Текст книги "Детский сад для чайлдфри (СИ)"
Автор книги: Алёна Цветкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 33
Я всю ночь не могла уснуть. Все ворочалась и думала о том, что случилось в этом доме много лет назад. И так, и эдак тасовала события. Жалела себя, доктора Джемсона, лесса Виренса, геллу Изеру и всех остальных. Столько жизней искалечено, столько судеб поломано. А сколько еще будет.
Если подумать, то из из трех поколений Мериганов только лесс Виренс и Дайн жили счастливо. И неважно на самом деле, чем были вызваны их чувства: приворотом или просто природной особенностью. А вот все остальные постоянно варились в ненависти, лжи, зависти. Не удивительно, что получилась такая отвратительная каша.
Но я понимала лесса Витроша. На его месте я бы тоже притащила детей к себе. Не смогла бы поднять на них руку. И неважно порченная кровь или нет. Дети не виноваты в преступлениях своих родителей.
Да, он позволял им слишком много, дал им почувствовать себя хозяевами поместья, членами рода Мериганов. Но разве отец фиалки-Феклалии, Торбег Филд, поступал по-другому? Он тоже позволял ей все, что угодно. Но это не сделало ее плохим человеком. И геллу Изеру тоже.
А вот ее брат… Он был уже довольно большим, когда умерли родители, и мог просто возненавидеть лесса Витроша, обвинив его в смерти. И все, что он делал тогда обретает смысл. Он мстил…
Я села на постели, пялясь в темноту. Теперь все стало кристально ясно.
Гелл Борк тоже мстил… За отца… За мать, которую по ее мнению выгнали несправедливо. Он не думал, что делает плохо другим, он хотел вернуть свое.
Как и Мариша. Ей тоже, наверное, казалось, что она заслужила лучшей жизни, ведь ее отец сам лесс Витрош Мериган. Но если Игрену досталось и внимание, и деньги отца, то Мариша осталась без ничего. А ведь она тоже могла бы быть кем-то большим, чем просто служанкой у жены мэра.
Фиалка-Феклалия и доктор Джемсон… если их, то есть уже нас, на самом деле связала черная магия лесса Витроша, то они никак не могли устроить свои жизни друг без друга. И гелла Изера совсем не зря мечтала о моей смерти после родов. Тогда и деньги Мериганов остались бы у них, и Игрен был бы свободен.
Вот только теперь я сомневалась, что фиалка-Феклалия только плыла по течению жизни и ничего не решала. Что-то не сходилось…
Ее комната была девственно чиста, когда появилась я. И из личных вещей остались только книга Торбега Филда, ее отца, записная книжка со стихами ее матери, лессы Билинды, и кусок каминной решетки. Но не могло же быть, что, двадцать лет прожив в поместье, в одной комнате, она так ничего и не скопила. И выбрасывать все она бы не стала, гелла Изера непременно заметила бы такую странность. Значит филака-Феклалия спрятала все личные вещи.
Машинально я открыла тумбочку и, порывшись в забитом всяким хламом ящике, достала три предмета, полученных от фиалки-Феклалии. Теперь мне было понятно, чем были дороги ей скучные и тоскливые стихи лессы Билинды.
Я вздохнула, пролистала записную книжку. Несколько страниц оставались девственно чистыми. Я открыла последнюю запись и вчиталась.
Догадка, пронзившая меня была невероятной. Я спрыгнула с кровати, накинула халат и рванула в кабинет. Именно туда прислуга унесла найденные в тайнике сундуки с документами.
В кабинете было темно, я распахнула шторы на окнах, но это не помогло, луна пряталась за облаками. Пришлось бежать на кухню, и шарить по ящикам в поисках спичек. Там меня и застукала гелла Изера. Кажется, она еще не ложилась, потому что была в своем неизменном темно-сером, форменном платье.
– Что вы здесь делаете? – хрипло спросила она.
– Ищу спички – я рассмеялась, – гелла Изера! Если я права, то все не так, как кажется!
– Что вы имеете в виду? – буркнула гелла Изера, тем не менее достав спички из верхнего шкафчика и вручив мне.
– Идемте, – кивнула я на выход, – если я права, а я почти уверена в этом, то мы с вами найдем все доказательства в кабинете.
