Текст книги "Голливудская Грязь (ЛП)"
Автор книги: Алессандра Р. Торре
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Он потянул девушку на себя, насаживая на свой член. Слушал её стоны и пытался найти в этом звуке подтверждение своей правоты.
– Ты опоздал, – рявкнул Брэд ДеЛюка, прервав звонок, и бросил сотовый на белую льняную скатерть. Айфон с громким треском ударился о ножку бокала.
– Прости. Дела, – Коул сел, появившийся тут же официант подал свежую воду с лимоном.
– Хрень полная.
– Что? – поднял Коул глаза.
– Киска – не дела. Если мы назначили встречу, будь добр, исполняй договорённости, так что только ЭТО сейчас самое важное в твоей жизни, – наклонился вперёд ДеЛюка и уставился на своего клиента.
Две недели Коул пытался заманить ДеЛюку в Лос-Анджелес, и первое, что он сделал при встрече – прочёл ему лекцию.
– Знаешь, это ведь ты работаешь на меня, разве не так? – настороженно посмотрел на него Коул, вздёрнув бровь.
Адвокат засмеялся. Это был тихий смешок, рождённый уверенностью и опытом, и в нём не было абсолютно никаких следов юмора. Мужчина встал, ухмыльнулся и вытащил из внутреннего кармана пиджака визитную карточку.
– Вот, – он положил перед Коулом визитку и постучал пальцем по её белой поверхности. – Это Леонард Маккорт. Он сможет мириться с твоим дерьмом и прикроет твою задницу в суде.
На мгновение Коула охватила паника.
– Но ты же лучший, – Джастин подтвердил это, проведя тщательную проверку ДеЛюки. Уже подписаны бумаги о конфиденциальности, заплачен аванс, забронирован номер в «Шато Мармон». Не говоря уже о телефонных звонках, кроме того, уже зарегистрированы представленные возражения. Он не мог свалить прямо сейчас.
– Вот именно, – ДеЛюка произнёс эти слова так, будто Коул Мастен не был самым большим событием в Голливуде после начала использования в фильмах компьютерной графики 3D для создания реалистичных визуальных эффектов, как будто он просто взял бы сейчас и ушёл, оставив Коула на какого-то второсортного мудака.
– Я же заплатил аванс, – возмутился Коул.
Мужчина посмотрел на него, как на идиота.
– Я верну деньги.
Подумав, Коул понял, что с его стороны это на самом деле было довольно идиотское заявление.
– Просто… просто присядь на секунду. Пожалуйста, – вырвавшееся у него слово было позорным для него, он считал, что просить не в его правилах, поэтому в дополнение к панике почувствовал раздражение. Но в этот момент в его уме верховодила паника, которая подталкивала произносить каждую реплику и выставляла его перед этим человеком сломленным и отчаянным.
Адвокат не сел, он остался на месте и ждал, подняв брови.
– Прости, что опоздал, – он рискнул взглянуть на часы. Двадцать две минуты. Этот хрен капал ему на мозг из-за каких-то несчастных двадцати двух минут?
ДеЛюке потребовалось четверть часа, чтобы справиться с опозданием Коула и успокоиться, и, в конце концов, адвокат снова сел, разделался со своим омлетом, и разговор перешёл в нужное русло.
– Ты долгое время живёшь жизнью знаменитости, но в зале суда, рядом с женой, – ДеЛюка постучал по столу, – вы друг перед другом равны. Ты для судьи никто. Обыкновенный человек, – он откинулся назад, и Коул отвёл взгляд. Обыкновенный. Это слово заползло ему в уши и принесло боль.
– Если я возьмусь представлять тебя, ты должен понять, что жизнь, какую ты сейчас ведёшь, закончена. Ты ещё не холост, пока этот развод не будет завершён. Ты моя сучка, и я определяю, когда и кого тебе трахать, что говорить и кому, когда и как тебе работать. Если хочешь оставить фильм за собой, ты покинешь этот дерьмовый город и отправишься в Джорджию. Ты будешь держать свой член в штанах, будешь пай-мальчиком и не станешь высовываться, продолжишь заниматься своим делом… и ничего больше. С воскресенья мне пришлось разбираться с пятью твоими пассиями, и у моей команды нет времени на конкурс популярности, в котором решил поучаствовать твой член. Прежде чем ты сломаешь шею какому-нибудь папарацци или ворвёшься в больницу и прикончишь того режиссёра, позволь мне сделать мою работу. Мы собираемся вернуть тебе статус «золотого мальчика Голливуда» и напомним всем, кто был шлюхой в ваших с женой отношениях. Слушайся меня, и я обещаю, что «Бутылка удачи» достанется тебе, это касается и любых других общих активов, которые ты захочешь.
