к Саммер и увеличило его в десятки раз. Ощущения, когда он находился в ней, совершенно отличались от того, что он испытывал с Надией… со всеми остальными. Коул поднял глаза к потолку и попытался разобраться, в чём же разница. Попытался понять, как женщина, которая так его раздражает, может иметь тело, которое так прекрасно настроено на него.
Саммер скатилась с него и села на кровати, застиранная белая майка задралась, и он протянул руку, чтобы осторожно опустить ткань вниз, его пальцы ласкали её спину и почувствовали пустоту, когда она отстранилась и встала.
– Это была ошибка, – девушка нашла свои трусики – эти чёртовы красные трусики – и наклонилась, чтобы натянуть их, его взгляда остановился на её коже, её попке, изгибе её спины.
– Тебе нужны чистые трусики, – Коул потянулся за шортами, внезапно почувствовав себя голым. – Эти немного влажные, – улыбнулся он, но она, казалось, пропустила шутку мимо ушей, встала и повернулась к нему, скрестив руки на груди. Он вдруг понял, что проигнорировал её замечание. – Это не было ошибкой.
– Нет, было. И это было… – всплеснула она руками. – Глупо.
Он последовал примеру Саммер, встал с кровати и шагнул к ней, но остановился, когда её руки поднялись, будто удерживая его.
– Ты всегда так делаешь? Слетаешь с катушек после того, как потрахаешься?
Она вздрогнула, как от пощёчины, и Коул тут же пожалел, что не удержал рот на замке, потому что рядом с ней его связь с собственным мозгом окончательно обрывалась. Возможно, он слишком часто говорил не свои слова. А может, она из тех женщин, которые сводят мужчин с ума.
– Я не… трахаюсь, – вскипела она, её лицо потемнело, сила, которую он так в ней лю… уважал, вырвалась наружу. – И я не слетаю с катушек. Прости, если мне не хочется после всего потискаться со своим партнёром по фильму.
– Партнёром? – рассмеялся он, когда почувствовал, как её выпад попал в самое нутро. Коул не мог смириться с отказом, не сейчас, не тогда, когда подобное совсем недавно произошло с Надией. Возможно, ДеЛука прав. Возможно, правила воздержания оказались более важными, чем репутация Коула. Возможно, Саммер тоже права, и это было ошибкой. – Не слишком ли ты высокого мнения о себе?
Она отступила к стоявшему у стены комоду, белому, c покосившимися ящиками.
– Надо же. А ты действительно мудак.
Саммер выдвинула нижний ящик и, наклонившись, вытащила шорты, и Коул не понял, почему всё обернулось так плохо. Возможно, над его навыками общения после секса нужно поработать. Хотя в течение последних шести лет жизни с Надией он не нуждался в этих навыках. И в переживаниях. С тех пор, как… все эти девушки были слишком заинтересованы сделать с ним селфи, а не вести разговоры. Особенно такие разговоры.
– Саммер…
Она натянула шорты, сквозь тонкий топ просвечивались соски. Коул уставился на Саммер, и её щеки вспыхнули, когда она поймала его взгляд. Саммер рывком открыла другой ящик и неловкими руками вытащила футболку.
– Я что-то пропустил? – спросил он, пытаясь докопаться до сути проблемы. – Что я сделал такого, что так тебя взбесило?
– Ты женат, – выплюнула она эти слова и стянула майку через голову, его глаза в последний раз увидели её тело, прежде чем оно было скрыто под ярко-розовой футболкой с логотипом годовщины окончания школы в 2002 году.
– Моя жена была замужем, когда трахалась с половиной Голливуда, – ответ прозвучал резко и мрачно, Саммер повернулась к нему, сверкая глазами, и он понял, прежде чем она открыла рот, что его неправильно поняли.
– Так вот как обстоят дела с вашими браками? Она изменяет, потому что ты изменяешь? И все возвращаются домой довольные и умиротворённые?
Внезапно в комнате она оказалась не единственной рассерженной. Коул медленно встал и глубоко вздохнул, пытаясь сдержать свой гнев.
– С того момента, как встретил Надию, я ни разу не поцеловал другую женщину и не спал с другой женщиной. Пока она не принесла мне документы на развод. Возможно, так делала она, но не я, – он повернулся к ней, его голос был спокойным. – Тебя беспокоит, что я женат? Я хочу выбраться из этого как никто другой. И поверь, моё поведение – последнее, о чём думает моя жена.
– Мне жаль, что ты пострадал. И прости, что поспешила с выводами. Но ты всё ещё женат. И, кажется, уж слишком быстро прыгаешь в койки, ища очередную пассию, – бесшумно ступая босыми ногами, она вышла из спальни держа путь на кухню, и всё ещё оставалась сердитой, несмотря на извинения. Суетливыми быстрыми движениями отодвинула кофеварку от стены, налила воду в кувшин, и стала открывать и захлопывать больше шкафчиков, чем казалось необходимым для приготовления одной чашки кофе.