Газовый рожок я зажигала трясущимися руками. Я впервые сама, собственноручно воспользовалась этой странной штуковиной, больше похожей на маленький вечный огонь, чем на свечу или ту же керосиновую лампу с фитилем. Но оказалось, что запалить светильник не сложнее, чем зажечь конфорку на газовой плите.
А вот вторая причина моего волнения была в страхе. Я вдруг стала бояться, что ошиблась и совершенно зря обнадежила не только себя, но и геллу Изеру.
– И что теперь? – гелла Изера обвела взглядом пыльные сундуки и невесело усмехнулась, – вы тоже, как и гелл Борк, надеетесь найти здесь сокровища?
– Верно, – кивнула я, – но для начала нам нужно найти личные вещи фиалки-Феклалии… Я почти уверена, они здесь…
– Личные вещи? – переспросила гелла Изера и удивленно взглянула на меня, – но разве они не…
Она запнулась и уставилась на меня во все глаза.
– И снова верно, – я улыбнулась, – в моей комнате нет никаких личных вещей прежней хозяйки. Кроме тех, что должны были привести меня к разгадке…
– Не понимаю…
– Книга ее отца, в которой написано про фиалку Феклалию и лессу Билинду, ее мать. Правда, называл он ее вторым именем. Записная книжка ее матери. Я ведь так и не прочитала ее стихи. Вернее, я прочитала, но не все. Парочку, из серединки, когда хотела вывести вас на чистую воду. А вот последние стихи были про отца фиалки-Феклалии, про их чувства. И там было даже имя Торбега Филда. А еще в тумбочке лежал обломок каминной решетки… От того самого камина, за которым и было спрятано все это, – я кинула на сундуки, – богатство. И если я права, то где-то здесь должны лежать все вещи фиалки-Феклалии.
– Но зачем они вам? – гелла Изера вздохнула и сделал пару шагов вдоль стены.
– Затем, – я открыла первый сундук и принялась рыться в книгах, – что, если я права и фиалка-Феклалия нашла этот архив, то она должна была узнать о своем родстве с собственным мужем… Кстати, а как лесс Виренс отреагировал на то, что женился на собственной сестре? Вы ведь ему сказали правду. Я уверена.
Гелла Изера кивнула:
– Сказала. Но он только отмахнулся. Мол, так даже лучше. Брак все равно формальный, а так он со спокойной совестью откажется от наследства, ведь достанется все не абы кому, а его сестре по матери и его брату по отцу…
Я рассмеялась.
– Я так и думала. Возможно лесс Виренс сам просветил фиалку-Феклалию о степени их родства. Поэтому она и отказалась жить с вашим сыном…
– Не понимаю…
– Дело в том, что отец Фиалки-Феклалии не Торбег Филд.
– Что?! – ахнула гелла Изера и зажала рот ладонями. Она смотрела на меня круглыми, полными ужаса глазами. – Но, этого не может быть! Я же не сошла с ума! Лесс Витрош никак не мог быть ее отцом, его просто не было в это время в поместье. Он тогда был в командировке. И лесса Билина уже была беременна, когда вернулась с вод…
– Но фиалка-Феклалия об этом не знала! Она знала только, что она приемная дочь Торбега Филда и что ее мать лесса Билинда Мериган…
– Не может быть, – Гелла Изера обессиленно присела прямо на пыльный сундук. – Мне кажется, вы ошибаетесь, – нахмурилась она. – Я же сама лично отвезла ему ребенка. И это был он – Торбег Филд… Тот, с кем она жила здесь, в поместье…
– Торбег Филд упомянул, что на водах он лечился от бесплодия. – улыбнулась я. – Думаю, они с лессой Билиндой на самом деле любили друг друга и собирались пожениться. Вот только отцом ребенка был кто-то другой…
– Но кто? – гелла Изера смотрела на меня открыв рот.
– Я не знаю, – пожала я плечами, – кто-то… Но фиалка-Феклалия решила, что это лесс Витрош Мериган…
На геллу Изеру жалко было смотреть. Она побледнела, мне даже показалось, что прямо сейчас она грохнется в обморок. Но она встала, и указала на небольшой сундучок в углу комнаты:
– Ее вещи там… Я сама лично покупала этот сундук по просьбе лессы Феклалии…
Я оказалась права, в сундучке лежали дневники несчастной женщины, которая попала в ловушку обстоятельств. Мы с геллой Изерой потратили на их изучение всю ночь и весь день. Все так и было. Лесс Виренс сообщил молодой жене, что лесса Билинда их общая мать. И, чтобы доказать свои слова, провел ее в тайник, о котором узнал от отца, и продемонстрировал портрет «счастливого» семейства. Не верить собственным глазам у фиалки-Феклалии не было никаких оснований.