– Только фильм, – тихо сказал Коул, глядя на стол. – Остальное она может оставить себе.
– Мне нужно, чтобы ты согласился на мои условия.
– Конечно. Как скажешь, – пожал плечами Коул.
– Никаких наркотиков.
– Я не употребляю наркотики, – он поморщился, вспомнив картинки из прошлого: дорожка кокса на спине Надии, то, как он проводит по её спине носом, чтобы вдохнуть кокаин после каждого толчка. Дурацкая комбинация секса и кокаина. Они мало что были в состоянии почувствовать, наркотический кайф становился лучше, чем всё, что происходило между их телами. В начале отношений их связывали наркотики. Но они оба выросли. Поумнели. Многое перестали делать, да и вообще, делать вместе.
– Тогда и не начинай. И никакой выпивки. Бутылка другая пива – пожалуйста, но чтобы я не видел тебя пьяным.
– Отлично, – потёр он шею. – Что-нибудь ещё?
– И никакого секса. Никаких отношений. Никаких женщин. И никаких мужчин, – ДеЛюка не улыбнулся, а просто наклонился вперёд и уставился на Коула.
Никакого секса. Возможно, это и к лучшему, а бессчётное количество перепихов никак не помогает его психике. Никаких отношений. Ещё меньше проблем. После Надии он не мог даже представить, что когда-нибудь снова пойдёт по этой тёмной дорожке. Никаких мужчин. Самое лёгкое правило из всех. Он поднял глаза и встретился с адвокатом взглядом.
– Согласен.
ДеЛюка выдержал его взгляд достаточно долго, чтобы удовлетвориться, затем кивнул и посмотрел на часы, его обручальное кольцо отбросило сверкающие блики на загорелую кожу и сильные руки.
– Тогда поехали.
– Поехали? – он поднял глаза на мужчину, который теперь встал, вытащил пару банкнот и бросил их на белую скатерть. – Куда? – у него сегодня массаж – он планировал, что массажистка Бренда сначала поработает руками, а потом он возьмёт её сзади, нагнув над массажным столом. Это будет ещё один трах, ещё одна попытка заменить сотни воспоминаний о Надие. Рано или поздно, эти воспоминания будут похоронены. Рано или поздно, он сможет войти в женщину и не услышать в своём мозгу стоны Надии. Не исключено, что ему придётся отменить массаж, но он никуда не собирается ехать с этим человеком. У него не было ни малейшего желания тащиться ещё на одну встречу, ещё на одну лекцию, наверняка запланированную, на этот раз с журналистами в присутствии большого количества сотрудников. Он остался на месте в своём кресле. – Куда? – упрямо повторил он.
– В Куинси, – улыбнулся адвокат, и Коул почувствовал себя не в своей тарелке от этой перемены, и его ответ занял на секунду больше времени, чтобы успеть осмыслить. Куинси?
– Прямо сейчас? – он не двигался с места, придумывая сотню веских причин, чтобы остаться в Лос-Анджелесе. Но его вопрос был проигнорирован, адвокат прошествовал широким шагом между переполненными столиками, и Коул проводил взглядом его широкие и сильные плечи в сшитом на заказ костюме. Этот мужчина мог бы быть чёртовым телохранителем, с его-то телосложением и любовью к запугиванию.
Коул вздохнул, схватил сотовый телефон и с тоской во взгляде поднялся из-за стола.
Похоже, в ближайшем будущем его новая роль – быть сучкой Брэда ДеЛюки. Роль, которую он никогда не играл, роль, которую он уже ненавидел.