Она потребовала у него развод, на что тот сказал ей то же самое, что и гелле Изере. Мол, достанется родовое поместье не кому-то, а тебе. Довольный лесс Виренс укатил к своему возлюбленному, оставив бедную девочку приходить в себя.
Я не знаю, почему она не призналась о том, что ее отец не Торбег Филд, но думаю, просто растерялась. Не каждый день узнаешь, что твой муж, пусть и формальный, на самом деле твой брат… как и возлюбленный…
С этого началась история сумасшествия фиалки-Феклалии. Она год за годом изводила себя вопросами «за что?» и «почему?». Она много раз пыталась избавиться от чувств к доктору Джемсону, но не смогла.
Теперь гелла Изера, которая много лет копила в себе подозрения по поводу вмешательства лесса Витроша, была в этом уверена на все сто процентов. И смогла убедить меня.
А дальше фиалка-Феклалия случайно услышала разговор геллы Изеры с Маришей о гелле Борке, так она узнала, что этот тип увлекается черной магией. И придумала свой план.
Невзначай, будто бы случайно обмолвилась в разговоре с Маришей о том, что она, как дочь лесса Витроша, могла бы претендовать на наследство, и ей не пришлось бы прислуживать жене мэра.
Мариша с легкостью заглотнула наживку, она никогда не отличалась добрым нравом, взяв мерзкий характер от матери. В этом месте гелла Изера недовольно засопела, но промолчала. Еще несколько таких намеков и жадная девица решила, что ее на самом деле обделили.
Так все и закрутилось. Фиалка-Феклалия просчитала все абсолютно верно. Кроме двух важных моментов.
Первое: участия во всей этой истории доктора Джемсона. Зачем он это сделал? Полагаю тоже хотел избавиться от магической зависимости. Сначала, когда доктор Джемсон познакомил фиалку-Феклалию с двоюродным братом во время подстроенной встречи, она его не заподозрила. Но когда у настоек, которыми ее поил доктор Джемсон изменился вкус, всполошилась. Она уже знала, об увлечениях Маришы ядами, и испугалась, что вся компания сможет пойти легким путем и попросту отравить ее.
Дальше все было именно так, как я и предполагала. Гелл Борк начал намекать, что хорошо бы сначала убить лесса Виренса, чтобы фиалка-Феклалия осталась вдовой. Ведь иначе все имущество останется у лесса Виренса, которые еще неизвестно как им распорядится. И в этом был второй просчет фиалки-Феклалии.
Она была против такого поворота событий, но очень боялась, что рыбка сорвется с крючка, поэтому делал вид, что не понимает намеки черного мага и валяла дурака. До тех самых пор, пока не получила известия о нападении на лесса Виренса и Дайна.
Тогда она очень сильно испугалась и хотела пойти на попятный. Все отменить. Она чувствовала, свою вину за эти смерти. Но маховик уже раскрутился.
Фиалке-Феклалии не удалось остановить ритуал, который должен был по замыслу гелла Борка, вернуть его мать, а по замыслу фиалки-Феклалии освободить ее от безрадостного существования и подарить новую жизнь. И она пошла до конца.
А вся эта возня с приютом и детьми была задумана ею только для одного – для отвлечения внимания от реальных проблем.
Эта негодяйка, притворявшаяся фиалкой, задумала ни много ни мало поменяться местами со мной. И теперь, она прекрасно живет на моем месте, а я разгребаю всю эту историю здесь.
Последнее известие меня особенно «порадовало». Я даже перечитала дважды. Но нет, я не ошиблась. Все было именно так. Пока я тут вожусь с детьми и с дурацкими секретами, эта нехорошая женщина развлекается в моем мире. Живет в моей квартире, работает на моей работе и, вообще, наслаждается одиночеством. Вот же дрянь!
– Значит, – прищурилась гелла Изера, – все это задумала ты… А мои дети пали жертвой твоих хитрых заговоров?!
– Моих?! – ахнула я. – Гелла Изера, вы в своем уме?! Я-то тут точно не при чем! Я, вообще, невинная жертва, в отличии от Мариши, гелла Борка и вашего ненаглядного сыночка.
– А это пусть разбирается полиция, – отрезала мерзкая старуха, схватила дневник фиалки-Феклалии и рванула из кабинета.
От такой подставы я на мгновение опешила, а потом бросилась следом. Но гелла Изера только притворялась немощной, старой и слабой. В полицию с доказательствами моей вины, эта противная бабка летела быстрее спортсмена-спринтера. Догнала я ее только в коридоре за дверью кабинета, вцепившись прямо в прыжке в подол платья. Рванула ткань на себя. Гелла Изера с грохотом свалилась на пол, и я, шустро перебирая руками и ногами, на четвереньках доползла до растерявшейся на мгновение старухи и с победным криком оседлала ее.
Но не тут-то было. Отнять дневник у визжащей, царапающейся, кусающейся и брыкающейся экономки было невыполнимой задачей. Мы пыхтели на полу, громко крича и ругаясь. Я пыталась вырвать тетрадь, но гелла Изера вцепилась в нее мертвой хваткой.
На наши крики сбежались слуги. Первой на шум примчалась Иська. Увидев нас на полу, она пронзительно заголосила, созывая помощь. Откуда-то набежали еще люди, вцепились в меня и в геллу Изера, разнимая нас и растаскивая в разные стороны. Тетрадь с компроматом, который мог сильно испортить мне жизнь, так и остался в руках этой гадины.
– Пустите, – рявкнула я на прислугу, сдув с лица выбившиеся из ночного пучка волосы. – Пустите меня!
– Держите ее, – визжала гелла Изера, прижимая к себе разорванный почти пополам дневник фиалки-Феклалии. – Она самозванка!
– Ах ты, тварь, – заорала я, понимая, что теперь меня ничего не спасет. Слуги никогда не забудут этих слов. – Мерзкая старуха! Не слушайте ее, она все врет!
Мы кричали, перебивая друг друга, пока прямо над нами внезапно не раздался незнакомый, но абсолютно спокойный мужской голос:
– Лесса Феклалия, гелла Изера, позвольте поинтересоваться, что здесь происходит?
Я, тяжело дыша, перевела взгляд на незнакомца. И поняла, что окончательно проиграла. Это был тот самый инквизитор, который тогда в полицейском участке снимал с меня последствия воздействия черной магии. Теперь мне не отвертеться. И гелла Изера поняла это тоже. Она засияла от радости и протянула этому мерзкому типу тетрадь:
– Гелл, посмотрите, это дневники лессы Феклалии, где она признается в том, что сама организовала ритуал черной магии, который был проведен в этом поместье два месяца назад…
Глава 34
Суд шел больше полугода. Основные фигуранты: гелл Борк, Мариша и доктор Джмесон сидели за решеткой, а меня отпустили под домашний арест. Приняли во внимание заслуги перед городом, в виде открытия приюта, и беременность. Да, через несколько недель выяснилось, что наша с доктором Джемсоном единственная ночь не прошла без последствий.
Геллу Изеру я уволила. Но она так и проживала в моем доме, потому что ей некуда было идти. По распоряжению доктора Джемсона все его имущество было продано, а деньги переданы приюту. Ему позволили это сделать по ходатайству мэра, который ратовал за приют, и доктора Хорса, который очень сильно переживал за коллегу.
С бывшей экономкой мы почти не сталкивались. Она предпочитала проводить дни напролет в своей комнате, а я редко выходила из своей. Моей Иське, которая так и тащила на себе и приют, и дом и заботу обо мне, приходилось силой вытаскивать меня на прогулку.
В основном я оказалась права. Именно фиалка-Феклалия была серым кардиналом всей истории. Когда об этом заговорили на суде, у гелла Борка случилась истерика. Он никак не мог поверить, что им крутила бестолкова баба, которую он и в грош не ставил.
Я ошиблась в нюансах, которые были очень существенными. В тайнике, в сундуках хранились книги лесса Витроша, инквизитора-отступника, и за двадцать лет фиалка-Феклалия досконально изучила все, что там было. На полях нашлись заметки, сделанные ее рукой. И теперь суд полагал, что она собственноручно исправила символы, нанесенные геллом Борком, для того, чтобы не просто призвать душу, но и самой отправиться на ее место.