ГЛАВА 19
После окончания средней школы Куинси мне довелось поработать в разных местах. Закончив учёбу, я засунула новенький аттестат в ящик стола и устроилась на свою первую работу в видеопрокат Дэвиса. Это время совпало с началом карьеры Коула Мастена, когда он, двадцатипятилетний молодой актёр, играл сексуальных квотербеков-старшеклассников, которые встречались с девушками-ботаниками и делали их популярными. Я проводила дни, расставляя диски с фильмами в алфавитном порядке, следя за вороватыми подростками и смотря фильмы на двадцатисемидюймовом экране, установленном в верхнем углу магазина. Каждый вечер я приносила домой ещё пару фильмов. К тому времени, как был полностью пересмотрен весь раздел комедии и драмы, ужасов и классики, я подала заявление об уходе. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на научную фантастику или вестерны.
После проката Дэвиса я поехала в Таллахасси. Пыталась устроиться в нескольких ресторанах и барах, пока не набрела на бар «У Мо» с любящим пофлиртовать менеджером, который тут же меня и нанял. Я с трудом заставила себя поработать там некоторое время. Дело было не в ресторане и не в наркоманах, с которыми мне пришлось вместе работать. А в студентах – каждый стук в дверь приносил новую волну людей, которые что-то делали, куда-то спешили. Каждое новое лицо было тонким намёком на невидимую надпись на моей груди, написанную большими весёлыми буквами: «неудачница». До этой работы меня никогда не беспокоило отсутствие желания продолжить образование, отсутствие жизненного плана. Я не стала поступать ни в какой колледж, потому что они меня не интересовали, у меня не было детской мечты оставить Куинси, чтобы стать морским биологом или кем-то ещё, о чём должны были мечтать старшеклассники. Мне нравилось читать и смотреть фильмы. Нравилось готовить и работать в саду. Прежде, до той работы в Таллахасси, мне казалось, что в этих простых удовольствиях не было ничего плохого. Но по какой-то причине, с этой работой, с этими студентами… с каждым днём, входя в двойные двери ресторана, я всё меньше чувствовала себя человеком. И вот однажды, сидя на парковке перед началом своей сменой, поняла, что не могу больше этого делать. Тогда я просто завела свой грузовик и поехала домой.
После этого я не покидала границ округа. Получила работу у Холденов и переехала к ним, пустила корни, которые проросли через подошвы и укоренились в землю плантации. Я заблокировала образы улыбающихся студенческих лиц и сосредоточилась на простых вещах, что мне нравились. И медленно, но верно счастье возвращалось. Примерно в это же время ко мне начал проявлять интерес Скотт Томпсон. Как только он завоевал моё сердце, я перестала думать о планах, колледже и жизни за пределами Куинси. Именно это делает с тобой любовь. Заманивает тебя и стирает всё остальное.
Об отъезде я начала задумываться уже после Скотта. Дело было не в том, что жизнь в Куинси казалась мне неполноценной, и не из-за стыда, который я чувствовала, когда работала в ресторане «У Мо». Дело было в другом – после того, что у меня произошло с ним, мне захотелось чего-то большего. Я захотела стать кем-то другим, кем-то, к кому не относятся с презрением, у кого нет прошлого.
Кем-то, у кого есть будущее.
ГЛАВА 20
Джастину Хитчинсу позвонили, когда он ступил на бульвар Сансет, выйдя из кофейни «Кофе Бин» с двойным эспрессо, пшеничным рогаликом с обезжиренным сливочным сыром и контейнером нарезанной клубники в руках. Он остановился на людной улице и отступил на два шага, оказавшись в безопасности между двумя припаркованными параллельно обочине машинами. Потянулся к мобильнику, чуть всё не уронив, затем огляделся и осторожно поставил эспрессо на капот чёрного мерседеса справа от себя. Порывшись в кармане, достал сотовый и ответил на звонок за секунду до того, как тот перешёл на голосовую почту.
– Доброе утро.
– Этот парень – грёбаный псих, – прошипел Коул Мастен.
– Тебе же именно он был нужен. Ты видел досье, которое я отправил по электронной почте со списком его дел? Он ни разу не проиграл…
– Мы прямо сейчас собираемся в аэропорт, Джастин, – на линии раздался приглушённый удар. – Он хочет, чтобы я немедленно отправился в Куинси и убрался из Лос-Анджелеса. Да, и позвони в продюсерскую компанию – мы оставляем первоначальные сроки, никаких задержек со съёмками не будет.