Единственное, что спасало меня от обвинений в черной магии – отсутствие доказательств. Неизвестно, была ли лесса Феклалия очень осторожна, или просто никогда до той роковой ночи не приносила кровавые жертвы ради получения магических сил. К тому же свидетельство ее возможной причастности к ритуалу – конюшня, было стерто с лица земли. И только благодаря этому мне удалось избежать обвинения в использовании черной магии, в отличии от гелла Борка и Маришы…
Эта нахалка тоже оказалась любительницей пролить кровь черных петухов. Это известие подкосило геллу Изеру. Она очень долго надеялась, что обвинив меня в подстрекательстве, поможет своим детям. Но фактически это не оказало никакого влияния. У Мариши был такой длинный послужной список, что это преступление стало всего лишь небольшим, и даже не самым серьезным, эпизодом.
Доктора Джемосна обвиняли в соучастии. Его непереносимость черной магии сыграла ему на руку. Доктор Хорс категорически отверг вероятность, что доктор Джемсон мог принимать непосредственное участие в ритуале. Он даже находиться очень близко не мог. Иначе просто умер бы. Доктор Хорс предположил, что это последствия участия черной магии в его рождении. Да, эта история из прошлого рода Мерриганов тоже стала достоянием общественности.
Наше дело обсуждала вся страна. В зависимости от степени желтизны газеты пестрели заголовками, рассказывающими об ужасных тайнах рода Мериганов, о трупах в подвалах нашего дома, о человеческих жертвоприношениях и о том, что мы едим младенцев на завтрак. Настырные газетчики осаждали мое поместье, караулили меня у ворот, а особенно ушлые умудрялись пробираться к самому дому.
– Лесса Феклалия, – ко мне в комнату заглянула Иська. На никому не позволял приближаться ко мне, не без оснований не доверяя горничным. Мне пришлось уволить двух девиц, решивших подзаработать на продаже известий из страшного поместья. – Лесса Феклалия, – Иська снова окликнула меня. – К вам посетитель…
– Инквизитор? Полицейский? – равнодушно произнесла я. Эти типы таскались ко мне регулярно, задавая тысячи вопросов. Иногда совершенно глупых.
– Нет, – мотнула головой Иська.
– Журналист? – Эта братия тоже регулярно пыталась добиться личной встречи и интервью с «последней из рода Мериганов». Мне удалось сохранить втайне свою беременность.
– Нет! – Иська возмущенно затараторила, – да, разве ж я б к вам этих змеюк пустила бы?! Лесса Феклалия, это представитель его величества… из столицы…
Я вздохнула. Этого мне еще не хватало. Я, вообще, видеть никого не хочу и даже к детям хожу пару раз в неделю. И то, только потому, что мой детский сад страшно скучает без меня. А я без них.
– Лесса Феклалия?! – отчаянно зашипела Иська, – ну нельзя же заставлять их ждать! Это же представитель самого короля!
– Что ему надо? – наморщила я лоб. Мне категорически не хотелось вставать с любимого кресла.
– Да откуда ж я знаю?! – всплеснула руками Иська. – Вы думаете они мне докладывали? Лесса Феклалия! – заявила она вдруг приказным тоном, – немедленно вставайте и отправляйтесь в кабинет! Слышите?!
Контраст был такой сильный, что я вздрогнула и взглянула на Иську с удивлением.
– А вы что думали? – нахмурилась она, – я экономка, я не только вас слушать могу, но и слугами командовать. И вами! Если надо! Лесса Феклалия, нельзя заставлять королевского представителя ждать вас в кабинете.
Я вздохнула. Кажется, в моем доме скоро появится еще одна гелла Изера. Если я не остановлю Иську прямо сейчас.
– Не смей разговаривать со мной таким тоном, – отрезала я, тем не менее вставая. Иська права, нельзя заставлять ждать королевского представителя. Неизвестно же, что он хочет и какие у него полномочия. – Если будешь копировать геллу Изеру, я тебя выгоню. Поняла?
– Поняла, – кивнула Иська, ничуть при этом не испугавшись. – Я не хочу быть как гелла Изера, лесса Феклалия, – улыбнулась она, – я хочу быть, как моя бабушка. А ее уважали все: и слуги, и хозяева…
Накинув шаль, чтобы не замерзнуть и скрыть округлившийся животик, я прошла к кабинету. Дверь была приоткрыта, и в щель я увидела королевского представителя – женщину примерно моих лет. Она сидела в кресле, из-за спинки которого была видна только небольшая аккуратная шляпка с неширокими полями и довольно крупной брошью.