Совсем неплохой план, учитывая, как в последнее время складывалась жизнь его работодателя, но Джастин проглотил это мнение в свете более насущных проблем.
– Ты едешь в аэропорт сейчас? – ему срочно нужно позвонить своему агенту, чтобы тот узнал, готов ли дом Коула к заселению, есть ли в местных ресторанах список одобренных блюд, узнать… Все три секунды, что потребовались Мастену для ответа, его разум, продираясь сквозь дебри мыслей и испытывая лёгкий приступ паники, пытался решить возникшие проблемы.
– Да, прямо сейчас. Я же сказал… он сумасшедший.
– Почему ты шепчешь? – Коул, которого он знал, поскольку проработал с ним более тринадцати лет, всегда стоял на своём и отдавал приказы. Он никогда не слышал от этого человека шёпота, если только этого не было в сценарии.
– Ты сам попробуй-ка встреться с этим парнем, а потом расскажешь, что когда будешь на него жаловаться, то не станешь прятаться в туалете самолёта и шептать.
Джастин улыбнулся, представив себе это.
– Ладно, когда ты приземлишься?
Ответа он не услышал. Его заглушил громкий типичный для Лос-Анджелеса гудок, сопровождаемый визгом шин – ещё одной нормой для этого города. Он повернул голову, увидел, как вильнул в сторону «рендж ровер», увидел, как ослепительно белые ксеноновые фары врезались в зад чёрного «Мерседеса», и с опозданием понял, что сейчас произойдёт.
«Рейндж ровер» швырнул припаркованный «мерседес» вперёд, не сильно далеко, но достаточно, чтобы тот столкнулся со стоящим перед ним микроавтобусом, а Джастин Хитчинс представлял собой мягкую подушку между двумя этими автомобилями.
Эспрессо выплеснулось в воздух, сотовый вылетел у него из рук, и мир Джастина Хитчинса померк.
(Подготовлено litmir.me)
ГЛАВА 21
Телефон в руке Коула замолчал. Он глянул на сотовый и выругался, в это время самолёт попал в воздушную яму, и ему пришлось опереться рукой о стену. Чёртов сервис. Он засунул телефон в карман и открыл дверь, выходя в короткий коридор самолёта, слева от него располагалась спальная комната, справа – кресла. В одном из кресел говорил по телефону Брэд ДеЛука. Очевидно, его сотовый оператор на высоте двенадцать тысяч метров прекрасно работал.
Коул шагнул вперёд и сел в кресло напротив адвоката. Джастин справится с этим, и к тому времени, как они приземлятся, всё будет готово. Может, всё не так уж и плохо. Он подумывал о том, чтобы сорваться в Куинси и сбежать от безумия Голливуда. Наверное, чтобы затащить его сюда, ему нужен был пинок под зад. С каждой минутой расстояние между ним и Надией увеличивалось, и он уже чувствовал себя лучше. Удивительно, что он чувствовал себя лучше рядом с этой ошибкой природы. Этот человек был просто ужасен, но он на его стороне и отстаивал его интересы. Он вырвет горло Надиному жалкому иску и съест его на завтрак. Коул расслабился, откинувшись на спинку сиденья.
– Ты звонил в Куинси? – заговорил сидящий рядом с ним Брэд ДеЛука, и Коул повернулся к нему лицом.
– Этим занимается мой помощник. Нас будут ждать.
– Я не останусь, только подброшу тебя. Мне нужно вернуться домой, – мужчина взглянул на часы. – Я позвоню тебе, когда приземлюсь. Возьми трубку. Тогда мы составим план действий, и к утру я отправлю ответ команде Надии.
– Окей, – Коул хлопнул мобильником о ногу и посмотрел на мужчину. – Ты только этим занимаешься? Разводами?
– Именно, – кивнул ДеЛука.
– Невесёлая работа. Разрушать браки.