– Добрый день, – вошла я в кабинет, – прошу прощения, что вам пришлось ждать. Я себя не очень хорошо чувствую… все эти события плохо сказались на моем здоровье…
Женщина элегантно повернула голову и впилась взглядом в мое лицо. Она рассматривала меня так нагло и беззастенчиво, что мне стало не по себе. И я отступила на шаг назад.
– Лесса Феклалия? – низким, грудным голосом произнесла она.
Странный вопрос, как будто бы это мог быть кто-то другой. Я вздохнула и кивнула. Кажется я нарушила какие правила этикета в отношении представителей короля. Но теперь, когда многим известно, что я попаданка, думаю, эта лесса отнесется к моему провалу со снисхождением.
В суде информацию о моей иномирной душе не афишировали, но, я уверена, об этом были осведомлены, все, кто должен был. И эта лесса в том числе.
– Присаживайтесь, – кивнула она на противоположное кресло. – Мне надо поговорить с вами по поручению его величества.
Ишь, деловая какая, мысленно фыркнула я, ведет себя так, как будто бы это не мой, а ее кабинет. Но вслух, конечно же, ничего не сказала. Просто села в кресло и уставилась на даму точно так же, как она на меня ранее.
Женщина была не молода. Пожалуй, я ошиблась, когда посчитала ее своей ровесницей. Она была намного старше меня и лет ей было никак не меньше шестидесяти.
– Лесса Феклалия, – начала она разговор, выдержав довольно длинную паузу и позволив мне рассмотреть ее хорошенько. Причем такой пристальный взгляд ее совершенно не смутил. Даже выражение лица не изменилось, оставаясь таким же безмятежным. – Я полагаю вы в курсе, что ваше положение совершенно незавидно. Если будет доказано, что вы причастны к использованию черной магии, то вам придется отправиться на каторгу, а возможно даже на эшафот.
Меня передернуло. Об этом я предпочитала не думать. Забыть и сделать вид, что этого никогда не может случиться. Но инквизиторы еще в самом начале любезно поведали мне о последствиях поступка фиалки-Феклалии, причем даже то, что я по сути ею не являюсь, ни на что не влияло.
Душа не душа, а я теперь лесса Феклалия. И должна нести ответственность за действия лессы Феклалии…
– У обвинителя нет никаких доказательств, что я лично принимала участие в ритуале, а не была всего лишь объектом применения черной магии.
– Вы так думаете? – приподняла она брови и усмехнулась. И хотя все движения выглядели естественно, я ни на секунду не усомнилось, что это была игра. Что она задумала? На сердце стало тревожно.
– Если бы были, их бы уже предъявили суду, – буркнула я невежливо.
Разговор мне не нравился. Я устала. А еще у меня разболелась спина. В последнее время она болела довольно часто, и это меня очень беспокоило. И не нравилось доктору Хорсу, который зачастил в Платановую рощу ко мне и к гелле Изере. Не смотря ни на что, я хотела подарить этому ребенку жизнь. Оставить хотя бы кого-то после себя в этом мире, раз уж в том не вышло.
– А вы не думали над тем, кто приносил в жертву петухов во время ритуала? – лесса с легкой милой улыбкой задала самый мерзкий вопрос из все возможных.
Не думала ли я? Да, конечно, думала. Мне его даже задали на допросе в инквизиции в самый первый день. И я не знала на него ответ. Гелл Борк не мог. У него было алиби, которое он предъявил суду. Половина города видела его в ту ночь в кабаке. Мариша не могла, она осталась в доме мэра. Его супруга готовилась к отъезду и надо было собрать вещи. Про доктора Джемсона и говорить нечего. Ему, конечно, не составило бы труда зарезать десяток птиц, но всплеск магии убил бы его гораздо раньше. По всему выходило, что фиалка-Феклалия справилась со всем сама.
Но потом об этом моменте все как будто бы забыли. Как не было. А я тихо радовалась и молчала в тряпочку.
Но женщине я об этом не сказала.
– Я не знаю, – пожала я плечами, – но инквизиторам, наверное, известно, что там происходило на самом деле. И раз обвинения мне не предъявлены, значит это была не я.