– Зависит от обстоятельств, – ухмыльнулся мужчина. – Для меня развод был лучшим, что когда-либо со мной случилось. Я расстался с ошибкой и женился на своей второй половинке. Можно впустую потратить жизнь, связав её с неправильным человеком. Развод поможет исправить хотя бы одно из наших заблуждений.
– Так ты заместитель Купидона? – рассмеялся Коул. – Уберегаешь мужей от одной ошибки и кидаешь в объятия другой?
– В один прекрасный день, – улыбнулся ДеЛука, – ты скажешь мне спасибо.
– Это ведь Надия Смит, – отвёл взгляд Коул. – Не многие женщины могут с ней сравниться.
– Перестань думать о ней как о Надии Смит. Она не святыня, которой ты молишься, она женщина. Я люблю свою жену больше жизни, но и у неё есть недостатки. Если бы вы с Надией были идеальной парой, она бы не трахалась с другим и не прислала бы тебе документы о разводе. Ты переживёшь это. А после станешь сильнее.
Это звучало как бред. Как полный бред. Очень давно уже никто, кроме Джастина или Надии, не говорил с ним без тщательно подобранных полутонов. Коул поёрзал на стуле и пожалел, что они не заехали сначала к нему домой. Хотелось принять душ, переодеться, взять какую-нибудь одежду. Впрочем, неважно. Приземлившись, он первым делом найдёт себе что-нибудь надеть, чтобы продержаться до прибытия Джастина. Его помощник знал, что делать, и успеет на самолёт с месячным запасом костюмов. Он потянул за воротник своей рубашки и покрутил шеей. Может, попросить Джастина найти ему в Куинси массажиста? А ещё лучше, забронировать полный день на завтра в спа-салоне.
ДеЛука принялся звонить, и Коул откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза и пытаясь выбросить из головы мысли о Надии. Там, в отеле, она выглядела прекрасно. Красивая и равнодушная. Такого он не ожидал. Это ранило даже больше, чем газеты, даже больше, чем то, что он увидел в ванной. Это делало всё серьёзней, чем просто интрижка, ссора или измена. И означало, что Надия могла без колебаний наплевать на годы их совместной жизни. Он просмотрел бумаги о разводе. Документы были слишком подробными, слишком основательными, чтобы собрать их воедино за последнюю неделю. Она всё спланировала заранее. От этих мыслей у него сердце сжалось в груди. И разболелась голова от того, что он ничего этого не замечал. Насколько они стали далеки друг от друга, что он не видел никаких признаков? Что считал, будто у них всё великолепно, когда на самом деле они были на грани катастрофы?
И ведь именно тогда Надия стала часто заводить разговоры о «Бутылке удачи». В тот момент, когда они должны были обсуждать свою любовь, свои отношения, свою жизнь, всё, о чём она говорила, что её заботило, за что сражалась – был его фильм. Он вдруг вспомнил некоторые комментарии Надии о фильме, её требование стать исполнительным продюсером, и перевод в прошлом месяце средств «просто чтобы деньги работали». Он застонал и наклонился вперёд, обхватив голову руками.
– Эй, – оторвал свой взгляд от телефона ДеЛука. – Перестань нервничать.
– Я тут вспоминаю последние несколько месяцев… кажется, она меня подставила.
– Теперь это моя работа – беспокоиться. Твоя – оставаться в Куинси, следовать моим правилам и снимать фильм, который задаст всем жару.
– Хорошо, – откинулся назад Коул и тяжело вздохнул.
Он сможет это сделать. Расслабиться и позволить другим позаботиться обо всех делах, побеспокоиться о тех вещах, которые обычно были его заботой. Сможет зализать в Куинси свои раны, избежать искушения и снять фильм.
Легко.
ГЛАВА 22
В тот момент, когда ад вырвался на свободу, я была в купальнике, моя задница покоилась в десяти сантиметрах от холодной воды, ноги подпирали край ярко-синего детского бассейна.
– Ты сгоришь, – Бен произнёс эти слова из-под трёх слоёв солнцезащитного крема, ковбойской шляпы и льняных брюк.
– Не сгорю.
– Сгоришь, – сказал он с мрачной проникновенностью траурной речи. – Я наблюдал за тобой. Ты вообще не нанесла солнцезащитного крема.
– Я никогда не пользуюсь солнцезащитным кремом, – зачерпнув воды, я плеснула её себе на бёдра.
– Ты ведь понимаешь, что солнце буквально старит тебя прямо на моих глазах?
– А ты понимаешь, что это Джорджия, а не Дикий Запад, и что ты выглядишь совершенно нелепо в ковбойской шляпе? – Я взмахнула рукой и обрызгала Бена водой, его бледное тело попыталось увернуться, и металлический складной стул опрокинулся на траву. Я засмеялась, опустила обе руки в воду и, воспользовавшись его безуспешными попытками подняться, как следует намочила.
– Стой! – закричал он, и встал наконец босыми ногами на траву.
– Отлично, красавчик. Больше никаких брызг, – рассмеялась я, вскинув руки в мирном жесте, и ухмыльнулась, когда он поднял перевёрнутый стул и перенёс его в безопасное место.
Мы отдыхали во дворе моего дома в тени большого виргинского дуба, но даже в воде было жарко. У Холденов позади дома находился здоровенный бассейн. Поскольку они сейчас находились в Теннесси, мы могли бы в нём поплавать, но так было неправильно. За последние шесть лет я делала это раз или два, но всё время оглядывалась через плечо, опасаясь, что Холдены волшебным образом перенесутся через три тысячи километров и поймают меня. Детский бассейн просто отлично меня устраивал, и к тому же не создавал поводов для беспокойства.
С заднего крыльца мы услышали, как громко и пронзительно в тишине дня зазвонил телефон Бена. Он обернулся, вытянув шею, и тяжело вздохнул.
– Забей на него, – стала я его уговаривать. – Сегодня суббота. И нет никаких неотложных дел.
Как я и ожидала, Бен поднялся со стула и побежал к телефону. Слава богу, что он это сделал.
ГЛАВА 23
Первая странность заключалась в том, что, когда самолёт коснулся пыльной взлётно-посадочной полосы, нас никто не встретил. Ну, там кое-кто всё-таки был. Один-единственный служащий аэропорта, который стоял на площадке перед ангаром и таращил глаза, засунув руки в передние карманы, а его рот делал всё, что угодно, только не предлагал помочь с багажом. Правда, у нас не было никаких сумок. Только ведь тот мужик этого не знал. ДеЛука вышел из самолёта, пожал ему руку и представился. Коул последовал его примеру, глаза мужчины расширились под десятилетним слоем грязи и солнца.
– Ты та самая кинозвезда, – удивлённо произнёс он.
Коул кивнул и сверкнул улыбкой. Он ничего не мог с собой поделать; с тех пор как начал сниматься в кино, этот приём стал настолько укоренившимся, настолько автоматическим, что казалось, будто он его уже не контролирует. Но здесь не было ни камер, ни кричащей толпы фанатов, не было необходимости демонстрировать этому деревенщине мегаваттную улыбку. ДеЛука удивлённо на него посмотрел.
– Итак… э-э… что вы, парни, делаете в Куинси? Проблемы с двигателем? – мужчина взглянул на сверкающий самолёт, который едва ли имел разрешение приземляться на их взлётно-посадочную полосу.
– Нет. Мой помощник не звонил? – Коул полез в карман за телефоном. Никаких сообщений от Джастина. Странно. Обычно, за то время, что прошло после звонка Джастину, у него на руках уже был бы и маршрут, и подтверждение брони в отеле, и имя его водителя. Он посмотрел на экран сотового. Уровень сигнала всего два деления. Нажал на кнопку питания и перезагрузил телефон. Проклятый «Веризон».
– Э-э, нам никто не звонил, – медленно произнёс мужчина, глядя в сторону тускло освещённого здания. Нам. Так может здесь помимо него, благополучно направившего их гигантскую смертельную ловушку на землю, был кто-то ещё? Обнадёживает.