Лесса тихо рассмеялась. Мне вдруг показалось, что она осталась довольна моими ответами. И, вообще, я ей понравилась.
– А вы не думали, что кое-кто замолвил за вас словечко, – к ее ненастоящей улыбке добавилась небольшая хитринка. Лесса очень умело изображала эмоции. Но ее настоящие чувства все еще были скрыты.
– И кто же? – тяжело вздохнула я, подыгрывая королевскому представителю… Как же мне все надоело.
– Разумеется, ваш настоящий отец…
Тут я не выдержала и рассмеялась.
– Вы не находите, что у меня слишком много отцов для одного человека? Торбег Филд, который воспитал меня. Лесс Витрош, который был мужем моей матери. И еще одни лесс, который когда-то поучаствовал в зачатии…
– Для человека, у которого две души, – усмехнулась она, – мне кажется в самый раз…
– Я не просила отправлять меня сюда! – сорвалась я. – У меня была прекрасная жизнь, там, дома! А сейчас меня обвиняют в том, что я не совершала, тогда как настоящий виновник избежал наказания и счастливо живет моей! Вы слышите! Моей жизнью!
Я выпалила все на одном дыхании и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась. И никак не ожидала, что эта холодная женщина, встанет со своего кресла и, подойдя ко мне, ласково проведет по спине ладонью в тонкой кожаной перчатке:
– Тише, моя дорогая. Ты можешь навредить малышу. А он у тебя и так очень слабенький. Знаешь, ты очень похожа на свою мать. Я ее отлично помню. Она была тогда такая красивая. Я смотрела на нее и думала, что хочу быть такой, как она. Свободной, влюбленной и счастливой. В нашей семье долг перед страной всегда считался превыше собственных интересов. И я уже тогда понимала, что скорее всего мне никогда не доведется испытать подобные чувства, – она все так же поглаживала меня по спине, присев на подлокотник кресла. И рассказывала свою часть истории. – мой брат тогда совсем потерял голову. Он таскался за твоей мамой, которая совсем не обращала внимание на некрасивого юнца. И мне, и моему брату едва исполнилось восемнадцать лет. И когда она сама пришла к нему однажды ночью, он, конечно же, не устоял. А наутро она исчезла… Мой брат поднял на уши всех, и тогда выяснилось, что его возлюбленная давно замужем. И не может быть даже его фавориткой. Ему не позволили видеться с ней. И даже писать. Слишком низкое происхождение.
Она вздохнула. Она больше не пряталась за искусственными чувствами, она на самом деле сожалела о тех, давно прошедших временах.
– Мы все думали, что он забыл думать о мимолетной встрече. Но, он все эти годы помнил о твоей маме. И когда услышал, что женщину из рода Мериганов обвиняют в применении черной магии, решил лично разобраться со всем, что случилось. Тогда-то он и понял, почему она пришла к нему. – Она тихо рассмеялась. – я еще никогда не видела его таким… он был страшно зол! Все эти годы он верил, что смог таки покорить сердце твоей мамы. А оказалось, что ей всего лишь нужно было его семя. Мы там были инкогнито. И твоя мама даже не подозревала, кто это некрасивый юнец на самом деле.
– Король? – фыркнула я, сквозь слезы. Я ни за что не призналась бы, даже самой себе, но эти ласковые поглаживания маленькой ладонью, эта спокойная и почти материнская теплота… я вдруг так отчетливо почувствовала себя одинокой и никому не нужной, кроме этой странной лессы. И мне стало страшно представить, что она уйдет, и я снова останусь одна.
– Ну, что ты, – она тихо рассмеялась. – Нет, его величество не имеет к твоему рождению никакого отношения. Всего лишь его младший брат, – улыбнулась она, – герцог Беродф… Сам он, к сожалению, не смог приехать. Его величество отправил его с посольством в соседнее государство. Но он попросил меня поехать и познакомиться с тобой. И помочь…
Я подняла взгляд, затуманенный слезами, и взглянула на лессу вопросительно.
– Все обвинения с тебя будут сняты. И с доктора Джемсона тоже. Мариша уже взяла на себя вину за жертвоприношение, за это ей сделают небольшие поблажки по месту каторги. Гелл Борк будет казнен. Приговор уже вынесен и подписан. Ты можешь больше не волноваться и жать дальше. Все закончилось, Феклалия… Теперь все будет хорошо.