– Моя машина уже приехала? – спросил он, зная ответ уже в тот момент, когда вопрос только слетел с его губ. Позади мужчины находилась большая покрытая гравием стоянка, на которой стояли только две машины. Ни одна из них, похоже, не допускала наличие в ней кондиционирования воздуха, не говоря уже о частном водителе. И где же охрана? Пока он летел, Джастин имел в запасе несколько часов на подготовку. Было не так сложно всё сделать, и он должен был, по крайней мере, отправить Коулу сообщение. Так много ошибок у помощника, который никогда не делает ошибок, и Коул почувствовал, как в животе у него начало зарождаться беспокойство. Он набрал номер Джастина и поднёс трубку к уху. В этот момент зазвонил телефон ДеЛуки, и мужчина отвернулся.
Телефон прозвонил одиннадцать раз. После первых четырёх звонков он разозлился. После семи – забеспокоился. Когда, наконец, заработала голосовая почта, – запаниковал. Он не стал оставлять голосовое сообщение, просто оборвал звонок и отключился. Сзади к ним снова подошёл ДеЛука, его большая рука тяжело опустилась на плечо Коула.
– Плохие новости, – сказал адвокат. – Твой помощник попал в аварию. Час назад TMZ опубликовала эту новость. Он жив, но сильно пострадал.
Ещё одна трещина в тонущем корабле. Джастин… Джастин был его клеем, его константой, единственным, кого Коул с лёгкостью мог назвать другом. Он жив… но сильно пострадал. Коул глубоко вздохнул и провёл руками по лицу.
– Окей. Тогда давай вернёмся.
– Нет, – приказ в голосе мужчины застал его врасплох.
– Мне нужно с ним увидеться… в больнице, он со мной уже много лет, – запротестовал Коул. Тринадцать, если быть точным. На два больше, чем услышанные им одиннадцать неотвеченных звонков. Немаленький срок. Ещё до Надии, до трёх «Оскаров», до того, как его слава достигла фантастических высот. Ему нужно поехать к нему. Он должен покинуть эту переполненную пылью сауну и вернуться в свой город чистых рук, прохладного воздуха и роскоши. Что это за город с таким аэропортом?
Не город. Он внёс поправку. Городишко. В этом-то всё и дело. Сонный городок, битком набитый миллионерами. Да и вообще, у них, вероятно, даже нет спа. Напряжение в спине усилилось.
– Ты никуда не поедешь. Больница Лос-Анджелеса будет настоящим зоопарком с папарацци вместо зверья, ожидающими увидеть твою милую мордашку. Ты превратишь всю эту ситуацию в цирк, а он прямо сейчас всё равно не придёт в себя и какое-то время не сможет с тобой поговорить.
– Что случилось?
– Он не вовремя оказался на месте автомобильной аварии. Шёл пешком, и его зажало между двумя машинами, – голос ДеЛeки смягчился.
Коул отвёл взгляд и посмотрел на диспетчера аэропорта, который всё ещё стоял рядом, опустив голову и ловя каждое слово. Он громко вздохнул. ДеЛука был прав. Поездка в больницу стала бы катастрофой. Он пошлёт цветы, может, даже стриптизёршу, наверняка Джасти… его мозг оцепенел от осознания того, что его правая рука, человек, который всё устраивал, смазывал все шестерёнки, обо всём договаривался, внезапно сошёл со сцены. Боролся со смертью. В больнице, за пять тысяч километров отсюда, сосредоточившись на собственной жизни, а не на Коуле. Он пошатнулся на месте, рука ДеЛуки схватила его за плечо, удерживая на ногах.
Десять минут спустя они уже ехали из аэропорта на взятом напрокат грузовике.
Коул поднял руку, заслонившись от солнца, которое светило под неудобным углом. Пыльный, горячий воздух врывался в открытое окно и опалял его. Коул потянулся, чтобы поднять стекло, и хмыкнул, нащупав рукой ручку стеклоподъёмника, показавшуюся ему здесь чужеродным предметом.
ДеЛука отодвинул сотовый подальше ото рта.
– Сейчас я свяжусь с местным контактным лицом «Инвижн».
Они сделали крутой поворот, и Коул крепко ухватился за ручку, оглядываясь в поисках ремня безопасности. Ага, шиш тебе.
– Беннингтон Пэйн? – рявкнул ДеЛука в трубку. – Где ты сейчас находишься?
ГЛАВА 24
Когда Бен ответил на звонок, я расслабленно опустила руки, полностью откинувшись на бортик детского бассейна, и прислонила голову к его краю на сложенное полотенце, служившее мне подушкой.
Льняные штаны Бена мельтешили перед глазами, к одному уху он прижал сотовый, а свободное ухо прикрыл рукой, как будто находился на рок-концерте, а не в нашей глухомани. Наверное, было плохо слышно. Я закрыла один глаз, и, прикрыв ресницами другой, наблюдала за ним, моя любопытная половина с интересом его подслушивала.
– Э-э-э… в Куинси? – название города прозвучало как вопрос. – Прошу прощения, а кто это?
Когда он отчаянно замахал мне рукой, я открыла оба глаза. Потом села и выгнула брови, ожидая продолжения.
– Да, сэр. Но… сейчас? Я думал, что… окей. Да, сэр, – интересно, сколько раз в этом разговоре будет использовано «да, сэр»? И как, скажите на милость, сложить разрозненные кусочки вместе, когда всё, что у меня было – это половинки предложений, полных заикания Бена.
– Какой у тебя адрес? – этот вопрос был адресован мне громким шёпотом, в то время как его рука прикрывала микрофон на мобильнике.
Я, конечно, сказала ему, решив, что эта перемена в разговоре, безусловно, становится интересной. Бен повторил адрес в трубку, и затем – последним «да, сэр» – закончил разговор.
Никогда не думала, что мужчина может быть бледнее моего сладкого вампира, но… оказывается, один – мог. Я заметила, как его лицо потеряло все краски, когда он засунул мобильник в карман брюк неловким, неуклюжим движением.
– Что случилось? – потребовала я объяснений, пытаясь встать, с моего купальника по ногам тонкой струйкой стекала вода.
Он сглотнул, его кадык резко дёрнулся. Бен посмотрел на меня, на мой старенький чёрный купальник, потом вниз, на надувной бассейн, как будто в его ярко-синих глубинах был спрятан ответ, затем снова на дом, на взятую напрокат машину, припаркованную под кизилом под странным углом, потом снова на меня.
– Коул Мастен здесь.
– Где?
Здесь – весьма конкретное местонахождение. И я точно знала, что именно здесь его нет. Однако, почти с полной уверенностью поняв, что моё обращение неосознанно оставили без внимания, внезапно сообразила, что именно здесь и сейчас мне представляется замечательная возможность, поэтому быстро выскочила из детского бассейна и побежала по сухой траве, пока не оказалась прямо перед Беном.
– Где? – повторила я вопрос достаточно агрессивно, чтобы заставить его начать говорить.
– В Куинси. Только что выехал из аэропорта. Это был его адвокат. Он хотел знать, где я, и сейчас везёт Коула сюда, сказал что-то о том, что его помощник в больнице, – слова вырывались в безумной горячке, как будто если их произнести недостаточно быстро, то они не окажутся правдой, и я отступила на шаг, чтобы уйти от их тлетворного духа. – Как далеко находится аэропорт?
Я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.
– В пяти, может, в десяти минутах езды. Твою ж мать! – я опустила глаза на свой купальник, вспомнила о доме, грязной посуде в раковине, коробке с тампонами на унитазе, остатках вечеринки Бена и моей маникюрши на кофейном столике, почте, разбросанной на столе… это был просто ужас. Я бросилась бежать так, что засверкали мои сморщенные от воды пятки, и бок о бок со мной – гей в белых льняных брюках.
– Видишь ли, семья Томпсонов – одна из тех первых сорока трёх. В этом и состоял корень проблемы. Саммер – милая девушка и всё такое, но у неё просто нет соответствующего семейного происхождения, воспитания, чтобы с изяществом справляться с трудными временами. Вот в чём проблема. Ты же знаешь, что у девочки нет отца. Это должно тебе многое сказать.
– Мэрилин, у неё есть отец. Он живёт в Коннектикуте, так говорит Бетти Энн. У него какая-то инфекция, его кожу пожирают бактерии, и ему нельзя находиться рядом с другими людьми. Поэтому они и переехали сюда.
– Это самая идиотская вещь, которую ты когда-либо говорила. Нет, у неё нет отца. Он сбежал, когда Фрэнсис была беременна Саммер, на самом деле всё было именно так.
